Афины, 525-456 гг. до Р.Х

Эсхил

ГРЕЧЕСКАЯ ТРАГЕДИЯ

С начала V в. до Р.Х. о самых трудных жиз­ненных проблемах заговорил греческий театр. Он стал и храмом, и трибуной, и книгой. Создателем греческой трагедии был Эсхил (525—456 гг. до Р.Х.).

В центре творчества Эсхила стоит трилогия о Прометее — титане, дерзнувшем похитить у Зевса огонь для людей. Древний миф послужил Эсхилу канвой для воплощения своих самых со­кровенных дум.

Завязка драмы — первая часть трилогии, до нас не дошла. Вторая ее часть, трагедия «Прико­ванный Прометей», начинается с того, что Зевс, не властный убить Прометея, приговорил его к вечной пытке.

Бездушные исполнители царской воли — Власть и Сила — приводят великана к скале: Гефест, хотя всем сердцем состраждет ему, не в состоянии ослушаться Зевса. Острое лезвие прон­зает грудь Прометея, руки его накрепко притяги­ваются цепями к камням; и другу людей, как бы распятому над шумящим морем, остается лишь ждать, когда орел Зевса спустится терзать его.

Пока грохочут удары молота, пока палачи со­вершают свое дело, Прометей хранит молчание. Но едва они уходят, как титан разражается гром­кими воплями и укорами. Он зовет весь мир в свидетели, взывает к Матери-Земле, к Эфиру, к быстрокрылым ветрам, рекам и волнам: «Смот­рите, что ныне, бог, терплю я от богов!»

На зов страдальца откликается хор морских Океанид, они уговаривают Прометея подчинить­ся. А добродушный Океан говорит: «Не лезь ты на рожон, не забывай, что правит никому не по­дотчетный царь».

Но не таков Прометей, он знает, что терпит за доброе дело и не собирается отрекаться от него. Он предвидел свою участь, но тем не менее по­шел на нее во имя человеколюбия. Он тверд, как скала, о которую у ног его тщетно бьются волны. На уговоры Гермеса, которого Зевс посылает выведать известную лишь Прометею тайну буду­щего, титан отвечает:

«Не думай, что из страха перед Зевсом

Я стану бабой, буду умолять,

Как женщина, заламывая руки,

Чтоб тот, кого я ненавижу, снял

С меня оковы. Не бывать тому!»

Рис. 87

Античные театральные маски

Рис. 88

Эсхил.

460-450 гг. до Р.Х.

Судьбу Олимпа, о которой поведала Земля Прометею, он не откроет своему мучителю.

В трагедии все как бы сосредоточено на том, чтобы показать царя богов мстительным тира­ном. Прометей кричит, что он ненавидит всех бо­гов, что у Зевса «справедливостью служит произ­вол», что расправа над заступником людей — всемирный позор владыки Олимпа.

В заключение трагедии Зевс исполняет свою угрозу — и скала с казнимым, среди воя и блеска молний, проваливается в Тартар.

Симпатии зрителя были, конечно, на стороне Прометея. А что же Зевс? Может, божество — не хранитель мира и промыслитель, а страшный палач? Ведь некоторые народы свыклись с такой мыслью, о чем, например, свидетельствует культ Молоха.

Но Эсхил не делает такого вывода. Он гово­рит: если Зевс таков, то против него надо вос­стать во имя добра и свободы. Эсхил взывает к вольнолюбию и мужеству греков, к их чувству че­ловеческого достоинства, произносит приговор деспотизму и поистине божественным ореолом окружает того, кто отдает себя за людей, во имя их спасения. Не случайно, что в скале Прометея иногда усматривали античный прообраз Креста Христова.

Третья (ныне утраченная) часть трилогии — «Освобожденный Прометей» — посвящена при­мирению богов. Зевс сохранил свой трон, но лишь потому, что отказался от зла, изменил саму свою природу. Так решила Судьба, и это уже не про­сто слепое течение событий, а торжество Правды: Судьба требует того же, что и нравственное чув­ство человека. У Эсхила она перестает быть враж­дебным началом, а является принципом нравствен­ного Миропорядка. Верховный бог в единении с Мойрой олицетворяет Провидение. Этому про­видению Эсхил оставляет прежнее имя — Зевс. Он не хотел вводить новую религию, но стремился обновить старую. Его исповедание веры сводится к тому, что не тирания темных и злых сил господ­ствует во Вселенной, но божественная Правда.

Дата добавления: 2014-12-16