Шестью неделями позже 18 страница

– Едва ли стоит жить долго, если так выглядишь.

Уголок рта Джема дернулся.

– Предполагаю, все зависит от того, для чего ты живешь. – Он внимательно посмотрел на Тесс.

"В том, как Джем смотрит на людей, есть что-то особенное, – подумала девушка. – Он словно видит тебя насквозь. Но ничего из того, что он видит или слышит, не беспокоит его, не расстраивает и не разочаровывает".

– Брат Енох… – неожиданно начала она. – Знаешь, что он сказал? Он сказал, что Нат не похож на меня, что он обычный человек. У него нет никаких сверхъестественных способностей.

– И ты из-за этого расстроилась?

– Не знаю. С одной стороны, я не хотела бы, чтобы он был… ну, таким, как я… Ни он, ни кто-то другой. Но если он не такой, как я, выходит, он вроде как и не совсем мой брат. Он, безусловно, сын моих родителей. Но тогда чья я дочь?

– Тебе этого не узнать. Конечно, было бы здорово, если бы все мы точно знали, кто мы такие и зачем живем. Но это знание не получить извне, оно внутри нас. Познай. – Джем усмехнулся. – Приношу извинения, если мои слова звучат слишком пафосно, но в свое оправдание я могу сказать, что сделал эти выводы, исходя из собственного опыта.

– Но я не знаю себя, – покачала головой Тесс. – Мне так жаль… После схватки с де Куинси ты, наверное, думаешь, что я ужасная трусиха и плакса. А теперь ты и вовсе, наверное, станешь меня презирать: вместо того чтобы обрадоваться тому, что мой брат совершенно нормален, я лью слезы. Но у меня не хватает храбрости быть чудовищем в одиночку.

– Ты не чудовище, – возразил Джем. – И не трусиха. Напротив, я был поражен твоей отвагой, когда ты выстрелила в де Куинси. Ты бы, без сомнения, убила бы его, если бы в пистолете были еще пули.

– Да, думаю, убила бы. Я хотела убить их всех.

– Что ж, об этом нас и просила Камилла. Ты же помнишь: "Убейте их всех!" Возможно, ты просто почувствовала ее эмоции?

– Но у Камиллы не было никаких причин заботиться о Нате, а ведь я разозлилась именно из-за того, что случилось с ним. Когда я увидела там Ната… Когда поняла, что они собираются с ним сделать… – Она судорожно втянула воздух. – Не знаю, сколько в том, что произошло, было от меня, а сколько – от Камиллы. Я даже не знаю, имею ли я право на такие чувства..

– Тебе интересно, имеет ли право молодая, хорошо воспитанная девушка ненавидеть кого-то так сильно? – спросил Джем.

– Да любой человек., не знаю. Возможно, именно об этом я и хочу сказать.

Джем, казалось, смотрел сквозь нее, словно видел что-то у нее за спиной, за стеной коридора, за пределами Академии.

– На самом деле совершенно не важно, кем ты физиологически являешься: мужчиной или женщиной, сильной или слабой, больной или здоровой… Намного важнее то, то у тебя в душе, – сказал он. – Если у тебя душа воина, ты – воин. Все остальное чепуха. Ты похожа на лампу, твое тело – это стеклянная оболочка, а твоя душа – это свет. – Джем, казалось, улыбнулся и тут же вновь стал самим собой, чуть смутившись. – Это то, во что я верю.

Но прежде чем Тесс смогла ответить, дверь комнаты Ната открылась и оттуда вышла Шарлотта. На вопросительный взгляд Тесс она ответила усталым кивком.

– Брату Еноху удалось помочь твоему брату, – объявила она. – Но у него еще работы непочатый край. Так что новости будут только утром. Иди спать, Тесс. Изводя себя, ты Натаниэлю не поможешь.

Тесс каким-то чудом сдержалась, чтобы не броситься к Шарлотте и не засыпать ее вопросами, ответа на которые она все равно бы не получила. Вместо этого она лишь сдержанно кивнула.

– А ты, Джем… – обратилась Шарлотта к юноше. – Не мог бы ты поговорить со мной пару минут? Может быть, пройдем в библиотеку?

Джем кивнул:

– Конечно. – Он поклонился и улыбнулся Тесс. – Завтра увидимся. – С этими словами юноша последовал за Шарлоттой и вскоре скрылся за углом.

Тесс не могла побороть искушение и толкнула дверь комнаты Ната, но та оказалась заперта. С тяжелым вздохом Тесс направилась по коридору в другую сторону. Возможно, Шарлотта была права. Возможно, ей и в самом деле нужно выспаться.

На полпути к своей спальне она услышала странные звуки, и буквально через секунду перед ней предстала Софи, державшая в руках металлическое ведро. Горничная со всей силы размахнулась и ударила им по закрытой двери. Выглядела она при этом доведенной до белого каления.

– Его высочество находится этим вечером в особенно приподнятом расположении духа, – прошипела она, как только Тесс приблизилась. – Представьте, какая милая забава: швырнуть ведро мне в голову!

– О ком вы говорите, Софи? – удивилась Тесс и тут же сама поняла, о ком идет речь. – Ты говоришь об Уилле! Он вообще хорошо себя чувствует?

– Достаточно хорошо, чтобы бросаться ведрами, – раздраженно сказала Софи. – И называть меня этим противным именем. Не знаю, что оно означает. Думаю, непременно что-то дурное. – Она поджала губы. – Лучше я пойду и отыщу миссис Бранвелл. Возможно, она заставит его принять лекарство, раз я не могу.

– Лекарство?

– Он должен пить вот это! – Софи подтолкнула ведро к Тесс. Конечно, девушка не дала бы руку на отсечение, но ей показалось, что напиток напоминает обычную воду. – Он должен. Не хочу даже говорить о том, что случится, если он не станет этого делать.

– Я заставлю его выпить. Где он? – Тесс овладела отчаянная решимость настоять на своем хоть в чем-то.

– Наверху, на чердаке. – Глаза Софи округлились. – Но я бы на вашем месте не стала, мисс. Он может быть очень противным.

– Ерунда, – отмахнулась Тесс, потянувшись к ведру.

Софи подчинилась, в ее взгляде смешались облегчение и сочувствие. Ведро, заполненное чуть ли не до краев, оказалось почти неподъемным.

– Уилл Херондэйл должен научиться вести себя как мужчина, – добавила Тесс и ногой открыла дверь, ведущую на чердак. Софи посмотрела на нее как на выжившую из ума.

За дверью оказалась узкая лестница, ведущая на самый верх здания. Тесс крепко держала ведро перед собою, но когда стала подниматься, то все равно расплескала воду. Лиф ее платья тут же вымок, и она почувствовала, как по коже побежали мурашки. Когда она поднялась по лестнице, то уже не обращала внимание на летящие из ведра брызги и окончательно вымокла. Сама девушка тяжело дышала от напряжения и думала только о том, как бы побыстрее куда-нибудь поставить это проклятое ведро.

Наверху двери не оказалось. Лестница выходила прямо на чердак – огромную комнату под остроконечной крышей. Мощные стропила протянулись через весь чердак и исчезали где-то в темноте. Серый предрассветный свет струился сквозь квадратные окна, расположенные на равном расстоянии друг от друга. Тесс огляделась. Ничего. Ни мебели, ни светильников, только совсем уж узкая лесенка, ведущая к люку в потолке.

В центре комнаты, распластавшись на полу, лежал босой Уилл. Вокруг стояло множество ведер, дощатый пол был мокрым. Подойдя ближе, Тесс увидела, что вода ручейками растекается в разные стороны, кое-где собираясь в небольшие лужицы. И местами эти лужицы имели красноватый цвет, словно туда капнули кровью.

Рука юноши лежала у него на лице, потому глаза были не видны. Сам же он беспокойно подергивался, словно его мучили приступы боли. Когда Тесс приблизилась, Уилл что-то пробормотал низким голосом. Что-то, похожее на женское имя.

– Сесиль… Сесиль…

– Уилл? – позвала Тесс. – Кого ты зовешь, Уилл?

– Если ты Софи, то проваливай, да побыстрее, – ответил Уилл, так и не поднимая головы и не открывая глаз. – Я же предупредил тебя, если ты принесешь мне еще одно из твоих адских ведер…

– Я не Софи, – прервала его девушка. – Я Тесс.

На мгновение Уилл затих, и только грудь его тяжело поднималась и опускалась. Его черные брюки и белая рубашка были насквозь мокрыми, ткань липла к телу, а волосы – темными сосульками к голове и полу. Должно быть, ему было очень холодно.

– Они что, послали тебя? – наконец вымолвил он. Голос его звучал недоверчиво, но было в нем и что-то еще, чего Тесс разобрать не могла.

– Да, – ответила она просто, хотя все было совсем не так.

Уилл открыл глаза и повернул голову в ее сторону. Даже в полумраке она видела, как сверкают его глаза.

– Хорошо. Оставь воду и иди.

Тесс поглядела вниз на ведро. Почему-то ей не хотелось его слушать.

– А что потом? Я хочу спросить… что я тебе принесла?

– А они тебе не сказали? – Он с удивлением посмотрел на Тесс и даже приподнялся на локтях. – Это святая вода. Она сжигает тьму, которая оказалась во мне после того, как я укусил вампира.

Теперь настала очередь Тесс удивляться:

– Ты хочешь сказать…

– Все время забываю, что ты ничего не знаешь, – раздраженно пробормотал Уилл. – Помнишь, как я укусил де Куинси? Тогда я проглотил немного его крови. Немного, но много и не требуется.

– Требуется для чего?

– Чтобы превратиться в вампира.

При этих словах Тесс едва не уронила ведро.

– Ты превратишься в вампира? Уилл усмехнулся:

– Не тревожься понапрасну. Для превращения потребуется несколько дней. Впрочем, я бы умер намного раньше. Но все это время меня бы непреодолимо тянуло к вампирам, я бы отчаянно надеялся стать одним из них. Помнишь всех этих рабов на приеме у де Куинси?

– А святая вода…

– Противоядие. Я должен пить ее все время. Но от нее я делаюсь совсем больным, кашляю кровью…

– О господи! – Тесс передернуло от отвращения, и она наконец осторожно поставила ведро на пол, словно находилась рядом с диким зверем. – Думаю, тогда тебе все же не стоит капризничать.

– Я предполагал, что ты так скажешь. – Уилл сел, поморщился и протянул руки, чтобы взять ведро. Он нахмурился, глядя на его содержимое, а затем поднял и поднес ко рту. После нескольких больших глотков он сморщился и вылил остальное себе на голову. Закончив, он отбросил его в сторону.

– Помогает? – спросила Тесс с нескрываемым любопытством. – Если вот так выливать воду на голову?

Уилл издал странный звук, который даже при всем желании нельзя было бы принять за смех.

– Ну и вопросы ты задаешь… – Он покачал головой, и капельки воды с его волос попали на платье Тесс. Девушка не могла справиться с искушением и, отчаянно краснея – слава богу, на чердаке было темно, – посмотрела на юношу. Мокрая ткань рубашки стала почти совсем прозрачной и теперь облепляла тело, словно вторая кожа. Она ясно видела мускулистую грудь, острую линию ключиц, татуировки, которые сейчас, казалось, горят черным пламенем… Тесс тяжело вздохнула.

– Кровь вампира вызывает лихорадку, и я горю, словно в огне, – продолжал Уилл. – Я не могу остыть. Но… Да… Вода помогает.

Тесс неотрывно смотрела на юношу. Когда он вошел в ее комнату в Темном доме, она подумала, что еще никогда не видела столь красивого человека. Сейчас же ее охватило чувство странной неловкости: хотелось смотреть и смотреть на него, не отрываясь, и одновременно было страшно неловко, и надо было бы отвести взгляд, и вообще перестать так по-дурацки краснеть… Желание дотронуться до него стало почти невыносимым, ей отчаянно хотелось провести рукой по груди, по сильным рукам, коснуться влажных волос, почувствовать, какова на ощупь его кожа… Прижаться щекой к его щеке, почувствовать, как его ресницы щекочут кожу. Такие длинные ресницы…

– Уилл, – начала она, и ее хриплый голос звучал как-то слишком тихо. – Уилл, я хотела тебя спросить…

Он посмотрел на нее. Мокрые волосы торчали В разные стороны.

– О чем?

– Ты ведешь себя так, словно тебя ничего не волнует, – выпалила она на одном дыхании. У нее было чувство, будто она пробежала несколько миль в гору, и теперь, перевалив вершину, понеслась вниз на головокружительной скорости. Все, ей было не остановиться. Какая-то неведомая сила подхватила ее и понесла вперед. – Но… Каждого из нас что-то заботит. Разве нет?

– Разве нет? – мягко переспросил Уилл.

Когда же она не ответила, он подался вперед, опираясь рукой о пол.

– Тесс, – позвал он. – Иди сюда, сядь рядом со мной.

Она поступила так, как он просил. Было холодно и мокро, но она села, подобрав юбки так, что из под них торчали только носки ее туфелек. Как-то вдруг оказалось, что они сидят слишком уж близко друг к другу. Его мужественный профиль четко выделялся на фоне серого окна, и только плавная линия рта чуть смягчала общее впечатление.

– Ты никогда не смеешься, – заметила Тесс. – Ведешь себя так, словно постоянно забавляешься, только никогда не смеешься. Но иногда ты улыбаешься, когда думаешь, что никто не видит.

Мгновение он молчал, а потом, всем своим видом показывая, насколько ему данная тема неприятна, заговорил:

– Ты… Ты то и дело заставляешь меня смеяться. С того самого момента, как врезала мне той бутылкой.

– Это был кувшин, – автоматически поправила девушка.

Кончики его губ искривились.

– Не говоря уже о том, что ты все время поправляешь меня. Забавно при этом выглядишь, знаешь ли. И то, как ты дала отпор Габриэлю Лайтвуду… А потом и с де Куинси не стала церемониться. Ты делаешь меня… – Он замолчал, посмотрел на девушку, и ей вдруг стало очень неловко. Тесс показалось, будто так по-дурацки она еще никогда не выглядела: красная, растрепанная, взволнованная, в мокром платье с чужого плеча… – Позволь посмотреть на твои руки… Тесс, – неожиданно попросил он.

Она молча выполнила его просьбу и протянула ему руки ладонями вверх. Все это время она не могла отвести взгляда от его лица.

– Тут кровь, – сказал он. – На твоих перчатках.

Тесс проследила за его взглядом – да, он был прав, ее… вернее, белые шелковые перчатки Камиллы были перепачканы в крови. Она их медленно сняла. Оказалось, что они еще и порвались на кончиках пальцев, должно быть, когда она пыталась освободить Ната.

– Ого… – протянула она и попыталась убрать руки, чтобы снять перчатки, но Уилл отпустил только ее левую руку, а правую продолжил держать за запястье. На его правом указательном пальце она заметила тяжелое серебряное кольцо, украшенное искусно выполненным рисунком – две летящие рядом друг с другом птицы… Уилл чуть нагнул голову, и его влажные черные волосы соскользнули на лоб, так что теперь она не могла видеть его глаз. Он, едва касаясь, провел пальцами по перчатке. Та застегивалась на запястье на четыре пуговички-жемчужинки, и Уилл нежно их погладил, а потом стал медленно расстегивать. И вот наконец подушечка его большого пальца коснулась обнаженной кожи Тесс в том месте, где отчаянно, словно пойманная птица, бился пульс. Ее сердце едва не выпрыгнуло из груди.

– Уилл…

– Тесс, – ответил он. – Что ты хочешь от меня?

Он все еще поглаживал ее запястье, и от этого по ее телу растекались волны удовольствия. Когда она заговорила, ее голос дрожал:

– Я… Я хочу тебя понять.

Он посмотрел на нее через спутанные пряди волос:

– Это действительно так необходимо?

– Не знаю, – пожала плечами Тесс. – Не уверена, что кто-то здесь понимает тебя, кроме, возможно, Джема.

– Джем не понимает меня, – вздохнул Уилл. – Он беспокоится обо мне, словно брат. Но это совсем другое.

– Разве ты не хочешь, чтобы он понял тебя?

– Мой бог, нет, конечно! – воскликнул юноша. – Почему он должен знать, зачем я живу или что-то делаю?

– Возможно, ты просто ему интересен, – ответила Тесс.

– А для него это имеет значение? – мягко спросил Уилл и быстрым движением сдернул перчатку с ее руки. Холодный воздух комнаты обжег пальцы девушки, и волна дрожи прокатилась по телу, словно ей на голову вылили ушат ледяной воды. – Разве хоть что-то имеет значение, когда ты все равно ничего не можешь сделать, чтобы изменить положение вещей?

Тесс искала ответ и не находила. К тому же она дрожала и говорить ей было нелегко.

– Тебе и в самом деле холодно? – переплетя свои пальцы с ее, спросил Уилл, а потом прижал ее руку к своей щеке. Она поразилась тому, насколько горячей была его кожа. – Тесс, – протянул он. Его голос был глубоким и мягким, чуть хриплым от желания.

Девушка чуть подалась вперед. Ее охватило странное ощущение, будто тело стало совсем легким и вот-вот взлетит к потолку. А еще она чувствовала присутствие Уилла, чувствовала сильнее, чем ощущала присутствие кого-либо еще в своей жизни. Она видела, как сияют его темно-синие, чуть прикрытые веками глаза, ясно различала слабую тень щетины, уже проступившей на подбородке, и уже почти незаметные белые тонкие шрамы, пунктирными линиями прочертившие кожу на плечах и шее. А еще был его рот в форме полумесяца, с крохотной трещинкой на нижней губе… Когда Уилл наклонился вперед и потянулся к ней губами, она потянулась в ответ, словно бросалась с головой в омут.

На мгновение их губы соприкоснулись, свободная рука Уилла запуталась в ее волосах. Тесс задохнулась, когда он обнял ее, прижимая к себе все сильнее и сильнее. Ее юбки разметались по полу, но она уже и думать забыла о неловкости. Тесс обвила руками шею юноши. Через тонкую, мокрую рубашку Тесс чувствовала, как играют его мускулы. Пальцы юноши нашли заколку, которая удерживала прическу Тесс, и уже через мгновение ее волосы тяжелой волной легли на плечи девушки. Заколка со стуком упала где-то за ее спиной. Тесс тихо вскрикнула от неожиданности. А потом вдруг без предупреждения Уилл разомкнул объятия и с силой оттолкнул девушку от себя, так, что она чуть было не упала на спину.

Она молча смотрела на Уилла, и в ее глазах плескалось бесконечное удивление. А тот стоял на коленях, и его грудь вздымалась так, словно он долгое время бежал в гору. Уилл был бледен, и лишь на его щеках расплывались лихорадочные пятна..

– Боже мой, – прошептал он. – Что это было?

Тесс почувствовала, как вновь краснеет. Разве Уилл не знал, что это было, и разве не она должна была оттолкнуть его?

– Я не могу. – Он сжал кулаки; она видела, как сильно он дрожит. – Тесс, думаю, тебе лучше уйти.

– Уйти? – У нее закружилась голова. Ей казалось, что ее в одной ночной рубашке выбросили на снег из теплой и уютной постели.

– Я… я не должен был заходить так далеко. Мне жаль… – Его лицо скривилось от боли. – Боже, Тесс… – Он с трудом выдавливал из себя эти слова. – Пожалуйста. Только отпусти. Я не могу находиться здесь с тобой. Это невозможно.

– Уилл, пожалуйста..

– Нет! – Он отвернулся и уставился в пол. – Я обо всем расскажу тебе завтра, если захочешь… Если захочешь… Только оставь меня сейчас одного… Пожалуйста… – Его голос дрогнул. – Тесс. Я тебя прошу. Ты понимаешь? Я прошу тебя! Пожалуйста, пожалуйста, уходи!

– Хорошо, – изумленно ответила она.

Увидев же, как расслабились его плечи, Тесс стало так тоскливо, будто из мира разом исчезла вся радость. Но оставаться на чердаке и дальше не имело смысла. Она медленно поднялась на ноги. Ее платье намокло и стало холодным и тяжелым, ноги скользили по влажному полу. Уилл не двигался, даже не посмотрел в ее сторону – так и остался сидеть на коленях, уставившись в пол. А Тесс, не оглядываясь, пересекла чердак и, аккуратно закрыв за собой дверь, спустилась по лестнице.

* * *

Оказавшись в своей комнате, Тесс, слишком усталая для того, чтобы снять платье Камиллы, повалилась на кровать. Однако она была слишком измотана, чтобы уснуть. Ей казалось, что это был самый важный день в ее жизни. Впервые она использовала свой дар по собственному желанию и усмотрению и при этом чувствовала себя вполне хорошо. Первый раз, когда она стреляла из пистолета. И – а ведь она грезила об этом годы! – первый раз поцеловалась.

Тесс повернулась, спрятав лицо в подушке. Много лет она задавалась вопросом: каков будет ее первый поцелуй и ее первый возлюбленный?

Тогда она не уставала твердить себе: только бы он был красив, только бы любил ее, только бы был добр… Но она и думать не могла о том, что ее первый поцелуй будет настолько кратким, отчаянным и полным страсти. Поцелуй с привкусом святой воды и… крови.

Глава тринадцатая
Нечто темное

Порою легче стерпеть

обман того, кого любишь,

чем услышать от него всю правду.

Франсуа де Ларошфуко ^[81] "Максимы"

Тесс проснулась на следующий день от того, что Софи зажгла лампу у ее кровати. Со стоном она пошевелилась и наконец приоткрыла глаза.

– Пора, мисс. – Голос Софи звучал, как обычно, живо. – Вы проспали день. Сейчас восемь часов вечера, и Шарлотта попросила меня разбудить вас.

– Восемь вечера! – Тесс отбросила одеяло и с удивлением обнаружила, что все еще одета в платье Камиллы, мятое, все в разводах, испачканное кровью, копотью и пылью. Господи, и как она могла лечь в кровать одетой! Воспоминания прошлой ночи начали всплывать в ее памяти – белые лица вампиров, огонь, пожирающий тяжелые портьеры, смех Магнуса Бэйна, де Куинси, Натаниэль и… Уилл. "Боже, – подумала она, – Уилл!"

Тесс с трудом отогнала от себя мысли об Уилле и с тревогой посмотрела на Софи.

– Мой брат, – пробормотала она, – он…

Улыбка Софи слегка померкла.

– Не волнуйтесь, ухудшений нет… впрочем, как и улучшений, – сказала она, но, увидев, как лицо Тесс искажает гримаса страха, быстро добавила: – Сейчас, мисс, вам нужно принять горячую ванну и поесть. Вашему брату не будет никакой пользы от того, что вы станете морить себя голодом и перестанете мыться.

Тесс еще раз оглядела себя. Платье Камиллы погибло, это очевидно, порвано и безнадежно испачкано. Шелковые чулки также порвались в нескольких местах, а ее ноги и руки покрывала грязь. Тесс вздрогнула, подумав о том, в каком состоянии ее волосы.

– Похоже, вы правы.

Ванна – овальная, на массивных изогнутых ножках – стояла в углу комнаты, скрытая японской ширмой. Софи наполнила ее горячей водой, которая уже начинала остывать.

Тесс скользнула за ширму, разделась и опустилась, в горячую воду. Мгновение она сидела неподвижно, позволив своему телу расслабиться и согреться. А потом медленно откинулась назад и закрыла глаза..

Сразу же нахлынули воспоминания: чердак, Уилл, его легкие прикосновение, поцелуй… и приказ убираться вон.

Она нырнула под воду, словно так могла спрягаться от обиды и боли. Но это, естественно, не сработало. "Ты, конечно, можешь утонуть, но кому от этого будет лучше? – серьезно сказала она себе. – А вот если утопить Уилла… Очень, очень неплохая идея". Она снова села и взяла кусок лавандового мыла, лежащий на краю ванны, и стала старательно тереть тело и волосы до тех пор, пока вода не почернела от золы и грязи. Может, и нельзя по своему желанию перестать о ком-то думать, но она все равно попробует.

Когда Тесс вышла из-за ширмы, ее уже ждала Софи. На столике стоял поднос с бутербродами и чаем. Горничная помогла Тесс облачиться в ее желтое платье, отделанное темным позументом. На вкус Тесс оно было несколько ярковато, по Джессамине очень понравилась модель, и она настояла на заказе. "Я не могу носить желтый, но он прекрасно подходит девушкам с не очень яркой внешностью и каштановыми волосами", – заявила она.

Софи принялась расчесывать Тесс, аккуратно проводя гребнем по волосам, и девушка даже закрыла глаза от удовольствия. Охватившие ее ощущения напомнили ей о временах раннего детства, когда ее каждый день расчесывала тетя Генриетта. В общем, теперь Тесс была достаточно спокойна и могла выдержать расспросы Софи, не потеряв при этом лица.

– Вы заставили мистера Херондэйла принять лекарство вчера вечером, мисс?

– Я… – Тесс попыталась взять себя в руки, но у нее ничего не получилось, и она отчаянно покраснела. – Он не хотел… Но я в конце концов его уговорила.

Тесс и сама понимала, насколько неубедительно звучат ее слова.

– Вижу. – Выражение лица Софи не изменилось, но ритмичные движения щетки стали быстрее. – Знаю, что это не мое дело, но…

– Софи, вы можете говорить мне все что хотите.

– Я хотела сказать о… мистере Херондэйле. – Софи говорила медленно, словно через силу. – Он не тот, о ком вы должны заботиться, мисс Тесс. Он того не стоит. Ему нельзя доверять, и на него нельзя полагаться. Он… Он не такой, каким кажется.

Тесс сцепила руки так сильно, что побелели костяшки пальцев. Она чувствовала, что Софи говорит правду. Неужели Уилл и в самом деле?.. И все же о его объятиях и поцелуе вспоминать было приятно.

– Не знаю, что и думать о нем, Софи. Иногда он кажется очень хорошим человеком, настоящим героем, а затем полностью меняется, словно ветер, и я не понимаю, почему это происходит…

– Ничего. Совершенно ничего не происходит. Он ни о ком не заботится, только о себе.

– Он заботится о Джеме, – спокойно возразила Тесс.

Движения щетки замедлились. Софи помолчала, и Тесс была уверена, что та определенно хочет что-то сказать, но никак не решается. И что же именно?

Щетка начала двигаться снова.

– Этого… думаю, этого недостаточно.

– Вы, Софи, хотите сказать, что мне не следует думать о юноше, который никогда не будет относиться ко мне с уважением и никогда не позаботится обо мне?

– Нет! – отрезала Софи. – Есть вещи и похуже, чем это. Хорошо любить кого-то, кто не любит нас, если он хотя бы стоит вашей любви. Если он заслуживает ее.

Ярость в голосе Софи удивила Тесс. Она обернута, чтобы взглянуть на горничную.

– Софи, а есть кто-то, о ком болит ваше сердце? Это Томас?

Софи выглядела удивленной:

– Томас? Нет. Почему вы так решили?

– Потому что мне кажется, он беспокоится о вас, – объяснила Тесс. – Я видела, как он смотрит на вас. Стоит вам появиться в комнате, как он глаз с вас не сводит. Я полагаю…

Ее голос затих, когда взгляд натолкнулся на изумленный взор Софи.

– Томас? – снова повторила Софи. – Нет, этого быть не может. Я уверена, он и не думает обо мне.

Тесс не стала возражать. Было совершенно ясно, что, какие бы чувства Томас ни испытывал по отношению к Софи, она их не разделяла.

– Уилл? – поинтересовалась Тесс. – Хотите сказать, что переживаете за Уилла? – "Как это все печально", – мысленно добавила она, представляя, как Уилл может вести себя с девушками, которым он однозначно приглянулся.

– Уилл? – В голосе Софи прозвучал страх, и этого было достаточного для Тесс, чтобы больше не произносить имени юноши. – Вы хотите знать, была ли я когда-нибудь влюблена в него?

– Хорошо, я думала… Я просто хотела сказать, ведь он же ужасно красив… – Тесс поняла, что ее слова прозвучали совершенно неубедительно.

– Есть вещи более привлекательные, чем внешний облик. Мой прошлый работодатель, – с волнением отвечала Софи и из-за усилившегося акцента слово "прошлый" превратилось в "пошлый", – часто уезжал на сафари в Африку и Индию, охотиться на тигров, слонов, жирафов. И он рассказал мне, как можно сразу же отличить ядовитых змей и насекомых от их безобидных сородичей. Все оказалось очень просто: ядовитые твари очень яркие и красивые. И чем более красива тварь, тем более смертоносен ее яд. То же и с Уиллом. Привлекательное лицо и красивое тело скрывают гнилую душу.

– Софи, я не знаю…

– Есть в нем что-то темное, – подытожила Софи. – К тому же он явно что-то скрывает. У него есть какая-то тайна, которая съедает его изнутри. – Она положила серебряную щетку для волос на туалетный столик, и только тогда Тесс с удивлением заметила, что у Софи дрожат руки. – Запомните мои слова.

* * *

После того как Софи ушла, Тесс забрала с ночного столика механического ангела и надела цепочку на шею. Как только она почувствовала на груди знакомую тяжесть, то сразу же успокоилась. Ей всегда казалось, что кулон этот помогает ей и защищает каким-то необыкновенным образом, и сейчас она подумала – хотя, возможно, такие мысли можно было бы назвать глупыми, – что он поможет и Нату. Стоит только прийти к нему с механическим ангелом, как он тут же почувствует его присутствие, даже если будет без сознания, – и ему станет лучше.

Все то время, что она закрывала дверь спальни, шла по коридору и тихо стучала в дверь его спальни, она сжимала в руке маленький кулон. Ей никто не ответил, и она повернула ручку, открыв дверь. Шторы на окнах были раздвинуты, и комнату заливал яркий, какой-то совершенно не лондонский свет. Она сразу же увидела Ната, крепко спящего на горе подушек. Одна рука его лежала на лбу, щеки горели от лихорадки.

Но он был не один. В кресле у изголовья кровати сидела Джессамина. На коленях у нее лежала открытая книга. Девушка спокойно встретила удивленный взгляд Тесс и холодно ей улыбнулась.

– Я… – начала было Тесс. – Что ты тут делаешь?

– Думала почитать твоему брату, – овтетила Джессамина. – Когда я пришла, тут никого не было. Ну, конечно, кроме Софи, но ведь с ней и поговорить не о чем.

– Нат без сознания, Джессамина. Ему не нужны беседы.

– Откуда ты знаешь? – возразила Джессамина. – Я слышала, люди могут слышать то, что им говорят, даже если находятся без сознания или вовсе мертвы.

– Но он не мертв!

– Конечно нет. – Джессамина одарила ее насмешливым взглядом. – Он слишком красив, чтобы умереть. Кстати, Тесс, он женат? А может, там, в Нью-Иорке, у него есть девушка?

– У Ната? – Тесс растерялась, не зная, что ответить на такой вопрос. На самом деле всегда были девушки, самые разные девушки, которые интересовались Натаниэлем, но он ни на кого из них внимания не обращал.

Дата добавления: 2015-04-24