У предела 4 страница

– Я не очень понимаю, зачем я вам тогда? – Алексей пожал плечами. – По‑моему, есть интеллекты, более подходящие для «расширения», чем мои скромные данные…

– Пожалуй, так, – не стал спорить Кочетов. – Но возникли новые обстоятельства. Дослушайте меня до конца.

– Извините…

– Так вот. У нас появилась техническая возможность – пока только теоретическая – отправить в глубину «могильника» зонд.

– В черную дыру?! – ахнула Джейн.

– Именно, – сказал Кочетов. – Есть, опять же, теоретические выкладки о том, что измененные свойства пространства‑времени позволят пронаблюдать процесс катастрофы в реальном времени. И сделать соответствующие выводы. Мы исходим из теории, что время в «черной дыре» замирает в точке сингулярности…

Кочетов вдруг оттолкнулся от стола, отъехал в кресле и поднялся. Было видно, как он волнуется.

– Понимаете, о чем я говорю? Существует, пусть невысокая, вероятность того, что мы сможем пронаблюдать картину гибели высокоразвитой цивилизации «изнутри»! И если удастся установить причину, у нас, возможно, появятся шансы избежать подобной участи.

Кочетов прошелся вдоль переборки. К матовой поверхности был приклеен пленочный голо‑экран с меняющимися горными пейзажами. Координатор смотрел в иллюзорную даль, но, казалось, видел совсем другое.

Затем лицо его обрело деловитость, он повернулся к слушателям, заговорил сухим официальным тоном:

– Итак, около полугода назад к объекту Е‑976 отправился головной исследовательский рейдер. Об этом событии сообщалось в новостях, не было сказано лишь о подлинной цели экспедиции. Объект находится на пределе технической досягаемости, однако оборудование «Каскада» позволяет держать с ним связь практически в режиме реального времени…

– Вот откуда сверхлимитные энергозатраты… – машинально проговорила Джейн.

– На борту рейдера находится звено специально разработанных зондов, – говорил Кочетов. – Эти аппараты способны, не разрушившись, пробиться сквозь гравитационные поля «черной дыры» и, действуя самостоятельно, передать сигнал, модулируя гравиполе… Собственно, это технические подробности, которые в данном случае значения не имеют. А теперь то, что, напротив, имеет значение. Прежде всего, для вас, Лекс.

Алексей вздрогнул. Ему не понравился тон, с которым было сказано последнее.

Ингрид положила на стол плоскую коробочку проектора. Воздух перед стеной поплыл, формируясь в зыбкое изображение. Качество было неважное – даже удивительно, как удалось так испортить запись. Однако увиденное заставило сердце Алексея сжаться в тоскливом страхе.

Лицо. Человеческое, и, в то же время, какое‑то, неестественное – словно кто‑то неумело опробывал новую маску. И определяющим в странном выражении этого лица было… страдание…

Но главное… Главное заключалось в том, что это, подернутое помехами лицо, было его лицом!

– Черт… – пробормотал Алексей. – Где вы сделали эту запись? Я не могу вспомнить…

Лицо «записанного» Алексея менялось в страдальческих гримасах и вдруг уставилось на него, произнеся какую‑то беззвучную фразу…

Изображение пропало. Сердце Алексея тревожно билось, словно он только что столкнулся с призраком из самых глубин ада. Когда, кто это снимал? И главное – зачем?!

– Не напрягайте зря память, Лекс, – сказал Кочетов. – Мы проверили все земные архивы. Более того – провели обыск вашей личной видеотеки…

Алекс вспыхнул.

– Это было необходимо, – Кочетов развел руками. – Чтобы убедиться, что не было какой‑то случайности…

– И что же, не было? – хрипло проговорил Алексей. – Так откуда запись?

Кочетов странно скривился и сказал:

– Оттуда же. Со стороны объекта Е‑976.

Снова повисла пауза. Сказанное походило на бред.

Однако Алексей почему‑то почувствовал себя легче. Странное объяснение интуитивно показалось логичным.

– Выходит, я побывал в «черной дыре?» – усмехнулся он.

– Или побываете, – уточнил Кочетов. – Время и пространство в глубине такого объекта ведет себя странно. Важно другое…

Он сделал паузу и закончил:

– Сама возможность выжить и послать оттуда сообщение. Вот это действительно важно…

– А что… Что он… или я… говорит? – запинаясь от волнения, спросил Алексей.

– В структуре послания не удалось выделить закодированного звука, – сказал Кочетов. – Но на основании артикуляции с высокой долей вероятности можно предположить, что он, то есть, вы, Алексей, говорите.

– И что же?..

– «Я – человек».

Наступила тишина. Все невольно уставились на Алексея.

Он тут же ощутил приступ иррационального страха.

Зачем ему или тому, так на него похожему, констатировать и без того очевидный факт? Разве что «тот» Алексей имел какие‑то основание усомниться в своей природе?..

– С ума сойти… – прошептала Джейн. Рогов медленно кивнул.

– А вы уверены, что это действительно я? Или в том, что я болтаю со дна этой черной ямы? Или… – Алексей запнулся.

Кочетов помолчал, ожидая продолжения, и, не дождавшись, сказал:

– Мыслетроника все проверила: это вы с вероятностью девяносто восемь и девять десятых процента. А если изучить изображение внимательнее, можно заметить на его фоне созвездия и туманности, неизвестные земной науке – это тоже проверено мыслетроникой. Кроме того…

Кочетов покачал головой, словно не веря самому себе:

– Кроме того, это сообщение было получено более семи лет назад, а расшифровано – около пяти лет назад. И лишь совсем недавно путем мыслетронного анализа оно было соотнесено с реально живущим на Земле человеком…

– И о чем это говорит? – с волнением спросила Джейн.

– Это говорит о том, что Алексей послал это сообщение примерно в том самом возрасте, в каком пребывает в настоящее время, – неожиданно сказала Ингрид. Ее легкий акцент это лишь добавлял сказанному странности.

Алексей нервно рассмеялся:

– То есть, мне пора отправляться в эту чертову дыру?

– Вопрос пока так не стоит, – сказал доктор Плант. – Однако во всем этом нужно разобраться. Вы не находите?

Алексей молчал, пытаясь разобраться в собственных ощущениях.

– Завтра старт «Зевса», – сказал Кочетов. – Тщательно обдумайте, что бы вы хотели узнать. И вообще, помните: любые ваши соображения очень ценны для нас в такой обстановке. Ведь мы и сами до конца не понимаем вашей роли во всей этой истории…

Коснулся метки коммуникатора на виске и что‑то проговорил тихо. Чуть громче сказал:

– Наш сотрудник, Яков, будет сопровождать вас на территории комплекса. Он достаточно компетентен, чтобы ответить на любые ваши вопросы, касательно предстоящей миссии.

– Прямо‑таки, на любые? – не поверил Алексей.

– Разумеется, в пределах собственного допуска, – Кочетов развел руками. – Ну, что, господа, нам предстоит очень неблизкий путь. А пока все свободны!

Насчет свободы координатор проекта с оптимистическим названием «Дом на песке», пожалуй, преувеличил. Наверное, наивно было рассчитывать даже на относительную самостоятельность. Ведь на него, простого смертного, делали немалую ставку в раскрытии мрачных тайн бытия. А потому приставленного к нему рыжего полноватого парня Алексей воспринимал не иначе, как соглядатая. Впрочем, Яков оказался куда более приятным в общении, чем давешний сержант. Пожалуй, он был даже чересчур разговорчив.

– А почему именно «Дом на песке»? – поинтересовался Алексей, когда они брели к обзорной площадке: Яков обещал показать неплохие виды по ту сторону герметичной оболочки.

– Это же просто, – охотно отозвался Яков, самым непосредственным образом ковыряясь в ухе пухлым пальцем. – Исходя из последних данных, можно предположить, что наша цивилизация – вроде песчаного замка: красивая, большая, но обреченная на неизбежную гибель. И главное – непонятно от чего: то ли волной подмоет, то ли какой‑нибудь несмышленый малыш заденет, то ли просто пересохнет основание, и все само собой осыплется…

– Картинка не слишком радужная, – заметил Алексей. – Получается, что наша гибель действительно неизбежна. Вопрос только в причине…

– Ну, почему же! – азартно возразил Яков, даже покачал перед собой указательным пальцем. – Против воды можно выстроить плотину, стены замка – закрепить специальным лаком…

– А с «малышом» что делать? – поинтересовался Алексей. – Расстрелять ядерными ракетами?

– Зачем обязательно ядерными? – пожал плечами Яков. – В конце концов, достаточно отпугнуть. Пусть заплачет и к маме бежит.

– И тогда явится пьяный папа… – задумчиво произнес Алексей.

Яков похлопал редкими бледными ресницами и вдруг расхохотался:

– Я понимаю, это действительно смешно звучит! Но, с другой стороны, чтобы знать, как поступить – нужно понимать суть проблемы!

– И вы думаете, что подсмотрев при помощи зондов печальный конец «братьев по разуму», найдете решение? – усомнился Алексей.

– Не «найдете», а «найдем», найдем мы с вами, дорогой Алексей! – воскликнул Яков и даже потряс Алексея за плечо. – Ведь мы теперь, как говорится, в одной лодке! И вы даже не представляете, что это за лодка!

Алексей не представлял. Но прекрасно понимал, что все происходящее совершенно от него уже не зависит. И даже этот остряк Яков – всего лишь сдерживающий фактор, призванный отказаться от мыслей сбежать или впасть в депрессию. Потому что все было странно, страшно и… безнадежно.

Это трудно объяснить. Когда приобщаешься к практике походов за пределы отпущенных Богом возможностей, то и привычную повседневность начинаешь чувствовать по‑другому.

И сейчас снова мелькнуло не очень приятное ощущение, будто все уже предопределено. Он вступил на дорожку, которая бежит сама по себе, как бесконечная лента транспортера. Назовите, как угодно – рок, судьба – это не меняет сути.

Когда мозг занят ежедневными тренингами, выполнением поставленных задач, ему не остается ни сил, ни времени на пространные рассуждения. Теперь же свободного времени слишком много. И рядом нет того, кто отдает команды. И он – наедине с самим собой.

От этого становится особенно тяжко. И хочется лишь одного.

Приказа.

К смотровой площадке вел объемистый, совершенно прозрачный лифт. Кабина пряталась последи громадного холла, в зарослях каких‑то пальм и кустарников. Вообще, с дизайном на территории комплекса все было в порядке. Несмотря на, казалось, чрезмерно обширные пространства, здесь было довольно уютно. Архитекторы делали все, чтобы персонал, обреченный месяцами жить и работать посреди космической бездны, чувствовал себя, как дома.

Впрочем, когда пустынный лифт, рассчитанный, наверное, человек на пятьдесят, взмыл вверх по прозрачной же трубе, стало понятно, что понятие об уюте здесь, все же, специфическое. Лифт трижды выныривал в безвоздушную пропасть, разделяющую плоскости комплекса, и Алексею казалось, что до убийственного вакуума можно просто дотянуться рукой. И когда лифт замер, достигнув конечной точки, легче не стало.

Смотровая площадка была расположена на внешней поверхности выступа над крайней плоскостью комплекса, и над головой не было ничего, кроме звездного неба. Конечно, это всего лишь свойство материала, накрывшего сверху это экзотическое место, но, даже понимая это, Алексей невольно вжал голову в плечи.

– У вас случайно нет боязни открытого пространства? – поинтересовался Яков. Вовремя, ничего не скажешь!

В своем обычном, природном, состоянии Алексей не раз испытывал головокружение при виде высоты. И сейчас ему потребовалось усилие, чтобы взять себя в руки.

– Нет, – кашлянув в кулак, сказал он. – Все… нормально…

– А, ну и хорошо! – Яков расплылся в улыбке. – А то некоторые, почему‑то, даже в обморок здесь падают… Хотя купол прочный и способный к регенерации… Но вы только посмотрите – какая красота!

Алексей уже пришел в себя после первого впечатления и теперь мог более спокойно оценить увиденное.

Картина, конечно, впечатляла. Теперь стартовый комплекс казался гораздо сложнее и интереснее, чем по краткому первому впечатлению. Взгляд выхватывал многочисленные детали: сигнальные огни, мерцающие транспортные дорожки, направляющие грузовых платформ на поверхности; громадные манипуляторы, сложенные и втянутые в корпус, как ножки чудовищного насекомого; плоские, светящиеся изнутри окна, антенны и радарные установки; ползающие по тусклой металлической поверхности «капли» – то ли лифты, то ли еще какой вид транспорта; снующие, как муравьи, ремонтные киберы; огромные цифры и буквы нанесенные на внешнюю плоскость, уходящие в бесконечность причальные рукава и штанги…

И тот же черный силуэт, закрывающий полнеба…

– Это и есть «Зевс»? – спросил Алексей.

Яков молча кивнул.

– Почему в тени, без огней?

– Ты же сам понимаешь, – криво улыбнулся Яков. – Секретность. Ничего, что я на «ты»?

– Что же там такого секретного? – легкомысленно поинтересовался Алексей.

– Секретного? – задумчиво произнес Яков. – Половина десятилетнего бюджета Земли вместе со всеми колониями…

Алексей молча посмотрел на своего проводника. Снова уставился на чудовищную тень, обретшую теперь новое, таинственное и грозное содержание.

– Да… – проговорил он. – Представляю, что это такое – сохранить подобный проект в секрете…

– Нет, не представляешь, – бросил Яков. – Впрочем, это не наше с тобой дело. Наше дело – правильно применить затраченные средства.

Алексея передернуло. В голове крутились какие‑то фантастические цифры. Становилось страшновато.

– А что в нем особенного? – спросил Алексей, пытаясь разглядеть хоть что‑то в чернильной мгле. – То, что он такой громадный?

– Размеры определяются начинкой – сказал Яков. – Нам предстоит иметь дело с «черной дырой», а это, брат, такая штука…

– И что же, мы будем первые? – осторожно спросил Алексей, завороженный черной пустотой.

– В какой‑то мере, – сказал Яков. – Мы впервые будем работать с объектом активно. Пассивных разведчиков сброшено много – это необходимо для изучения параметров. Благодаря им мы знаем, хотя и приблизительно, чего ждать от этого «чуда природы»…

Яков вдруг насупился, и Алексей заметил это:

– Были жертвы, верно?

Яков нехотя кивнул:

– Мы потеряли разведывательный рейдер. Может, слышал? «Ермак» – про него официально заявлено, как о без вести пропавшем. Наткнулся на гравитационную аномалию. Мощности разгонных не хватило, чтобы вырваться.

– Он погиб? И все, кто на нем?..

– Наверняка, – голос весельчака Якова стал сух и колок. – Стандартный межзвездник не рассчитан такие перегрузки. Его просто смяло, как бумагу, а потом сжало в геометрическую точку. И все.

– Вы это видели?

Яков, прищурившись, взглянул на Алексея, невесело усмехнулся:

– Как можно увидеть то, что находится ПО ТУ СТОРОНУ? Оттуда даже свет вырваться не может. Одно слово – могила…

– Ну, да, конечно… – пробормотал Алексей.

Неловкую паузу нарушил знакомый, полный восхищения, голос:

– Как здорово! С ума сойти!

Яков немедленно обернулся, расплылся в улыбке:

– А, Джейн! Вы быстро освоились! Легко нашли площадку?

– Я знакома с проектом комплекса, – отозвалась Джейн, не глядя на Якова. Она любовалась звездами.

– Ну, конечно, же, – кивнул Яков. – Старший инспектор…

– Только здесь не слишком‑то чтят мой статус, – заметила Джейн.

– Это вам только кажется, – учтиво возразил Яков. – Раз уж вы попали в проект – считайте, что ваш допуск взлетел до таких высот…

– …падение с которых несовместимо с жизнью, – закончила за него Джейн. – Я все прекрасно понимаю, простите, не знаю, как вас звать…

– Все‑таки, в Комитет по этике набирают на редкость язвительных девушек, – не переставая улыбаться, сказал Яков. Похоже, его обаяние столь же непробиваемо, как и скепсис Джейн. – Давайте лучше дружить – нам предстоит неблизкая прогулка…

– Посмотрим на ваше поведение, – сказала Джейн. – Пока что вы не даете повода ни для доверия, ни для дружбы…

– Вот и славно! – с легкостью заключил Яков. – Думаю, мы найдем общий язык…

Джейн хотела что‑то возразить, но вдруг что‑то глухо стукнуло, заскрежетало, пол под ногами мелко завибрировал.

И случилось чудо.

Глаза словно кольнули тысячи иголочек, и мглу пробили сотни слепящих огоньков.

Сквозь черную тень проступило тело небывалого, титанического корабля.

«Зевс» проявился, выплыл из небытия. Вид этого корабля потрясал не только размерами, но и небывалой, какой‑то нечеловеческой конструкцией: изломанные, перекрученные линии, чудовищные иглы то ли антенн, то ли щупальцев. Присмотревшись, Алексей разглядел, что сложности дизайну добавляло то, что корпус не был монолитом. Очень странное впечатление – словно несколько отдельных кораблей сжали в гигантский кулак, слепив и деформировав, словно те были из сырой глины. Вместе с тем корабль был красив – словно странные, уродливые формы придавали ему особую эстетику и мощь…

Словно прочитав эти мысли, Яков, произнес, глядя на корабль:

– «Зевс» – не просто межзвездник. Это наше окно в мертвый мир. В чужой мир

Лицо его впервые стало серьезным, лоб перечеркнули морщины. Но он кашлянул, вернул себе веселый, беззаботный облик и сказал:

– Все, уважаемые! Рейдер прогревает силовую установку. Через пару часов скомандуют посадку.

– Но ведь вылет завтра? – заворожено разглядывая космическое чудище, сказал Алексей.

– Еще один реверанс в сторону секретности, – усмехнулся Яков. – Все пытаются запутать друг друга. На самом деле никто не знает, когда вылет. Все решает аналитический узел «Зевса»…

– Внимание! Всем участникам проекта срочно пройти посадочный контроль, – проговорил сверху приятный женский голос.

– Ну, вот, – удрученно произнес Яков. – Даже я ошибся…

Тут же из невидимого на фоне звезд лифта показались две фигуры в форме.

– Идем‑идем! – крикнул Яков и довольно бесцеремонно подтолкнул в спины Алексея и Джейн.

Отлет самого грандиозного межзвездника Земли произошел тихо и буднично. Яков сразу же потащил «подопечных» по запутанным переходам в небольшой зал с низким потолком. Здесь стояло несколько столиков с легкими стульями и обыкновенные автоматы, какие можно встретить в любом земном кафе. Яков принялся колдовать с сенсорными панелями, приговаривая:

– Нет лучшего способа борьбы со стрессом, чем хорошенько поесть. Вы чего желаете?

В воздухе распространился приятный кофейный аромат.

– Ничего, – сухо сказала Джейн, усаживаясь на краешек стула. По ее неудобной позе было видно, что она совершенно «не в своей тарелке».

– Пекинскую утку и устриц с трюфелями, – зачем‑то ляпнул Алексей.

Яков довольно хрюкнул и вернулся к столику с подносом. Помимо всего прочего там имелось три пластиковых бокала с шипучей жидкостью.

– Трюфелей не обещаю, но вот – отличные сэндвичи и кофе. И предлагаю выпить за отлет! Между прочим, вон тот автомат разливает шампанское, что интересно – под видом морковного сока. Но это – строго между нами…

Яков многозначительно поднял бокал.

– Так вот, куда уходят средства налогоплательщиков, – произнесла Джей. Но бокал все же подняла.

И, не чокаясь, опрокинула в себя залпом. Яков, не говоря ни слова, заменил ей бокал на полный. Джейн в замешательстве посмотрела на шампанское – и все повторилось снова.

Яков одобрительно рассмеялся и отправился к автомату, таинственным образом разливающему шампанское.

Алексей поднял бокал, пригубил. Он давно не прикасался к алкоголю. Сказал:

– Как‑то странно мы летим. Тихо, будто воры…

– Вот‑вот, – заметил Яков, звякая бокалами. – Я тоже ждал военного оркестра, салюта, полуголых девушек с цветами, поющих «алоха!»… Да только этого никак нельзя: мыслетроника подбирает время, чтобы проскочить незамеченными мимо караванных путей. Можно было бы уйти вне плоскости эклиптики – да так еще больше обратим на себя внимание.

– Еще бы, – усмехнулась Джейн. – Мы же сверкаем как новогодняя елка!

Шампанское несколько улучшило ее настроение. Но Алексею показалось, что на этом инспектору стоило бы остановиться. Но та многозначительно покачала в воздухе пустым бокалом. Яков услужливо подскочил с подносом.

– Думаю, бортовые огни уже погашены, – как бы между делом, заметил Яков. – Более того – задействована технология «невидимки»…

– Кто вы такой, Яков? – неровным голосом спросила Джейн. – все вы знаете, на корабле хозяйничаете. Что вы за фигура, а?

Яков неопределенно повел плечом:

– Ну… Считайте, что кто‑то, вроде гида, если хотите. Должен ведь кто‑то ввести вас в курс дела?

– Э, нет… – Джейн поводила перед собой длинным красивым пальцем. – Вы – стукач! Не отпирайтесь – вы самый настоящий стукач!

Алексей присмотрелся внимательнее: Джейн была уже изрядно пьяна. Надо думать, шампанское пришлось натощак.

Яков хмыкнул и сказал мягко:

– Ну, почтенная… старший инспектор, из ваших уст такие обвинения звучат, как минимум, странно…

– Э, нет… – все более настойчиво говорила Джейн, и глаза ее подернулись характерной поволокой. – Вы – матерый стукач! Вы шпион и…

Яков быстро коснулся виска, прошептал что‑то – и через несколько секунд Джейн уже подхватили под руки и повели прочь ладные ребята в летной форме. Из коридора лишь раз донесся ее бессвязный голос – и Алексей остался наедине с Яковом.

– И, все‑таки, я по другому себе это представлял, – сказал Алексей. – Как‑то все… Не по‑настоящему…

Яков с готовностью кивнул. Он сидел напротив, на месте Джейн, с аппетитом жевал сэндвич, шумно прихлебывал кофе.

– А ты отдыхай, дружище, – набитым ртом сказал Яков. – Все еще впереди. Я бы на твоем месте использовал каждую минуту свободного времени, каждый глоток кофе смаковал.

Алексей задумался на секунду – и принялся за сэндвичи.

Очень скоро стало понятно, насколько он заблуждался.

Не было ничего простого и будничного в этом полете. Лишь мастер приятного общения Яков сумел так ловко затуманить им взор. Неизвестно, какова его настоящая роль в проекте, но психолог он, несомненно, отличный. Алексей прикинул и решил – да, к нему, скорее всего, подослали именно психолога: кто еще смог бы так мягко и незаметно навязывать свою волю?

Отдельный бокс, доставшийся Алексею, был не намного просторнее того, на чартере. Единственное отличие – это свободная верхняя полка, да еще экранная панель во всю стену. Крохотный санузел тоже был совершенно стандартным. Сразу же возникал вопрос: на что же потрачено все это громадное внутренне пространство, которому страшной завистью позавидовали бы роскошные круизные корабли, катающие респектабельных туристов от Венеры к кольцам Сатурна?

…Проснувшись следующим утром (судя по судовым часам), Алексей привычно сел на упругом матрасе. Коснулся пальцами точек управления панелью. И отпрянул назад от неожиданности: вместо новостей или развлекательных программ в бокс ворвался холодный забортный космос. Звезды ползли куда‑то в сторону: видимо, «Зевс» совершал какой‑то маневр. Функции переключения каналов попросту не было. Быстрым движением Алексей отключил панель.

Однако зрелище его взбодрило. Алексей поднялся, втиснулся в душевую. Минут десять откисал под горячими струями. Заметил на прозрачной полочке бритвенные принадлежности. Нормальный «жилетт» с активным волнистым лезвием – не одноразовый, но новый. Универсальный гель с морским ароматом… Словно кто‑то успел свериться с его вкусами.

Впрочем, им обещали – снабдить всем необходимым. И на том спасибо.

Выбравшись из душа в окружении клубов пара, брезгливо посмотрел на одежду. И, не задумываясь, полез в стандартный плоский шкафчик. Даже не удивился, обнаружив там синюю летную форму с надписью на груди и спине:

A. STRELTSOFF

Свежее белье обнаружилось там же. Без сожаления отправил грязное тряпье в лоснящийся металлом мусорный бак. Тот заурчал, разбираясь с новым содержимым – переварить или отправить в стирку. Шут с ним, пусть думает…

Вышел в коридор. Стандартный корабельный коридор, с одинаковыми дверьми по обе стороны. На двери так же оказалась табличка, информирующая о том, что здесь обитает А. Стрельцов. Смущал только номер двери: «21705». Несмотря на размеры корабля трудно поверить, что здесь больше двадцати тысяч боксов. Посмотрел под ноги: пол был из легкой решетки, под ним угадывался другой уровень. Там ходили люди.

Стараясь запомнить маршрут, двинулся по коридору. Неожиданно вышел на середину перекрестка – и чуть не был сбит каким‑то транспортным средством: коридор выходил в более широкий проход. Шарахнулся в сторону. Мимо проползла обтекаемых форм штуковина неизвестного назначения с оранжевым проблесковым маячком в передней части. Судя по реакции и отсутствию окриков, управлялась штука мыслетроникой.

Однако надо быть осторожнее, подумалось мельком, похоже, безопасностью пассажиров на рейдере конструкторы не слишком обеспокоились. Или же надеялись на сообразительность техники. Алексей пошел вдоль стены по выделенной бегущим желтым пунктиром пешеходной зоне. Переборка неожиданно оборвалась вниз, вместо нее вдоль дорожки потянулось легкое ограждение, едва достающее пояса.

Внизу была пропасть.

Это походило на посадочную палубу в обсерватории «Каскад». Только здесь пространство было наполнено жизнью. С потолка бесчисленными толстыми лианами свисали какие‑то кабели, изгибающиеся трубы и полупрозрачные гофрированные шланги. Все это тянулось к парящим внизу «блюдцам» кранов‑манипуляторов. Мощные киберы то ли собирали, то ли чинили, то ли ломали что‑то к чертовой матери. Отсюда не разберешь. Но внизу творился просто ад кромешный: что‑то трещало, сверкало, искрилось ветвистыми разрядами и исходило густым смрадом.

Впрочем, последнее, скорее, поэзия: густые хлопья то ли дыма, то ли пара со свистом втягивались вентиляцией. В воздухе же царила стерильная альпийская чистота.

Постояв немного над пропастью, полюбовавшись картинами промышленного безумия и инстинктивно уклонившись еще от одной автоматической платформы, Алексей побрел дальше.

Все это, конечно, интересно, но мало помогает в составлении картины происходящего. Алексей невольно вспомнил древнюю сказку, в которой надо было лететь туда, не знаю куда, и загрузиться под завязку тем, не знаю, чем. Или что‑то в этом роде. По крайней мере для него ситуация складывалась именно таким образом…

Позади отчетливо послышался топот. Алексей обернулся и фыркнул: на бегу затягивая шов летного комбеза, несся Яков. На голове его была белая промышленная каска, вторую он, вместо приветствия, нахлобучил на голову Алексея.

– С добрым… утром… Лекс, – превозмогая одышку, проговорил он. – Не думал, что в такую рань встанешь… Тут небезопасно… В одиночку не стоит, пока не освоишься…

– Ничего, – сказал Алексей. – Теперь я в каске.

И не спеша, пошел прочь. Яков последовал за ним.

– Куда это ты намылился, Лекс?

– Да так, гуляю. Хорошо тут у вас, свежо и просторно. Как в лесу.

– Чего? М‑да… Ладно, все это здорово, но в командном «пузыре» совещание перед разгоном. Тебя тоже лицезреть хотят…

– Ну, пойдем, – равнодушно сказал Алексей.

Командный «пузырь» вполне оправдывал название: огромный зал, размером со стадион вместе с трибунами имел форму сплюснутого прозрачного пузыря, плывущего в звездной пустоте. Алексей подавил неприятный комок, немедленно подступивший к горлу. Пора было привыкать к подобной обстановке. Он просто глубоко вдохнул и последовал за своим прилипчивым провожатым.

Удивлял также покатый пол, плавно переходящий в стены. Странный дизайн простой логикой объяснить не получалось, стоило спросить при случае специалистов.

Посреди зала расположилось несколько групп – летунов в синей форме и научников – в насыщенно желтой. Алексей невольно задался вопросом: отчего у него не желтая форма? Он ведь ближе к исследовательской группе, хоть и является всего лишь опытным материалом…

Яков вел его прямо к желтой компании. Их заметили издали, и от группы отделилась фигура, направившись навстречу.

Алексей с трудом узнал Кочетова: он еще не видел его таким – приветливо улыбающимся.

– А, Лекс, дружище! – воскликнул Кочетов, будто увидел старого друга, и в этом возгласе Алексей не услышал фальши.

Все‑таки, очень цельный человек, этот Кочетов. Редкая фигура, сильная. Таким Алексей завидовал с детства: у них все получалось легко и с удовольствием, они прямо шли к своей цели и непременно добивались успеха, их любили самые лучшие девушки. Особенно убивало понимание того, что это – природное, словно дар божий. И состязаться с таким в чем бы то ни было просто не имеет смысла…

Мысль эта мелькнула – и растворилась.

Кочетов уже хлопал его по плечу тяжелой ладонью:

– Ну, как освоились, Лекс? Как бокс? Как вам вообще «Зевс»?

– Впечатляет, – признал Алексей, чуть поморщившись от дружелюбно‑болезненных ударов. – Правда, не очень понятно, почему здесь такие бурные работы идут непосредственно перед прыжком? Разве не должно быть все законсервировано, зафиксировано?..

Яков, замерший в отдалении со сложенными на груди руками, посмотрел на Алексея с уважением. Кочетов серьезно кивнул:

Дата добавления: 2015-05-08