Но тьютор не советует, не формирует, не наставляет. 8 страница

«Республика ШКИД», написанная Г.Белых и Л.Пантелеевым, бывшими воспитанниками школы им. Ф.М.Достоевского для трудновоспитуемых, получила широкую известность. Это была новая педагогика небольшого педагогического коллектива и ее руководителя «Викниксора». «ШКИД» начинался в 1918г. В здании бывшего коммерческого училища с первых 7 учеников. [13,227]

В.Н.Сорока-Росинский пишет, что принимали ребят[10,164] на «глазомер»: «умение быстро ориентироваться в особенностях материала, подлежащего обработке, т.е. в наших будущих питомцах, ныне предстоящих перед нами как некоторое сырье, изрядно при том попорченное». Представленные характеристики на поступающих ребят были зачастую только в мрачных красках, что почти не чего не давало для работы педагогическому коллективу с каждым воспитанником. Методических пособий воспитания подобных детей в основном с «улицы» не было.[13,228]

«Надо было, - писал Сорока-Росинский, - твердо определить стиль воспитания, мотивы. С самого начало было ясно, что в нашей школе не может быть места свободному воспитанию.. было очевидно, что построить все дело на принудительном начале еще менее возможно, чем в школах нормального типа, с уравновешенными и покорными воспитанниками». И далее: «Основным из методов нашей школы является следующие: постоянный надзор, педагогическое использование всех душевных особенностей воспитанников и надлежащее направление и культура их душевной энергии, так как во многих случаях потому-то они и стали трудновоспитуемыми, что их душевная энергия не находила целесообразного выхода и расходовалась либо зря, либо в уродливых формах». [11,156]

Труд как наказание никогда не применялся, в труде осуществляется принцип «добровольчества», Сорока-Росинский писал о трех этапах воспитания добровольного труда.[11,153]

Особенностью школы Сорока-Росинского было детское самоуправление. На первых порах из-за неумения бывших беспризорников жить в коллективе попытка создать самоуправления рушилась. Выбранных старост не слушались, на общих собраниях молчали. На втором этапе, когда отношение к труду изменилось, его стали считать неизбежным, ребята стали выбирать старост умеющих организовывать труд, ребята сами организовывали труд и соревнования между классами. Старосты стали организаторами всей школьной жизни, они назначали дежурных и давали наряды на кухне.

В результате детское самоуправление стало играть важную воспитательскую роль в жизни школы. Организация обучения на первых порах проходила с распределения ребят не по знаниям и по возрасту, а по желанию и по нежеланию учиться. Свободное от уроков время заполняли занятиями в кружках. Выручала библиотека. Игры, которые проводились в школе, захватывали всю школу, и взрослые, и дети были ими увлечены. [13,229]

Во всех этих примерах перед педагогическим коллективом была поставлена одна задача: научить ребят учиться. Тезис «Всякое учение превращать в деяние» осуществлялось так, что после урока истории ребята в кружке изо рисовали на исторические темы, изготавливали наглядные пособия.

Итак, мы можем сделать вывод: что центральной во всей педагогической системе, в школе им. Ф.М. Достоевского была личность. Выгодным в работе педагогического коллектива было то, что в отличии от колонии А.С.Макаренко здесь было меньше ребят и они были почти одного возраста - 11-14 лет. [13,230]

В.Н.Сорока-Росинский пишет об отрицательном влиянии на ребенка его постоянное пребывание в детской массе 25-30 человек. Это, по его мнению, утомляет ребенка, принижает его творческую способность. Для разгрузки психических напряжений он предлагал создание в детском доме творческих комнат, где ребенок мог бы уединиться, поразмышлять. Такие комнаты вводил в своей практике А.С.Макаренко. из опыта руководства школой им. Ф.М.Достоевского для трудновоспитуемых Сорока-Росинский формулирует принципы новой педагогики коллектива, в основу которой он ставит не принуждение, а «добровольчество». «Добровольчество» в его практике это самодеятельность, самоуправление, соревнование, самоактивность.[2,15]

3. Развитие детского коллектива

Важную роль в развитии теория детского коллектива сыграла идея коммунарского движения, которая начала активно проявляться в 70-е годы в практике школ и внешкольных объединений (Фрунзенская коммуна в Ленинграде, «Бригантина» в Чите, коммунарское движение в пионерском лагере «Орленок»). Во главе коммунарских объединений детей стояли талантливые педагоги И.П. Иванов, Ф.Я. Шапиро, М.Н. Ахметов и др. главную цель коммунарского движения видели в развитии коллективного самоуправления детей, их творческие инициативы, общественной направленности.

Детские коллективы создаются естественным путем из детей, объединенными поначалу внешними обстоятельствами, таковы класс, кружок, спортивная секция или команда. Вмести с тем, поскольку это происходит в образовательных учреждениях, есть возможность и необходимость сознательно создавать коллективы, управлять коллективо-образованием, что и рекомендует педагогическая наука учителям. Для того чтобы формировать коллективы, надо знать социально-психологические аспекты развитие малых групп, а также педагогическую сторону вопроса. [15,162]

Исследователи показали в экспериментах и на практике, что даже за смену в детском лагере в отряде можно сформировать группу высокого уровня, для чего необходимо педагогическое руководство взрослых.

Вот например, А.С.Макаренко, выделяет три стадии развития коллектива, которые выделяются на основе такого признака, как требование педагога к воспитанникам. При этом требование в данном случае он понимал широко, как общий взгляд педагога на то, как надо жить и развиваться группе, будущему коллективу, воспитанникам. Он предлагал начинать воспитание коллектива путем предъявления искреннего, открытого, убежденного, горячего и решительного требования. [15,163]

Опираясь на свой многолетний педагогический опыт, А.С.Макаренко подчеркивал, что «..требования предъявляемые к личности, выражают и уважение к ее силам и возможностям». [7,150]

Итак, главной задачей педагога и всего коллектива, становиться работа по созданию условий для личностного роста и развития каждого, для развития способностей. Педагог становится старшим другом, товарищем, другом, который увлекает ребят новыми перспективами, формирует убеждение и коллективное общественное мнение, регулирует поведение учащихся, тонко направляет деятельность коллектива, заботится о его воздействии на личность, корректирует программы самовоспитания каждого школьника. Без перспективы, движения вперед коллектив умирает.

Заключение

С начала 20-х до 60-х гг. ХХ в. проблема коллектива считалась традиционно педагогической, хотя отдельные аспекты коллективной жизни изучались и в рамках других наук. С начала 60-гг. интерес к коллективу проявился со стороны всех общественных наук: философии, социальной психологии, социологии, юриспруденции. Педагогику, как и раньше, интересуют вопросы создания коллектива и использования его возможностей для гармоничного развития личности, т.е. как инструмента для целенаправленного влияния на личность не непосредственно, а опосредованно через коллектив.

Осознание многими учеными и учителями таких негативных последствий коллективистского воспитания, как зависимое положение личности от коллектива, создающее угрозу ее индивидуальности, невозможность сформировать подлинную нравственную свободу в условиях коллектива, снятие с ребенка напряжения личной ответственности, личного выбора, перенос их на коллективное принятие решений, коллективная безответственность и многое другое, до сих пор не стало основой для окончательного отказа от идеи коллективистского воспитания. Коллектив и сегодня продолжает оставаться «целью и средством» воспитания, не прекращаются попытки «гармонизации» коллектива и личности, активно ведутся поиски взаимосвязи религиозного влияния и гармонии коллектива с личностью.[1,166]

Итак в 60гг. теория и практика коллективного воспитания получила развитие в опыте Фрунзенской коммуны (Ленинград), читинской «Бригантины», лагеря «Орленок» и других очень разных объединений коммунарского типа. Появилась коммунарская методика коллективных творческих дел. В основе жизнедеятельности детей были игры, фантазия, творчество. Коммунарский опыт в основном использовался при проведении массовых мероприятий в лагерях труда и отдыха, туристических походах, лагерных сборов. [15,157]

А в 70-80-е гг. исследование педагогов и психологов развивались по разным направлениям. Ряд исследователей (Л.Ю. Гордин, В.М. Коротов, Б.Т. Лихачев) продолжали линию 30-х гг.: рассматривали коллектив как педагогическое средство, структуру, организующие различные виды деятельности детей, настаивая на приоритете коллектива перед личностью. Группа ученых под руководством Л.И. Новиковой разрабатывала свою концепцию о природе коллектива как социальной организации и психологической общности детей как средстве разностороннего развития, самопознания, развитие творческой индивидуальности, коммуникативности школьников.

Педагоги-практики не заставили себя ждать, и новое поколение подхватило инициативу у старшего. И, поэтому, практически на всём протяжении истории советского государства возникали яркие лица, которые сыграли ключевую роль в развитии идей коллективного воспитания: С.Т.Шацкий, В.Н. Сорока - Росинский, Ф.Г.Мелихов, М.А. Погребенский, А.С.Макаренко, В.А.Сухомлинский, И.П.Иванов,

Таким образом, все они доказали свои идеи не только на бумаге, но и на практике, что является наиболее важно и говорит об их жизнеспособности и необходимости изучения в наши дни.[15,158]

В последние годы коллектив рассматривается многими исследователями как социально-педагогическая система (А.В. Мудрик, Л.И. Новикова, Н.Е. Шуркова и др.). воспитательная система по их мнению, включает дифференцированное единство разнотипных коллективов детей и взрослых: класс, кружок, спортивная секция, общественная организация и т.д. и как было сказано в начале, ученые исследуют проблему воспитания в коллективе в условиях, когда в отечественной педагогике принята концепция личностно - ориентированного образования и идет модернизация системы образования РФ. [15,158]

Мы можем отметить, что общественное мнение становится результативным воспитательным средством, если использование его связано с проявлением чуткости, внимания, доверия к личности, если оно побуждает и стимулирует развитие лучших черт характера, апеллирует к совести личности, к её социальным чувствам.

Роль воспитателя, от которой отказалась школа, тут же перехватили различные структуры, не всегда безопасные: от общественных организаций до тоталитарных сект, от клубов по интересам до криминальных группировок. Последствия очевидны: утрата общественно-значимых ориентиров, распад культурных и моральных ценностей, дезориентация молодёжи в обществе, алкоголизм и наркомания.

К сожалению, за последнее время оказался забыт теоретический багаж советской школы, растрачен неоценимый практический опыт педагогов. На сегодня актуальной представляется задача возрождения этого опыта, его критического анализа, отбора из него тех истинных ценностей, которые помогут на современном этапе воспитывать благородную и нравственную личность.

50- становление теории развивающего обучения в зарубежной и отечественной педагогике.

Система обучения, разработанная под руководством Д.Б. Эльконина и В.В.Давыдова, связана с изучением резервов интеллектуального развития школьников и максимальным использованием данных резервов. Обычно считается, что мышление детей 7 - 10 лет имеет конкретно-образный характер, Обычно считается, что мышление детей 7 - 10 лет имеет конкретно-образный характер, отличается сравнительно малой способностью к отвлечению и абстрагированию. Однако, оказалось, что при определенном содержании и специальной организации обучения у младших школьников можно сформировать гораздо более высокий уровень способности к отвлечению и рассуждению, чем это принято думать. Они вполне могут освоить относительно сложные абстрактные понятия из области лингвистики и математики.

Содержание и методика этого обучения существенно отличаются от общепринятых: ведущим звеном экспериментальных программ по математике, русскому языку и труду (для младших школьников) выступают знания теоретического и обобщающего характера. Обучение идет от знаний общего типа к сведениям более частного и конкретного характера. От осознания общего дети переходят к осознанию богатейшего многообразия его конкретных проявлений.

Младшие школьники с I класса систематически знакомятся с общими отношениями величин и их свойствами, зависимостями между величинами, учатся использовать для их описания буквенную символику (например, используют буквенную и знаковую символику для изображения равенств и неравенств, их свойств и действий с ними). Со II класса школьники приступают к решению задач с буквенными данными путем составления уравнений. На уроках труда младшие школьники успешно осваивают простые способы планирования своей трудовой деятельности, применяя при этом такие вспомогательные технические средства, как учебно-инструкционные карты и чертежи-развертки изделий. Экспериментальное обучение показало возможность формирования у первоклассников и второклассников навыков пооперационного планирования своей деятельности и пооперационного ее контроля (это касается и деятельности по изготовлению совершенно новых для детей изделий, т. е. навыки планирования и контроля приобретают обобщенный характер).

Предполагаемый результат: эффективное освоение школьниками учебной деятельности, развитие у них разумно-теоретического мышления, формирование личности. Организация обучения, построенного по теоретическому типу, по мнению В.В.Давыдова и его последователей, наиболее благоприятна для умственного вития ребенка, поэтому такое обучение они назвали развивающим.

Недостаток: опасность учебной перегрузки учащегося.

Концепция В.В. Давыдова и Д.Б. Эльконина. В 60-е гг. XX в.

научный коллектив под руководством психологов В.В. Давыдова и Д.Б. Эльконина

пытался установить роль и значение младшего школьного возраста в психическом

развитии человека. Было выявлено, что в современных условиях в этом возрасте

можно решать специфические образовательные задачи при условии развития

учебной деятельности и ее субъекта, абстрактно-теоретического мышления,

произвольного управления поведением¹

.

Исследованиями было также установлено, что традиционное начальное образование

не обеспечивает полноценного развития большинства младших школьников. Это

означает, что оно не создает в работе с детьми необходимых зон ближайшего

развития, а тренирует и закрепляет те психические функции, которые в своей

основе возникли и начали развиваться еще в дошкольном возрасте (чувственное

наблюдение, эмпирическое мышление, утилитарная память). Отсюда следует, что

обучение должно быть направлено на создание необходимых зон ближайшего

развития, которые превращались бы со временем в психические новообразования.

Такое обучение ориентировано не только на ознакомление с фактами, но и на

познание отношений между ними, установление причинно-следственных связей, на

превращение отношений в объект изучения. Исходя из этого, В.В. Давыдов и Д.Б.

Эльконин свою концепцию развивающего обучения связывают прежде всего с

содержанием учебных предметов и логикой (способами) его развертывания в

учебном процессе.

С их точки зрения, ориентация содержания и методов обучения преимущественно

на формирование у школьников основ эмпирического мышления в начальной школе

важна, но не является эффективным путем развития детей. Построение учебных

предметов должно проектировать формирование у школьников теоретического

мышления, которое имеет свое особое, отличное от эмпирического содержание.

Оно связано с областью объективно взаимодействующих явлений, составляющих

целостную систему. Именно теоретическое мышление, как отмечает В.В. Давыдов,

в полной мере реализует те познавательные возможности, которые открывает

перед человеком предметно-чувственная практика, воссоздающая всеобщие связи

действительности.

В основе теоретического мышления лежит содержательное обобщение. Человек,

анализируя некоторую развивающуюся систему предметов, может обнаружить ее

генетически исходное, существенное или всеобщее основание. Выделение и

фиксация этого основания есть содержательное обобщение данной системы.

Опираясь на это обобщение, он способен затем мысленно проследить

происхождение частных и единичных особенностей системы. Теоретическое

мышление в том и заключается, что создает содержательное обобщение той или

иной системы, а затем строит эту систему, раскрывая всеобщность ее основания.

В.В. Давыдов отмечает следующие основные различия эмпирического

и теоретического мышления:

· эмпирические знания есть результат сравнения предметов и

· представлений о них, а теоретические - возникают в процессе анализа роли и

· функции отношения внутри целостной системы;

· в процессе

· сравнения происходит выделение формально общего свойства определенной

· совокупности предметов, а анализ позволяет открыть исходное отношение

· целостной системы как ее всеобщее основание или сущность;

·

· эмпирические знания, опирающиеся на наблюдение, отражают в представлениях

· внешние свойства предметов, а теоретические, возникающие на основе

· мысленного преобразования предметов, отражают их внутренние отношения и

· связи и тем самым выходят за пределы представлений;

· формально

· общее свойство выделяется как рядоположенное с особенными и единичными

· свойствами предметов, в то время как в теоретических знаниях фиксируется

· связь реально существующего всеобщего отношения целостной системы с ее

· различными проявлениями (связь всеобщего с единичным);

· процесс

· конкретизации эмпирических знаний состоит в подборе иллюстраций, примеров,

· входящих в соответствующий класс предметов, а конкретизация теоретических

· - в выделении и объяснении особенных и единичных проявлений целостной

· системы из ее всеобщего основания;

· необходимым средством

· фиксации эмпирических знаний являются слова-термины, а теоретические

· знания выражаются в способах умственной деятельности с помощью различных

· символо-знаковых средств.

Оперирование знаниями человек осуществляет с помощью определенных

мыслительных действий. Важными компонентами мышления являются такие действия,

как анализ, планирование и рефлексия, имеющие две основные формы: эмпирико-

формальную и теоретико-содержательную. Для теоретико-содержательной рефлексии

характерно то, что она связана с отражением существенных отношений, с поиском

и рассмотрением существенных оснований собственных действий. Содержательный

анализ направлен на поиск и отделение в некотором целостном объекте

существенного от частных особенностей. Содержательное планирование

заключается в поиске и построении системы возможных действий и определении

оптимального действия.

При всем различии эмпирического и теоретического мышления,

соответствующих им мыслительных действий и знаний оба этих типа мышления

необходимы каждому человеку, поскольку они дополняют друг друга. Теоретическое

мышление решает присущие ему задачи в самых различных сферах общественного

сознания: научном познании, создании художественных образов, разработке

правовых норм, поиске нравственных и религиозных ценностей. Поэтому

неправомерно связывать его с оперированием лишь научными понятиями.

В основе развивающего обучения школьников, по мнению В.В. Давыдова и Д.Б.

Эльконина, лежит теория формирования учебной деятельности и ее субъекта в

процессе усвоения теоретических знаний посредством выполнения анализа,

планирования и рефлексии. В этой теории речь идет не об усвоении человеком

знаний и умений вообще, а именно об усвоении, происходящем в форме

специфической учебной деятельности. В процессе ее осуществления школьник

овладевает теоретическими знаниями. Их содержание отражает происхождение,

становление и развитие какого-либо предмета. При этом теоретическое

воспроизведение реального, конкретного как единства многообразия

осуществляется движением мысли от абстрактного к конкретному.

Приступая к овладению каким-либо учебным предметом, школьники с помощью

учителя анализируют содержание учебного материала, выделяют в нем некоторое

исходное общее отношение, обнаруживая вместе с тем, что оно проявляется во

многих других частных случаях. Фиксируя в знаковой форме выделенное исходное

общее отношение, они создают содержательную абстракцию изучаемого предмета.

Продолжая анализ учебного материала, учащиеся раскрывают с помощью учителя

закономерную связь этого исходного отношения с его различными проявлениями и

тем самым получают содержательное обобщение изучаемого предмета. Затем

учащиеся используют содержательные абстракции и обобщения для

последовательного создания с помощью учителя других, более частных абстракций

и объединяют их в целостном учебном предмете. В этом случае они превращают

исходные мыслительные образования в понятие, которое служит в дальнейшем

общим принципом их ориентации во всем многообразии фактического учебного

материала.

Такой путь усвоения знаний имеет две характерные черты. Во-первых, мысль

учащихся целенаправленно движется от общего к частному. Во-вторых, усвоение

направлено на выявление учащимися условии происхождения

содержания усваиваемых ими понятий.

Например, еще в начальной школе дети получают представления о

распространенных растениях своей местности - о деревьях и кустарниках леса,

парка, сада, об овощных и полевых культурах, учатся различать их по внешним

признакам, узнают, как человек использует их. Это первая ступень ознакомления

с растительным миром, результатом которой является познание чувственно-

конкретного. После этого дети приступают к детальному изучению отдельных

органов цветкового растения, их строения и функций. На этой ступени познания

формируются абстракции, отражающие отдельные стороны целого: строение,

функции и закономерности жизни семени, корня, стебля, листа, цветка.

Цветковое растение здесь вырвано из общей естественной связи со всеми другими

группами растений и рассматривается статично, вне филогенеза. На следующем

этапе, опираясь на ранее сформированные абстракции, в мышлении теоретически

воспроизводится конкретно весь растительный мир в его историческом развитии.

Это уже не чувственно-конкретное, а понятийно-конкретное воспроизведение на

основе абстракций и познавательных закономерностей.

Ознакомление с ведущими теоретическими положениями должно быть приближено к

началу изучения предмета. Факты легче усваиваются, если они изучаются

соотносительно с теоретическими идеями, группируются и систематизируются с их

помощью.

51 – идея народности в общественном воспитании в пед-х воззрениях педагогов 18 и 19 веков

Поставим же теперь воспитание лицом к лицу с многосложным организмом прирожденного характера, взлелеянного родным воздухом семейной сферы...
Здесь рождается вопрос, тоже не совсем еще решенный: должно ли воспитание, изучив вверенный ему характер, принять его природные особенности в основание своих действий, или оно может, не обращая внимания на природные задатки, создавать по своему собственному образцу вторую природу для человека?
Выполнение первой задачи весьма трудно, а для общественного воспитания, о котором мы говорим здесь, и вовсе невозможно. Оно требует такого глубокого изучения характера каждого воспитанника и такого уменья пользоваться природными наклонностями, которого никто, конечно, не станет требовать от воспитателя в общественном заведении. Лучший воспитатель, посвятивший себя всего на свое дело (а много ли таких?), подметит только немногие, более выдающиеся черты и редко доберется до их корня. Обыкновенно же практика образует в голове воспитателя несколько рубрик, под которые он будет потом подводить все представляющиеся ему детские характеры: «этот мальчик туп,— говорит он,— этот мог бы заниматься, да ленив, этот со способностями, да рассеян, этот шаловлив, этот самолюбив, этот боится только наказания, этот зол, этот плакса» и т. д. Но каждая из этих черт, тупость, леность, злость и проч., может в двух различных натурах иметь совершенно различные корни и требовать от воспитателя совершенно различных мер. Duo cum faciunt idem, non est idem, говорит латинская поговорка, и одна и та же мера может производить совершенно различные действия на две, по-видимому, сходные натуры *. Корень этого различия скрывается так глубоко, что для открытия его требуются целые месяцы самой острой и постоянной наблюдательности и терпения. Легко сказать воспитателю: изучайте характер ваших воспитанников, пользуйтесь их добрыми наклонностями, направляйте к добру те из них, которые, смотря по обстоятельствам, могут сделаться добрыми и дурными, и искореняйте, наконец, те, с которыми нечего более делать; но не легко найти такого воспитателя, который бы -мог выполнить эти требования в обширном общественном заведении. Такое требование может только высказываться на торжественных актах вместе с прочими фразами, не имеющими никакого практического значения; но на деле выполнение его в общественных заведениях оказывается невозможным. Все мы очень хорошо знаем, что не всякий воспитатель — Песталоцци и что известная масса воспитателей требуется для ежегодно приливающих новых поколений.
Гораздо легче держаться одного принятого идеала воспитания и, не обращая особенного внимания на мелкие различия характеров, стараться внести в них этот идеал: превратить его во вторую природу человека, искореняя все, что с ним несогласно.
Но если выполнение второй задачи не требует такой огромной наблюдательности, какая нужна для выполнения первой, зато она представляет непреодолимые препятствия с другой стороны. Для того,, чтобы воспитание могло создать для человека вторую природу, необходимо, чтобы идеи этого воспитания переходили в убеждения воспитанников, убеждения в привычки, а привычки в наклонности. Когда убеждение так вкоренилось в человеке, что он повинуется ему прежде, чем думает, что должен повиноваться, тогда только оно делается элементом его природы. Но кто не испытывал из нас на себе, как медленно и с каким трудом совершается такой процесс? Многие ли из нас могут похвалиться такой силой убеждений? По большей части убеждения, принятые нами в жизни и противоречащие нашим прирожденным наклонностям, живут в нас до самой смерти как нечто чуждое и принудительное, готовясь оставить нас при первом взрыве страсти.
Характеры, пересозданные к лучшему воспитанием и жизнью, имеют за собой великое достоинство открытия нового источника добра; но долго воды этого источника будут отзываться горечью своей неволи, и только, может быть, детям и внукам придется черпать из него бессознательно живительную влагу. Такой характер, созданный воспитанием и жизнью, никогда не может иметь той крепости и силы, которыми отличается прирожденный характер. Кроме того, воспитание, которому остается только развивать благородную и добрую натуру, совершает свое дело легко, скоро и создает почти без труда прекрасный, цельный и вместе с тем сильный характер.
Сила характера, независимо от его содержания,— сокровище ничем не заменимое. Она почерпается единственно из природных источников души, и воспитание должно более всего беречь эту силу, как основание всякого человеческого достоинства. Но всякая сила слепа. Она одинаково готова разрушать и творить, смотря по направлению, которое ей дано. Все решается наклонностями человека и теми убеждениями, которые приобрели в нем силу наклонностей.
Воспитание должно просветить сознание человека, чтоб перед глазами его лежала ясно дорога добра. Но этого мало. Каждый из нас видит прямую дорогу, но многие ли могут похвалиться, что никогда не уклонялись от нее? Побеждать свои природные влечения каждую минуту — дело почти невозможное, если посреди этих влечений мы не находим себе помощника, который бы облегчал для нас победу над нашими дурными наклонностями и в то же время награждал бы нас за эту победу. К чести природы человеческой должно сказать, что нет такого сердца, в котором бы не было бескорыстно добрых побуждений; но эти побуждения так разнообразны и иногда так глубоко скрыты, что не всегда легко отыскать их. Есть одна только общая для всех прирожденная наклонность, на которую всегда может рассчитывать воспитание: это то, что мы называем народностью. Как нет человека без самолюбия, так нет человека без любви к отечеству, и эта любовь дает воспитанию верный ключ к сердцу человека и могущественную опору для борьбы с его дурными природными, личными, семейными и родовыми наклонностями. Обращаясь к народности, воспитание всегда найдет ответ и содействие в живом и сильном чувстве человека, которое действует гораздо сильнее убеждения, принятого одним умом, или привычки, вкорененной страхом наказаний.
Вот основание того убеждения, которое мы высказали выше, что воспитание, если оно не хочет быть бессильным, должно быть народным.
Чувство народности так сильно в каждом, что при общей гибели всего святого и благородного оно гибнет последнее. Взяточник, истачивающий, как червь, силы своей родины, сочувствует ее славе и ее горю. В злодее, в котором потухли все благородные человеческие чувства, можно еще доискаться искры любви к отечеству: поля родины, ее язык, ее предания и жизнь никогда не теряют непостижимой власти над серцем человека. Есть примеры ненависти к родине; но сколько любви бывает иногда в этой ненависти!
Взгляните на людей, поселившихся на чужбине, и вы убедитесь вполне, как живуча народность в теле человека; Поколения сменяют друг друга, и десятое из них не может еще войти в живой организм народа, но остается в нем мертвой вставкой. Можно позабыть имя своей родины и носить в себе ее характер, покa беспрестанные приливы новой крови, наконец, не изгладят его. Так глубоко и сильно вкоренил творец элемент народности в человеке.
Удивительно ли после этого, что воспитание, созданное самим народом и основанное на народных началах, имеет ту воспитательную силу, которой нет в самих лучших системах, основанных на абстрактных идеях или заимствованных у другого народа.
Но, кроме того, только народное воспитание является живым органом в историческом процессе народного развития.
Что бы ни говорили утописты, но народность является до сих пор единственным источником жизни народа в истории. В силу особенности своей идеи, вносимой в историю, народ является в ней исторической личностью. До настоящего времени все развитие человечества основывается на этом разделении труда, и жизнь историческая подчиняется в этом отношении общим законам организма. Каждому народу суждено играть в истории свою особую роль, и если он позабыл эту роль, то должен удалиться со сцены: он более не нужен. История не терпит повторений. Народ без народности -тело без души, которому остается только подвергнуться закону разложения и уничтожиться в других телах, сохранивших свою самобытность.
Особенность идеи есть принцип жизни. Наука же, идеи которой общи для всех, не жизнь, а одно сознание законов жизни, и народ только тогда поступает вполне в ведение науки, когда перестает жить. Идея его жизни, делавшая его особым народом, поступает в общее наследство человечества; а тело его - племя, которое его составляло,— потеряв свою особенность, разлагается и ассимилируется другими телами, не высказавшими еще своей последней идеи.
Но если народность является единственным источником исторической жизни государства, то само собой разумеется, что и отдельные члены его могут почерпать силы для своей общественной деятельности только в этом источнике. Каким же образом общественное воспитание, один из важнейших процессов общественной жизни, посредством которого новые поколения связываются общей духовной жизнью с поколениями отживающими, может отказаться от народности? Неужели, воспитывая в человеке будущего члена общества, оно оставит без развития именно ту сторону его характера, которая связывает его с обществом?
Что такое вся история народа, если не процесс сознания той идеи, которая скрывается в его народности, и выражение ее в исторических деяниях? Но это сознание совершается в единичных человеческих самосознаниях и, создаваясь из атомов, делается непреоборимой исторической силой. Чем сильнее в человеке народность, тем легче ему в самом себе рассмотреть ее требования, и что относится к великим историческим деятелям и великим народным писателям, которые подвигают периодами народное самосознание, то может быть приложено,и к каждому члену общества. Для того уже, чтобы понять великого человека или сочувствовать народному писателю, необходимо носить в самом себе зародыш народности.
Общественное воспитание, которое укрепляет и развивает в человеке народность, развивая в то же время его ум и его самосознание, могущественно содействует развитию народного самосознания вообще; оно вносит свет сознания в тайники народного характера и оказывает сильное и благодетельное влияние на развитие общества, его языка, его литературы, его законов,... словом, на всю его историю.
Общественное воспитание есть для народа его семейное воспитание. В семействе природа подготовляет в организме детей возможность повторения и дальнейшего развития характера родителей. Организм новых поколений в народе носит в себе возможность сохранения и дальнейшего развития исторического характера народа. Воспитанию приходится часто бороться с семейным характером человека; но его отношение к характеру народному совершенно другое. Всякая живая историческая народность есть самое прекрасное создание божие на земле, и воспитанию остается только черпать из этого богатого и чистого источника.
Но разве народность не нуждается в исправлении? Разве нет народных недостатков, как и народных достоинств? Неужели воспитание должно укоренять упорство в англичанине, тщеславие в французе и т. д.?
Прежде всего заметим, что судить о достоинствах и недостатках народа по нашим личным понятиям о качествах человека, втискивая идею народности в узкие рамки нашего идеала, никто не имеет права. Как бы высоко ни был развит отдельный человек, он всегда будет стоять ниже народа. История убеждает нас на каждом шагу, что понятия наши о достоинствах и недостатках неприложимы к целым народностям, и часто то, что кажется нам недостатком в народе, является оборотной и необходимой стороной его достоинств, условием его деятельности в истории.
Есть только один идеал совершенства, пред которым преклоняются все народности, это идеал, представляемый нам христианством. Все, чем человек, как человек, может и должен быть, выражено вполне в божественном учении, и воспитанию остается только, прежде всего и в основу всего, вкоренить вечные истины христианства. Оно дает жизнь и указывает высшую цель всякому воспитанию, оно же и должно служить для воспитания каждого христианского народа источником всякого света и всякой истины. Это неугасимый светоч, идущий вечно, как огненный столб в пустыне, впереди человека и народов; за ним должно стремиться развитие всякой народности и всякое истинное воспитание, идущее вместе с народностью.
Но выбрав целью нашей статьи одну народность воспитания, мы не говорим здесь о других его основах, тем более что нет надобности доказывать, что всякое европейское общественное воспитание, если захочет быть народным, то прежде всего должно быть христианским, потому что христианство, бесспорно, есть один из главнейших элементов образования у новых народов.
К этим двум основам общественного воспитания у каждого европейского народа присоединяется еще третья, о которой также мы не будем распространяться, потому что и она не входит в область нашей статьи. Эта третья основа есть наука. Развитие сознания, без сомнения, одна из главнейших целей воспитания, и истины науки являются орудием для этого развития.
Мы не говорим также и о технической части воспитания, которое должно не только дать знания человеку, но и умение приложить эти знания к делу; но не говорим потому, что это не было целью нашей статьи, которая посвящена одной народности.
Но что же такое народность в воспитании?
На этот вопрос мы уже ответили фактами, выставив в начале нашей статьи национальные особенности общественного воспитания у главнейших народов Европы. Народная идея воспитания сознается тем скорее и полнее, чем более семейным делом народа является общественное воспитание, чем более занимается им литература и общественное мнение, чем чаще вопросы его становятся доступными для всех общественными вопросами, близкими для каждого, как вопросы семейные.
Педагогическая литература, педагогические общества, частые поверки результатов воспитания, путешествия, предпринимаемые с педагогическими целями, живая связь между практиками-педагогами, педагогические журналы, а более всего теплое участие самого общества в деле общественного воспитания могут ускорить выражение и объяснение тех требований, выполнением которых достигается народность в общественном воспитании.
Сделаем теперь общий вывод из нашей статьи и перечислим одно за другим те положения, которые мы хотели доказать:
1) Общей системы народного воспитания для всех народов не существует, не только на практике, но и в теории, и германская педагогика не более как теория немецкого воспитания.
2) У каждого народа своя особенная национальная система воспитания; а потому заимствование одним народом у другого воспитательных систем является невозможным.
3) Опыт других народов в деле воспитания есть драгоценное наследие для всех, но точно в том же смысле, в котором опыты всемирной истории принадлежат всем народам. Как нельзя жить по образцу другого народа, как бы заманчив ни был этот образец, точно так же нельзя воспитываться по чужой педагогической системе, как бы ни была она стройна и хорошо обдумана. Каждый народ в этом отношении должен пытать собственные свои силы.
4) Наука не должна быть смешиваема с воспитанием. Она обща для всех народов; но не для всех народов и не для всех людей составляет цель и результат жизни.
5) Общественное воспитание не решает само вопросов жизни и не ведет за собой истории, но следует за ней. Не педагогика и не педагоги, но сам народ и его великие люди прокладывают дорогу в будущее: воспитание только идет по этой дороге и, действуя заодно с другими общественными силами, помогает идти по ней отдельным личностям и новым поколениям.
6) Общественное воспитание только тогда оказывается действительным, когда его вопросы становятся общественными вопросами для всех и семейными вопросами для каждого. Система общественного воспитания, вышедшая не из общественного убеждения, как бы хитро она ни была обдумана, окажется бессильной и не будет действовать ни на личный характер человека, ни на характер общества. Она может приготовлять техников; но никогда не будет воспитывать полезных и деятельных членов общества, и если они будут появляться, то независимо от воспитания.
7) Возбуждение общественного мнения в деле воспитания есть единственно прочная основа всяких улучшений по этой части: где нет общественного мнения о воспитании, там нет и общественного воспитания, хотя может быть множество общественных учебных заведений.
Насколько мы доказали каждое из этих положений, предоставляем судить другим; мы желали только предложить вопросы и будем считать себя счастливыми, если эти вопросы вызовут мнения других.
(это УШИНСКИЙ!!!!!!!!!!!!!!)

Дата добавления: 2015-03-31