КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Семья в законе 4 страница
– Все‑то ты знаешь? – усмехнулся Никифоров. – Может, сам когда‑то с Пауком зажигал, а, Слава? Разумеется, он в свое время наводил справки о своем гражданском зяте, но ничего криминального за ним не нашел. Не судим, приводов не имел, в криминальных сводках не значился. Но это вовсе не значило, что с ним все чисто. Есть же преступники, о которых ничего неизвестно. – Может, и зажигал. Но не с Пауком. Хобот был, его потом Паук сожрал, еще в девяносто седьмом. Но я там так, по мелочи был, мокрого за мной ничего не числится, на разборы ездили, вот и все дела... Но на деньги немного поднялся, вот бизнес раскрутил, четыре магазина... Блин, уже три. – А чего три? Ты же крутой, вспомни молодость, поставь Бурбона на понятия. – Э‑эх, Павел Михайлович, издеваешься! – укоризненно покачал головой Слава. – Я тебе душу, так сказать, открыл, а ты ежа мне кидаешь! Расклады, как на духу, дал, а ты? – Ну, извини, если обидел. – Да я никогда не обижаюсь. Разозлиться могу, а обидеться – нет, не в моих это правилах. Не надо было мне душу открывать... – Ты мне лучше скажи, почему ты ее открыл? Страшно стало, потому и открыл... Я так понимаю, помочь тебе никто не сможет. Нет у тебя силы, чтобы тягаться с Бурбоном. – Что правда, то правда. Но то Бурбон, а то ты. Вот пошлю тебя сейчас куда подальше, чтоб не подкалывал. – Так пошли, в чем проблема? – Ну да, а кто меня потом в курсе будет держать? Ты же Блинковым занялся, а меня это дело конкретно интересует. Как бы самому потерпевшим не стать, да? – Но ты же уже позвонил этим, которые к тебе приходили. Чего тогда переживаешь? – Да, позвонил. Только они сказали мне, что подумают. Место, говорят, здесь неспокойное, людей убивают. Знают, что Блинкова завалили. Знают! Сами к этому руку приложили, а теперь еще и воду мутят. Район неспокойный... Знаешь, почему они так сказали? А поняли, что я на измену сел. Ну, то есть испугался... Чего теперь со мной церемониться? Дадут бросовую цену, попробуй, потом откажись. А ведь дадут...
– А ты им говорил, почему сдаешься? Про убийство Блинкова говорил? – Нет. Но ведь они в курсе. Сами про него сказали. Они, они за этим делом стоят, можешь не сомневаться... – А кто они, эти люди? Они же как‑то представлялись? – Да нет, не представлялись. Просто сказали, что интерес имеют... А если бы представились, я бы тебе, Павел Михайлович, не сказал, – откровенно признался Слава. – Мне Блинков другом не был, я за него подписываться не стану. Что знал, то сказал, а больше от меня ничего не жди. Мне, сам должен понимать, жизнь дорога. Да и о Машке подумай. Если вдруг что, то и ей может достаться... – Логично, – кивнул Павел. – Поэтому я и не буду впутывать тебя в это дело. Но за информацию спасибо... Насколько он понимал, Слава Щекин владел своим магазином на правах собственности, Блинков же арендовал торговую площадь. Поэтому Бурбон с него и начал. Если это, конечно, Бурбон и его семья... Он заказал Блинкова или нет, но в любом случае в этом убийстве просматривалась четкая логика. Арендатор погиб, и нет никакого смысла договариваться с его женой, которая особых прав на торговую площадь не имела. Вопрос будет решаться через мэрию, а если у Бурбона там связи, то это право перейдет к нему. А заодно мафия запугала Славу, который морально уже готов уступить свой магазин по бросовой цене. Слава мог бы побороться за свое право на место у печки, но Павел не хотел, чтобы он сопротивлялся. И все из‑за дочери. Не хотел он, чтобы Маша пострадала... Павел представил, как Слава и Маша идут по городу, и вдруг перед ними останавливается машина. Из нее выходит тот самый киллер, который убил Блинкова. Это нервный человек, суетливый, ему нужен только Щекин, но в суматохе он может выстрелить и в Машу. А еще он может в это время потерять очки или у него отклеится борода. Маша станет еще и опасным свидетелем. Тогда ее точно уберут...
Слава собирался отказаться от магазина. Но вдруг он передумает? Вдруг Бурбон приговорит и его, а вместе с ним и Машу? Нет, не стоит полагаться на Щекина, на его добрую, затравленную волю. Надо найти заказчика, вырвать ядовитый зуб. Никифоров отправился в универсам, нашел там главного администратора – холеного розовощекого толстячка, но тот от комментариев отказался. Сказал, что Блинкову действительно предлагали освободить место, но кто это сделал, когда и зачем – все это было скрыто за пугливым «не знаю».
Глава 5
Легкий ветерок что‑то ласково нашептывал плакучей иве, склонившейся над водой; может, утешал ее, чтобы не лила она горькие слезы. Серовато‑бурая утка с белыми пестринками важно плыла вдоль камышовых зарослей, не глядя на выводок из четырех утят, следующий за ней в фарватере. На лодку пернатые не обращали внимания, видимо, привыкли, что люди не трогают их, не обижают. Зато лягушку, греющуюся на камне, встревожил шлепок, с которым Павел опустил в воду весло; высоко подпрыгнув, она с бульканьем исчезла под широким листом кувшинки. – Никифоров, тебе что, заняться нечем? – Ульяна смотрела на Павла с упреком, но весело. Ей нравилось плыть с ним в лодке, греться на солнышке, любоваться живописным островком посреди пруда. Только что она сидела за бумагами в своем кабинете, и вдруг такая метаморфоза: парк, лодка, кавалер на веслах, холодное пиво, две пластиковые тарелки с шашлыком... Она уже сняла китель, оставшись в рубашке с погонами. Здание прокуратуры примыкало к городскому парку. Павел позвонил Ульяне и, не спрашивая у нее согласия, назначил ей встречу в летнем кафе. Он прибыл туда первым, сделал и даже получил заказ, но Цветкова все не появлялась. А он сидел в одиночестве и смотрел на пруд, по которому плавали лодки... Он вспомнил, как давным‑давно катал на лодке Лену. Тогда они еще учились в школе и были совсем юными. В те времена он о других женщинах и не думал. Им обоим казалось, что впереди долгая и счастливая жизнь. Знала бы Лена, какой сволочью окажется ее будущий муж. Ни разу после свадьбы они не катались в лодке на этом пруду. И если бы только это...
Цветкова позвонила, сказал, что уже идет, и Павел, сам от себя того не ожидая, спустился к лодочной станции, купил билет, и Ульяне уже ничего не оставалось, как присоединиться к нему. Прекрасная погода, тепло и солнечно, только на душе пасмурно. И все потому, что рядом нет Лены. Зато появилось чувство, будто он ей изменяет. А ведь Ульяна всего лишь коллега, не более того... – А если у меня важный разговор? – невесело спросил он. – Если ты хочешь сделать мне предложение, то учти, я замужем, – иронично повела она бровью. – Смотря какое предложение... Есть предложения, от которых невозможно отказаться. – Например? – Например, освободить магазин, вернее, помещение под него. – У меня нет магазина. – У Блинкова был. К нему пришли двое, предложили освободить площадь. Вот это и было то предложение, от которого нельзя было отказываться. Он отказался – и все, нет его больше... – Что‑то я тебя не понимаю. – Зато я все прекрасно понимаю. Потому и назначил тебе встречу в парке. Я слышал, у Бурбона все везде схвачено, в том числе и в вашей прокуратуре... – У какого еще Бурбона? – с еще большим недоумением спросила Ульяна. – Бурыбин Савелий Федорович со сыновья. Эта фирма владеет Центральным и Северным рынком. Там у них крутятся и легальные деньги, и нелегальные. А черный нал прокручивается через казино, которым они владеют. Одно такое казино находится на улице Космонавтов. Оно сейчас расширяется. И знаешь, за счет чего? За счет магазина, которым владел Блинков. Там есть еще и другой магазин, автозапчасти, так вот, его владельцу тоже сделали предложение, от которого он очень боится отказаться. Не хочет повторить судьбу Блинкова. Скорее всего, и этот магазин исчезнет, а казино «Седьмая орбита» получит новые площади... – Хочешь сказать, что с Блинковым расправилась мафия? – «Пять» за сообразительность. – И тебе столько же, за чувство юмора, – колко усмехнулась Ульяна.
– Но я серьезно. – Я тоже... Мафия – это несерьезно. Надо версию ограбления отрабатывать. – Нет, мафия – это как раз очень серьезно. Настолько серьезно, что легче отрабатывать версию ограбления. Это хоть и тупиковая ветвь, зато безопасно... – Ты думаешь, я боюсь? – возмущено надулась Цветкова. – А ты думаешь, нас не смогут остановить? Я наводил справки, Бурыбин – страшный человек. РУБОП уже давно имеет на него зуб, но ничего не может поделать. Я тебе даже больше скажу: за последние несколько лет рубоповцы потеряли трех своих сотрудников, и есть мнение, что это дело рук Бурыбина. Мнение, да, есть, но доказательств нет... У Бурыбина связи на всех уровнях власти, и голыми руками его не возьмешь. Свалить его могут только железные доказательства, но вот их нет... Это страшный человек, – повторил Павел. Сегодня утром он разговаривал с человеком из РУБОП и очень много узнал про Бурыбина и его семью. Поэтому и возникло желание поговорить с Ульяной на нейтральной территории, вдали от посторонних ушей. – Мне‑то терять нечего. Дочь уже взрослая, а за свою жизнь я давно уже не держусь. А у тебя муж, ребенок... Сколько дочери лет? – Сыну... Четыре годика... – Цветкова растерянно смотрела на Павла. – Неужели все так серьезно? – Да. И если мы начнем копать под «Седьмую орбиту», у нас могут возникнуть большие проблемы. – Но ведь у нас нет доказательств, что «Седьмая орбита» виновна в гибели Блинкова, – занервничала следователь. – «Седьмая орбита» не может быть в этом виновна. Виновны конкретные люди. Их и нужно искать. – Как? – Как обычно? Розыск, оперативно‑следственные действия, все как по учебнику. – Но там же мафия. – Вот видишь, тебе уже страшно. Но ты не бойся, тебя в это болото я не потащу. Твое дело протоколы вести, а мое – доказательную базу собрать. – Э‑э, может, все‑таки ограбление? – Ты – следователь, тебе и решать, какую версию гнуть. Но я «Седьмой орбитой» займусь... – И что от меня требуется? – Директора «Седьмой орбиты» на допрос вызвать. Лихопасов его фамилия, Эдуард Михайлович. Кстати, он женат на дочери Бурыбина. Как тебе это нравится? – Ну, женат и женат. Хочешь, чтобы я его допросила? – зыбким голосом спросила Цветкова. – Нет, с тебя повестка за твоей подписью, а там уж я сам с ним поговорю. – Ну, повестку я сделаю... Наблюдая за Ульяной, Павел понял, что у нее уже пропал интерес и к природе, и к нему самому. Бутылку пива она выпила, но не для того, чтобы освежиться. Она волновалась, и ей нужно было успокоиться. К шашлыкам она даже не притронулась, хотя вначале проявила к ним интерес. Видимо, информация о серьезной опасности отбила у нее аппетит. С шашлыками Павел справился сам – уже в машине, ожидая, когда Ульяна подготовит повестку. Ждать пришлось долго. В конце концов, Никифоров не вытерпел и отправился к ней. Ульяна сидела за столом и в глубоком раздумье крутила в руках типографский бланк из серой бумаги. Увидев Павла, вздрогнула так, будто он уличил ее в чем‑то непотребном. – Где повестка? – резко спросил он. – Вот! Она протянула ему бланк, но тут же одернула руку, как будто испугалась, что повестка попадет к нему. – Чего ты боишься? – подзуживающе спросил он. – Я боюсь?!. Не боюсь... Она снова протянула ему повестку, но в этот раз отдернуть ее не успела: Павел оказался проворней и вырвал у нее бланк. – Теперь я вижу, что ты ничего не боишься, – сказал он, пытаясь скрыть иронию. – Боюсь... Я знаю, что такое Центральный рынок, там, правда, мафия. И если «Седьмая орбита» с этим делом заодно, то с ней лучше не связываться... – Вот и разрабатывай версию ограбления. Я тебе даже помогу. Но потом, после «Седьмой орбиты». Если вернусь... Он шутливо улыбнулся, но Цветкова к его словам отнеслась очень серьезно. И даже посмотрела на него так, будто прощалась с ним навсегда... К своей машине Павел возвращался в унылом настроении. Он действительно не боялся за себя, но его очень смущал тот страх, которым так легко заразилась Ульяна. Ей достаточно было узнать, кто такой Бурыбин, и чем он занимается, чтобы испугаться. А ведь она работник прокуратуры, человек, который обязан быть на острие событий, бороться с преступностью, не щадя своей жизни. Что уж говорить об обывателе, которого волнует только собственная шкура?.. Бурыбин и ему подобные должны были бояться закона, но, похоже, все как раз наоборот. Закон слишком гуманный, уголовно‑процессуальный кодекс слишком щепетильный, чтобы воспринимать его всерьез. Зато мафия не церемонится – чуть что не так, и смертный приговор уже готов, а исполнители всегда под рукой. Следствие ужом должно вывернуться, чтобы найти хоть какое‑то доказательство против мафии, а сколько сил и терпения нужно, чтобы выиграть процесс в суде. А Бурыбину достаточно показать на ту же Цветкову, и завтра же она выйдет из игры. Если не запугают, то убьют. Скорее всего запугают, потому что она уже сейчас боится. А ведь угроза со стороны мафии пока что еще мифическая. Но страх уже есть. С той жестокостью, с какой был убит Блинков, Бурбон мог расправиться и с Цветковой. Она это понимает, поэтому и боится связываться с ним. Павлу же терять нечего, и он готов бросить вызов мафии. Но, похоже, бороться с ней придется в одиночестве. Он подъехал к казино «Седьмая орбита», и к нему тотчас устремился незнакомый охранник в белой рубашке. Невысокого роста, но широкоплечий парень с бритой головой. Вежливое обращение на «вы», приглашение посетить игровой зал, но во всех этих словах чувствовалось высокомерие холопа, прислуживающего могущественному господину. В глазах этого парня Павел был никем. И все потому, что его «девятка» не выдерживала никакой критики. Какая машина, такой и ее хозяин. И даже если на тебе будет бархатный пиджак с бриллиантовыми стразами, все равно ты не поднимешься в глазах охранника, который видел тебя за рулем «девятки»... К тому же не было у Павла бриллиантов. – А просто чашечку кофе можно выпить? – недовольно спросил Никифоров. Ему не нравилось, что у охранника сложилось нелестное о нем представление. Он давно уже привык не обращать внимания на столь небрежное к себе отношение, но все равно было неприятно. – Можно. Только у нас кофе дорогое. – Не дорогое, а дорогой, – Павел легонько щелкнул по галстуку‑бабочке на шее охранника. – А что, есть разница? – хмыкнул тот. – Что дорогой, что дорогое, все равно платить придется. – Логично. Но я сначала выигрыю деньги, а потом уже кофе себя побалую. – Пойдемте, я покажу, где можно выиграть. Охранник провел Павла в круглый холл, из которого можно было пройти в зал игровых автоматов. Там же был и арочный вход в роскошный, отделанный мрамором и хромом вестибюль с переходом в большой зал. – Я слышал, тут у вас танцуют стриптиз? – спросил Павел. – Это до вечера ждать надо, – сказал охранник, кивком головы показав на мраморный вестибюль. – Тогда и рулетка крутиться будет, и девочки зажгут. А сейчас только игровые автоматы. Никифоров шагнул в сторону арочного входа, но парень среагировал мгновенно, перекрыл путь. – Туда сейчас нельзя, – еще вежливо, но уже с угрозой сказал он. – А если мне к Лихопасову нужно? – К кому? – опешил охранник. Остатки учтивости растворились в сумерках, которыми подернулся его взгляд. – Ты что, не знаешь, кто такой Лихопасов? – спросил Павел, предъявив служебное удостоверение. – Э‑э... Да я‑то знаю... – растерянно пробормотал парень. – Только к нему никого не велено пускать. И все равно, что вы из милиции... – Я не просто милиция, – миролюбиво сказал Павел. – Я еще и почтальон. Вот, повестку твоему боссу доставил... Видишь, Лихопасову Эдуарду Михайловичу, прибыть в прокуратуру завтра, в одиннадцать часов тридцать минут. Вопросы? – Ну, я сам ему отнесу. – Ты не понял, тут корешок, он должен в нем расписаться. – Распишется, а корешок я вам отдам... – Откуда я узнаю, кто там расписался? Может, уборщица тетя Глаша? – Э‑э, но я не могу вас к нему пропустить. – Тогда я ухожу. Я уйду, а завтра сюда прибудет группа спецназа и твоего босса поставят в позу «ку». Угадай, в какую позу потом поставят тебя самого? И кто? – Ну, я должен начальнику охраны доложить. Лед тронулся, хоть и с треском, и информация о повестке дошла до директора казино. Но прошло не меньше часа, прежде чем Павлу дали зеленый свет. Появившийся начальник охраны вежливо попросил у Павла пистолет, но тот отдал ему только две штатные обоймы. Лихопасов принял его в своем кабинете. Важный, сосредоточенный, он с умным видом записывал что‑то в блокнот, заглядывая в толстую книгу, лежавшую справа от него... Писал правой рукой, вроде бы книга должна была находиться слева от него. Или у него манера так переписывать, или делал он это для отвода глаз, изображая чрезвычайную занятость. Не глядя на посетителя, он скупым движением руки показал ему на кресло за приставным столом. И только когда Павел сел, оторвался от своего занятия, неприветливо и хмуро глянул на него. – Если вы по поводу жалобы, то мы все уже уладили, – поморщившись, сказал он. Лихопасов производил впечатление человека сильного, но не очень решительного. Высокий и в меру упитанный, широкоплечий, но рыхловатый. Он обладал взглядом человека, привыкшего, чтобы его уважали, но Павел не видел в нем того стержня, который присущ людям, безоговорочно уверенным в собственных силах. Похоже, Лихопасов считал себя влиятельным человеком, но при этом понимал, что без поддержки со стороны он ничего не стоил. – По поводу какой жалобы? – удивленно посмотрел на него Павел. Он постарался скрыть усмешку. Ему казалось, что Лихопасов играет какую‑то роль. Он сам придумал себе жалобу, о которой сейчас шел разговор, и это было видно, по неуловимым спазмам лицевых мышц, которые возникают у бездарного лицедея, пытающегося потрясти зрителя безупречной игрой. И взгляд у директора казино дернулся, как стрелка сдвинутого с места компаса – резко качнулся из стороны в сторону и, вздрогнув, застыл на месте. – Жильцы дома жалобу составили, обещали в прокуратуру отнести... А разве нет? Лихопасов попробовал изобразить удивление, но вышло это у него не очень удачно. Во всяком случае, Павел почувствовал его притворство. – С того света на вас жалоба поступила. От гражданина Блинкова. Павел внимательно смотрел на собеседника, и заметил, как лихорадочно завибрировал его взгляд. Лихопасов пытался сохранять спокойствие, но в душе у него минорно гудела толстая струна контрабаса. – А кто это такой? – Ну, как же так? Вы же с ним вместе работаете. – Вместе работаем?! – на этот раз удивление Лихопасова показалось Павлу искренним. – Ну, не то, чтобы рука об руку, а на одном этаже работаете. Блинкову принадлежит универсам «Марго», тут, недалеко, на одном этаже с вашим казино... – «Марго»? Ну, знаю такой универсам. А кому он принадлежит, понятия не имею... Я не понял, вы что, допрашиваете меня? – А что, есть повод вас допросить? – Что‑то я не понял... э‑э.... – Майор Никифоров, уголовный розыск. – Вы что, запутать меня хотите, майор? Так это у вас не получится. – Да я и не собирался. – А мне все равно, собирались вы или нет. Без адвоката я и слова не скажу. – Жаль, – сокрушенно вздохнул Павел. – Я хотел вам помочь. – Мне?! Помочь?! – Ну, во‑первых, вручить повестку. Павел достал из кармана заполненный бланк, неторопливо оторвал корешок. – Одна половина вам, на другой, пожалуйста, распишитесь... Какое‑то время Лихопасов хмурил брови, изучая повестку, затем негодующе спросил: – Кто вам сказал, что я буду расписываться? – А разве нет? – пристально посмотрел на него Никифоров. – Без адвоката – нет. – А когда он подъедет? – спросил Павел так, будто точно знал, что адвокат уже в пути. – Скоро, – также четко ответил директор казино. – Ну что ж, подождем. Тем более мне все равно, подпишете вы повестку или нет. – То есть как это все равно? – Дело дрянь, Эдуард Михайлович, скажу вам об этом откровенно. Вот я и думаю, может, вам помочь? Ну, небескорыстно, разумеется... Повесткой Павел воспользовался не только как пропуском; он хотел использовать ее как средство, чтобы сбить оппонента с толку. Он же приехал к Лихопасову совсем не для того, чтобы допросить его. Он всего лишь почтальон, передаточное звено, а значит, опасности как бы и не представляет. Но при этом он в курсе дела, и, в принципе, мог бы поучаствовать на стороне Лихопасова... Помогать подозреваемому он не станет, но голову ему заморочит. – Небескорыстно? – хоть и презрительно, но с определенным интересом посмотрел на него Лихопасов. – Что‑то я вас не совсем понимаю... И вообще, в чем, черт возьми, меня обвиняют? – Я так понял, вы ничего не понимаете, – поощрительно улыбнулся Павел. – Нет! – Что ж, это для вас большой плюс. Потому что к убийству Блинкова вы не имеете никакого отношения. – Его что, убили? Никифоров окончательно перешел на доверительный тон, и Лихопасов, похоже, расслабился. Поэтому запах фальши только усилился. – Да, позавчера. По дороге домой... – А я здесь при чем? – Вот и я думаю, при чем здесь вы? Ну, мешал вам Блинков, ну и что? Это же не значит, что его нужно убивать. – Не значит, – в раздумье кивнул Лихопасов. – Да и кто вам сказал, что какой‑то Блинков мне мешал? – Да мне в прокуратуре сказали... Я версию ограбления рассматриваю, а следователь уперся и свое гнет. Информацию он получил, что казино «Седьмое небо»... э‑э, извините, «Седьмая орбита»... В общем, ваше казино расширяться собирается, и за счет соседних магазинов. Универсамом владел гражданин Блинков, автозапчасти принадлежат Щекину, к ним обоим, говорят, приходили какие‑то подозрительные личности. Подозрительные, но какие‑то... то есть ничего конкретного. Освобождайте, говорят, помещения, или пожалеете. А кто они такие, откуда – никто не знает. Одни только догадки, что ваше казино их прислало. То есть от вас они приходили, Эдуард Михайлович. – Вранье! Никто от меня не приходил! – возмущенно воскликнул Лихопасов. Он внимательно смотрел на Павла, ломая голову над тем, правду он сочувствует ему или водит за нос. – Вот и я так же думаю! – приложив руку к груди, заверил его Никифоров. – И правильно думаете... Не собираемся мы расширяться. Мы, вообще, в центр собираемся переезжать. – Э‑э, мне все равно, куда вы там переезжаете. Мое дело убийство раскрыть, ну, Блинкова. А тут прокуратура со своей дурацкой версией. Вот я и решил с вами поговорить, потому и повестку сам принес... Понимаете в чем дело, я версию ограбления рассматриваю, я вам это уже говорил. Так вот, я уже и человека нашел, который во всем сознался... – Какого человека? – заинтригованно всколыхнулся Лихопасов. – Ну, есть там один. На нем и разбой, и трупы. Я его прижал, он мне все и рассказал, как Блинкова убил... Я вам даже больше скажу, он мне даже парик представил, и бороду... – Какой парик? Судя по тому, как жадно директор внимал Павлу, ему очень интересна была тема этого разговора. И неспроста все это. – Ну, преступник в парике был. Парик, борода, очки солнцезащитные... – Очки? – пытаясь скрыть волнение, повел бровью Лихопасов. – Да, они не только от солнца защищают, но и от посторонних глаз. В общем, и бороду мы у этого деятеля нашли, и парик, и очки. Только очки какие‑то странные... – В смысле, странные? – животрепещуще спросил директор. – Ну, дужки не сгибаются. У очков обычно дужки сгибаются, а эти мертво на месте стоят. Что та дужка, что другая... – Да, да, бывает такое. Павлу показалось, что Лихопасов почувствовал облегчение. Возможно, решил, что следствие не знает про сломанную дужку. Не нашли ее, не приобщили к делу, а значит, и отпечатков пальцев не осталось. Теперь самому Павлу приходилось скрывать волнение. Никак не думал он, что Лихопасов лично принимал участие в убийстве Блинкова. Все‑таки он был родственником Бурбона, пусть и по жене, но все‑таки. Не стал бы тесть посылать зятя на гиблое дело, тем более что и без него было кому этим заняться. Но может, Бурбон решил устроить Лихопасову проверку? Может, разозлился на него за что‑то и решил наказать... Как бы то ни было, но похоже, Лихопасов знал про сломанную дужку очков. И если это действительно так, то на ней могли оказаться отпечатки именно его пальцев. Павел предполагал, что будет иметь дело с заказчиком, но, возможно, перед ним сам исполнитель. Если так, то удача очень близко. – Бывает, – хлопнув себя по карману куртки, смущенно улыбнулся Никифоров. – Вот я никогда сигареты не забывал, а тут вдруг пусто. В машине, наверное, оставил... Хотя у вас, наверное, и курить нельзя. – Ну почему же нельзя, можно. Лихопасов полез в ящик стола, достал оттуда пачку «Мальборо», протянул Павлу, дождался, когда тот возьмет сигарету. И сам он тоже угостился. Взял со стола зажигалку, высек шумный огонек. Павел глубоко затянулся, с блаженным видом выдул из легких струю дыма. – Сколько себя помню, столько пытаюсь бросить, – с упреком самому себе, сказал он. Но Лихопасов проигнорировал его реплику. Видно, что не до праздных разговоров ему было. – Так что там этот убийца? – Какой убийца?!. А‑а, который Блинкова убил? Так это... признался во всем. Барсетка ему Блинкова приглянулась, вот он и убил... – Ну, если признался, я‑то здесь при чем? – Вот и я говорю, что не при чем. А прокурорские на казино показывают, там, дескать, зерно истины... Но я‑то знаю, что почем. Вот и хочу вам помочь... Это, как говорится, ты мне – я тебе, – сконфуженно заулыбался Павел в ожидании встречного предложения. Но Лихопасов искусно делал вид, что не понимает намеков. – А то ведь адвокат сейчас приедет, ему платить надо, потом в прокуратуру ехать, время терять, а я раз‑два и все, никаких проблем, – продолжал притворяться Никифоров. – А что, есть проблемы? – Ну да, у Роди Шмякова, ну, который в убийстве признался... – А я здесь при чем? – В том то и дело, что не при чем, – разочарованно вздохнул Павел. Он дал понять, что сдался, осознав бессмысленность своих намеков. Чем вызвал торжествующую улыбку Лихопасова. Так радуется бизнесмен, совершивший выгодную сделку или избежавший неоправданных расходов. – Протокол составлен, Шмяков уже в камере, завтра его будет допрашивать следователь... Вы, Эдуард Михайлович, завтра в прокуратуру позвоните, может, вам и ехать никуда не надо. – А я не собираюсь никуда ехать. И повестку я не получал. – Ну как же так, я ради вас, понимаете ли, старался, а вы меня так подводите? – Где это вы ради меня старались, уважаемый? Вы убийцу искали? Искали. Вы его нашли? Нашли. Благодарность от начальства получите? Вероятнее всего, да... А от меня вы что хотите? – Э‑э, ничего... Уже ничего... Ну, хотя сигаретами угостите! Павел порывисто потянулся через стол к пачке сигарет. Лихопасов и спохватиться не успел, как она оказалась у него в кармане. – Вы знаете, как это называется? – нахмурив брови, презрительно спросил он. Павел сначала поднялся, повернулся к двери, а затем уже, на ходу, едва слышно произнес: – С паршивой овцы хоть шерсти клок! – Давай, давай, паршивая овца! И больше сюда не приходи! Павел ожидал, что Лихопасов отдаст распоряжение задержать его, забрать сигареты, но ничего такого не случилось, и он беспрепятственно покинул казино. С одной стороны, хорошо, что удалось избежать конфликтов. С другой – безучастность Лихопасова обесценивала трофей, который Павел уносил с собой.
Глава 6
Рукоятка тренажера легко приближалась к груди, так же просто удалялась. Раз‑два, раз‑два... Казалось бы, ничего сложного. Разве что усталость начинает давить на мышцы. Но вес у блока небольшой, силы еще хватит, минимум, на пару минут. – Так, немного назад отклонись... Спину не кругли, не надо! Блок резко не опускай!.. Руки распрямил – вдох! Рукоять опустил – выдох!.. Раз‑два! Раз‑два!.. Бум‑дзынь, бум‑дзынь... Все реже стучит отягощающий блок, сложенный из железных кирпичей. Усталость болью растекается по мышцам, но Эдуард не сдается. Ему нужно выбиться из сил, чтобы забыться и не думать больше о том, как низко он пал. – Эй, дружок, может, хватит? – звонко спросила Лера. Эффектная шатенка с узкой талией, рельефным животом и плотно накачанными бердами. Она взяла над Эдуардом шефство, но у него совершенно нет шансов закрутить с ней роман, хотя ее упругие формы нет‑нет, но навевают порочные мысли. Лера – жена Стаса, старшего сына Савелия Федоровича. Во‑первых, она предана мужу, как болонка, а во‑вторых, любой неверный шаг в ее сторону мог закончиться для Эдуарда, как минимум, кастрацией. – Хватит, я говорю! – Лера шлепнула его пластиковой указкой по рукам. – Надорвешься, придурок!
Дата добавления: 2015-05-06; Просмотров: 212; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |