Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Становление энциклопедизма в журналистике. «Торговое направление» и его оппоненты 2 страница




Энциклопедический журнал, рассчитанный на широкий круг чи­тателей, диктовал свои требования к языку и стилю публикаций. Не случайно Н. Полевой, призывая к участию в «Московском телегра­фе» философов и историков, ставил перед ними такие условия: пусть философ говорит «улыбаясь», «историк пусть расскажет нам что-нибудь занимательное, важное, но расскажет легко и приятно».

Таким образом, в 1826-1830-е годы в типологической системе периодической печати лидерство постепенно переходит от альманаха к энциклопедическому журналу. Его назначение, структура, жанры, язык становятся объектом пристального внимания современников. Утверждающееся на русской почве «торговое направление» в жур­налистике вызывает острую полемику.

 

Журналы («Московский телеграф» Н. А. и К. Л. Полевых, «Телескоп» и «Молва» Н. И. Надсждина, «Московский наблюдатель» до и после прихода В. Г. Белинского, «Библиотека для чтения» О. И. Сенковского)

К концу 1830-х годов в России имелось 120 периодических изданий: 25 общего характера (политических и литературных), 43 специальных, 52 официальных и справочных. В ряду правительственных изданий появились новые журналы: с 1829 г. выходит «Журнал Министерства внутренних дел», с 1834 г. — «Журнал Министерства народного про­свещения». Правительственные учреждения и ведомства выпускали отраслевые журналы: с 1825 г. — «Горный журнал», с 1826 — «Жур­нал путей сообщения» и «Инженерные записки», с 1827 — «Военный журнал». Возникли журналы научно-литерагурною характера: в 1827 г. — «Московский вестник», в 1828 — «Атеней», в 1835 — «Московский наблюдатель», в 1832 — «Европеец», запрещенный правительством на втором номере. Литературно-общественную направленность имел пушкинский «Современник». Наибольшей популярностью среди чи­тателей пользовались энциклопедические журналы: «Московский телеграф» (1825-1834), «Телескоп» (1831-1836) и в особенности «Биб­лиотека для чтения», основанная в 1834 г.

Приступая к изданию «Московскою телеграфа», Н. А. Полевой учитывал опыт европейской периодики, традиции отечественной пе­чати и современные общественные потребности: «У нас не настало еще время для важных критических журналов, вроде английских Обо­зрений... Для журналов чисто ученого содержания, журналов но ка­кой-нибудь части наук или какому-нибудь одному особенному пред­мету также время не пришло». Он исключил возможность существования частного политического журнала: «Время политики для наших журналов еще не наступило. Публика довольствуется га­зетными известиями».

Не повторяя ни одного из существующих типов изданий, «Москов­ский телеграф» включал в себя следующие отделы, в иных сочетани­ях уже известные русской периодике: «Науки и искусства», «Словес­ность», «Библиография и критика», «Известия и Смесь», «Моды».

Некоторые журналы заимствовали эту структуру. Н. Полевой при­знавал в 1839 г.: «...почти все брали форму и манер с моего журнала, которая перешла потом в самую „Библиотеку для чтения" и нынеш­ние „Отечественные записки"». В первые полтора-два года с момен­та образования «Московский телеграф» имел научно-литературный характер, а затем стал энциклопедическим благодаря усилению об­щественно-экономической проблематики, разнообразию и попу­лярности изложения материала, интересу к практическим знаниям.

Типологическое родство «Московского телеграфа» с «Revue Encyclopedique» отмечал секретарь редакции французского журнала Э. Геро. Перечислив названные выше отделы издания Полевого, он сделал вывод: «Первая и вторая части походят на наше отделение: „За­писки и известия"... третья представляет, в меньшем объеме, наши два отделения „Разборы и библиографический бюллетень"... четвертая часть соответствует нашему отделению — ученых и литературных но­востей». В заключение своего отзыва, перепечатанного в 1827 г. «Мос­ковским телеграфом», Геро признал функциональную близость обоих изданий, которая открывала возможность французам делать «выгод­ные займы для пополнения картин сравнительного просвещения».

Структура «Московского телеграфа» соответствовала его главной це­ли, заявленной Н. Полевым в официальном прошении об издании, — «сообщение отечественной публике статей, касающихся до нашей истории, географии, статистики и словесности, которые бы иност­ранцам показывали благословенное отечество наше в истинном его виде; сообщение также всего, что любопытного найдется в лучших иностранных журналах и новейших сочинениях или что неизвестно еще на нашем языке касательно наук, искусств, художеств вообще и словесности древних и новых народов».

Просветительская по своей сути программа была обширной, разнообразной и ориентированной на популяризацию научных зна­ний. В первом отделе журнала присутствовали история, археология, география, статистика, эстетика, изящные искусства. Во втором — новейшие произведения русских иностранных писателей, переводы с арабского, китайского, английского и итальянского языков. В третьем — известия о новых русских и иностранных книгах, критические разбо­ры и обозрения. В четвертом — коммерческие известия, научные открытия, заседания ученых обществ, жизнеописания знаменитых современников. Нацеленность на новые знания и на их практическое применение нашла отражение в названии — «Московский телеграф» и в рисунке на обложке. В России телеграфа еще не существовало, на обложке журнала был изображен известный европейцам семафорный оптический телеграф в виде башни с сигнальным устройством, воз­вышающейся на скале вблизи озера.

Журнал издавался раз в две недели, каждая его книжка имела объем от четырех до пяти печатных листов. В «Московском телеграфе» принимали участие писатели, историки, археологи, физиологи, гео­графы, филологи, педагоги, в том числе П. Вяземский, С. Полторац­кий, С. Соболевский, Е. Баратынский, В. Одоевский, А. Бестужев» Марлинский, И. Киреевский, М. Максимович, П. Кеппен, А. Вельтман, А. Галахов, эпизодически Пушкин, Жуковский. В последние три года существования «Московского телеграфа» ведущую роль в нем играл брат издателя К. А. Полевой, а сам Н. А. Полевой занимался преиму­щественно драматургией и историей. Первоначальный тираж журна­ла составлял 700 экземпляров, к третьей книжке он возрос до 1200 и продолжал увеличиваться.

«Московский телеграф» выступал за преобразования отечествен­ной экономики на буржуазных началах. Общественный прогресс и благоденствие России Н. Полевой связывал с развитием промыш­ленности, капитализацией государственного хозяйства. «Промыш­ленность народная, — писал «Московский телеграф» в 1828 г., — есть единое средство поддерживать и увеличивать силу государства; она есть тот оселок, на котором можно пробовать, настало ли для того или другого государства время свободной торговли. Промыш­ленность ведет к богатству и просвещению, ибо они одно без дру­гого не существуют». Промышленный прогресс государства, по мнению издателя, органически связан с культурным. Экономиче­ское развитие страны откроет «народу достаточные способы быть сыту, одету, иметь порядочные жилища, иметь средства сбыть внут­ри государства свои произведения» и позволит «образовать, про­светить народ».

Полемизируя с М. Погодиным, который восхищался в «Молве» «русскими безграмотными мужичками», сумевшими представить на московскую Выставку российских изделий 1831 г. разные «замор­ские» хитрости, Н. Полевой отмечал, что на выставке экспонируются «плоды богатства, просвещения и образованности почтенных наших фабрикантов, заводчиков, художников и ремесленников». Важную роль в экономическом строительстве он отводил купечеству и с ним связывал успехи отечественной промышленности («О воспитании вообще и особенно купцов», «О купеческом звании»).

В журнале прозвучала идея «русизма» Н. Полевого, его мнение о мессианической роли России, «обновительницы» Европы: «Мы по­бедили Европу мечом, мы победим ее и умом: создадим свою философию, свою литературу, свою гражданственность под сению слав­ного престола великих монархов наших».

«Московский телеграф» проявил интерес к европейским событи­ям и прежде всего к буржуазной революции 1830 г. во Франции, уви­дел реализацию идеала конституционной монархии, близкого поли­тическим взглядам самого издателя, в Июльской монархии. В обзорах международной жизни говорилось об освободительном движении в Греции, латиноамериканских странах, о личности Боливара. Эти ма­териалы появлялись с цензурными купюрами, недомолвками и на­меками. В некоторых случаях политическим бурям и «ослеплению страстей Западной Европы» противопоставлялась благоденствующая монархическая Россия, что, собственно, и позволяло состояться пуб­ликациям. Именно таким образом построено «Историческое обозре­ние 1 830-го года», напечатанное в 1831 г. с обещанием продолжения, которое не появилось из-за вмешательства цензуры.

В освещении литературной жизни России и зарубежья «Москов­ский телеграф» твердо стоял на романтических позициях. Отечествен­ные писатели-романтики, такие как А. Бестужев-Марлинский, печатали произведения, которые получали высокую оценку в критических статьях самого издателя. Из иностранных авторов предпочтение отда­валось творчеству В. Гюго («О романах Виктора Гюго и вообще о новейших романах») и других французских писателей-романтиков. Буржуазная устремленность философии В. Кузена оказалась при­емлемой для издателя. Журнал объявлял В. Гюго «философом ро­мантизма», а Кузена — «романтиком в философии».

В течение первых трех лет существования «Московского телегра­фа» активную роль в нем играли П. А. Вяземский и дворянские писа­тели, велась критика «торгового направления» в литературе. К концу 1827 г. Н. Полевой разрывает отношения с прежними союзниками, из журнала уходит Вяземский. Издатель объявляет войну иисателям-«аристократам». С 1828 до начала 1831 г. он одобрительно отзывается о Булгарине и его романах, однако затем возобновляет полемику с «литературными промышленниками».

Полемика пронизывала критические статьи «Московского телегра­фа», систематически присутствовала в отделе «Смесь» под рубрикой «Журналистика», введенной в 1827 г., заполняла страницы сатири­ческого прибавления «Новый Живописец общества и литературы», появившегося в июле 1829 г. Объектом сатирических насмешек в при­бавлении являлись дворяне-тунеядцы, столичные и провинциальные чиновники — взяточники и казнокрады, литераторы-аристократы, кичащиеся своим происхождением и не приносящие пользы обществу. Полевой заявил о продолжении традиций сатирической журна­листики Новикова и использовал в «Новом Живописце» жанры и при­емы его изданий (говорящие фамилии, сатирические портреты и объявления, стихотворные пародии, диалоги, письма к издателю с характеристикой позиций журнала и т. п.).

Литературная полемика, сопровождавшая всю историю издания «Московского телеграфа», не всегда отличалась последовательно­стью, имела личностный характер, что видно на примере его отноше­ния к «Литературной газете».

Вместе с объективными причинами для полемики «Московского телеграфа» с «Литературной газетой» А. А. Дельвига существовали и субъективные, которые оказывали влияние на ее тон. В отзывах об «Истории русского народа» Полевого Пушкин критиковал автора за фактические ошибки, за «неуважение» к Карамзину и его историче­ским разысканиям. Вяземский в статье «О московских журналах» под­робно разобрал «Московский телеграф», отметив в нем «неправиль­ность языка», «зыбкость мнений», неправильность мыслей, «обезображивающую большую часть литературных суждений, в нем разглашаемых». Вместе с тем Вяземский признал, что «Московский телеграф» «в журнальном отношении все еще лучший у нас», «более прочих журналов наших отражает движения европейской умствен­ной деятельности». Вслед за этими статьями «Литературная газе­та» напечатала шутку Дельвига об историях Карамзина, С. Глинки и Н. Полевого: «У нас есть три истории — одна для гостиной, другая — для гостиницы, третья — для гостиного двора».

В выступлениях «Литературной газеты», и прежде всего Вяземско­го, Н. Полевой усмотрел «литературный аристократизм» и повел с ним борьбу на страницах «Московского телеграфа». При этом Поле­вой старался отделить Пушкина от его «знаменитых» друзей — Вя­земского и др., обрушивая основной удар на последних. Только после появления пушкинского «Послания к К. Н. Б. Ю.» в «Литературной газете» (1830 г.) Полевой открыто враждебно выступил против поэта. Он поместил в своем журнале сатиру «Утро в кабинете знатного ба­рина», в которой изобразил поэта, сочиняющего мадригал хозяину богатого дома в благодарность за приглашение к обеду.

Увидев налет светскости в критических статьях Вяземского и в заяв­лении «Литературной газеты» о том, что она издается «для немногих писателей», Полевой высказался в защиту наметившегося процесса демократизации русской журналистики. По его словам, «„Литера­турная газета" есть последнее усилие жалкого литературного аристократизма». В рассуждениях «Литературной газеты» о значении дворянства в русской истории Полевой усмотрел намек на его собственное купеческое происхождение. Немаловажную роль в по­лемике «Литературной газеты» с Полевым сыграло также его вре­менное перемирие с Булгариным и Гречем.

Задетые в критических статьях Н. Полевого журнальные кон­куренты «Московского телеграфа» обвиняли издателя в «невеже­стве», «шарлатанстве», издевались над его купеческим происхожде­нием, фиксировали погрешности в языке и стиле его статей. Собрав воедино эти высказывания, Полевой составил книгу «Особенное при­бавление к „Московскому телеграфу". Обозрение критических и антикритических статей замечаний на Московский телеграф, помещен­ных в Дамском журнале, Вестнике Европы, Сыне Отечества, Благонамеренном, Северной пчеле, Северном архиве и писанных кня­зем Шаликовым и гг. М. Дмитриевым, Булгариным, Усовым, Ертовым, А. Ф., П. Ж. К., Д. Р. К., -вым и проч.».

Главными антагонистами Н. Полевого являлись Ф. Булгарин и Н. Греч. Ведя борьбу со своим удачливым конкурентом, Булгарин не гнушался политическими доносами, в которых обвинял Н. Полевого и его журнал в распространении революционных идей, сочувствии декабристам, пропаганде материалистической философии и г. д. Ми­нистр народного просвещения С. Уваров поручил одному из чинов­ников выписать крамольные места из статей журнала и ждал удобно­го момента для принятия карательных мер. Такой случай предста­вился в 1834 г. Н. Полевой опубликовал в журнале рецензию на пьесу Н. Кукольника «Рука всевышнего отечество спасла». Он критиковал художественный уровень драмы, заслужившей «много рукоплеска­ний на сцене», не подозревая, что в числе тех, кто аплодировал авто­ру верноподданнической пьесы на премьере в бенефис В.Каратыги­на, был Николай I. По приказу последнего Полевого доставили в сто­лицу в сопровождении жандарма для дачи объяснений. После возвращения в Москву он получил уведомление о запрещении «Мос­ковского телеграфа».

Попытки Полевого продолжить журналистскую работу не увенча­лись успехом: сначала в «Московском наблюдателе» и «Библиотеке для чтения», затем в «Сыне Отечества» и «Северной пчеле» — изда­ниях своих бывших антагонистов, потом в «Русском вестнике», нако­нец, в «Литературной газете», которую он возглавил в конце 1845 г., за несколько месяцев до кончины.

Просветительские идеи распространял другой энциклопедический журнал — «Телескоп», редактором которого с 1831 г. являлся профессор Московского университета по этико-филологическому отде­лению Николай Иванович Надеждин. Объявленный как «журнал со­временного просвещения», «Телескоп» имел постоянные отделы: «Науки», «Изящная словесность», «Критика», «Современные лето­писи», «Смесь». В качестве сотрудников выступали универси­тетские профессора М. Погодин, М. Павлов, А. Востоков, М. Мак­симович и др. Журнал издавался два раза в месяц (в 1834 г. еженедельно), его тираж составлял около 800 экземпляров.

В деле просвещения общества Надеждин руководящую роль отво­дил систематическому знанию и прежде всего философии и изящ­ным искусствам. Эту задачу осуществляли статьи ученых по эстети­ке, истории, филологии, юриспруденции, медицине и другим наукам, служившие целям университетского просвещения. Журнал опубли­ковал очерк об украинском философе Г. Сковороде и отрывки из его философских работ, «Письмо о философии» Максимовича с одоб­рительным издательским примечанием относительно мнения автора о важности систематизма знаний и их связей с действительностью, статью «Гофман» — первую печатную работу А. И. Герцена. Под рубрикой «Знаменитые современники» вниманию читателей пред­лагались биографические очерки о Канте, Манцони, Гегеле, Шатобриане, Петрарке, Берлиозе, Гизо, Талейране и др. Много места отво­дилось переводам из французских, немецких, английских периодических изданий — более 60 наименований, выбором которых занимался преимущественно сам Надеждин, выписывавший журна­лы и газеты для нужд университета.

В программной статье «Современное направление просвещения» Надеждин говорил о всемирном значении монархической России, которая противостоит бунтарским настроениям Запада. В этой связи «Телескоп» осуждал события 1830 г. во Франции и творчество сочув­ственно освещавших их писателей-романтиков, в особенности Гюго («Влияние революции на современных поэтов Франции», «Совре­менное состояние сатиры во Франции»). Журнал Надеждина с русо­фильских позиций рассматривал польско-литовское восстание 1830-1831 гг., находя в нем влияние идей французской революции (статья Погодина «Исторические размышления об отношениях Польши к России»). Не удивительно, что объектом критики «Телескопа» стал «Московский телеграф», защищавший романтизм и проявлявший симпатии к революционным действиям во Франции и Польше.

В критике «литературных промышленников» Булгарина и Греча и их изданий активное участие принял А. С. Пушкин, напечатавший под псевдонимом Ф. Косичкин свои фельетоны в журнале.

В высказываниях «Телескопа» о словесности и изящных искусст­вах отчетливо проявилась общественно-литературная позиция Надеждина, критическое отношение к современному романтизму и классицизму, мысль о необходимости их синтеза, его идея народно­сти искусства, воплощенная в произведениях о народном быте и оте­чественной истории. Журнал напечатал художественные произведе­ния Загоскина, Лажечникова, К. Аксакова. Из зарубежных авторов чаще других публиковались повести Бальзака.

«Телескоп» имел приложение «Молва» — «Журнал мод и ново­стей», с 1832 г. — «Газета мод и новостей».

«Молва» выходила в 1831 г. еженедельно, в 1832 г. —дважды в неделю, в 1833 г. — трижды в неделю, в 1834-1836 гг. — еженедельно; отдельной подписки на нее не было.

Касаясь явлений общественной жизни, «Молва» разоблачала злоупотребления, которыми изобиловала эпоха николаевского цар­ствования. Такова, например, заметка «Хозяин-филантроп» 1832 г., представлявшая собой диалог Теорова с Ханжеевым, который купил деревеньку и «посвятил себя делам человеколюбия». В скором вре­мени Ханжеев увеличил доход от деревеньки впятеро, так как кресть­ян с оброка «посадил на пашню» да кроме барщины заставил их по­ставлять «разные деревенские безделушки»: холст, масло, ягоды и пр. («а кто не хочет всего этого поставлять натурою, — деньгами, я не принуждаю»). Поскольку крестьяне покупали хлеб на стороне, Хан­жеев решил, что «их бедненьких в таком случае частенько могут об­манывать барышники», и велел им покупать хлеб в господских ма­газинах, причем «цену назначил среднюю сравнительно с прежними годами, когда хлеб, этот дар божий, ценили дороже, да прибавил еще безделку за время, которое бы мужички тратили, таскавшись за хле­бом на сторону», и в результате выручил за него вдвое против ры­ночных цен. В ответ на «филантропическую» исповедь помещика Ханжеева Теоров заявляет, что это «никак нельзя назвать ни челове­колюбием, ни улучшением хозяйства; варварство — настоящее тому название».

Иронический, насмешливый тон был свойствен библиографиче­ским заметкам «Молвы», публиковавшимся под рубрикой «Литера­турная хроника». Здесь вместо анализа макулатурных произведений зачастую им давалась убийственная характеристика с помощью удач­но выбранной цитаты, остроумного обыгрывания заголовка и т. п. Имели место сатирические и полемические выступления против «Се­верной пчелы» Булгарина и Греча, а также против «Московского те­леграфа» и исторических работ Н. Полевого.

Легкий фельетонный стиль, обилие полемики и отсутствие серьез­ных критических статей на литературные и научные темы отличали «Молву» 1831-1834 гг. Ситуация изменилась с публикацией в «Мол­ве» «Литературных мечтаний» В. Г. Белинского и упрочением его позиций в изданиях Надеждина.

Будучи родом из семьи сельского священника, Надеждин прошел суровую жизненную школу, упорным трудом добился общественно­го признания и сохранил на всю жизнь неприязнь к сословному нера­венству. Питая добрые чувства к терпящей нужду талантливой разно­чинной молодежи, он поддержал изгнанного из университета Белинского, взял его в качестве переводчика в свои издания. После дебюта в «Молве», вызвавшего большой общественный резонанс, положение Белинского укрепилось. В связи с отъездом Надеждина за границу с июня но декабрь 1835 г. он стал редактором «Телескопа» и «Молвы». При нем журнал начал печатать положительные отзывы о Н. Полевом, активизировал полемику с изданиями Булгарина и Гре­ча. Вместо покинувших журнал сотрудников — Шевырева, Погоди­на, И. Киреевского, Хомякова, Языкова, основавших собственное из­дание «Московский наблюдатель», в «Телескоп» пришли друзья Белинского по кружку Н. В. Станкевича — Бакунин, Боткин. В числе новых сотрудников оказались талантливые поэты, прозаики, критики А. Кольцов, К. Аксаков, П. Кудрявцев.

Белинский напечатал в «Телескопе» статьи «О русской повести и повестях Гоголя», «Стихотворения Кольцова» и др., в которых утвер­ждал идеи реализма и народности в литературе, связывая их между собой: «...если изображение жизни верно, то и народно». Эту мысль он подтверждал анализом творчества Кольцова, Гоголя.

Редакторская деятельность Белинского в «Молве» 1835 г. существен­но сказалась на отборе и качестве публикуемых материалов. Усилился ее интерес к устному народному творчеству, печатались белорусские песни, украинские загадки. Значительное место отводилось переводам лучших статей из иностранных журналов. В одном из своих номеров «Молва» поместила стихотворения Мицкевича (без указания автора, так как его имя было запрещено упоминать в печати).

Принципиальные суждения по эстетическим вопросам «Молва» высказала в связи с дискуссией вокруг театральных амплуа Мочалова и Каратыгина. Поводом к дискуссии послужила статья 1833 г. за подписью П. Щ., в которой противопоставлялись эти два актера и от­мечалось, что Каратыгин «овладел мастерски наружною, лепною частью своего искусства, постиг тайну чаровать зрение, но еще не нашел ключа к сокровенному святилищу сердца». В защиту Каратыгина выступил С. Шевырев в заметке «Об игре г. Каратыгина». Подво­дя итоги полемики в 1835 г., Белинский в статье «И мое мнение об игре г. Каратыгина» поставил вопрос шире и глубже, найдя контра­сты, подобные «Мочалов — Каратыгин», в литературе, например, «Гоголь — Марлинский». Каратыгин, по словам критика, на сцене «холоден», «натянут», «эффектен», игра его отличается «совершен­ным отсутствием чувства» и «роли надутые, неестественные, декла­маторские суть торжество его»; Мочалов же держит себя «просто», без натяжки, без «фарсов». Общий вывод критика сводился к тому, что естественность, простота, правдивость на сцене, как и в литературе, есть высшее предназначение подлинного таланта. «Где нет истины, — писал он, — там нет для меня очарования».

На страницах «Телескопа» и «Молвы» Белинский разоблачал беспринципность, меркантильность «Библиотеки для чтения», осуж­дал «светскость», аристократизм «Московского наблюдателя».

После возвращения к редакторским обязанностям Надеждин не высказал возражений против позиции молодого сотрудника, публич­но одобрил его деятельность в журнале. В первых двух номерах «Те­лескопа» на 1836 г. он опубликовал статью «Европеизм и народность в отношении к русской словесности», в которой, в частности, ото­звался о «Московском наблюдателе» как об «эхе гостиных», а о «Биб­лиотеке для чтения» — как о журнале «средней публики». Полемика с «Московским наблюдателем» стала лейтмотивом «Телескопа» и «Молвы». В 1836 г. «Молва» являлась по существу библиографиче­ским приложением к «Телескопу».

В 15-м номере «Телескопа» на 1836 г. появилось без подписи авто­ра «Философическое письмо» П. Чаадаева, участника Отечествен­ной войны, члена Северного общества декабристов. В примечании говорилось, что это перевод с французского, и давалось обещание опубликовать другие письма. В письме Чаадаев высказывал негатив­ный взгляд на прошлое России, в котором находил варварство и же­стокость. Он отрицал историческую роль России среди других госу­дарств, выражал свои симпатии к католичеству. Основанием для резких суждений философа служили.mi маты крепостничества и со­временная николаевская действительность. Этот социальный настрой письма рассмотрели власть предержащие. По личному распоряже­нию Николая 1 издания Надеждина были запрещены, Чаадаев офици­ально объявлен сумасшедшим. Надеждина выслали в Усть-Сысольск. Взгляды Чаадаева на историю отечества встретили в обществе как сочувствие, iuk и протесты. По вопросу о путях развития России вско­ре разгорелась полемика между западниками и славянофилами.

После ссылки Надеждам напечатал исторические и филологиче­ские статьи в «Записках Одесского общества любителей истории и древностей» и в «Журнале Министерства народного просвещения», являлся редактором «Журнала Министерства внутренних дел» и «Географических известий Русского географического общества». Научные разыскания Надеждина получили признание за пределами России.

Оставшийся без журнальной работы Белинский в 1838 г. пришел в «Московский наблюдатель». Объявленный как «журнал энцикло­педический», «Московский наблюдатель» имел соответствующие отделы: «Словесность русская и иностранная», «Наука», «Искусст­ва», «Биографии», «Критика и библиография», «Промышленность», «Современная летопись». Журнал организовался на паевых нача­лах, его основателями стали И. Киреевский, А. Хомяков, С. Шевырев, М. Погодин, Н. Языков, А. Кошелев и др. Редактировал издание экономист и статистик В. Андросов. Журнал издавался дважды в месяц, первая книжка его вышла в середине 1835 г. тиражом 600 эк­земпляров и быстро разошлась, так что потребовалась допечатка. Внешний вид «Московского наблюдателя» привлекал внимание чи­тателей: веленевая бумага, четкий шрифт, яркая желтая обложка, цветные картинки мод.

Общественно-литературная позиция «Московского наблюдателя» излагалась в программной статье Шевырева «Словесность и торгов­ля», которая открывала первый номер журнала. Противопоставление словесности и «литературной промышленности», выраженное в на­звании статьи, разрешалось Шевыревым однозначно: денежные от­ношения в литературе пагубны, купля-продажа литературного труда неприемлема. По его мнению, словесность превратилась в ломбард, журналы — в капиталистов. Шевырев недвусмысленно заявил, что главным представителем «торгового направления» в отечественной журналистике стала «Библиотека для чтения».

Хотя острие критики было направлено конкретно против журнала Сенковского, позиция Шевырева и «Московского наблюдателя» вы­ражала неприятие капиталистических отношений в целом, противо­поставление самобытной православной России западноевропейско­му буржуазному прогрессу. Эта мысль прозвучала в стихотворении Е. Баратынского «Последний поэт», осуждавшем железный век с его промышленными заботами, в статье В. Андросова «Производимость и живые силы», стихотворении А. Хомякова «Мечта» и др.

Критическую линию в отношении «Библиотеки для чтения» про­должил ряд выступлений Андросова. Он напечатал также несколько статей но экономическим вопросам, пропагандировавших овцевод­ство, сахароварение. Проблема пауперизма (бедности), привлекав­шая внимание Андросова, нашла отражение в публикациях зарубеж­ных авторов, в частности, в журнальном переводе статьи Сисмонди «Ирландия в 1834 году». Тема обличения «ужасного положения» народонаселения Ирландии постепенно обретала аллюзивный харак­тер в русской журналистике.

Значительное внимание «Московский наблюдатель» уделил исто­рии славян («О народах скифского племени» П. Шафарика, «О заро­дыше новой болгарской литературы» Ю. Венелина и др.). С идеями реформирования стиха и возвращения отечественной поэзии к сил­лабическому стихосложению времен Ломоносова выступил Шевырев. Критические выпады в адрес защитников охранительной теории содержал разбор Н. Павловым комедии Загоскина «Недовольные», где в числе недовольных режимом были изображены П. Чаадаев и М. Орлов.

В журнале сатиру на министра народного просвещения С. Ува­рова «На выздоровление Лукулла» напечатал А. Пушкин, эпиграмму на Ф. Булгарина— П. Вяземский. С историческими статьями высту­пил М. Погодин, несколько стихотворений опубликовал Н. Языков. Из зарубежных произведений печатались романы Жорж Занд. Некото­рые из заявленных сотрудников, в том числе В. Соллогуб, остались безучастными к изданию. Не состоялось сотрудничество Гоголя, предложенную им повесть «Нос» Шевырев посчитал «грязным» про­изведением.

Несмотря на разнообразие тематики и широкий круг авторов, «Московский наблюдатель» не утвердился как энциклопедический журнал. Сказались ориентация издания на салонную литературу, идей­ные разногласия среди участников и другие причины, отмеченные Белинским в статье «О критике и литературных мнениях Московского наблюдателя». Постепенно журнал приходил в упадок, терял читате­лей, пайщики требовали возвращения вложенных сумм и покидали его. В 1837 г. убыточный журнал взял в аренду книготорговец и ти­пографщик Н. Степанов и принял на себя издательские обязанности. Неофициальным редактором «Московского наблюдателя» по его просьбе стал В. Г. Белинский.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2014-12-24; Просмотров: 2020; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.042 сек.