Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

В 10-20 гг. XX века появляется третья форма позитивизма — неопозитивизм или аналитическая философия, имеющая несколько направлений. 2 страница




Кульминацией же анимизма выступает понятие души как нетелесной сущности человека, чьё существование во многом параллельно существованию тела, начинается до рождения человека, а продолжается после его гибели его тела. Отсюда религиозные идеи о переселении душ, их загробном существовании и общении с ними живых людей (путем культовой практики, особенно жертвоприношений разного рода, заупокойного культа).

Не находя научных подтверждений, анимизм философски и психологически вполне понятен и оправдан — человек нуждается в такой идеалистической «достройке» своих ограниченных возможностей. Отсюда же идёт врачующая душу (психику) поклонение могилам близких, другая ритуализация быта и бытия; разговоры с животными, даже вещами, «общение» с природой вообще. Очеловечивая внешний мир, люди возвышают свой мир внутренний, очищают его от тёмных сторон своей животной и социальной природы. В конце концов, вывод о примате духовного над материальным, проистекающий из анимистической позиции, носит глубоко человечный характер. Этот вывод является подспудным двигателем всякого творчества. Однако разменивать одухотворение мира на суеверия типа «чудотворных икон» или злых чертей, сегодня как-то странно.

Остальные из ранних форм религии следуют из анимизма, конкретизируют его на практике.

Фетишизм (порт. «fetico» — амулет) — мысленное наделение отдельных вещей сверхъестественными, вредными или, чаще, полезными свойствами. Идея анимизма здесь овнешняется, овеществляется. Различного рода святые для человека предметы и места (нательные украшения-обереги, иконы, другие реликвии; памятники, храмы, кладбища, прочие культовые сооружения; освященные территории вроде чудотворных источников, монастырских земель, полей сражений и т.п.) выступают как бы материальным каркасом, на котором держится духовная культура личности и нации. Фетишизируется, т.е. освящается, поэтизируется по сути историческая память народа, судьба отдельной личности. Когда же вещи-символы превращаются в самоцель, заслоняют собой всю жизнь, которая превращается в сплошное паломничество к неким святыням, тогда фетишизм выступает одной из массовых форм суеверия.

Тотемизм (англ. «totem» из языка индейцев племени алконгинов значит «его род») — представление о природных предках, прародителях людей данного народа. В роли таких «отдалённых родственников» могли выступать животные (ср.: Чингачгук — Большой Змей; тотем, скажем, чукчей, часто изображаемый ими на одеждах — бабочка; хищники в гербах разных государств и дворянских родов; и т.п.); растения (вспомним хотя бы образы деревьев и цветов в фольклоре); целые природные стихии (вроде огня и воды).

Этот источник веры отражает общий мифологический постулат о единстве человека и природы, их постоянной взаимосвязи, доходящей до взаимного перехода. Подобные идеи служат простым и надёжным способом консолидации компактной общности людей, предполагающей обычно противопоставление её прочим общностям («Мы одной крови», храбры как соколы, орлы, миролюбивы как голуби; а чужие — потенциальные враги, они — «волки», «шакалы», «чёрные вороны» и т.п. опасные твари). Из тотемизма происходят такие моменты нашей жизни, как пищевые предпочтения и запреты; сюжеты украшения одежды, жилища; татуировок; дрессировка животных и т.п., как видно, глубоко этичные и эстетичные, если не доводить идею нашей сопричастности природе до абсурда полного подчинения её стихиям, не ставить природу выше человека.

Магия (по-русски, — колдовство, ворожба, волхование) представляет собой практическую, действенную часть любой мифологии, а, значит, в преобразованном виде, и религии. Это те символические действия, которые человек совершает из расчета на анимизм, фетишизм и тотемизм вместе взятые. Магия возникает, когда человек, в принципе исчерпав по поводу решения какой-то своей проблемы весь возможный репертуар рациональных поступков, материальных действий, не останавливается на этом, а дополняет их действиями символическими. С помощью этих последних он стремится подключить к решению своей проблемы силы сверхъестественные. Типичные в этом смысле элементы магического ритуала — жертвоприношения, заговоры, заклинания, охранительные или вредоносные жесты, позы, телодвижения и т.п. символические действия.

Отличия магии от собственно религиозного культа прежде всего в том, что колдует человек без посредников, напрямую апеллируя к неким духам. В лучшем случае, в особо ответственных случаях в роли посредника в диалоге с высшими силами выступает шаман (жрец, колдун, вещунья, маг, волхв, знахарь и т.п.)-одиночка.

Магия — совсем не абсурд, как может показаться с позиций утрированного рационализма, механистического детерминизма. У неё своя, довольно изощрённая логика, которую можно рассматривать как предшественницу или вынужденную заместительницу научной методологии познания и практики. Предполагается, что кроме непосредственно воспринимаемого мира, существует ещё мир скрытых сущностей. Чтобы привлечь их на свою сторону, нужно разработать правильный маршрут и шаг за шагом двигаться по нему. По форме таково же и научное исследование микро-, макро- и мегамиров. Только содержание у магии и у науки разное. Одно то самовнушение, соответствующее задачам предстоящей деятельности настроение, которое обычно придается человеку колдующему, объясняет его резон. Ритуальная пляска индейца, выходящего на тропу войны; стрела, посланная чукчей в темноту святилищной пещеры; торговка на курском базаре, обмахивающая свой товар полученной от первого покупателя денежной купюрой; многие т.п. сугубо магические действия плотно вплетены в быт малограмотных людей.

В составе магии реальные знания и, соответственно, технологии сочетаются, как только что говорилось, с сугубо символьными, знаковыми. И не всегда здесь легко отделить разумное от абсурдного. Так, лечебная магия способна мобилизовать защитные силы психики пациента в тех ситуациях, когда реальных лекарств нет или они неэффективны; гадания (на чём угодно) служат организующим своё выполнение прогнозом; знамения разного рода помогают самопознанию личности («сны сбываются так, как их истолкуешь», гласит исландская пословица); и т.д., и. т.п.

Эффект магии зависит от степени доверия к ней. Проклятие жреца способно довести до смерти от испуга мнительного соплеменника. Человек другой закалки стоит вне магических чар. Как в колоритном эпизоде за 1071 г. из нашей первой летописи — «Повести временных лет»: «... Волхв объявился и при Глебе в Новгороде; говорил людям, притворяясь богом, и многих обманул, чуть не весь город, говорил ведь: «Предвижу всё...» И была смута в городе, и все поверили ему и хотели погубить епископа. Епископ же взял крест в руки и надел облачение, встал и сказал: «Кто хочет верить волхву, пусть идёт за ним, кто же верует в Бога, пусть ко кресту идёт». И разделились люди надвое: князь Глеб и дружина его пошли и стали около епископа, а люди все пошли к волхву. И началась смута великая между ними. Глеб же взял топор под плащ, подошёл к волхву и спросил: «Знаешь ли, что завтра случится и что сегодня до вечера?» Тот ответил: «Знаю всё». И сказал Глеб: «А знаешь ли, что будет с тобой сегодня?» — «Чудеса великие сотворю», — сказал [тот]. Глеб же, вынув топор, разрубил волхва, и пал он мёртв, и люди разошлись».

Бытовые суеверия наших дней — осколки древней магии. За многими приметами стоят очень тонкие психологические наблюдения за человеческой натурой. Не всегда, но нередко соль просыпают на кухне излишне нервные, импульсивные люди; встреченная охотниками, моряками женщина невольно отвлекает их от сложной цели, стойкий запах её менструальной крови отпугнёт чуткого зверя; здороваясь через порог, можно споткнуться об него; возвращаясь с полдороги, деформируем доминанту трудового дня; и так далее. Однако без доли шутки, игры вера в приметы выглядит уже диковато.

Привкус магии ощущается даже во вполне осмысленных видах деятельности. Таковы заклинания политических лидеров, проклятия врагам, любовные чары, «зомбирование» телезрителей рекламой, многие т.п. Вообще, где меньше логики, разума, там больше магии, мистики. Пропорция ясного и таинственного меняется в зависимости от условий нашей деятельности и наших способностей к ней.

Когда возникают развитые формы религий — национальных и мировых, формы ранней религиозности видоизменяются и становятся компонентами единой веры (в до предела анимистического Бога; магия же воплощается в молитве и священных таинствах во храме; тотемизм заметен в зооморфных образах ангелов — с крыльями, дьявола — с копытами, хвостом и рогами; фетишизируются иконы, мощи святых и прочие реликвии). В составе настоящей религии, впрочем, её примитивные предшественники так или иначе облагораживаются, одухотворяются и, значит, перестают быть конкурентами научной логики, но дополняют её, достраивают до полноты человеческого духа, как это вообще свойственно настоящей религии.

Вопрос 23 Свобода совести в правовом государстве

Вопрос №24. Идея материи в истории философии и естествознании

Идея первоосновы всех явлений природы появляется в ранней философии Греции. Первобытное, мифологизированное сознание лишено такой идеи — в его рамках нет ничего невозможного (“царевна-лягушка” и т.п.), общие законы бытия остаются для него за густой пеленой массы разрозненных впечатлений. Такой же остаётся до сего дня обыденная картина мира. Оставаясь в её рамках, человек созерцает яркую переливчатую поверхность бытия, причудливо преломлённую его органами чувств.

 

Когда — в условиях достаточно развитой цивилизации, при значительном усложнении задач человеческой деятельности — у интеллектуальной части общества появилась потребность в знании общих и отдаленных причин происходящих в природе событий и процессов, философы занялись поиском их универсальной субстанции. Формулировка древними греками такой задачи — определить “ar-che” — (перво)“начало” или же “stoicheon” — “элемент”(ы), к которым в конечном счете сводятся все возможные вещи окружающего мира — означало появление научного подхода к объяснению природы. Он предполагает распознание внутреннего через внешнее, целого — благодаря частям, следствия — по его причине. Т.е. объяснение природы из нее самой, а не с помощью фантастических домыслов на ее счет, как в мифологии и религии.

Античные варианты определения материи открываются перечнем отдельных, чувственно воспринимаемых “стихий”, которые первыми философами (VII–V вв. до н.э.) предполагались искомой субстанцией. Всё из чего-то одного (или же из немногих первоначал) – вот девиз этих мыслителей-новаторов, с небывалой смелостью бросивших вызов авторитету мифа, уютной вере в Бога-творца и хозяина всего сущего.

Так, согласно Фалесу первоматерией является вода, из которой и в которую в конечном счете все на свете превращается; а по Анаксимену — воздух; у Гераклита — огонь, “мерами разгорающийся, мерами потухающий”; Эмпедокл же считал материю разночастной, дискретной и к названным трем “стихиям” добавлял четвертую — землю. Эти “стихии” могут существовать как сами по себе, так и в разнообразных смесях, что и обуславливает разницу отдельных вещей.

Следующий шаг на данном пути сделал Анаксагор, выдвинувший на роль субстанции так называемые “гомеомерии”, т.е. сами себе подобные, только мельчайшие копии больших тел (так что, скажем, яблоко состоит из малюсеньких, невидимых глазу яблочек, и т.д.).

Наконец, Демокрит разъяснил догадку своего предшественника Левкиппа об атомах как мельчайших, далее неделимых частицах любого вещества. Из множества атомов состоит каждое тело. Разница их обликов объясняется различным качеством, конфигурацией атомов и траекторий их движения в пустоте. Даже боги и души людей состоят из атомов, только особенных — огненных, самых активных.

Атомистическая теория строения природного вещества послужила идейным фундаментом теоретического и экспериментального естествознания в Европе на протяжении тысячи с лишним лет.

Правда, уже в античности высказывались не столь материалистические концепции материи, которые в свою очередь предвосхитили некоторые из новейших решений данной проблемы. А именно, Анаксимандр на роль субстанции выдвигал не какое-то определённое телесное начало, но “апейрон” некую бесконечную, ненаблюдаемую среду пребывания отдельных тел; нечто похожее потом физики называли “эфиром”, а теперь — полями, “суперструнами” Вселенной.

С точки зрения же Пифагора в основе всего мира лежит число, т.е. его количественные, геометрические пропорции. Это определение в свою очередь верно выражает абстрагирующую направленность поиска субстанции. Идя таким — аналитическим путем, наша мысль неизбежно уходит от наглядных и конкретных впечатлений к геометрическим конфигурациям и математическим замерам материальных объектов предельно малого или, наоборот, очень уж большого размера (запредельного по сравнению с привычными нашим рецепторам параметрами макромира).

Еще дальше на абстрагирующем направлении в определениях субстанции пошли философы-идеалисты. Родоначальник объективного идеализма — Платон. Для него “воздух, эфир, вода и прочие нелепости” натурфилософов, не говоря уже о бесконечном множестве всех прочих явлений — всего лишь бледные отражения высшей, нематериальной, зато абсолютно совершенной реальности, которую составляет Разум (по греч. “нус”). Точнее, у каждой отдельной, воспринимаемой с помощью органов чувств человека вещи имеется в том идеальном мире свой прототип, некая “идея” или же “форма”. Она, как матрица наследственности в современной генетике, предопределяет возникновение, облик и время существования любой вещи. Независимые от отдельных людей, потому объективные “идеи” такого рода соответствуют сами по себе только общим понятиям, категориям. Эти последние в голове человека (скажем, “кошка” вообще, как вид, а не отдельная особь; “вещество” как таковое и т.п.) складываются в качестве воспоминаний о прежнем существовании вечной души в сверхчувственной сфере высшего Разума.

Хотя у Платона сразу нашлись авторитетные критики (начиная с Аристотеля), идейное влияние объективного идеализма присутствует не только в богословии, но и в современном естествознании — при “копенгагенской интерпретации” физической материи Н. Бором и В. Гейзенбергом с его “принципом неопределенности” в квантовой механике, в так называемом “антропном принципе” эволюции Вселенной (о которых поговорим ниже).

Однако магистральное направление развития естественных наук лежало на стороне материализма. В XVII–XVIII вв. под него подводится научный фундамент. Галилео Галилей придумал лабораторный эксперимент для объективного, безусловно доказательного изучения природных явлений. Исаак Ньютон разработал математический аппарат для точного их описания и, главное, строгого выражения, символической записи законов, которым они подчиняются. Классическая механика, созданная Ньютоном, стала первым образцом подлинно научной теории. С её помощью не только описывается поведение природных тел в прошлом и настоящем, но и предсказывается, что с ними случится в будущем — при определенных для законов этой теории условиях.

Все дальнейшие открытия классической науки применяли этот метод и эту теоретическую схему к новым классам явлений. Так, Дж. Максвел раскрыл сущность электромагнетизма, включая полевую природу света. Антуан Лавуазье своей теорией горения сделал науку из химии, а Роберт Бойль помощью корпускулярной теории (т.е. усовершенствованного атомизма) позволил в дальнейшем правильно объяснять остальные химические процессы, преодолеть домыслы алхимиков. Ботаник М. Шлейден и зоолог Т. Шванн в 1838–39 гг. выдвинули клеточную теорию единого строения всех тканей растений и животных.

В итоге, классическая наука довольно быстро, на протяжении XIX в. объяснила практически всё, что во Вселенной доступно нашим органам чувств, к тому же усиленным оптическими и прочими приборами. На этом этапе развития философии и естествознания материя отождествлялась с веществом. Точнее, с ансамблем важнейших свойств всех макротел: протяженностью, подвижностью, тяжестью (массой покоя), делимостью на равнокачественные части, инертностью, твердостью, непроницаемостью. Известный просветитель барон Поль Анри Гольбах в трактате “Система природы” (1770) дал обобщающее определение материи в этом её идейном контексте: “По отношению к нам материя вообще есть всё то, что воздействует каким-либо образом на наши органы чувств”.

В начале XX в. ту же самую мысль настойчиво повторял В.И. Ленин. Рассуждения о материи помогали ему в то время бороться с политическими конкурентами — философами-идеалистами в собственной коммунистиче-ской партии. “Объективная реальность, данная нам в ощущениях” — такое определение материи как ленинское, а значит непререкаемое, несколько десятилетий вдалбливалось в головы миллионов советских студентов. С помощью данного определения сторонники ленинского марксизма надеялись примирить классический материализм, а значит и всю свою идеологию, с новейшими достижениями в науке. В частности, признав материальными не только элементарные частицы, но и физические поля. Между тем поистине революционные открытия 1890-х – 1900-х и последующих лет в физике обусловили переход к неклассической науке, для которой материя снова стала достаточно загадочной и противоречивой.

Революция в естествознании на рубеже XIX–XX вв. означала не просто новые достижения в науке, какими она отличается постоянно, но такие, которые обесценивают целую картину мира, требуют её замены. Открытие в 1895 г. рентгеновских лучей продемонстрировало проницаемость физической материи. Случайное обнаружение А. Беккерелем в 1896 г. самопроизвольной радиоактивности урана показало превращение атомов одних элементов в атомы других, при чём излучалась энергия, не сообщенная процессу извне — под вопросом оказался закон сохранения энергии. Регистрация в 1897 г. Дж. Дж. Томсоном первой элементарной частицы — электрона означала делимость атома. И нечто гораздо большее — субатомные частицы существовали совсем не так, как макротела. Можно даже сказать, что они существовали, т.е. могли быть зафиксированы экспериментальными приборами, не всегда, а только от случая к случаю. Иначе говоря, существовали не целиком, а квантами, своего рода порциями волнового излучения энергии. Соответствующая — квантовая теория М. Планка в 1900 г., дополненная в 1903 г. Э. Резерфордом и Ф. Содди, учла происходящий при распаде атома дефект его массы покоя, т.е по сути исчезновение частицы вещественной материи в никуда (с точки зрения возможностей наблюдателя-экспериментатора).

Наконец, специальная теория относительности, выдвинутая А. Эйнштейном в 1905 г., распространила неклассические представления на мегамир космических масштабов и скоростей. С её позиций пространст-венные и временные свойства материи не абсолютны, но зависят от скорости движения системы отсчёта, относительны ей. Только внутри этой системы можно измерять протяженность тел и длительность событий, т.к. в другой системе отсчёта эти параметры будут меняться. Пояснением служит известный сюжет научной фантастики с длительным полетом космонавтов, за время которого на Земле пройдет во много раз больше времени и возвратившиеся домой странники по звездам никого из своих современников уже не застанут в живых. Ведь чем больше скорость движения одной системы отсчета, тем медленнее время по отношению к другой системе отсчета, движущейся с меньшей скоростью. Кроме того, при повышении скорости объекта до световой, меняется его масса покоя — она возрастает, пространство растягивается, а сам движущийся столь быстро объект укорачивается. Общая теория относительности А. Эйнштейна (1916) констатирует не только растяжение, но и искривление пространства в мегамасштабах, под влиянием увеличения силы тяготения гигантских масс материи.

В итоге всех перечисленных открытий у физической материи не оказалось никаких универсальных свойств, из которых раньше слагалось её философское определение. Исчерпал себя элементаристский подход — вопрос о том, делим ли сам электрон (на гипотетические кварки) похоже не скоро будет решен (вопреки заклинанию В.И. Ленина о его неисчерпаемости). Даже последнее прибежище физического материализма — независимое от субъекта существование материи в неклассической науки остается не более чем одной из гипотез, которой противостоит противоположный — антропный принцип устройства и познания природы. Согласно предложенной Н. Бором и его последователями в квантовой механике её интерпретации, только акт приборного наблюдения превращает волну вероятностей в некий микрообъект, тот же электрон. Да и тогда мы не можем сказать точно, что из приборно фиксируемых его качеств присуще микрообъекту “самому по себе”, а что порождено техническим вмешательством наблюдателя в соответствующий участок микромира. Ины-ми словами, наблюдателю микромира предлагается роль его сотворца. Материя на микроуровнях состоит уже не из частиц вещества и полей, а скорее из вероятностей их появления и ждущего такового наблюдателя. Убрав одно из этих составляющих — объективное, соб-ственно материальное или же субъективное, антропное, мы уже ничего не можем знать о природе.

В современной науке появилась тенденция обобщать антропный принцип, распространять его на мегамир. Имеется в виду, что целесообразность усложнения материи от минимальных до максимальных масштабов наводит на мысль о некоем замысле такой направленной эволюции. Если это и не Творец (в духе мировых религий), то некая естественная, но предустановленная гармония. Ведь будь любая из физических констант чуть-чуть иной, то нашей Вселенной просто не могло бы возникнуть. Например, малость уменьшив силу тяготения одной из элементарных частиц — протона, получим вместо всех звёзд “красные карлики” с малой светимостью. А увеличив — “голубые гиганты” со столь высокой светимостью, что все они быстро бы выгорели. В обоих случаях ничего пригодного для жизни вокруг них существовать не могло бы. Чтобы человек мог рассуждать обо всем этом и просто жить, потребовались мириады столь же “счастливых совпадений”, вероятность которых пренебрежимо в принципе мала.

Правда, далеко не все учёные согласны с антропным, по сути телео-логическим объяснением устройства материального мира. Телеологией (от греч. telos — цель) называют философское или богословское учение о том, что всё в мире предопределено заранее, Богом или иной творящей и всемогущей силой. Такой подход к процессу развития в природе вызывает много теоретических и практических возражений. Однако совершенно ясно, что и сугубо материалистическое, так называемое “ленинское” “определение” любой материи то-лько как объективной реальности выглядит сегодня недостаточным и упрощенным.

Достижения современной физики, а вслед за ней молекулярной биологии привели к значительному усложнению взглядов на материю. Если брать ее в громадных масштабах мегамира и в запредельно малых масштабах микромира, то приходится учитывать следующие требования к новейшей модели материи в современной науке (естествознании):

· потеря наглядности — к самым “низким” и к самым “высоким” уровням организации материального мира абсолютно неприменимы чувственные образы макротел (вроде цвета, контура, запаха, перспективы и т.п.); “дальняя” от человека материя сплошь математична и технична, т.е. известна нам лишь на искусственных языках условных систем её описания, измерения; более того — и так она известна лишь в отдельные свои моменты, а в другие остается недоступна современным приборам;

· замена динамических (однозначных) закономерностей на стати-стические (вероятностные); в рамках квантовой теории классические представления о физическом мире как совокупности какое-то время постоянных “тел” и “полей”, в которых они движутся, обессмысливаются; элементарные частицы (электроны, нейтроны и др.) не просто волны какой-то материальной среды, но вероятностные состояния, лишь внешне похожие на поведение волн жидкости или газа; похожи они в том плане, что для их описания используется схожий математический аппарат; так, электрон с определённой долей вероятности может оказаться в данном месте в данное время — он же с соответствующей долей вероятности может там и не оказаться и тогда о его существовании мы ничего, строго говоря, знать не можем вообще, оно оказывается “размытым” (так называемый принцип неопределенности Гейзенберга);

· системная организация всего материального мира, где порядок спонтанно возникает из хаоса и снова разрушается в хаос по принципам синергетики — науки о сложных неравновесных, открытых внешним вызовам (флюктуациям) системах.

Сегодня имеется две концепции природной материи, напоми-нающие старый спор материализма Демокрита и объективного идеализма Платона, а то и субъективного идеализма Джорджа Беркли, согласно которому материи просто нет, ею мы называем ничто иное, как системы наших ощущений (“Esse est percipi” — “существовать, значит быть воспринимаемым”).

Первая точка зрения (в физике восходящая к А. Эйнштейну, мечтавшему о “единой теории поля”, утверждавшему в споре с Бором, что “Бог не играет в кости”) по-прежнему полагает материю объективной реальностью. Отсутствие в распоряжении науки единых уравнений для описания микрочастиц и полей не говорит ещё, с этой точки зрения, о необходимости “наблюдателя”, “творца” для реального существования вероятностных волновых объектов микромира. Дальнейшее познание должно открыть действительно универсальные для всех уровней организации материи законы. Эти законы позволят объяснить “поведение” отдельных микрочастиц, твердо установить их существование и его независимость от экспериментальной ситуации.

Вторая точка зрения вынуждает признать, что микро-, да и мегаматерии нет как таковой без познающего её субъекта с его экспериментальной техникой и теоретическими представлениями. Качества материи прямо зависят от способа ее измерения. Тот же электрон предстает то волной, то частицей — судя по тому, как его наблюдать. А при измерении импульса частицы неизбежно меняются ее координаты в пространстве. Поэтому если микромир и существует сам по себе, то лишь потенциально. Реальным его существование становится только в условиях научного эксперимента. К таким выводам пришли сторонники Н. Бора, устроившего у себя в Копенгагене международный семинар физиков.

Подобная трактовка противоречит здравому смыслу (Д. Дидро сравнивал доводы Беркли об “исчезновении материи” со взбесившимся фортепьяно, вздумавшем играть само на себе; жаль, в XVIII в. еще не было компьютеров, которые сегодня не только могут “сами на себе играть”, но даже близки к самопрограммированию, т.е. “сочинению музыки”). Однако наивный реализм обыденного опыта уже не может лежать в основе научного метода, с помощью которого учёные всё глубже и шире изучают материю. Дать её однозначное определение сегодня уже затруднительно. Экспериментально до сих пор подтверждается в основном копенгагенская интерпретация природы материи как объективно-субъективной реальности.

Философская модель материи распространяет эту категорию за пределы физического мира — на область живого и её социальную часть. Имеется в виду, что свои материальные основы имеются не только в неорганике, но и у живых организмов и их объединений-биоценозов. Причем они не сводятся без остатка ни к механическим законам движения, ни к физико-химическим процессам, жизнь порождающим и поддержи-вающим. Законы биологии ни в коей мере не отменяют и не ограничивают законов физики (и химии как её части), но на уровне жизни материя приобретает качественную специфику (её черты перечислялись выше).

Похожая ситуация складывается в области общественной жизни. Объективные отношения людей и их коллективов, общностей; институты и традиции базируются на свойственной всем приматам высшей нервной деятельности и вне таковой существовать просто не могли бы. Однако социальная материя принципиально отличается от биологической — культура преобразует инстинктивные начала животного поведения, подчиняет их новым, неизвестным природе принципам гуманности, альтруизма, межгрупповой кооперации. Материальные начала социума воплощены в передаваемых из поколения в поколение знаковых системах языка, традициях поведения и технологиях труда, принципах политического устройства и т.п. — надличностных, относительно устойчивых сторонах общественной жизни.

Вопрос 25 Материя физическая, биологическая и социальная: соответствие и разнокачественность.

Так что основные формы существования материи — механическая, физико-химическая, биологическая и социальная находятся в отношениях соответствия и в то же время несоизмеримости. Более сложная форма материи “надстраивается” над всеми предыдущими, опираясь на них, но и качественно превосходя их же по уровню сложности и способности к самоорганизации.

Среди ученых существуют две точки зрения на соотношение различных уровней организации материи. Согласно первой из них, наиболее распространенной среди физиков, все нефизические взаимодействия сводимы к физическим (скажем, “химия — это физика молекул”). Согласно другому взгляду, нефизические взаимодействия (биологические, психологические) столь же первичны, как и физические, не сводимы к ним (так полагают многие биологи и психологи). Примиряющая позиция в этом вопросе уточняет, что по-настоящему первичны физические поля взаимодействия (гравитационные, электромагнитные и др.), а химические, биологические, психологические процессы “сотканы” из физических, образуя многоуровневые структуры (паттерны)”. Специфика нефизических взаимодействий сосредоточена в образующих их структурах (паттернах) физических полей, сами же по себе физические поля этой специфики не несут” (С.Д. Хайтун). Так анализ красок на холсте ровным счетом ничего не скажет о самих картинах как произведениях искусства и изображенных на них сюжетах. Но без этих красок и холста картин не существовало бы.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-04-24; Просмотров: 487; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.039 сек.