Благодарности 20 страница

Правда состояла в том, что мне не хотелось встречаться с Райан и Джеймсом.

Почему?

Да потому, что не так давно я наставляла на путь истинный Райан, решившую сбежать от Джеймса из страха перед будущим. А сейчас сама оказалась в таком же положении. И мне не хотелось, чтобы Райан учила меня уму‑разуму и упрекала в лицемерии.

Тем более у них с Джеймсом одни проблемы, а у нас с Брэденом – совершенно другие.

Я‑то это понимаю.

Хотя что там скрывать, я боюсь будущего. Ужасно боюсь. И у меня есть для этого все основания. Стоит проанализировать, как я реагировала на случай с Элли, чтобы понять – нас с Брэденом ожидает не жизнь, а сплошная нервотрепка. Спрашивается, зачем мне это надо? Без него мне куда спокойнее. Никаких эмоциональных бурь, никаких истерических всплесков. В чувствах полный штиль, на душе – мир и гармония… ну, хотя бы относительные. Брэден внес в мою жизнь хаос. За те месяцы, что мы провели вместе, я успела жутко вымотаться. Теперь‑то я это понимаю. Если вычесть из наших отношений секс – восхитительный секс, не буду кривить душой, – что мне останется? Правильно, терзания и тревоги. Я буду постоянно бояться, что ему надоем. Что он меня разлюбит. Изводиться от ревности. До встречи с Брэденом я даже не подозревала, что так щедро наделена способностью ревновать. А теперь выпускаю когти каждый раз, когда к нему приближается особь женского пола. Я буду переживать за него, за его здоровье, за его дела и все такое прочее. Переживать сильнее, чем за себя. Ну и на что она мне, вся эта морока?

Нет, прежняя Джосс, Джосс добрэденской эпохи, нравилась мне гораздо больше.

Любо‑дорого вспомнить, какой она была невозмутимой и независимой.

А нынешняя Джосс – просто жалкая влюбленная кошка. И к тому же законченная истеричка.

То обстоятельство, что Брэден нерушимо держал свое слово, никак не улучшало ситуацию. При любой возможности он появлялся в нашей квартире, хотя я и твердила, что Элли сейчас не до него. Но этот настырный мерзавец не отступал от задуманного плана.

* * *

– Когда я мыла посуду, он подкрался ко мне сзади, обхватил за талию и поцеловал в шею, – пожаловалась я. – Я была готова прибить его на месте.

– За что? – фыркнула доктор Причард. – За то, что он вас любит?

Я сердито покачала головой:

– Доктор Причард, я не понимаю, на чьей вы стороне?

– Конечно, на стороне Брэдена.

* * *

Вечером в четверг, через два дня после Рождества, я работала в баре, заменяя одного из коллег. До операции Элли оставалось два дня.

Неделя выдалась тяжелая. Я кошмарно устала, отбиваясь от домогательств Брэдена и успокаивая Элли в те редкие моменты, когда она выходила из своей комнаты. У Брэдена, как назло, оказалась пропасть свободного времени. И это несмотря на то, что Даррен, менеджер клуба «Пламя», уволился. Его беременная жена настояла на том, чтобы он нашел себе работу с нормальным графиком с девяти до пяти, а Брэден устроил его управляющим в отель, который принадлежал его другу. Теперь Брэдену надо было натаскивать нового менеджера, тем не менее каждый день по нескольку часов он ухитрялся меня изводить. Помимо инцидента у раковины – который довел меня до белого каления, потому что вызвал к жизни воспоминания о родителях, – Брэден измыслил еще множество провокаций. То он входил в ванную, когда я принимала душ, и невозмутимо спрашивал, куда подевался пульт от телевизора. То завтракал в кухне с обнаженным торсом, а в ответ на мой возмущенный взгляд сообщал, что «нечаянно» залил рубашку кофе и сунул ее в стиральную машину. В общем, перечислить все его происки нет никакой возможности. Удивляюсь, как он не догадался напялить мои трусики. Я уже готова была сдаться, когда он вдруг уменьшил натиск.

Нет‑нет, на самом деле я вовсе не собиралась сдаваться.

Я слишком хорошо понимала, к каким печальным последствиям это приведет.

За несколько дней до Рождества Брэден, как я уже сказала, немного утихомирился и за обедом у родителей Элли вел себя как примерный мальчик. Единственный неловкий момент возник, когда мы обменивались подарками. Дело в том, что подарки мы с Брэденом купили задолго до Рождества, и они были куда более значительными, чем дарят друг другу обычные друзья. Брэден ухитрился раздобыть экземпляр книги моего любимого автора с его автографом. Не представляю, как ему удалось это сделать. О такой мелочи, как бриллиантовый браслет, я и не упоминаю. Я тоже расстаралась и достала первое издание его любимой книги «И восходит солнце» Хемингуэя. Никогда и никому я не выбирала подарок так тщательно. И стоило видеть, как он просиял, развернув оберточную бумагу!

Черт.

Надо держать себя в руках, мать твою.

Наверное, я ожидала, что он рассыплется передо мной в умильных благодарностях. Но Брэден все сделал в точности до наоборот. Он просто… исчез.

Эта была какая‑то новая, неизвестная мне тактика.

В четверг Брэден продолжал эту тактику разрабатывать. В баре он не появлялся – ни один, ни в обществе Адама и Элли. Это не могло не настораживать. В прошлый раз, когда я работала, он проторчал в баре весь вечер. Устроился на диване так, чтобы хорошо меня видеть, и напропалую флиртовал с девушками, в промежутках буравя меня взглядом. Ну да, конечно, он ведь обещал не только распалять мою похоть, но и доводить меня до белого каления. Скотина держит слово.

Так что, не увидев его в четверг, я удивилась. И насторожилась.

Когда я вернулась домой, Элли еще не легла. Она вышла из своей комнаты, бесшумно прикрыв дверь.

– Адам спит, – шепотом сообщила она, входя вслед за мной в гостиную.

– Естественно, – усмехнулась я. – Представляю, как ты заездила беднягу.

– Ну уж ты скажешь, – округлила глаза Элли. – Хотя… без этого, конечно, тоже не обходится.

Светясь от счастья, она опустилась на диван рядом со мной:

– Но представь себе, главным образом мы разговариваем. Обо всем. Удивительно, до чего мы были глупыми. И как мучили друг друга. А ведь на самом деле Адам давно уже меня любит.

– Да что ты. Кто бы мог подумать?

– Это так забавно.

– На редкость подходящее слово. Кстати, о забавном. Сегодня Брэден не удостоил наш бар своим появлением.

– Наверное, возился с новым менеджером, – вздохнула Элли, пристально глядя на меня. – Вводил его в курс дела. А ты, я вижу, разочарована?

– Глупости, – поспешно ответила я.

Может быть, слишком поспешно. Черт, где она, хладнокровная Джосс добрэденской эпохи?

– Просто я ощутила, что в баре какая‑то разреженная атмосфера. Когда там Брэден, она насквозь пропитана его самомнением.

Вопреки моим ожиданиям, Элли не рассмеялась. Напротив, взглянула на меня с нежным, почти материнским упреком:

– Брэден совершенно прав. Ты влюблена в него по уши. Скажи, почему ты это скрываешь? Тебе нравится его дразнить? Нравится, что он за тобой бегает?

Я удивленно вскинула бровь:

– Я смотрю, опухоль в мозгу здорово тебя изменила. Теперь ты видишь людей насквозь?

Элли состроила недовольную гримасу:

– Считаешь, шутить над опухолью еще рано?

Элли прищурилась:

– Или, по‑твоему, опухоль никогда не станет подходящим объектом для шуток?

– Никогда, Джосс. Никогда.

– Прости, – сморщила я нос. – Это была отвратная шутка.

– Ничего страшного, Джосс. Просто не надо лишний раз упоминать об этой чертовой опухоли. И вот что я тебе скажу. Я тебя люблю, но брата я люблю тоже. И я не понимаю, что за игру ты с ним затеяла.

– Никакая это не игра. Если я решила с ним порвать, так для его же блага.

Я замешкалась, пытаясь найти слова, которые смогли бы ее убедить.

– Видишь ли, я не из тех людей, кто умеет справляться с жизненными трудностями. Гордиться тут, конечно, нечем, но и себя мне не переделать. Помнишь, как я сбежала от тебя в самый трудный момент? С Брэденом я поступлю так же.

– Но ведь ты вернулась, – возразила Элли. – Просто ты пережила потрясение. А когда оправилась, пришла ко мне на помощь.

– Если бы не Брэден, я бы этого не сделала, – призналась я. – Он вправил мне мозги. Но все равно после этого случая я до жути остро осознала, что в жизни невозможно избежать бед и несчастий. Особенно мне. За мной они просто идут по пятам, и я ничего не могу с этим поделать. Рано или поздно беда случится с теми, кого я люблю. И я не могу гарантировать, что не брошусь наутек. Брэден никогда не сможет на меня положиться. Наша жизнь станет пыткой. А он этого не заслуживает. С этой сукой, своей бывшей женой, он уже пережил настоящий ад. И возвращаться в ад снова ему совершенно ни к чему.

– Джосс, тебя послушать, можно подумать, что над тобой висит какой‑нибудь кошмарный диагноз. Вроде шизофрении. Но ведь это не так. Твоя единственная проблема состоит в том, что ты не можешь смириться с потерей семьи и перестать бояться жизни.

– Ты говоришь, как доктор Причард.

– Это еще кто?

– Мой психотерапевт.

– Ты ходишь к психотерапевту? Надо же, а мне даже не сказала!

– Было бы о чем рассказывать, – невесело ухмыльнулась я.

– Вот в этом ты вся.

Элли не на шутку разозлилась, в голубых глазах вспыхнули искры – в точности такие, как у Брэдена.

– Не рассказать своей лучшей подруге о том, что ты ходишь к психотерапевту! Уму непостижимо! А Брэден хотя бы знает?

– Да, – буркнула я с видом школьницы, которую распекает учитель.

– И на том спасибо. – Элли сокрушенно покачала головой. – Пора смириться с тем, что твоих родных больше нет, Джосс. Как только ты это сделаешь, все жизненные проблемы и неурядицы перестанут тебе казаться такими уж страшными. Ты поймешь, что сможешь выдержать все, когда рядом Брэден. Поймешь, что оберегать его от своей любви – невероятная глупость. Он большой мальчик. Он знает тебя намного лучше, чем я. И, о чудо из чудес, несмотря на это, он хочет быть с тобой.

– Мне кажется, в твое тело вселилась доктор Причард. Вот уж действительно, чудо из чудес.

– Я не шучу, Джосс. Прекрати эту дурацкую игру, пока не поздно.

– Я же сказала, это не игра.

Элли пристально смотрела на меня. Что‑то в выражении ее лица заставило меня насторожиться.

– Ты что‑то знаешь? Говори, не темни!

Несколько секунд Элли молчала, словно решая, стоит ли со мной откровенничать. Все это время в животе у меня ползали муравьи. Или какая‑то другая противная живность.

– Сегодня мы с Адамом обедали в ресторане, – изрекла она наконец.

– Да знаю я. Я же видела, как вы уходили. А сама осталась дома, поработать над своим несчастным романом, к которому я, кстати сказать, сто лет не прикасалась.

– Ну да. – Элли потупилась, избегая смотреть мне в глаза. – С нами обедал Брэден. Он привел с собой нового менеджера «Пламени».

– Что дальше?

Элли наконец взглянула на меня. С жалостью и сочувствием.

– Этого менеджера зовут Айла. Высокая блондинка с изумительно красивыми ногами. К тому же, как ни странно, очень милая и остроумная.

Внутренности у меня завязались узлом, а сердце билось где‑то в горле.

– Джосс, они друг с другом заигрывали. – Элли грустно покачала головой. – Я просто глазам не верила. Конечно, Брэден флиртует со всеми женщинами подряд, но тут он был… очень внимателен. В общем, мне показалось… между ними что‑то происходит.

Ревность – кошмарная вещь. Боль, которую она причиняет, невозможно сравнить ни с чем. Но уж если необходимы сравнения, могу сказать – ощущение было такое, словно у меня разорвали грудь, вырвали сердце и легкие и набили грудную клетку булыжниками. Я таращилась на нарядную елку, чувствуя, что земля уходит из‑под ног. Так вот почему он не пришел в бар.

– Джосс? – Элли легонько коснулась моей руки.

Я взглянула на нее. Не плакать, только не плакать.

– Еще одно доказательство того, что я поступила правильно, – выдавила я и даже ухитрилась растянуть губы в улыбке.

Элли яростно затрясла головой, но не нашла что ответить.

– Все складывается наилучшим образом, – произнесла я, поднимаясь.

Мне необходимо было побыть одной.

– Я порвала с ним, потому что хотела, чтобы он нашел нормальную девушку. Девушку, которая его достойна. И он не замедлил это сделать. Тем самым избавил меня от чувства вины, что с его стороны очень любезно. Ну а в том, что он меня не любит, я никогда не сомневалась, а теперь убедилась еще раз. Ведь никто не станет флиртовать с другой девушкой сразу после разрыва с любимой? Так что все складывается наилучшим образом, – дрожащим голосом повторила я.

– Ничего не наилучшим! – прошипела Элли. – Знала бы, что ты все так вывернешь, ни за что не стала бы тебе рассказывать.

Я вышла в холл, она брела за мной и без умолку что‑то говорила, но я ее не слушала. Слушать я не могла бы при всем желании – мешала стучавшая в ушах кровь.

– Джосс, тебе надо одуматься и прекратить его динамить, – донеслось до меня, как сквозь вату. – Вернись к нему, пока не поздно. Слушай, если хочешь, я…

Я захлопнула дверь перед ее носом.

– Джосс!

Элли принялась колотить в дверь кулаками.

– Спокойной ночи, Элс!

– Ну и хрен с тобой, – пробормотала она.

Ее шаги удалились.

Я твердо решила не плакать. Сдерживала слезы из последних сил. Но стоило мне броситься на кровать и свернуться калачиком, слезы хлынули ручьями.

ГЛАВА 24

– Завтра Элли сделают операцию.

Доктор Причард кивнула:

– Вы очень переживаете?

– Еще бы, – пожала я плечами, чувствуя, как привычно сжимаются внутренности. – Хотя оперировать будет очень опытный хирург. Он уверен, все пройдет без осложнений. Но я все равно волнуюсь.

– Это естественно.

Я вздохнула и слегка улыбнулась:

– Я заказала билет в Виргинию. На конец января. Улечу через две недели после операции. Думаю, за это время Элли более или менее придет в себя.

– А в чем причина такой спешки?

Доктор Причард вскинула брови так высоко, что они едва не коснулись волос.

Причин две – мужество Элли и подлость Брэдена, мысленно сформулировала я.

– Брэден нашел другую девушку, – ответила я вслух. – Именно этого я и хотела. Ну а Элли настроена так бесстрашно, что даже в меня вселяет уверенность. Она не сомневается, все будет хорошо. Вчера мы проговорили весь вечер, и, представляете, она меня утешала и успокаивала, а не наоборот. Ей предстоит серьезная операция, а она волнуется обо мне. С ума сойти! Кстати, мой визит в Виргинию – это идея Элли. Она считает, мне необходимо взглянуть в лицо прошлому. Иначе я никогда не избавлюсь от своих проблем.

– Могу только позавидовать вашей подруге, – улыбнулась доктор Причард. – За один разговор ей удалось сделать то, над чем я билась полгода.

– Все дело в том, что рядом с Элли я начинаю стыдиться своей трусости. Если бы над вами висел такой неприятный диагноз, а вы бы при этом и бровью не вели, ваши слова звучали бы намного убедительнее.

– Вот как? Надо взять метод Элли на вооружение.

Мы обе рассмеялись, но смех, стихнув, превратился в неловкое молчание.

– Честно говоря, мне здорово не по себе, – призналась я. – Все вещи моих родителей, вещи, среди которых я выросла, до сих пор лежат на складе. Может, я решу наконец, как с ними поступить. Ну и конечно, схожу на могилы родителей и сестренки.

– Вы никогда не говорили мне о том, что вещи вашей семьи до сих пор целы.

– Я старалась об этом забыть. Делала вид, что их не существует.

– Уверена, Джосс, шаг, на который вы решились, пойдет вам на пользу.

– Надеюсь.

– Вы сказали, Брэден встретил другую девушку? – нахмурившись, вспомнила доктор Причард.

– Именно этого я и хотела, – заявила я, подавив боль отчаянным волевым усилием.

– Джосс, я знаю, вы внушили себе это. Но смириться с тем, что он нашел другую так скоро, нелегко, и вам никогда не убедить меня в обратном. Особенно если учесть, с каким упорством он вас преследовал.

– Я окончательно убедилась в своей правоте, только и всего. Он меня не любит. И никогда не любил.

– А может, тут просто какое‑то недоразумение? И никакой девушки у него нет?

– Никакого недоразумения. Из того, что рассказала мне Элли, можно сделать один только вывод.

– Ну, тогда ваше путешествие в Виргинию оправдано вдвойне.

– Это не путешествие, – покачала я головой. – Точнее, не совсем путешествие. Я подумываю о том, чтобы вернуться в Америку. Конечно, если с Элли все будет хорошо. Тогда я куплю в Виргинии дом и переберусь туда. Разумеется, придется приехать в Эдинбург, устроить здесь все дела, собрать вещи и все такое…

– Ничего не понимаю, – удивилась доктор Причард. – Мне казалось, Эдинбург стал для вас родным городом. А Элли стала вашей семьей.

– Так оно и есть. И так будет всегда.

Я грустно улыбнулась.

– Но оставаться здесь я не могу. Не могу видеть, как он… как он с другой… – выдавила я из себя признание. – Он меня достал, честно скажу. Вы все меня достали – он, Элли, вы. Думаете, я не понимаю, что, порвав с ним, поступила вопреки здравому смыслу? Я прекрасно это понимаю! Но поступить по‑другому я просто не могла. В меня словно вселился кто‑то другой. И этот другой прогнал его, потому что слишком боялся его потерять.

– Джосс, послушайте. – Голос доктора звучал успокоительно и мягко. – Вы поступили вопреки здравому смыслу, это верно. И все же ваш поступок можно понять. В детстве вы получили сильнейший удар, от которого до сих пор не оправились. Брэден об этом догадывается. Поэтому он не хотел сдаваться.

– Не хотел сдаваться? Смешно слушать. Он забыл обо мне, как только в поле его зрения возникла новая пара длинных стройных ног.

– И это – главная причина вашего отъезда?

– Я понимаю, что кажусь со стороны полной идиоткой. Утверждаю, что хочу с ним порвать, и бегу на край света, узнав, что у него есть другая. Как бы то ни было, главная причина всех моих поступков остается неизменной. Он меня не любит. Не любит так, как я люблю его. Значит, мы не можем быть вместе.

– Хотелось бы мне поговорить с Брэденом, узнать его точку зрения, – вздохнула доктор Причард. – Жаль, что это мне не удастся. Но вы, Джосс, непременно должны поговорить с ним до отъезда в Виргинию. Сделайте это, иначе будете жалеть всю жизнь. Лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, что не сделал. Вам известно это правило?

Я молча кивнула.

– Терзания об упущенных возможностях всегда бесплодны, Джосс. И поэтому особенно тяжелы.

* * *

Мы все собрались в холле клиники. Даже Деклан и Ханна. Когда за Элли пришли, чтобы вести ее в операционную, мы окружили ее плотным кольцом, наперебой успокаивая и утешая. В завершение Адам поцеловал ее в губы долгим, нежным поцелуем. Уверяю вас, от этого зрелища растаяло бы даже самое неромантическое сердце. Правильно говорят, нет худа без добра, подумала я. Если бы не операция, эти двое, чего доброго, продолжали бы валять дурака. Иногда нам бывает необходимо получить от жизни хороший пинок в задницу.

Доктора посоветовали нам уйти домой и вернуться через несколько часов, но мы остались в клинике. Я сидела между Элоди и Ханной, Кларк наблюдал за Декланом, который в полном молчании нажимал кнопки игровой приставки. Адам и Брэден устроились рядом с Кларком. За все время ожидания мы не обменялись и десятком слов. Я сходила к автомату, принесла взрослым кофе, а детям лимонад, а Ханну послала за сэндвичами, которые ел только Деклан. Все остальные едва откусили по крошечному кусочку – желудки были до отказа полны страхом и не принимали пищи. Я попыталась расспросить Ханну о книгах, которые она недавно прочитала, но разговор не клеился.

Вам приходилось когда‑нибудь ждать в клиниках? Если да, вы наверняка знаете, что время там останавливается. Без шуток. Оно останавливается самым реальным образом. Вы смотрите на часы, и они показывают 12.01. Вам кажется, что прошла целая вечность, но когда вы снова смотрите на часы, они показывают 12.02.

Минувшим вечером Элли накрасила мне ногти – сказала, ей нужно чем‑нибудь заняться, чтобы отвлечься от мыслей об операции. За время ожидания я ухитрилась содрать весь лак.

Наконец в комнату вошел доктор Данхэм. Мы все вскочили с мест. Вид у доктора был усталый, но спокойный.

– Все прошло отлично, – с улыбкой сообщил он. – Мы полностью удалили кисту и отправили ее на биопсию. Сейчас Элли находится в послеоперационной палате. Вскоре она придет в себя после анестезии. Я знаю, вы здесь целый день. Думаю, будет разумнее сейчас разойтись по домам и прийти сюда вечером, в приемные часы. Тогда вы сможете увидеть Элли.

Элоди покачала головой, в глазах блеснула тревога.

– А сейчас ее нельзя увидеть?

– Дайте ей немного времени, – мягко ответил доктор Данхэм. – Уверяю вас, у нее все хорошо. Вечером вы сами в этом убедитесь. Хотя, предупреждаю, на правой стороне лица у нее сильный отек. К тому же у нее может сохраниться некоторая затрудненность речи. Это совершенно нормально, так что не пугайтесь.

Я сжала руку Элоди повыше локтя.

– Идем. Покормим детей обедом и вернемся.

– Да, мама, идем обедать, – тихонько заныл Деклан. – Я жутко хочу есть.

– Хорошо, – прошептала Элоди.

Судя по всему, заверения доктора не слишком ее убедили.

– Спасибо, доктор Данхэм.

Кларк протянул руку, и хирург пожал ее. Потом настал черед Брэдена и Адама обменяться с врачом рукопожатиями, а мы с Элоди ограничились благодарными улыбками. Расставшись с доктором, мы молчаливо двинулись к дверям. Напряжение, державшее нас в тисках, несколько ослабло, но тревога еще не улеглась.

Когда мы вышли из госпиталя, Брэден приблизился ко мне и положил руку на плечо. Только тут до меня дошло, что в последние дни я и думать забыла о своей любовной драме. Беспокойство за Элли вытеснило все прочие чувства.

Но стоило ему прикоснуться ко мне, я с отвращением вспомнила длинноногую белокурую Айлу.

Он почувствовал, как я напряглась, и привлек меня к себе.

– Джоселин, – пробормотал он.

Упорно избегая смотреть ему в лицо, я стряхнула его руку и бросилась догонять Элоди и Ханну.

* * *

Вечером медсестра провела нас в послеоперационную палату, где лежала Элли. Ее кровать была задернута занавесками. Первыми подошли Элоди и Кларк, так что я увидела Элли не сразу. Когда они, вполголоса поприветствовав Элли, отошли в сторону, я невольно вздрогнула.

Я не ожидала, что зрелище будет таким тяжелым.

Доктор Данхэм сказал правду – лицо Элли сильно отекло, особенно справа, взгляд после наркоза был мутным и рассеянным. При виде белоснежных бинтов на голове у меня свело живот. На пару секунд мне показалось, что скальпель врезается в мой собственный мозг.

По перекошенным губам Элли скользнуло слабое подобие улыбки.

– Джосс, – прошептала она.

Голос хриплый, едва слышный.

Мне отчаянно хотелось броситься наутек. Я понимала, что поступать так ни в коем случае нельзя. Тем не менее желание спастись бегством было почти неодолимым. Видеть Элли такой – слабой, беспомощной, измученной – было слишком тягостно. Я с пугающей ясностью осознала, как близки мы были к тому, чтобы ее потерять.

Чья‑то рука коснулась моей ладони. Повернувшись, я встретилась с взглядом Ханны. Ее тоненькие пальчики дрожали, лицо было бледным, как бумага. Впрочем, по части бледности сейчас я наверняка могла с ней соперничать. Девочка была чуть жива от страха. Я попыталась успокаивающе улыбнуться, хотя попытка наверняка оказалась неудачной.

– Элли скоро поправится. Давай подойдем.

Увлекая за собой Ханну, я приблизилась к кровати.

Элоди выпустила руку Элли, и я осторожно сжала ее в своей. К моему великому облегчению, она ответила слабым пожатием.

– Ну что, классно я выгляжу? – слегка невнятно произнесла она.

Я приглушенно рассмеялась.

– Ты всегда классно выглядишь, лапочка.

Элли перевела взгляд на Ханну.

– Скоро я встану, – шепотом пообещала она.

– Правда? – Девочка не сводила испуганных глаз с забинтованной головы Элли.

– Мм.

Элли устала. Я понимала, что мы не можем дольше оставаться рядом с ней, и потянула Ханну прочь, уступая место Адаму, Брэдену и Деклану. Деклан, похоже, лишился дара речи, Брэден с трудом выдавил из себя «Привет!», а Адам так и припал к руке Элли.

Ее глаза закрывались сами собой.

– Идем, – шепотом скомандовал Кларк. – Элли должна отдохнуть. Мы увидим ее завтра.

– Элс, – тихонько окликнул Брэден, и Элли подняла опухшие веки. – Мы уходим. Придем завтра.

– Пока.

– Я останусь, – заявил Адам, притащил стул, стоявший в дальнем углу, и уселся у постели.

Выражение его лица было таким решительным, что мы сразу поняли – спорить бесполезно. Помахали на прощание и выскользнули из палаты.

В больничном коридоре, словно туманом затянутом тревогой и печалью, меня нагнал Брэден.

– Вид у нее кошмарный, – сказал он охрипшим голосом. – Я знал, что будет плохо, но не думал, что до такой степени.

– Отек скоро спадет.

Он пристально взглянул на меня.

– А сама‑то ты хорошо себя чувствуешь?

– Превосходно.

– По тебе не скажешь.

– Сегодня был тяжелый день.

Мы долго брели по длинным коридорам, вдоль бесчисленных дверей, и я думала о том, что, окажись здесь одна, непременно заблудилась бы. Наконец впереди замаячил выход. Когда мы вышли на улицу, Элоди сказала:

– Вам двоим придется взять такси.

Машина Кларка никак не могла вместить шестерых, но пятеро там вполне могли разместиться. В клинику я ехала с ними, а Брэден с Адамом – на такси. Конечно, сейчас было естественнее оставить их в семейном кругу.

– Поезжай с ними, – сказала я Брэдену. – А я возьму такси.

– Поедем на такси вместе, – заявил он и ухмыльнулся.

Я слишком хорошо знала эту многозначительную ухмылку.

Мать твою.

Но делать было нечего. Пришлось распрощаться с семьей Элоди и ждать, пока Брэден вызовет по телефону машину.

Он стоял совсем близко, так что я чувствовала тепло его тела. Ощущала запах его одеколона. Хорошо еще, ему ничего не известно о том, что со времени нашего разрыва я ни разу не стирала постельное белье. Не могла лишить себя удовольствия вдыхать по ночам его запах, насквозь пропитавший простыни. Такая вот я влюбленная дура.

– Может, скажешь, за какие грехи ты решила подвергнуть меня пытке молчанием? – сердито спросил он, обжигая мне ухо дыханием. – Или это новый метод перевоспитания?

Я дернула плечом и отстранилась. Ему совершенно не нужно знать, какой эффект оказывает его голос на мое непослушное тело.

– Ты о чем? По‑моему, я с тобой разговариваю.

– А по‑моему, нет.

– Просто мне сейчас не до разговоров. Слишком многое надо обдумать.

– Может, обдумаем вместе?

Рука его скользнула по моему бедру, и кровь у меня в жилах моментально нагрелась на несколько градусов.

– Раньше тебе нравилось разговаривать со мной, Джоселин. И не надо делать вид, что это не так.

Увидев, как из‑за угла появилась знакомая черная машина городского такси, я резко шагнула в сторону.

– Вот и такси.

Когда мы устроились на заднем сиденье, я ощутила исходящие от него волны раздражения. То, что Брэден привык добиваться своего, я знала слишком хорошо. Если он решил выяснить отношения, он войдет в мою квартиру, невзирая на все протесты. Поэтому я назвала водителю адрес Джо.

– Джо просила меня заглянуть, – пожала плечами я.

Обмен бессмысленными вопросами с его стороны и односложными ответами с моей продолжался еще некоторое время. Потом Брэдену это надоело, и он погрузился в молчание, предварительно бросив на меня красноречивый взгляд, говоривший: «Не думай, что я сдался».

У подъезда Джо я вышла, не прощаясь, и проводила машину взглядом. К счастью, Джо оказалась дома, и я провела у нее весь вечер.

* * *

Для того чтобы избегать встреч с Брэденом, потребовалось разработать целую тактику. Так, например, я старалась как можно меньше бывать дома. Отправляясь в клинику навестить Элли, вызывала такси, хотя каждый день получала от Брэдена эсэмэски, в которых он предлагал за мной заехать. Я отделывалась вежливым ответом «спасибо, не надо». Во время визитов к Элли все внимание Брэдена было поглощено сестрой, так что я могла немного расслабиться. Элли провела в клинике целую неделю, отчаянно скучая в своей отдельной палате и мечтая вернуться домой. Отек с каждым днем становился меньше, но она все еще была очень слаба. Так что она по большей части молчала, а мы все ворковали вокруг нее, беспрестанно обмениваясь улыбками и уверяя друг друга, что ей гораздо лучше. Завершающая часть этих свиданий была довольно печальной, потому что при расставании на глазах Элли неизбежно выступали слезы. Но, признаюсь честно, я при этом не присутствовала, потому что всегда покидала палату первой. Всякий раз, когда я начинала прощаться, во взгляде Элли, да и всех прочих тоже, возникал вопрос, который оставался без ответа. Пытаясь исправить впечатление, я каждый день приносила ей забавные подарки. Но Элли продолжала смотреть на меня с недоумением, и я ужасно боялась, что она спросит, куда я так тороплюсь.

Дата добавления: 2015-05-06