Парад суверенитетов» и судьба реформ. Середина 1990 — середина 1991 11 страница

На роль основной оппозиционной политической силы выдвину­лась Коммунистическая партия Российской Федерации, воссозданная в феврале 1993 г. В избирательной кампании она выступала за ненасиль­ственное возвращение страны на социалистический путь развития. В эко­номическом плане настаивала на формировании многоукладного ры­ночного хозяйства с эффективным государственным регулированием и активной социальной политикой; в политической сфере ставила задачей «избавление России законными методами от правящего по­литического режима». Возглавляемая Г.А.Зюгановым КПРФ стала наи­более массовым общественным объединением, насчитывая в своих рядах более 500 тыс. членов.

В качестве союзника КПРФ по оппозиции выступала Аграрная партия России (лидер М. И. Лапшин), созданная также в феврале 1993 г. Она считала своим долгом отстаивать интересы как агропромышлен­ного комплекса в целом, так и преимущественно тех его работников, которые связаны с предприятиями коллективных форм собственнос­ти — бывшими колхозами и совхозами, ставшими в годы реформ акционерными обществами (интересы фермеров бралась защищать Крестьянская партия России во главе с Ю. Д. Черниченко, входившая в «Выбор России»). Аграрная партия выступала против частной соб­ственности на землю, за постепенный переход к рыночным отноше­ниям и за государственную поддержку АПК.

На роль третьей силы, выступавшей с государственнических, на­ционально-патриотических позиций, претендовала Либерально-демо­кратическая партия России (ЛДПР), учрежденная — как ЛДП СССР —;

еще в 1990 г. Она выступала за возрождение Российского государства в границах СССР, сильную президентскую республику с регулируемой и социально ориентированной рыночной экономикой. В избирательной кампании остро ставила проблемы армии, защиты прав русскоязычно­го населении в республиках бывшего Союза ССР, положения беженцев из зон межэтнических конфликтов. Известность ЛДПР была во многом связана с личностью ее лидера В. В. Жириновского, который проявил себя как яркий оратор популистского плана, способный своими ад­ресными обращениями привлекать симпатии достаточно широкого числа, в первую очередь «обездоленных», избирателей.

Состоявшиеся 12 декабря выборы в Думу дали следующую карти­ну. По партийным спискам из 225 мест ЛДПР получила 59, «Выбор России» и КПРФ — по 40, Аграрная партия — 21, «Женщины Рос­сии» — 21, «Яблоко» — 20, ПРЕС — 18, Демократическая партия России (ДПР) — 14. При этом 7% бюллетеней признаны недействи­тельными, а 17% избирателей проголосовали против всех кандидатов, что свидетельствовало о недовольстве достаточно большой их части властью и всеми политическими силами. Всего из 450 мест в Думе (с учетом избранных и по территориальным округам) «Выбор России» получил 96, ЛДПР — 70, КПРФ — 65, Аграрная партия — 47 депутат­ских мандатов.

Согласно официальной кремлевской версии, «демократы» выбо­ры проиграли, а успех ЛДПР связывали с «демократической незрело­стью» российского народа. Однако это утверждение нуждается в уточ­нении. В действительности проправительственный «Выбор России» по­лучил намного меньшую поддержку, чем на это рассчитывали. Вместе с тем в целом демократы — «Выбор России», ПРЕС, «Яблоко» и ДПР — свои голоса «взяли», даже увеличив общую долю представительства в сравнении с прежним парламентом. Что же касается «феномена ЛДПР», то политологи объясняли его собственными просчетами Кремля. Ут­верждали, что эта партия избрана в качестве «спарринг-партнера» «Выбора России», а «экстравагантные» манеры и резкие высказыва­ния ее лидера должны были выгодно оттенять взвешенность и респек­табельность «гайдаровских» кандидатов. Именно с этим связывали предоставление Жириновскому несравнимого с другими количества эфирного времени, что во многом предопределило успех его партии. Однако неприятие реформаторов со стороны избирателей оказалось сильнее, и они протестно проголосовали за новую, не связанную с действовавшей властью фигуру, несмотря на все ее своеобразие.

В сравнении с распущенным Верховным Советом Государствен­ная Дума не стала менее оппозиционной. Большая часть депутатов была настроена по отношению к высшей исполнительной власти весьма критически. Намного более деполитизированными и «сдержанными» были члены верхней палаты Федерального Собрания — Совета Феде­рации с немалым представительством правящей региональной эли-

ты, более заинтересованной в конструктивном взаимодействии с цен­тральными властями. Во всех случаях для президента и правительства высший представительный и законодательный орган России уже не мог быть «тормозом реформ», поскольку, согласно принятой Консти­туции, обладал достаточно ограниченными полномочиями.

Новый Основной Закон одобрили на референдуме 58,4% приняв­ших участие в голосовании (32,3 — от общего числа избирателей стра­ны). Сам президент главным итогом волеизъявления 12 декабря счи­тал именно принятие новой Конституции. «Подведена окончательная черта под советским коммунистическим режимом, сделан важный шаг в будущее» — так оценивал смысл произошедшего Б. Н. Ельцин. В ней подробно излагались принципы устройства нового Российского госу­дарства. Конституция провозглашала, что Россия — «демократичес­кое федеративное государство с республиканской формой правления». В документе содержалось также положение, что она является соци­альным государством, призванным создать условия для достойного развития человека; указывалось на светский характер республики, где ни одна из религий не является государственной. Важнейшее значе­ние имел обширный раздел о правах и свободах человека и граждани­на, выдержанный в полном соответствии с нормами международного права. Здесь содержался перечень экономических и социальных гаран­тий граждан, которые брало на себя государство. Важным был пункт Конституции, предполагавший выравнивание статуса краев, облас­тей и республик: все они становились «субъектами Федерации», объе­диненными в государство не на основе договоров, а на базе общей Конституции.

Для политиков наиболее значимым был раздел, в котором уста­навливались принцип разделения властей и новое соотношение пол­номочий между ее ветвями. Становилось очевидным превращение Рос­сии в «суперпрезидентскую» республику. Большинство реальных пре­рогатив передавалось от законодательной власти к президенту. Он определяет основные направления внутренней и внешней политики, утверждает военную доктрину, назначает без согласия парламента всех членов правительства (за исключением председателя), референдум и выборы Государственной Думы. Президент обретает реальный конт­роль над назначением высших должностных лиц государства, пред- ставляет Думе и Совету Федерации кандидатуры на должность пред­седателя Центробанка, судей Конституционного, Верховного, Выс­шего арбитражного судов, Генпрокурора. Ранее инициатором таких назначений выступала законодательная власть. Правительство факти­чески выводилось из-под контроля парламента, и решающая роль в его формировании отводилась президенту, который не только назна­чает главу правительства, но и получает право в случае сопротивле­ния парламента {трехкратное отклонение президентских кандидатур либо парламентское недоверие правительству) распустить Госдуму.

В этих условиях президент и правительство получали возможность про­водить политический курс, не оглядываясь на парламент. В свою оче­редь, лишенная ответственности и возможности влиять на правитель­ство, Государственная Дума оказалась перед соблазном усилить в за­конотворческой деятельности популистскую составляющую, способную осложнить работу Кабинета министров.

По новой Конституции парламент утратил право приостановки или отмены президентского указа; напротив, президент приобрел возможность приостанавливать действие некоторых правовых актов. В общей форме была предусмотрена возможность отстранения его от должности, однако определяющая процедура делала ее иллюзорной. Таким образом, баланса полномочий между ветвями власти по суще­ству не фиксировалось.

Все это дало основания политологам утверждать, что в конце 1993 г. в России установился особый «внесистемный политический режим Бориса Ельцина» (И. М. Клямкин); некоторые называют этот режим «выборной монархией» (Л. Ф. Шевцова). Академик П. В. Волобуев пред­ложил другой термин — «четверооктябрьская политическая система» — по аналогии с «третьеиюньской системой» (1907), возникшей в Рос­сии после разгона Государственной Думы.

В условиях концентрации основных властных полномочий в руках президента объективно возрастала роль лиц, которые формировали его представления о том, что происходит в стране, выступали в роли помощников и советников. Вместе с тем опорой режима личной вла­сти и проводником политики президента неизбежно становился госу­дарственный аппарат и верхушка чиновничества. В ноябре—декабре 1993 г. Ельцин продемонстрировал готовность учитывать интересы этого слоя. В ноябре было создано Управление делами Президента, которое взяло на обслуживание всю политическую элиту страны. Его «клиен­тами» стали 12 тыс. высших сановников. Ими стали и парламентарии, и верховные судьи, и руководители Счетной палаты, но основной костяк составили высокопоставленные госслужащие (примерно 10 тыс. человек). 22 декабря Ельцин подписал указ, которым федеральные чиновники были выделены в особую категорию со своим уставом и льготной системой финансового, медицинского, бытового и иного обеспечения.

Общественно-политическое развитие России в 1994 — середине 1996. Принятие новой Конституции и выборы 12 декабря 1993 г. способ­ствовали формированию политико-правовой определенности в госу­дарственном строе России, открывали возможности для всех ветвей власти сконцентрироваться на решении созидательных задач. Стрем­ление к снижению напряженности, к стабильности нашло отражение в ряде событий первой половины 1994 г. В феврале Госдума приняла решение об амнистии участникам событий августа-91 и 3—4 октября 1993 г. в Москве. 28 апреля 1994 г. по инициативе Кремля подписан

«Договор об общественном согласии». Под документом поставили под­писи более 800 политиков: лидеры общественных движений, руко­водители думских фракций. Его цель видели в поиске компромиссов, налаживании конструктивного диалога между государственными струк­турами и различными политическими силами России. В феврале 1994 г. в первом своем ежегодном послании президент говорил о неприемле­мости как возвращения к плановой экономике советского образца, так и продолжения «шоковой терапии», проводил мысль о необходи­мости усилить социальную направленность реформ. О необходимости «корректировки» и исправления экономического курса в начале 1994-го неоднократно говорил и премьер-министр В. С. Черномырдин.

В то же время именно экономика продолжала оставаться самым уязвимым местом действовавшего под эгидой президента правитель­ства. Все более деградировали наукоемкие отрасли и укреплялись по­зиции сырьевых. Быстро увеличивался внешний и внутренний долг. При росте социальных контрастов сокращались реальные доходы ос­новной массы населения. Однако даже при этом на первое место сре­ди волнующих тем граждане выдвигали рост преступности. Давали о себе знать и не решенные ранее проблемы федеративных отношений.

15 февраля 1994 г. подписан Договор между Россией и Татарстаном. В нем не было сказано о том, что республика находится в составе России и признает верховенство федеральной Конституции. Договор снял некоторые проблемы, но многие политики считали, что он яв­ляется шагом назад в сравнении с Конституцией, отступлением oj конституционной Федерации к асимметричной, договорной. Татар­стан сохранял большую, чем другие субъекты, самостоятельность во внутренних делах, но, что важнее, оговорил особые, льготные бюд­жетные отношения с Москвой. Этот пример оказался заразительным. В 1994-1995 гг. другие республики также пошли на заключение дого­воров с федеральным Центром. В результате они перечисляли в общий бюджет намного меньше средств, чем «рядовые» субъекты, и, следо­вательно, не участвовали в решении программ, требовавших общего­сударственного финансирования. Естественно, что к борьбе за приви­легии, а фактически к расшатыванию Федерации, позже подключи­лись и другие регионы.

Намного более драматично складывалась ситуация вокруг Чечен­ской республики. Негативные последствия ее фактического пребыва­ния вне правового поля России осознавали многие политики. Но в отношении путей исправления ситуации единства не было. В 1992-1994 гг. ставка делалась на поддержку внутричеченской оппозиции ре­жиму Д. Дудаева, которая, однако, не привела к ожидаемому резуль­тату. Особенно трагичными выглядели события 26 ноября 1994 г., ког­да возглавляемая У. Автурхановым группа противников Дудаева (численностью около 2 тыс.) двинулась на штурм Грозного. Ее сопро­вождали более 100 танков и бронетранспортеров. Но город взять не

удалось, танковая колонна была разгромлена, а несколько десятков танкистов попали в плен к дудаевцам. На допросах выяснилось, что это — не представители оппозиции, а кадровые российские офице­ры, привлеченные для сиецоперации. Ее неудача склонила некоторых московских политиков и военных к убеждению, что проблему можно решить только силами войсковой операции. 11 декабря 1994 г. на тер­риторию республики, при поддержке танков и авиации, были введе­ны армейские части. Они должны были «разоружить незаконные бан­дформирования» и «восстановить конституционный порядок». Расче­ты на то, что поставленные задачи можно решить ограниченными силами и в сжатые сроки, не оправдались. Начавшаяся, как говорили, «война в Чечне» унесла десятки тысяч человеческих жизней, стала одним из важнейших факторов внутренней политики России.

Неудачи в социально-экономическом развитии, вызывающая все большее общественное возмущение вооруженная кампания в Чечне делали правительство все менее популярным, часто под огонь крити­ки попадал и президент. Важным индикатором массового недоволь­ства стали результаты выборов в Госдуму, прошедших в декабре 1995 г. Всего в кампании участвовали 43 партии и избирательных объедине­ния, но в Думу прошли лишь четыре. КПРФ получила 157 мест (34,9%), ЛДПР — 51 (11,4), «Яблоко» - 45 (10) и «Наш дом Россия» - 55 (12,2). Результаты выборов выглядели крайне неблагоприятно для исполни­тельной власти. Во-первых, более чем вдвое увеличили свое предста­вительство коммунисты. Секретарь ЦК КПРФ Г. Н. Селезнев стал спи­кером, а его товарищи по партии возглавили важные думские коми­теты. Во-вторых, прошедшие в Думу ЛДПР и «Яблоко» также демонстрировали оппозиционность правительству. В-третьих, гайда­ровский «Демократический выбор России» (преемник «Выбора Рос­сии») в Думу не прошел вовсе, а проправительственный НДР набрал голосов намного меньше, чем прогнозировали его лидеры.

В этой связи намного более важными представлялись намеченные на июнь 1996 г. президентские выборы. Кандидатами на этот пост были зарегистрированы Б. Н. Ельцин, Г. А. Зюганов, Г. А. Явлинский,

B. В. Жириновский, А. И. Лебедь, С. Н. Федоров, М. С. Горбачев,
М Л. Шаккум, В. А. Брынцалов. Рейтинг действующего главы государ­
ства не превышал 7—8%, в то время как его основной потенциальный
соперник, Зюганов, опирался на поддержку 20% населения. Стремле­
ние сохранить за собой высший государственный пост заставило Ель­
цина особенно чутко учитывать и внимательно откликаться на доми­
нирующие в обществе настроения, оперативно решать волновавшие
людей проблемы. Эти обстоятельства предопределили общественно-
политическое развитие страны в 1996 г.

В конце 1995 — начале 1996 г. президент отправил в отставку непо­пулярных лиц из своего окружения (А. В. Козырева, А. Б. Чубайса,

C. М. Шахрая, С. А. Филатова), с именами которых связывались неуда-

чи 1992—1995 гг. В январе 1996-го правительство призывает к разработ­ке новой программы преобразований, выступает с осуждением «ре­форм, не нацеленных на человека», против некритического исполь-; зования западного опыта. В январе—апреле 1996 г. президент подписы-; вает серию указов, направленных на своевременную выдачу зарплаты работникам бюджетной сферы, компенсационные выплаты пенсио- j нерам, повышение стипендий студентам и аспирантам. Предприни­маются энергичные шаги в решении чеченской проблемы (от разра­ботки плана мирного урегулирования до физического устранения Дуда­ева и прекращения военных операций). Подписанием соглашений между Россией и Белоруссией, а также между Россией, Белоруссией, Казах­станом и Киргизией демонстрируется серьезность интеграционных на­мерений на постсоветском пространстве. Президент совершил 52 поез­дки в регионы, Москва активизировала заключение двусторонних дого­воров — наподобие «татарстанекого» — теперь уже с краями и областями России, которым предоставлялись льготы. Мобилизуется международ­ная поддержка: России обещают новые кредиты, в мае 1996 г. лидеры «большой семерки» собираются в Москве для обсуждения проблем ядерной безопасности. В эфире абсолютно доминировал действующий президент, выступавший в роли общенационального лидера.

Все эти и другие меры дали значительный, но все же ограничен­ный эффект. Ельцину удалось быть избранным 53,8% голосов во вто­ром туре, во многом благодаря заключенному с А. И. Лебедем союзу. Набравший в первом туре 14,5% генерал принял предложение прези­дента возглавить Совет безопасности и призвал своих избирателей голосовать за Ельцина. В первом туре превосходство действовавшего президента над основным конкурентом не выглядело убедительно: несмотря на использование многих преимуществ (административных, финансовых, информационных ресурсов), Ельцин получил лишь 35,2% голосов против 32% Зюганова. Вторая победа первого российского президента знаменовала сохранение сложившейся к тому времени системы общественных отношений.

Второе президентство Б. N. Ельцина. Эффективное функциони­рование политической системы России во многом зависит от прези­дента. Его взгляды, позиции, а также дееспособность и личностные особенности оказывают большое влияние на формирование государ­ственной политики в самых разных областях. В период второго прези­дентства Ельцина стали очевидны авторитаризм, стремление удер­жаться у власти, патернализм, отход от конструктивного диалога с другими структурами публичной власти при подготовке и принятии многих важных решений.

«Президентская гонка-96» оказала большое влияние на социаль­но-экономическую и политическую ситуацию в России. Некоторые журналисты характеризовали ее как «пейзаж после битвы». Ускорился промышленный спад, в первом полугодии «заморожено» большин-

ство инвестиционных проектов. Правительству пришлось пойти на значительные заимствования, чтобы профинансировать предвыбор­ные обещания президента (не только прямые агитационные затраты, но и расходы, направленные на временное улучшение благосостоя­ния избирателей). Под выборы был выделен кредит МВФ на 10,2 млрд долларов, а также 3 млрд в виде займов западных правительств. Одна­ко основное бремя расходов пришлось нести населению России. За шесть месяцев внутренний государственный долг в виде обязательств по ГКО вырос почти на 100 трлн рублей, или на 20 млрд долларов. Это означало, что правительству долгое время предстояло отказы­ваться от реализации насущных бюджетных нужд во имя погашения «выборных» долгов.

Не оправдались прогнозы некоторых политиков и экономистов, согласно которым после ликвидации угрозы победы коммунистов инвестиции «хлынут в страну рекой». После выборов Запад открыто дал понять, что угроза возвращения к власти КПРФ — не единствен­ное препятствие для вложений. Основной тормоз для экономического роста виделся в политической нестабильности России, непредсказуе­мом поведении ее лидеров.

Положение в Чеченской республике, где накануне выборов было достигнуто временное замирение, вновь обострилось, а вскоре возоб­новились боевые действия. 6 августа 1996 г. отряды чеченских боевиков штурмом взяли Грозный. 10 августа — следующий после инаугурации день — Б. Н. Ельцин объявил днем траура. 22 и 30 августа в Хасавьюрте состоялись переговоры Секретаря Совета безопасности России А. И. Ле­бедя и начальника штаба дудаевских войск А. Масхадова. В результате были подписаны важные документы, согласно которым стороны пре­кращали боевые действия, федеральная власть выводила свои войска с территории Чеченской республики, а решение вопроса о статусе Чечни откладывалось до 2001 г.

Хасавьюртовские соглашения вызвали неоднозначную оценку. Че­ченцы трактовали их как закрепление своей победы в войне и сувере­нитета, поскольку «враг» покидал территорию республики. Генерал А. И. Лебедь усматривал успех в том, что удалось остановить кровопро­литие и открывалась возможность вновь перевести урегулирование конфликта в политическое русло. Лебедя поддержали «правозащит­ные». Однако соглашение резко осудили воевавшие в Чечне генералы. Военные были недовольны тем, что политики, решая сиюминутные задачи, не дали войскам возможности «добить противника». Они об­ращали внимание и на то, что передышка до 2001 г. была выгоднее чеченским сепаратистам, дает им возможность найти поддержку внутри России и за ее пределами, лучше подготовиться к возобновлению войны («помех» со стороны политиков военные опасались и во вто­рой чеченской кампании, однако в ноябре 2002 г. президент В. В. Пу­тин заверил, что «второго Хасавьюрта не будет»).

' 737

24 - 5578

Г

Летом—осенью 1996 г. возросло политическое влияние сил, высту­павших в поддержку Б. Н. Ельцина при повторном переизбрании. Боль­шую активность проявлял Секретарь Совета безопасности А. И. Ле­бедь, который давал понять, что не считает нынешнюю должность вершиной своей политической карьеры. Главный «менеджер» избира­тельной кампании Ельцина А. Б. Чубайс был назначен главой прези­дентской Администрации, став, как считали, фактически вторым лицом в государстве. В. С. Черномырдин укрепил свои позиции на по­сту премьер-министра. В правительство на роль вице-премьера был приглашен президент ОНЭКСИМ-банка В. О. Потанин. Его имя свя­зывали с понятием «семибанкирщина», означавшем соглашение не­скольких наиболее богатых и влиятельных российских банкиров, объе­динившихся в феврале 1996 г. в Давосе для поддержки Ельцина на выборах (сам термин навевал воспоминания о «семибоярщине» — осо­бом органе власти периода Смутного времени 1610—1612 в России).

Примерно в это же время в политический лексикон вошло и прочно утвердилось слово «олигарх». Понятие «олигархия» стали использовать при характеристике взаимоотношений власти и бизнеса в России. Под этим имелись в виду неформальные союзы крупных предпринимате­лей и высшего чиновничества. При поддержке зависимых от них СМ И они показали свои способности добиваться значительных результатов и в бизнесе, и в политике. После 1996 г. это выразилось, в частности, в подборе кадров высшей бюрократии. Ранее при назначении чинов­ника определяющее значение имела его политическая ориентация, теперь — принадлежность к олигархической группировке. После вы­боров, когда миновала общая для всех опасность «коммунистической реставрации», на первый план вышли конкурентные противоречия между разными олигархическими кланами. Это породило череду пуб­личных скандалов, приводивших к настоящим «информационным войнам».

В 1996-1999 гг. существенным фактором российской политики стало состояние здоровья президента. Известие о своем повторном избра­нии Ельцин встретил на больничной койке. Осенью 1996-го он пере­нес тяжелую операцию на сердце, а зимой 1996—1997 гг. боролся с простудным заболеванием. Все это привело к возникновению такого специфического российского института поддержки президентской власти, который получил название «Семья». Ее образовал достаточно узкий круг лиц, в который входили некоторые члены семьи Б. Н. Ель­цина в буквальном смысле слова, и люди, предельно ей близкие или' стремившиеся стать таковыми, а также те, кто был готов играть по; правилам «семейной» политики. Появление «Семьи» было связано с «недостроенностью» российской политической системы, когда в ус­ловиях отсутствия демократических процедур «подстраховки» теряю­щего дееспособность лидера их роль могла выполнять близкая ем неформальная группа. Она брала на себя функции выработки курса

подбора кадров. Тем самым актуализировались теневые политические механизмы, которые содержали большой риск их использования в узкогрупповых интересах.

Оправившись от болезней, весной 1997 г. Б. Н. Ельцин вернулся к активной деятельности. Произведена была реорганизация правитель­ства, в котором ключевая роль отводилась двум вице-премьерам — А. Б. Чубайсу и Б. Е. Немцову, тесно связанным с партией «Демокра­тический выбор» Е. Т. Гайдара. Новым Кабинетом была разработана программа первоочередных мер, известная под названием «Семь глав­ных дел». Намечалось ликвидировать задолженности по зарплате, пе­рейти к «адресной» социальной поддержке, внедрить единые правила игры для банкиров и предпринимателей, ограничить влияние «есте­ственных монополий», вести борьбу с чиновничьим произволом и коррупцией, активизировать региональную экономическую инициа­тиву, широко разъяснять общественности смысл и цели предприни­маемых шагов. Проводимый курс стали называть «Второй либераль­ной революцией».

Правительство энергично взялось за решение поставленных за­дач, однако не все предлагаемые им меры получили парламентскую и более широкую общественную поддержку. Особенно бурно обсужда­лась намеченная реформа жилищно-коммунального хозяйства, озна­чавшая для населения «шоковое» повышение цен на услуги в этой сфе­ре: до 1997 г. оно оплачивало лишь 10—20% реальных коммунальных расходов. Внимание общественности привлекли и жесткие бескомпро­миссные столкновения между различными группировками российско­го бизнеса, развернувшими борьбу за передел лакомых кусков прива­тизируемой госсобственности. Осенью 1997-го широко обсуждали об­стоятельства приватизации «Связьинвеста» и проявленную при этом необъективность некоторых членов правительства. Это наносило ощу­тимый удар по престижу власти, провоцируя скандалы и отставки.

Итоги годовой деятельности команды «младореформаторов» по­лучили в целом доброжелательную оценку в прессе, несмотря на то что большую часть намеченного сделать не удалось. В ежегодном По­слании Президента Федеральному Собранию в феврале 1998 г. кон­статировалось, что правительство не справилось со своими задачами. Однако острой публичной критики премьера и его заместителей не последовало, поэтому указ Ельцина от 23 марта 1998 г. об увольнении и отставку В. С. Черномырдина и его правительства выглядел сенсаци­онно. Отсутствие объяснений со стороны главы государства многим дало основание трактовать его поступок как проявление сумасброд­ства. Однако уже вскоре стало ясно, что в основе решения президента было осознание приближения краха проводившейся много лет эконо­мической политики, которую связывали с именем премьера.

Указ президента положил начало затяжному политическому кри­зису. На фоне отставки политического «тяжеловеса» В. С. Черномыр-

дина предложение Думе одобрить в качестве премьера малоизвестно­го молодого С. В. Кириенко выглядело как очередной «каприз» главы государства. И хотя под нажимом Ельцина депутаты утвердили вне­сенную кандидатуру, правительство Кириенко не могло рассчитывать на безоговорочную поддержку парламента в то время, когда ситуация требовала быстрых и решительных действий.

Финансовый обвал 17 августа 1998 г. привел не только к падению правительства. 2] августа на внеочередном заседании Думы 248 депу­татов призвали президента добровольно уйти в отставку — в его под­держку выступили лишь 32 законодателя. На этот раз парламент про­демонстрировал невиданное единодушие и готовность решительно противостоять президенту при формировании нового Кабинета. Что­бы обезопасить Думу от возможного роспуска, депутаты выразили готовность инициировать процедуру импичмента. Перед угрозой утра­ты власти Ельцин был вынужден уступить. 10 сентября 1998 г. он пред­ложил на пост премьера академика Е. М. Примакова, который в тот момент возглавлял российский МИД. Глава государства впервые на­значил главой правительства кандидата, предложенного Думой: его одновременно выдвинули и коммунисты, и «Яблоко», поддерживали и другие фракции. Показательно, что Примаков был утвержден с пер­вой попытки, получив 315 голосов вместо необходимых 226.

Включение в состав правительства на должность вице-премьера коммуниста Ю. Д. Маслюкова дало основание говорить о «полевении» исполнительной власти, хотя в целом премьер и новый Кабинет стре­мились быть политически нейтральными. Стремясь уйти от возможных обвинений, Примаков не выступал с широковещательными програм­мами, придерживаясь тактики решения конкретных дел. В то же время правительство не пошло на радикальные изменения курса. Важность широкой общественной поддержки для исполнительной власти ярко продемонстрирована при обсуждении бюджета на 1999 г.: самое «левое» после 1992 г. правительство провело через Думу самый «жесткий», «ли­беральный» бюджет. Сделаны были шаги в сторону поддержки реально­го сектора. Примаков выступал за государственное регулирование эко­номики, которое, по его мнению, отличает цивилизованный капита­лизм от дикого.

Время премьерства Примакова в политической истории России характеризуется как период «двойного лидерства». Главой государства с огромными полномочиями оставался утративший былую популяр­ность президент. Другим лидером был председатель правительства, который опирался на поддержку большинства Думы, пользовался ав­торитетом среди предпринимателей. Его влияние и популярность рос­ли и в связи с длительными перерывами в работе часто болевшего Ельцина. За 8 месяцев удалось добиться некоторых позитивных пере­мен в экономике, но главное — значительно стабилизировать обще­ственно-политическую ситуацию. Тем неожиданней был указ об от-

Дата добавления: 2014-11-29