Введение в гипноз 12 страница

может ли травма, в случае конкретного клиента, сделать воспоминания более или менее точными. Неизвестно какие техники воссоздания вы­тесненных воспоминаний могут существенным образом изменить их содержание самим фактом использования. Мы не знаем, почему у не­которых людей происходит вытеснение определенных типов травм, а у других нет. Мы не знаем, почему в случае некоторых людей, карти­ны реальных травм никогда не возвращаются в сознание, в то время как другим в конце концов, удается их получить. Каждый из этих во­просов представляет область, требующую основательного изучения.

СЛОЖНОСТИ В КЛИНИЧЕСКОЙ ПРАКТИКЕ

Клинические исследования таких вопросов весьма сложны. Далее в главе содержатся определенные мнения, на тему этого дели­катного вопроса. Приведенный здесь текст является фрагментом ста­тьи, написанной мной для специального издания "The Family Therapy Networker" (Yapko, 1993); он перепечатывается с согласия редактора.

Каким образом терапевт должен двигаться по скользкому льду, между очевидной ложью и явной реальностью, из которых со­стоит значительная часть современной терапии? Представим, что кли­ент приходит к нам со словами: "Во время гипноза (визуальной тера­пии, контролируемой медитации) терапевт открыл у меня подавлен­ные воспоминания, указывающие, что в детстве я был сексуально ис­пользован". Представим также, что хотя клиент перед постановкой ди­агноза не подозревал, о сексуальном злоупотреблении, он верит в это предположение. Как терапевт должен действовать в интересах клиента и занять открытую позицию по отношению к потенциальному случаю сексуального злоупотребления, избегая препарирования упрощенного диагноза, который возможно содержит больше доказательств внуше­ния, чем терапевтических наблюдений и фактов? (Sheehan, McConkey, 1993; Yapko, 1993).

Прежде всего он не должен слишком поспешно утверждать о факте сексуального злоупотребления, лишь потому что это возможно. Симптомы это не доказательства. Если клиент никогда не упоминал об использовании и не говорил о себе как о жертве сексуального злоупот­ребления, то терапевт не должен ему этого внушать. Конечно, сущест­вуют ситуации в каких терапевт имеет причины допускать, что он встретил жертву злоупотребления и считает, своим долгом проинфор­мировать об этом заинтересованную сторону. В случае встреченного

сопротивления, он не должен автоматически приписывать этому про­явлению патологического значения, интерпретируя его как "отрицание". Лучше создать атмосферу благоприятствующую приня­тию клиентом решения, о том нужно изучить данный вопрос или нет.

Терапевт никогда не должен считать, что клиент, который не много помнит о своем детстве, вытеснил воспоминания травмы или это "отрицает". Может тяжело поверить, однако есть люди, живущие субъективной настроенностью на "здесь и сейчас" или ориентирован­ные на будущее, воспоминания детства у которых, весьма слабы, по­скольку они не признали их достойными запоминания. Более того, объяснение отсутствия воспоминаний периода грудного возраста и раннего детства травмами, будет отрицанием результатов исследова­ний достижения когнитивной зрелости. Поскольку эти исследования неизменно указывают на то, что воспоминания до второго года жизни сохраняются необычайно редко. Двухлетние дети и более младшие, очевидно не имеют структур сознания, позволяющих создавать стой­кие воспоминания. Понятие "мышечной памяти" — удобное но не объективное объяснение, помогающее поддержать веру в память грудных детей.

Во всяком случае, ни один терапевт не должен никогда, непо­средственно или косвенно, внушать сексуальное использование вне специфического терапевтического контекста — наверняка не в теле­фонном разговоре с клиентом, желающим договориться о первой встрече. Также не нужно задавать наводящие вопросы, внушающие желаемый или верный ответ. Потому нельзя спрашивать: "Когда вы были сексуально использованы? Как это произошло?" В контексте гипнотического процесса такие суггестивные вопросы, основанные, на так называемых пресуппозициях, предполагают, что сексуальное зло­употребление имело место и остается лишь выяснить когда и как это произошло. Пресуппозиции или языковые предпосылки, однако при­меняют в терапии. Вопросы типа: "Как вы будете чувствовать себя ко­гда поймете, что способны создать такой союз, какой хотите?" форми­руют ожидания позитивных перемен. Языковые предпосылки, касаю­щиеся сексуального злоупотребления, могут однако послужить воз­никновению, той же патологии, какую терапевт хочет вылечить своим вмешательством.

Пациент наиболее подвержен нежелательному влиянию вну­шений и наводящих вопросов, когда терапевт начинает говорить о бо­лезненных ситуациях прошлого, особенно детства. На этом этапе те­рапевт мог бы, к примеру, задать вопрос: "Сколько вам было лет? Где вы находились? Что происходило? Был ли кто-то рядом? Что было

сказано во время вашего разговора с тем человеком?" Они необходи­мы, поскольку служат уточнению опыта клиента. Терапевт должен од­нако быть внимательным, чтобы мимовольно не перейти к вопросам более наводящим, таким как: "Чувствовали ли вы себя не в своей та­релке, во время разговора? Помните ли вы, чем было вызвано ваше чувство страха или чувство вины?"

Даже если клиент воспроизведет вытесненные воспоминания в ответ на нейтральные вопросы, терапевт должен предполагать воз­можность существования других, внешних источников воздействия на этого человека. Возможно он читал недавно книги о кровосмешении, находился под влиянием родственников или же был исключительно активен на занятиях группы самопомощи?

Когда терапевт планирует течение сессии, имеющей своей це­лью раскрыть неприятную информацию, включая воспоминания о сексуальном злоупотреблении, он должен рассмотреть, стоит ли запи­сать сессию на видео или аудио кассетах и даже записать вопросы, ко­торые собирается задавать. Такого типа дополнительный контроль об­легчит терапевту уверенность в том, что он ненамеренно не внушил ничего лишнего, провоцируя возникновение фиктивных "воспоминаний" у клиента, настроенного угождать или ориентирован­ного на реализацию целей. Принимая во внимание вред, какой может причинить фальшивое обвинение в сексуальном насилии над детьми, терапевт должен проявить определенное терпение ко всем двусмыс­ленностям, особенно если клиент внезапно выявил подавленные вос­поминания — в течении групповой терапии для жертв сексуального насилия или после чтения литературы по этим вопросам. В такого типа неоднозначных случаях, подтверждения того, что сексуальное насилие действительно имело место, необходимо искать в истории болезни, в данных, которые сохраняет школа, какую в детстве посещал клиент, в разговорах с семьей и друзьями об известных только им ситуациях — чем больше внешних подтверждений мы получим, тем лучше.

Терапевт должен также хорошо подумать, прежде чем ре­комендовать клиенту порвать контакт с семьей. Одним из наиболее разрушительных последствий эпидемии сексуального злоупотреб­ления будет распад многих семей из-за обвинений, выдвигаемых сыновьями или дочерьми. Если члены семьи отрицают обвинения, нельзя автоматически принимать, что они врут или вытесняют вос­поминания об определенных событиях. Не стоит отбрасывать воз­можности того, что они говорят правду или испытывают сомнения и неуверенность, поскольку возможно не знают, что в действи­тельности произошло. С полной убежденностью можно сказать,

что сомнения — постоянный элемент подобных ситуаций, особен­но в случае тех членов семьи, которые не допускали сексуальных злоупотреблений. Им придется задуматься о том, действительно ли это имело место. Если они поверят, то осознают факты, исключи­тельно при помощи информации, полученной ими напрямую. Даже если клиент действительно был сексуально использован, то тера­певт поведет себя неответственно, если будет интерпретировать поведение членов семьи и их недоверие, как проявление патологи­ческого отрицания и в связи с этим, преждевременно порекоменду­ет клиенту порвать все контакты с родителями и братьями или се­страми. Напрасно разбитые семьи, с целью "оздоровления", слегка напоминают излечение от болезни путем умерщвления пациента.

Терапевт должен также уточнить философию лечения, кото­рую можно описать словами: "если болит — значит действует". Упор на возвращение воспоминаний, несмотря на цену, какую придется за это заплатить клиенту, возникает из убеждения, что все ужасные дета­ли сексуального злоупотребления должны быть возвращены памяти и рассмотрены, чтобы состояние клиента могло улучшиться. Такая тео­рия не всегда себя оправдывает, особенно в случае жертвы сексуаль­ного злоупотребления. Длительное ворошение памяти, может иногда даже ухудшить состояние клиента. Такое поведение заставляет его ис­пытывать дополнительные переживания, хотя он не в состоянии спра­виться даже с теми, что у него есть. Лучшие результаты могут дать техники, рекомендующие концентрировать внутренние силы, нежели те, что концентрируются на работе с памятью, поэтому при планиро­вании лечения, для конкретного клиента, необходимо это учитывать.

Как терапевтам, нам хочется верить своим клиентам, сочувст­вовать их боли, становясь на их сторону. И потому, когда нам прихо­диться оценить правдивость высказываний клиента, мы способны лег­ко проигнорировать то, что подсказывает нам чувство критики. Сексу­альное использование детей — ужасная вещь, поэтому мы не желаем играть роль человека, который не доверяет людям, пережившим такие страдания. Однако, параллельно этому, нельзя забывать, что есть слу­чаи фальшивых обвинений, необходимо брать во внимание к каким серьезным последствиям приводят такого типа обвинения — как правдивые так и ложные. Поэтому отставьте в сторону собственные терапевтические взгляды и политическую справедливость, попытай­тесь посмотреть на это объективно.

Как терапевты, мы считаем себя позитивными героями. Мы принимаем, что действия других могут быть вредящими, но нам труд­но понять, что и мы можем, неосознанно причинить вред клиенту. Ес-

ли однако в запале борьбы с сексуальным злоупотреблением детей, мы станем отрицать, что обладаем силой негативного воздействия на кли­ентов и мимовольного создания проблемы, какую собирались лечить, то изменим своему долгу. Поскольку никто — ни реальные жертвы сексуального насилия ни люди, которые продолжают заблуждаться о том, что их использовали, не получат пользу от того, что терапевт ха­латно подойдет к своей обязанности мыслить критически, отделяя правду от фальши.

ЛИТЕРАТУРА

Blume, E. (1990). Secret survivors. New York: Ballantine.

Bower, G. (1981). Mood and memory. American Psychologist, 36,129-148.

Dywan, J., Bowers, K. (1983). The use of hypnosis to enhance recall. Sci­ence, 222, 184-185.

Fredrickson, R. (1992). Repressed memories. New York: Fireside.

Ganaway, G. (1991, sierpien). Alternative hypotheses regarding satanic ritual abuse memories. San Francisco.

Holmes, D. (1990). The evidence of repression: An examination of sixty years of research. W: J. Singer (red.), Repression and dissociation: Implications for personality, theory, psychopathology and health (s. 85-102). Chicago: University of Chicago Press.

Kihlstrom, J., Evans, F. (1979). Memory retrieval processes during post-hypnotic amnesia. W: Kihlstrom, J., Evans, F. (red.), Functional disorders of mem­ory (s. 179-218). Hillsdale, NJ: Erlbaum.

Labelle, L., Laurence, J-R., Nadon, R., Perry, С (1990). Hypnotizability, preference for an imagic cognitive style and memory creation in hypnosis. Journal of Abnormal Psychology, 99, 222-228.

Laurence, J-R., Nadon, R., Nogrady, H., Perry, С (1986). Duality, disso­ciation, and memory creation in highly hypnotizable subjects. internationalJournal of Clinical and Experimental Hypnosis, 34, 4, 295-310.

Laurence, J-R, Perry, C. (1983). Hypnotically created memory among highly hypnotizable subjects. Science, 222, 523-524.

Loftus, E. (1980). Memory. Reading, MA: Addison-Wesley.

Loftus, E. (1993). The reality of repressed memories. American Psycholo­gist, 48, 5, 518-537.

Loftus, E., HofFman, H. (1989). Misinformation and memory: The crea­tion of new memories. Journal of Experimental Psychology: General, 118, 100-104.

Loftus, E., Yapko, M. (1995). Psychotherapy and the recovery of re­pressed memories. W: T. Ney (red.), Handbook of allegations of child sexual abuse. New York: Brun-ner/Mazel.

Lynn, S., Milano, M., Weeks, J. (1992). Pseudomemory and age regres­sion: An exploratory study. American Journal of Clinical Hypnosis, 35, 2, 129-137.

Lynn, S., Weekes, J., Milano, M. (1989). Reality vs. suggestion: Pseudo-memory in hypnotizable and simulating subjects. Journal of Abnormal Psychology, 95,137-144.

Orne, M. T. (1979). The use and misuse of hypnosis in court. Internation­al Journal of Clinical and Experimental Hypnosis, 7, 311-341.

Scheflin, A., Shapiro, J. (1989). Trance on trial. New York: Guilford.

Sheehan, P., Grigg, L. (1985). Hypnosis, memory and the acceptance of an implausible cognitive set. British Journal of Clinical and Experimental Hypnosis, 3, 5-12.

Sheehan, P., McConkey, K. (1993). Forensic hypnosis: The application of ethical guidelines. W: J. Rhue, S. Lynn, I. Kirsch (red.), Handbook of clinical hyp­nosis (s.719-738). Washington, DC: American Psychological Association.

Sheehan. P., Statham, D., Jamieson, G. (1991). Pseudomemory effects over time in the hypnotic setting. Journal of Abnormal Psychology, 100, 39-44.

Watkins, J. (1989). Hypnotic hypermnesia and forensic hypnosis: A cross-examination. American Journal of Clinical Hypnosis, 32, 2, 71-83.

Yapko, M. (1990). Trancework: An introduction to the practice of clinical hypnosis. New York: Brunner/Mazel.

Yapko, M. (1993a, wrzesien/pazdziernik). The seductions of memory. Family Therapy Networker, 17, 5, 30-37.

Yapko, M. (1993b). Are we uncovering traumas or creating them?: Hyp­nosis, regression, and suggestions of abuse. W: L. Vandercreek, S. Knapp, T. Jack­son (red.), Innovations in clinical practice: A source book (t. 12, s. 519-527). Sara-sota, FL: Professional Resource Press.

Yapko, M. (1994a). Suggestibility and repressed memories of abuse: A survey of psychotherapists beliefs. American Journal of Clinical Hypnosis, 36,163-171.

Yapko, M. (1994b). Suggestion of abuse: True and false memories of childhood sexual trauma. New York: Simon & Schuster.

Глава 23

СОПРОТИВЛЯЯСЬ СОПРОТИВЛЕНИЮ

Большая часть литературы, описывающей клинический гипноз, была посвящена вопросу сопротивления клиента. Сопро­тивление принималось обычно за проявление сил, защищающих клиента от конфликта в его психике. Преодоление сопротивления и было "верным" лечением. Первым шагом здесь было признать су­ществование дилеммы, потом следовала попытка открыть ее про­исхождение и функцию и наконец совместная работа клиента и те­рапевта при уничтожении препятствия. С такой перспективы со­противление всегда признавалось проблемой клиента, исполняю­щей функцию психического защитного механизма, который требу­ет анализа и интерпрерации. Если клиент был помехой в терапии, вину сваливали на него как на саботажника, обвиняя в том, что он "открыто настроен против перемен" или же "слишком ригиден и не способен достичь успеха".

В реальности сопротивление это сила, противостоящая реализации цели терапии. Уже давно ее признали интегральным и неизбежным элементом процесса терапии и практически все из­вестные мне терапевтические техники располагают более или ме­нее подобными способами распознавания этой проблемы, различа­ясь лишь описанием его причин, методами проявления и способа­ми борьбы с препятствиями.

Определяя сопротивление как силу, противодействующую реализации целей терапии, мы не обвиняем в его возникновении ни терапевта ни клиента. Вместо того чтобы принять, что люди, по своей воле ищущие помощи, от нее же и отказываются (контакты с принудительно лечащимися сильно отличаются), практичнее будет взглянуть на сопротивление, как на поступающую от клиента ин­формацию об ограничениях, возникающих в его контактах с окру­жающим миром (частью которого является терапевт). Другими словами, сопротивление не будет нераздельной частью клиента, а скорее указателем ограничений, за которые клиент не может вый­ти. Вместо того, чтобы говорить о чьей-то вине, необходимо эти

указания принять, как ценную информацию о том, как данный че­ловек воспринимает сам себя.

На основе этой общей концепции, сопротивление не обяза­тельно означает бессознательный саботаж со стороны клиента. Часто проблема состоит в том, что человек, которого лечат, решает просто не реагировать на внушение желаемым образом. Так проис­ходит по множеству различных причин, имеющих однако общую черту: внушение не подстроено к опыту клиента или даже находит­ся с ним в полном отрицании. Сопротивление можно понимать как интерперсональную декларацию того, что примененные стратегии и психотерапевтические действия, с определенной точки зрения, неприемлемы для клиента.

Это необыкновенно реальная сила, касается обоих основ­ных элементов лечения и поэтому может возникнуть сопротивле­ние по отношению к формальному гипноза и\или продвижению те­рапии (Brown, Fromm, 1986; Erickson, Rossi, 1979; Grinder, Bandler, 1981; Yapko, 1984).

СОПРОТИВЛЕНИЕ ГИПНОЗУ

Источников сопротивления гипнозу может быть множест­во. К самым распространенным относится страх, перед тем, что может произойти во время гипнотического сеанса. Клиент, обла­дающей фальшивой информацией о природе гипнотического опы­та, имеет право на определенное беспокойство.

Сопротивление гипнозу также возникает иногда от преж­них неудач, связанных с гипнозом, личных или известных по опы­ту других достоверных людей. Иногда его вызывают негативные чувства по отношению к терапевту (что подчеркивает важность те­рапевтического контакта). Влияние оказывают также ситуацион­ные факторы, такие как ближайшее окружение, настроение и со­стояние здоровья клиента и даже погода.

Однако, в основном сопротивление возникает из характера внушения и особенно уровня его подстройки к опыту клиента. На­вязывание клиенту арбитральных внушений, чтобы ощутить то, что вы считаете необходимым (как например поднятие руки) и что не имеет большой связи с тем, чего он сам хочет, будет хорошим ис­ходным пунктом для отказа от внушения (Erickson, Rossi, 1981;

Fezler, 1986; Haley, 1973; Hilgard, 1991; Levitan, Jevne, 1986; Lynn, Rhue, 1991).

СОПРОТИВЛЕНИЕ ПРОДВИЖЕНИЮ ТЕРАПИИ

Сопротивление по отношению к целям терапии демонстри­рует значительное сходство с динамикой сопротивления гипнозу.

Источников сопротивления результатам терапии может быть множество. Размещенные в психике клиента конфликты мо­гут вызывать блокады, то есть амбивалентность, детально описан­ную в, психодинамически ориентированных публикациях.

Возникновение сопротивления такого типа можно также связывать с типом интервенции, если она охватывает стратегию действий, которые клиент не в состоянии принять. Кроме того та­кое сопротивление может иногда проявиться, когда терапевт рабо­тает в темпе более быстром или более медленном, нежели тот, ко­торый предпочитает клиент. Также случается, что источником со­противления может стать негативное отношение к терапевту или наоборот романтические чувства, возносящие его на пьедестал с которого он наверняка свалится. Значение имеют также ситуаци­онные факторы, куда входят окружающие условия, привычки, со­стояние здоровья клиента и т.д. Должно быть очевидным, что все эти условия влияющие на успешность гипноза, всего лишь элемен­ты, более широкой терапевтической перспективы (Booth, 1988; deShazer, 1984, Watzlawick, 1978; Zeig, 1980).

В РЕАКЦИИ НА СОПРОТИВЛЕНИЕ

Способ поведения в контактах, в которых проявляется "сопротивление", это конечно результат, принятой терапевтом концепции. Ваше определение сопротивления и ответственного за него, решает признаете ли вы его чертой клиента или терапевта (например Бэндлер и Гриндер [1979] категорически заявили, что сопротивления нет, а есть лишь плохие терапевты), или же резуль­тат интеракции их обоих.

Признание сопротивления важной информацией о клиенте позволяет избежать обвинения одной из сторон терапевтического союза (Erickson, 1959, 1964, 1965). Необходимо пользоваться фор-

мулой "принять и использовать". В практике она состоит в приня­тии реакции клиента обоснованной и верном применении ее для дальнейших внушений.

Признание реакции клиента обоснованной позволяет при­менить ее в виде основы дальнейших действий. Таким образом, сопротивление определяется как нечто, подтверждающее желание сотрудничать. А если терапевт любое поведение клиента, прини­мает за доказательство желания сотрудничать, то где будет сопро­тивление? Нахождение способа, благодаря которому можно при­знать нежелаемое поведение человека ценным, может надолго из­менить чувства, вызываемые им.

Чтобы реакция терапевта на сопротивление стала приняти­ем его поведения и отсутствием желания к конфронтации, необхо­дима большая гибкость и уважение к интегральное™ другого че­ловека. Гибкость связана с умением находить различные пути, ве­дущие к цели, чтобы не приходилось тянуть клиента к ней силой. Это означает готовность к дополнительным усилиям, чтобы дейст­вовать на уровне клиента, вместо того чтобы требовать от него подстроиться к вашим принципам или ожидать этого. Гибкость это также такое отношение к целям и процедурам, которое допускает исключительные, индивидуальные реакции (Dolan, 1985; Erickson, Rossi, 1979, 1981; Erickson, Rossi, Rossi, 1976; Gilligan, 1987; Hammond, 1990).

ИТОГ

Сопротивление переменам это основная черта людей. Большую часть жизни мы посвящаем созданию ритуализированно­го образца поведения, так чтобы тратить как можно меньше физи­ческой и психической энергии. А когда нам уже удается создать такой образец, мы жалуемся, что стоим на месте.

Сопротивление не всегда проявляется способом, который можно заметить (иногда оно неосознанно и утонченно) и не всегда его можно использовать для проведения изменений. Некоторые клиенты просто не могут измениться, другие — лишь слегка. Дан­ная глава имела своей целью представить концепцию, согласно ко­торой эта проблема обычно не является интерперсональной про­блемой, возникающей от бесчувственного авторитарного подхода.

Другие случаи ее проявления связаны с недооценкой роли симпто­ма в жизни человека. Когда терапевт будет в состоянии найти в ла­биринте дорог единственно верную, исходя из реакции клиента, успешной будет большая часть терапии.

ЛИТЕРАТУРА

Handler, R., Grinder, J. (1979). Frogs into princes. Moab, UT: Real Peo­ple Press.

Booth, P. (1988). Strategic therapy revisited. W: J. Zeig, S. Lankton (red.). Developing Ericksonian therapy: State of the art. (s. 39-58). New York: Brunner/Mazel.

Brown, D., Fromm, E. (1986). Hypnotherapy and hypnoanalysis. Hillsdale, NJ: Erlbaum.

deShazer, S. (1984). The death of resistance. Family Process, 23, 79-93.

Dolan, Y. (1985). Apath with a heart: Ericksonian utilization with resis­tant and chronic clients. New York: Brunner/Mazel.

Erickson, M. (1959). Further clinical techniques of hypnosis: Utilization techniques. American Journal of Clinical Hypnosis, 2, 3-21. s

Erickson, M. (1964). The burden of responsibility in effective psychother­apy. American Journal of Clinical Hypnosis, 6, 269-271.

Erickson, M. (1965). The use of symptoms as an integral part of hypno­therapy. American Journal of Clinical Hypnosis, 8, 57-65.

Erickson, M., Rossi, E. (1979). Hypnotherapy: An exploratory casebook. New York: Irvington.

Erickson, M., Rossi, E. (1981). Experiencing hypnosis. New York: Irvington. Erickson, M., Rossi, E., Rossi, S. (1976). Hypnotic realities. New York: Irvington.

Fezler, W. (1986). Clients who cant concentrate or who become more anxious during induction. W: B. Zilbergeld, M. Edelstein, D. Araoz (red.), Hypno­sis: Questions and answers (s. 132-134). New York: Norton.

Gilligan, S. (1987). Therapeutic trances: The cooperation principle in Ericksonian hypnotherapy. New York: Brunner/Mazel.

Grinder, J., Bandler, R. (1981). Trance-formations: N euro-Linguistic Programming and the structure of hypnosis. Moab, UT: Real People Press.

Haley, J. (1973). Uncommon therapy. New York: Norton.

Hammond, D. (red.). (1990). Handbook of hypnotic suggestions and metaphors. New York: Norton.

Hilgard, E. (1991). A neodissociation interpretation of hypnosis. W: S. Lynn, J. Rhue (red.), Theories of hypnosis: Current models and perspectives (s. 83-104). New York: Guilford.

Johnson, L. (1988). Naturalistic techniques with the „difficult" patient. W: J. Zeig, S. Lankton (red.), Developing Ericksonian therapy: State of the art (s. 397-413). New York: Brunner/Mazel.

Levitan, A., Jevne, R. (1986). Patients fearful of hypnosis. W: B. Zilber-geld, M. Edelstein, D. Araoz (red.), Hypnosis: Questions and answers (s. 81-86). New York: Norton.

Lynn, S., Rhue, J. (1991). An integrative model of hypnosis: W: S. Lynn, J. Rhue (red.), Theories of hypnosis: Current models and perspectives (s. 397-438). New York: Guilford.

Watzlawick, P. (1978). The language of change. New York: Basic Books.

Yapko, M. (1984). The implications of the Ericksonian and Neuro-Linguistic Programming approaches for responsibility of therapeutic outcomes. American Journal of Clinical Hypnosis, 27, 137-143.

Zeig, J. (red.). (1980). A teaching seminar with Milton H. Ericson, M.D. New York: Brunner/Mazel.

Глава 24

РИСК СВЯЗАННЫЙ С ГИПНОЗОМ И ЭТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ

В главе, описывающей ошибочные представления о гипно­зе, коротко рассматривается потенциальный вред гипнотического лечения. Там я обратил внимание на то, что гипноз это инструмент, а не терапия и он может быть применен умело или неумело — на­нося вред клиенту. Это накладывает на терапевта полную ответст­венность сохранения осторожности и чувствительности во время применения гипнотических техник.

Благодаря гипнозу, дающему более непосредственный кон­такт с бессознательным гипнотизируемого и происходящими в его сознании процессами, терапевт получает шанс проникнуть во внутренний мир клиента. Если он не почувствует сильных спрово­цированных эмоций (что обычно называют "отреагированием"), то может вызвать у клиента эмоциональную опасность уже не говоря о потере шанса на излечение. Если терапевт не чувствует себя сво­бодно, имея дело с сильными эмоциональными ассоциациями, иногда вызываемыми гипнотическим опытом, который должен был успокаивать, у него будет два выхода: он может привыкнуть к ним или избегать действий явно эмоционального характера (таким образом проводить терапию в чисто интеллектуальном ключе).

В этой главе я хочу описать некоторые возможные и не­ожиданные реакции на гипноз, какие заставляют относиться ува­жительно к его силе, как инструмента психотерапии.

Прежде чем вы начнете представлять невысказанные стра­хи, разрешите мне рассказать вам о двух взаимосвязанных вопро­сах. Во первых, если вы уважаете интегральность своего клиента, то избежите всевозможных ловушек, во вторых если вы заметите, что благодаря правильному управлению высвобожденными эмо­циями, отреагирование может иметь огромную терапевтическую ценность, то поймете, что бояться нечего. Это конечно не означает, что нужно предлагать отреагировать, но нужно лишь видеть в этом

открытую дверь, дающую доступ к необыкновенно полезному ле­чебному опыту.

Само состояние гипноза не связано ни с какими опасно­стями. Все трудности возникшие в период гипнотического опыта это последствия ассоциаций, спровоцированных элементами ком­муникации, проявившимися во время интеракции. Я имею в виду отношения терапевта и клиента, выбранный стиль контакта, опре­деленное содержание внушения, ситуационные переменные и, что самое важное, внутреннюю коммуникацию клиента (Frauman, Lynn, Brentar, 1993; Judd, Burrows, Dennerstein, 1985; MacHovec, 1986).

Во время необдуманного применения гипноза источником проблем может стать любая потенциальная трудность, которые я представляю ниже вместе со способами их решений.

ЗАМЕНА СИМПТОМОВ

Одним из самых частых аргументов против применения гипноза является возможность проявления замены симптомов, ко­торая состоит в возникновении нового симптома, не исключено что худшего, на месте старого, ликвидированного во время лече­ния. Чтобы обвинить гипноз в такой потенциальной опасности, не­обходимо его воспринимать как лечение симптомов в отличие от более динамического метода, занимающегося скрытыми причина­ми. Динамическая теория гласит, что психическая энергия, связан­ная внутренним конфликтом, высвобождается в виде возникнове­ния симптома — выходом энергии. Когда этот "выход" убирают, энергии приходится направиться в иную сторону, что вызывает но­вый симптом. Другие "симптоматические" подходы, особенно би­хевиоризм, встречаются с подобными обвинениями.

В случае гипноза может иметь место, определенного рода искривление его смысла, которое осложняет защиту от таких обви­нений. Ведь гипноз можно использовать лишь симптоматично (примером служит стандартная техника). Добавлю, что по моему мнению его слишком часто используют именно так частично из-за отсутствия правил, регулирующих формальное изучение и компе­тентное проведение гипноза. Некомпетентные люди, непонимаю­щие принципов, представленных в данной книге, и в этой главе в

Дата добавления: 2014-11-29