Лекция 2. Культура первобытного общества. 2 страница

Постепенно происходила смена представлений древнего человека о загробной жизни, с одной стороны, и о механизме регуляции социальными отношениями в связи с этим, с другой. Произошла неизбежная трансформация концепции: будущая жизнь должна была стать особой формой компенсации за земную доблесть, героизм, преданность своему племени, или она должна была стать вечным наказанием за отступничество, предательство, слабость и т.д. Таким образом, право на вечное счастливое бытие имеют далеко не все, а только те, кто сражался за свой этнос, был верен своим обычаям. Так сформировались высшие социальные ценности: этническая солидарность, патриотизм, готовность умереть за интересы своего племени.

Последний период в развитии анимизма характеризовался поисками нравственно-универсальных смыслов человеческого бытия. Божественное возмездие предполагает в этом случае личную ответственность за нарушения нравственных догматов, имевших сверхъестественное происхождение. На этом этапе начиналось становление будущих мировых религий. Боги мировых религий не связаны с судьбой конкретных этносов, остаются фактически равнодушными к их судьбам. Но и перед человеком поставлена неизмеримо сложная и грандиозная, в сравнении с первобытностью, задача – развивать дух человека, устремляя его к духу Бога.

Анимизм древних не сводим к культу мёртвых. С точки зрения первобытного человека, природные стихии огня, воздуха, земли и воды населены духами. Обыкновенный человек не может их видеть, так как его чувства грубы и неразвиты, но те, кого называли жрецами, шаманами, колдунами, владели методами общения с духами. Духами земли назывались у разных народов сатиры, паны, гномы, эльфы, лешие; духами воды считали нимф, ундин, русалок, водяных. Духи огня – саламандры, а духи воздуха – сильфы, сильфиды и феи.

Древние культуры населены образами духов природы, которые подразделялись на благих и злобных, вредных и полезных, но почитались всегда одинаково. Дух для первобытного человека – это мир невидимый, но вполне реально существующий, действительный мир.

Поскольку весь видимый и невидимый мир, вся природа в понимании древних населена духами, важно наладить с ними контакт. Способами общения с духами природы были специальные практические обряды, составившие две большие группы: мантику и магию.

Мантика говорит о том, что первобытные люди знали и понимали: в многочисленных случайностях скрывается необходимость, которая позволяет предвидеть события. Есть закономерности и законы природы, которым человек вынужден подчиняться. Знание их может предсказать судьбу. Мантика – всевозможные виды гаданий с целью узнать настоящее и будущее. Определённые методы мантики дошли с древних времен до нас.

Магия – это воздействие на мир духов при помощи специальных ритуалов и заклинаний с целью изменений обстоятельств в интересах людей. Обрядами такого рода всегда руководил знающий и понимающий язык природы человек – колдун, шаман, заклинатель и т.д. Эти люди развивали в себе способности силы голоса, которые проявлялись в ритмически сложенных и произносимых словосочетаниях – заговорах, оказывающих влияние на психику других людей. Именно поэтому первобытную культуру называют иногда магической, т.е. основанной на магических действиях и магическом мышлении. До известной степени это справедливо.

В первобытной культуре такие цензоры как: логика, причинно-следственная обусловленность, почти не мешали магико-фантастическим способам самовыражения человека. Отсюда удивительная яркость и многообразие этой культуры. Действительность и фантазия одинаково реальны для первобытного человека, и заклинание жреца убивало его иногда вернее, чем примитивное оружие. Магические формы мысли, сложные обряды являлись не только культурным компонентом, они предопределяли сам образ жизни того времени. Так приёмы лечебной магии тесно связаны с народной медициной, насылание порчи, или любовная магия были эффективными средствами модных и теперь приёмов манипуляции сознанием человека.

Особая роль магических представлений в архаической культуре связана с одной из её качественных особенностей – безграничным синкретизмом, т.е. абсолютной недифференцированностью, слитностью, органическим единством элементов как реалистических, так и фантазийных. Синкретизм делает практически невозможным разграничение объективного и субъективного, наблюдаемого и воображаемого, так как все это не рефлектируется в первобытной культуре, а непосредственно воспринимается и переживается. В магическом мышлении синтез не требует предварительного анализа. Сложившиеся информационные блоки неразложимы и нечувствительны к противоречиям, малопроницаемы для негативного опыта. Память при этом обретает удивительную для нас способность противостоять в какой-то мере логическим операциям. Представление, вызываемое в памяти другим представлением, приобретает силу умозаключения. Поэтому всякие обозначения явлений, их знаки и последовательность закономерным образом принимаются за причины, могущие вызвать сами эти явления. Магические представления, кроме того, оставаясь конкретными, легко применяются к разнообразным ситуациям, т.е. универсализируются. Нечто подобное происходит в детском сознании сегодня, когда нередко дети пытаются анализировать действительность при помощи рекламных клише.

Элементы синкретизма остаются на всех последующих этапах развития культуры, вплоть до сегодняшнего дня.

Нельзя не согласиться с идеей Фрезера о парадоксальной близости (прежде всего концептуальной) между магией и наукой. Магия в чистом виде предполагает, что одно событие следует за другим. Аксиоматические основания магии, таким образом, тождественны методологическим принципам современной науки: в основе как магии, так и науки лежит твердая вера в порядок и единообразие природных явлений. Принципы магической обусловленности были достаточно гибкими: в мире нет ничего случайного, но нет и абсолютной предопределённости; есть зависящая от субъективных и объективных факторов упорядоченная вариабельность.

Магия открывала перед теми, кто в состоянии был её постичь, власть над миром. В этом была её огромная притягательность. Она смогла дать мощные стимулы для накопления знаний. Указанная близость научного и магического мировоззрения объясняет не только процветание магии в современном обществе, но и появление новых псевдонаук, чья магическая суть реализуется через дискурсивные методы аргументации.

Достаточно распространенной формой первобытных верований был фетишизм, который связан как с анимизмом, так и с магией. Методологическим приемом анимизма является персонификация причины. Тот, кто олицетворяет причину, и есть дух. Причинная зависимось универсальна, т.е. она действует как в живом, так и в неживом. При этом духи растений, животных, рек, озер или скал по сравнению с духами людей – существа низшего уровня, тем не менее они также обладают определённой свободой воли и способностью к перемещению, а главное – свойством вселяться в любые другие объекты. Именно вера в способность перевоплощения разного рода духовных существ в самые неожиданные вещи привела в конце концов к тому, что первобытный человек стал рассматривать магические предметы как одушевлённые, т.е. фетиши. Фетишизм и есть поклонение духовным силам, воплощенным в вещах или связанных с ними, действующих через их посредство. Если вещи приписывается личное сознание и сила, если её боготворят или ненавидят, если к вещи обращаются с речами, то можно с уверенностью говорить о фетишизме.

Фетишизм хорошо сохранился в Западной Африке. Здесь фетиши встречаются повсеместно. Американские индейцы для гарантии подлинности фетишей используют так называемую “волшебную калебасау” ‑ фляжку, сделанную из особой тыквы, в которую помещают священные предметы для защиты от сглаза или порчи.

Особое значение для системы фетишей имеют останки трупов и могильные памятники. Так появляются священные гроты, древние могильные пещеры, а позже и египетские пирамиды, буддийские пагоды, христианские соборы и т.д.

С камнями успешно конкурировали деревья в качестве фетишей. Так древние египтяне желали, чтобы их гробницы были обсажены деревьями, потому что души умерших, как они полагали, любят раскачиваться на ветвях.

Тот же ход мысли привёл первобытного человека к представлению о животном-фетише. Самые распространённые живые фетиши: змея (дракон) и ворон. У персов считались фетишами собака и петух, у скандинавов – медведь и волк, в Греции – сова и т.п.

С фетишизмом связаны многие страницы истории культуры, но есть одна, которая современному человеку представляется самой жестокой и отталкивающей. Речь идет об антропофагии, или о каннибализме. Каковы предпосылки этого явления, почему люди ели других людей?

Во-первых, каннибализм очень древен. Людоедами были уже наши предки неандертальцы. Во-вторых, Нomo sapiens появился на планете порядка около 40 тыс. лет назад и был каннибалом. Поэтому следует спросить, почему люди перестали поедать себе подобных?

Запрет на поедание человеческого мяса в течение тысячелетий утверждал себя в качестве категорического императива человеческой культуры. Это очень похоже на запрет инцеста – кровосмесительных связей. Второй запрет более древен, чем запрет на каннибализм. И оба запрета понадобились, скорее всего, для того, чтобы выйти за пределы природного мира. Первым шагом на пути к культуре и стало табу на инцест.

Социальные группы, табуировавшие поначалу инцест, а затем и каннибализм, оказались, во-первых, более приспособленными к историческим изменениям и заинтересованными в них, а, во-вторых, эти запреты, сдерживая прямое удовлетворение низших инстинктов, создавали возможность их сублимации.

Возможности фетишизации безграничны. До сих пор механизм фетишизации жив и весьма распространён. Фетишами сегодня выступает большинство наших социальных ценностей. Они предопределяют нашу избирательность, наши симпатии и антипатии. Весь спектр личностных отношений к миру связан с навязанными нам извне фетишами, которые нам представляются высшими принципами, священными проявлениями человеческой веры, мудрости и культуры.

В духовно-концептуальной и познавательной сферах первобытного общества значительную роль играл тотемизм.

На первых этапах своего исторического развития люди гораздо глубже, чем теперь, чувствовали и осознавали свою связь с природой, и поэтому отождествляли себя с её конкретными проявлениями. В культуре эта идентификация приняла форму тотемизма, т.е. убеждённости в том, что каждая группа людей тесно связана с каким – то животным или растением, находится с ними в родственных отношениях. Предпосылкой тотемизма служит миф о возможности “обращения”, т.е. превращения человека в животное, растение, птицу, облако и т.д. Тотемизм сохранил свои позиции до сих пор. Он проявляется, в частности, в геральдике, бытовой символике, В запрете на употребление в пищу мяса животных и т.д. Неудивительно, что еще в ХVII в. во Франции издавались законы об истреблении оборотней, а в России приговорили к смертной казни женщину, которая превращалась якобы либо в сороку, либо в дым.

Функционально тотемизм был способом осознания коллективом людей их единства, которое проецировалось на внешний, существенно важный или близский им объект природы. Возникло убеждение, что человеческий коллектив и связанный с ним тотем образуют неразрывную общность. Следовательно, все члены коллектива тождественны друг другу.

Представление о тотемическом родстве возникло раньше, чем осознание привычного физиологического родства, и представлялось древним куда более существенным. Тотемизм включает в себя веру в тотемистических предков, от которых и происходят конкретные группы людей. Жизнь и похождения этих предков являются содержанием многочисленных мифов, с верой в них связаны сложные обряды и церемонии. Особое происхождение позволяло отдельной группе осознавать свое отличие от другой, т.е. осознавать свою индивидуальность., что позволяло провести границу между “своими” и “чужими”. Так сформировался ключевой элемент социальной самоидентификации, который во многом определил пути развития человеческой культуры, да и всю историю общества.

Таким образом, постепенно складывалось человеческое общество, развивалась культура первобытных людей. Переход к оседлой жизни изменил количество совместно проживающих людей. Небольшую общину, состоящую из нескольких семей, возглавлял старейшина рода, а во время военных действий вождь племени. В материальном отношении люди этих племен были равны. Они сплачивались и на основе единых форм духовного развития, в котором важную роль играли не только совместные будни, но и общие праздники. Дальнейшее духовное освоение мира получало свое выражение и в такой форме, как первобытное искусство.

Еще в конце ХIХ века учебники по искусству открывались главой, посвященной Древнему Египту. Сто лет назад человечество вместе с изобретением кино открыло для себя искусство каменного века. С тех пор искусство первобытной эпохи стало неизменным объектом неослабевающего научного интереса.

Что касается возникновения первобытного искусства, на этот счет имеется множество самых разнообразных гипотез. Не вызывает сомнений лишь одно: художественная деятельность существовала на всех этапах древнейшей культуры. Искусство являлось постоянным способом реального бытия человека архаичной эпохи. Еще Аристотель говорил о катарсисе – очищающем и возвышающем воздействии искусства на человека. Современные психологи называют это восстановлением психологического равновесия, игровой компенсацией, реализацией архетипа, но, в сущности, речь идет о том, что искусство дает “возможность пережить величайшие страсти, которые не находят себе исхода в нормальной жизни”, как полагал Выгодский Л.С.

Итак, искусство появилось вместе с человеком, так как художественная деятельность является органической потребностью его психики, она связана с особенностями его восприятия и формами творческой активности человека. Вместе с тем следует оговориться: искусство в чистом виде в архаическую эпоху не существовало. Это связано с синкретическим характером первобытной культуры, т.е. искусство не было отделено от мифологии, магии, ритуалов, оно было универсальным средством бытия всех элементов культурного отношения человека к миру и к самому себе. Поэтому древнейшее искусство многозначно.

В древнейших ритуалах использовались элементы живописи и скульптуры (маски, статуи, наскальная живопись, рисунки на земле), музыка, пение, театральная организация действия. Эстетическое начало проявлялось в цветном и резном орнаменте. Чувство ритма выражалось в сочетании скульптурных объемов, в сложном композиционном решении, в создании фантастических образов. Каково бы ни было магическое назначение масок и статуэток, степень их воздействия определялась художественной убедительностью, так как сами по себе эти форы не могли быть “узнаны”, поскольку не существуют в природе.

Синкретизм обусловил и важнейшую отличительную особенность первобытного искусства: слитность его функций и значений, которая, в свою очередь, определила коллективистский и полифункциональный характер. В системе первобытной культуры лишь условно можно различать обряды, культовые предметы, тексты, музыку и танец.

Главной художественной особенностью первобытного искусства была символическая форма, условный характер изображения. Поэтому образы древнего искусства воспринимаются нашими современниками как нереалистические. Дело в том, что древние художники не добивались внешнего сходства. И это носило совершенно сознательный характер. Диапазон отступлений от буквального сходства достаточно широк: от простой схематизации или преднамеренного нарушения пропорций до создания совершенно фантастических образов и композиций, в которых лишь с трудом угадываются черты реальных существ или предметов.

Символический характер искусства при этом универсален. Символами являются как реалистические изображения, так и условные. Пещерная живопись и культовая традиционная пластика резко отличаются друг от друга по стилю. В первом случае изображение внешне реалистично, во втором – форма крайне условна, иногда почти абстрактна. Но и в том, и в другом случае изобразительное искусство точно соответствует содержанию. Условные формы культовой пластики используются для создания образов, которые не могут быть переданы методом натуралистического или реалистического изображения, так как они воссоздают представления о сверхъестественных силах. Изображения, используемые в образах охотничьей магии, по преимуществу реалистичны, так как связаны с конкретными типами животных, на которых сосредоточены помыслы художника-охотника. Изображая, он как бы заклинает, подчиняет себе дух этих животных.

Изображение оленя или орла, сделанное древним художником, может не отличаться от современного изображения, но вывод об их идентичности был бы ошибочным. Различие здесь то же, что, к примеру, между изображениями орла в учебнике по зоологии и на государственном гербе, т.е. здесь смысловое различие.

Нередко произведения первобытного искусства представляли собой целые системы очень сложных по своей структуре и содержанию символов. Это приводило к появлению двух типов кодирования: эзотерическому искусству, понимание которого доступно избранным, и экзотерическому – общедоступному, понятному для непосвященных.

Магические представления определяли всю содержательную сторону первобытного искусства, которое можно назвать магико-религиозным. Это искусство опиралось на принцип аналогий, содержание которого можно свести к следующему: кто владеет изображением предмета, тот обретает способность влиять на сам предмет. Самыми первыми произведениями такого рода были изображения рук, особенно – левых, что служило знаком обладания и магической власти над данной территорией. На Востоке изображение женской левой руки до сих пор прикрепляют на стекло автомобиля на “счастье”.

Магическим целям служили скульптурные и живописные изображения животных на каменных плитках, скалах, стенах пещер. Совершавшиеся перед ними обряды имели в виду превратить магическим путём потенциальную добычу в действительную.

Наряду с охотничьей магией существовал культ плодородия, выражавшийся в многообразных художественных формах эротической магии. Эти два вида магии были настолько связаны между собой в сознании первобытного человека, что некоторые из племен использовали одни и те же слова для обозначения голода и любви.

В доисторическую эпоху культ плодородия был распространен повсеместно, принимал самые изощрённые формы, оказывал огромное влияние и поэтому сохранился в первозданном виде у многих современных племен, находящихся в своем развитии на уровне первобытности.

В первобытном искусстве образы воплощали все многообразие мифологических представлений каждого этноса, что предопределило уникальную множественность и одновременно равнозначность функций этого искусства, а также его особую роль в поддержании социальной устойчивости и традиций. Речь идет не только о том, что искусство было важнейшим коммуникативным средством в первобытную эпоху, оно являлось также средством поддержания общинных норм и ценностей.

Современный уровень археологических исследований позволяет определить не только основные функции первобытного искусства, но и проанализировать общие закономерности и периоды его стилистической эволюции. Для этих целей обычно сопоставляют произведения наскальной живописи. И здесь современному исследователю предстаёт следующая картина. Вначале преобладают изображения отдельных как бы застывших статичных объектов, затем их вытесняют динамичные изображения животных, одноцветные контурные рисунки сменяются полихромными и объёмными. Сложнее взаимодействие тенденций натуралистического и условного стилей изображения. На самом раннем этапе господствует натурализм, цель художника добиться максимального сходства изображения с предметом. Затем следует резкий поворот к обобщению, отсюда черты художественного схематизма. На третьем этапе вновь усиливается интерес к детализации изображения, к воспроизведению целых сцен или повествовательных сюжетов. Но никогда не прекращающийся процесс отбора и экономии изобразительных форм вновь приводит первобытное искусство к стилизации, к замене живого образа знаком, имитации ‑ символом.

О развитии абстрактного мышления, об умении обобщать говорят и орнаменты эпохи неолита. Наблюдая окружающий мир, древние не могли не заметить, что многие предметы имеют устойчивую форму, что можно в орнаменте изобразить довольно сложные и отвлеченные понятия, которые не передаются в конкретной форме: обозначить волнистой линией воду, небо – кругом, землю ‑ квадратом, четыре стороны света – крестом и т.д. Одновременно орнамент выполнял своё прямое предназначение – служил украшением.

Человек стремился понять красоту, гармонию окружающего его мира и благоустроить неприютный, а подчас и враждебный ему мир. Он стремился украсить дом, посуду, орудия труда, одежду и себя. Музыка тоже украшала жизнь первобытного человека и помогала ему в охоте, религии и обыденной жизни.

Как и все другие виды искусства, музыка изначально вплетена в отражение мира человеком, в его психику. Она представляет явления, которые подчинены ритму. Весь мир для первобытного человека особенно остро наполнен звуками. Соединение звуков и подчинение их ритму порождают музыкальную гармонию или дисгармонию. Есть музыка дождя, ветра, моря, музыка леса и солнца. Несомненно, на возникновение музыки влияла охота. Воспроизводя в танце облик, повадки животного, первобытный человек передавал не только ритмы его поведения, не менее важной задачей была с самого начала задача подражания звукам, издаваемым животными. Своя музыка есть у всех предметов, у каждого времени дня, каждого состояния человека. В музыке – корни первобытной магии слова, имени, звука, произносимого человеком. Музыкальные инструменты начинаются с погремушки и барабана, позже появляются и другие. Вся музыка привязывалась к определенным делам и действиям. Таким образом, человек создавал еще один вид искусства – музыкальный, одновременно открывая в себе все более тонкие способности отражать мир природы, как, впрочем, и свой собственный мир.

Чрезвычайно важно остановиться также и на характеристике рациональных знаний первобытных людей. Выйдя постепенно из животного и полуживотного состояния, наши предки отнюдь не отдалились от окружающей их природной среды. Уже в эпоху праобщины они вооружились для борьбы против неблагоприятных воздействий этой среды: научились добывать и применять огонь, строить примитивные жилища, изготавливать орудия труда и оружие.

Но как же человек познавал мир, как он в нем ориентировался? Что представляли собой вполне рациональные знания первобытных людей? Во-первых, будучи охотником, первобытный человек поразительно тонко, вплоть до мельчайших подробностей, знает окружающую его природную среду, т.е. знает свою местность, растительный и животный мир.

Вековой опыт народов приводил к накоплению обширных знаний о химических свойствах веществ, о лечебных и токсических свойствах растений.

Рациональные знания, естественно, неодинаковы у разных народов. Так, приморские племена и островитяне обычно хорошо знают море, жители тайги прекрасно ориентируются в лесу, степняки или пустынники безошибочно находят дорогу среди степи или песков по едва уловимым признакам.

Практическая, материально-производственная основа становления и развития рационально-познавательных начал в духовной культуре первобытного общества особенно рельефно выступает по мере изучения той роли, которую играет здесь ритм – упорядоченное чередование однородных элементов. Одним из ярких документальных свидетельств этого является специальная графическая фиксация (с помощью зарубок, насечек, красочных пятен и линий) определённых множеств однотипных знаков в едином для них ритме. А это, в свою очередь, свидетельствует о формирующихся у древних представлений о пространстве и времени, о количественных соотношениях между предметами и явлениями окружающего мира.

Становление категории количества представляет особый интерес по ряду причин. Прежде всего представление о количестве формируется и проверяется путем исчисления предметов, на которые направлена человеческая деятельность. В первобытных общинах охотников была подготовлена почва для развития основных систем счисления позднейших эпох, начиная с наиболее распространённой – пятерично-десятичной. Здесь уместно вспомнить одно из самых интересных в этнографической литературе описаний архаичной процедуры пальцевого счета, принадлежащее Н.Н. Миклухо-Маклаю, где он упоминает о том, что излюбленным счетом у папуасов является загибание пальцев, сопровождающееся звуком “бе, бе, бе…”. Досчитав до пяти, считающий произносит “ибон-бе” (рука). Затем он загибает пальцы другой руки, пока не скажет “ибон-али” (две руки). При необходимости могут идти в ход собственные ноги или ноги и руки соседа. И это лишь один из способов счислений первобытными людьми, на самом деле приемов существует множество. Единственное, что следует отметить, так это то, что универсальным почти всегда выступает десятеричный счет, хотя существуют способы вычисления с помощью чисел 20, а также 2, 4, 8. У некоторых народов внимание акцентировано на числах 3, 6, 9.

Таким образом, история развития представлений о счете и числе в первобытном обществе представляется как сложное многоаспектное взаимодействие различных тенденций, следующих за развитием практики человека.

К вопросу о положительных знаниях в первобытном общественном сознании примыкает очень важный вопрос о зарождении и развитии в нем общих понятий и категорий. И хотя в науке эта проблема еще недостаточно разработана, в этнографической литературе уже есть немало фактологического материала для ее постановки. Здесь мы ограничимся вопросом о происхождении понятий пространства и времени.

В своё время французский мыслитель Э.Дюркгейм выдвинул смелое предположение, что идеи пространства и времени могли зародиться в сознании человека только в условиях общественной жизни, а не через индивидуальный опыт человека. И в самом деле, распределение территории между социальными группами во избежание столкновений, измерение времени для организации коллективных охот, обрядов, военных походов и т.д.

Чрезвычайно интересные выводы о понятиях времени и пространства сделал Э.Эванс-Притчард, основатель современного структурализма, различающий два понятия пространства и времени: “экологическое” и “структурное”. Первые относятся к природной среде, вторые ‑ к среде социальной. Так, он заметил, что многие первобытные племена делят год на сезоны по чередованию хозяйственных занятий: обработки земли, посадки, сбора урожая и т.д. Время суток определяется привычными работами: выгоном скота, дойкой скота, пригоном и пр.

На сегодняшний день существует немалое число концепций по вопросу понимания пространства и времени первобытными людьми. Вероятно, наиболее правилен взгляд Л.А.Файнберга, который, опираясь на многочисленные этнографические свидетельства, приходит к выводу о тесной связи понятия времени с конкретной, реальной человеческой практикой. Абстрактного понятия времени как такового в первобытную эпоху не было – время составляло лишь часть тех или иных событий или явлений. Естественно, что важнее всего было для первобытных людей настоящее время; о прошлом и будущем они имели смутное представление.

Представление о пространстве у первобытных людей, скорее всего, также тесно связано с социальными отношениями. Например, из данных этнографических исследований известно, что расстояние между деревнями определяется не километрами, а степенью этнической близости их населения: если две деревни находятся от данной третьей деревни на равном расстоянии, но в одной живут люди “нашего племени”, а в другой – чужеплеменники, то первая деревня к “нам” ближе. Первоначальное восприятие пространства человеком – это еще чисто животное ощущение безопасности внутри какого-то убежища; первоначальное пространство – это “периметр безопасности”: для животного – нора, гнездо, для человека – пещера, примитивная хижина. Леруа-Гуран полагает, что есть два типа восприятий человеком окружающего мира: “динамическое” (“маршрутное”), связанное с движением через пространство, и “статическое” (“радиальное”) восприятие пространства в виде концентрических кругов, затухающих к горизонту. Первое, более свойственное наземным животным, преобладало у человека на охотничьей стадии развития, когда охотники-собиратели воспринимали мир, кочуя по местности; отсюда и древняя мифология – мифы о культурных героях, вносящих порядок в мир как бы по пути своих странствований. Второе восприятие пространства, более свойственное птицам, получило господство у человека с момента его перехода к земледелию и оседлости: земледелец строит мир концентрическими кругами вокруг своей житницы; отсюда и библейский миф о рае земном в средоточии мира с четырьмя реками, текущими из него по четырем направлениям света. Это “радиальное”, в отличие от “маршрутного” линейного восприятия пространства, порожденное оседлоземледельческим бытом, а в дальнейшем получило господство и сохранилось до новейшего времени в виде идеи города ‑ “микрокосма”, находящегося в центре вселенной ‑ “макрокосма”.

Таким образом, первобытная культура представляет собой генезис человеческой культуры вообще. Нельзя говорить о ней однозначно: плохая-хорошая, безобразная-прекрасная и т.д. Она включает в себя все. Эта культура была порождением творчества и умения, разума первобытных людей. Ее эстетические и этические нормы нередко кажутся жестокими, примитивными. Лишь в ХХ веке люди научились понимать красоту и своеобразную гармонию архаичного нормативного сознания. Как бы то ни было, это и наша культура, во многом предопределившая то, что мы стали такими, каковы есть теперь. И другими мы стать не могли по своей сути. Поэтому не смотря на меняющиеся условия современной человеческой жизни, мы все чаще и все пристальнее всматриваемся в свое прошлое, потому что только оно, наше прошлое со всеми его чертами, даст нам возможность объяснить самим себе, кто мы и что мы, и, возможно, может уберечь нас от ошибок.

Дата добавления: 2014-12-27