М од ел и м иф ол ог ич ес ко й к ом му ни ка ци и

ТЕОРИЯ КОММУНИКАЦИЙ – БАЗОВАЯ ОСНОВА PR-ТЕХНОЛОГИЙ

Ни одно из человеческих качеств не явилось столь важным для развития цивилизации, как

способность добывать, распространять и применять знания. Можно сказать, что

цивилизация стала возможной в результате человеческого общения…[1]

(Фредерик Уильямс)

U Миф –древнее народное сказание о богах и обожествленных героях, о происхождении

мироздания и жизни на Земле; оторванное от действительности, изложение каких-либо

событий, фактов, основанное на их некритическом, ошибочном истолковании.

U Архетип (от греч. arche –начало и typos –образ) –общечеловеческий образ,

бессознательно передающийся из поколения в поколение (по К. Юнгу).

Образ Василия Ивановича Чапаева –результат мифологической коммуникации

U Леви-Строс Клод

(р. 1908) –французский этнолог и социолог, один из главных представителей

структурализма. Автор ряда трудов, в том числе по семиотике.

≪Пучки≫ отношений...

Рассказ о героях...

Предельная простота сюжета...

U Юнг Карл Густав

(1875–961) –швейцарский психолог и философ, основатель ≪аналитической

психологии≫, развил учение о коллективном бессознательном.

U Малиновский Бронислав Каспер

(1884–942) –английский этнограф и социолог, основатель функциональной школы в

этнографии. Автор труда ≪Функциональный анализ≫.

≪Матрица≫ мифа...

≪Чиновники –коррупционеры!≫

Модели мифологической коммуникации

Миф является весьма важным элементом коммуникаций. В том числе –в Паблик

рилейшнз, особенно в области политики. Мифологические архетипы во многом

определяют взаимоотношения лидеров и населения.

Сам по себе миф есть вымышленный рассказ, представляющий социальные и природные

явления в наивно-олицетворенной форме. Хотя это наиболее ранняя форма духовной

культуры человечества, мифами наполнена и нынешняя жизнь. Они играют в ней

заметную роль. Человек, в том числе современный, зачастую не сознавая того, живет в

мире мифов, ≪идеальных сущностей≫[2].

Безусловно, современные мифы отличаются от древних. Теперь они выступают в форме

теоретических социальных, политических, экономических и научных представлений о

каком-либо идеальном обществе, оптимальных путях его построения, о справедливости

того или иного социума по сравнению с другими, об экономическом ≪чуде≫, о

необыкновенных качествах руководителя государства и т.п.

Значение мифов заметно возрастает в переломные для государства и общества времена. В

книге ≪Философия мифа≫ об этом писал А. Косарев: ≪Особенно большой вера в подобные

мифы становится в кризисные для общества времена (войны, смуты, революции, разруха),

когда прежние ценности интенсивно разрушаются, а новые только начинают

формироваться. Уставшие от неустроенности, беспорядка и неопределенности люди

готовы поверить любому ≪чуду≫, которое им обещают... Мифы в такой ситуации плодятся

и умирают с необыкновенной скоростью...≫[3].

Ю. Лотман тоже придавал большое значение мифу в человеческих коммуникациях.

Ученый подметил его важную особенность, заключающуюся в том, что современный миф

не говорит о чём-то далёком и неосязаемом, а касается тех явлений, в которых живой

человек задействован самым активными образом. Ю. Лотман определяет характер

ситуации так: ≪Миф всегда говорит обо мне. Новость, анекдот повествуют о другом.

Первое организует мир слушателя, второе добавляет интересные подробности к его

знанию этого мира≫[4].

Эффективность воздействия мифа связана с закрепившейся за ним репутацией

безусловной истинности. Мифологическое не проверяется. Если ему не соответствует

действительность, то в этом вина последней, а не мифа. И тогда часто действительное

начинает изменяться и подгоняться под миф.

Скажем, во время Великой Отечественной войны с целью мобилизации народных масс на

борьбу с врагом переделке подвергся советский культовый фильм ≪Чапаев≫. В новой

интерпретации главный герой не тонул в реке, а оставался живым, в конце призывая

громить немецко-фашистских захватчиков.

Рассмотрим четыре наиболее интересные модели мифологической коммуникации.

1. Модель Клода Леви-Строса.

При создании своей модели автор использовал структуралистский подход.

Мифологичность, по его утверждению, проявляется на ином уровне, нежели другие

тексты.

≪Миф –это язык, но этот язык работает на самом высоком уровне, на котором смыслу

удастся, если можно так выразиться, отделиться от языковой основы, на которой он

сложился≫[5].

Клод Леви-Стросс на основе анализа структурной общности различных мифов пришел к

выводу, что мифологические сюжеты у разных народов являются не чем-то

произвольным, а подчиняются определенным закономерностям. Структурная общность

мифов позволила ему сделать вывод о существовании определенных закономерностей

развития человеческого сознания. Учёный даже отождествил структурную общность

мифов с логикой научного мышления: ≪Вероятно, мы откроем однажды, что одна и та же

логика заключается и в мифическом и в научном мышлении и что человек всегда мыслил

одинаково хорошо≫[6].

По Леви-Стросу, конструкцию мифа составляют пучки отношений. В свою очередь, в

результате комбинации пучков отношений формируются смысловые единицы мифа.

В качестве доказательства своей идеи К. Леви-Строс приводит структуру мифа об Эдипе,

группируя его по функциям в четыре колонки (как показано в таблице).

Структура мифа об Эдипе:

Переоценка родственных отношений

Недооценка родственных отношений

Чудовища и их уничтожение

Рассказ о героях, которым трудно пользоваться своими конечностями (хромой, левша,

толстоногий)

Эдип женится на своей матери

Эдип убивает своего отца

Анализируя выделенную структуру, К. Леви-Строс приходит к заключению о важности

повторения в коммуникации: ≪Повторение несет специальную функцию, а именно

выявляет структуру мифа. Действительно, мы показали, что характерная для мифа

синхронно-диахронная структура позволяет упорядочить структурные элементы мифа в

диахронические последовательности (ряды в наших таблицах), которые должны читаться

синхронно (по колонкам). Таким образом, всякий миф обладает слоистой структурой,

которая на поверхности, если так можно выразиться, выявляется в самом приеме

повторена и благодаря ему≫[7].

Клод Леви-Строс не считал, что структура мифа имеет обособленное значение по

отношению к содержанию. Более того, учёный утверждал, что она сама является

содержанием. И это содержание заключено в логическую форму, понимаемую как

свойство реальности[8].

2. Развитием идей Леви-Строса стала модель Ролана Барта.

Барт высказал мысль, что структура мифа имеет надстройку, придающую ему

императивный, побудительный характер. Отталкиваясь от конкретных условий

обстановки (например, ≪отечество в опасности≫), миф непосредственно обращается к

конкретному человеку, который испытывает на себе его интенции и агрессивную

двусмысленность[9].

Р. Барт подчеркнул два аспекта современного мифа:

1. Предельная простота сюжета, чтобы заполнить его значением (карикатуры,

символы и т.д.).

2. Миф может быть раскрыт в любом другом сюжете.

Поясняя своё умозаключение, Р. Барт писал: ≪Реализация концепции мифа ≪французская

империя≫ может представать перед нами по-разному. Французский генерал вручает

награду сенегальцу, потерявшему в боях руку; сестра милосердия протягивает целебный

настой лежащему в постели раненому арабу; белый учитель проводит урок с прилежными

негритятами. Каждый день пресса демонстрирует нам, что запас означающих (сюжетов)

для создания мифов неисчерпаем≫[10].

Модель мифологической коммуникации Ролана Барта дает возможность прочтения мифа

в трех вариантах.

1. Если сосредоточиться на одном означающем в контексте содержания мифа, он в

результате получает буквальное прочтение.

Африканский солдат, отдающий честь французскому флагу, является частью французской

империи, ее символом.

2. Означающее уже заполнено содержанием. В нем лишь необходимо различать

смысл и форму.

В результате происходит определенное разрушение значения, и солдат, отдающий честь,

превращается в оправдание для концепции ≪французская империя≫.

3. Если означающее рассматривать как неразрывное единство смысла и формы, миф

прочитывается следующим образом:

≪Образ африканского солдата уже не является ни примером, ни символом, еще менее его

можно рассматривать как алиби; он является непосредственной репрезентацией

французской империи≫[11].

Таким образом, суть мифа Р. Барт видит как в повторе, так и в содержательном

использовании единиц языка. Миф делает из случая правило, обязательное для всех.

Раскрывая механизм функционирования мифов в современном обществе, Барт наиболее

важной считает мифологию заведенного порядка и отношений людей в обществе, то есть

закрепление существующего положения и хода событий.

3. Модель Карла Густава Юнга.

Анализируя иррациональное рациональными методами, Юнг приходит к понятию

архетипа как явления бессознательного. В частности, он выделил очень важный для

коммуникаций архетип Героя и Отца.

Юнг утверждал, что ≪отец представляет собой могущественный архетип, живущий в душе

ребенка. Отец сначала является всеобъемлющим образом Бога, динамическим принципом.

В течение жизни этот властный образ также отступает на задний план: отец становится

имеющей границы, зачастую слишком человеческой личностью. И наоборот, образ отца

распространяется на все возможные сферы, соответствующие его значению≫[12].

На основе своего умозаключения Юнг делает переход к психологическому восприятию

различных образов, например, Иисуса Христа. Следует важное для PR замечание о

парадоксальности этого образа, о соединении в нём противоположностей. Переживание

противоположности не является объектом интеллектуального исследования. Юнг

называет его судьбой.

Далее учёный в своей модели выходит на коллективное бессознательное восприятие

мифологических сообщений. Он считает, что никакие аналитические методы не

позволяют ≪вспомнить≫ это бессознательное, поскольку оно никогда и не забывалось.

4. Модель Бронислава Малиновского.

В основе её –суждение о том, что общество прошлого и общество настоящего нуждаются

в определенных механизмах, объединяющих их в единое целое. Сегодня для этой цели

используются СМИ. Однако в прошлом, в условиях отсутствия СМИ, особую значимость

приобрели ритуалы, имевшие публичный характер. В той старозаветной публичности

заключалась не просто одинаковость поведения, а равенство в сакральной норме, откуда и

следует равенство ≪другому≫. Необходимость публичных ритуалов объясняется как

потребностями общества, так и невозможностью решения некоторых проблем на уровне

индивидуального сознания.

Функцию мифа Малиновский видит в том, чтобы рассказывать о прошлых событиях или

выражать человеческие фантазии. ≪Функция мифа –социальна. Он служит ≪матрицей≫

социального порядка и сводом примеров нравственного поведения≫[13].

Б. Малиновский приходит к выводу о необходимости наличия в обществе набора

постулатов правильного поведения, дабы удержать от мутации поведение, реализуемое в

разное время. Миф ≪решает≫ определенные проблемы, стоящие перед обществом.

В этой связи ≪культура представляет собой, по существу, инструментальный аппарат,

благодаря которому человек получает возможность лучше справляться с теми конкретным

проблемами, с которыми он сталкивается в природной среде в процессе удовлетворения

своих потребностей≫[14].

Примером, характеризующим модель Б. Малиновского, может служить миф, концепция

которого сводится к утверждению: все чиновники –коррупционеры. Слухи,

функционирующие в общественном сознании на основе этого мифологического

представления, зависят от совпадения распространённого мнения с реальным положением

дел. Скажем, слух о том, что у некоего чиновника совершили кражу из квартиры на

большую сумму, расходится очень хорошо и не требует особых доказательств.

Подобные механизмы, исследованные в коммуникационной модели Б. Малиновского,

ныне широко применяются в предвыборных технологиях.

[1] Цит. по: Почепцов Г.Г. Теория коммуникации. М.: Рефл-бук; К.: Ваклер, 2001. С. 17.

[2] См.: Косарев А. Философия мифа: Мифология и ее эвристическая значимость. М.,

СПб., 2000. С. 6.

[3] Там же. С. 7–.

[4] Почепцов Г.Г. Теория коммуникации. М.: Рефл-бук; К.: Ваклер, 2001. С. 61.

[5] Леви-Строс К. Структурная антропология. М., 1985. С. 187.

[6] Леви-Строс К. Структура мифов// Вопросы философии. 1970 №7. С. 187.

[7] Там же. С. 206.

[8] См.: Леви-Строс К. Структура и форма. Размышление над одной работой Владимира

Прокка// Зарубежные исследования по семиотике фольклора. М., 1985. С. 9.

[9] См.: Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1989. С. 90.

[10] Там же. С. 93.

[11] Там же. С. 95.

[12] Юнг К.Г. Проблемы души нашего времени. М., 1994. С. 258.

[13] Малиновский Б. Магия, наука и религия. М., 1998. С. 281.

[14] Малиновский Б. Функциональный анализ// Антология исследований культуры. СПб.,

1997. Т.1. С. 683.

Дата добавления: 2014-12-07