ФЕЙЕРБАХ (Feuerbach) Людвиг Андреас (1804— 1872) — немецкий философ. 1 страница

Ф

ФАЛЕС (около 640/625 — около 547/545 до н.э.) — древнегреческий философ и политический деятель (из Милета), один из "семи мудрецов". В 585 до н.э. пред­сказал солнечное затмение,

ФАЛЕС (около 640/625 — около 547/545 до н.э.) — древнегреческий философ и политический деятель (из Милета), один из "семи мудрецов". В 585 до н.э. пред­сказал солнечное затмение, измерил высоту египетских пирамид по их тени. Согласно Аристотелю, Ф. — пер­вый ионийский и древнегреческий философ. В фокусе внимания Ф. были проблемы природы. Предположи­тельно, возводил все многообразие явлений и вещей к единой первостихии — воде. Делает первый шаг на пу­ти формирования в античной философии идеи arche как субстрата мира, заложив основы перехода от свой­ственного для мифологии генетизма к субстратному мышлению: согласно Ф., не только: 1) все сущее воз­никло из воды, 2) все постоянно возникает из воды, 3) все станет и 4) все становится водой, но также и: 5) все есть вода. (Согласно Ф., все из воды: во-первых, нача­ло всех животных — сперма, она влажная; во-вторых, все растения питаются влагой и от влаги плодоносят, а лишенные ее засыхают; в-третьих, и сам огонь Солнца и звезд питается влажными испарениями, равно как и сам Космос. Земля плавает в воде подобно дереву.) Магнит и янтарь, по Ф., имеют душу. Бог, по Ф., — это ум Космоса, а Вселенная одушевлена и одновременно полна божеств. Панпсихизм, приписываемый Ф., до­полняет его гидрокосмогоническое видение мира в тра­диции древнеегипетских представлений о творении земного диска из первобытного океана вкупе с "жиз­ненным дыханием". Жизнь у Ф. необходимо предпола­гает питание и дыхание: в этих функциях выступают вода и божественное начало ("псюхе"). Ф. (и Филону) приписывается изречение: "Познай самого себя". Со­чинения Ф. "О солнцевороте" и "О равноденствии" и другие не сохранились.

A.A. Грицанов

ФЕЙЕРАБЕНД (Feyerabend) Пол (Пауль) Карл (1924—1994) — американо-австрийский философ и методолог науки. Уроженец Вены,

ФЕЙЕРАБЕНД (Feyerabend) Пол (Пауль) Карл (1924—1994) — американо-австрийский философ и методолог науки. Уроженец Вены, изучал историю, ма-

тематику и астрономию в Венском университете, тео­рию драматургии — в Веймаре. Научную карьеру на­чал в 1951, работая в Англии, с 1958 — в ряде северо­американских университетов и в университетских цен­трах Западной Европы. С 1967 Ф. профессор Калифор­нийского университета (Беркли). Основные сочинения: "Против метода. Очерк анархистской теории познания" (1975), "Наука в свободном обществе" (1978), "Пробле­мы эмпиризма. Философские заметки" (1981) и др. В научном творчестве опирался на идеи критического ра­ционализма (Поппер), исторической школы в филосо­фии науки (Кун), испытал влияние марксизма (В.Холличер) и идеологии контркультуры (Франкфуртская школа). В 1970-е Ф. создает концепцию "эпистемоло­гического анархизма". Анархизм в понимании Ф. мало­привлекателен в политическом измерении, но незаме­ним для эпистемологии и философии науки. В русле основных идей постпозитивизма Ф. отрицает сущест­вование объективной истины, признание которой рас­ценивает как догматизм. Отвергая как кумулятивность научного знания, так и преемственность в его разви­тии, Ф. отстаивает научный и мировоззренческий плю­рализм, согласно которому развитие науки предстает как хаотическое нагромождение произвольных перево­ротов, не имеющих каких-либо объективных основа­ний и рационально не объяснимых. Развитие научного знания, по Ф., предполагает неограниченное приумно­жение (пролиферацию) конкурирующих теорий, взаим­ная критика которых стимулирует научное познание, а успех любой из них определяется умением автора-оди­ночки "организовать" его. Так как наука не является единственной или предпочтительной формой рацио­нальности, то источником альтернативных идей могут быть любые вненаучные формы знания (магия, религи­озные концепции, здравый смысл и т.д.). Столь же пра­вомерно, считает Ф., и теоретическое упорство авторов научных концепций, т.е. отказ от альтернатив в позна­нии независимо от критики создаваемых научных тео-

рий. "Поиск обретает несколько направлений, возника­ют новые типы инструментов, данные наблюдений вхо­дят в новые связи с иными теориями, пока не устано­вится идеология, достаточно богатая, чтобы снабдить независимыми аргументами каждый факт... Сегодня мы можем сказать, что Галилей был на верном пути, ибо его напряженные усилия в направлении весьма странной для того времени космологии дали в конце концов все необходимое, чтобы защитить ее от тех, кто готов поверить в теорию, если в ней есть, например, магические заклинания или протокольные предложе­ния, отсылающие к наблюдаемым фактам. Это не ис­ключение, а норма: теории становятся ясными и убеди­тельными только после того, как долгое время несвя­занные ее части использовались разным образом. Аб­сурдное предвосхищение, нарушающее определенный метод, становится неизбежной предпосылкой ясности и эмпирического успеха". Отрицая единые методологи­ческие стандарты и нормы научного познания, Ф. при­ходит также и к методологическому плюрализму. "Мо­жет быть успешным любой метод", — постулировал свое кредо Ф.: "anything goes" или "все дозволено" как универсальная норма познания. Исходя из факта теоре­тической нагруженности языка научных наблюдений, он высказывает сомнения в возможности эмпиричес­кой проверки научных построений и настаивает на принципиальной несоизмеримости научных теорий (например, общих космологических картин реальнос­ти) ввиду невозможности сравнения их с общим эмпи­рическим базисом. Согласно Ф., гипотетико-дедуктивная модель объяснения опирается на неприемлемое до­пущение о том, что значения терминов остаются инва­риантными в ходе всего процесса объяснения. Реально же, с точки зрения Ф., то обстоятельство, что, прини­мая новую теорию, мы одновременно трансформируем понятия и "факты", из которых исходили ранее. Новые теории, по мысли Ф., всегда несовместимы со старыми теориями и включают в себя отрицание последних. Наш повседневный язык включает в себя теории, вследствие чего мы не в состоянии избежать теорети­ческих допущений, ограничиваясь исключительно упо­треблением понятий, включенных в повседневные дес­криптивные выражения. (В этом контексте Ф. четко оп­понирует представителям философии обычного языка.) У Ньютона, по мнению Ф., "формы, массы, объемы и временные интервалы — фундаментальные характери­стики физических объектов, в то время как в теории от­носительности формы, массы, объемы и временные ин­тервалы суть связи между физическими объектами и системами координат, которые мы можем менять без какой бы то ни было физической интерференции". (Поппер подчеркивал некорректность такого подхода:

несоизмеримость может быть присуща лишь религиоз­ным и философским системам; теории же, предлагаю­щие рациональное решение аналогичных проблем, мо­гут сопоставляться.) К тому же, по мнению Ф., по­скольку знание идеологически нагружено, постольку борьба альтернативных подходов в науке во многом оп­ределяется социальными ориентирами и мировоззрен­ческой позицией исследователей. Ввиду этого, по Ф., каждый исследователь вправе разрабатывать свои кон­цепции, не сообразуясь с какими-либо общепринятыми стандартами и критикой со стороны коллег. Авторита­ризм в любой его форме недопустим в научной идеоло­гии. В "свободном обществе", идею которого отстаивал Ф., все традиции равноправны и одинаково вхожи в структуры власти. Свобода — продукт разновекторной активности индивидов, а не дар амбициозных теорети­ческих систем, исповедуемых власть предержащими. "Релятивизм пугает интеллектуалов, ибо угрожает их социальным привилегиям (так в свое время просвети­тели угрожали привилегиям священников и теологов). Народ, долго гарантированный интеллектуалами, на­учился отождествлять релятивизм с культурным и со­циальным декадансом. Поэтому на релятивизм напада­ют и фашисты, и марксисты, и рационалисты. Посколь­ку воспитанные люди не могут сказать, что отвергают идею или образ жизни из-за того, что те им не по нра­ву (это было бы постыдно), то они ищут "объективные" причины и стремятся дискредитировать отвергаемый предмет". Противоречия в развитии науки, негативные последствия научно-технического прогресса побудили Ф. к призыву отделить науку от государства подобно тому, как это было сделано с религией: избавить обще­ство от духовного диктата науки. Согласно Ф., "наука оказывается гораздо ближе к мифу, чем это готова при­знать научная философия. Это одна из многих форм мышления, выработанных человеком, и не обязательно лучшая из всех. Она шумна, криклива, нескромна, од­нако ее врожденное превосходство по отношению к другим формам очевидно только для тех, кто заранее приготовился решать в пользу некоторой идеологии, или для тех, кто принимает ее, не задумываясь даже о ее возможностях и границах. Поскольку же принятие или отказ от принятия какой-либо идеологии должны быть личным делом индивида, то отделение государст­ва от церкви должно быть дополнено отделением госу­дарства от науки — этого нового, самого агрессивного, и самого догматического религиозного института". Вступая в конфликт с академической философией на­уки, Ф. выразил новые тенденции в развитии этого ис­следовательского направления, открыл новые перспек­тивы в решении его внутренних проблем, расширяя предмет и методологический инструментарий совре-

менной эпистемологии. Для Ф. характерно обсуждение методологических вопросов в широком социокультур­ном контексте. В решении конкретных проблем фило­софии науки Ф. воплощает современные тенденции философствования: установку на гносеологический, методологический и мировоззренческий плюрализм, широкую трактовку рациональности, синтез позити­вистских и социально-антропологических ориентации, стремление к культурологическим, герменевтическим и антропологическим методикам анализа знания. Кон­цепция Ф. вносит экологические и гуманистические мотивы в эпистемологию, с нее берет начало новейшее направление в социокультурном анализе знания — ан­тропология знания (Е.Мендельсон, В.Элкана), исходя­щая из соизмеримости знания и человеческих способ­ностей и потребностей. [См. "Против метода" (Фейе­рабенд).]

A.A. Грицанов

ФЕЙЕРБАХ (Feuerbach) Людвиг Андреас (1804— 1872) — немецкий философ. Получил образование в Гейдельбергском и Берлинском университетах. (В Бер­лине после курса лекций Гегеля Ф. пишет отцу: "За че­тыре года я узнал от Гегеля больше, чем за два преды­дущие года".) В 1828 защитил диссертацию "О едином, всеобщем и бесконечном разуме", выдержанную в духе гегелевского идеализма. После защиты — приват-до­цент Эрлангенского университета. В 1830 анонимно выходит в свет сочинение Ф. "Мысли о смерти и бес­смертии", в котором оспаривался тезис о личном бес­смертии и загробной жизни, бессмертие закреплялось Ф. лишь за человечеством в целом. Аноним становится известен и начинаются гонения, для Ф. закрываются университетские кафедры. Ф. сотрудничает с журнала­ми. В 1833 опубликовал первый том книги "История новой философии" (т. 2 вышел в 1837, т. 3 — в 1838). Книга принесла предложения ряда журналов ("Берлинер Ярбухер" заказал Ф. рецензии на "Историю фило­софии" Гегеля и "Философию права" Г.Шталя). Со­трудничество с журналами отложило отпечаток на стиль публикаций Ф. того времени (юмористические философские афоризмы "Писатель и человек", 1834). Основные философские труды пишутся Ф. в деревне Брукберг, куда он переселился с семьей в 1837. Ф. про­вел там 24 года, покинув свое уединение лишь однаж­ды для чтения лекций гейдельбергским студентам в 1848—1849. Важной вехой интеллектуальной биогра­фии Ф. был разрыв с учением его наставника — Гегеля. В 1839 Ф. была написана работа "К критике гегелев­ской философии", за ней последовали: "Предваритель­ные тезисы к реформе философии" (1842) и "Основные положения философии будущего" (1843), в которых Ф.

критикует гегельянство в основном с материалистиче­ских позиций, резко выступая против тезиса о тождест­ве бытия и мышления. "Гегель начал с бытия, с понятия бытия, или с абстрактного бытия; так почему бы не на­чать с самого бытия, т.е. реального бытия", — отмечал Ф. И далее писал: "Спекуляция, выходящая за пределы человеческого, тщетна, как тщетно искусство, которое тужится изобразить нечто большее, чем просто челове­ческое тело, но ничего другого, кроме гротескных фи­гур, у него не получается..." ("К критике гегелевской философии"). Мир рассматривался Ф. как органичес­кая целостность, в центре которой — человек. Человек трактуется Ф. как единственный, универсальный и высший предмет философии, превращающейся тем са­мым в антропологию. Особое значение имела книга "Сущность христианства" (1841), переведенная на многие языки. В ней Ф. дает глубокий анализ религии как социокультурного феномена, стремясь "свести ре­лигию к антропологии". По мысли Ф., религия — сугу­бо человеческий факт. (Согласно Ф., "бесконечная или божественная сущность есть духовная сущность чело­века, которая, однако, обособляется от человека и пред­ставляется как самостоятельное существо".) Что чело­век думает, какие исповедует принципы, — таков его Бог. Собственная ценность человека формирует и цен­ность его Бога. Бог — внутренний образ, сущность вы­раженного человека: "возвращение к самому себе есть открытое признание того, что сознание Бога — это со­знание вида". Критика религии становится основной темой творчества Ф. Она фундировалась на определен­ных знаниях в области теологии (которой Ф. учился, пока не сделал выбор в пользу философии), которую как антинаучную теорию религии Ф. предлагал заме­нить "теономией", рассматривающей достоверное зна­ние о том, как человек создал Бога. Разгадку веры, со­гласно Ф., следует искать в глубинах человеческой пси­хики, стремлении человека преодолеть собственную конечность и свое бессилие: "То, что человек думает о Боге, — это осознание человеком самого себя". Чувст­во зависимости и обусловило, по Ф., возникновение феномена религиозной веры. По Ф., "Бог — это слеза любви, упавшая в самую потаенную глубь человечес­кой души, где и покоится тайна ее бессилия и ее ничто­жества". Антропологизм Ф. вел к построению Новой теологии, в которой Человек и есть Бог, т.е. предлагает­ся преодолеть противопоставление посюстороннего (мирского) и потустороннего (трансцендентального) и, таким образом, выйти на осуществление всемирной мечты человечества — создания "царства Божьего" на земле. (Как отмечал Ф., "моей первой мыслью был Бог, второй — Разум, третьей и последней — человек".) В философии Ф. на место любви к Богу ставится любовь

к Человеку: суть гуманизма, по Ф., — "не верующие люди, а думающие, не молящиеся, а работающие, не стремящиеся в занебесье, а изучающие мир посюсто­ронний, не христиане — полуживотные и полуангелы, а люди во всей полноте". Последующие работы Ф.: "Сущность религии" (1845), "Теогония" (1857). Ф. ко­нец жизни провел в нужде (после банкротства зятя вы­нужден был покинуть Брукберг в 1860). Философия Ф. получила различные интерпретации: марксизм признал ее одним из своих источников, подчеркивая материа­лизм и атеизм, а немарксистские историки философии считают ее предшественницей философской антропо­логии.

В.Л. Абушенко

ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКАЯ РЕДУКЦИЯ — процедура феноменологической философии Гуссерля, напоминающая "радикальное сомнение" Декарта.

ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКАЯ РЕДУКЦИЯ — процедура феноменологической философии Гуссерля, напоминающая "радикальное сомнение" Декарта. Де­карт кладет в основу своей философии принцип ego cogito, ergo sum. Это возвращение к ego cogito означа­ет, по мнению Гуссерля, переворот во всей философии. Декарт изменяет весь стиль философствования, делает радикальнейший поворот от наивного объективизма к трансцендентальному субъективизму. Согласно ради­кальному сомнению Декарта, ничто не должно считать­ся действительно научным, если оно не обосновано с сознанием полной очевидности, т.е. если оно не может быть удостоверено в изначальном опыте и усмотрении. Декарт, как затем и Гуссерль, задается вопросом: мо­жем ли мы указать непосредственные, аподиктические очевидности, первые очевидности, которые с необхо­димостью должны предшествовать всем прочим очевидностям? Существование окружающего мира не мо­жет выступать такой изначальной очевидностью, ибо мир может являться чувственной видимостью. Но если и признать реальность мира, то он дается нам лишь благодаря нашему чувственному восприятию, посред­ством нашего сознания. Таким образом, только Я, со­знание, только ego cogito и выступает аподиктически достоверной и последней почвой для суждения, на ко­торой и должна быть основана радикальная филосо­фия. Эго обнаруживает себя как единственное аподик­тически достоверное сущее. Гуссерль для последова­тельного осуществления операции "обособления", "очищения" сознания на пути к "чистому сознанию" проходит два этапа редуцирования. Суть Ф.Р., по мыс­ли Гуссерля, состоит в том, чтобы последовательно ис­коренить "естественную установку" сознания и напра­вить все внимание на само же сознание, на его "чис­тую" структуру, освободив сознание от всего эмпири­ческого. Ф.Р. включает в себя два этапа. 1) "Эйдетиче­ская редукция: мы "заключаем в скобки" весь реаль-

ный мир, а также имеющееся знание о нем, в особенно­сти научное знание. Феноменолог "воздерживается" от всяких суждений о мире, о реальном. Это воздержание Гуссерль обозначает термином "эпохе" (от греч. — удерживание, самообладание). Осуществляя эпохе, субъект исключает из поля зрения все накопленные ис­торией научного и ненаучного мышления мнения, все суждения, оценки предмета и стремится занять пози­цию "абсолютного наблюдателя", и с этой позиции "чистого наблюдателя" сделать доступной саму сущ­ность этого предмета. Поясняя смысл эйдетической ре­дукции, Гуссерль особо настаивает на методическом характере феноменологического воздержания (эпохе). Процедура "заключения в скобки" не затрагивает само­го мира — она относится исключительно к действиям феноменолога, который просто оставляет в стороне все утверждения, высказываемые в духе естественной ус­тановки. Гуссерль пишет: "Когда я осуществляю это — а я вполне свободен поступать таким образом, — то я не отрицаю этот мир, как если бы я был софистом; я да­же не сомневаюсь в том, что он наличен, как делал бы, если бы был скептиком. Но я просто осуществляю фе­номенологическое эпохе, которое совершенно осво­бождает меня от использования каких бы то ни было суждений, касающихся пространственно-временного су­ществования (Dasein)". Результат первого этапа Ф.Р. — переход феноменолога от "естественной" установки к "трансцендентальной" позиции — к последовательно­му выделению сознания (или "субъективности" или "Я") как единственного объекта анализа. В результате Гуссерль получает субъективность в виде Субъекта, в виде "Я". Но понимание сознания нуждается, считает Гуссерль, и в дальнейшем очищении, так как оно, как правило, оказывается захваченным "натуральным", ес­тественнонаучным, культурно-историческим и фило­софским истолкованием. Отсюда Гуссерль выводит не­обходимость второго этапа Ф.Р. — собственно "фено­менологической", или "трансцендентально-феномено­логической" редукции. 2) На этом этапе в скобки долж­ны быть заключены все суждения и мысли обычного человека о сознании, о духовных процессах как фено­менах человеческой культуры: процедура эпохе рас­пространяется на выводы и методы исследования соот­ветствующих наук (психологии, наук об обществе, на­ук о культуре и т.д.). То есть происходит очищение са­мого эго, самого субъекта, происходит лишение его (субъекта) "мирового характера". В результате таким образом проведенной собственно Ф.Р. оказывается, — пишет Гуссерль, — что "для меня нет никакого Я и ни­каких психических актов, психических феноменов в смысле психологии, как нет для меня и меня самого в качестве человека, нет моих собственных когитаций

как составных частей некоего психофизического ми­ра". Феноменологическое эпохе вместе в безусловно аподиктическим "Я есть" открыло нам, по Гуссерлю, новую бесконечную сферу бытия как сферу нового трансцендентального опыта. И вместе с ним также и возможность трансцендентального опытного познания и трансцендентальной науки. Именно в процедуре трансцендентального эпохе, по Гуссерлю, осуществля­ется движение к "чистому потоку сознания как таково­му". "Чистый поток сознания как таковой" и есть иско­мый объект анализа: процесс переживания истины в его внутренней логике, в его "чистой структуре". Это — "чистый" поток сознания: в нем нет ничего эмпиричес­кого, психологического, субъективного; это "поток" со­знания: здесь нет ничего субстанциального, формаль­ного, косного, ставшего. Гуссерль отказывается от ин­терпретации сознания как субстанции. Специфические особенности "чистого" сознания, по Гуссерлю, таковы: 1) это сознание как совокупность, как набор чистых сущностей, чистых возможностей, всеобщих структур, представляющих результат свободного мыслительного конструирования; в таком смысле речь идет о чисто "идеальном" царстве недействительного, сфере "как если бы", которая открывается лишь постольку, по­скольку ее вычленяет, "создает", "выдумывает" сам фе­номенолог. Подобная сущность (или "эйдос" — тип, вид, родовое единство), обнаруживаемая феноменоло­гом при анализе сознания, представляет собой, по Гус­серлю, нечто более важное, первичное по сравнению с фактом, реальностью, существованием. Подобная са­мостоятельность и изначальность сущностных струк­тур сознания по отношению к сфере фактов и составля­ет содержание понятия "априори" у Гуссерля. Первич­ность ("априорность") сущности по отношению к фак­тическому означает, что каждый субъект, когда бы и где бы он ни осуществлял мыслительную деятельность, сразу же (сознательно или бессознательно) подчиняет­ся ее сущностным структурам как непререкаемым объ­ективным законам; 2) сознание рассматривается не просто как набор чистых сущностей, чистых возмож­ностей; в феноменологическом анализе сущности бе­рутся вместе с сознанием как "потоком", как неруши­мой целостностью. Самая главная задача для феноме­нолога — научиться работать с сознанием как беско­нечным потоком: таким образом входить в поток, что­бы "вычленить" чистые сущности сознания как сущно­сти самого целостного потока переживаний. Элемента­ми потока переживаний являются, по Гуссерлю, фено­мены (отсюда — учение о структуре потока пережива­ний — феноменология). В каждом феномене как эле­менте потока сознания Гуссерль видит также своеоб­разную целостность, наделенную самостоятельной и

сложной структурой; 3) рассмотреть феномен как цело­стность можно только в том случае, если "схватить" его в интуитивном акте (причем, эта интуиция подобна де­картовской интеллектуальной интуиции). Для этого на­до не описывать феномен извне, его надо "пережи­вать". "Брать феномены следует так, как они даются, то есть как вот это текучее осознавание, мнение, обнару­жение — чем и являются феномены, будучи взяты как вот это данное осознавание переднего и заднего плана осознавания; как вот это данное осознавание чего-ли­бо, как настоящего, так и преднастоящего; как вымыш­ленного и символического или отображенного; как на­глядно или ненаглядно представляемого и т.д.". Основ­ной метод "обнаружения" сущности и структуры со­знания есть метод "непосредственного вхождения" в поток сознания, интуитивного, непосредственного, но одновременно чисто умозрительного "усмотрения сущности". Феноменологический метод — метод непо­средственного слияния с потоком сознания, — естест­венно, что он в принципе противоположен дедуктивно-расчленяющему методу естествознания. Особенность потока сознания заключается в том, что в сфере психи­ческого нет никакого различия между явлением и бы­тием. Для потока переживаний все выступает в виде феноменов. Причем природа феномена, по мысли Гус­серля, определяется следующими особенностями: в феномене есть момент непререкаемой и непосредст­венной "очевидности", непосредственное единство с истиной, с сущностью. Это единство отнюдь не являет­ся плодом рассуждения, вывода, рационального позна­ния. Истина, сущность присутствует в феномене не в форме осознанной и расчлененной истины, но именно как некой достоверности, непосредственной очевидно­сти. Рассматривая структуру "феномена", Гуссерль вы­деляет в нем следующие элементы, или "слои": а) Сло­весная, языковая оболочка, взятая в смысле физическо-материальных процессов речи, письма, обозначения и т.д. Это словесное обозначение распадается на физиче­ское явление звука и мышечных движений и психичес­кое явление самого акта означивания; эти процессы сколь угодно многочисленны и многоразличны, б) Пси­хические переживания самого познающего субъекта, например, эмоции познающего, сопровождающие про­цессы первого рода и также получающие ту или иную внешнюю форму выражения и фиксирования. И они многообразны, индивидуальны, случайны, в) Акт оцен­ки, "мнения", который и возникает на почве данных психических переживаний какого-либо смысла, г) Са­ми "смысл" и "значение" выражения и познавательно­го переживания; т.е. сам "смысл", который непосредст­венно подразумевается в познавательном переживании, и выражается в данном словесном обозначении, д) По-

лагаемый через значение "предмет". Если же познава­тельное переживание по своему содержанию носит при этом созерцательный, не номинальный или чисто мыс­ленный характер, то к этому присоединяются еще: 1) акт созерцательного осуществления смысла; 2) само осуществление смысла в созерцании, т.е. приведение его к очевидности при помощи какой-либо действи­тельной или придуманной иллюстрации. Однако в принципе эти семь уровней, слоев феномена Гуссерль сводит к четырем уровням: I) Словесная, языковая обо­лочка. И) Психические переживания самого познающе­го субъекта. III) Сами "смысл" и "значение" выражения и познавательного переживания. IV) Полагаемый через значение "предмет". В "Логических исследованиях" Гуссерль заявляет, что первые два слоя "феноменоло­гического единства" (выражения и переживания) со­вершенно не интересуют логика и феноменолога. Толь­ко третий и четвертый слои подвергаются феноменоло­гическому анализу. В свою очередь, центральное место в феноменологическом анализе занимает элемент "смысла" выражения, т.к. именно в "смысле" находит свое выражение чисто логическая природа познания. Этот "смысл" должен быть строго отличаем от всех ви­дов психических переживаний, ему предшествующих, за ним следующих и с ним связанных. Этот смысл представляет собой всегда тождественное "интенцио­нальное единство", в то время как сопровождающие его психические явления множественны, изменчивы и индивидуальны.

В.Н. Семенова

ФЕНОМЕНОЛОГИЯ — течение западной фило­софии 20 в. Хотя сам термин Ф. использовался еще Кантом и Гегелем,

ФЕНОМЕНОЛОГИЯ — течение западной фило­софии 20 в. Хотя сам термин Ф. использовался еще Кантом и Гегелем, широкое распространение он полу­чил благодаря Гуссерлю, который создал масштабный проект феноменологической философии. Этот проект сыграл важную роль как для немецкой, так и для фран­цузской философии первой половины — середины 20 в. Такие философские произведения, как "Формализм в этике и материальная этика ценности" Шелера (1913— 1916), "Бытие и время" Хайдеггера, "Бытие и ничто" Сартра, "Феноменология восприятия" Мерло-Понти являются программными феноменологическими иссле­дованиями. Феноменологические мотивы действенны в рамках не феноменологически ориентированной фи­лософии, а также в ряде наук, например, литературове­дении, социальных науках (прежде всего психологии и психиатрии). Об этом свидетельствуют феноменологи­ческие исследования как современников и учеников Гуссерля, так и ныне живущих философов. К наиболее интересным феноменологам или феноменологически ориентированным философам можно отнести: Хайдег-

гера, использовавшего феноменологический метод как "способ подхода к тому и способ показывающего опре­деления того, что призвано стать темой онтологии", т.е. человеческому Dasein, для описания и понимания кото­рого Ф. должна обратиться за помощью к герменевтике "Бытия и времени"; "Геттингенскую школу Ф.", перво­начально ориентированную на феноменологическую онтологию (А.Райнах, Шелер), представители которой, совместно с "Мюнхенской школой" (М.Гайгер, А.Пфендер) и под руководством Гуссерля основали в 1913 "Ежегодник по феноменологии и феноменологи­ческому исследованию", открытый программным про­изведением Гуссерля "Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии", в котором выходили уже названные произведения Шелера и Хайдеггера; Э.Штайн, Л.Ландгребе и Э.Финка — ассистентов Гус­серля; польского феноменолога эстетики Ингардена, чешского феноменолога, борца за права человека Ж.Паточку; американских социологически ориентиро­ванных феноменологов Гурвича и Шюца; русских фи­лософов Шпета и Лосева. Ситуация в Германии нака­нуне и во время Второй мировой войны исключила Гуссерля — еврея по национальности — из философ­ских дискуссий вплоть до середины 1950-х. Первыми его читателями оказались монах-францисканец и фило­соф Ван Бреде — основатель первого Архива Гуссерля в Левене (1939), а также Мерло-Понти, Сартр, Рикер, Левинас, Деррида. Перечисленные философы находи­лись под сильным влиянием Ф., и отдельные периоды их творчества могут быть названы феноменологичес­кими. Интерес к Ф. сегодня охватывает не только за­падную и восточную Европу, но и, например, Латин­скую Америку и Японию. Первый всемирный конгресс по Ф. состоялся в Испании в 1988. К наиболее интерес­ным современным феноменологам в Германии можно отнести Вальденфельса и К.Хельда. Ф. в понимании Гуссерля — это описание смысловых структур созна­ния и предметностей, которое осуществляется в про^; цессе "вынесения за скобки" как факта существования или бытия предмета, так и психологической деятельно­сти направленного на него сознания. В результате тако­го "вынесения за скобки" или осуществления феноме­нологического "эпохе" предметом исследования фено­менолога становится сознание, рассматриваемое с точ­ки зрения его интенциональной природы. Интенцио­нальность сознания проявляется в направленности ак­тов сознания на предмет. Понятие интенциональности, заимствованное Гуссерлем в философии Брентано и переосмысленное в ходе "Логических исследований. Часть 2" является одним из ключевых понятий Ф. В ис­следовании интенционального сознания акцент пере­несен с что или "выносимого за скобки" бытия предме-

Дата добавления: 2014-12-16