Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Формационная и цивилизационная концепции общественного развития




Этот вопрос является основным для уяснения сущнос­ти исторического процесса. Чтобы в нем разобраться, не­обходимо вновь обратиться к понятию общественного производства.

При всем огромном разнообразии природно-климати-ческих условий, в которых протекала деятельность перво­бытных сообществ (равно как и современных примитив­ных общин, сохранившихся еще в ряде регионов), основным «двигателем» истории было разделение труда. Вначале оно носило характер полового и возрастного, а затем непрерывно усложнялось. Благодаря разделению и специализации трудовых операций люди смогли обеспе­чить выживаемость первобытной общины и каждого ее члена, превзойти в этом отношении сообщество живот­ных. Развивая производство, человек все более и более воздействовал на окружающую среду, изменяя тем самым и свою собственную природу. Это было бы невозможно при примитивных формах общения; поэтому уровень и


степень системной организации человеческих сообществ стали превосходить соответствующие структуры животно­го стада. Человеческий труд, как фактор, не только удов­летворяющий телесные потребности (пища, одежда, жили­ще и пр.), но и формирующий человеческое общество через систему общественных связей и отношений, выступает как основа всей истории. Развитие и усложнение трудовой де­ятельности людей сопровождалось эволюцией семейно-брачного поведения. Поэтому формы воспроизводства человека (деторождение, воспитание, социализация, ини­циации и пр.) неотделимы от собственно производства материальных благ, тем более на ранних стадиях развития общества, когда от физических возможностей человека, его здоровья и работоспособности зависело само суще­ствование общины.

Первым этапом взаимодействия становящегося челове­ка и природы было присвоение готовых продуктов, когда орудия служат вспомогательными средствами для обеспе­чения жизнедеятельности. Эта присваивающая или «под­бирающая» экономика заняла, видимо, не одно тысячеле­тие и сменилась производящей экономикой, прежде всего, в формах земледелия и скотоводства. В этот период про­исходит первое крупное разделение труда — отделение земледелия от скотоводства. Далее последовали еще два разделения труда — отделение ремесла от земледелия и выделение торговли в самостоятельную сферу.

Для философского анализа центральным вопросом яв­ляется анализ мотивов и побуждений к труду и деятельно­сти, поскольку это во многом определяет отношение че­ловека к миру и другому человеку. Выделяют несколько ведущих мотивов и стимулов деятельности.

Во-первых, это поддержание собственного существова­ния, на выживание индивида. Вспомним ситуацию, которая складывается у героев различных «робинзонад», оставших­ся один на один с природой.

Во-вторых, это продолжение жизни рода (особенно труд родителей ради поддержания жизни детей). В любом об­ществе есть немало людей, работающих и живущих ради семьи и детей, рода и клана. В периоды бурных соци­альных потрясений семья, родные и близкие зачастую


оказываются единственной надеждой и опорой человека, смыслом его жизни и деятельности. Невнимание к про­блемам семьи со стороны государства оборачивается, как правило, разрушением социальных связей и деградацией общества.

В-третьих, это необходимость удовлетворения самой потребности в труде, труд ради творчества, приносящий радость и ощущение полноты бытия. Такой труд перестает быть необходимостью, а является свободной игрой твор­ческих сил человека. Разумеется, это возможно при удовлетворении определенного (и исторически изменчи­вого) уровня биологических потребностей человека.

В-четвертых, это борьба с другими людьми за присвоение продуктов труда или ради помощи людям. Соотношение этих двух компонентов — борьбы и помощи — меняется в зависимости от этапа развития общества. Однако в лю­бом обществе можно увидеть и острую непримиримую борьбу людей за удовлетворение своих потребностей за счет других и примеры бескорыстного служения людям вопреки даже собственным потребностям. Антагонизм и сотрудничество — два полюса взаимодействия людей в об­ществе, а между ними находится основная масса челове­ческих взаимоотношений по поводу труда и распределе­ния его плодов.

Рассмотрение этого вопроса приводит к анализу поня­тий собственности и эксплуатации, труда и капитала. Нет той или иной религиозной системы, этического учения, социальной доктрины, которая бы не высказывала своего отношения к этим проблемам. Еще апостол Павел учил: «Не трудящийся пусть не ест», Сен-Симон выдвинул де­виз социализма: «От каждого по способности, каждому по труду», а Э. Кабе — лозунг коммунизма: «От каждого по способностям, каждому по потребностям». Благородный призыв «Манифеста Коммунистической партии» к построению ассоциации, «в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех», на практике часто оборачивался своей противоположностью.

Под собственностью понимается способ присвоения людьми продуктов материального и духовного производства, а также природных объектов. Собственность имеет вещ­ное воплощение, но суть ее в общественных отношениях


людей по поводу вещей. Понятие «собственность» возни­кает тогда, когда у человека появляется право распоря­жаться принадлежащими ему вещами, включая и продукты духовною производства. Собственность распространяется и на личную жизнь человека, его телесные и духовные силы. Когда же человек, опираясь на силу, подкрепленную или законом, или беззаконным насилием, распоряжается дру­гими людьми, возникает феномен власти. Очевидно, что соотношение власти и собственности представляет собой важнейшую характеристику общества, имеющую прямое отношение к каждому человеку. Через эти социальные институты (власть и собственность) так или иначе реали­зуется принцип справедливости, исторические модифика­ции которого отражают эволюцию взглядов на соотноше­ние общества и человека. Так, в разные эпохи считалось справедливым распределение по статусу рождения (арис­тократия), по положению в обществе (бюрократия), по имущественному положению, по труду или его результа­там, по едокам в семье и т. д. В реальном обществе, как правило, сосуществуют все или почти все виды распреде­ления, хотя один из них занимает доминирующее поло­жение.

История учений о собственности показывает, что по­чти у всех народов существовали мифы и утопии о золо­том веке, когда ни у кого не было частной собственнос­ти, имущество считалось общим и это порождало мир и согласие, добрые нравы и уверенность в будущем. Наибо­лее характерной чертой мифов и утопий является идеали­зация примитивной общины, которая, как правило, отго­рожена от других общин и внешнего мира (остров, горное ущелье и т. д.). При таком способе организации общества справедлива формула: «Всякий собственник есть либо вор, либо наследник вора», которую в XIX в. выразил Прудон в знаменитой фразе: «Собственность есть кража».

При общинном типе устройства и таком же отношении к собственности вполне оправдано стремление к макси­мальной замкнутости этого мира (отсюда образ «железно­го занавеса»), к постоянной переделке природы и человека и их «покорению». Человеку позволено делать то, что при­казано и одобряется официально, и запрещено все то, что не приказано. Это общество жестко детерминировано и по


сути дела исключает или сводит к минимуму случайность и свободную волю человека. Понятие производства вытес­няется понятием распределения и присвоения, а произ­веденный прибавочный продукт рассматривается как ис­точник потенциального зла (обогащения) и последующей эксплуатации человека человеком.

Тем не менее властвующая в таком обществе элита (либо единоличный деспот, либо класс «номенклатуры») отчуждает в свою пользу этот прибавочный продукт, беря на себя роль «справедливого» распределителя. Очевидно, что такое положение долго существовать не может, поэто­му вполне резонно, что общество сотрясают революцион­ные потрясения, сопровождающиеся переделом соб­ственности. Источником зла является не столько несправедливое распределение последней, сколько само богатство, порождающее жадность, роскошь, лень. Госу­дарства гибнут от «процветания», ибо, как писал еще Пла­тон, «стать же очень богатыми, оставаясь добродетельны­ми, невозможно». Всякий обогащающийся человек делает это за счет других. Цицерон в этом смысле сравнивал мир с театром, который принадлежит всем, а место в нем — каждому. Всякий, кто сидит более чем на одном месте, — захватчик, ибо нельзя поставить лишний стул, можно только отнять чужой. У человека практически так отбива­ется стремление к расширению производства, ибо глав­ное — как распределить.

Эти идеи восходят к идеалу «божьей справедливости», так как создавая Вселенную и человека, творя день и ночь, солнце и воздух, землю и воду, Бог предусмотрел, что если все разделить поровну, то у каждого будет все необходи­мое, и ни у кого не будет излишка. Если же человек при­обрел богатство, он обязан поделиться им, так как он делится не своим собственным имуществом, а принадле­жащим всем людям и в конечном итоге Богу. Религия ис­лама вообще запрещает ростовщичество, а в христианстве оно сурово осуждается. В многочисленных (особенно в эпоху средневековья) коммунах имущество было общим, вводился всеобщий обязательный физический труд.

Следствием такого отношения к собственности явля­ется разделение общества на два антагонистических клас­са, борьба между которыми и является движущей силой


исторических процессов. Отсюда выводится концепция уничтожения частной собственности, которая порабоща­ет и закабаляет человека, допускает эксплуатацию в мас­совых масштабах.

В узком смысле слова эксплуатацию можно определить как форму социального паразитизма, когда человек (или группа людей) живет за счет другого (других). Следует раз­личать экономическую форму эксплуатации и ее неэконо­мические формы. К последним могут быть отнесены та­кие явления, как расизм, национализм, т. е. то или иное ущемление прав людей другой расы, нации и пола. Мож­но говорить и о том, что нынешнее поколение людей эк­сплуатирует ресурсы Земли, загрязняя среду обитания бу­дущих поколений (жизнь за счет детей и внуков). Однако основная форма эксплуатации складывалась в деятельности людей по поводу производства материальных благ. Она по­строена на той или иной форме присвоения прибавочно­го труда, т. е. труда избыточного, направленного не толь­ко на удовлетворение элементарных физиологических потребностей организма. Он появился при выходе обще­ства из первобытного состояния, когда обмен товарами стал не эпизодическим, а постоянным феноменом. В определенном смысле размер и масштабы прибавочного труда характеризуют прогресс общества, ибо только он по­зволил создать элементы материальной и духовной циви­лизации. На предшествующих этапах развития человечества преобладала самоэксплуатация по принципу: «Человек — раб своего желудка».

Развитие рыночного хозяйства позволило расширить производство, создать новые общественные отношения. Ф. Энгельс в свое время отметил, что без античного раб­ства как классической формы эксплуатации не было бы современной Европы и социализма. Рыночная экономи­ка, развиваясь в течение ряда столетий, проходя различ­ные фазы, приобрела в конечном итоге форму классичес­кого капитализма с высоким уровнем эксплуатации человека человеком. Однако уже в XIX в. эта форма эксплуатации стала постепенно вытесняться другой формой — эксплуа­тацией человека не другим человеком, а государством и об­ществом.


Государственный монополизм и опирающаяся на него мощная система бюрократического аппарата («номенкла­тура») становится основным эксплуататором миллионов людей, отчуждая их и от собственности, и от власти. Раз­решить это противоречие в принципе можно двумя основ­ными путями: либо путем создания мощной системы со­циальных гарантий, пособий, выплат и т. д. с ростом «среднего класса», владеющего собственностью, либо пу­тем, по которому пошли страны, пытавшиеся воплотить идеалы социализма в жизнь. В первом случае в обществе существует сравнительно небольшая группа крупных соб­ственников, равно как и беднейший слой населения, но большинство людей находится в «золотой середине». Да­леко не все из них владеют средствами производства, не многие становятся либо их совладельцами, либо имеют недвижимое имущество. За счет налогов, взимаемых с этой массы, государство осуществляет не только общена­циональные проекты, но и оказывает помощь бедным, пенсионерам, больным, безработным, беженцам и т. д. Далеко не всегда при этом складывается «общество все­общего благоденствия», но эта форма общественного ус­тройства в основном гарантирует соблюдение прав чело­века и имеет разветвленную систему государственной и общественной помощи в случае ее необходимости.

Во втором случае экономическая модель основывает­ся на сверхэксплуатации миллионов людей, плоды труда которых отчуждаются в пользу государства («общий ко­тел», «закрома Родины» и т.д.). Затем государство пере­распределяет эти фонды через систему социального обеспечения, дотаций нерентабельным предприятиям, искусственно занижает цены на ряд товаров и услуг. Внеш­не все выглядит достаточно справедливо и гуманно, и пока хватает природных ресурсов и «работает» трудовая этика стимулов к труду, такие общества еще могут развиваться. Вместе с тем набирают силу и такие критерии распределе­ния и перераспределения, как должностной (распределите­ли для номенклатуры), имущественный (теневая экономи­ка, проценты по вкладам), кровнородственный (в семейных кланах) и т. д. В этих условиях государство не может осуще­ствлять справедливый контроль за мерой труда и мерой по­требления, а резкое падение стимулов к труду и уравнилов­ка в оплате приводят к закономерному финалу.


Как показало время, тоталитарные государства оказа­лись неспособными удержаться на передовых рубежах ми­ровой цивилизации и стали испытывать серьезные эконо­мические трудности. Установка миллионов людей на то, что «власть должна кормить страну», оказалась пагубной и привела к массовому иждивенчеству. Миллионы людей оказались отчужденными от собственности и власти, а их роль свелась к функции исправного «винтика» в огромной государственной машине. Попытка преодолеть капитали­стическую эксплуатацию этим путем привела к еще более примитивной, архаичной и антигуманной форме эксплу­атации

В этой связи возникает вопрос — искоренима ли экс­плуатация в принципе, или человечество может стремить­ся только к смене одних форм эксплуатации другими, бо­лее гуманными? Веками социалисты-утописты, а позже социалисты, апеллирующие к науке, пытались построить каркас будущего общества без эксплуатации, где были бы реализованы идеалы свободы, равенства и братства. У всех трех мировых религий (буддизм, христианство и ислам) есть свой духовный путь достижения тех же благородных целей. Современные футурологи, описывая модели будуще­го, делают упор на средства и методы преодоления эксплу­атации, на обретение человечеством подлинной свободы.

Вопрос этот крайне сложен, но современная НТР мо­жет способствовать тому, чтобы труд миллионов людей перестал быть проклятием и приобрел черты творческого процесса. В обозримой перспективе человечество может преодолеть основную форму эксплуатации — экономи­ческую, если найдет в себе силы для решения глобальных проблем современности, а также старых как мир проблем отношений полов, рас, наций и т. д. Это не означает, что «светлое будущее» неизбежно наступит. Развитие мирово­го сообщества имеет и другие альтернативы. Ясно, одна­ко, что по этому пути следует идти большинству стран мира, а основой такого движения являются экономичес­кие и политические свободы. Для философского анализа важно то, что этот процесс должен быть саморегу­лирующимся и самоорганизующимся, ибо никаким са­мым точным и безупречным планом нельзя охватить все многообразие хода мировой истории. Очевидно также, что


ведущая роль в этом движении будет принадлежать интел­лектуальному и моральному потенциалу человечества.

В определенном смысле мировая экономика стоит на пороге новой Реформации, поскольку существующие эко­номические модели (даже в самых высокоразвитых стра­нах) близки к своему исчерпанию. Человечество уже не может исходить только из своих эгоистических интересов и бесконечно расширять производство. Точка опоры че­ловека и общества находится не внутри их, а вовне, что определяется логикой развития сложной системы, входя­щей как фрагмент в еще более сложную систему Космоса. Рассмотренные вопросы позволяют подойти к проблеме общественно-экономической формации.

Впервые термин «общественно-экономическая форма­ция» появился в работе Маркса «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» в декабре 1851 г. Впоследствии в работах Маркса и Энгельса он фигурирует более 40 раз; его мно­гократно использовал В. И. Ленин. Кратко понятие фор­мации определяется так: «Производственные отношения в своей совокупности образуют то, что называют обще­ственными отношениями, обществом, и притом образуют общество, находящееся на определенной ступени исто­рического развития, общество со своеобразным отличи­тельным характером. Античное общество, феодальное об­щество, буржуазное общество представляют собой такие совокупности производственных отношений, из которых каждая вместе с тем знаменует собой особую ступень в историческом развитии человечества».

Можно сделать вывод, что формация — это историче­ски конкретный тип общества и этап всемирной истории, представляющий собой социальную систему, детермини­рованную способом производства. Структура обществен­но-экономической формации понимается в марксизме как совокупность сущностных сторон общественной жиз­ни, определяющую роль в которой играют производствен­ные отношения, соответствующие наличному уровню производительных сил. На основе разделения всех обще­ственных отношений на материальные и идеологические можно выделить два крупных структурных образования — базис и надстройку.


Движение истории понималось как разрешение проти­воречий между базисом и надстройкой, которое наступа­ет в эпоху социальной революции. Тогда происходит сме­на формаций и, согласно марксистской концепции, ход мировой истории, выраженный в виде строго последова­тельной смены одной формации другой — от первобытно­общинного строя до коммунизма, есть сущностная харак­теристика исторического процесса развития человеческого общества. Когда же речь шла о какой-либо отдельной стране, то общего формационного подхода было уже не­достаточно для характеристики уровня и состояния ее раз­вития, а кроме того использовалось понятие исторической эпохи. В целом формация как понятие служит для вы­ражения сущности качественно определенной, отличной от другой, ступени развития человеческого общества, сущ­ности, которая не лежит на поверхности явлений, а вы­является посредством теоретического анализа из громад­ного многообразия событий и фактов общественной жизни.

Развитие истории, равно как и обществоведческой мысли в XX в. выявило определенную ограниченность фор­мационного подхода. Во-первых, достаточно очевидно, что во всемирной истории можно выделить по крайней мере 3 основные формации: примитивные общества с добы­вающей экономикой, традиционные аграрные и индуст­риальные общества. С другой стороны, не менее очевид­но, что традиционная пятичленная схема (первобытность, рабовладение, феодализм, капитализм, социализм) непри-ложима ко многим обществам, в связи с чем обсуждался т. н. «азиатский» способ производства. Развитие послево­енной Японии дало пример рывка по преодолению по крайней мере двух этапов индустриальной формации и переходу в постиндустриальное общество.

Во-вторых, во второй половине XX в. набирал силу
процесс глобализации экономики, что получило название
«мир-экономика». В этом мировом конгломерате выделя­
ют «ядро» и «периферию», что в целом образует «мир-си­
стему», живущую по законам своеобразной суперформа­
ции. Суть этого феномена состоит в том, что главным
товаром современного типа производства стала информа­
ция и все, что с ней связано. Это меняет представление о
11. Философия 321


линейном типе прогресса, это характерно для формаци-онного подхода к истории человечества. В-третьих, разви­тие России также однозначно не укладывается в рамки формационного подхода, что стало особенно очевидно в последнее десятилетие XX в.

В философской мысли, пытающейся охватить всю сложность исторического процесса, получил развитие иной подход, названный цивилизационным. Прежде чем описывать его, необходимо кратко остановиться на поня­тии «цивилизация», что, в свою очередь, требует анализа понятия «культура». Латинский термин «культура» озна­чает возделывание, обработку, воспитание, развитие, по­клонение. Эти понятия относились и к земледелию, и к животноводству, и к человеку.

К настоящему времени насчитывается множество оп­ределений культуры. В истории человеческой мысли тер­мин «культура» понимался как «воспитанность», соответ­ствие идеалам гуманизма и просвещения, следование Разуму. Особое значение это понятие приобрело в XVIII в. в трудах французских энциклопедистов. В самом широком смысле слово культура — это то, что создано и создается человеком (материальное и духовное), в отличие от природ­ных вещей и явлений. Культура — это природа, обрабо­танная особым, человеческим, образом в целях удовлет­ворения тех или иных потребностей. Но она не сводится к вещам, произведенным человеком, а распространяется и на общественные отношения, и на продукты духовного производства.

Можно, следовательно, говорить о культуре каждого человеческого существа, групп людей, объединенных по возрасту, полу, общественному положению, профессии, религии и т. д., а также о культуре человечества в целом. Все это — различные субъекты культуры, соотношение которых исторически изменчиво и подлежит исследованию.

Суть культуры может быть графически представлена в виде треугольника, у основания которого — воспитание и образование (двигатель культуры), а стороны — возделы­вание, обработка (смысл культуры) и поклонение, почи­тание (культ как своеобразный тормоз).

Понятие цивилизации является одним из наиболее упот­ребительных в философии, истории и других науках гума-


янтарного цикла. Оно родилось во Франции, в середине XVIII в. и обозначало идеальное устройство человеческого общества. Этимологически термин восходит к латинско­му слову «цивилис» — городской, что говорит о тесной связи цивилизации с городским типом культуры. В конце XX в. оформилось несколько подходов к трактовке этого понятия. Часто термин «цивилизация» выступает синони­мом термина «культура» или обозначает особый этап в развитии культуры.

Нужно подчеркнуть, что при всем многообразии под­ходов к определению соотношения культуры и цивилиза­ции основным является представление о цивилизации как о более внешнем по сравнению с культурой слое челове­ческого бытия. Цивилизация воплощает в себе технологи­ческий аспект культуры со ставкой не на качественные, а на количественные параметры бытия, с установкой на бес­предельное развитие со сменой целей этого развития. Главное в цивилизации — непрерывная смена технологий для удовлетворения столь же непрерывно растущих по­требностей и возможностей человечества при законода­тельном обеспечении этого процесса. Такое представление о цивилизации основано в основном на успехах и дости-ляцниях научно-технической революции в странах Запада и на постулатах либеральной демократии.

В философской мысли XIX—XX вв. наибольшим при­
знанием пользуется концепция так называемых «локальных
цивилизаций»,
созданная усилиями Н. Х. (. Данилевского,
О. Шпенглера и А. Дж. Тойнби. Все народы в этой кон­
цепции делятся на первобытные и цивилизованные, а пос­
ледние — на определенные культурно-исторические типы
(от 8 до 21). Особый интерес здесь представляет феномен
«Вызов— и — Ответ», когда спокойное развитие сменя­
ется критической ситуацией. Она в свою очередь побуж­
дает цивилизацию к росту, вплоть до «надлома» и «смутных
времен». Авторы этой концепции пытались преодолеть
европоцентризм в понимании цивилизации, что нашло
позже развитие у К. Ясперса. Он выдвинул идею об «осе­
вой» культуре середины I тыс. до н. э., которая дала ряд
великих имен в разных концах планеты: Конфуций, Лао-
Цзы и Мо-Цзы в Китае; Будда и авторы Упанишад в Ин­
дии; Заратустра в Персии; Илия, Исайя и Иеремия в Па-
323


лестине; Гомер, Парменид, Гераклит, Сократ, Платон в Греции; Пума в Риме. Суть этого времени — в рефлексив­ной гуманистической культуре, а его фундамент — так на­зываемая «философская вера», отличающаяся от религи­озной и научного познания.

Понятие «цивилизация» плодотворно прежде всего для исторической науки, ибо позволяет синтезировать объек­тивный подход к истории (и основанное на нем форма-ционное деление) и субъективный фактор, связанный с деятельностью человека. Последнее особенно важно для понимания духовной ситуации на каждом этапе истории. Это «человеческое измерение» исторических событий зак­лючается в ментальности каждой эпохи и цивилизации, под которыми понимается особый путь умонастроения большинства людей, ведущая вера или идея; вдохновля­ющая миллионы. Однако уповать только на духовный потенциал было бы не меньшей односторонностью, чем принимать во внимание только экономический базис или социально-политические институты общества.

В понятии цивилизации заключена интегральная ха­рактеристика, относящаяся и к человеку, и к обществу и представляющая качественное своеобразие данного пери­ода мировой истории и человека, находящегося в нем. В понятии «человек цивилизованный» как бы пересекают­ся два типа исторического времени — линейное и цикли­ческое. Все мы — дети всемирной истории, капельки ее океана, но в то же время каждый человек — представитель культуры своего народа.

В конце XX в. оформилась особая отрасль знания — щивилизационные исследования», целью которых является попытка охватить все, что накоплено наукой за предше­ствующие годы, дать прогноз обозримого будущего миро­вой цивилизации. Раскрывая содержание этих исследова­ний, надо сказать, что часть ученых придерживается традиционного представления о цивилизациях как ло­кально-исторических образованиях, имеющих в своей ос­нове специфический социокультурный код. Эти ученые развивают идеи М. Вебера и А. Тойнби в отношении того, что для каждой цивилизации важен прежде всего духов­но-религиозный код деятельности. Если же цивилизации навязывают иные ценности (например, образ жизни лю-


дей западной цивилизации), наступает реакция отторже­ния, подобно тому, что бывает при пересадке чужеродной ткани. Это отчасти объясняет феномен малой эффектив­ности применения новейших технологий в цивилизациях, культурный архетип которых не воспринимает новации.

Далее нужно отметить и развитие идей современной глобалистики, подоплекой которой является обострение глобальных проблем и необходимость их решения в мас­штабах всей планеты. С одной стороны, стало очевидно, что от этого не может уйти ни одна цивилизация совре­менности, с другой стороны, ясно, что нельзя смотреть на эти проблемы только с позиций западного мира. Мир стал многополюсным, и потому необходимо понимать, что цивилизации многозначны, и они сами должны идти на­встречу друг другу. Основой для такой «встречи цивили-заций» могут быть всеобщие коды духовной и материаль­ной жизни людей на планете. Универсальность символов, разумеется, не отменяет специфики трактовки этих поня­тий в рамках каждой цивилизации. Известно, например, как по-разному трактуются понятия свободы, прав чело­века, власти и т. п. в разных странах.

Развивая эту мысль, нужно сказать, что есть два тече­ния в осмыслении феномена целостности мира. Сторон­ники одного (Н. Моисеев и др.) считают, что в XXI в. возникнет единая планетарная цивилизация с обще­человеческим Разумом, Памятью и Духовным миром. Дру­гие полагают, что будущая «метацивилизация» будет сво­еобразным «общим знаменателем» разных культур и цивилизаций, которые сохранят своеобразие во всем обо­зримом будущем. Это мнение основано на концепции «культурного плюрализма», идеи неустранимости этно­культурных различий и признания равенства каждой куль­туры.

Чтобы уяснить суть этой проблемы, следует обратить­ся к традиционной дихотомии Запад — Восток. Правиль­нее будет говорить о взаимодействии цивилизаций запад­ного и восточного типа. Характеризуя основные черты цивилизации Запада, нужно указать на такие существен­ные признаки:

— идея преобразования мира;

— природа — неиссякаемая кладовая ресурсов;


— ценность власти, силы и господства над природой и обществом;

— ценность научной рациональности.

Это предполагает: антропоцентрический характер вос­приятия мира, где цели и средства могут не совпадать, а цель науки — истина, имеющая практическую отдачу. В свою очередь здесь возникает противоречие между техно­логией и личностными запросами человека, его отчужде­ние от самого себя и общества.

Восток, напротив, предпочитает личностный характер восприятия мира, но человек вовсе не является венцом творения. Его задача — «не деяние осуществить», а не на­силовать природу, поскольку средства понимаются как развертывание содержания цели. Главное — обеспечить стабильность и предсказуемость, так как познание — это прежде всего путь нравственного совершенствования. Отсюда вытекает важность фигуры Учителя и наша сопри­частность к Космосу.

Сравнив характеристики цивилизаций Востока и Запа­да, следует подчеркнуть, что особое значение имеет взаи­модействие культур Запада и Востока, поскольку именно в этом большинство ученых усматривает залог прогресса человечества. Данная проблема анализировалась многими выдающимися деятелями культуры или в аспекте кон­фронтации, или в аспекте примата Запада, либо Востока. В России эта проблема принимала форму диалога славя­нофилов и западников. Постепенно вызревала идея о том, что культуры и цивилизации Запада и Востока являются взаимодополняющими и представляют собой определен­ную целостность, а рационализм Запада и интуитивизм Востока, технологический подход и гуманистические цен­ности должны сочетаться в рамках новой общепланетар­ной цивилизации.

Кроме того, следует упомянуть о реальных процессах взаимопроникновения восточной и западной цивилиза­ций в современном мире. Это Япония и другие страны Юго-Восточной Азии, где осуществлен синтез ряда запад­ных и восточных моделей развития при сохранении куль­турной идентичности. Наконец, вспомним, что русское национальное самосознание рождалось в попытках ос-


мыслить место России в дихотомии Запад — Восток. Если Запад представлялся для России чем-то достаточно моно­литным в духовном отношении, хотя и различающимся по линиям католицизма и протестантизма, то с Востоком дело обстояло сложнее. Для России, по словам Вл. Соло­вьева, всегда был выбор — быть Востоком Ксеркса или Христа, т. е. мусульманским или христианским. Этот куль­турно-религиозный выбор имеет не только историческое, но и глубокое философское значение.

В этой связи нужно выделить особенности российско­го типа культуры, среди которых: интровертность; этно-центризм; мессианизм; монументализм; иррационализм; этатизм в сочетании с правовым нигилизмом; патернализм. Это определяет своеобразные формы российской цивили­зации. Они обусловлены рядом географических условий (огромное пространство, плохие коммуникации), типом производства (преимущественно аграрно-ремесленное, «догоняющее» другие страны) и политическими институ­тами.

Среди цивилизационных норм следует назвать:

— примат государства и общества над человеком;

— легкая взаимозаменяемость.людей и правовой нигилизм;

— симбиоз власти и собственности;

— преимущественно экстенсивное ведение хозяйства.

Кроме того, надо упомянуть такие категории, как ин­версия и медиация. При инверсии возможны мгновенные переходы от одной культурно-исторической ситуации к другой, причем в новые «одежды» рядятся традиционные элементы. Медиация, напротив, требует длительной напря­женной работы для снятия противоречий социокультур-ного характера.

Из этого должен последовать вывод; что Россия пред­ставляет собой особый промежуточный тип цивилизаци-онного развития с элементами как западной, так и восточ­ной цивилизаций. Крайне характерным для нее является так называемый «мобилизационный тип развития», что предполагает чрезвычайные меры для достижения экстра­ординарных целей.

В свою очередь это определило цивилизационные чер-. ты человека российской культуры. Он характеризуется как


мессианский «иоанновский» человек, чутко различающий добро и зло, ищущий «божьей правды», терпеливо сносящий удары судьбы, пытающийся обрести гармонию. Для него ха­рактерен ценностно-рациональный тип мышления с ориента­цией на «соборность», «общее дело», «традицию» и т. д.

В заключение надо подчеркнуть, что формационный, цивилизационный и мир-системный подходы являют со­бой различные стороны осмысления такой сложнейшей реальности как общество в его истории. Надо отметить, что любой человек (и любое сообщество людей) находит­ся в точке пересечения трех «силовых линий» истории.

Во-первых, мы все выходим из прошлого, сохраняя с ним связь, неся в себе его проблемы и противоречия. В этом смысле все мы дети своих предков, ушедших от нас поко­лений, и недаром патернализм (т. е. безусловное под­чинение старшим, «отцам») — существенная характерис­тика крупнейших религий мира (христианства, ислама, конфуцианства).

Глобальные проблемы настоящего вобрали в себя реги­ональные и местные проблемы прошлого. Познание по­следнего, свободное от конъюнктурных соображений, не только ценно само по себе, но и позволяет преодолеть тот порок человеческого мышления, о котором Гегель писал, что единственный вывод, который можно сделать из ис­тории народов, состоит в том, что сами народы никогда не делали выводов из своей истории. Как ни парадоксаль­но, но люди часто спотыкаются на тех же исторических «ухабах» и, уповая на сугубую индивидуальность каждого момента, не хотят или не могут применить исторический опыт. Проблема духовного наследия сейчас чрезвычайно важна, ибо темпы развития мира в настоящее время зна­чительно возросли.

Во-вторых, нынешнее поколение землян имеет уникаль­ную возможность установления теснейших горизонтальных связей, межчеловеческого общения не только отдельных лиц, но и крупных групп людей и целых народов. Идея всечеловеческого братства родилась в истории давно, но всегда оставалась утопией. Ее побеждали расовая и наци­ональная нетерпимость, классовые антагонизмы, вообще любое противопоставление «своих» и «чужих». С трудом она воспринимается и сейчас, поскольку мир продолжа-


ют раздирать острейшие противоречия и конфликты. Но не преодолев этих коллизий, человечество не сможет ре­шить глобальных проблем. По образному сравнению, нас ждут либо братские объятия, либо братские могилы.

В-третьих, современное поколение не может не думать о будущих детях и внуках, которым предстоит дальше не­сти эстафету истории. К сожалению, наша цивилизация во многом живет за счет будущего, исчерпывая невоспол­нимые ресурсы (нефть, газ), загрязняя воду, воздух и по­чву своими несовершенными технологиями, консервируя многие архаичные социальные структуры, сея семена на­циональной ненависти, которые будут давать всходы еще столетия. Сейчас мы проедаем будущее наших потомков и в физическом, и в духовном смысле.

Важно отметить, что существенный вклад в развитие этой ситуации вносит явление, которое было названо ис­панским философом Ортега-и-Гассетом «восстанием масс». Современное общество стало унифицированным, количественно большим, но качественно ущербным. Фе­номен отчуждения, о котором уже шла речь, привел к ато-мизации человека, его взаимозаменяемости, падению его ценности. Все это порождает у людей настроения неуко­рененности, нестабильности, что в свою очередь порож­дает явления тоталитаризма, исключающие нормальные пути разрешения глобальных проблем.

Становится очевидным, что для духовных революций нужны соответствующие формы демократического уст­ройства большинства стран мира, преодоление «бегства от свободы». Перефразировав известные строки, Марина Цветаева хорошо выразила суть изменения духовной си­туации в XX в.: «Нет низких истин и высоких обманов, есть только низкие обманы и высокие истины». Сейчас не может быть истинным то, что безнравственно, а оправда­ние насилия самыми благими целями и намерениями при­водит в конечном итоге к торжеству насилия и зла, к са­моуничтожению.

Итак, можно констатировать, что мировая цивилизация находится в состоянии кризиса, что определяет необходи­мость выработки стратегии ее дальнейшего развития. Одни футурологи разрабатывают разного рода катастрофические сценарии грядущего XXI в., среди которых можно упомя-


нуть «климатическую катастрофу», «конфликт цивилиза­ций», «религиозные войны», «конкуренцию между фаус­товским и конфуцианским типом общества». С этих по­зиций главный враг человека — сам человек, его агрессивная природа со слепыми инстинктами самоунич­тожения и разрушения среды обитания. В этом смысле мы обречены и нам следует терпеливо ждать конца истории, уповая, возможно, только на Бога.

Другая группа футурологов полагает, что не следует те­рять исторический оптимизм, а наука, ценности либераль­ной демократии, прорыв в Космос, добрая воля милли­онов людей и мудрость политических лидеров способны обеспечить устойчивое развитие мировой цивилизации в XXI в. Наконец, третья группа ученых полагает, что чело­вечество ждут большие потрясения, но оно сумеет достой­но ответить на вызов истории и ценою больших жертв найдет верный путь. В этом смысле большое значение придается культуре взаимопонимания людей разных ду­ховных ориентации, поиску компромиссов в обществен­но-политической жизни, устранению насилия как спосо­ба решения общественных и личных проблем. Вполне адекватен призыв: «Действовать локально, мыслить гло­бально».

В свое время Ф. М. Достоевский рассматривал историю человечества как путь от «неосознанного быть» через «осознанное иметь» к «осознанному быть». Разумеется, здесь нет и не может быть никаких гарантий, ибо хитрость Разума и ирония Истории всегда будут спутниками чело­вечества. Наивно в очередной раз уповать на грядущий «Золотой век». Среди людей всегда будут «правильные» и «неправильные», идущие в стаде, и своим, особым, путем. Речь не может идти о выведении особой породы «нового человека», который разом преодолеет все несовершенства мира, решит все глобальные проблемы и т. д. Размышляя над настоящим и будущим, приходится все чаще вспоми­нать слова Фауста, сказавшего перед смертью, что свобо­ду заслуживает лишь тот, кто живет, постоянно трудясь, борясь, с опасностью шутя. В этом бесконечном движе­нии рождаются мудрость и радость — вечные спутники философствования.


Литература

Алексеев П. В., Панин А. В. Философия, М., 1999. Багратян Г. А. Общество и государство. М., 2000. Барулин В. С. Социальная философия. М., 1999. Васильева В. В. Порядок и хаос в развитии социальных систем. СПб., 1999.

Гречко П. К. Концептуальные модели истории. М., 1995. Гобозов И. А. Введение в философию истории. М., 1999. ИвинА. А. Философия истории. М., 2000. Иноземцев В. Л. К теории постэкономической общественной формации. М., 1995. Канке В. А. Философия. М., 2000. Карсавин Л. П. Философия истории. СПб., 1993. Кемеров В. Е. Введение в социальную философию. М., 1996. Маркс К. К критике политической экономии // Маркс К., Эн­гельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 13.

Макаров Е. М. Философия человеческого общества. М., 1999. Михайлова Т. М. Труд: опыт социально-философского изучения. М., 1999.

Нерсесянц В. С. Философия права. М., 1999. Очерки социальной философии. М., 1994. Резник Ю. М. Введение в социальную теорию. М., 1999. Семенов Ю. И. Философия истории. М., 1999. Социальная философия. М., 1995. ТойнбиДж. А. Постижение истории. М., 1991. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М,, 1994.


Глава VIII ЧЕЛОВЕК И ОБЩЕСТВО

1. Человек в системе социальных связей. 2. Человек и исторический процесс: свобода и необходимость, лич­ность и массы, насилие и ненасилие. 3. Нравственные и эстетические ценности и их роль в человеческой жизни. Справедливость и право. 4. Религиозные цен­ности и свобода совести. 5. Личность: проблемы сво­боды и ответственности.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2014-11-28; Просмотров: 983; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.067 сек.