Глобализация как фактор трансформации геополитического пространства

В результате глобализации с ее исторически беспрецедентной протяженностью, ломающей границы, интенсивностью, скоростью и степенью ее влияния на все сферы социальной жизни геополитика становится планетарным явлением: очевидна тенденция постепенного формирования единого геополитического пространства, которому присущи разные измерения. Глобализация бросает вызов территориальному принципу государства. Колебания мировой экономики, глобальные технологические изменения или экологические риски не знают государственных границ. Прочность экономики отдельно взятого государства, его безопасность зависят от происходящего не только внутри его национальных границ, но и на другом конце планеты. Хотя в современной жизни территориальные границы сохраняют прежнее политическое, военное или символическое значение и признаются в качестве главных пространственных маркеров, в эпоху интенсивной глобализации они становятся все более нестабильными, гибкими, прозрачными.

Глобализация реконструирует геополитическое пространство, разрушая Вестфальскую (названную так по Вестфальскому миру, подписанием которого в 1648 году закончилась Тридцатилетняя война), или государственно-центристскую, модель мира, согласно которой государство являлось главным и фактически единственным актором геополитики, а территориальная независимость, формальное равенство государств, невмешательство во внутренние дела других признанных государств и государственное согласие как основа международных правовых обязательств были основополагающими принципами международного сообщества.
Основывая прогресс на взаимозависимости (логика глобализации такова, что вся социальная жизнь государств, обществ зависит не только от происходящего внутри их непосредственных границ, но и от того, что происходит в других частях планеты), глобализация подрывает роль национального государства как единственного фактора, определяющего благосостояние общества. Примером могут служить финансовые кризисы 1997-1998 гг. в Юго-Восточной Азии и России, когда государства оказались неспособными противостоять резкому обвалу национальных валют.
Глобализация расширяет и качественно изменяет ансамбль акторов геополитики. В формировании современной геополитической картины мира принимают участие государства, межправительственные организации мирового и регионального уровней (МПО), гуманитарные неправительственные организации (НПО), транснациональные корпорации (ТНК).
Среди главных жертв глобализационных процессов числятся многие исламские страны, особенно те, где нет богатых нефтяных месторождений или других естественных ресурсов. Активными и весьма агрессивными акторами геополитики, способными в будущем дестабилизировать мировой порядок, становятся и такие крупные нефтяные государства, недостаточно выигравшие от глобализации и недовольные геополитикой Соединенных Штатов Америки, с которыми они ассоциируют глобализацию, как Иран и Венесуэла.

Глобализация способствует росту численности международных правительственных организаций (число МПО к началу XX века составило около 250), которые принимают непосредственное участие в глобальном управлении и тем самым существенно влияют на формирование геополитической картины мира.
Глобализация существенно изменяет культурно-информационное пространство. Новые технологии телекоммуникаций и появление международных корпораций, распоряжающихся средствами массовой информации, наряду с другими факторами породили глобальные культурные потоки колоссального размаха и интенсивности.
С одной стороны, культурная глобализация – это фактор, способствующий становлению взаимосвязанного и взаимозависимого мира. Глобальные инфраструктуры культуры и коммуникаций внесли свой вклад в процесс формирования межнациональных элитных и профессиональных культур, научных межнациональных элитных сообществ, межнациональных политических групп и союзов, развития и укрепления диаспорных культур и общин, а также способствовали увеличению открытости информации и сокращению цензурного и информационного контроля со стороны правительств тех или иных стран.
Глобализация заставляет государства создавать системы коллективной и глобальной безопасности. Эта мировая тенденция изменяет цену и выгоду использования военной силы. Война как «рациональный» инструмент геополитики ставится под вопрос.

ВОПРОС 28

Международный терроризм и стратегия «управления хаоса»

Международный терроризм представляет собой видовое явление по отношению к терроризму и имеет все его признаки. Термин появился в 70-х гг. XX в., однако четкого и общепринятого определения не получил Согласно официальным документам ООН и международным конвенциям, к данному явлению относились акты террористической деятельности, преследующие следующие цели:
Ø изменение и подрыв общественно-политического строя государств;

Ø дезорганизация вооруженных сил и аппарата управления;
Ø нарушение безопасности государств:
Ø снижение уровня взаимного доверия между различными странами.

Широко распространенный термин «международный терроризм» характеризуется несколькими аспектами.
Во-первых, сфера его деятельности выходит за пределы отдельных государств и имеет геополитические параметры.
Во-вторых, состав участников террористических организаций интернационален.
В-третьих, для террористических структур характерно стремление овладеть территориями с богатейшими природными ресурсами, что затрагивает интересы многих государств.
В-четвертых, терроризм способен оказывать существенное влияние на состояние межгосударственных отношений. По существу, международные террористические организации с их разветвленной структурой и значительной финансовой базой приобретают свойства негосударственных субъектов мировой политики.

Преимущественно сетевая модель организации террористических структур (в отличие от прежней иерархической) обеспечивает их автономность и готовность к оперативному решению конкретных задач. Эти структуры малоуязвимы и способны к регенерации.

На современном этапе просматриваются две основные мета-стратегии террора.
Во-первых, принуждение государственных органов, международных организаций, государственных и общественных деятелей к совершению тех или иных действий в пользу террористов во избежание реализации последними угроз по отношению к определенным лицам и группам, объектам жизнеобеспечения общества, источникам опасности для окружающей среды. Осуществляется путем захватов заложников, угонов средств передвижения, подрывов зданий, транспортных средств, объектов инфраструктуры.
Во-вторых, «асимметричная» война, ведущаяся партизанскими методами против более сильного соперника. Такая стратегия реализуется в ходе длительных, кровопролитных террористических действий исламских боевиков на территории Северного Кавказа и Ближнем Востоке.
На практике обе стратегии давно и повсеместно переплетаются.

Террористической деятельности глобальных масштабов объективно способствуют такие факторы, как:
Ø появление новых технологических возможностей для осуществления насильственных акций по всему миру;
Ø использование некоторыми государствами террористических группировок для расширения геополитического влияния;
Ø эрозия национальных границ и размывание суверенитета;
Ø распространение основополагающих принципов демократии, затрудняющих выявление и нейтрализацию террористов.

В новых условиях информационной революции американские геополитики начали эффективно использовать информационные технологии для контроля над пространством. Основная идея состоит в том, чтобы с помощью информационного фантома создавать в информационном пространстве атмосферу всеобщего напряжения, ожидания нового «мирового хаоса» и тем самым объяснить «возможность и необходимость» мировой гегемонии США в «нестабильном, разбалансированном» мире как единственно рациональную модель глобального управления.

В начале нового века такой информационный фантом постепенно, методом «проб и ошибок», был найден, и сегодня мощная информационная машина Пентагона работает над его внедрением в СМИ всего мира. Наиболее точно новую геополитическую парадигму можно охарактеризовать как модель «управляемого хаоса», а официальное название пропагандистского мифа Пентагона сегодня знают все: «борьба с международным терроризмом». Интересно и весьма важно проследить, каким образом эта модель была найдена и апробирована, чтобы понять и разоблачить все внутренние пружины ее действия в современных условиях.

Обратим внимание на то, как описывает «новый мировой порядок» один из его главных стратегов Збигнев Бжезинский: «...гегемония влечет за собой комплексную структуру взаимозависимых институтов и процедур, предназначенных для выработки консенсуса и незаметной асимметрии в сфере власти и влияния. Американское глобальное превосходство, таким образом, подкрепляется сложной системой союзов и коалиций, которая буквально опоясывает весь мир... Ее основные моменты включают:

— систему коллективной безопасности, в том числе объединенное командование и вооруженные силы, например НАТО, американо-японский договор безопасности и т.д.;

— региональное экономическое сотрудничество, например АРЕС[1], NAFTA[2], специализированные глобальные организации сотрудничества, например Всемирный банк, МВФ, ВТО;

— процедуры, которые уделяют особое внимание совместному принятию решений, даже при доминировании США;

— предпочтение демократическому членству в ключевых союзах;

— рудиментарную глобальную конституционную и юридическую структуру (от Международного суда до специального трибунала по рассмотрению военных преступлений в Боснии)».

Главный вывод Бжезинского: в отличие от империй прошлого американская глобальная система не является иерархической пирамидой. Напротив, Америка стоит в центре «взаимозависимой вселенной», такой, в которой власть осуществляется через постоянное маневрирование, диалог, диффузию и стремление к формальному консенсусу, хотя эта власть происходит в конце концов из одного источника — Вашингтон, округ Колумбия. Однако, несмотря на все перечисленные выше дополнительные факторы по приданию устойчивости американской гегемонии, Бжезинский с самого начала был преисполнен пессимизма по поводу судьбы одинокой сверхдержавы. Он первым из теоретиков атлантизма написал роковые слова, которые сразу же стали популярным афоризмом среди геополитиков: «После последней мировой сверхдержавы».

Так было положено начало дискуссии о том, как продлить век американского могущества. В рамках этой дискуссии был дан точный и ясный анализ главных факторов, дестабилизирующих американскую гегемонию.

Во-первых, имперской мобилизации «Pax Americana» мешает демократия. Нигде и никогда в истории популистская демократия не достигала мирового господства. Погоня за абсолютной властью несовместима с демократическими устремлениями. Об этом свидетельствуют и опросы общественного мнения: только 13% американцев поддерживают тех, кто считает, что «как единственная оставшаяся сверхдержава США должны оставаться единственным мировым лидером в решении международных проблем». Подавляющее же большинство американцев (74%) предпочитают, чтобы «США в равной мере с другими государствами решали международные проблемы».

Во-вторых, по мере того как США все больше становятся обществом, объединяющим многие культуры, им труднее добиться консенсуса по внешнеполитическим вопросам, кроме вопроса о возникновении ситуации общей внешней угрозы национальным интересам. Такой консенсус существовал в США во время Второй мировой войны и даже в годы «холодной войны». Но в начале XXI столетия настоящей проблемой для достижения общенационального консенсуса стало отсутствие реального вызова извне.

В-третьих, доминирующая в США массовая культура больше тяготеет к развлечениям и гедонизму, что привело к явному падению патриотических чувств. СМИ играют здесь очень важную роль, формируя у людей сильное отвращение к применению силы, если оно влечет за собой даже незначительные потери.

Вывод напрашивается сам собой: для того чтобы «Pax Americana» не развалилась под тяжестью этих трех дестабилизирующих факторов, необходимо срочно нивелировать их новой геополитической стратегией Вашингтона: «...необходимо создать геополитическую структуру, которая будет способна смягчить неизбежные потрясения и напряженность, вызванные социально-политическими переменами, в то же время формируя геополитическую сердцевину взаимной ответственности за управление миром без войн».

Дата добавления: 2015-04-23