Непризнанные территории после войны 2008 Г. : поиск путей самоопределения продолжается

Г Л А В А III

Война в Южной Осетии имела определенные последствия не только для ее непосредственных участников. Трагические события августа 2008 г. с одной стороны, упростили ситуацию, когда стали предельно ясны позиции сторон и стоящих за ними сил, а с другой – геополитическое положение на Кавказе трансформировалось в еще более неустойчивое и неопределенное. Очевидным в этой ситуации является то, что «всем сторонам необходимо по-новому осмыслить создавшиеся реальности и на их основе сформулировать новое понимание своих национальных интересов, а также новые формы, методы и инструменты их защиты и продвижения в регионе».[78] После «августовской» войны проблемы, связанные с мирным процессом в регионе Южного Кавказа стали еще более актуальными. Тем более что государствам региона по-прежнему приходится сталкиваться с целым рядом нерешенных проблем. Среди них – проблема Нагорного Карабаха, проблема Абхазии и Южной Осетии, проблемы этнических меньшинств (мегрельская, сванская, лазская проблема в Грузии, лезгинская, талышская проблема в Азербайджане и др.). Все это сохраняет угрозу миру и стабильности на Кавказе. Для России это тревожный факт, ибо закавказские государства являются ближайшими ее соседями на юге. Естественно, что и в любой другой части своей территории, Россия, выходящая границами на Кавказ, должна обеспечивать здесь свою национальную безопасность. Это аксиома – где, и в каком окружении ни находилась бы страна, она обязана думать о своей надежной безопасности, в том числе военной. Тем более что даже при большом желании невозможно «отгородиться» от Южного Кавказа: это нереально, так как данный регион множеством нитей интегрирован в общественно-политическую и социально-экономическую жизнь современной России.

В нынешних условиях, когда решительным образом решается вопрос о стратегии национальных интересов Российской Федерации, кавказское направление должно пользоваться особым вниманием со стороны Москвы. Это особенно важно, учитывая, что Грузия и Азербайджан продолжают курс на сближение с США и другими западными странами, а также интеграцию в атлантические структуры, и при этом всячески создают препоны интересам России на Кавказе. Прежде всего, это касается Грузии, антироссийский внешнеполитический курс которой активизировался после поражения в «августовской» войне. Грузинское руководство стало еще больше добиваться укрепления стратегического партнерства с США, втягивает страну в НАТО, стремится получения Грузией статуса полноправного члена атлантической системы безопасности. После событий августа 2008 г. западное присутствие в Грузии достигло еще больших масштабов. Фактически завершена работа интеграции Грузии в систему Североатлантического союза, республика стала одним из наиболее активных и заинтересованных членов программы НАТО «Партнерство ради мира». Началась адаптация структуры вооруженных сил страны к принятым в НАТО стандартам.

На этом фоне отношения Грузии с Россией пребывают в застойном состоянии. Вопрос об их нормализации Россией не рассматривается, так как Грузия увязывает его со спорными территориями. В Москве же не желают включать проблему Абхазии и Южной Осетии в переговоры, поскольку это независимые государства, официально признанные Россией и связанные с ней узами стратегического партнерства. Отказаться от него чревато потерей российских позиций в Южном Кавказе, чего нельзя допустить. Грузия же свое будущее видит в стратегическом союзе с США – соперником России на Кавказе, открывающим двери для вхождения Грузии в НАТО. Грузинская территория необходима США для реализации своих интересов на Кавказе, равно как использования ее в ходе решения афганского, а затем иранского вопроса (как и территория соседнего Азербайджана). Поэтому в вопросе нормализации российско-грузинских отношений сначала надо определиться, в каком контексте это должно произойти? Как отразится решение данной задачи на кавказских интересах России?

Между тем, обозначив желание восстановить отношения с Россией, власти Грузии не прекращают спекулировать на тему «российской агрессии», «оккупированных территорий» и т.д., что не может содействовать процессу нормализации двусторонних отношений. Одним из самых нашумевших в рамках проводимых в Грузии антироссийских акций стала т.н. проблема черкесского геноцида. Она была озвучена в Тбилиси весной-летом 2012 г. Речь идет об исторических событиях второй половины XIX в., когда после окончания почти полувековой Кавказской войны значительная часть населения Западного Кавказа, представляющая черкесские племена (современные адыгейцы, черкесы и кабардинцы), была переселена в Османскую империю. Здесь многие из них погибли вследствие тяжелых условий переезда и проживания на чужбине. В наши задачи не входит углубляться в дебри исторических споров и выяснять, действительно имел место геноцид черкесов, или нет. В данном случае нас интересует другое: что двигало властями Грузии, которые в течение трех лет (с 2009 по 2012 гг.) проводили политику сближения с черкесским миром? С какой целью проводились конференции на черкесскую тематику в Тбилиси, был построен памятник в память о черкесах – жертвах Кавказской войны 1817-1864 гг., открыт черкесский культурный центр, признан «геноцид черкесов» и т.д.? Ведь понятно, что все это делалась не из-за большой любви грузин к черкесам. Как известно, в политике нет места сантиментам. На самом деле, в создании Черкесского культурного центра в Тбилиси, открытии памятника жертвам «черкесского геноцида» в г. Анаклия, проведения дней черкесской культуры в Грузии были использованы средства заокеанских «спонсоров», продвигающих разного рода «кавказские проекты», направленные против России. В США черкесской тематикой занимается Джеймстаунский фонд созданный в 1984 г. по инициативе ЦРУ для подрывной деятельности против СССР. Его представители принимают активное участие в конференциях по проблеме «черкесского геноцида». В ходе одной из них, проведенных в Грузии совместно Джеймстаунским фондом и ТГУ им. И. Чавчавадзе в марте 2010 г. американские гости отмечали роль Тбилиси, как «столицы Кавказа» и подчеркивали, что Грузия является естественным мостом, связывающим народы Южного и Северного Кавказа.[79] При этом особый акцент делался на том факте, что «нестабильная ситуация на Северном Кавказе препятствует вступлению Грузии в НАТО, так как у Грузии имеется общая граница со странами Северного Кавказа».[80] Выход из этой ситуации американские гости видели во вмешательстве Грузии в дела Северного Кавказа. Соответственно, прозвучало обращение участников конференции к грузинскому парламенту о необходимости признать «геноцид черкесского народа» в XIX веке.[81]

В течение некоторого времени этот вопрос детально прорабатывался грузинскими законодателями, а 20 мая 2011 г. парламент страны с завидным единодушием проголосовал за признание «геноцида черкесов» (95 голосов было подано «за», и ни одного голоса «против»).[82] Согласно принятому постановлению, переселение черкесов в Турцию в период Кавказской войны был признано «актом геноцида».[83] Данное решение исходило не из чувства уважения и сострадания к черкесскому народу. Интерес к проблеме черкесов возник главным образом в связи с последствиями войны в августе 2008 г. После того, как Россия официально признала независимость Абхазии и Южной Осетии, в Тбилиси задались целью, с одной стороны, «отомстить» России, с другой – получить рычаги воздействия на отколовшиеся регионы. В этом смысле северокавказская тема, где у России за последние двести с лишним лет часто возникали серьезные проблемы, выглядела логичной для приложения грузинских усилий. Они значительно активизировались, когда стало известно, что Олимпийские игры 2014 г. пройдут в Сочи. В грузинском парламенте была создана отдельная комиссия «по выработке форм протеста против проведения Олимпийских игр 2014 г. в России». Депутат парламента Ш. Малашхиа назвал среди прочих три главных, на его взгляд, основания для бойкотирования Олимпиады: экология, безопасность и черкесский вопрос.[84] Его коллега Г. Тортладзе с неподдельным цинизмом заявил, что «Олимпиаду нужно сорвать. Она должна пройти в любом месте, но не в Сочи».[85] Это был явный перебор, но российские власти сдержанно отнеслись к эмоциональным заявлениям из Тбилиси, понимая, что в Грузии черкесский вопрос поднят исключительно в политических целях. Отсутствие грузинских спортсменов вряд ли способно нанести большой ущерб проведению Олимпиада в Сочи. Реальность такова, что после ее завершения Олимпийских Игр черкесский вопрос станет грузинам неинтересен, НПО вроде «Черкесского культурного центра» закроются, или переквалифицируются для выполнения других задач. Грузия, как и ее соседи, имеет свои геополитические интересы на Кавказе. Сегодня отношения с Россией у нее основательно испорчены, а вот черкесам жить и жить в многонациональном российском государстве, о чем не должны забывать их одиозные лидеры, в том числе за рубежом.

Хотя поднятая властями Грузии проблема «черкесского геноцида» не является резким ударом для Москвы, все же надо признать, что время перед Олимпиадой для России весьма неподходящее, и такое признание может подтолкнуть другие кавказские этнические меньшинства, чтобы озвучить вопросы по поводу предполагаемого в их отношении российского геноцида. Со своей стороны Грузия сделала все для того, чтобы содействовать этому процессу. Так, в начале мая 2012 г. в грузинском парламенте началось обсуждение проекта любопытного документа – «Государственной стратегии по отношениям с народами Северного Кавказа». Документ назвал Россию «главной угрозой государственности Грузии», а развитие отношений с северокавказскими народами объявил «естественным ответом на вызов России грузинской независимости». В рамках реализации этого документа было принято решение об отмене виз на посещение Грузии представителями северокавказских народов, при сохранении существующих ограничений для тех граждан РФ, которые не проживали в ее субъектах на Северном Кавказе. Такое деление грузинской стороной граждан северного соседа на «наших» и «чужих» вызвало в российском обществе недоумение. Вскоре МИД России соответствующим образом отреагировало на такую «гостеприимность». В результате в Тбилиси пришли к осознанию необходимости пересмотреть эту «инициативу», тем более, что Грузия не получала от нее никакой выгоды в экономическом отношении. В частности, было принято решение об отмене визового режима для всех российских граждан, включая тех, кто не проживал на Северном Кавказе. При этом главным побуждающим мотивом принятия такого решения являлась попытка привлечь российских туристов в Грузию. «Сегодня туристы из России в Грузию, к сожалению, не едут, – рассказал в этой связи РИА Новости президент Фонда единения русского и грузинского народа В. Хомерики. – На курорты страны приезжают только жители Армении и самой Грузии. Конечно, власти заинтересованы в том, чтобы в страну приезжали туристы, оставляли в ней свои деньги. Но ликвидация визовой пошлины в тридцать долларов вряд ли значительно повысит привлекательность страны для туристов»,- с сожалением констатировал он. [86]

Тем не менее, в визовой политике Грузии продолжает оставаться один большой изъян. О чем идет речь? В Москве готовы последовать примеру Тбилиси и ввести безвизовый режим для грузинских граждан, но при этом обязательным условием должно стать обеспечение гарантий безопасности россиянам, посещающим Грузию. Получение виз не было препятствием для желающих приехать в эту страну. Но многих от этого шага удерживал страх: ведь после пересечения грузинской границы можно было оказаться в тюрьме, якобы за нарушение закона «Об оккупированных территориях», к которым в Грузии относят Абхазию и Южную Осетию.[87] Власти страны не высказали своего отношения к требованию о предоставлении гарантий безопасности российским гражданам в Грузии, недопущения их судебного преследования за посещение «оккупированных территорий». Не было отмечено, что если возникнут такие вопросы, их нужно решать исключительно в международно-правовом поле. Россия и Грузия являются участниками соответствующих международных конвенций, которые позволяют обеспечивать эффективное взаимодействие в сфере взаимной правовой помощи, и надо полагаться на эти инструменты. В этом смысле отмену официальным Тбилиси визового режима можно с осторожным оптимизмом оценивать, как попытку вернуть, после ряда лет взаимного отчуждения, грузино-российские отношения в нормальное русло. Хотя объективно вряд ли следует ожидать, что этот шаг многое изменит в этом деле: сложно прогнозировать установление в скором времени «режима содействия» между двумя странами в условиях отсутствия официальных отношений. На самом деле, весьма сложно прогнозировать установление в скором времени «режима содействия» между странами, не имеющими дипломатических отношений друг с другом. Со своей стороны российская сторона не раз заявляла, что вопрос об их восстановлении можно будет обсуждать только после ухода М. Саакашвили с поста президента. 25 января 2012 г., во время встречи со студентами факультета журналистики МГУ президент Д.А. Медведев однозначно указал, что для него неприемлем действующий глава Грузии. Вместе с тем, была отмечена заинтересованность в восстановлении отношений с этой страной. «У нас нет никакой антипатии к Грузии. Наоборот, Грузия – близкая нам страна, грузинский народ нам близок и дорог. И мы его, кстати, спасали неоднократно, что бы там ни говорили отдельные политиканы в Грузии», – сказал он.[88] В этом отношении окончательная отмена визового режима могла бы содействовать развитию межнациональных связей и снижению культурного барьера между народами двух стран.

Таким образом, взаимоотношения между Россией и Грузией после августовских событий 2008 г. оставались в незавидном положении. Но, как говорится в латинской пословице, «времена меняются, и мы меняемся в них». Первые проблески перемен появились после победы оппозиционного движения «Грузинская мечта» (осень 2012 г.) на парламентских выборах в Грузии. Так, новый премьер-министр Б. Иванишвили учредил специальную должность для налаживания грузино-российских отношений, которую занял известный грузинский дипломат, бывший посол в России З. Абашидзе. Со своей стороны Москва также ввела аналогичную должность в МИДе. При этом грузинская сторона заявила, что отсутствие диалога вредит не только Грузии, но и самой России, у которой имеются свои интересы в Грузии. Было указано, что в этом смысле приход к власти в стране новой политической силы дает России шанс на нормализацию отношений со своим южным соседом. С таким утверждением можно было согласиться, но с одной важной поправкой: отношения с Россией Грузии нужны не меньше, чем с Западом, особенно учитывая ее поведение во время войны в августе 2008 г. С другой стороны, для возврата двусторонних отношений в нормальное русло грузины должны проявить добрую волю. На практике этого нет. Наоборот, приметой передряг Тбилиси с Москвой стали заявления премьера Б. Иванишвили, а также его протеже на президентских выборах Г. Маргвелашвили, что вопрос о полном восстановлении отношений с Россией теснейшим образом связан с вопросом территориальной целостности Грузии в рамках международно-признанных границ. «Факт признания Россией Абхазии и Южной Осетии независимыми республиками, является основной причиной того, что между Грузией и РФ не могут быть восстановлены дипотношения в ситуации, когда в Сухуми и Цхинвали есть российские посольства».[89] Что тут можно сказать? Со своей стороны руководство России уже заявило, что желает восстановить добрососедские отношения с Грузией, но не представляет себе, как достичь положительного решения данной задачи. «Действующий президент господин Саакашвили завел ситуацию в тупик. Откровенно говоря, я не очень себе понимаю, как отсюда выбираться. Россия не может изменить свое решение, связанное с признанием независимости Южной Осетии и Абхазии, мы не можем это сделать по определению. А Грузия не может согласиться с тем, чтобы признать их независимый статус. Я не представляю, что здесь можно сделать», – признался президент В.В. Путин на пресс-конференции в Москве в декабре 2012 г.[90] В российском руководстве готовы обсудить те варианты переговоров, в которых не будет затрагиваться абхазская и югоосетинская тема, или она будет присутствовать не в жесткой и прямолинейной форме. Это то важное условие, с которым должны считаться в Тбилиси. И еще: Москва не раз выражала свою заинтересованность в мирном урегулировании абхазской и югоосетинской проблемы, но при условии прекращения насилия и перехода к конструктивному диалогу. В рамках переговорного процесса должны быть учтены, прежде всего, национальные интересы абхазов и южных осетин, ставших жертвами грузинской агрессии. Следовательно, прежде чем приступить к переговорам, необходимо договориться об его конкретных параметрах, т.е. как минимум, следует заручиться согласием абхазской и югоосетинской стороны.

С учетом сказанного, заявления нынешних властей Грузии о том, что необходимо вернуть официальные отношения с Россией в нормальное русло, не могут рассматриваться, как сигнал доброй воли в отношении России. Они сделаны в одностороннем порядке и скорее всего, рассчитаны на внутреннее потребление. Как уже отмечалось выше, постановка вопроса об Абхазии и Южной Осетии в том виде, как это делают власти Грузии, неприемлема для России. Так что в Тбилиси решать, включать или нет в переговоры проблему «спорных территорий», чтобы добиться положительного результата в деле нормализации отношений с Россией.

Таким образом, в нынешней обстановке вопрос о восстановлении в полном объеме дипломатических отношений между двумя странами вряд ли может рассматриваться. Прежде чем говорить об этом, грузинские власти должны официально признать, что на протяжении двух с лишним десятка лет в их стране осуществлялся геноцид югоосетинского народа – подобно тому, который имел место в начале 20-х гг. минувшего столетия в меньшевистской Грузии. Затем, следует дать международно-правовую оценку факту расстрела российских миротворцев в Южной Осетии в ходе агрессии в августе 2008 г.; необходимо заключить под стражу военных, ответственных за совершение этого преступления, и передать их дела на рассмотрение Гаагского суда. Не должно остаться безнаказанным наглое нападение на базу миротворцев. Это опасный прецедент, к тому же произошедший с военнослужащими ядерной державы, и об этом должны задуматься в Тбилиси…

В то же время, если не сужать грузино-российские отношения рамками накопившихся сложных проблем, можно обозначить некоторые направления, где возможно успешное развитие двусторонних связей. Прежде всего, это торгово-экономическая область. Естественно, что она должна базироваться на взаимовыгодной основе: продукцию сельского хозяйства, поступающую на российский рынок, следует подвергать непредвзятому, но тщательному мониторингу, чтобы не допустить поставки в Россию недоброкачественной продукции. Другая область сотрудничества – энергетика и транспорт. Здесь стороны столкнутся с рядом проблем, и не только экономического характера, но они могут быть решены. Сегодня в Баку с нескрываемым беспокойством следят за перспективами развития российско-грузинского сотрудничества в энергетической сфере. Ведь в нефтяном проекте Баку-Тбилиси-Джейхан Грузия является связывающим звеном, и в этом отношении приход России на ее энергетический рынок чреват потерей монополии Азербайджана и Турции в этой сфере.

Немалые проблемы предстоит решить Грузии и России в транспортной сфере. Если вопросы обеспечения бесперебойного прохода транспорта на таможне «Верхний Ларс» (Военно-грузинская дорога) можно при желании решить с наименьшими издержками, то восстановление железнодорожного сообщения через Абхазию, которое было прервано еще в 1992 г. с началом грузино-абхазской войны, выглядит в нынешних условиях проблематичным. В транзите через территорию республики заинтересованы Россия и Армения – стратегические партнеры, не имеющие общей границы. Но чтобы пустить поезда через территорию Абхазии, в Тбилиси должны фактически признать ее независимость: ведь на границе пассажиры будут проходить пограничный и таможенный контроль. Понятно, что грузинские власти на это не пойдут; в свою очередь, без такого контроля абхазская сторона поезда не пропустит. Разговоры об этом поднимались в Сухуми несколько лет назад, и это чуть не привело тогда к досрочным выборам президента. Вряд ли настроения там изменились столь радикально.

В целом, анализ ситуации, сложившейся на Кавказе после августовских событий 2008 г., позволяет констатировать следующее. Планы по усилению присутствия США и их союзников будут и дальше поддерживаться властями Грузии и с некоторыми оговорками – кланом Алиевых в Азербайджане (но при этом Баку, как и прежде, будет настаивать на активном содействии Запада в решении проблемы Нагорного Карабаха по азербайджанскому сценарию). Можно утверждать, что ситуация в регионе Южного Кавказа во многом будет определяться уровнем развития здесь политических процессов, отношениями между закавказскими государствами. На расклад сил в регионе скажется характер взаимодействия государств Южного Кавказа с Россией, ведущими странами Запада, а также региональными игроками – Турцией и Ираном. Наконец, геополитическая картина региона Южного Кавказа будет подвержена корректировке процессами, происходящими на постсоветском пространстве, прежде всего в рамках СНГ.

В сложной обстановке, сложившейся в Южном Кавказе в нынешних условиях, решению острых проблем Абхазии и Южной Осетии путем предоставления их народам права на самоопределение альтернативы не существует. Проследив за событиями в бывших автономиях за последние двадцать с лишним лет, можно сказать, что они составляли суть процесса самоопределения их народов. Имея в виду при этом южных осетин, главной составляющей процесса их самоопределения являлось воссоединительное движение «разделенной» нации, обусловленное целым рядом объективных обстоятельств. В частности:

1. Народ Южной и Северной Осетии имеют единый национальный язык, одну культуру, с древних времен населяют свои исторические земли на севере и юге Центрального Кавказа. Осетинский народ является единым как своим национальным самосознанием, так и историко-политическими устремлениями. Эффективное экономическое и социальное развитие Южной и Северной Осетии не представляется возможным без наличия единства в сфере их государственно-политического статуса.

2. Исторические устремления народа Южной Осетии получили отражение в референдумах 1992 и 2006 гг. В ходе них граждане республики высказались за вхождение Южной Осетии в состав Российской Федерации путем воссоединения с Республикой Северная Осетия – Алания. В свою очередь, Верховный Совет СОАССР в своем постановлении «О признании Республики Южная Осетия» от 6 марта 1993 г. поддержал политические устремления народа Южной Осетии. Спустя год Парламент Республики Южная Осетия и Совет Парламента Республики Северная Осетия – Алания приняли ряд обращений к органам государственной власти Российской Федерации, в которых подробно обосновывалась необходимость принятия политического решения по вхождению Южной Осетии в состав России. Наконец, очевидность массового характера движения за объединение двух частей Осетии была подтверждена в ходе прошедшего 19 сентября 2007 г. в г. Цхинвал VI съезда Осетинского народа, принявшего декларацию «О праве Южной Осетии на безопасность, самоопределение и надежное будущее».

3. Объединение двух частей Осетии должно привести к воссозданию нарушенного Советской властью органического территориального единства осетинского народа (1922 г.). В отличие от осетинского народа, проблемы объединения народа Грузии не существует (в стране по настоящее время игнорируются проблемы мегрельского и сванского этнических меньшинств, однако это внутреннее дело грузинского государства – показатель того, насколько оно «демократическое»). Поэтому историческое устремление народа севера и юга Осетии к самоопределению в рамках территории своих государственных образований, никакого ущерба грузинской национальности не наносит.

4. Для осетинского народа единственной возможностью сохранить свою национальную идентичность, свой родной язык, а также культурные ценности является самоопределение в исторически сложившемся ареале обитания. В то же время, факты физического уничтожения осетинского народа (1920, 1991-1992, 2008 гг.) говорят о том, что грузинская правящая элита неспособна построить ответственное государство, в составе которого можно было бы обеспечить равноправное существование разных наций и народностей. Исходя из этого, только единение осетин севера и юга сделает действительно возможным прогресс в их духовной и материальной жизни. Стремление осетинского народа к единению перекликается с Декларацией Генеральной Ассамблеи ООН № 36/103 XXXVI, принятой 9 декабря 1981 г. В ней указывается, что все страны-члены ООН обязаны «поддерживать право на самоопределение, свободу и независимость народов, а также право этих народов вести для этой цели политическую, так и вооруженную борьбу, в соответствии с целями и принципами Устава».[91]

Таким образом, во взаимоотношениях Грузии с Абхазией и Южной Осетией четко просматриваются два конфликтных понятия «территориальная целостность государства» и «самоопределение народов»: Грузия отдает приоритет первому понятию, считая его основным условием внутренней стабильности, и в корне отрицает второе понятие. Однако в мире постоянно происходят изменения, связанные с распадом полиэтнических государств и возникновением новых. Осуществляются попытки любыми способами отстоять территориальную целостность государства и одновременно, попытки отдельного этноса выйти из его состава и создать свое собственное государство, пользуясь правом «на самоопределение». Правовые подходы к решению вопроса самоопределения народов и возможности создания ими новых государств разрабатывались на основе обобщения международного опыта, развития политической мысли, а также интересов геополитики. В подходе к решению вопроса – сохранить территориальную целостность государства или дать возможность народу реализовать право на самоопределение, необходимо принимать во внимание естественный процесс его развития, имея в виду, что в разных формах и степени интенсивности он происходил на протяжении всей человеческой истории. Осуществляется он и в настоящее время. Поход к решению вопроса «самоопределение народа – территориальная целостность государства» должен строиться в контексте социальной эволюции в целом. Тем более что целый ряд народов не по своей воле или без учета их мнения оказались в том или ином государстве, а некоторые государства были созданы внешними силами, прежде всего, с учетом своих геополитических интересов, но не интересов народов. Исторически сложилась так, что многие государства, в том числе на Кавказе, состоят из представителей разных народов. Более того, некоторые из них оказались разделенными границами соседних государств (осетины, чеченцы, лезгины). В условиях, когда полиэтничные государства не справляются с интегративной функцией, защищают интересы преимущественно одного народа и притесняют малочисленные этносы (попытки их ассимиляции и натурализации), возрастает вероятность межнациональных конфликтов, усиливаются центробежные тенденции.

В контексте вышесказанного следует рассматривать конфликты Грузии с Абхазией и Южной Осетией, которые по своей природе во многом похожи на дру­гие межэтнические конфликты, воз­никшие в результате распада СССР. Эти конфликты имеют два главных среза. Один отражает сохраняющиеся исторические противоречия между этносами Кавказа и память о вхождении кавказских народов в состав Российской империи и положения в ней. Другой срез отражает настроения и противоречия, возникшие в процессе распада Российской империи и СССР, когда та или иная этническая группа отрицает возможность проживания в границах политических новообразований. В СССР существовал этнополитический баланс и механизм сдержек и противовесов. Создавались условия для успешного развития «национальных меньшинств» и обеспечивалось представительство малочисленного этноса в республиканских и союзных органах власти. Хотя, имело место и практика «особого» отношения Центра к тому или иному народу на Кавказе: так, грузинский народ пользовался преимущественными правами и привилегиями в период сталинского режима. Важная составляющая конфликтов, подобных грузино-абхазскому и грузино-южноосетинскому, это уходя­щая корнями в историю обида малого этно­са, в данном случае абхазов и осетин, на свою бывшую республиканскую метрополию – Грузию, для чего у них имелись основания. Конфликтующие стороны, провозглашая себя автохтонным (коренным) населени­ем территории современной Южной Осетии и Абхазии, выво­дят из этого свое право опреде­лять их международно-правовой статус, вну­тренние порядки и взаимоотношения с дру­гими народами. Грузинская же сторона подвергает сомнению этничность абхазов и осетин Южной Осетии. Соответственно, делается вывод, что территории Абхазия и Южной Осетии исторически являются грузинскими, т.е. должны принадлежать грузинам и современному грузинскому государству.

Несмотря на все разногласия, уходящие своими корнями в историю, конфликтующим народам придется и в дальнейшем сосуществовать. Грузины, абхазы, осетины и другие народы кавказского региона приобретут больше, если потратят свои человеческие и материальные ресурсы на сотрудничество в области экономики, свободы передвижения, транспорта, торговли, образования, культуры и т.д. Реальность международных процессов на Кавказе еще раз засвидетельствовала, что между принципами территориальной целостности государства и самоопределения народа есть противоречие. Государства часто или становятся заложниками исторически сложившихся межэтнических отношений, или они сами усугубляют их своей внешней и внутренней политикой. Сохранение территориальной целостности следует решать цивилизованными методами, основанных на принципах справедливости, разумной организации добровольного сожительства всех народов. Увы, в Грузии этого не произошло; соответственно, центробежные тенденции в этой стране, вызванные ростом национализма, возвеличиванием титульной (грузинской) нации и ущемлением прав этнических меньшинств, привело к выходу из состава Грузии Абхазии и Южной Осетии.

Давать окончательные оценки конфликту Грузии с Абхазией и Южной Осетией пока еще рано: потребуется определенное время для осмысления происшедшего. Но одно не вызывает сомнений: возникновение новых государств в мире будет иметь место в будущем. Уже в настоящее время Судан стоит перед угрозой раскола и образования нового государства на территории Южного Судана. Курды в Ираке могут пойти на провозглашение своего государства на основе уже реально существующей автономии. И эти примеры можно продолжить. В этих условиях споры и дискуссии по поводу новой геополитической ситуации, сложившейся в Южном Кавказе после войны в августе 2008 г. в Южной Осетии вполне обоснованны и в основном, сводятся к следующему: Южная Осетия ориентируется на вступление в состав России, а Абхазия – на создание суверенного государства, фактически тесно связанного с Россией ассоциированными отношениями. В контексте российской внешней политики это действительно впечатляющий успех.
Признание независимости Абхазии и Южной Осетии является одним из наиболее решительных и успешных внешнеполитических шагов России за последние 15-20 лет. Однако дальнейшие перспективы развития отношений нашей страны с признанными государствами остаются неопределенными.
После событий августа 2008 г. в отношениях России с двумя признанными республиками сложилась следующая ситуация. В ходе югоосетинского кризиса в СМИ широко обсуждалась тема косовского прецедента, показавшего, что при определенных условиях принципы нерушимости границ и неприменения силы могут быть нарушены (например, для спасения малого народа от геноцида со стороны большого). Косово не является членом ООН, а по уровню своего социально-экономического развития относится к числу беднейших стран мира. В настоящее время экономика края находится в плачевном состоянии, его население выживает благодаря международной помощи. Огромное значение для экономики края имеет торговля наркотиками. Косово нельзя назвать ассоциированным государством по причине того, что у него отсутствует «старший брат», т.е. государство-партнер. Эти функции выполняются странами Евросоюза и НАТО (они обеспечивают оборону, выделяют финансовую помощь Косово, дают ему возможность использовать евро в качестве платежного средства). В качестве государства-ассоциации должна выступать Албания, но она, будучи одной из беднейших государств Европы, не может себе этого позволить. Реже упоминается кипрский конфликт, в результате которого, также под лозунгом спасения народа от геноцида, была создана Турецкая Республика Северного Кипра (ТРСК). Эти два факта являются прецедентами для Абхазии и Южной Осетии, для которых главным характерным признаком является их особая связь с большим государством-партнером – Россией, которой они передают значительную часть своего суверенитета. Сейчас есть возможность де-факто рассматривать Южную Осетию и Абхазию в качестве ассоциированных государств. По общепринятому определению, ассоциированное государство – это форма конфедерации объединившихся на двусторонней основе неравнозначных государств, при которой меньшее государство, формально сохраняя суверенитет и независимость, доверяет значимую часть своих властных полномочий большому государству (как правило, это внешняя политика, связь, транспорт, вооруженные силы и т.п.). Абхазия и Южная Осетия не являются членами ООН, они бедны, граждане обеих государств имеют второе, российское, гражданство, в качестве платежного средства используется российский рубль. На территории этих государств находятся российские военные базы. Кроме того, они имеют свои отличительные особенности в сравнении с некоторыми ассоциированными государствами. Так, они имеют общую границу с «большим партнером», располагают шансами вступить в состав Российской Федерации. Абхазия и Южная Осетия входили в состав СССР (в то время как большинство современных ассоциированных государств раньше были колониями). Сложившаяся ситуация позволяет России использовать процесс воссоединения Южной и Северной Осетий в качестве проекта укрупнения региона на Северном Кавказе. В Южной Осетии сейчас нет той стабильности, которая могла быть весомым аргументом против попыток региональной модернизации. Россия получила бы шанс на примере объединения двух Осетий отработать на практике подходы к решению сложных проблем внутри элит, способных возникнуть в ходе такого объединения. Для выстраивания ассоциированных отношений имеется целый ряд благоприятных моментов. Так, нет никакой необходимости вносить изменения в законодательство, по причине наличия российского гражданства у абхазов и южных осетин (что автоматически наделяет Россию правом защищать их в случае внешней угрозы); общая денежная единица для всех троих субъектов – российский рубль; наличие у них общей границы, способствующей введению облегченного таможенного режим между ними; наконец, историческая обусловленность этого процесса (Россия всегда играла важную роль в развитии их государственности, науки, культуры и т.д.). С геополитической же точки зрения установление Россией ассоциированных отношений с Абхазией и Южной Осетией позволит ей через присутствие на их территориях (равно как и с помощью Армении) восстановить свое влияние и позиции в регионе Южного Кавказа.

В целом, при анализе ситуации, сложившейся в этом регионе после войны в августе 2008 г., можно с большой долей вероятности предположить, что планы усиления присутствия США и их «атлантических» союзников будут поддерживаться властями Грузии и с некоторыми оговорками – властями Азербайджана. Но при этом в Баку, как и прежде, будут настаивать на активном содействии Запада в решении проблемы Нагорного Карабаха по азербайджанскому сценарию. Обстановка в регионе Южного Кавказа во многом будет определяться развитием здесь политических процессов, отношениями между закавказскими государствами. На расклад сил в этом регионе в значительной степени скажется характер и уровень взаимодействия закавказских государств с Россией, ведущими странами Запада, южными региональными игроками в лице Турции и Ирана. Наконец, геополитическая картина Южного Кавказа будет подвержена корректировке процессами, происходящими на постсоветском пространстве, прежде всего в рамках СНГ. В этих условиях решению проблемы разделенных народов, в данном случае речь идет об осетинах, населяющих обе стороны Большого Кавказского Хребта, путем их воссоединения и совместного вхождения в состав России, альтернативы нет. Ассоциированные отношения России с Абхазией – это единственное правильное решение: оно вписывающееся в планы создания Евразийского Союза Народов, призванного стать точкой притяжения для бывших советских народов, в том числе, населяющих Южный Кавказ.

Дата добавления: 2014-12-25