Политическая регионалистика и политическая география

Общая иерархия территориально-политических таксономических категорий и соответствующих им таксонов Bыглядит следующим образом.

•Глобальный уровень (макроуровень), На котором существуют территориальные макроструктуры мирового Масштаба, политические и географические блоки.

На этом уровне исследованиями занимается не политическая регионалистика, a геополитика.

•Национальный уровень (мезоуровень). Здесь в центре внимания находится отдельное государство. Могут рассматриваться как геополитические аспекты отношений этого государства с внешним миром, так и основные внутригосударственные, рeгионaльные аспекты. Мы предлагаем называть соответствующее этому уровню научное направление географическим государствоведением.

•Субнациональное и локальные уровни (микpoypoвни) представляют главный интерес для политической регионалистики. Их количество определяется размерами и уровнем неоднородности территории конкретного государства.

Разграничение политической регионалистики и политической географии не явля­ется и не может быть жестким. Оно связано с некоторыми, на самом деле, неболь­шими различиями в расстановке акцентов. Обе науки имеют междисциплинарный характер.

Политическая география делает больший акцент на применении специальной методологии, разработанной в теоретической географии. Политическая география основана на попытках теоретизации принципов дифференциации и локализации и пространственного измерения в целом.

В то же время недостаточное развитие теоретической географии ведет к тому, что политическая география иногда по-прежнему распознается по своей описательное, которое ей присуще "по определению" ("география"). На практи­ке в самом простом виде политическая география обычно основана на изучении географических объектов (стран, местностей, населенных пунктов и пр.), она опи­сывает их характеристики и различия. Для политической географии в большей сте­пени свойственны пространственное моделирование и интерпретация взаимосвязи явлений в пространстве. В меньшей степени — анализ сути этих явлений, который остается прерогативой специализированных предметно-ориентированных наук.

Согласно одному из западных учебников, политическая география "занима­ется исследованиями территориальной организации, пространственного распре­деления и распространения политических явлений, включая их воздействие на другие территориальные компоненты общества и культуры". Типичные концепты, которыми оперирует политическая география, — это территориальная организация, распространение (от слова "пространство"), распре­деление в пространстве (на территории). Эти концепты имеют явно описатель­ный характер, а исследование в данном случае обычно представляет собой гео­графическое моделирование явлений и может быть представлено в виде карты, простой или синтетической.

Политическая регионалистика как часть региональной науки и политической науки одновременно делает акцент на своем объекте, предполагая комплексное ис­пользование географических и политологических методов. Таким образом, политиче­ская регионалистика представляет собой переходную зону политологии и регио­нальной науки. Она отталкивается от политического явления и далее изучает его территориальную проекцию. Политическая регионалистика, как и политическая география, тоже приходит к изучению пространственного измерения политиче­ских явлений, но своим путем.

Отличие политической регионалистики состоит в том, что она ближе к по­литологии, чем к географии. Для политической регионалистики принципиально важен объект исследования, т.е. политика, а ее специализация в рамках политоло­гии определяется необходимостью исследовать пространственное измерение по­литики. При этом политическая регионалистика имеет полное право пользоваться и географическими методами, которые безусловно обогащают ее теоретический багаж. это означает, что между политической географией и политической регионалистикой не может быть определенной границы. Тенденции развития полити­ческой географии во второй половине XX в. и в XXI в. также свидетельствуют о стирании граней между политической географией и политической регионалистикой, поскольку географы все в большей степени занимаются исследованием со­циальных объектов. Кроме того, политическая география является научной дис­циплиной с большим "стажем", и в ее рамках разработано немало теоретических схем, применимых в политической регионалистике — науке более молодой.

1. Условия и источники развития политической регионалистики в России.

В Советский период политической регионалистики, как и политической науки, не было. Элементы территориально-политической организации общества рассматривались центральной властью исключительно как звенья управленческого механизма, а не как самостоятельные субъекты общественной жизни.

Процессы регионализации, развитие федерализма и местного самоуправления, формирование региональных политических режимов пробудили общественный - прежде всего прикладной - интерес к изучению данной проблематики. Можно выделить три источника российской политической регионалистики:

- политическая география зарубежных стран;

- советское государственное строительство;

- территориальное управление экономикой.

Политическая география зарубежных стран (Л.Смирнягин, Н.Петров, В.Колосов, А.Березкин) как составная часть страноведения в СССР, давала некоторое представление о состоянии политических процессов за рубежом. Неудивительно, что специалисты по политической географии США и других зарубежных стран стали едва ли не главными фигурами первой волны исследователей в области российской политической регионалистики.

Они уделяли первоочередное внимание количественным методам, а из предметных областей - изучению электорального поведения. Немалое влияние на географов оказали и труды специалистов по геополитике, а также междисциплинарные работы, посвященные территориальному измерению политических процессов, - например, выдвинутые С. Рокканом концепции “структуры раскола” между центром и периферией и “поясов городов”, теория “пространственной диффузии инноваций” шведского географа Т.Хаггерстранда, послужившую основой для ряда типологизаций регионов России. Однако географический подход не позволял осмысливать социальный контекст политических проблем. К тому же Центры концентрировались в Москве и СПб, исследования носили столичный характер.

Советское государственное строительство, наоборот, почти полностью опиралось на отечественный опыт и научные традиции. Специалисты Института государства и права, юридического факультета МГУ, ВНИИ советского государственного строительства постоянно привлекались для юридического оформления политических решений, готовившихся в ЦК КПСС, Совмине и других руководящих органах. В переходный период участие в политическом процессе юристов вообще и государствоведов, в частности, значительно возросло; кроме того, многие из них сами стали действующими политиками. Последнее обстоятельство стимулировало развитие прикладных разработок в области федерализма и конституционного права в Екатеринбурге, Саратове, Иркутске и др. Но им также не удавалось подняться на уровень осознания социального контекста трансформационных процессов.

Территориальное управление экономикой тоже отличалось богатым опытом прикладных разработок. Среди региональных центров, где изучалась данная проблематика, можно выделить Ленинград, Екатеринбург, Новосибирск. Определенное влияние на регионалистику оказала выдвинутая либеральными экономистами из группы В.Найшуля “теория бюрократического рынка”. В настоящее время можно говорить об изучении политической экономии регионов в рамках таких учреждений, как Экспертный институт Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП), Институт экономических проблем переходного периода, Рабочий центр экономических реформ и некоторых других.

Включение в исследование региональных политических процессов представителей столь разных дисциплин и научных школ в конце 1980-х - начале 1990-х годов, тем не менее, не привело к формированию новых междисциплинарных подходов. Среди причин этого - прежде всего институциональный кризис, охвативший советские исследовательские учреждения и систему научных коммуникаций в процессе трансформации, а также отсутствие четко сформулированной потребности в прикладных разработках междисциплинарного характера. Поэтому современной российской политической регионалистике сегодня присущи отсутствие устоявшихся понятий и терминологии, размытость подходов, сочетание подчас диаметрально противоположных взглядов у представителей разных дисциплин. Наконец, что специфика политического процесса в России и недостаток соответствующей подготовки российских ученых явились причиной невостребованности как отечественного, так и зарубежного опыта исследований, имеющей место и поныне.

Кроме того, российскую политическую регионалистику отличает и то, что ее развитие происходит как бы параллельно на столичном и региональном уровнях. Причины этого явления (характерного для российской политической науки в целом) - не только в элементарной нехватке средств, но также в общей неразвитости инфраструктуры межрегиональных контактов, гиперцентрализации общественной жизни страны, отсутствии во многих землях серьезных традиций социальных исследований вообще и политических, в частности. Если развитие российской политической регионалистики на столичном уровне в основном было обусловлено процессом федерализации и ростом влияния регионов на фоне ослабления центральной власти, а также необходимостью адаптации экономических реформ “сверху” к местным условиям, то для ученых в провинции развитие собственно региональных исследований было естественным, хотя отчасти и вынужденным.

Российскую политическую регионалистику в сравнении с другими областями знания отличает особый характер научных взаимодействий с зарубежными партнерами. Более или менее устойчивый интерес Запада к региональным процессам в России начал формироваться примерно в 1993 году на фоне сокращения финансирования советологических центров - до того западные авторы лишь иногда обращались к проблемам регионов вне связи с изучением этнических проблем в бывшем СССР. Этот интерес вызвал к жизни появление на западном научном рынке как актуальных анализов по политической регионалистике России, так и ряда академических монографий и сборников по различным аспектам региональных политических процессов в России.

В настоящее время можно говорить о наличии нескольких западных научных центров, которые специализируются по политической регионалистике России - таких, как Кеннановский институт перспективных российских исследований (Вашингтон) или Центр российских и восточноевропейских исследований Университета Бирмингем. Однако отчасти в силу недостаточной квалификации многих отечественных политологов, а также не в последнюю очередь из-за дешевизны российского рынка труда участие российских ученых в западных проектах по изучению политических процессов в регионах России в лучшем случае ограничивается “case studies” в конкретных регионах по разработанным на Западе программам. В худшем случае российские специалисты используются как “стрингеры” для проведения в регионах заказных опросов и интервью или для подготовки справочных материалов. При этом нет пока оснований полагать, что в ближайшие годы роль российских экспертов в данных проектах станет более значимой.

Можно выделить “три составные части” политической регионалистики с определенной степенью автономии:

- анализ региональных электоральных процессов;

- изучение региональных элит;

- исследование федеративных отношений.

Анализ региональных электоральных процессов включает в себя как собственно изучение региональных аспектов выборов (включая электоральное поведение), так и консалтинг, связанный с подготовкой и проведением местных избирательных кампаний. Зачастую исследователи совмещают обе эти функции; В изучении региональных аспектов выборов корпус местных специалистов сформирован практически во всех крупных регионах; среди столичных исследователей наиболее известны связанные друг с другом личной унией Центр геополитических исследований, группа Н.Петрова под эгидой Московского центра Карнеги, а также группа Л.Смирнягина, работающая в рамках президентских структур.

Исследования региональных элит - (Афанасьев, Бадовский и Шутов, Дискин, Куколев, Магомедов). Эволюция региональных элит в условиях трансформации представляет особый интерес для исследователя, тем более что концепции в рамках западных теорий элит применяются не только западными, но и российскими специалистами по изучению политики в российских регионах. Исследования региональных элит можно условно разбить на две группы: 1) Первая из них связана с сугубо прикладными разработками, выполняемыми по заказам. Примерами могут служить досье на представителей региональных элит, формируемые государственными органами (например, администрацией Президента) и представителями крупного бизнеса. 2)Другая группа - академические проекты, выполняемые в рамках структур институтов РАН, Российской Академии государственной службы (РАГС), а также - реже - некоторыми столичными независимыми центрами.

Исследования федеративных отношений связаны с рассмотрением различных аспектов взаимодействий российского Центра и регионов - политических, правовых, экономических. Эти разработки, напротив, обычно отличает не эксклюзивный, а публичный характер, и в то же время - наибольшая степень идеологической ангажированности и зависимость от политической конъюнктуры. Характерно, что столичные авторы (независимо от своей идеологической ориентации) выступают, как правило, более ревностными сторонниками централизованного государственного устройства, чем авторы из регионов.

Таким образом, можно говорить о том, что предметное поле политической регионалистики в России более или менее освоено; количество работ специалистов разных дисциплин по данной проблематике стремительно растет, и не приходится сомневаться, что продолжающиеся циклы выборов губернаторов и представительных органов власти регионов, а также органов местного самоуправления повлекут за собой новые исследования и публикации. Для нас значимо другое - в какой мере рост интереса к российским регионам влияет на качественное развитие научного знания? Есть ли у политической регионалистики какие-либо достижения в концептуальном плане или речь идет всего лишь о новых эмпирических данных? Возникают ли новые комплексные подходы к исследованию региональных процессов? Для ответов на эти вопросы рассмотрим основные концепции, а также этапы и некоторые тенденции развития современной российской политической регионалистики.

1. Перспективы развития политической регионалистики в России.

Несмотря на то, что политическая регионалистика как субдисциплина в рамках политологии является в России составной частью государственного стандарта подготовки специалистов - политологов, единого мнения среди российских специалистов о ее содержании по сей день не существует. Спектр тем политической регионалистики в работах различных авторов простирается от геополитики до краеведения; среди дисциплинарных рамок, принятых в западной науке, российские авторы ориентируются на столь различные образцы, как Regional Science (Макарычев, 1997а) или State and Local Government (Голосов, 1997а). Широкий общественный и научный интерес к проблемам территориально-административного управления, политическому измерению местного устройства России появляется в связи с подготовкой и проведением Великих реформ 1860-х гг., Отсутствие в СССР доперестроечного периода региональных политических исследований объясняется еще и тем, что элементы территориально-политической организации общества рассматривались центральной властью исключительно как звенья управленческого механизма, а не как самостоятельные субъекты общественной жизни. В то же время необходимость решения управленческих задач на региональном уровне требовала подготовки специалистов-практиков. Поэтому такие предметные области научной и практической деятельности, как территориальное размещение производительных сил, территориальное государственное управление, региональное экономическое и социальное планирование, в последние два десятилетия советского периода все же развивались - в той мере, в какой подобное позволяли политические условия.

России в последние несколько лет весьма интенсивно развиваются региональные политические исследования, но пока не сложилась политическая регионалистика как научная дисциплина в рамках политологии. Сегодня можно говорить лишь о том, что завершен лишь первый период формирования политической регионалистики в качестве нового направления исследований, характеризующийся накоплением эмпирического материала и специализацией ученых (рекрутированных, как правило, из других отраслей науки).

В самом деле, в ситуации, когда интерес к региональным процессам подпитывается почти исключительно вненаучными факторами, в исследованиях трудно избежать утилитарности, а само по себе накопление эмпирического материала не приводит к формированию качественно нового научного знания. Более того, региональные политические исследования развиваются не то чтобы в полном отрыве от процессов, присущих российской политологии на федеральном уровне, но в целом явно вторичны по отношению к ним. Наконец, явно невостребованным в современной политической регионалистике России остается дореволюционный опыт региональных исследований. Последнее связано не с невозможностью его использования из-за его устарелости и, тем более, не с тем, что нынешние исследователи обладают заведомо превосходящими дореволюционный уровень кондициями, а с молодостью самой дисциплины и немногочисленностью исследовательского цеха, - потребность в рефлексии, всегда включавшей и рассмотрение традиций, просто еще не развилась.

Эти отмеченные нами пробелы в дисциплине - к сожалению, лишь одни из многих присущих ей сегодня - можно рассматривать как неиспользованный потенциал ее развития. В частности, этот тезис можно повторить и в связи с отсутствием исследований по проблемам регионализации в советский период. Например, такой феномен, как “местничество”, вполне резонно рассматривается некоторыми западными исследователями как прототип постперестроечной регионализации.

Данные обстоятельства, к тому же, наглядно демонстрируют серьезные различия в характере развития российской политологии и политической науки на Западе, где многие классические работы, содержавшие принципиально значимые концепции и обобщения, были созданы как раз в ходе исследований (в том числе историко-политологических) на региональном и местном материалах. Достаточно вспомнить “Демократию в Америке” Токвиля, а из современных работ, скажем, исследования Р.Даля (Dahl, 1961) или Р.Патнэма (Putnam, 1993). Напротив, в России регионалистика пока не вписывается в магистральную линию политологии и в итоге остается замкнутой в рамках “area studies”.

Несмотря на проводимую исследовательскую работу в области регионалистики до сих пор отсутствуют обобщающие публикации, которые позволили бы проанализировать институционализацию основных субъектов и факторов региональной политики, особенности политических процессов в этой сфере. Такое положение вещей обусловлено не только маргинальным положением регионалистики в российской политической науке, но и спецификой самого предмета: многие микропроцессы в регионах не всегда доступны наблюдению, а зона публичности и правовое пространство недостаточно велики. Поэтому претендующие на теоретические обобщения исследования испытывают недостаток источников и, в зависимости от научной добросовестности авторов, так или иначе восполняют этот недостаток спекулятивными построениями. В то же время эмпирические исследования приобрели либо ангажированно-”тематический” характер, т.е. подстраивают реалии под принятые априорно схемы, либо являются не более чем описанием регионального политического процесса как нерасчлененной целостности. Представляется, что лишь систематические сравнительные исследования взаимосвязанных аспектов региональных политических процессов позволят если не ликвидировать, то значительно уменьшить имеющиеся лакуны и перейти от присущего российской регионалистике “чистого” эмпиризма к концептуализации. Но пока время таких работ еще не настало - тем более что они требуют мобилизации значительных финансовых, информационных и кадровых ресурсов.

Вместе с тем, поскольку региональные политические процессы начинают играть все большую роль в российской политике, то в обозримом будущем следует ожидать роста интереса к практическим аспектам региональной политики. С окончанием эпохи перманентных выборов в регионах политика, вероятно, все менее будет ассоциироваться с перераспределением власти и все более - с реальными преобразованиями различных сфер жизни общества на региональном и местном уровнях. Такие факторы, как характер экономического развития территорий, этнические особенности политических проблем, региональные особенности политической культуры, положение в области науки и образования, социально-демографические характеристики, характер отношений между регионами и Центром, фактический статус субъектов Федерации так или иначе будут влиять на характер и направленность этих преобразований. Выработка региональной политики на федеральном уровне и на местах предполагает практический интерес к тому, какова иерархия этих факторов, какие зависимости являются существенными, а какие - факультативными, и т.д. Можно предположить, что в условиях нарастания регионализации России будет формироваться спрос на региональные исследования, в том числе сравнительные, главным образом междисциплинарного характера. Тогда, вероятно, российская политическая регионалистика перейдет к серьезным обобщениям, которые позволят сформировать научное представление о развитии политических процессов в России в целом. Мы убеждены в том, что полноценное и масштабное осмысление процессов российской трансформации возможно только путем исследования изменений политических и социальных реалий в различных регионах страны.

1. Основные теоретические подходы в политической регионалистике.

1. Создание хорологического подхода (от греч. "хорос" — место) связано c именем немецкого географа A Гетгнера. В интерпретации Б. Родомана хорологический подход предполагает, что география как наука выделяется не по своему предмету, а по своему методу. Предметом географии могут быть абсолютно любые явления, как природные, тик и социальные, в частности политические. В этой связи географическая парадигма в политической регионалистике сегодня выступает синонимом хорологического подхода, а не природно-географического детерминизма.

Дата добавления: 2015-04-24