Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Лисье колдовство, Идзуна и Дагини Тэн




То здесь, то там в старых японских произведениях мы находим рассказы о людях, державших лис на службе для отправления магических сил. И в тесной связи с этим упоминается учение Дагини Тэн и Идзуна.

Сперва мы читаем о «Законе Датэн» и о «Дэва–Царе, Почтенной Лисице» 陀天法、貴狐天王в Гэмпэй сэйсуйки (1250), где Киёмори (1118–1181) встретил этого Дэва и решил практиковать Закон Датэн[273]. В той же работе говорится, что китайский царь поклонялся Датэн, с целью низвергнуть императора Ю Вана с помощью лисы―оборотня с девятью хвостами, Бао Сы. Там мы читаем, что Датэн – это лиса.

В Кокон тёмонсю (1254) служитель практиковал учение Дагини для Фудзивара–но Тададзанэ (1078–1162), и сама Дагини поедала подношения, приняв облик лисы, а затем появилась во сне Тададзанэ, как чудесная женщина, небесная женщина (дэви), чьи волосы затем оказались лисьим хвостом.

Слово кицунэ –цукаи, «использование лис» в магических целях впервые появляется в Ясутоми ки, дневнике Накахара―но Ясутоми, который рассказывает, как в 1420 году лекарь сёгуна, его сын и младший брат, а также Главный Прорицатель, Садамунэ Асон, были обвинены в использовании лис, и две лисицы были изгнаны из комнат наложницы сёгуна с помощью возглашений. Лекаря сослали в провинцию Сануки.

В эру Кэйтё (1596–1614) мы находим «Царя–Дэва, Почтенную Лисицу», с синтоистским именем Кико мёдзин [274], «Блистательное Божество, Почтенная Лисица», как посланницу Инари, а позже ее потомок Осагицунэ (長狐) исполняла ту же функцию, являясь, одновременно, царицей всех лис в Японии[275].

В XVIII в. уличный актер в Осака, о котором мы читаем в Умпё дзасси (до 1758 года), дурачил людей с помощью лисы–колдуньи, показывавшей ложную цель, когда люди стреляли, целясь в его живот.

Упоминание об учении Идзуна 飯繩法 мы находим в Хонтё сёккан (1697), где есть описание способа, которым заполучают лису на службу. В Кэнъэн ихэн [276] дается следующее объяснение: «Идзуна – название горы в провинции Синано. Поскольку на ее вершине есть храм Тэнгу, учение, там практикуемое, называется именем этой горы. Это – учение индийской Дагини Тэн, и если пользоваться старыми благовониями, то практикование будет бесполезным».

Асакава Дзэнъан[277], цитирующий этот отрывок, замечает, что учение Дагини Тэн включает, вероятно, использование лис и прибегает к вышеуказанному отрывку из Кокон тёмонсю. Что до облика Идзуна, то он добавляет: «В деревне Ками Ёсида в провинции Каи с древних времен в доме Косару Ио, синтоистского служителя с горы Фудзи, было три медных изображения Дорё, Идзуна и Сэнгэн (Асама) [278]. Говорили, что Идзуна и Дорё – двое маленьких Тэнгу, и каждый из них стоит на лисице». И далее он говорит[279], что Осуги–доно 大杉 также представляется почти в том же виде, а именно – как маленький Тэнгу, стоящий на лисице. Этот факт приводит его к мысли, что между Тэнгу и лисами существует какая–то связь[280].

В Мацуноя гайсю [281] мы читаем следующее: «Идзуна Сабуро (Тэнгу) из провинции Синано появляется в стихотворении о Тэнгу из Курама. Имя записывается 飯繩, или 伊繩. На горе Идзуна рядом с Тогакуси 戸隠 в Синано есть два синтоистских святилища, Главный Храм (Хонгу, 本宮) и Деревенский Храм (Сато–но Мия, 里ノ宮), расположенные друг от друга на расстоянии в один ри. Место для умывания рук называется Ити–но соти一之創池; его длина 5 тё, ширина 3 тё, а посреди него расположен остров. Песок в этом пруду зовется ‘идзуна’ (飯沙, ‘рисовый песок’), так как состоит из белых зерен, похожих на приготовленный рис; он и по вкусу напоминает рис, и его можно есть. Название Идзуна происходит от этого ‘рисового песка’. В связи с этим храмом, сравните сказанно в Эцую коносё [282]. По храмовому преданию, божество, там почитаемое, ― Укэмоти–но ками [283]. В Байсон сайхицу [284] и в Вакун–но сиори сказано, что учение Идзуна есть почитание лис, и что учение Дагини Тэн – еретическое. Однако, поскольку в этом стихотворении о Тэнгу из Курама среди Тэнгу упоминаются Идзуна Сабуро (三郎) и Фудзи Таро, объяснение учения Идзуна, как поклонения лисам неприемлемо. Также на Такао–сан в провинции Мусаси и на Хасугэ–сан (波須計) и на Накадзава–яма (中沢) в провинции Сагами есть большие синтоистские святилища Идзуна Гонгэн, а божества, которым там поклоняются, все являются Тэнгу. Мы читаем в гл. 3 Вакун―но сиори, что этому божеству поклоняются также на Идзума―яма рядом с Сэндай в Муцу и на Хинага–такэ (日永嶽) в Этидзэн».

Так говорит Такада Томокиё. Послушаем теперь мнение автора Рэйдзю дзакки [285], пишущего следующее об Идзуна: ― «Последнее время появилось много людей, использующих лис и называющих это учением Идзуна. Судя по тому, что я слыхал, эти лисы очень малы. Вероятно, они той же разновидности, что и так называемые куда–моти и осаки–цукаи». Затем он цитирует отрывок из Мацуноя гайсю и говорит: «Совершенно не очевидно, что стихотворение о Курама–Тэнгу представляет собой действительное доказательство. Есть ли четкое подтверждение той уверенности (Такада Томокиё), что в храмах Идзуна во всех провинциях почитаются Тэнгу? Ритуалы Идзуна есть практикование еретического учения Дагини Тэн, включающего использование лис. Тэнгу могли с радостью воспринять столь зловредное учение и ассоциировать себя с ним, и, если они жили на горе Идзуна, то могли называться Идзуна Сабуро».

В другой работе, Босо манроку [286], говорится следующее: «Существует еретическое учение, культ злого демона (акума, 悪魔), ослепляющего глаза людей, а именно – так называемое магическое искусство Идзуна (伊豆那). Я не знаю, когда оно возникло, и кто его передавал. В Ямато хондзо [287] мы читаем, что это – учение индийского Дагини Тэн. Имя записывается 飯綱 и 飯繩. Говорят, что Дагини Тэн получил имя Идзуна Сабуро, поскольку ему поклонялись на Идзуна―яма в Сэндай, провинции Осю. В Соги моногатари [288] мы читаем, что два человека вместе практиковали это учение Идзуна. Этот еретический культ обнаруживается также на Тогакуси–яма в Синано, Хинагатакэ в Этидзэн, Такао―сан в Мусаси и Акиба―сан в провинции Тотоми в синтоистском храме Сандзякубо[289]. Раньше этот культ был перенесен с горы Тогакуси на гору Акиба (двести лет назад; он состоит из двадцати различных ритуалов[290]). Имя Дагини, записываемое четырьмя различными способами, а именно: 茶吉尼、陀吉尼、陀祇尼、и 茶者尼, исходно являлось просто еще одним наименованием лисицы … Поскольку в учении Дагини лисы используются всегда, буддисты называют Дагини Тэн также Хакусин ко–о Босацу, 白震狐王菩薩 ‘Бодхисаттвой, царем Белым Лисом’, или Кико Тэнно, 貴狐天王 ‘Царем–Дэва, Почтенной Лисой’; говорят, что синтай (божественное тело) Инари ― образ этого Дагини Тэн. Такое еретическое учение просуществовало с древних времен до наших дней. Чтобы снять колдовство Инари сжигают листья растения мо (莽草, мо–со); тогда колдовать становится невозможным[291]. В китайской книге Чжоу ли [292] мы читаем: ‘У Повара (前氏) есть обязанность снимать злое воздействие колдовства ку [293]; он сжигает растения мо и окуривает (тех, кто одержим), после чего (негодное существо) умирает’. Поскольку это злое колдовство ― того же сорта, (что и учения Дагини, или Идзуна), окуривание растением мо ― хороший способ их изгонения».

В Инари дзиндзяко об Идзуна и Дакини говорится следующее[294]: «По этой причине (а именно, поскольку трем лисам поклонялись в храме за святилищем Инари в Киото, и люди стали называть их священными посланниками этого божества) культ индийского божества–лисы Дагини в поздние времена стал понемногу смешиваться с культом Инари, ― вещь чрезвычайно неразумная! Еретическуй культ этой Дагини, похоже, быстро распространился в Японии. Мы читаем в Монтоку дзицуроку [295] запись за 852 год, восьмой месяц, в биографии Фудзивара–но Такафуса, Повелителя Этидзэн, следующую историю: ‘Весной четвертого года Тэнтё (827) он был назначен Повелителем Мино. Там в районе Мусирода была колдунья 妖巫), чей дух (霊, т.е. дух, которому она поклонялась) переходил с места на место и в тайне пожирал человеческие сердца. Эта особая разновидность колдовства распространилась и принесла людям много вреда. Долгое время чиновники боялись заходить в тот район. Однако, Такафуса поехал один верхом на лошади, арестовал всю компанию колдуний и жестоко их наказал. Так зло было остановлено’. Эти колдуньи, вероятно, пользовались еретическим учением Дагини, называвшимся ‘Пожиратели Человеческих Сердец’. Куда–моти [296] и осаки–цукаи [297], которых очень боятся люди, обнаруживаются в Кодзукэ, Синано, Идзумо и в других местах, где они приносят много вреда с помощью лис―оборотней; это ― магические искусства, являющиеся продолжением еретического учения ‘Пожирателей–сердец’. Практиковать эти искусства строжайше запрещено, и все же ими пользуются».

Относительно этих «Пожирателей Сердец» Маэда приводит следующее объяснение: ― «В Коккёсю [298] мы читаем: ‘ Дайнити―кё 大日経, гл. 4, объясняет, что такое Дагини в Сингон. Там упоминается Эммицусё 演密抄, где говорится: «Дагини находятся под управлением Якшасов, могут похищать человеческие сердца с помощью своего магического искусства и пожирать их. Есть две разновидности Дагини, а именно: ‘Дайствительный Род’ (実類) и ‘Относящиеся к Мандале’ (曼荼羅衆или 中). Первые называются «Пожирателями человеческих сердец» (кансёку дзинсин, 瞰食人心). Хотя они могут творить чудеса, свободны в своих движениях и могут приносить удачу тем, кто им поклоняется, все же их культ считается еретическим. Что касается Мандара―Дакини, то они такие же, как Нёрай (Татхагата), и потому пожирают всю грязь сердец и побуждают людей пребывать в нирване».

Далее Маэда говорит о Дагини в монастыре Тодзи, основанном Кобо Дайси. Он цитирует Сюёсю [299], где мы читаем: «Кобо Дайси, пробудившись от созерцания– самадхи, учил настоятеля Хино–о (檜尾, своего ученика) о Якшасах в Тодзи. Он говорил: ‘В этом монастыре есть чудесные божества, именуемые Яся дзин 夜叉神(Якшасы) и Мандара дзин 曼荼羅神, которые сообщают о приближении счастья и несчастья тем, кто в них верит и им поклоняется. Их облик таков: у них по три лица и по шесть рук. Три лица принадлежат трем дэвам; среднее золотого цвета, левое ― белое, правое ― красное. Среднее ― Сэй Тэн (聖天), левое ― Дагини, а правое ― Бэндзай (弁才)’”.

В Тэнтё гёки [300] говорится: «В Тодзи есть охранители–дэва, посланники Инари Мёдзин, которых называют ‘Посланниками с великим сердцем бодхи (просветленности) ”. Можно заметить, что божество с горы Инари было основным богом–охранителем Тодзи, которого Кобо Дайси встретил в окрестностях в облике старика со снопом риса на плече. Таким образом, связь между ним и монастырем была очень тесной[301]. Опять же, по мнению Маэда в древности культ Дагини был чрезвычайно секретен; поскольку поклонявшиеся боялись открыто называть его по имени, то заимствовали имена других божеств и называли Дагини «священными посланниками Инари», либо давали святилищу Дагини название «Храм Фукудайдзин», «Великого Божества Счастья» (福大神)[302], либо «Храм Святой Женщины»[303]; таким же образом, так называемое Идзуна Гонгэн, «Проявление Горы Идзуна» есть не что иное, как Дагини, которому поклоняются на горе Идзуна в провинции Синано. Что касается изображения Дагини Тэн, то предание гласит, что школа Сингон придала ему облик небожительницы, дэви (天女), что соотносится с белым лицом вышеупомянутого образа из Тодзи. Этот образ небожителя получил, по Маэда, заимствованное имя Инари, так что в конечном счете Инари неверно стало восприниматься, как женское божество. Ниже я объясню, что думаю по поводу этого последнего вопроса, однако та идея, что еретический культ Дагини был спрятан за другими именами, представляется мне вполне вероятной, и я, как и Маэда, убежден, что учения Дагини и Идзуна – одно и то же.

В буддийском словаре Миура Кэнскэ 三浦兼助 под названием Буккё ироха дзитэн [304] мы читаем в статье Дагини Тэн: «Дагини Тэн относится к разряду Якшасов. Подвергшись пытке от Дайкоку Тэндзин 大黒天神 (Махакала, божество индуистского пантеона), приносящего удачу, они прекратили пожирать людей. Синдзоку буцудзи хэн 真俗仏事編 говорит следующее: ‘Эти (Дагини) ― лисы. В Мандале их называют Якшасами. Они независимы в действиях и быстры в движениях. Вероятно, они ― то же, что и японское божество Идзуна. Идзуна ― название места, где им поклоняются. Подробное разъяснение приводится в Коккёсю’. В Комментарии к Дайнити–кё 大日経疏 мы читаем: ‘Призвав всех Дагини силой своего искусства, он (Махакала) побранил их и сказал: «Из―за того, что вы постоянно пожираете людей, теперь я пожру вас»’». В том же словаре в статье Дай Бэнтэн [305] мы читаем: «Когда этот Дэва появился, как Дагини Тэн, то стал распределять счастье и долгожительство». Это соответствует вышеупомянутому образу божества, которому поклонялись в Тодзи, у которого были лица Сэй Тэн, Дагини Тэн и Бэнтэн.

Относительно Идзуна мы находим в Географическом словаре[306] Ёсида Того, что, по Кику итиран [307], Микэцу–но ками (三狐神, «Три лисицы–божества»[308]) почитаются в храме Идзуна на вершине горы Идзуна в провинции Синано, и что по объяснению Каибара[309], Идзуна―но ками ― то же, что Дагини Тэн. Ёсида цитирует также работу Онин коки [310], где сказано, что женщинам возрастом до сорока лет не разрешалось приближаться к храму, и что магическое искусство (махо, 魔法), называвшееся учениями Идзуна и Атаго, исполнялось бонзами и ямабуси лишь после тщательного очищения и поста; что у каждого, кто слышал, или видел это, волосы вставали на голове от страха. Поскольку в предании Идзуна и Атаго имели одного и того же основного почитаемого (хондзон, 本尊), Ёсида делает вывод, что учения Идзуна и Атаго были одним и тем же.

Мы видели в трактате о Тэнгу, что Атаго ― основное горное место обитания этих существ, так что, если те же ритуалы действительно практиковались на Идзуна, то автор вышецитированного Мацуноя гайсю прав, и учение Идзуна является культом Тэнгу. Это представляется еще более вероятным в виду того факта, что одна из вершин гор Идзуна зовется Тэнгу–но такэ, или «Пик Тэнгу», который народные верования считают «дьявольским местом» (魔所, масё)[311], а также из―за описания, которое дает Асакава образу Идзуна, как «маленького Тэнгу, стоящего на лисе». Как мы замечали в работе о Тэнгу, японцы перепутали китайские представления о Небесных Собаках и лисах (как Небесных Лисах, так и обычных лисах–оборотнях), и нам нечего удивляться, обнаруживая этих двух демонов соединенными, как на горе Идзуна. Похоже, тот факт, что гора Идзуна не упоминается в легендах о Тэнгу, указывает, что роль, игравшаяся Тэнгу, не считалась в том месте особо важной; однако, с другой стороны, мы находим упоминание о Дзиро из Идзуна в списке великих Тэнгу Тэйнина. Очевидно, считалось, что исходный демон горы Идзуна имеет лисий облик, и его культ впоследствии слился с культом Тэнгу, как доказывают изображения. Лиса стала слугой Тэнгу и пользовалась его магической силой для помощи поклонявшимся ей. Что же касается лисы, как слуги и ездового животного для демонов, то мы можем обратиться за информацией к Ху Шэню 許慎, китайскому автору династии Хань, который писал: «Лисы ― животные–оборотни, на которых ездят демоны». Наконец, монахи Сингон выступили со своим тайным культом Дагини и объяснили магические ритуалы, практиковавшиеся на горе Идзуна, как ритуалы их собственной Дагини; однако, в целях секретности они назвали это просто учением Идзуна. Мне это представляется наиболее рациональным решением данной запутанной проблемы.

Как мы видели выше, Дагини Тэн считалась лисой, а ее учение ― еретическим. Иногда мы встречаем упоминание об этой Дэви, как о бодхисаттве, иногда ― как о Царе–Дэва, однако в большинстве случаев она рассматривается, как женское божество, причем не единое, но бесчисленное, точно так же, как Якшасы, Гаруды и прочие демоны.

И здесь, как и в случае с Тэнгу и Гаруда, полную информацию о природе мистических Дагини Тэн дает нам прекрасная работа профессора Грюнведеля «Мифология буддизма в Тибете и Монголии». Их санскритское имя ― Дакини, и они образуют особый класс женских божеств, чье имя в переводе с тибетского означает «Ходящие по воздуху»[312]. В тибетском буддийском пантеоне они ― четвертые из священных существ и стоят сразу же после будд и бодхисаттв[313]. Их излюбленное место пребывания ― Удъяна, которая, как и Кашмир, является классической страной колдовства и чародейства [314]. Падмасамбхава, великий святой, получил свое мистическое учение, написанное на неизвестном языке, от Дакини и спрятал свои книги в пещерах до тех пор, когда человечество сможет постичь их[315]. Он был мастер всех видов магии и, путем практик на восьми кладбищах, обрел сверхъестественную силу, изгнав и обратив нескольких Дакини[316]. Поскольку он был самым сильным из всех практиковавших тантрическую систему, его призвали к царю Тибета, чтобы победить демонов, мешавших распространению буддизма в его пределах. Он с успехом победил армию демонов Мара, пытавшихся помешать ему достичь Тибета[317]. Когда он оставил эту страну, его конь Валаха, «Царь Лошадей», появился в облаках, и вместе с ним были все Дакини, изгибающие свои тела под конем и окружающие Падмасамбхаву в огромных количествах[318]. Есть два класса Дакини, а именно: те, которые «уже оставили мир», и те, которые все еще живут на земле, как местные божества. Это напоминает нам различие, делаемое школой Сингон между Мандара–Дагини, который находятся на том же уровне, что и Нёрай (Татхагата), и так называемым «Истинным Видом» Дагини. Первый класс представляется, как нагие, танцующие женщины, которые украшены ожерельями и коронами из черепов; однако, они часто являются, как демоны, или животные тем, кто им поклоняется, дабы этим получить от них сверхъестественную мудрость. Они обладают таковой и ради блага всех существ передают ее в форме особого посвящения тем, кто погружается в глубокое сосредоточение. Однако, будучи оскорбленными, они разъяряются и пытаются убить обидчика. Они властвуют над человекоподобными демонами, являющимися их подчиненными[319], и представляют собой ревностных защитников буддизма. Как таковые, они перевели мула Шридэви, великой защитницы Буддийского Закона, через море крови, которое образовалось после того, как богиня убила бесчисленное количество демонов. В качестве местных божеств, они ездят на животных: львах, драконах, газелях и пр.

Эти факты убеждают нас в том, что есть много Дакини, что это ― женские божества и что они даруют сверхъестественную мудрость, т.е. знание магического искусства своим почитателям. Это вполне сочетается с тем, что мы читаем о японской Дагини Тэн; однако о животном облике последней ничего не говорится на Тибете, равным образом, как и в китайских книгах. Единственный отрывок, в котором говорится, что китайский царь поклонялся Датэн ради того, чтобы уничтожить императора Ю Вана с помощью лисы –оборотня Бао Сы, мы находим в японской работе Гэмпэй сэйсуйки; это божество не упоминается даже в легенде о Тамамо–но маэ, которая в прошлом существовании была той самой лисой. Таким образом, представляется, что лисий облик Дагини и лисье колдовство в целом ограничивается Японией.

Из работы Грюнведеля мы видим, что Дакини часто являются своим почитателям в облике животных, и что те из них, кто еще живут на земле в качестве местных божеств, представляются ездящими на животных. Возможно, в этом ключ к решению проблемы. Вполне допустимо, что монахи Сингон, которые ввели культ мистической Дакини в Японию, обнаружили там пышно расцветшее лисье колдовство и пришли к мнению, что эти колдовские лисы, которым поклонялись на таких горах, как Идзуна и проч., являлись не чем иным, как манифестациями, или слугами Дакини. Если это так, то лисья магия, вероятно, ― оригинальный японский культ, поскольку в Китае мы его не обнаруживаем, иначе де Гроот упомянул бы о нем, когда пишет о «причинении вреда при помощи душ четвероногих»[320]. Нет ничего странного в том, что японское лисье колдовство представляется незатронутым иноземными влияниями; ведь культ Инари ― также оригинально японское поклонение лисам и доказательство важности и большой силы этого животного в глазах примитивного японского населения, жившего задолго до импортирования китайских и буддийских идей. Более того, догматика, обнаруживаемая в Японии, относится к тому же разряду и не упоминается де Гроотом, как превалировавшая в Китае[321]: «Вместо собственных душ в животном облике, колдуны и колдуньи для исполнения своих злобных намерений посылали души животных, либо, возможно, ― самих этих животных». Именно так происходило в случаях с японской собачьей, лисьей и змеиной магией, так что мы не можем отрицать, что сама идея была импортирована из Китая, а затем развилась в Японии. Однако, возможно также, что она уже существовала в Японии до того, как японское сознание было захвачено китайскими идеями; этнология учит нас, насколько примитивные верования самых различных народов напоминают друг друга.

Что касается способов практикования лисьей магии, то мы видели в Хонтё сёккан, написанной в 1697 году, что в то время колдуны Идзуна имели у себя на службе лис, чьих матерей кормили во время беременности и которые приходили, когда они (колдуны) из призывали, но для остальных были невидимы. В 1742 году Ро–о тява [322] приводила подобное описание. Мы читаем там следующее: «Учение Идзуна практикуется колдунами, у которых лисы состоят на службе. Сперва они очищают себя постом, а затем уходят в горы искать норы. Найдя беременную лису, они вежливо просят о том, чтобы ее отпрыск стал их ребенком. Днем и ночью они приносят ей еду, а когда рождается лисенок, мать приносит его колдуну. Тогда он говорит лисенку: ‘Теперь ты будешь следовать за мной, как тень’. Он дает молодому животному имя, после чего тот с матерью уходит. С этого момента лиса появляется немедленно, как только колдун позовет ее по имени, и рассказывает ему о всевозможных тайных вещах, знание которых приносит ему среди людей славу человека богоподобного. Однако, если такой лисий колдун хоть на немного становится похотлив, или алчен, он более не может отправлять свое искусство, так как лиса к нему больше не приходит». В той же работе мы находим историю о самурае, знавшем учение Идзуна, который явился на постоялый двор, дочь хозяина которого была одержима лисой. Животное заранее предсказало появление самурая и свою собственную смерть устами девочки. Колдун своим мечом разрубил девочку на две половины, и вот! На следующее утро она оказалась убитой лисой, а сама девочка спокойно спала в укромном уголке дома[323].

Исэ Тэйдзё[324] пишет следующее: «Люди нашего времени (XVIII в.) зовут магические искусства, или колдовство махо–цукай 魔法使, ‘использование дьявольских учений’, или гэхо–цукай 外法使, ‘использование еретических учений’, или Идзуна–цукай. Это не есть истинное учение, но ― еретическое колдовство, при помощи которого глаза людей перестают видеть, и их обманывают. В Китае это называлось ‘ сэндзюцу, 仙術, магическое искусство Сянь’, а тех, кто его практиковал, называли доси, 道士 (японские ямабуси). Буддийские монахи также пользовались этим колдовством для украшения своей религии, приписывая великолепные результаты, достигнутые с его помощью, силе Будды и обращая этим людей. В последние годы монах школы Нитирэн, пользовавшийся лисой, заставил животное овладеть одним человеком просто для того, чтобы потом изгнать его своими молитвами. Так он прославился, как чудесный избавитель и зарабатывал этим себе на жизнь, однако был арестован властями и наказан».

В другой книге[325] тот же автор говорит о собачьем колдовстве в провинции Тоса, которое сильно напоминало лисье, за тем исключением, что божество–собака, ину–гами [326], является духом мертвой собаки, тогда как божество–лиса ― живой лисы. Как и в случае с лисьим колдовством, собачье находится в руках особых семей, которые не общаются с другими, не женятся и не выходят замуж за членов других семей. Их ненавидят и боятся, поскольку они побуждают собак овладевать людьми и говорить их устами, приказывают им приносить одежду, еду, или что–либо другое колдуну, использующему их. «Однако, если носить в кармане лисий зуб, то божество–собака не сможет тобой овладеть; если прийти в дом человека, одержимого божеством–собакой, с лисьим зубом в кармане, это божество немедленно покинет несчастного. Поскольку на Сикоку нет лис, люди привозят их зубы из других провинций. Далее, говорят, что если чей–то предок пользовался божествами–собаками, то это искусство передается к детям и внукам и не уходит из семьи. Более того, божества–змеи (хэби–гами) принадлежат к тому же классу, что и божества–собаки, и приносят богатство тем семьям, в которых им поклоняются».

В Кандэн кохицу [327], написанной в 1799 году, мы читаем следующее: «В окрестностях провинций Идзумо и Хоки есть так называемые кицунэ –моти (狐持, «содержание лис»). Там это настолько распространено, что люди спрашивают друг друга, сколько у кого лис. Если кто―то в плохих отношениях с кем―то, он делает его одержимым лисой, точно так же, как делают те, кто практикует инугами–цукай (использование божеств–собак на Кюсю). Поэтому они ― очень сильные враги».

Автор Рэйдзю дзакки (написано после 1839 года) сомневается в том, существовали ли куда–моти и осаки–цукай [328] в древности, упоминая Фусо рякки и Ясутоми ки, где мы читаем о том, как лис изгонял настоятель Со–о, а придворный лекарь Такама пользовался их услугами.

Что касается Маэда, автора Инари дзиндзяко (1836), то по его мнению, которое мы приводили выше, куда–моти и осаки–цукай в Кодзукэ, Синано, Идзумо и т.д. являются пережитками учения Дагини.

В Сёсан тёмон кисю, написанном в 1849 году, говорится о так называемой куда (трубка), хорошо известной в провинции Синано, как животное–призрак. «Оно не показывается человеческому взору. Из поколения в поколение оно остается в одной и той же семье, члены которой не имеют общения с другими и имеют странное отвращение к женитьбе. Что до куда–гицунэ (管狐, «трубка–лиса»), которых мы обнаруживаем в Сансю и Энсю (провинции Микава и Тотоми), то это такое маленькое животное, что его можно засунуть в трубку, отсюда и его название; это ― лиса размером с крысу».

В Дзэнъан дзуйхицу [329] мы читаем следующее: «Хико (狒狐), также называемые рэйко (霊狐, «лисы–духи»), упоминаемые в китайских книгах, есть старые лисы―призраки, напоминающие черных кошек; в Японии их называют канко (管狐, т.е. куда–гицунэ, «лисы–трубки»). У них те же размеры, что у выдр, или крыс, и вертикальный зрачок; в остальном они точно такие же, как полевые лисы, разве что шерсть у них потоньше. Те, у кого на службе эти канко, держат в руке бамбуковую трубку, немного тоньше той, с помощью которой раздувают огонь в очаге, и возглашают магические формулы, от чего лиса внезапно появляется в трубке и отвечает на все задаваемые ей вопросы. Говорят, что в самом начале ямабуси получили это магическое искусство от Кимпусэн (т.е. от Тэнгу с Кимпусэн 金峯山,[330]) после чистейшей и суровейшей аскетической практики. Эти лисы во множестве живут по соседству с северными горами в провинциях Суруга, Тотоми и Микава. Что касается восьми провинций Канто, то там их находят в основном в Кодзукэ и Симодзукэ. В деревне Осаки 尾崎провинции Кодзукэ нет ни одной семьи, не использующей лис. По этой причине их также называют осаки–гицунэ. Однако, по книге Ротироку [331], эта осаки (大前) из провинции Мусаси. Не знаю, какая их этих двух ― истинная. Так называемые ки–ко (気狐, «лисы–духи» из китайских книг) представляют собой в наши дни полевых лис, морочащих людей и наводящих порчу; они овладевают людьми и их устами требуют пищи. Это также лисы– осаки, которые служат ямабуси. Что касается «воздушных лис (ку–ко, 空狐), то это ― Тэнгу». Предание о том, что колдовство с помощью лис–трубок произошло от Тэнгу с Кимпусэн, весьма значимо, если сопоставить это с вышесказанным об Идзуна и Тэнгу.

Иноуэ Энрё приводит в своих Ёкайгаку коги [332] большое количество интересных деталей об использовании магических лис. Он цитирует статью из Дай Нихон кёику симбун [333], где мы читаем: «В Ина, что в провинции Синано, есть существо, называемое канко, ‘лиса–трубка’. Размером оно с мышь, его хвост ― как трубка, разрезанная надвое; отсюда и ее прозвище. Хотя это очень маленькое животное, говорят, что по форме оно напоминает лису. По устному преданию, эта лиса–трубка была исходно заимствована от Инари из Фусими провинции Ямасиро; это была картина маленькой лисы в храме. Когда пришло время возвращать ее в Фусими, монахи Инари заклеили ее, как очень ценную вещь, но мы не знаем, в каком она сейчас состоянии. Однако, существование лис–трубок ― факт. Это очень шустрое и умное создание; прирученное, оно неразлучно со своим хозяином и живет в его кармане, или рукаве. Эти лисы исследуют все и вся и постоянно докладывают хозяину обо всем, что узнали, поэтому их владельцы способны, как считают, объяснять прошлое и предсказывать будущее людей. Те, кто практикует так называемое кицунэ –цукай, хранят этих лис у себя на груди; они взбираются до их уха и рассказывают обо всем. Говорят, что такие люди чрезвычайно искусно объясняют прошлое и предсказывают будущее Лиса–трубка показывается только своему хозяину, но больше никому. Однако, тех, кто держит таких лис, можно распознать по особому запаху, который держится вокруг них».

Указав на основные китайские труды, упомянутые выше, и некоторые древние и более поздние японские работы, Иноуэ цитирует более современную информацию, которую собирает со всех концов страны и находит в газетах, об одержимости лисами и тануки в целом, а также использовании лис людьми в частности. Человек из префектуры Гумма, провинции Кодзукэ, написал, что люди, живущие по соседству с горой Титибу в Мусаси, склонны приписывать все случившееся, но не поддающееся объяснению, лисам и тануки. Если пропадает рис, или шелкопряды, либо внезапно падает камень, или что–то движется, или дребезжит по–странному, все приписывается этим животным. Странный звук, как будто от сыплющегося песка, послышавшийся на постоялом дворе, где держали много осаки–гицунэ, был сочтен вызванным большим количеством невидимых лис, проходивших мимо; те же животные посыпали пеплом нескольких мальчиков во сне. Другой человек видел, как чайник был поднят к потолку невидимой рукой. Однажды некто купил в лавке топливо, но, когда пришел домой, вес купленного был наполовину меньше исходного. Разумеется, лиса– осаки, жившая в лавке, надавила на чашку весов, чтобы обмануть покупателя и к выгоде хозяина. В другой раз из лавки каждую ночь пропадало много пирожков, а на следующее утро их находили в соседнем доме. Все эти происшествия случались в домах, где держали лис– осаки. В той же части страны многие богатые семьи внезапно разорились, без какой―либо явной на то причины, все в течение нескольких месяцев, а другие семьи, довольно бедные, с той же скоростью обрели богатство. По общему мнению, то было дело рук лис– осаки, которые тайно носили деньги, зерно, мебель и проч. из бедневших домов в богатевшие. Лиса– осаки меньше обычной лисы и выглядит совершенно так же, как крыса. Говорят, что и плодится она так же обильно. Семьи, держащие их, называются сиппо, и если их члены женятся, то лисы– осаки следуют за ними. Хотя есть такие, кто не представляет возможность брачных связей с членом семейства сиппо, в настоящее время более половины семейств той местности считаются сиппо. Однако, поскольку лисы– осаки не в состоянии перейти Тонэгава, в провинции Кодзукэ о них даже не упоминается[334].

Человек из провинции Синано пишет[335]: «Пожалуй, ни в одной части страны одержимость лисами не распространена настолько, как в Кисо (гора в Синано). Так называемые семейства осаки, или конкон так же ненавидимы здесь, как прокаженные. Люди не только не вступают с ними в брак, но прежде их даже часто выгоняли силой. Хотя в наши дни такого не случается, все же этим семьям приходится сталкиваться в общении с другими людьми со всяческими трудностями и предрассудками. Так называемые осаки (люди, одержимые лисами– осаки) ― в основном девочки, редко ― мальчики. В спокойное время их слова и поступки не отличаются от обычных, однако, когда они становятся одержимы, то заходят в чужие дома и без колебаний раскрывают все секреты. Иногда они говорят лисьими голосами и ходят на четвереньках. Как правило, они ходят лишь в определенные дома и никогда ― в жилища респектабельных людей. Если такой человек зайдет в лавку, или в помещение, где выращивается шелковичный червь, он наносит вред коконам; придя в дом, где кто–то болен, он волнует пациента, или овладевает им; иногда он делает то же и со здоровыми людьми. Ставшие одержимыми ходят по домам и, в свою очередь, выдают чужие секреты. Все не любят осаки, потому что считается, что они приносят несчастье тем семьям, в чьи дома приходят. Хотя такая разновидность душевной болезни может быть излечена за час, рецидивы неизбежны. Это состояние наследственное, передающееся от родителей к детям и внукам и потому еще более омерзительное».

По сведениям из префектуры Симанэ (провинции Ивами и Идзумо), так называемое дзинко–моти (人狐持, «содержание человека–лисы») практикуется семьями, у которых на службе есть дзинко, люди―лисы. Никто не хочет сочетаться браком с членом такой семьи. Эти дзинко меньше обычных лис, напоминают выдр и всегда живут в частных домах. Те, у кого на службе эти животные, заставляют их овладевать людьми, которые им не нравятся. Слова и поступки таких одержимых очень странны. Например, они просят адзуки–мэси (рис, смешанный с красными бобами), суп с тофу (перетертыми бобами) и рыбу тай в мисо (суп из пшеницы, бобов и соли), а сожрав все это с жадностью, лиса устами одержимого требует кусок земли, принадлежащий семье последнего, угрожая его жизни в случае отказа. Однако, если схватить больного и сказать: «Сперва я убью тебя иглой и прижигательной моксой», потереть его живот и приготовиться воткнуть иглу в любое обнаруженное уплотнение, или сжечь над ним моксы, лиса неизбежно начнет умолять: «Отпусти меня; я немедленно уйду, только оставь меня на минутку». Затем, как только больной становится свободным, он открывает окно, издает жалобный крик и валится на пол. Только претерпев эти процедуры он придет в чувство и излечится. Так происходит с каждым, кто одержим лисой. Поскольку более половины населения этой провинции (Идзумо) относятся к так называемым семьям дзинко–моти, для сына, или дочери правильной (респектабельной, не пользующейся лисами) семьи становится все труднее и труднее подобрать себе пару, так как они не желают вступать в брак с членами семей дзинко–моти.

В книге Чемберлена[336] мы находим интересное резюме д–ра Баэлза, где он говорит об одержимости лисами, и выдержку из газеты Нити–Нити Симбун от 14–го августа 1891 г. о людях–лисах в провинции Идзумо. Там мы читаем: «Более того, следует отметить, что есть постоянные владельцы лис, а есть временные. Постоянные втайне ищут семьи того же типа, чтобы заключать с ними браки, и никогда не пережениваются с посторонними, сколь бы соблазнительным ни было богатство, или красота претендента. Они очень напоминают парий и отверженных прежних времен. Однако, иногда даже самые строгие правила нарушает любовь, которая есть вещь в себе, и между владельцами лиц и посторонними устанавливаются связи. Когда происходит непоправимое, родители отказываются даже от единственного любимого сына, запрещая ему пересекать порог отчего дома на всю оставшуюся жизнь. Временные владельцы лис ― это те, кого выгнали из семьи за покупку земли у постоянных владельцев лис. Обстоятельства складываются так, что владельцам лис все сходит с рук (так это, или лишь предположение ― мы не в состоянии сказать); никто не тревожит ни волоска у них на голове. Поэтому они процветают; некоторые даже считаются самыми богатыми семьями в провинции. Бедные, занимающие у них деньги, должны напрягать все силы, чтобы заработать и отдать долг, так как в противном случае их сочтут держателями лис и станут презирать. В результате всего, нервозность, напоминающая одержимость, гораздо шире распространена в этой провинции, чем где бы то ни было; д–р Симамура во время своей инспекционной поездки этим летом столкнулся не менее, чем с тридцатью одним случаем таковой».

Вестон[337], цитируя Астона[338], пишет следующее: «Среди обычных колдунов есть те, кого называют кицунэ –цукаи, т.е обладатели лисами. Церемония проводится с помощью небольшого изображения лисы, сделанного своеобразным способом. Лису живьем зарывают в землю, оставляя наверху одну голову. Пища, считающаяся лисьим лакомством, ставится близко от нее, но вне пределов досягаемости. Проходят дни, и несчастное животное в агонии голодной смерти делает отчаянные попытки дотянуться до пищи, но все тщетно. Предполагается, что в момент смерти дух лисы переходит в пищу, которая затем смешивается с глиной, из которой вылепляют фигурку животного. Вооруженный этим необычным предметом, такой колдун– мико считается непревзойденным мастером предсказания будущего».

Такая разновидность лисьего колдовства не упоминается больше нигде; вероятно, Вестон спутал собачье колдовство с лисьим. Мотоори, цитируемый Астоном[339], следующим образом описывает ину–гами: «Голодную собаку привязывают в виду пищи, до которой ей не дают дотянуться. Когда голод у нее станет совершенно невыносим, ей отрубают голову и немедленно подносят ее к пище. Голову кладут в сосуд и поклоняются ей. То же можно сделать со змеей, или выдрой».

Сравнив вышеприведенные отрывки относительно использования магических лис, мы можем выделить два центра такого колдовства, а именно, на востоке: Синано, Кодзукэ, Симодзукэ, Мусаси, Микава и Тотоми; на западе: Идзумо и Хоки. Из них основными являются Синано, Кодзукэ и Идзумо.

ГЛАВА V




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-05-06; Просмотров: 983; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.05 сек.