Сумочки милка

10.Когда-то на всем Охотском побережье не было деревни беднее, чем селенье Тыхмыть. О людях, живущих в Тыхмыть, даже песню-дразнилку сложили:

Живущие в Тыхмыть люди:

Первый войдет – вся голова в репьях.

Второй войдет – коса перетянута старой веревкой.

Третий войдет – на нем обувь из невыделанной рыбьей кожи…

О-о-о, в Тыхмыть живущие богатые люди! *

Да разве назовешь богатой такую жизнь? Ни веселья нет, ни достатка, ни сытости. Что ни дом – то крытая травой землянка или кривой балаган* из досок.

Да и одежда ничем не лучше. Не было у хозяек нисиней дабы*, ни белой парусины*. Потому всю одежду шили они из рыбьей кожи. И штаны, и обувь, и шапки, и подштанники – всё из рыбьей кожи. А ребятишки – те и вовсе голышом бегают, пока мороз не ударит.

Жил в бедной деревне неудачливый охотник ПыхтАнка*. Ни зверя, ни птицы добыть не мог. А верней сказать – не очень-то и хотел. Зверя выследить, поймать – целая наука.

Балаган – здесь: временное, непрочное жилище.

* Вольный пересказ песни, записанной от нивхской сказительницы Татьяны Улиты. Оригинальный текст опубликован в книге Н.А. Мамчевой «Музыкальные инструменты в традиционной культуре нивхов» (Южно-Сахалинск, 2012, стр. 273).

Даба́ – или «китайка», синяя хлопчатобумажная ткань, производившаяся в Китае.

Паруси́на – грубая ткань из пеньковой или льняной пряжи. Первоначально предназначалась только для изготовления корабельных парусов, позже использовалась и для шитья специальной, особо прочной одежды.

Пыхта́нка – нивхское мужское имя, образовано от глагола п”ыхтть – остерегаться кого(чего)-либо.

11. Знать надо много: где соболь, где лиса водится, какими тропами олень ходит. Да и самому не один день по тайге вслед за зверем пройти надобно. А Пыхтанка все мечтал: вот бы зверь сам охотнику в руки шел! Да только где же такое видано?

Из-за лени своей и оставался Пыхтанка без добычи. Редко-редко подстрелит зазевавшуюся куропатку или сонную рыбину из реки руками вытащит. Настал день, когда у Пыхтанки совсем от голода живот подвело. Пришлось ему на охоту собираться.

Отправился он вверх по реке, далеко-далеко в сопки зашел. Ставил петли на зайца, ставил на соболя – но, как ни силился, никого не поймал. К вечеру уморился охотник, сел на кочку отдохнуть – да вдруг прилип к ней!

Испугался Пыхтанка: «Ыныя́*! Что за лихо такое?! Что за место страшное? Верно, где-то рядом сам черт, пал-милк живет! Уходить поскорее надо!»

Вертится на кочке Пыхтанка и так и сяк – встать не может. А где-то поблизости сова* тревожно ухает, будто сказать хочет: «Уходи, уходи, охотник, покуда жив!».

Тут задрожала земля под чьими-то тяжелыми шагами, завыл жутко ветер. Кое-как ухитрился Пыхтанка оторваться от кочки, уполз поскорее в заросли.

Ыныя́ – здесь: возглас удивления.

Совы, по представлениям многих древних народов, предвещают зло, их следует опасаться. Совы отлично видят в темноте, обладают пристальным, почти немигающим взглядом, и потому считаются «всевидящими», «всезнающими», а иногда и злыми, потусторонними существами.

12. Смотрит – выходит на тропу пал-милк, страшный горный хозяин: ростом с лиственницу, однорукий, одноглазый. Одет пал-милк в восемь одежд, а на поясе у него пришито много красивых сумочек.

Любопытно стало Пыхтанке – для чего горному хозяину столько сумочек надобно? Для табака, для огнива* ли?... Подкрался тихонько Пыхтанка, изловчился и две сумочки с пояса срезал.

Повезло охотнику: не заметил милк воровства, не наказал человека, дальше своей дорогой пошел.

А Пыхтанка волнуется, думает: «Что в этих сумочках найду? Табак – хорошо! Сахар – хорошо… Железный нож – еще лучше…».

Развязал тесемки на сумочках, открыл. Первая полна звериных когтей и кусочков меха. Вот мех заячий, беличий, соболиный… птичьи перья… когти медведя, рыси и росомахи лежат...

- Что за бессмыслица? – оторопел охотник. – Зачем милку этот сор понадобился? Может, в другой сумочке что-то получше будет?

Заглянул во вторую. Замерло сердце: то, что в сумочке лежит, блестит красиво, мягким светом переливается... Неужто монеты или украшения серебряные?!

Да только и во второй сумочке находка – хуже некуда! Ничего, кроме рыбьей чешуи, нет!

Огни́во – кусок камня или металла для высекания огня ударом о кремень.

13. Осердился Пыхтанка. В сердцах бросил обе сумочки на землю! Смотрит – там, где упала рыбья чешуя, забились в траве несколько рыбин: зубастая кунджа, серебряная красавица-кета и даже огромный таймень.

Из другой сумочки выпали несколько меховых лоскутов, и поскакали в разные стороны две белки и испуганный заяц.

– Ыныя! Вот удача так удача! – обрадовался Пыхтанка. – Сумочки-то волшебные! С ними я лучшим охотником Ых-мифа* стану: и рысь, и росомаху добуду. А может, и шкуру Лохматого Соболя* принесу!...

И началась у Пыхтанки новая жизнь. Теперь никто не добывал столько лесных зверей, рыбы и птицы, сколько он. Куда бы ни пошел Пыхтанка, с пустыми руками в свое селение никогда не возвращался. Захочет – далеко в сопки на промысел уйдет. А захочет – отойдет всего-то на сто шагов от стойбища, оглядится сначала: не следит ли кто? Достанет из сумочки немного рыбьей чешуи, кинет на землю – и «улов» собирает! Так рыбачит – без реки, без воды вовсе. Или поставит в траве несколько петель, бросит перья и кусочки меха прямо в петли – и вынимает то рябчика, то зайца, то лисицу.

Конечно, Пыхтанка гордился своей удачей! Так гордился, что стал недобрым человеком. Жадным стал. Говорил, что выше него – только шамка* и небо.

Ых-ми́ф – так нивхи называли остров Сахалин.

Лохматый Соболь – самый главный соболь: самый большой, с наилучшим мехом. Встречается только в сказках.

Ша́мка – шаман. По верованиям многих народов – человек, способный в состоянии транса общаться с духами и излечивать болезни.

14. Бывало, попросят соседи у Пыхтанки немного рыбы – тот мимо пройдет, сделает вид, что не слышит. Или поделится одной-двумя рыбками – самыми крохотными, которыми даже ребенка досыта не накормишь. Об одном не подумал Пыхтанка – рано или поздно опустеют сумочки милка. Настал день, и ни одной рыбьей чешуйки, ни одного перышка не выпало из них.

С тех пор отвернулась от Пыхтанки охотничья удача. Ставил он самострелы, ставил петли, оленьей тропой ходил, у лисьих нор ловушки налаживал – а добычи нет никакой. Зверя в тайге – что звезд на небе, только в руки охотнику зверь не идет! Целый год Пыхтанка впроголодь жил. Отощал совсем, обносился. Было время – носил охотник теплую шубу, меховую юбку, ки* из оленьей шкуры. А теперь в лохмотья одевается, дырки в обуви травой киус* затыкает.

От стыда и от горя ушел Пыхтанка в лес, построил себе дом. Только дом такой, что даже птицы над ним смеются: стены из травы, крыша из листьев… Чуть сильнее ветер дунет – унесет дом вместе с хозяином!

Ки – легкая, удобная обувь из оленьей, нерпичьей шкуры.

Киу́с – сухая трава, которую нивхи клали в зимнюю обувь.

15. Долго горевал охотник, не знал, как дальше жить. Да однажды ночью вспомнил: если не с кем посоветоваться – сними шапку и посоветуйся с нею, так говорят старики. Снял Пыхтанка потертую шапку, положил на землю, сам рядом сел.

- Что мне делать теперь? – спрашивает. А шапка ему и отвечает:

- Ты карабчи́* – воровать шибко мастер. Иди опять к пал-милку, новую сумочку укради.

- Ый-ый, горько мне! Никогда не украду снова! Зачем к милку подошел? Зачем на чужое позарился? Нет мне удачи теперь! Ый-ый, беда!

- Хватит слезы лить! – говорит шапка. – Кто на месте сидит, никуда не движется – сам себя губит. Посмотри на небо. Видишь – «звезда в гости пошла*»… И тебе идти надо. Шагай вперед, а счастье тебя догонит.

Бедному собраться – только подпоясаться. Затянул Пыхтанка пояс потуже, осмотрел копье, самострел на плечо приладил и пошел куда глаза глядят.

Долго был в пути, все леса исходил, все горы. И однажды набрел на старый заброшенный то-раф*.

- Хорошо бы переночевать в нем, - думает.

Карабчи́ – вор, мошенник: от слова «карабчить» – т.е. «воровать» на упрощенном торговом языке, русско-китайском пиджине, который зародился в 18 веке и распространился по территории Сибири и Дальнего Востока. В русском просторечии сих пор употребляются некоторые заимствования из русско-китайского пиджина: «карабчить» (воровать), «чифанить» (есть), «ходя» (китаец) и др.).

«Звезда в гости пошла» – так нивхи говорили о падающей звезде.

То-ра́ф – зимнее жилище нивхов, полуземлянка сферической формы.

16. Только в жильё, которое долго пустует, просто так не войти. Надо окурить его ветками ойра*, листьями тыкр*. Проникнет дым во все щели, прогонит злых духов, если те успели поселиться в пустом доме. И как только зажег Пыхтанка обережные ветки, слышит – в темном углу будто засмеялся кто: «ки-ки-кик»!

- Кто тут? – спрашивает Пыхтанка. – Выходи, покажись, не делай мне зла!

Вышла из угла огромная Деревянная Ложка, говорит:

- Я давно тут в одиночестве живу. Скучно мне… Давай, охотник, с тобой поборемся! Покажи свою силу! Если выиграешь – твое желание исполню. А проиграешь – съем тебя!

- Я тебя не боюсь, - отвечает Пыхтанка, – нет у меня страха. Если силы не хватит – ловкостью возьму!

Сошлись, стали бороться. Равными по силе казались: то один верх возьмет, то другой. Долго, до утренних звезд боролись. К утру устал Пыхтанка, понял: еще немного – и одолеет его недобрый дух. Изловчился он, ухватил Деревянную Ложку покрепче и из последних сил перебросил через спину.

Страшный грохот раздался, ложка на три части разломилась, к порогу упала. Выскочил из ложки Деревянный Старичок – крохотный, не выше белки – и бежать! Но догнал его Пыхтанка, ухватил за пояс:

- Стой, ты куда?! Я тебя поборол?

- Поборол! – отвечает старичок, а сам злыми глазками охотника так и буровит.

- Значит, ты мое желание исполнить должен. Только сумеешь ли? Вон ты крохотный какой, ниже травы…

О́йра – можжевельник. Выполнял магическую роль оберега, так как, по представлениям нивхов, злые духи боятся веток, ягод и дыма этого растения. Можжевельник нередко жгли с другим сильным оберегом – тыкр (багульником).

17. - Что с того, что ростом мал?! Если захочу – могу что угодно исполнить! Могу тебя самым богатым нивхом сделать: будешь с купцами в Маньчжурию* ходить, мехами торговать. Могу тебя научить, как в любое животное обратиться: хочешь – в медведя, хочешь – в самую малую мышь! Или расскажу, как любую красавицу перьями кукушки околдовать!* А захочешь – от самого Солнца для тебя кусок золота отщипну!

Задумался Пыхтанка. Были у него волшебные сумочки, да не принесли ему счастья. Может, потому так случилось, что удачей своей он один пользовался, не делился ни с кем? Говорит охотник:

- Если ты, Деревянный Старичок, и вправду все можешь, сделай так, чтоб никто в нашей деревне больше горя не знал. Пусть охотникам всегда будет удача! Пусть в каждом доме будет много юколы*, пусть все будут здоровы и счастливы. Можешь ли так сделать?

- Я-то могу, - отвечает Деревянный Старичок. – Не сомневайся. Только и ты мне пообещай, что в эти края больше не вернешься, искать меня не будешь. Жил я без людей много лет – и дальше проживу. Я бороться больше ни с кем не хочу: вон как ты мне бока намял!

- Ладно, - засмеялся Пыхтанка. – Не стану тебя искать! А как мне отсюда в Тыхмыть вернуться?

Маньчжурия – древнее государство на Дальнем Востоке, когда-то объединявшее отдельные территории современного Китая, Монголии, а также российского Приамурья и Приморья.

Околдовать перьями кукушки – приворожить, зачаровать, привлечь к себе.

Ю́кола (ма) – вяленая, особым образом нарезанная на тонкие пластины, рыба.

18. - Об этом не думай. Отдохни, поспи немного... Вот тебе два листа морской капусты: на один ложись, другим накройся.

Так и сделал Пыхтанка. И вроде только глаза закрыл – как проснулся в Тыхмыть, в своем старом доме. А в стойбище к тому времени даже запах хорошей еды забыли. Сначала рассказу Пыхтанки никто не поверил. Посмеялись люди над ним, и как жили своей жизнью, так и продолжали жить. Только прошло немного времени, и стали они замечать – с каждым днем все больше охотничья добыча, все чаще дети смеются. Женщины, когда своих охотников с промысла встречают – по юкольным вешалам* бьют, радуются: знают, будет в деревне много мяса, много рыбы и нерпичьего жира.

Забыли в Тыхмыть про голодную жизнь, про холод и болезни. И у Пыхтанки жизнь наладилась. Бывало, поставит он десять петель, назавтра придет – в каждой петле или по серебристой лисе или по соболю. Люди говорили, даже Лохматого Соболя сумел Пыхтанка однажды добыть… Ну так всему, что говорят, верить не надо. Лохматый Соболь – он в сказках только, про то даже малые дети знают. А наша история – правдивая: как случилась, так и пересказалась.

*****

Говорят, некоторые охотники тоже встречали милка с волшебными сумочками. Но украсть хотя бы одну больше никто не решился. Да и к чему? Сильные руки и доброе сердце принесут куда больше счастья, чем волшебство.

Так-то вот. Сказано.

Ю́кольные вешала́ – тонкие деревянные жерди для развешивания и просушки рыбы.

Дата добавления: 2015-05-08