Эллинистически римская философия 7 страница

Свобода в виде «отклонения» от необходимости, а
не борьбы и противодействия ей придает философии
Эпикура налет эскапизма (ухода от действительности).
И мы находим в литературе такую формулировку: сво-
бода — результат бегства от необходимости. Как выра-
жение эскапизма принцип отклонения имеет обшир-
ное поле значений, что отмечено уже в докторской
диссертации Маркса. Как атом отклоняется, так фи-
лософ уходит от боли и смятения; его «отклонение»
от деятельности есть атараксия. Добро — бегство от
зла; наслаждение — уклонение от страдания. Боги
уходят от мира в межмировое пространство и т. п.

В целом Эпикур разделял, более того, развивал
(в «Письме к Геродоту») атомистику Демокрита. Во-пер-
вых, у него более определенно выражена позиция ма-
тематического атомизма как следствие устранения
противоречия между величиной атома и принципом не-
делимости. Атом состоит из малых частичек, не имею-
щих своих частей. Они есть мера величины атомов при
рассмотрении их мыслью. Во-вторых, Эпикур строго ог-
раничил размеры атома. Он определенно заявил, что все
атомы являются весьма малыми (Демокрит же полагал,
что есть некоторые атомы весьма больших размеров).
В-третьих, он утверждал, что неделимые тела имеют
необъятное число форм, но не безграничное (у Демокри-
та не было предела разнообразию форм). В-четвертых,
Эпикур прибавил к свойствам атомов (величине и фор-
ме) третье — вес. Это стало решением вопроса об источ-
нике движения атомов: тела необходимо движутся в силу

тяжести. На этом основании у Эпикура сложилось уче-
ние о движении атомов. Они движутся через пустоту с
равной скоростью, так как им ничего не противодейству-
ет. Ни тяжелые атомы, ни легкие не будут нестись бы-
стрее относительно друг друга. Направление движения
атомов — падение сверху вниз. Движение же в других
направлениях (вверх, вбок) является следствием удара.
Все сказанное свидетельствует о том, что Эпикур изба-
вил атомистику от ряда недомолвок и противоречий и
придал ей более стройный вид.

Рассмотрение блага ведет нас к психогносеологи-
ческой части эпикурейской философии (канонике, или
логике). Ведь чувственное наслаждение не может воз-
никнуть без ощущений. Поэтому ощущения (ощущение
по-греч. αϊσϋησις; отсюда слово «эстетика») — основа-
ние как наслаждения, так и познания. Иными словами,
чтобы рассказать человеку о благе, надо рассказать об
ощущениях, коль скоро приятные переживания и зак-
лючены в ощущениях; а чтобы не было бездумного
отношения к наслаждениям, чтобы не впадать в край-
ности, нужно дать ему еще и понятие блага для управ-
ления ощущениями, для регулирования наслаждений.
Такой принятой нами логике мы и будем следовать.

В гносеологии, как и в некоторых других разделах
философии, Эпикур исходил из основоположений Демок-
рита. Органом познания является душа. Поскольку ни-
чего нельзя мыслить бестелесным, за исключением пу-
стоты, душа также есть тело, состоящее из тонких частиц
и рассеянное по всему организму, очень похожее на
ветер с примесью теплоты. Чувства являются свойства-
ми души, но она реализует их только благодаря телу,
которому передает способность ощущения. Восприятия
возникают в результате проникновения в органы чувств
и душу истечений (άπορροαί; ед. число — απορροή) атомов
с поверхности тел. Истечения атомов представляют со-
бой очертания, подобные по виду плотным телам. Эти
очертания мы называем образами (είδωλα — мн. число от
ενδωλον). Когда они привходят к нам от внешних предме-
тов, мы видим формы последних и мыслим о них.

Расхождения между Эпикуром и Демокритом начи-
наются с оценки познавательных возможностей органов
чувств. Эпикур считает ощущения достоверными, истин-

ными в отличие от своего предшественника. Если попы-
таться систематизировать сообщения источников и мне-
ния, высказываемые в литературе, то можно сказать, что
Эпикур понимал истинность ощущений, по-видимому, в
двух смыслах: во-первых, в смысле собственно гносео-
логическом как их соответствие внешнему миру; во-вто-
рых, в смысле, скорее, психологическом — как существо-
вание их в качестве феноменов сознания.

В «Письме к Геродоту» говорится, что истинно
только то, что мы наблюдаем чувствами. Под истиной
здесь подразумевается реальное существование того,
что воспринимают чувства. Это обстоятельство отме-
чено в докторской диссертации К.Маркса. Чувства для
Эпикура истинны, потому что они фиксируют дан-
ность, существование. Существовать и быть истин-
ным — для него синонимы. И теперь обыденное со-
знание так понимает истинность, когда утверждает:
стол — истинен, т. е. существует. Итак, чувства гово-
рят нам об истине, а именно о том, что реально су-
ществует. Значит, они сами истинны, адекватно отра-
жают объективную реальность.

На чем основывалось убеждение Эпикура в истин-
ности ощущений? На этот вопрос нельзя ответить од-
нозначно. С одной стороны, он полагал, что ощущения
сами убеждают нас в своей истинности. Им присуща
некоторая очевидность (ενάργεια — наглядность, яс-
ность), так что мы без всяких доказательств соглаша-
емся с ними, верим им, т. е. интуитивно признаем их
истинными. Ведь очевидно (мы уже приводили этот
пример), что огонь жжет и снег бел. С самоочевидно-
стью ощущений связана их характеристика как «вне
разумных» (άλογου), τ. е. не нуждающихся ни в каких
доказательствах и не зависящих от них.

Но, с другой стороны, Эпикур ищет основания
истинности ощущений. Сходство представлений и
предметов он объясняет истечением образов от вещей:
первые— подобия (копии) последних. Истинность
ощущений доказывают повторные восприятия. И, кро-
ме этого, Эпикур называл условия, при выполнении
которых ощущение будет объективно отражать дей-
ствительность, например, нормальное состояние орга-
низма, подходящую среду восприятия и др.

Доверие ощущениям ведет Эпикура к признанию
объективности чувственно воспринимаемых качеств ве-
щей (еще одно его отличие от Демокрита). По свидетель-
ству Плутарха, он не говорил, что цвет и прочие качества
существуют лишь во мнении. И у самого Эпикура в
«Письме к Геродоту» сказано, что свойства принадлежат
телу. Тело — это совокупное представление свойств.

Истинность ощущений в смысле их существования
как фактов сознания доказывается тем, что они, как
правило, вызывают у человека разного рода эмоции.
Эпикур обозначает их словом πάϋος (пафос) — страсть,
возбуждение, аффект (мн. число — πάύη). Обычно при-
нято переводить πάοος как «чувство» или «переживание».
Чувства выражают отношение человека к ощущениям.
В источниках они называются критерием истины. Оче-
видно, Эпикур считал чувства критерием истинности
ощущений. Наличие чувства свидетельствует о том, что
ощущение существует (истинно), так как оно является
следствием (или спутником) последнего.

Исходя из этого, надлежит признать истинным
(существующим) любой феномен сознания, который
сопровождается переживанием. Поэтому Эпикур счи-
тал истинными (существующими) не только ощущения
нормальных и бодрствующих людей, но и видения
спящих, душевнобольных, а также разного рода фан-
тастические представления вроде химеры, кентавра и
т. п. Задача состоит только в том, чтобы объяснить, от-
куда берутся фантастические образы. Эпикур находит
следующее объяснение. Истечения переплетаются
друг с другом и проникают в поры тела, и тогда возни-
кают фантастические представления.

Если ощущения истинны, то откуда в таком случае
берутся ложь, заблуждения. Ложь возникает тогда,
когда мы высказываем какое-либо мнение и предполо-
жение (δόξα καί ϋπόληψις). В суждении мы прибавляем
нечто от себя к чувственному восприятию, что не со-
ответствует реальности. Допустим, мы говорим о су-
ществовании кентавра в действительности, хотя он су-
ществует только как образ. Таким образом, ложь — это
неверный вывод, делаемый умом из данных ощущений.
Как пишет Эпикур, ложь и ошибка лежат в прибавле-
ниях, делаемых мыслью относительно ожидаемого.

Доверие ощущениям и определенное недоверие разу-
му принципиально отличают гносеологию Эпикура от
демокритовской, хотя между ними немало и общего.

Первичные данности нашей психики и процесса
познания — ощущения и чувства — образуют непос-
редственную чувственную основу интуитивного разли-
чения блага и зла, наслаждения и страдания. Согласно
древним свидетельствам, чувства в общем разделяют-
ся на переживания удовольствия и неудовольствия,
приятного и неприятного. Удовольствие — это состоя-
ние, соответствующее природе организма, а неудоволь-
ствие — состояние, чуждое его природе. Удовольствие
и страдание служат критериями того, к чему следует
стремиться и чего избегать.

Но сказанное совсем не означает, что Эпикур по-
лагался лишь на чувственную интуицию и отвергал
всякие размышления о наслаждениях. Условием пра-
вильного мышления Эпикур считал знание смысла
слов, т. е. их значения, в котором содержится понятие.
Понятие он выражал своеобразным термином πρόληψνς
(букв. — предсхватывание, предпостижение). Этим он,
по-видимому, хотел сказать, что существуют некоторые
исходные значения слов (понятия), которые служат
началом — «предпониманием», «предпонятием» —при
размышлении. Цицерон свидетельствует: πρόληψις —
предвосхищающее представление о предмете, без чего
ничто не может быть ни понято, ни исследовано, ни
подвергнуто обсуждению. Об этом же хорошо писал
Ив. Боричевский, автор уникального в нашей литера-
туре, но, к сожалению, забытого и не используемого
исследования каноники Эпикура. В основе каждого
названия лежат некоторая «предзаложенная очевид-
ность», некий «первичный смысл». Устойчивые пер-
вичные смыслы, заложенные в словах, являются
очевидными данностями мысли, ее «достижениями»
(έπιβολαί). По самой природе они составляют необходи-
мое предисловие всякого суждения вообще. Πρόληψις
служит мерилом истинности суждений.

Сами же понятия имеют опытное происхождение,
возникают при повторении и запоминании ощущений,
являются эмпирическими общими понятиями. По опре-
делению Диогена Лаэртского, πρόληψις есть воспомина-

ние о многократном внешнем явлении, т. е. о ранее
бывших ощущениях. Это значит, что понятие пробуж-
дает в душе память о соответствующих чувственных
восприятиях, следовательно, в свою очередь, в извес-
тном смысле предшествует им. У Эпикура происходит
переворачивание последовательности связи понятия и
ощущения в сравнении с Платоном, у которого ощуще-
ние вызывало воспоминание о понятии. Эмпирическое
происхождение понятий означает, что критерием их
истинности являются ощущения.

Благодаря понятию-воспоминанию человек рас-
суждает (вспоминает) об удовольствиях. Такими вос-
поминаниями о наслаждениях он заглушает, кстати,
испытываемые в настоящий момент страдания, как
думает Эпикур.

В заключение отметим, что наиболее сильной сто-
роной эпикурейской философии были ее ориентация
на человека и стремление решить вечные проблемы
человечества — проблему свободы от всякого рода
зависимости и страданий и проблему достижения сча-
стья. Это обеспечило ей признание философов эпох
Возрождения и Просвещения.

i § 2. Древняя Стоя _____________

Выходец с Кипра Зенон (336—264 гг. до н. э.) основал
в Афинах философскую школу, получившую название
«Стоя» по ее местопребыванию в Расписном портике
(στοά ποικίλη). У него было много учеников и последова-
телей: Клеант, Аристон, Сфер, поэт-астроном Арат и
мн. др. Видным философом Стой сталХрисипп из Кили-
кии (Малая Азия) (280—205гг. до н. э.). Его называют
вторым основателем стоицизма. Творчество Зенона, Хри-
сиппа и их ближайших учеников и последователей — это
начальный период стоической философии, названный
Древней Стоей (конец IV— середина II в. до н. э.). От
сочинений древних стоиков остались одни фрагменты.

Зенону приписывают разделение философии,
ставшее позднее традиционным, на три части: логику
(λογικόν (μέρος) — букв. —логическую (часть)), физику
(φυσικόν) и этику (ιγοικόν). Затем Клеант ввел подразде-

ление на шесть частей: диалектику и риторику, этику
и политику, физику и теологию. Соотношение, значе-
ние и ценность частей философии пояснялись разны-
ми примерами — сравнениями философии то с жи-
вотным, то с яйцом, то с плодородным полем. Логика —
это кости и сухожилия животного или яичная скорлу-
па, этика — мясо животного или белок яйца, физика —
душа животного или желток яйца. В случае же срав-
нения философии с плодородным полем, логика — его
ограда, физика — почва или деревья, этика — плод.

Исходя из стоического определения философии как
упражнения (άσκησνς) в добродетели (αρετή) и ориента-
ции стоиков на знание, которое ведет к деятельности,
будем считать этику — практическую часть филосо-
фии — ее самоценной частью и целью философствова-
ния, а логику и физику — инструментальными частями
философии, имеющими методологическое назначение:
описать познавательные процедуры и правила мышле-
ния и дать учение о природе, что послужило бы фунда-
ментом построения этики. Поэтому в изложении филосо-
фии стоиков станем придерживаться такой общепринятой
последовательности: логика, физика, этика.

Итак, логика призвана показать возможность и пути
познания и вместе с тем — возможность нравственно-
сти, так как только особого рода знание (философия)
делает человека нравственным. Логика охватывает все,
что относится к ощущениям, мысли и слову. Ощуще-
ния, мышление и речь обеспечиваются соответствую-
щими способностями (частями) души: чувствами, «ве-
дущим» (ήγεμονικόν), способностью речи. «Ведущее» —
разумная часть души, которая главенствует над осталь-
ными и придает душе некое функциональное единство.
Первоначально (при рождении человека) душа подоб-
на хорошо выделанному папирусному листу (χάρτης) для
записи. Затем предметы воздействуют на нее через
органы чувств и оставляют свои отпечатки — ощуще-
ния, представления (φαντασία).

Так мы получаем знание о вещах. Хрисипп гово-
рил, что «представление заставляет видеть себя само
и то, что его произвело». Цицерон приводит мнение
Клеанта, что в огненной природе звезд можно удосто-
вериться с помощью осязания и зрения.

Из повторения и запоминания чувственных вос-
приятий рождаются понятия (έννοια). Стало быть, нача-
ло знания лежит в опыте. В основном стоики говорили
об эмпирических понятиях, общих представлениях.

Но был у них еще один род понятий, обозначенный
термином πρόληψις, нам уже знакомым. Πρόληψις они
определяли как понятие, общее всем людям, «природ-
ное» (έννοια φυσική), наконец, «врожденное». Все эти
определения говорят о том, что пролэпсис — понятие
априорное, изначально имеющееся у людей, либо сти-
хийно, спонтанно складывающееся у них, истинность
которого обусловлена именно его общечеловеческой
распространенностью, наличием его у всех народов.
Таково понятие бога. Термин πρόληψις указывал, ско-
рее всего, на такие общие понятия, которые нельзя
непосредственно, прямо образовать на основе чув-
ственных наблюдений, опыта. Но сами эти понятия
конкретизируются и функционируют только в связи с
чувственным опытом.

По мере того как понятия приобретают словесное
выражение, они становятся «высказанным» (λεκτόν),
или обозначаемым и вместе со словом (λόγος) — «обо-
значающим» — становятся объектом изучения диалек-
тики, включающей в себя грамматику и риторику. Тер-
мин «лектон» употреблялся также в отношении того,
что, по представлениям стоиков, существовало только
в мысли и слове, но не в предметной действительности
(например, пространство и время). Сюда же относят-
ся, разумеется, и сами высказывания (категории), со-
ставляющие важный раздел логики стоиков. Высшее
родовое понятие, в объем которого входит все сущее,
телесное и бестелесное, — понятие «нечто» (το τι).
Другие категории: «подлежащее» (ύποκείμενον), «каче-
ство (вообще)» (το ποιόν), «определенное качество» (πώς
έχον — букв. — некоторым образом имеющееся [каче-
ство]), «отношение [определенного качества]» (προς τι
πώς έχον — букв. — некоторым образом имеющееся
[качество] в отношении к чему-либо). Нужно еще ука-
зать на категорию «свойство» или «обладание» (έξις),
которая указывала на принадлежность качества телу и
на их неразрывную связь, в отличие от состояния
(σχέσις) тела.

Завершая абрис стоической логики, надо, конечно,
сказать и о том, что в нее входили вопросы об умозак-
лючениях и доказательствах. Но один, и, пожалуй, важ-
нейший вопрос логики — вопрос об истине — мы рас-
смотрим несколько детальнее.

Истинность восприятий обусловливается самой
природой, так как образы действительно существую-
щих вещей, согласно стоикам, есть их (вещей) точное
отражение. Об этом свидетельствует Цицерон, когда
замечает, что постижение при помощи ощущений сто-
ики считали достоверным, потому что природа дала как
бы мерило знания и его первоначало.

Признаком истинных представлений являются их
ясность, отчетливость, самоочевидность. Напротив, от
того, чего реально не существует, подобного рода убе-
дительных представлений не бывает. Это можно пояс-
нить сравнением восприятий реального объекта и
миража, образов бодрствующего и спящего и т. п. Смут-
ный образ, в основе которого не лежит предмет, име-
новался φάντασμα. Таким образом, φαντασία и φάντασμα
различаются как представление внешнего предмета
и представление, вызванное самой душой. Подводя
итог, еще раз скажем, что критерий истинности пред-
ставлений — сами представления, точнее, их сила
убеждения.

Благодаря очевидности истинных представлений,
человек добровольно соглашается с ними, т. е. интуи-
тивно признает их истинность. Представления от нас
не зависят, но наше отношение к ним, наши суждения
о них зависят от нас, обусловлены нашей волей и ве-
рой. Стоики рассматривали познание как волевой про-
цесс и фактически говорили об активной роли субъек-
та в нем. По словам Цицерона, Зенон присоединил к
тому, что познано и воспринято чувствами, согласие
душ, которое заключено в нас и является доброволь-
ным. «Согласие» (συγκατάϋεσις) — важная категория
гносеологии стоиков, описывающая первый шаг чело-
века на пути к уверенности в том, что он обладает
истинными представлениями.

Второй шаг на этом пути — «схватывание» (κατάλ-
ηψις) представлений, «похожее на то, что схватили
рукой», — вспомним об образе руки в гносеологии

Аристотеля, — по выражению изобретателя этого тер-
мина Зенона, так как раньше никто не пользовался
этим словом в таком значении. Переход от «согласия»
к «схватыванию» можно понять как усиление уверен-
ности в истинности образа. Зенон выражал это мета-
форически: «согласие» — это слегка согнутые паль-
цы руки, а «схватывание» — это пальцы, сжатые в
кулак. Представление, вызвавшее чувства полного
доверия, получило имя «схваченного представления»
(καταληπτική φαντασία). Вновь обратимся к Цицерону,
который писал, что Зенон верил не всем образам, но
только тем, которые содержали подлинное проявле-
ние того, что познавалось. Тот же образ, который по-
знается сам через себя, Зенон называл схваченным
(καταληπτόν).

Надежность «согласия» и «схватывания» представ-
лений обеспечивалась мудростью человека: мудрец не
дает неосторожного и неосмотрительного согласия.
Мудрость позволяла избежать ошибок и субъективиз-
ма в этих актах. В качестве комментария к этому при-
ведем слова Диогена Лаэртского: «Осторожность есть
наука, когда следует и когда не следует что-то призна-
вать. Осмотрительность есть сильное напряжение
разума против вероятия, чтобы не поддаться ему».
Отсюда понятно, почему Зенон считал, что «никто,
кроме мудреца, ничего не знает», и пояснял знание,
присущее мудрецу, сжимая кулак правой руки левой.
Видимо, он хотел сказать, что знание мудреца — это
какое-то высшее «схватывание», «схватывание схва-
тывания».

Когда же «схваченное представление» сопровож-
дается не только интуитивным удовлетворением, но и
логическим доказательством, тогда имеет место окон-
чательная уверенность в достижении истины. Это про-
исходит уже в рамках знания, науки. Цицерон пишет
по этому поводу: «То, что было схвачено ощущением
(sensu), он называл воспринятым (sensum) и знанием
(scientiam), если оно было схвачено так, что не могло
быть поколеблено размышлением». Приведем еще
цитату на эту же тему из Диогена Лаэртского: «Сама
наука... есть незыблемое постижение (κατάληψις) или
же такое совпадание с воспринимаемыми представле-

ниями, которое уже не может быть поколеблено разу-
мом». В связи с определением науки еще раз подчер-
кнем, что стоики вели речь, по сути дела, о двух родах
знания: интуитивном и дискурсивном. Это видно из
следующего понимания «схватывания», которое Цице-
рон приписывает Зенону: «Между знанием и незнани-
ем он помещал схватывание... и не причислял его ни к
правильному, ни к ошибочному, но говорил, что только
ему нужно верить».

Из всего сказанного сделаем вывод, имеющий
значение для понимания стоической этики. Если зна-
ние — основа нравственности и им обладают только
мудрецы, то они — единственно нравственные люди.
Незнающим людям, глупцам дорога к нравственности
закрыта. Как сообщает Цицерон, «заблуждение и без-
рассудство, незнание, мнение и догадку, одним словом,
все, что было чуждо твердого и устойчивого согласия,
Зенон отделял от доблести и мудрости».

Физика стоиков построена на принципах пантеиз-
ма, на понимании природы как единства двух начал:
вещества (тела вселенной) и бога (ее души — разумно-
го действующего начала). Материя сама по себе не
имеет свойств; она — άμορφος и άπειρος и лишена дви-
жения. Она является также страдающим началом в
противоположность богу. Все определения материя
получает от бога, который пронизывает материю.

Взаимопроникновение вещества и бога приводит
к тому, что вещество одушевляется, активизируется, а
бог материализуется. Философ III в. до н. э. Плотин
писал о стоиках: «Бог у них введен приличия ради,
имея свое бытие от материи, будучи сложным и по-
зднейшим, скорее, являясь материей определенного
качества». Выражен пантеизм стоиков очень по-ге-
раклитовски: в основе космоса лежит «творческий
(τεχνικόν) огонь», он же «огненная пневма» и «разум-
ный огонь». Огонь — σπέρμα (семя) космоса и содер-
жит в себе семена всех отдельных вещей — «спер-
матические логосы». Огонь производит воздух, воду и
землю. Воздух, в свою очередь, заполняет весь мир и
связывает воду и землю (это чем-то напоминает кос-
могонию Платона). В зависимости от той силы, с кото-
рой он связывает воду и землю, т. е. от его напряже-

ния,-тона (от τόνος) образуются различные вещи. Не-
прерывность воздуха обеспечивает связь между ве-
щами в форме духовной склонности (συμπάθεια), так
как мир пронизывает божественная душа. Природа
есть «порядок неупорядоченного, лад неналаженно-
го, созвучие разнозвучного».

Таким образом, космос представляет собой живое,
одушевленное существо (ζώον), рационально и целесо-
образно организованное. Вселенная — это «сочетание
(σύστημα) из богов и людей и прочего, ради них возник-
шего». Согласно телеологическим воззрениям Хрисип-
па, плоды существуют для скота, скот — для человека,
человек — для познания света. Мир как система неба
и земли и находящихся в них существ (слова Хрисип-
па) окружен пустотой. Космос и пустота образуют все-
ленную (το παν).

Огонь-логос не только порождает мир, но и пра-
вит, руководит им, выступая в качестве закона, миро-
вого порядка, рока, промысла (πρόνοια) и т. п. Об этом
пишет Клеант, ученик Зенона, в известном гимне Зев-
су: «Все те небеса, которые вращаются вокруг земли,
тебе повинуются и готовы следовать [туда], где ты,
руководящий, [находишься]. Без тебя, Бог, ничего не
делается ни на земле, ни в горних областях, ни в море».
В виде необходимости и судьбы бог направляет и ход
человеческой жизни. Учение о руководящей роли бога
ставило перед стоиками проблему теодицеи — оправ-
дания бога за зло, существующее в мире. Они приво-
дили много оснований появления зла. Например, зло
как необходимая противоположность добра, так как в
мире все имеет две стороны. Одна струна издает низ-
кий и высокий звук, солнце плавит воск и сушит грязь
и т. п.

Огонь периодически (один раз в так называемый
«великий год», равный шести с половиной миллионам
лет) уничтожает космос в результате «мирового по-
жара» (έκπύρωσις— выжигание), за которым вновь
следует его возникновение.-Это учение о «вечном воз-
вращении» (παλιγγενεσία — возрождение). Из палин-
генесии следуют единство мира в его посю- и потус-
тороннем бытии и вечность, бесконечность существо-
вания.

Пантеистическая физика стоиков позволяет без
всяких натяжек перейти к их антропологии и этике,
построенных на принципах натурализма. В стоической
антропологии человек предстает как простое продол-
жение природы. Стоик считает своей родиной мир, а
себя — членом вселенского божественного тела (это —
космополитизм). Душа человека — часть (απόσπασμα —
букв. — оторванный кусок, отторжение) мировой души.
Она состоит из огня и воздуха (πνεύμα ϋερμόν), телесна.
Клеант и Хрисипп говорили об этом почти одними
словами: «ничто бестелесное не сострадает (συμπάσχει)
телу» (Клеант); «ничто бестелесное не касается тела»
(Хрисипп). Огненная пневма проявляет себя в челове-
ке как жизнь (питание, рост), как душа (ощущение,
стремление), как разум.

После смерти тела души принимают сферическую
форму, совершенную, по мнению древних, по анало-
гии со звездами, и сохраняют существование, но не
вечно, а долговечно (полихронно), до «мирового пожа-
ра», по поводу чего Цицерон не без юмора замечает:
«Стоики нам, как воронам, щедро уделяют пользова-
ние жизнью». Во время разгорания огня души возвра-
щаются к изначальному огню или мировой душе.
Ничего от потустороннего существования души не ожи-
дают. Таковы «физические» истоки стоического космо-
политизма.

Дата добавления: 2014-12-27