Коннекционизм Э. Торндайка (1874-1949)

Классическое обуславливание по И.П. Павлову

Психология научения

http://www.bsu.ru/content/hec/aismontas/3.html

Теория классического обусловливания берет свое начало с учения И.П. Павлова (1849-1936) об образовании условных рефлексов. Иван Петрович Павлов (1849-1936) был русским физиологом, который в ходе своих исследований процесса пищеварения разработал метод изучения поведения и принципы научения, оказавшие глубокое воздействие на всю психологическую науку.

В конце XIX - начале XX в. Павлов занимался исследованием секреции желудочного сока у собак. В ходе этих экспериментов он, среди прочего, вкладывал некоторое количество корма в пасть собаки и измерял, сколько слюны выделяется в результате. Случайно он обратил внимание на то, что после нескольких таких опытов собака начинает выделять слюну на определенные стимулы еще до того, как пища попадает ей в рот. Слюноотделение "происходило в ответ на такие сигналы, как появление миски с едой или появление человека, который обычно приносил пищу. Другими словами, стимулы, которые первоначально не приводили к данной реакции (так называемые нейтральные стимулы), затем могли вызывать слюноотделение из-за того, что ассоциировались с кормом, который автоматически заставлял собаку выделять слюну. Это наблюдение натолкнуло Павлова на идею проведения выдающихся исследований, в результате которых был открыт процесс, получивший название процесса выработки классического условного рефлекса, или процесса классического обусловливания.

Принципы классического обусловливания. И.П. Павлов первым открыл, что респондентное поведение может быть классически обусловленным. Суть процесса классического обусловливания состоит в том что изначально нейтральный стимул начинает вызывать реакцию благодаря своей ассоциативной связи со стимулом, который автоматически (безусловно) порождает такую же или очень похожую реакцию.

Иначе говоря, еда, в случае с собакой, рассматривается как безусловный стимул (БС), а слюноотделение - как безусловная реакция или безусловный рефлекс (БР). Это происходит потому, что слюноотделение - автоматическая, рефлекторная реакция на пищу. Нейтральный стимул - например, звонок - не вызовет слюноотделения. Однако если в ряде опытов непосредственно перед предложением пищи звонит звонок, то его звук сам по себе, без следующего за ним появления пищи может вызвать реакцию слюноотделения. В этом случае речь идет о процессе обусловливания, так как слюноотделения происходит вслед за звонком без предъявления пищи. В этом смысле звонок можно отнести к условным стимулам (УС) а слюно отделение -к условным реакциям, или условным рефлексам (УР).

На основании вышеизложенного можно сказать, что основная схема условного рефлекса И.П. Павлова S -> R, где S - стимул R реакция Из данной схемы видно, что основной путь управления ведением - это управление предъявлением стимулов, вызывающий^ определеннун^^ реакцию, внешним окружением, контроль над ним Организуя определенным образом окружение, вырабатывая условные рефлексы, можно формировать определенное поведение у человека.

Элементами классического обуславливания при этом являются - безусловный стимул (БС), безусловная реакция (БР), условный стимул (УС) и условная реакция (УР).

И.П. Павлов показал, что формирование условного рефлекса подчиняется ряду требований:
- важнейшим из них является смежность (совпадение по времени индифферентного и безусловного раздражителей, с некоторым опережением индифферентного раздражителя);
- не менее важным условием является повторение (многократное сочетание индифферентного и безусловного раздражителей).

Несмотря на то, что вначале Павлов проводил экперименты на животных, другие исследователи начали изучать основные процессы классического обусловливания на людях.

Эксперимент Уотсона и Рейнера (1920). Джон Бродес Уотсон (J.B. Watson 1878-1958), американский психолог, основоположник бихевиоризма. Выступая против взглядов на психологию как науку о непосредственно переживаемых субъективных явлениях, предложил программу построения новой психологии, предметом которой считал поведение, а не сознание. В 1918 году Джон Б. Уотсон начал лабораторные эксперименты с детьми, показывая, что опыт научения в детстве имеет длительный эффект. Эксперимент, который провели Уотсон и Рейнер (Watson, Rayner, 1920), иллюстрирует ключевую роль классического обусловливания в формировании таких эмоциональных реакций, как страх и тревога. Эти ученые обусловливали эмоциональную реакцию страха у 11-месячного мальчика. Как и многие дети, Альберт вначале не боялся живых белых крыс. К тому же его никогда не видели в состоянии страха или гнева. Методика эксперимента состояла в следующем: Альберту показывали прирученную белую крысу (УС) и одновременно за его спиной раздавался громкий удар в гонг (БС). После того, как крыса и звуковой сигнал были представлены семь раз, реакция сильного страха (УР) - плач и запрокидывание - наступала, когда ему только показывали животное. Через пять дней Уотсон и Реинер показали Альберту другие предметы, напоминающие крысу тем, что они были белые и пушистые. Было обнаружено, что реакция страха у Альберта распространилась на множество стимулов, включая кролика пальто из котикового меха маску Деда Мороза и даже волосы экспериментатора. Большинство из этих обусловленных страхов все еще можно было наблюдать месяц спустя после первоначального обусловливания. К сожалению, Альберта выписали из больницы (где проводилось исследование) до того, как Уотсон и Рейнер смогли угасить у ребенка страхи, которые они обусловили. Об Альберте больше никогда не слышали. Позже многие резко критиковали авторов за то, что они не убедились в отсутствии у Альберта стойких болезненных последствий эксперимента. Хотя ретроспективно этот случаи можно назвать жестоким, он действительно поясняет, как подобные страхи (боязнь незнакомых людей, зубных врачей и докторов) можно приобрести в процессе классического обусловливания.

По Уотсону, в эмоции нет ничего, кроме внутрителесных (висцеральных) изменений и внешних выражений. Главное же он усматривал в другом - в возможности управлять по заданной программе эмоциональным поведением. Сочетая нейтральный раздражитель (например, вид кролика) с одной из основных эмоций (страхом) он экспериментально продемонстрировал (совместно с Розалией Реинер) что этот раздражитель, а также любой другой, сходный с ним, сам по себе начинает вызывать состояние аффекта. Опыты ставились над младенцами (страх вызывался громким звуком или внезапной убратой опоры).

Дополнением к этой экспериментальной программе явилась еще одна серия опытов - задача состояла в том, чтобы переучить испытуемых и вновь превратить раздражитель в эмоционально-нейтральный. Сперва он испробовал (совместно с Мэри Джонс) различные традиционные способы борьбы с чувством страха: уговоры, неприменение в течение длительного периода времени, вызывающего страх, условного раздражителя либо, напротив, непрерывное его применение, демонстрация позитивной социальной модели (другого человека, не реагирующего на этот раздражитель) и т.д. Но этими методами устранить отрицательную эмоцию не удавалось. Тогда был использован другой прием (эмпирически известный с древних времен): отрицательное чувство элиминировалось посредством положительного. Вызывающий страх условный раздражитель, например, кролика, ребенок воспринимал на значительном расстоянии в момент, когда этому ребенку давали вкусную пищу. Затем расстояние постепенно сокращалось, и, наконец, ребенок мог брать в руки животное, один вид которого порождал прежде бурный отрицательный аффект. Из этих экспериментов Уотсон сделал вывод о том, что страх, отвращение и другие эмоции взрослых людей возникают в детском возрасте на основе условнорефлекторных связей между внешними раздражителями и несколькими базальными аффектами.

Согласно Уотсону, манипулируя внешними раздражителями, можно «изготовить» человека любого склада, с любыми константами поведения. Отрицалось значение не только прирожденньгх свойств, но и собственных убеждений личности, ее установок и отношений - всей многогранности ее внутренней жизни.

«Дайте мне, - обещал Уотсон, - дюжину нормальных детей и специфическую среду для их воспитания, и я гарантирую, что, взяв любого из них в случайном порядке, я смогу превратить его в специалиста любого типа - доктора, юриста, артиста, купца или же нищего и вора - безотносительно к его таланту, склонностям, тенденциям, способностям, призванию, а также расе его предшественников».

КОННЕКЦИОНИЗМ (англ. connectionism от connection – связь) – 1) психологическое направление, заявленное в работах Э. Л. Торндайка, посвященных исследованию законов научения как формирования связей между стимулом (ситуацией) и реакциями организма

Психология заинтересовала Э. Л. Торндайка, когда он, еще студентом, прочел «Принципы» У. Джеймса. После этого он перешел в Гарвардский университет, где преподавал Джеймс. Торндайк заинтересовался экспериментальным исследованием научения у животных, но не смог получить разрешения на работу в университетских лабораториях, и присоединился к Джеймсу в его подвале. Однако вскоре Торндайк получил от Кеттела приглашение в Колумбийский университет. Там он завершил свои исследования животных, перед тем как вернулся к педагогической психологии как к своей основной деятельности. Значение работ Торндайка заключается в его методологическом и теоретическом подходе к научению животных, и его формулировке психологии S-R (стимул-реакция), которую он назвал коннекционизмом.

Исследования животных, проведенные Торндайком, были обобщены в книге «Интеллект животных», вышедшей в 1911 г. Она включала его диссертацию «Интеллект животных: экспериментальное исследование ассоциативных процессов у животных», впервые опубликованную в 1898 г. Во введении Торндайк (Thorndike,1911/1965, р. 22) так определил обычную проблему психологии животных: «Узнать о развитии психической жизни у всего типа, в частности проследить возникновение человеческих способностей». Однако он резко выступал против ценности более ранней психологии животных, полагающейся на метод устных рассказов. Торндайк утверждал, что устный метод переоценивает интеллект животных, сообщая об их необычных поступках. Он настаивал на замене устных рассказов экспериментами, для того чтобы упорядочить сумбур противоречивых наблюдений за так называемым интеллектом животных. Торндайк стремился экспериментально, в контролируемых и воспроизводимых условиях, установить, как животные используютсвой разум.

Торндайк помещал животных в «проблемные ящики», освободиться из которых можно было разными способами. Когда животному удавалось это сделать, его кормили. В экспериментах использовали кошек, собак и цыплят. Торндайк создал метод, который впоследствии получил название выработки инструментальных условных рефлексов: животное производит какую-то ответную реакцию, и, еслиполучает вознаграждение (в опытах Торндайка — выходит на свободу и получает пищу), этот ответ заучивается. Если ответная реакция не сопровождается вознаграждением, то она постепенно исчезает.
Результаты, полученные Торндайком, заставили его отказаться от старых взглядов на рассудок животных: он говорил, что животные научаются лишь посредством проб и ошибок, вознаграждения и наказания и что у животных вообще нет идей для ассоциаций. Он писал (1911/1965, р. 98): «Эффективной частью ассоциации является прямая связь между ситуацией и импульсом».

Презрительные замечания Торндайка относительно традиционной психологии животных были созвучны более крупной кампании, развернутой американскими учеными против сентиментального взгляда на животных, распространенного тогда в Америке. Журналы и книги угощали читателей анекдотическими отчетами о животных, наделенных человеческим умом. Например, один писатель-натуралист, Уильям Дж. Лонг, описывал «врачебную деятельность» животных: «Если лапу енота раздробила пуля, то он в нужном месте отгрызет ее и промоет культю в проточной воде, отчасти для того, чтобы уменьшить воспаление, а отчасти, несомненно, для того, чтобы очистить ее» (цит. по: R.H. Lutts, 1990, р. 74). Такие ученые, как Джон Берроу, считали подобные истории фантастическими, «гибридом фактов и вымысла», и их беспокоило, что писатели-натуралисты «вызовут такое же смешение и у читателя, введут его в заблуждение, и он не будет знать об этом смешении и о том, что находится в стране вымысла» (цит. по: R. H. Lutts, 1990, р. 79).

Презрение Э. Л. Торндайка к старой психологии животных не избежало резкой ответной критики. Авторитетный психолог животных Уэсли Миллз (1874-1915) нападал на Торндайка за то, что тот отмел «почти все достижения сравнительной психологии», и за то, что он считал традиционных психологов животных «душевнобольными». Подобно писателям-натуралистам, критикуемым Джоном Берроу (R. H. Lutts, 1990), Миллз защищал психологию устных рассказов, утверждая, что животных можно исследовать надлежащим образом лишь в естественном окружении, а не в искусственных условиях лабораторий. Говоря об исследованиях Торндайка, Миллз саркастически замечает: Торндайк «помещает кошек в ящики только размером 20 х 15 х 12 дюймов и ожидает от них естественных поступков. Это то же самое, что закрыть живого человека в гробу, опустить его, против его воли, в землю и пытаться делать выводы о нормальной психологии, основываясь на его поведении» (1899, р. 266).

Но к 1904 г. Миллз был вынужден уступить набиравшей силу «лабораторной школе», возглавляемой Торндайком, «главным агностиком этой школы», который отрицал наличие у животных рассуждения, планирования и подражания. Но Миллз и, позднее, Вольфганг Кёлер были убеждены в том, что в лабораторных условиях животные не проявляют разума, поскольку этого не позволяет им ситуация, а не потому, что они по своей природе на это не способны. Кёлер (W. Kohler, 1925) утверждал, что животных заставляла прибегать к методу слепых проб и ошибок сама конструкцияпроблемных ящиков Торндайка. Поскольку запертый субъект не видел, как работает освобождающий механизм, он просто не мог рассуждать о своем пути на свободу. Испытывая недостаток в относящейся к делу информации, бедных животных Торндайка отшвыривали назад, к примитивной стратегии проб и ошибок. Как сказал Флоренс о своей технике удаления: конкретный метод дает конкретные результаты. Метод Торндайка позволял прибегать только к беспорядочным пробам и ошибкам, поэтому он его и обнаружил. Но Кёлер говорил, что заявления Торндайка о том, что все, на что способно животное, это простая ассоциация, совершенно неправомерен.

Тем не менее Торндайк продолжал разрабатывать свою радикально упрощенную теорию научения, которая распространялась не только на животных, но и на людей. Он утверждал, что этот объективный метод можно применять и по отношению к людям, поскольку мы можем исследовать психические состояния как форму поведения. Он критиковал структуралистов за сфабрикованную искусственную и вымышленную картину человеческого сознания. Параллельно с призывами прогрессивистов к научному социальному контролю, Торндайк (Thorndike, 1911/1965, р. 15) утверждал, что целью психологии должен стать контроль над поведением: «Для того, кто изучает природу человека, не может быть никаких моральных оправданий, если только это исследование не направлено на облегчение контроля за его действиями». Он пришел к этому выводу, предсказав, что психология станет исследованием поведения.

Торндайк предложил два закона, касающихся поведения человека и животных. Первым был закон эффекта (Thorndike, 1911/1965, р. 244): «Из нескольких ответов на одну и ту же ситуацию, те, которые сопровождаются удовлетворением желания животного, или же те, вслед за которыми оно немедленно происходит, при прочих равных условиях, более прочно связываются с ситуацией, т. е. когда онаповторяется, и они будут повторяться с большей вероятностью». С другой стороны, наказание уменьшает силу связи. Далее, чем больше вознаграждение или чем тяжелее наказание, тем сильнее изменение этой связи. Позднее Торндайк убрал из закона эффекта наказание, оставив только ту часть, которая касалась вознаграждения. Закон эффекта стал основным законом выработки инструментальных условных рефлексов, принятым в той или иной форме большинством теоретиков, занимавшихся научением. Вторым законом Торндайка является закон упражнения (р. 244): «Любой ответ на ситуацию будет, при прочих равных условиях, сильнее связан с ситуацией, пропорционально тому, сколько раз ответ был связан с ней, а также средней силе и продолжительности связи».

Торндайк утверждал, что два этих закона могут описывать все поведение, независимо от уровня его сложности; можно свести «процессы абстрагирования, ассоциации по сходству и избирательного мышления просто к вторичным последствиям законов эффекта и упражнения» (Thorndike, 1911/1965, р. 263). Как и Б. Ф. Скиннер в 1957 г. (см. главу 9), Торндайк анализировал язык как набор голосовых ответов, заученных, поскольку родители вознаграждали ребенка за одни звуки, а не за другие. Происходило приобретение вознаграждаемых звуков, а те, произнесение которых не сопровождалось вознаграждением, согласно закону эффекта, не заучивались.

В серии лекций «Научение человека» (1929/1968), прочитанных в Корнуэльском университете в 1928-1929 гг., Торндайк применил коннекционизм к поведению человека. Он представил разработанную им психологию в рамках двухчленной схемы «стимул—реакция» (S-R), в которой множество стимулов связано с множеством ответов по иерархии ассоциаций «стимул-реакция». Торндайк утверждал, что для каждой связи S-R можно определить вероятность того, что за 5 последует R. Например, вероятность того, что пища вызовет слюноотделение, близка к 1,00, в то время как до выработки условного рефлекса вероятность того, что звук вызовет слюноотделение, близка к 0. Научение повышает вероятность S-R, забывание — понижает их. Поскольку животные научаются автоматически, без осознания смежности между ответом и вознаграждением, то Торндайк утверждал, что научение у людей также происходит бессознательно. Каждый может выучить оперантный ответ, не осознавая, что делает. Как и в случае с животными, Торндайк свел разум человека к автоматизму и привычке. Он сдержал обещание о научной утопии, основанной на евгенике и научно управляемой системе образования.

Несмотря на громкие заявления, сделанные им от имени коннекционизма, Торндайк признавал существование проблемы, которая впоследствии преследовала бихевиоризм и оставалась источником беспокойства для любой натуралистической психологии (см. главу 1). Эта проблема заключается в учете человеческого поведения без ссылок на значение. Животные реагируют на стимулы в соответствии только со своими физическими свойствами, например формой. Так, мы можем научить животное реагировать одним способом на стимул «дом», а другим — на стимул «лошадь». Но крайне маловероятно, что животное когда-нибудь постигнет значения этих слов. Подобным же образом меня или вас можно научить с помощью вознаграждения реагировать одним способом на два различных китайских иероглифа, ничего не зная о том, что они обозначают (см. главу 9). Значения живут в разуме человека, они вплетены в социальную жизнь людей, аналога которой нет у животных, что создает серьезный барьер для распространения на людей любых теорий, созданных для животных, независимо от того, насколько они хороши.

Лишь мельком взглянув на проблему, но не углубившись в нее, Торндайк списал ее на сложность стимулов, а не на проблему смысла. Объективный психолог, воздерживающийся от любых ссылок на разум, наталкивается на трудности, определяя стимулы, контролирующие человеческое поведение. Все ли стимулы в равной степени имеют отношение к действию? Когда меня спрашивают, например, чему равен кубический корень из 64, на меня одновременно воздействует множество других стимулов. Как может наблюдатель со стороны, незнакомый с английским языком, сказать, какой стимул относится к делу? Определить ответ в равной степени трудно. Я могу дать ответ «четыре», но присутствуют и многие другие проявления поведения, например дыхание. Как мы узнаем, какой 5 с каким R связан, без обращения за помощью к субъективным, нефизическим смыслам? Торндайк допускал, что подобные вопросы имеют смысл и что в конце концов на них придется дать ответы. Что касается чтения и слушания, то он писал: «При слушании или чтении связи между словами каким-то образом взаимодействуют, чтобы создать определенный общий смысл». Он сознавал сложность языка, когда говорил, что количество связей, необходимых для понимания простого предложения, может превосходить 100 тыс., и допускал, что организованный язык находится «далеко за пределами любого описания, данного с помощью ассоцианистской психологии» (Thorndike, 1911/1965).

Был ли Торндайк бихевиористом? Его биограф (G. Joncih, 1968) утверждала, что был и что в подтверждение она может процитировать следующее высказывание: «Причина того, что мы верим в существование разума у других людей, — наш опыт, касающийся их действий». Торндайк действительно сформулировал основной закон инструментального научения, закон эффекта, и доктрину, согласно которой для научения отнюдь не обязательно наличие сознания. В отличие от

И. П. Павлова, он занимался чисто бихевиористской психологией, без какой-либо примеси физиологии. С другой стороны, он выдвинул принцип «принадлежности», нарушающий основной принцип выработки условных рефлексов, согласно которому те элементы, которые наиболее тесно ассоциированы во времени и пространстве, будут связаны и при научении. Предложение «Джон — мясник, Гарри — плотник, Джим — врач» представляет собой список такого рода, который делал бы связь «мясник-Гарри» сильнее, чем «мясник-Джон», если бы теория ассоциативной смежности была верна. Но очевидно, что это не так. «Джон» и «мясник» «принадлежат» друг другу (благодаря структуре предложения) и поэтому будут ассоциироваться и приходить на ум вместе. Принцип принадлежности напоминает не бихевиоризм, а гештальт-психологию.

Место Торндайка в истории психологии определить нелегко. Он не стал основоположником бихевиоризма, хотя и занимался этими вопросами в процессе исследования животных. Его преданность педагогической психологии быстро исключила его из кругов академической экспериментальной психологии, где и происходило становление бихевиоризма. Пожалуй, наиболее верно считать, что Торндайк был бихевиористом-практиком.

Бихевиористский подход в психологии возник в конце 19 века в области теории учения, а в начале 20 века был провозглашен как общепсихологический и долго был ведущим течением в психологии. В 60-х гг. Б.Ф.Скиннер (представитель необихевиоризма) сделал попытку внедрить бихевиористскую теорию научения в практику образования, заложив одно из направлений программированного обучения.
Бихевиористские теории учения (от английского слова behavior – поведение) характеризуются тем, что при анализе процесса учения учитываются только воздействия (стимулы), которые оказываются на обучаемого, и его ответные реакции на эти воздействия. Психический процесс, который ведет к реакции, объявляется «черным ящиком», недоступным объективному, научному анализу. Предметом изучения было сделано поведение. Но поведение, «очищенное» от психики, сведенное к совокупности движений. Движения, разумеется, участвуют в поведении, но последнее не может быть сведено к ним. Больше того, собственно поведение часто состоит в том, чтобы не производить никаких движений. Не случайно это направление заслужило название «психология без психики».
Вторая особенность бихевиористской теории учения – биологизм. Сторонники этой теории не видят качественного отличия поведения человека от поведения животных. Другими словами, они пренебрегают социальной природой человека. Так, основоположник бихевиористской теории учения Э. Торндайк пишет: «Развитие животного мира в этом отношении состоит в количественном росте и количественном усложнении того же самого процесса связи между ситуацией и ответной реакцией, присущего всем позвоночным и даже низшим животным, начиная хотя бы с миног и кончая самим человеком». Он считает, что основные характеристики учения «удивительным образом одинаковы почти на всей лестнице развития мира животных». В силу этого бихевиористы проводили свои исследования в области педагогической психологии в основном на животных.
Учение И.П. Павлова об условном рефлексе (хотя его работы были переведены на английский язык только в конце 1920-х гг.) и теория сочетательного рефлекса В.М. Бехтерева также оказали значительное влияние на формирование «психологии без сознания». Однако настоящим отцом бихевиоризма считается Дж. Уотсон, который в1913 г. выступил с манифестом нового направления в психологии под названием «Психология глазами бихевиориста». Задачу психологии Уотсон видел в изучении поведения живых существ, адаптирующихся в физической и социальной среде. Цель психологии – в создании средств для контроля над поведением. Основным механизмом поведения является связь между стимулом и реакцией (знаменитое S – < R). То, что психологи прежде называли «сознанием», также является поведением, только внутренним, и происходит из поведения внешнего. Внутреннее поведение отличается от внешнего поведения лишь тем, что в этом случае реакции столь слабы, что не могут быть замечены наблюдателем (например, мышление – это речь минус звук).
Процесс учения, согласно этой теории, заключается в установлении определенных связей между стимулами и реакциями, а также в упрочении этих связей.
Авторы этой концепции рассматривают обучение человека аналогично дрессуре животного. Животное в процессе дрессуры овладевает некоторым репертуаром поведения, создающим иллюзию разумности. В действительности же это чисто механистичное поведение, несколько расширяющее его природный бессознательный инстинкт. Это поведение известный российский физиолог И. П. Павлов назвал условным рефлексом. Образуется этот рефлекс по очень простой формуле:
S – > R – стимул – реакция
или более сложной:
стимул – реакция – подкрепление
В качестве основных законов образования и закрепления связи между стимулом и реакцией указывается закон эффекта, закон повторяемости (упражняемости) и закон готовности.
Закон эффекта. Эффект может быть как положительным, так и отрицательным. Положительный эффект образовавшейся связи заключается в том, что возникает состояние удовлетворения; эффект удовлетворения действует непосредственно на образовавшуюся связь, приводя к ее закреплению. Наоборот, переживание разочарования, неуспеха (отрицательный эффект) действует разрушающе на образовавшуюся связь, приводит к ее уничтожению.
Закон упражняемости заключается в том, что чем чаще повторяется временная последовательность стимула и соответствующей реакции, тем прочней будет связь.
Закон готовности указывает на зависимость скорости образования связи от соответствия ее наличному состоянию субъекта. Так, у голодного голубя быстрей, чем у сытого, образуется связь между определенным цветом пятна и возможностью склевывания с него зерна: зерна на пятнах другого цвета крепко приклеены.
Эти законы научения лежат в основе всех теорий учения бихевиоризма; представители различных его течений ведут анализ любого научения животных и учения человека по схеме «стимул-реакция».
Различия между отдельными направлениями бихевиоризма касаются понимания отдельных принципов научения и их роли в процессе образования и закрепления связи между стимулом и реакцией, а также характера и роли некоторых дополнительных условий.
Так, в оценке роли закона эффекта (принципа подкрепления) существуют три различные точки зрения. Одни представители бихевиористского подхода к обучению (Э. Торндайк, К. Халл и др.) считают, что научение невозможно без подкрепления, положительного эффекта, испытываемого обучаемым от выполнения требуемой реакции.
Вторая группа представителей бихевиоризма (Э. Толмен, Э. Газри и др.) считает, что подкрепление вовсе не является необходимым для научения. На первый план они выдвигают смежность стимула и реакции.
Третья группа психологов (Б.Ф. Скиннер, Г. Разран и др.) придерживается компромиссной точки зрения: одно основано на законе эффекта, другое – на законе смежности; подкрепление для него не нужно.
В начале 1930-х гг. появились первые попытки расширить предмет бихевиоральной психологии за счет учета в исследовании не наблюдаемых прямо явлений (необихевиоризм). Э. Толмен пришел к выводу о необходимости введения понятия «промежуточных переменных», в качестве которых предложил рассматривать намерения, ожидания и знания. Таким образом, поведение в целом трактовалось Толменом как функция стимулов окружающей среды, промежуточных переменных (намерений, ожиданий, знаний – прошлого опыта, зафиксированного в системе сложившихся реакций), наследственности и возраста. Только рассматривая все эти факторы в совокупности, по мнению Толмена, можно адекватно описать поведение.
Толмен также ввел понятие «когнитивной карты», которая представляет собой целостные структуры представления мира. Наличие «когнитивных карт» было показано на примере поведения животных. Крыса, изучив устройство лабиринта, бежит к месту, где расположен корм вне зависимости от того, из какой точки начинает движение. Другими словами, она ориентируется не на последовательность движений, которые однажды привели ее к успеху (например, направо – налево – налево – направо), а использует целостное представление об устройстве лабиринта. Таким образом, дополнения Толмена значительно усложнили бихевиоризм и позволили его представителям анализировать более широкий круг явлений. Попытки построить все обучение на базе бихевиоризма оказались безуспешными, так как только небольшой объем человеческого опыта (в основном его психомоторный компонент) можно формировать таким путем. При попытках формирования осознанного и разумного поведения без ущерба для развития других интеллектуальных компонент структуры личности: логического, лингвистического, аналитического, синтезирующего, наконец, социального и морального обойтись не удается В настоящее время модификации бихевиоризма широко распространены в американской психологии и представлены прежде всего теорией социального научения.
Попытки построить все обучение на базе бихевиоризма оказались безуспешными, так как только небольшой объем человеческого опыта (в основном его психомоторный компонент) можно формировать таким путем. При попытках формирования осознанного и разумного поведения без ущерба для развития других интеллектуальных компонент структуры личности: логического, лингвистического, аналитического, синтезирующего, наконец, социального и морального обойтись не удается.

7. Оперантное обуславливание Ф. Скиннера + 8. Социально-когнитивное научение по А. Бандуре

http://imp.rudn.ru/psychology/psychology_of_person/6.html

Дата добавления: 2015-04-24