Исполнение обязательства

Кто и кому исполияет. Обязательство может быть исполнено не толь­ко должником, но и любым лицом, даже без ведома и согласия должника — solvendo quisque pro alio licet invito et ignorante liberal eum (D. 3. 5. 38; D. 46.3. 53). Мы не находим в источниках прямого указания на то, что строго личные обязательства должны быть исполнены только должником. Это объясняется тем, что такая область права, как наем труда свободных людей, в рабовла­дельческом Риме играла сравнительно незначительную роль. Платить нужно кредитору или кому он прикажет — iussu eius, или опекуну, попечителю, до­веренному, наследнику, рабу-управляющему — servus actor (D. 46. 3. 49). Своеобразное положение занимало лицо, субсидиарно (подсобно) управомоченное на получение платежа, т.е. solutionis causa adiectus — лицо, добавлен­ное для целей платежа. Тип этих обязательств: Mihi aut Seio dare spondes? — Обязуешься дать мне или Сею? Право требования принадлежит кредитору, но должник может уплатить Сею. Obligatio quidem stipulatori adquiratur, solvi tamen Seio recte possit (I. 3. 19. 4).

Право подсобного платежепринимателя было безотзывным, а именно: «Если заключено обязательство уплатить кредитору или Тицию, и хотя бы затем кредитор запретил должнику платить Тицию, однако, уплатив последнему, не освобождаюсь» (D. 46. 3. 12. 3).

Порядок засчитывания платежа при наличии нескольких долгов. Источники подробно останавливаются на вопросе о платеже, сделанном при наличии нескольких долгов — cum ex pluribus causis debitor solvit (D. 46. 3. 97). Право засчитать (imputare) плату за тот или иной долг предоставляется должнику, а при отсутствии его указаний — кредитору, а на случай, если ни одна из сторон об этом не позаботилась, устанавливается очередность долгов дан­ного должника, подлежащих погашению: сначала проценты, затем капиталь­ная сумма — prius in usuras deinde in sortem (C. 8.42.1); сначала долги, созрев­шие для принудительного взыскания (D. 46. 3. 103), потом другие; сначала долги, по которым присуждение угрожает бесчестьем или штрафной санкци­ей, потом другие; сначала обеспеченные залогом, затем необеспеченные (D. 46. 3. 97) и т. д.

Частичная уплата. Частичную уплату кредитор не обязан принимать. Если кредитор требует десять денежных единиц, то его нельзя принудить принять предлагаемые должником пять и судиться об остальном. Таким же образом, если кредитор виндицирует поместье, то он вправе отвергнуть частичное добровольное исполнение, предпочитая судиться обо всем. Так обстояло дело в классическую эпоху при Юлиане, когда обязательство рассматривалось как нечто целое, погашение которого строго соответствует его возникновению. Позднее, в Византии, этот ригоризм смягчается и должнику дается возмож­ность освободиться хотя бы от части долга: humanius videtur... si actorem compulerit ad accipiendum id quod offeratur — представляется более человечным побудить истца принять то, что предлагают (D. 12. 1. 21). Здесь все смягчено: вместо ригоризма — византийская «гуманность»; здесь речь идет не о том, что­бы принудить кредитора к принятию, а о том, чтобы его побудить.

Замена исполнения (datio in solutum)

Согласие кредитора на замену исполнения. По общему правилу исполнение должно в точности соответствовать обязательству. Aliud pro alio invito creditori solvi non potest — без согласия кредитора нельзя ему платить одно вместо другого (D. 12. 1. 2. 1). Но с согласия кредитора можно платить aliud pro alio (Гай. 3.168). Таким образом, перед нами замена исполнения, его суррогат, datio in solutum, буквально - дача в уплату. Чаще всего это проис­ходит в виде res pro pecunia soluta — уплата вещи вместо денег; такой вещью в Риме был в особенности земельный участок.

Si centum debens, quasi ducenta deberem, fundum ducentorum solvi (D. 12. 6. 26. 4) — будучи должен 100 (тысяч сестерциев), но полагая, что я должен 200, я дал в уплату поместье стоимостью 200. Другой пример: Praedium tibi pro soluto datum aliis credrtoribus fuerat obligatum — поместье, данное тебе в уплату, было заложено у других кредиторов (С. 8. 44. 4. 212). Источники в достаточной мере свидетельствуют о том, что институт datio in solutum продиктован экономической необходимостью, выросшей на почве тяжелых условий плохо организованного земельного кредита в обстановке падающей доходности рабовладельческого хозяйства. Кредитор и здесь, как в более примитивном кабальном nexum, играет командную роль. Без его согласия datio in solutum невозможно, а если его согласие дано, то юристы спорят, погашается ли обязательство, как думают сабинианцы, или оно, продолжая существовать, может быть отпарировано возражением должника о недобросовестном предъявлении требования, как думают прокульянцы (Гай. 3.168). И все же datio in solutum явилось в тогдашних условиях некоторым облегчением для обеих сторон. Ко времени Юстиниана экономическая база, на почве которой вырос этот институт, совершенно ясна.

Замена исполнения против воли кредитора. В новеллах Юстиниана (Nov. 4.3) описывается положение разорившихся землевладельцев — infelices debitores, которые задолжали кредиторам деньги, но денег для уплаты не имеют, а располагают недвижимостью, на которую трудно найти покупателей, между тем как кредиторы настаивают на уплате наличными. Экономическая борьба ростовщиков-заимодавцев и землевладельцев-должников получает юридическое выражение в столкновении требования денежной solutio с предложением земельной datio in solutum. При Юстиниане вводится закон, в силу которого кредитор обязан принять в уплату недвижимое имущество вместо денег. Цепь развития замкнута: на пороге datio in solutum стоит положение: invite creditore aliud pro alio solvi non potest — против воли кредитора уплатить одно вместо другого невозможно. В последнем звене развития creditor (pecuniae) rem immobilem accipere cogitur ~ кредитор принуждается получить в возврат денег недвижимое имущество. Указ Юстиниана содержит знаменательные греческие слова: «ho tes anagkes logos eis touto to pragma periege» (логика необходимости привела к этому результату).

Кредиторы оказывались покупателями поневоле, и уже задолго до этого юристы-классики нашли: кто получает в уплату вещь (вместо денег), тот при­равнивается к покупателю - qui rem in solutum accepit, similis est emptori (D. 42. 4. 15). Должники, приравненные к продавцам, однако, были в классичес­кую эпоху далеко не теми несчастными, которые при Юстиниане взывают к гуманности. Как приличествует продавцу и как это водится (naturaliter concessum est), они умели quod minoris est pluris venuere et ita invicem se circumscribere (D. 19. 2. 22, 3) — что стоит дешевле, продать подороже, и так обойти друг друга. Из практики они знали, что обещают золото, а бывает, что платят quasi aurum aes — под видом золота бронзу; они не прочь были предложить взамен уплаты земельный участок за явно превышенную оценку — per dolum pluris aestimatum fundum in solutum dare (D. 46. 3.46. 2) или же передать в уплату земельный участок с такими пороками в праве, которые влекут за собой его эвикцию, т. е. отнятие и отсуждение в пользу подлинного собственника. Некоторые юристы полагали, что в этих случаях давший в уплату отвечает на тех же основаниях, что и продавец; другие же считают, что дача в уплату отпадает и остается в силе первоначальное обязательство — manet pristina obligatio (D. 46. 3. 46). Это близко подходит к точке зрения тех юристов, которые считали, что дача в уплату не погашает обязательства, а создает эксцепцию (возражение).

Внесение предмета обязательства на хранение (depositio)

Когда исполнение производится путем depositio? Исполнение иногда оказывается невозможным по обстоятельствам, зависящим от кредитора, как-то: кредитор отказывается от принятия или допускает промедление в принятии; кредитор отсутствует по государственным делам; представитель кредитора, уполномоченный на ведение судебного дела, не имеет полномочия на получение денег. Мы уже видели, что просрочка кредитора в принятии переносит на него риск случайной гибели вещи. На случай отказа кредитора принять платеж, в частности, если он при этом отказывается возвратить заложенную вещь, указы III в. н. э. рекомендуют должнику предложить кредитору платеж капитальной суммы с процентами, удостоверив это обстоятельство при свидетелях, и затем, запечатав деньги, депонировать их в казну; течение процентов будет приостановлено (С. 4. 32.19; С. 4.32.6); равным образом приостанавливается реализация предмета залога (С. 8. 27. 8).

Порядок внесении в депозит. Депонировать предлагается либо в казну (in publicum), либо в кассу храма, in aedem (D. 40.7. 4). Часто это совершается при содействии претора: pecuniam in iure optulit,... obsignavit ас publice deposuit — сделал перед претором предложение об уплате денег, опечатал их и сдал в депозит казны (D. 17. 1. 56. 1). Пример: рабу Стиху по завещанию дана сво-бода при условии представления отчета. Если Стих готов представить отчет и уплатить причитающийся остаток, то в функции претора входит выбрать «му­жа доброго» для проверки отчетности, после чего распорядиться депонировать сальдо (остаток) и вынести определение о признании Стиха свободным (D. 40. 5. 47. 2). Таким образом depositio при содействии претора равносильна solutio - платежу. Obsignatione totius debitae pecuniae sollemniter facta liberationem contmgere manifestum est - в силу депонирования всей причитающейся денежной суммы, произведенного официально (т. е. при содействии претора), обязательство прекращается (С. 8.42.9., 286 г.). Кредитору придется обращать­ся за платежом уже не к должнику, а к хранителю (С. 4. 32.19. 4).

Менее энергичный эффект производило депонирование денег у банкира (nummulanus); если выбор хранителя произведен по указанию (iussu) креди­тора, то риск переносится на кредитора; если же выбор хранителя произве­ден должником-плательщиком, то риск остается на нем.

При каких условиях и до какого момента внесший в депозит вправе об­ратно взять свой взнос и с какого момента взнос становится бесповоротным, об этом вопросе источники упоминают лишь вскользь (С. 4. 32.19.4).

Зачет (compensatio)

Сущность зачета. Если кредитор имеет требование к должнику, а должник имеет в свою очередь встречное требование к кредитору то при известных условиях требования в той сумме, в которой они взаимно покрываются, считаются погашенными и взысканию подлежит только тот остаток на который одно требование превышает другое. Такой способ погашения обяза­тельства называется зачетом (compensatio), буквально - уравновешивание, выравнивание. Для этого требуется наличие встречных требований: invicem creditor idemque debitor est - кредитор является в то же время должником (D. 12. 6. 30).

Связь зачета с процессом. Зачет появляется лишь на развитой стадии права, и он тесно переплетается с вопросами процесса, так что в Институциях Гая и Юстиниана о зачете говорится в связи с процессом, а не в разделе о прекращении обязательств.

В легисакционном процессе ответчик не мог ссылаться на свое встречное право, он мог только признать или отвергнуть требование истца.

Id postulo: aies an neges - истец спрашивает: признаешь или отрицаешь (Гаи. 4. 17 и вновь найденный отрывок). При действии формулярного процесса старое правило гласило: при наличии взаимных требований, когда один требует меньшую сумму, а другой большую, дело подлежит разбору у одного судьи (D. 2.1. 11.1), но о том, что допускается зачет этих взаимных требова­нии (mutuae actiones), говорилось только в отдельных случаях, о которых речь ниже.

Первоначальная недопустимость зачета. Иногда же специально указывалось на недопустимость зачета. Сенека (De beneficiis, 6. 5. 6) приводит красочный случай: «Формула не сливается воедино, если тот, кто депонировал у меня деньги, затем обокрадет меня; я к нему предъявлю иск о краже, а он ко мне о депозите; одно положение с другим не смешивается, каждое идет своей дорогой: депозит имеет свой собственный иск точно так же, как кража свой», — lex legi non miscetur, utraque sua via it: depositum habet actionem propriam tarn mehercule, quam furtum.

Зачет в операциях банкиров. Общие правила о зачете начинают скла­дываться приблизительно со II века н. э. и прежде всего применительно к операциям банкиров (argentarii). В эпоху принципата, с ростом торговых опе­раций и необходимостью их финансирования, банкиры приобретают сущест­венную функцию в народном хозяйстве Рима.

Ideo argentarios edere rationes cogit, quia officium eorum atque ministerium publicam habet causam et haec principalis eorum opera est, ut actus sui rationes diligenter conficiant — претор обязывает банкиров представить торговые запи­си, потому что их функция и промысел имеют публичный характер и главная их забота состоит в том, чтобы тщательно вести записи своих операций (D. 2. 13. 10. 1. Gaius). Женщинам не разрешается быть банкирами (D. 2. 13. 12). Большой размах торговых операций постепенно отодвигает тот старинный порядок, при котором каждый домовладыка ограничивался ведением codex accepti et expensi — приходно-расходной книги. Дело становится на коммерческую ногу, и «бухгалтерская» запись сосредоточивается в руках професси-онала-аргентария. Когда в результате операций с клиентом банкир предъяв­ляет иск, он обязан в интенции указать сальдо, т. е. остаток между операциями по кредиту и дебету. Пример, приведенный у Гая (4. 64): банки­ру следует с Тиция 20 тысяч сестерций, банкир должен Тицию 10 тысяч; ин­тенция формулы должна гласить: «Si paret Titium sibi X milia dare oportere amplius quam ipse Titio debet» — «если окажется, что Тиций должен банкиру на 10 тысяч больше, чем сам банкир должен Тицию». Таким образом, argentarius cogitur cum compensatione agere - банкир обязан иск предъявить по за­чете. Если банкир этого не сделает, то ему будет в иске отказано ввиду пре­вышения исковых требований, plus petitio.

Зачет при несостоятельности. Второй случай применения зачета имел место в отношении кредитора несостоятельного должника, который в то же время является дебитором несостоятельного. Представителем имущества несо­стоятельного должника являлось лицо, купившее все имущество несостоятель­ного — bonorum emptor; предъявляя требование к дебитору несостоятельного должника, он должен agere cum deductione — взыскивать с вычетом.

Результат был таков, что кредитор несостоятельного, состоящий в то же время его дебитором, представлял к зачету свое требование полностью, в то время как другие дебиторы конкурсной массы получали удовлетворение лишь пропорционально размеру своих требований. По объяснению Гая, вычет, дедукция, отличался от компенсации, зачета, в собственном смысле, тем, что при компенсации зачету подлежали только однородные требования, та­кие, как vinum cum vino, triticum cum tritico, pecunia cum pecunia — требования по вину с требованием по вину, пшеница с пшеницей, деньги с деньга­ми; при дедукции же зачитывались и разнородные претензии; например, прямое требование bonorum emptor'a касалось денег, а встречное касалось ви­на или зерна; судья в кондемнации (присуждении) производит денежную оценку товарных требований и за вычетом этой оценки из прямого денежно­го иска присуждает остаток. В отличие от банковской компенсации покупатель всего имущества несостоятельного должника не обязан был произвести вычет в интенции, а потому ему не угрожали последствия превышения иска.

С другой стороны, зачету подлежат только требования, которым срок наступил, а вычету подлежат и такие суммы конкурсной массы по дебету и кредиту, которым срок еще не наступил (Гай. 4. 65-68).

Зачет взаимных требований, основанных на «доброй совести». Наконец, третья группа дел, при которых, в отступление от общего правила, допускался зачет, это взаимные требования доброй совести, вытекающие из одно­го и того же основания, иначе говоря, взаимно связанные требования. Присуждению подлежит причитающееся истцу с учетом того, что, в свою очередь, по тому же основанию причитается с него — habita ratione eius, quod invicem actorem ex eadem causa praestare oporteret (Гай. 4. 61).

В исках, вытекающих из сделок доброй совести, в интенции (проситель­ном пункте) не указывалась точная оценка и формулировалось: Quid ob earn rem dare facere oportet ex fide bona — что причитается по этому делу по доброй совести (Гай. 4.47). Поэтому не было опасности проиграть дело вследст­вие plus petitio, т.е. из-за предъявления иска без вычета встречного долга.

Реформа зачета во II в. н. э. Таким образом, зачет был известен в расчетах банкиров, в требованиях к имуществу несостоятельного и по вытекающим из одного и того же основания взаимным требованиям категории bonae fidei iudicia. Так обстояло дело до второй половины II в. нашей эры, когда бы­ла произведена реформа, содержание которой известно лишь отрывочно по Институциям Юстиниана (I. 4. 6. 30), а именно: In strictis iudiciis ex rescripto divi Marci opposita doli mali exceptione compensatio inducebatur — в исках стро­гого права рескриптом императора Марка был введен зачет путем заявления возражения о недобросовестности.

Поскольку исками строгого права являются в основном иски, вытекаю­щие из односторонних обязательств, требования в этих исках имеются толь­ко на одной стороне, потому встречные требования в этих делах вытекали не ex eadem causa — из того же основания, a ex dispari causa, ex diverse contractu — из другого основания, из другого договора (Сентенции Павла. 2. 5. 3). Это шаг вперед в развитии зачета, но все же остается правило, что зачитыва­ются только требования paris speciei — одинакового вида, а именно: деньги с деньгами, зерно с зерном. Если же встречные требования были разного вида, то сторонам оставалось разбираться, хотя бы у того же судьи, но в отдельных взаимных производствах — mutuae petitiones. При этом по указу 224 г. (С. 4. 31. 6) основной истец не мог добиваться исполнения решения, прежде чем состоится решение во встречному иску — non prius exsolvi quam petitione mutuae responsum fuerit. Это очень близко подходит к зачету, как сложившемуся институту.

Ipso hire compensari. Последний шаг в этом направлении сделан при Юстиниане. Его указ (531 г.) расширил применение зачета, так что зачетом иски уменьшаются в силу самого права — nostra constitutio...compensationes latius introduxit, ut actiones ipso iure minuant (1.4. 6. 30). Что означают в данном случае слова «ipso iure», этот вопрос является предметом исследований на протяжении многих лет.

До начала XIX в. господствовало понимание выражения ipso iure compensari в смысле зачета двух встречных требований, происходящего автоматически, в момент, когда по обоим наступил срок. Однако такое толкование противоречит источникам.

Так, например, если вышедший из-под опеки предъявляет иск к опекуну, вытекающий из ведения дел опеки, а опекун имеет встречное требование о возмещении понесенных по опеке расходов, то опекуну предоставляется по своему усмотрению либо требовать зачета, либо предъявить самостоятельный иск о расходах — erit arbitrii eius, utrum compensare an petere velit sumptus (D. 27. 4. 1.4). Если бы зачет происходил автоматически, то отдельный иск о расходах был бы недопустим.

В настоящее время выражение ipso iure применительно к зачету уже не толкуют, как автоматический зачет. Большинство авторов понимают ipso iure compensari в том смысле, что судья по своей обязанности —ex officio — про­изводит зачет, независимо от того, облек ли ответчик свое возражение в фор­му exceptio doli. В подтверждение этого толкования можно привести следую­щее место, которое, насколько известно, в литературе не использовалось для решения разбираемого вопроса. По вопросу о возмещении расходов, произ­веденных на виндицируемую наследником вещь, Павел проводит различие: добросовестному владельцу эти расходы возвращаются, недобросовестный же должен пенять на себя, если он произвел затраты на заведомо чужую вещь (D. 5. 3. 38). Далее, в стиле, характерном для компиляторов, добавляется: sed benignius est in huius quoque persona haberi rationem impensarum... et id ipsum ofHcio iudicis continebitur, nam nec exceptio doli desideratur — но благосклоннее и в отношении этого лица учесть расходы, и это делается по обязанности судьи, причем exceptio doli не требуется.

Аналогично обстоит дело с правом мужа, от которого требуется возврат приданого на представление к зачету произведенных им необходимых расхо­дов. В классическую эпоху действовало правило: necessariae impensae ipso iure dotem minuunt — понесенные мужем необходимые издержки уменьшают ipso iure подлежащее возврату приданое (D. 23.3. 5. 2). Если муж выплатил обрат­но все приданое, не представив к зачету понесенные издержки (поп habita ratione impensarum), то может ли он предъявить отдельный иск о возврате того, что обычно представляется к зачету (D. 25.1.5.2)? Некоторые юристы давали отрицательный ответ, но Марцелл допускал такой иск, и тут же, в сти­ле, характерном для византийской эпохи, добавляется: propter aequitatem — ради справедливости; следует примкнуть к мнению Марцелла, а именно, если в процессе не произведен зачет того, что ipso iure уменьшает иск, то можно свое право осуществить в отдельном процессе. Стало быть, ipso iure compensari не означало автоматического погашения встречных претензий.

Условия применения зачета. Каковы же условия применения зачета при Юстиниане?

(1) Оба требования должны быть встречные, т.е. кредитор по основному требованию является должником по встречному — creditorem eundemque debitorem (D. 16. 2. 2).

(2) Требования должны быть ликвидные, — новое условие, введенное при Юстиниане; требование ликвидно, когда оно не запутано сложными деталями, но судье может быть легко представлен результат — causa liquida non multis ambagibus innodata, sed possit iudici facilem exitum sui praestare (C. 4. 31.14. 1).

(3) Требования не должны быть парализованы в силу правопоражающего возражения (перемпторная эксцепция) — quaecumque per exceptionem peremi possunt, in compensationem veniunt (D.16. 2.14). Допускаются к зачету и нату­ральные обязательства — etiam quod natura debetur, in compensationem venit (D. 16 2. 6). Вопрос о пределах допустимости представления к зачету требования, по которому истекла давность, в источниках не ставится.

(4) Далее, к зачету допускаются только такие требования, по которым срок уже наступил — quod in diem debetur, non compensabitur, antequam dies veniat (D.16. 2. 7).

(5) Наконец, встречные требования должны быть однородны. Поэтому наиболее подходящи для зачета денежные обязательства.

Зачет не допускался против требования о возврате предмета поклажи; в этом сказалась забота о собственнике — поклажедателе. Равным образом не могли ссылаться на зачет лица, к которым предъявлено требование, касаю­щееся незаконно захваченных предметов — possessoinem alienam perperam occupantibus compensatio non datur (C. 4. 31. 14. 2).

Дата добавления: 2014-12-07