Формировавшиеся люди пришли к тому, что у них появилась по­требность что-то сказать друг другу».

Рука, таким образом, является не только органом труда, она так­же и продукт его».

Каменного ножа.

Под влиянием в первую очередь, надо думать, своего образа жизни, требующего, чтобы при лазании руки выполняли иные функции, чем ноги, эти обезьяны начали отвыкать от помощи рук при ходьбе по земле и стали усваивать все более и более прямую походку. Этим был сделан решающий шаг для перехода от обезьяны к челове­ку».

Даже человеку, весьма далекому от биологии, хорошо известно, что функции передних и задних лап различаются не только у обезья­ны, а еще, например, у крыс, хомяков и белок. То есть мы опять имеем дело с неспецифицированным человеку (или точнее той обезья­не, от которой он произошел) свойством. Итак, обезьяна по каким-то не совсем ясным причинам стала ходить на задних лапах,

«Если прямой походке у наших волосатых предков суждено было стать сначала правилом, а потом и необходимостью, то это предпола­гает, что на долю рук тем временем доставалось все больше и боль­ше других видов деятельности. Уже и у обезьян существует извест­ное разделение функций между руками и ногами..,. Ни одна обе­зьянья рука не изготовила когда-либо хотя бы самого грубого

Поэтому те операции, к которым наши предки в эпоху перехода от обезьяны к человеку на протяжении многих тысячелетий посте­пенно научились приспособлять свою руку, могли быть вначале только очень простыми... Но решающий шаг был сделан, рука стала сво­бодной и могла теперь усваивать себе все новые и новые сноровки, а приобретенная этим большая гибкость передавалась по наследству и возрастала от поколения к поколению.

Не столь важно то, что Энгельс в 70-е годы XIX в., когда была написана эта работа, не мог еще знать, что приобретенные признаки не передаются по наследству. Хотя здесь уместно вспомнить Канта, кото­рый утверждал, что специфически человеческое свойство — знание приобретается и передается путем научения, а не наследования как инстинкты у животных. Но важнее все же другое ~ неясен побудитель­ный мотив и механизм, который «доставляет» руке иные виды деятель­ности. Неясно, если рука продукт труда, то получается, что трудиться начинает все-таки обезьяна, отбирая тем самым у человека его сущно­стное свойство. Неясен также и механизм возникновения речи:

Затем Энгельс рассматривает развитие мозга, органов чувств, по­явление общества и т.д. Не будем останавливаться на дальнейшем

построении, а зададимся вопросом: почему же Энгельс, человек весь­ма не глупый, не замечает очевидную нелепость своей конструкции? На мой взгляд, он стал заложником теории. Логика здесь такова. Еще в середине 1840-х годов Марксом было доказано, что труд есть специ­фически человеческое качество, отличающее человека от животного. Маркс и Энгельс (как сам Энгельс неоднократно подчеркивал) со­здают по сути естественно-научную теорию. В середине XIX в. Чарлз Дарвин создает теорию естественного отбора как механизма эволю­ции. Венцом эволюции является человек, полезное качество которо­го, позволившее ему победить в этом «конкурсе на выживание», — это труд. У Энгельса человек возникает так же, как и другие виды животных, — в результате естественно-природного процесса.

В работах Энгельса можно обнаружить и иные примеры прямой работы теории. Работа Энгельса «Происхождение семьи, частной соб­ственности и государства» написана в значительной мере на этногра­фическом материале, собранном Льюисом Морганом. Но при харак­теристике низшей ступени первоначального состояния человека — «дикости» Энгельс вынужден, ввиду отсутствия материала, прибег­нуть к чисто умозрительной конструкции:

«Детство человеческого рода. Люди находились еще в местах свое­го первоначального пребывания, в тропических или субтропических лесах. Они жили, по крайней мере частью, на деревьях; только этим и можно объяснить их существование среди крупных хищных зве­рей. Пищей служили им плоды, орехи, коренья; главное достижение этого периода — возникновение членораздельной речи. Из всех народов, ставших известными в исторический период, уже ни один не находился в этом первобытном состоянии. И хотя оно длилось, веро­ятно, много тысячелетий, доказать его существование на основании прямых свидетельств мы не можем; но, признав происхожде­ние человека из царства животных, необходимо допустить такое переходное состояние [выделено мной. — М. Р.]»⁹⁵.

Не претендуя на дальнейший полноценный анализ историософии марксизма, поскольку это потребовало бы отдельного исследования⁹⁶, приведу лишь классические выдержки из более поздних произведе­ний самого Маркса, в которых он излагает квинтэссенцию своей тео­рии:

«В общественном производстве своей жизни люди вступают в опре­деленные, необходимые, от их воли не зависящие отношения — про-

^и Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства// Там же. С. 225-226.

⁹⁶ Не удержусь от того, чтобы сразу же отправить заинтересованного читателя к замечательной книге Вс. Вильчека «Прощание с Марксом», где дан оригиналь­ный анализ основных идей марксистской социальной теории.

изводственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокуп­ность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юри­дическая и политическая надстройка и которому соответствуют оп­ределенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и ду­ховный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание. На известной ступени своего развития материальные производи­тельные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями или — что является только юриди­ческим выражением последних — с отношениями собственности, внут­ри которых они до сих пор развивались. Из форм развития произво­дительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда на­ступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей гро­мадной надстройке»⁹⁷.

Таковы основные позиции «исторического материализма». Конеч­но, их не надо упрощать, не стоит редуцировать материалистическое понимание истории до формулы «бытие определяет сознание». Про­тив такой примитивизации теории Маркса выступал в конце своей жизни Энгельс:

«Согласно материалистическому пониманию истории в историчес­ком процессе опредепяющим элементом в конечном счете является производство и воспроизводство действительной жизни. Ни я, ни Маркс большего никогда не утверждали. Если кто-нибудь искажает это положение в том смысле, что будто экономический момент явля­ется единственно определяющим моментом, то он превращает это утверждение в ничего не говорящую абстрактную, бессмысленную фразу. Экономическое положение — это базис, но на ход истори­ческой борьбы также оказывают влияние и во многих случаях опре­деляют преимущественно форму ее различные моменты надстрой­ки...»*⁸.

Наиболее уязвимы построения Маркса там, где он сам противо­речит логике своей теории. Например, рассматривая классовую борьбу как двигатель исторического процесса, Маркс пишет о борьбе эксплу­ататоров и эксплуатируемых в каждой общественно-экономической формации, в результате которой побеждает новый класс, становя-

⁴⁷ Маркс К. К. критике политической эконом и и//М арке К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 6-7.

Фридрих Энгельс — Йозефу Блоху. С.394.

щийся системообразующим на следующем этапе исторического раз­вития. Например, при феодализме противоборствующими классами являются «помещик и крепостной», а победу одерживает буржуа. Но почему пролетариат должен победить буржуазию? Ведь пролетариат не новый, а системообразующий класс капиталистического общества. И Марксу приходится создавать дополнительную теорию, согласно которой пролетариат — единственный класс, который осознает свое положение и сознательно борется против буржуазии. Но это положе­ние вступает в противоречие с изначальной теорией:

«Материалистическое понимание истории исходит из того положе­ния, что производство, а вслед за производством обмен его продук­тов, составляет основу всякого общественного строя; что в каждом выступающем в истории обществе распределение продуктов, а вме­сте с ним и разделение общества на классы или сословия, определя­ется тем, что и как производится и как эти продукты производства обмениваются. Таким образом, конечных причин всех общественных изменений и политических переворотов надо искать не в головах людей, не в возрастающем понимании ими вечной истины и справед­ливости, а в изменениях способа производства и обмена; их надо искать не в философии, а в экономике соответствующей эпохи»⁹⁹.

Один из существенных недостатков «исторического материализ­ма» как раз и состоит в преувеличении значения классовой борьбы как двигателя исторического процесса.

«Пожалуй, самой большой слабостью марксистской теории являет­ся недооценка силы связей между людьми, возникающих по причи­нам, совершенно не зависящим от производства. Трудно оспорить то, что религиозная, расовая или национальная принадлежность является в долгосрочном плане как минимум столь же важной, как и принад­лежность классовая. От подобных связей нельзя просто отмахнуться, назвав их "ложным сознанием", внедряемым правящим классом, что­бы низшие сословия не осознали, что подвергаются эксплуатации; вероятнее всего, эти связи удовлетворяют фундаментальную чело­веческую потребность».

Джон Гош¹⁰⁰

Развитие социальной теории в XX в. пошло именно по этому пути — исследования человеческих связей во всем их многообразии. Русский социолог, один из основоположников современной американской социологии П. А. Сорокин определял социологию как «науку о чело­веческих взаимодействиях».

^w Энгельс Ф. Развитие социализма от утопии к науке//Маркс К., Энгельс Ф. Избр. произв.: В 3 т. М., 1979. Т. 3. С. 147. ¹⁰⁰ ТошДж. Указ. соч. С. 210.

Маркс и Энгельс верили, что уже к 70-м годам XIX в. уровень развития производительных сил позволяет перейти к социально спра­ведливому механизму распределения. Они ориентировались, в част­ности, на развитие техники, прогресс которой в эпоху промышлен­ной революции был несомненен.

Проект будущего общества, по крайней мере в том виде, в кото­ром он представлен в работах Энгельса, поражает своей наивностью, своим простодушным гуманизмом:

Дата добавления: 2014-12-07