Сочинение. 5 мая 2007 года (за два дня до этого), 15.56

5 мая 2007 года (за два дня до этого), 15.56

Что первым приходит в голову, когда обвиняемый является в центр планирования семьи и расспрашивает о своей предполагаемой жертве?

а) У обвиняемого нет денег на частного детектива.

б) У обвиняемого полно свободного времени, и он считает, что выполнит работу лучше, чем частный детектив.

в) Обвиняемый насмотрелся фильмов, где невинный человек, которого оговорили, сам находит преступника.

Мэдден все мозги сломал, пытаясь понять, как Коган попал из пункта «а» в пункт «б». Примерно через неделю после ареста Когана в полицию позвонила пожилая пара и сообщила, что в доме «того доктора, который переспал с мертвой девочкой» раздается какой-то шум.

Нет, Коган не затеял ремонт. Соседи слышали удары теннисного мяча. Приехали патрульные и обнаружили Когана перед гаражом с бейсбольной перчаткой на руке. Похоже, он часами бросал теннисный мяч, стараясь попасть в цель. Мишень, в которую он метил, их особенно поразила: Коган сделал ее из ящиков комода, связанных вместе и повернутых ручками в разные стороны. А посередине нарисовал черный круг, чтобы знать, куда целиться.

Услышав, что на него пожаловались соседи, Коган купил утеплитель и обил им свою мишень, чтобы приглушить звук. Патрульные говорят, он каждый день часами бросает мяч. И всегда приветливо машет рукой полицейской машине.

– Он очень извинялся из-за шума, – сообщил Мэддену патрульный.

Коган сказал, что ему просто надо было убить время, а в детстве он всегда бросал мячик, когда расстраивался из-за того, что мама болеет. Патрульный поговорил с пожилой парой, и, похоже, им было очень совестно, что они вызвали полицию.

– Удивительно все-таки люди устроены, – говорил Хэнку патрульный. – Они же с ним в добрососедских отношениях были. Женщина мне потом рассказала, что приходила к нему проконсультироваться, когда заболела. А как только его арестовали, они тут же перестали с ним разговаривать. Они его боятся настолько, что звонят в полицию, вместо того чтобы просто попросить его перестать шуметь.

Мэдден не следит специально за Коганом, но той информации, которая к нему поступает, вполне достаточно, чтобы составить представление об этом парне. Коган теперь редко выходит из дома. Но вот что странно: несмотря на добровольное заточение и погруженность в себя, он приветливо и с удовольствием разговаривает с каждым, кто к нему обращается.

– Каждый раз, как я с ним говорил, он был совершенно спокоен и доброжелателен. Ты знаешь, что он большой фанат Тома Сивера?

Бернс придумал самое логичное объяснение тому, почему Коган пошел в центр планирования семьи. Парень сидит дома целыми днями и ждет суда. Ему это надоело. И тогда он решает: надо потыкаться туда-сюда, попробовать что-нибудь самому выяснить. И все-таки чем больше Мэдден об этом думает, тем меньше ему нравится версия Бернса. Если Коган не переспал с девчонкой, чего ему переться в этот центр? А если переспал, зачем рисковать и привлекать внимание к тому, что она ходила в центр?

Одно не пришло ему в голову. Что Коган пошел в центр ради Кристен. Что по дороге из пункта «а» в пункт «б» он сделал долгую остановку в пункте «в».

Ну не мог он себе представить, что же случилось на самом деле. В ту субботу, как и в предыдущую субботу, Коган стоит на подъездной дорожке перед гаражом, ковыряет пальцем воображаемое резиновое покрытие и ждет воображаемого знака от воображаемого кетчера. Середина четвертого иннинга. Игроки располагаются на второй и третьей базе, и счет три и два. Воображаемый комментатор объявляет: «Решающий момент, дорогие болельщики! Наконец-то открыт счет! Трибуны замерли в ожидании. Питчер готовится к броску, и…»

И питчер действительно приготовился. Но в тот самый момент, как он разворачивается перед броском, игру прерывает звонок. И это не сигнал окончания иннинга. Это телефон. А трубка в доме. Коган надеется услышать от Кэролин новости, хоть какие-нибудь, и кидается в комнату, стараясь успеть до того, как включится автоответчик.

И вместо голоса Кэролин слышит голос Джоша.

– Привет, пацан, как дела? – Тед пытается выровнять дыхание.

– Мы тут со Стивом в центре города. В Университетском проезде.

– Приедете потом поиграть?

Тед думает, что Джош звонит договориться, в какое время они встретятся в Интернете. Они каждый день все вместе режутся в стрелялку. Вскоре после того, как Когана отстранили от должности, мальчики великодушно предложили ему присоединиться к их клану, чтобы Теду не было скучно. И чтобы он отвлекся от размышлений над перипетиями «дела». Мальчишки были одними из немногих, кто остался на его стороне. Они не верили, что Коган переспал с Кристен. Джош утверждал, что неплохо изучил характеры Керри и Кристен. Он выяснил, почему Керри так хотела попасть к нему в гости, и считал ее просто «манипуляторшей». По версии Джоша, Керри соврала, чтобы отвлечь внимание от ее собственной вины в смерти подруги.

Оказывается, Джош звонит не для того, чтобы назначить время игры.

– Я подумал, вам будет интересно – тут ваша подруга ошивается. Делает стрижку.

– Какая подруга?

– К. П.

Тед некоторое время расшифровывает послание.

– А! – говорит он.

– Я подумал, надо вам сказать. Вдруг вы захотите случайно с ней пересечься.

Тед молчит, не зная, как реагировать. Он уже говорил Джошу – суд предписал ему держаться от Керри подальше. Мальчишка прекрасно знал, что Когану запрещено к ней подходить.

– Так что вы решили?

– Не знаю. И где ты ее видел?

– В «Йоше». Жутко понтовое место. Она небось к интервью готовится. По телику. Я ее в окно вижу. Хотите, мы тут потусуемся, пока вы не приедете?

Тед колеблется. С одной стороны, он сердится на Джоша за то, что тот его искушает. С другой – он благодарен парнишке за заботу.

– У тебя есть номер моего мобильного?

– Есть.

– Тогда карауль ее и позвони мне через пять минут.

– Вы приедете? – спрашивает Джош.

– Извини, мне надо подумать.

– Ладно, только по-моему, они уже заканчивают.

– Перезвони мне через пять минут.

* * *

Коган входит в книжный и оглядывается, но Керри не видит. Джош и Стив следили за ней, пока она перебиралась из салона красоты в магазин «Apple» и оттуда сюда. Книжный расположен в здании торгового центра с кинотеатром. Кинотеатр, классический, построенный во времена, когда киномагнаты старались восстановить интерес публики к кинематографу, умер в процессе естественного экономического отбора. И на его месте возник один из сетевых книжных магазинов. Но, поскольку располагался магазин прямо в зале кинотеатра, ощущение от него было скорее как от независимой книжной лавки, чем от безликого сетевого супермаркета. Территория огромная, надо сказать, несколько этажей, кафе на улице, и найти Керри в этом лабиринте очень непросто.

Тед останавливается у полки с новинками и пытается решить, что лучше – идти ее искать или занять стратегическую позицию рядом с выходом. И двигается вправо, к части, где когда-то располагался экран кинотеатра.

– Добрый день! Как дела?

Коган поднимает голову. В соседнем проходе стоит юнец с козлиной бородкой. Юнец приветливо улыбается. На груди у него табличка с именем Джей-Ди.

– Спасибо, хорошо.

– Помочь вам выбрать фильм?

– Спасибо, я пока просто смотрю.

– Ну, если вас интересует кино с классным звуком и операторской работой, скажите мне. Я не всю эту хрень пересмотрел, но большую часть. Сюжет выбирайте сами. Тут я вам не советчик. А вот про звук и съемки я вам что угодно расскажу. И про то, есть ли там такие сцены, чтоб стояло.

– Спасибо!

– Не за что.

Коган смотрит вслед удаляющемуся Джей-Ди. В конце прохода мальчишка находит следующую жертву, пожилую даму, которая, похоже, согласна, в отличие от Теда, довериться мнению эксперта. Вот интересно, с ней он тоже таким же цветастым языком будет говорить? Вряд ли. Коган так увлекся этой сценкой, что не сразу замечает стоящую на самом краю его поля зрения фигуру. И даже когда поворачивается, не осознает, кого видит. Она стоит в проходе в нескольких метрах от Когана и таращится на него так, точно он – суперзвезда. Даже рот приоткрыла от восторга.

А вот и Керри, думает Тед, ох, елки! Спина у него напрягается, сердце бьется о грудную клетку.

– Здрасьте! – восхищенно говорит Керри.

– Привет!

– Как ваши дела?

– Бывает и лучше. А твои?

– Бывает и лучше.

– Как школа?

– Школа?.. – Она не ожидала такого нейтрального поворота беседы. – Жду не дождусь каникул.

– Работать будешь или просто так, отмокать?

Она показывает ему свернутую газету:

– Я просматриваю объявления о найме. Хотя… черт его знает. Раньше проще было работу на лето найти.

– Да, мне рассказывали.

Керри смотрит в пол, и Тед, пользуясь случаем, внимательно ее разглядывает. Она одета, как одевалась псевдобогема семидесятых. Джинсы клеш, сандалии, зеленая майка в облипку. И с глубоким вырезом. Через плечо по диагонали – ксивник мексиканского производства с рисунком из каких-то кореньев. Похудела вроде. Этот имидж ей идет.

– Я слышала, вас отстранили, – глядя в пол, говорит Керри. – Мне очень жаль.

Контакт установлен. Коган делает шаг вперед. Он бы и ближе подошел, но надо соблюдать дистанцию. Тед вполне тянет на ее папашу, но вот то, что он – ее отец, придет стороннему наблюдателю в голову в последнюю очередь. К тому же одет Коган по-молодежному, в джинсы, футболку и кроссовки.

– Мне не полагается с тобой разговаривать, – говорит Тед.

Она поднимает голову и смотрит ему в глаза:

– Я знаю.

– Ты меня не боишься?

– А надо?

– Вообще-то, Керри, я ужасно зол на тебя.

– Непохоже.

Она права. Он не сердится.

– Ну, может, сейчас и нет, но последние несколько недель я очень сердился.

– Я тоже. У меня лучшая подруга умерла. И все думают, в этом есть и моя вина.

Он улыбается:

– Твоя? Я так понял, все претензии ко мне.

– Я с ней последняя разговаривала. Я отвезла ее к вам домой. И теперь люди думают, что если…

Коган продолжает улыбаться, но как-то натянуто. Все его обаяние пропадает. Тед рассчитывал на куда менее агрессивный ответ. Ему казалось, что она будет молча слушать историю его страданий и лишений, кивать, смотреть в пол и – не раскаиваться, нет, – но хотя бы жалеть его. Что она обдумает свое поведение и изменит показания.

– И поэтому ты сказала полиции, что видела, как мы с Кристен занимались сексом? – спокойно продолжает Тед. – Чтобы перевесить вину на другого?

– Нет. Я так сказала, потому что это правда.

– Правда. Ага. Ты уверена?

– Вполне.

– Ты уверена, что не вообразила то, чего на самом деле не было?

– Это вы сами все выдумали!

Тон у нее издевательский, и Тед совершенно ошеломлен таким ответом. Он пытается придумать, что сказать, но, прежде чем успевает открыть рот, Керри уже несется дальше:

– Слушайте, Кристен не хотела всего этого. Она не хотела, чтобы у вас были неприятности. Вам всего и надо было, что поговорить с ней.

– Я не мог.

– А надо было.

– Согласен. Но теперь легко рассуждать. А в тот момент у меня был важный звонок на второй линии.

– Важный. С женщиной? Новой телкой?

Опять этот ернический тон, думает Коган.

– Нет, с врачом, – отвечает он. – Я консультировался по поводу своего больного с врачом из Миннесоты.

– Она и раньше вам звонила, – Керри твердо решила не отступать, – за два месяца до этого. Или когда там это было… Она вам еще диск оставила, помните? И записку написала. Ей нужно было с вами поговорить. И вы ее опять продинамили.

Оставляла, это правда. Коган вернулся как-то с работы и на коврике перед дверью нашел сверток и приклеенную к нему записку.

Дорогой доктор Коган!

Большое спасибо за то, что помогли мне. Не знаю, как Вас благодарить (еще раз). Надеюсь, Вам понравится диск, который я для Вас записала. Вы ведь слушаете музыку, когда оперируете? Пусть она Вас вдохновляет.

Кристен

Р. S. Пожалуйста, позвоните мне на мобильный, когда будет время. Мне нужно Вам что-то сказать.

Коган тогда еще колебался, вернуть подарок или сообщить начальству, что он его получил (по правилам он обязан был сообщить). Но вместо этого выбрал наиболее безопасный, как ему показалось, путь: позвонил Кристен на мобильный и поговорил с ее автоответчиком. Поблагодарил за подарок и записку и напомнил, что ему не полагается иметь с пациентами личных отношений. За нарушение этого правила его могут выгнать с работы. Потом сказал, что он надеется, Кристен его поймет, и пожелал ей всего самого доброго. Больше Тед о ней ничего не слышал.

– Мне очень жаль, – говорит Коган. – Я думал, она меня поняла.

– Она поняла. Вы хотели забыть о той ночи. И я вас тоже прекрасно понимаю. Это была ошибка.

Коган открывает рот, чтобы ответить ей, но по пути от мозга к языку слова набредают на развилку и не знают, куда свернуть. Она его сделала. Если он сейчас скажет, что забывать ему нечего, что ничего не случилось, он подтвердит ее теорию – что он хочет все забыть. А если подтвердит, что совершил ошибку, то признает свою вину, а Керри только этого и добивается. Единственный вариант – не отвечать вообще.

– Тебя это сейчас волнует? – спрашивает он. – Как бы поскорее забыть и не вспоминать?

– Нет.

Коган проходит вперед и берет с полки фильм за 9.95.

– А что тогда?

Керри не отвечает. Она снова смотрит в пол. А Тед думает: «Мы с ней находимся в разных, параллельных мирах. У каждого из нас своя правда. И вместо того, чтобы отрицать ее правду, мне бы надо к этой правде присмотреться и попытаться принять».

– Это потому что я с тобой не переспал? – Коган говорит тихо и делает вид, будто разглядывает старые фильмы на полках. Прямо перед ним лежит DVD, фильм Вуди Аллена «Сладкий и гадкий».

– Нет.

– Мне тоже так кажется. Это было бы как-то мерзко, а?

Коган делает еще шаг и берет с полки «Аферу Томаса Крауна» и переворачивает диск, чтобы прочитать аннотацию.

– Можно я вас спрошу? – говорит Керри.

– Давай.

– Почему вы не женаты?

– А что такое?

– Ну, просто мне всегда было интересно.

Обалдеть, думает Коган. Такой вот у нее уровень интеллектуального развития. Главный философский вопрос, можно сказать.

– Я был женат. Целых два года.

– И что случилось?

– Она меня бросила. Вернулась к своему бывшему парню.

– Почему?

– Он ей больше мог предложить. – Тон у Теда не снисходительный, но усталый, словно ему приходится объяснять очевидные вещи. – К этому мужику все прилагалось: большой дом, платиновая карточка «Америкен Экспресс», «мерседес» кабриолет. А еще преданность, моральная поддержка и бесплатные консультации психолога.

Мордочка у Керри становится недоуменная:

– А я думала, врачи много зарабатывают.

– Некоторые. Вот, например, мой приятель Ринхарт. Он пластический хирург. Но по сравнению с тем мужиком я вообще за спасибо надрываюсь.

Она улыбается до того сексуально, что изумленный Коган отводит взгляд. И смотрит на диск, который держит в руках.

– Вот это точно убойный парень, – говорит Тед. – Крауна играет Пирс Броснан. Спроси любую женщину за тридцать, и она тебе скажет, что он секс-символ. Я знаю одну медсестру, которая этот фильм раз двадцать смотрела. Это такой «Титаник» для тех, кому за тридцать. Его надо в школе изучать.

Она рассеянно смеется. Так смеются, когда вдруг вспоминают что-то давно забытое и очень приятное.

– А Гвен говорила, что вы похожи на Джорджа Клуни.

– Гвен? – Вот теперь Тед и вправду удивился.

– Она с нами в ту ночь приезжала, помните?

– А, да.

Еще как помню, думает Коган. Той ночью он взял у нее номер телефона, а через неделю с ней переспал. Один раз, но все-таки переспал. В классификации Теда Гвен попадала в категорию «красивые женщины, у которых есть парень и загадочные взгляды на измену, которых тебе все равно никогда не понять, нечего и пытаться». Гвен сообщила, что иногда неверность бывает даже полезна, вот ей, Гвен, например, сейчас очень полезно развлечься на стороне. Этого требует ее нынешняя стадия развития. Но разумеется, правило из этого делать нельзя. Гвен искала подходящую кандидатуру, и взрослый мужчина, врач, хирург, ни много ни мало, человек, никак не связанный с ее студенческим окружением, оказался первым номером в ее списке.

Когана удивило, что Гвен не призналась в этой связи, давая показания. Однако он рассудил, что девушка решила не рисковать, что она стремилась избежать ссоры со своим парнем. Нет, Коган ее не винил. Расскажи она об этом, и история заиграет новыми красками, Тед в ней будет выглядеть еще более непрезентабельно. Однако в правильности ее решения Коган все же сомневался, поскольку полагал, что правда все равно всплывет.

– Она это еще тогда сказала, – продолжает Керри. – Типа, вы на него похожи.

– Это она «Скорой помощи» в детстве пересмотрела.

– Может быть. Я этот сериал никогда не любила.

– Я слышал, Гвен давала Кристен юридические советы.

– Да. – Керри ужасно удивлена. – А вы откуда знаете?

– Я читал ее показания.

– У нее, по-моему, парень – студент юридического.

– И она никогда не задавалась вопросом, что же произошло?

– То есть?

– Как она отреагировала, когда Кристен заявила, что переспала со мной?

Керри пожимает плечами:

– Не знаю. Наверное, в шоке была, как и все мы. А что?

– Бог с ним. Это неважно.

Коган кладет «Аферу Томаса Крауна» на место.

– А вы знали?

– Что?

– Что жена вам изменяла?

Коган улыбается. Брат ему тот же вопрос задавал. И Ринхарт с Кляйном. «Подозревал» – так он им ответил. Но, если честно, это не совсем правда. Он утаил самую малость. А вот Керри, решает Тед, услышит все как было. Он не надеется на то, что его искренность заставит ее в свою очередь быть искренней с ним. Просто пусть знает, что он перенес. Перенес и выжил.

– Точно не знал. Но надеялся.

Ага, он добился, чего хотел. Керри изумленно моргает:

– Почему?

– Потому что я чувствовал себя жертвой. И мне нужны были доказательства того, что я жертва. Настоящие, стопроцентные.

– А Кристен как раз все наоборот говорила. – Похоже, эта часть его признания на Керри впечатления не произвела. – Она не чувствовала себя жертвой. Ни капельки. А все старались сделать из нее жертву.

– Отец старался?

– Начал он. А потом и мать подхватила. Она к его мнению очень прислушивалась. Знаете, я иногда думаю, она нарочно это сделала.

– Что?

– Эту историю раскрутила. Она все время придумывала для него какие-нибудь локальные кризисы. Типа, чтобы привлечь внимание. Так Кристен говорила. Миссис Кройтер знала, что мистер Кройтер с ума сойдет, когда увидит дневник Кристен.

– Вообще-то, ей надо было первой с Кристен поговорить.

– Вот-вот. Кристен это ужас как взбесило. Типа, что мама могла бы вообще отцу не говорить.

– И что бы она тогда сказала маме?

– То же самое, что она в конце концов сказала отцу. Что это она так в написании сочинений упражнялась. Вроде училась книжки писать.

– А отец ей не поверил?

– Он на нее просто как тигр набросился. Потребовал, чтобы она сказала, где это ей такое домашнее задание задали. Кто учитель? Как именно было сформулировано задание? Он же сам следователь. Расследует мошенничества по страховке. Он всегда чуял, когда она врала.

Забавный вариант истории, думает Коган.

– Он ей: ладно, раз тебе это миссис Брейкен задала, пойдем поговорим с миссис Брейкен.

Чем больше Тед ее слушает, тем грустнее ему становится. Как-то у него не получается сердиться на девочек. На мгновение он вдруг отстраняется от ситуации и ужасно негодует на врача, который посмел переспать со школьницей. Это все-таки выводит Когана из себя, и тон его внезапно становится враждебным:

– Надо было держаться этой истории. Стоять на своем. Что она все выдумала и правда писала сочинение. Ведь так оно и было, разве нет?

– Она вас защищала. Сказала, что вы ее не насиловали. Что она сама хотела.

– Отрицая изнасилование, она признавала, что я с ней спал.

– Она вас защищала, – повторяет Керри.

– Она не меня защищала. А себя. А ты, как ты могла сказать, что видела нас? Неужели ты меня настолько ненавидишь?

– Я вас не ненавижу! Я бы вообще тогда с вами разговаривать не стала.

– Ну давай, отомсти мне! Так, чтоб я с работы вылетел.

Наконец-то ему удалось ее расстроить. Она беспомощно смотрит на него.

– Я ни в чем не виновата, – бормочет Керри.

– Ага. Отличная отмазка. Придумай что получше.

Прежде чем она успевает ответить, звонит мобильный. Тед вытаскивает свой, но звонит ее телефон. Она смотрит на экран и говорит в трубку:

– Привет! Можно я тебе перезвоню? Я тут анкету на поступление заполняю.

Потом отключается и поворачивается к Теду:

– Мне пора. Мы с мамой встречаемся, и я уже на десять минут опаздываю.

Она убирает мобильник в сумочку и протискивается мимо него, направляясь к выходу.

– Керри, подожди!

Она не оборачивается.

– Постой!

Тед идет за ней и хватает ее за руку, несильно, но она все же оборачивается и сердито глядит на него.

– Ты никому не скажешь, что я с тобой разговаривал?

– Я сама первая с вами заговорила. – Она почти ухмыляется.

– То есть не скажешь?

– Думайте что хотите. Можно мне идти?

Он собирается ее отпустить, но тут из подсознания выбирается новая мысль.

– Кристен оставила мне записку. Ты говорила, она хотела что-то сказать. Что?

– Это неважно. Я вообще об этом забыла и вспомнила, только когда вы об этом заговорили.

– Мне важно.

Керри смотрит на него, пытаясь решить, насколько она перед ним виновата, если виновата.

– Что она хотела сказать? – уже мягче спрашивает Тед.

– Она хотела вам сказать, вам надо обязательно к врачу сходить.

Тед замирает.

– Что, прости?

– Я не знаю почему. Кристен не хотела рассказывать. Но вы-то наверняка знаете.

Понимает Керри, какое она произвела на него впечатление, или нет, она все же пользуется его растерянностью, чтобы сбежать. Девушка выворачивается из его рук и идет к выходу.

– Керри, подожди!

– Сэр, вам помочь?

Коган разворачивается. За его спиной стоит Джей-Ди. Доброжелательной улыбки как не бывало, вместо нее на лице хмурая озабоченность охранника, в заведении которого давно не наблюдалось беспорядков, и он бы предпочел не видеть их еще столько же.

– Нет, спасибо! Мне ничего не надо.

– Вы ведь тот самый парень?

– Какой? – Тед уже и сам знает ответ.

– Про которого в газетах пишут.

– Вы о чем?

– Вы тот, кто переспал с девушкой, которая потом покончила жизнь самоубийством.

– Ни одна девушка, с которой я переспал, не покончила жизнь самоубийством.

– А похожи.

– Нет, это не я. Слушайте, мне ничего не надо, – повторяет Тед. – Вы мне очень помогли. Правда! Большое вам спасибо!

Он в темпе вальса двигает к двери. Но Джей-Ди его все-таки задержал. Коган выходит на улицу, когда Керри уже и след простыл. Она скрылась за углом. Знать бы, за каким.

Дата добавления: 2015-05-06