Вениамин Фильштинский. Открытая педагогика. И вот симптоматические строчки у самого Анатолия Васильеви­ча в книге «Продолжение театрального романа»: «Надо бы верну­ться к «безвольным» репетициям

И вот симптоматические строчки у самого Анатолия Васильеви­ча в книге «Продолжение театрального романа»: «Надо бы верну­ться к «безвольным» репетициям, к таким, которые бывали у нас когда-то, когда все мы были помоложе. Я имею в виду вот что, в по­следнее время приходилось не только подробно разбирать с актера­ми внутренний психологический рисунок, но и подсказывать все кра­ски для выражения этого рисунка. Я просто проигрывал тот или иной кусок чьей либо роли прежде, чем актер опомнится. А посколь­ку показ, если он более или менее убедительный, гораздо сильнее вре­зается в сознание, чем разбор, то иногда, в конце концов, запоминал­ся и повторялся предлагаемый результат без точного осознания внутреннего процесса. Несколько раз я делал попытки остановиться и взять другой курс, но репетируемые пьесы, как назло, требовали очень крутого режиссерского вмешательства, и я откладывал об­новления. И вот когда я решил проводить спокойные, безвольные ре­петиции, казалось, что на подобное «спокойное безволие» требуется куда больше воли, чем на все другое, ибо ты уже не заражаешь ни­кого своей эмоцией и своим азартом, а должен стимулировать чу­жое воображение только точным анализом. /.../ Нужно искать но­вые стимулы для самостоятельного актерского творчества».

Это удивляет. Думаешь, зачем же новые стимулы искать? Ведь в действительности и, кстати, с его, Эфроса, участием уже была найдена в свое время корневая методика «самостоятельного актер­ского творчества», это этюдная методика в широком смысле слова. А вот набор приемов Эфроса в последний период его творчества, как мне кажется, не этюдный. Безусловно, блестящий эфросовский, как А.В. его называет, — «структурный анализ», или «структурный эмоциональный анализ» пьесы делал свое дело, но во всем этом все меньше и меньше стал предусматриваться актер. Такое, во всяком случае, складывается впечатление.

Приведу еще строку из Александра Збруева. Про последний ме­сяц работы с Эфросом в Театре на Малой Бронной: «Эфрос, мне казалось, считал, что уже все про меня знает, я его больше не инте­ресовал...».

Возможно, я несправедлив. Может быть, мечтаю об идеальном режиссере-педагоге, ищу в выдающемся режиссере еще и глубокого заинтересованного педагога, но факт есть факт. У А. В. Эфроса вкус возиться с артистами (этюдно-неэтюдно, неважно), доставать нутро артистов — иссякал.

А вот интереснейшие воспоминания Михаила Козакова. Он, ес­тественно, воздает должное Анатолию Васильевичу как выдающе­муся режиссеру. Говорит о том, что его привлекали в режиссуре

Дата добавления: 2015-03-31