История Русской армии 61 страница

Между Вислой и Бугом, куда был направлен вражеский удар, у нас были остатки 3-й армии (11 пехотных и 2 кавалерийских дивизии) и группы Олохова (8 пехотных и 3 кавалерийских дивизии). На них ломили IV австро-венгерская армия эрцгерцога Иосифа Фердинанда (14 пехотных дивизий) и XI германская армия Макензена (17 пехотных и 1 кавалерийская дивизии). В 3-й армии - X, XV, IX, XIV, III Кавказский, XXIV армейский корпуса (XV еще не в полном составе); у генерала Олохова - XXIX, II Кавказский, V Кавказский и XXIII армейский корпуса. Всего 19 пехотных и 5 кавалерийских дивизий, совершенно обескровленных, против 31 пехотной и 1 кавалерийской дивизий Макензена.

Всего 69,5 пехотным и 21 кавалерийским дивизиям Северо-Западного фронта противостояло 80,5 пехотных и 11,5 кавалерийских дивизий неприятеля - почти сплошь германских, с сильнейшей вдвое артиллерией и неограниченным запасом снарядов.

Три армии Юго-Западного фронта стали выходить из-под главного удара врага, и кризис в них после падения Львова стал идти на убыль.

8-я армия генерала Брусилова (11 пехотных и 3 кавалерийских дивизии) отходила на Волынь, имея дело со II австро-венгерской армией произведенного за взятие Львова в фельдмаршалы Бем Ермоли (12 пехотных и 2 кавалерийских дивизии). 11-я армия генерала Щербачева медленно отступала в Восточной Галиции, задерживаясь на рубежах левобережных притоков Днестра. Ее 7 дивизиям противостояло 9 дивизий Южной германской армии Линзингена. 9-я армия генерала Лечиц-кого сообразовала свой отход с соседом - отступление генерала Щербачева в ночь на 21 июня с Золотой Липы побудило ее оставить Галич и превосходную Галицкую позицию. 11 пехотным и 6 кавалерийским дивизиям здесь противостояло 10 пехотных и 5 кавалерийских дивизий неприятеля. На всем же Юго-Западном фронте против наших 29 пехотных и 9 кавалерийских дивизий действовало 31 пехотная и 7 кавалерийских дивизий австро-германцев.

В 8-й армии - XII, VIII, XVII, VII армейские корпуса (XXVIII отправлен на Северо-Западный фронт). В 11-й армии - XVIII, VI и XXII (четные бригады которого отправлены на Северо-Западный фронт). В 9-й армии - XXXIII, XI, XXXII и XXX корпуса.

Если считать с резервами армейских групп, то нашим 108 пехотным дивизиям, 16 стрелковым бригадам и 35 конным дивизиям противостояло 123 пехотных и 21 кавалерийская дивизии противника. Превосходство неприятеля в пехоте следует считать примерно на треть (у нас больше батальонов, у врага батальоны гораздо сильнее), а в артиллерии - совершенно подавляющим.

Предвидя критический период, генерал Алексеев озаботился созданием сильных резервов и вывел заблаговременно в свой резерв из 12-й армии гвардию, из 2-й II Сибирский и VI Сибирский корпуса и из 4-й - XXXI армейский корпус. Кроме того, как только 3-я армия поступила в его ведение, он снял с ее фронта XXI корпус и укомплектовал его. Всего в резерве Северо-Западного фронта и Ставки находилось к середине июля 17,5 пехотных и 5 кавалерийских дивизий.

План верховного германского командования был уничтожить русскую вооруженную силу двусторонним - по Шлиффену - охватом Царства Польского. Макензен с IV австро-венгерской и XI германской армиями должен был нанести сокрушительный удар между Вислой и Бугом с юга на север, а Галльвиц со своей XII - не менее мощный удар на Нарев с севера на юг. Двигаясь навстречу друг другу в район Седлеца, они должны были окружить нашу 2-ю и 4-ю армии (а также остатки 1-й и 3-й), захватить их в мешок и этим громовым ударом вывести Россию из строя воюющих.

Соглашаясь с основной этой идеей двустороннего охвата - Канн, Гинденбург и Людендорф настаивали, однако, на выполнении его не XII армией Галльвица, а Х Эйхгорна - в обход Ковно на Вильно и Минск. Танненбергские победители мечтали захватить таким образом в свои сети еще 10-ю и 12-ю наши армии, явно теряя чувство меры.

На наше счастье, у Фалькенгайна не хватило авторитета заставить Гинденбурга принять свой план. Кайзер колебался, щадя самолюбие как своего начальника штаба, так и спасителя Восточной Пруссии. Решено было вести на севере одновременно два главных удара - Х армией на Ковно - Вильно - Минск и XII армией на Пултуск - Седлец, навстречу Макензену. Таким образом, неприятель разбросал свои усилия, мы получили два сильных удара, но это было лучше, чем получить один смертельный.

Ведение удара с юга на север группой армий Макензена было возложено на австро-венгерское верховное командование, которому был подчинен Макензен. Однако фельдмаршал Конрад посмотрел на эту операцию с чисто австрийской - и узкоавстрийской - точки зрения. Заботясь прежде всего об освобождении Галиции, он смотрел не столько на север, сколько на восток, не столько на Вислу и Буг, сколько на Збруч. В замышлявшейся операции он видел прежде всего средство оттолкнуть подальше русских от императорско-королевских земель, и он не решился ослабить свое восточное направление ради северного. Из 69 подчиненных ему от Пилицы до Прута дивизий он направил для решительного удара от Вислы до Буга только 35 - едва половину.

Вопросом жизни и смерти для русской армии был заблаговременный вывод 2-й и 4-й армий из польского мешка и отвод всего Северо-Западного фронта на линию примерно Ломжа - Ковель. Генерал Алексеев так именно и полагал, но он был связан категорическим Ни шагу назад! Ставки.

* * *

Перестроив по взятии Львова фронт более на север, фельдмаршал Макензен перешел в наступление 12 июня. Свою фалангу он направил на стык 3-й армии и группы Олохова. В то время, как IV австро-венгерская армия вела довольно вялые бои с нашей 3-й, XI германская армия в результате ожесточенного Томашовского сражения с 13 по 17 июня отбросила группу Олохова на Грубешов. Удар фаланги с особенной силою пришелся по XXIV армейскому корпусу (левофланговому 3-й армии), четыре дня сдерживавшему главные силы XI германской армии. Памятной осталась атака корниловской 48-й дивизии через реку Танев по горло в воде. В 10 наших атакованных дивизиях не было и 40000 человек, в 8 атаковавших германских было 60000 с совершенно подавляющей артиллерией.

Макензен не развил этого чрезвычайно опасного для нас удара. Он задержал XI армию и обратил свое внимание на развитие операций IV. А тем временем генерал Алексеев принял срочные меры для парирования удара.

Генералу Олохову был дан из резерва фронта XXXI армейский корпус и приказано удерживать Холм во что бы то ни стало. А на правый берег Вислы, на пути к Люблину, был переведен левый фланг 4-й армии генерала Эверта - часть Гренадерского и весь XXV армейский корпус, что позволило сжать влево, в угрожаемом направлении, весь фронт 3-й армии.

21 июня Макензен атаковал IV австро-венгерской армией правый фланг нашей 3-й армии, но в четырехдневном Таневском сражении (с 21 по 24 июня) был отражен, причем наши гренадеры, XXV и XV корпуса (этот последний перешел из 3-й армии в 4-ю), нанесли войскам эрцгерцога крупное поражение при Уржендове. В боях при Вильколазе и Уржендове с нашей стороны особенно отличился XXV армейский корпус генерала Рагозы, а в его составе сибирские гренадеры полковника Токарева, отказавшиеся от поддержки; отличилась и 3-я гренадерская дивизия генерала Киселевского. Нами взято в плен 297 офицеров, 22 463 нижних чина и 60 пулеметов.

В последних числах июня в 3-ю армию подошли II Сибирский, Гвардейский и VI Сибирский корпуса, влившие свежие силы в ее обескровленное тело. Группа Олохова была преобразована в 13-ю армию, и во главе ее поставлен герой Томашова генерал Горбатовский.

В свою очередь усилился и противник. XI германская армия, ставшая слишком громоздкой (20 дивизий), выделила из своего состава Бугскую армию, которую принял генерал Линзинген, замещенный во главе Южной армии генералом графом Ботмером228. Одновременно с левого берега Вислы на Буг была переведена и I австро-венгерская армия генерала Пухалло229, доведенная до 6 пехотных и 3 кавалерийских дивизий. Всего в районе между Вислой и Бугом неприятель сосредоточил 40 пехотных и 8 кавалерийских дивизий против наших 31 и 7,5 кавалерийских дивизий. За исключением 11 подошедших из резерва и с левого берега Вислы, наши дивизии равнялись полкам. Против нашего Юго-Западного фронта в Восточной Галиции было оставлено 26 пехотных и 6 кавалерийских дивизий. Наконец, против левобережной группы 4-й армии (5 пехотных и 1 кавалерийской дивизий) оставлена равносильная ей группа Войерша.

3 июля группа армий Макензена перешла в наступление. IV австро-венгерская и XI германская армии атаковали нашу 3-ю армию, начав Красноставское сражение. Бугская и I австро-венгерская армии нажали на 13-ю, где завязалось сражение под Грубешовом.

Под Красноставом 5 июля прусская гвардия разбилась о русскую. Однако Макензену удалось прорвать II Сибирский корпус на стыке 3-й и 13-й армий, и генерал Леш осадил 3-ю армию назад, несмотря на протесты командира Гвардейского корпуса генерала Безобразова, которому хотелось развить свой успех. IV австро-венгерская армия была отражена по всему фронту. Генерал Леш ликвидировал прорыв во II Сибирском корпусе весьма неумело, вводя резервы пачками.

В Грубешовском сражении с 2 по 8 июля Линзинген не добился каких-либо успехов, разбросав свои силы, и Горбатовский держался семь дней против Бугской и I австро-венгерской армий. За 7 дней армии Макензена продвинулись только на 12 верст, что дает некоторое понятие о поразительной стойкости наших войск.

Генерал Алексеев разгадал план неприятеля. Он сознавал, что одновременно с ударом Макензена между Вислой и Бугом разразится удар Гинденбурга по Наревскому фронту. В предвидении этого он на совещании в Седлеце 24 июня потребовал для своего фронта свободы маневра и снятия непременной задачи удерживать Варшаву. Ему удалось добиться относительной свободы действий.

24-го же июня 2-я армия получила приказание отступить на Варшавские позиции. 4-й армии надлежало согласовать свой отход со 2-й - наступление Войерша 6 июля ускорило ее отступательный маневр. 1-й армии предписывалось прикрыть всю операцию от более чем вероятного удара с севера. Осовец, Варшава и Ивангород получили приказ считаться только укрепленными позициями. Дни нашего владычества в Польше были сочтены.

30 июня XII германская армия генерала Галльвица под гром ураганного огня 1400 орудий обрушилась на позиции нашей 1-й армии генерала Литвинова, прикрывавшей линию Нарева. Весь удар фон Галльвиц направил на стык между I Сибирским и I Туркестанским корпусами (генералы Плешков и Шейдеман).

По окопам 2-й и 11-й Сибирских дивизий в этот день было выпущено 2000000 снарядов, что достаточно было для испепеления нескольких армий (наша артиллерия смогла ответить 50000 выстрелов). Но 2-я Сибирская дивизия отразила вюртембергский 13-й корпус, а 11-я дивизия в беспримерном бою отбила 6 дивизий 17-го и 11-го корпусов. В боях 30 июня 2 русские дивизии в необычайно трудных условиях сдержали 8,5 германских. Во 2-й Сибирской дивизии от 5-го стрелкового полка, героев Цзинь-Чжоу и Высокой, к концу боя осталось только 150 человек. В 11-й Сибирской дивизии отряд из 7 батальонов и 22 орудий в окопах полевого профиля отразил 33 германских батальона с 256 орудиями. Соверши такие дела не русские войска, а иностранные, о них бы твердил весь мир!

Геройская стойкость этих двух дивизий разбила в прах все расчеты Гинденбурга. Третье Праснышское сражение с 30 июня по 4 июля вместо разгрома всего русского Северо-Западного фронта закончилось лишь отступлением нашей 1-й армии. Был момент - 3 июля, когда немцам уже удалось прорвать фронт под Нерадовой и все казалось потерянным, но 1-я армия была спасена исключительной по героизму и самопожертвованию атакой митавских гусар, поддержанных донцами 14-го полка. Митавцы, заработавшие здесь георгиевский штандарт, лишились своего героя командира полка полковника Вестфалена и 400 гусар.

Несмотря на более чем посредственное, безнадежно пассивное управление штаба 1-й армии, войска вышли из этого исключительно трудного положения с честью и без чрезмерных потерь. Всего в Третьем Праснышском сражении приняло участие 10 германских дивизий (177000 человек) с 1382 орудиями против наших 5,5 пехотных и 3 кавалерийских дивизий (107000 человек) при 377 орудиях. Потери германцев - 199 офицеров, 8872 нижних чина. У нас убыло 391 офицер и 39464 нижних чина (в том числе 16000 нижних чинов при 40 только офицерах, главным образом, раненые, попали в плен). Нами потеряно 12 орудий и 48 пулеметов, что маловато, когда имеют претензию взять в плен сразу шесть армий да еще по рецепту самого Шлиффена. Германская кавалерия 3 июля, по примеру митавских гусар, тоже хотела было атаковать в конном строю, но была принята в штыки, опрокинута и переколота 21-м Туркестанским стрелковым полком, повторившим у Завад подвиг бутырцев и ширванцев под Красном. Мы сохранили за собой всю линию Нарева.

Одновременно с главным ударом XII армии на Прасныш перешла в частичное наступление в ломжинском направлении и VIII германская армия, которой удалось несколько потеснить наш V армейский корпус 12-й армии.

12-я и 1-я армии (эта последняя, усиленная IV и XXI корпусами) осадили на линию Нарева. 6 июля Ставка, наконец, разрешила генералу Алексееву отвод 2-й и 4-й армий за Вислу. В этот же день группа Войерша сильным ударом прорвала Гренадерский корпус у Илжанки, что побудило генерала Эверта отвести в ускоренном порядке 4-ю армию на правый берег, сохранив, однако, Ивангородский тет-де-пон.

Смертельная опасность, уже более месяца нависшая над 2-й и 4-й армиями, сейчас уже надвинулась вплотную. Участь всей российской вооруженной силы зависела теперь от стойкости 12-й и 1-й армий на севере по Нареву, 3-й и 13-й - на юге у Люблина и Холма. Четырем этим армиям предстояло отразить чудовищный двусторонний охват семи неприятельских армий, в сравнении с которым маневр Аннибала был игрушкой.

Эта решительная операция завязалась 9 июля на юге ударом Макензена на Люблин - Холм и на севере ударом Гинденбурга по Наревскому фронту на Рожаны и Пултуск. Два этих одновременных генеральных сражения и решили кампанию 1915 года.

Направив IV австро-венгерскую армию на стык 4-й и 3-й армий, Макензен обрушился XI германской армией на нашу 3-ю, тогда как Линзинген с Бугской и I австро-венгерской атаковал 13-ю после неудачной попытки выиграть ее левый фланг. В боях с 3 по 5 июля I австро-венгерская армия прорвалась было на Владимир-Волынский, но встречным ударом нашей 13-й армии была отброшена за Буг. По существу, это было скорее усиленной рекогносцировкой. Макензен не назначил сюда, в опаснейшее для нас направление, достаточных сил.

Сражение завязалось 9 июля, и уже на следующий день, 10-го Макензен получил отпор. 3-я и 13-я армии огрызнулись по всему фронту - и весьма чувствительным для германцев образом. У Пясков 19-й пехотный Костромской полк IX армейского корпуса неистовым порывом захватил 17 германских орудий. У Борка, в VI Сибирском корпусе, стрелки 14-го Сибирского полка взяли 9 гаубиц. У Реиовца взято 500 пленных и 6 орудий и на реке Ож - 1000 пленных и 4 орудия. Германская артиллерия платилась за свою дерзость. Все эти дни, пользуясь почти полным молчанием нашей артиллерии, она выезжала сплошь да рядом на 2000 шагов и громила наши линии прямой наводкой. Вслед за тем им пришлось тринадцать дней сдерживать натиск неслыханной силы. Памятны остались Реиовец, Сенница

Королевская, Кулик Верещин, Крупы, Лысая Гора - места, где целые дивизии бросались в штыки и сметались без остатка. Войска Леша и Горбатовского истекали кровью, все время наскакивая на врага, но не оставили в руках его трофеев. Германские сообщения гласят о взятии группой армий Макензена во всех боях у Люблина - Холма 21000 пленных и одного орудия230. Мы взяли 36 пушек и до 5000 пленных.

17 июля был покинут Люблин, 19-го пал Холм. Генерал Алексеев не счел нужным истощать и без того обескровленные войска в попытках отобрать их обратно. Он отвел 3-ю армию за Вепрж, а 13-ю - за Буг.

Тем временем 4-я армия успешно сдерживала своими левофланговыми корпусами IV австро-венгерскую. Все внимание генерала Эверта было устремлено на содействие 3-й армии под Люблином. Этим воспользовался Войерш и, коротким ударом форсировав 16 июля у Сенно Вислу, утвердился на правом ее берегу. Все попытки правофланговых корпусов Эверта отогнать его за Вислу не увенчались успехом. Не доверяя австрийцам, Войерш поменял местами свои два корпуса ландверный прусский и 12-й австро-венгерский. Удар на Сенно пришелся по стыку XXXVI и XVI корпусов, и безуспешные контратаки стоили этому последнему больших потерь.

Пока в 4-й, 3-й и 13-й армиях разыгрывались эти бои, Наревский фронт тоже переживал критические дни. В ночь на 10 июля VIII германская армия яростно атаковала Рожанский тет-де-пон - и эта атака послужила сигналом для общего сражения на фронте 140 верст от Осовца до Новогеоргиевска.

Оба наших фланга (правый - 12-я и левый - 1-я) упирались в означенные крепости, и немцам оставалось штурмовать линию Нарева в лоб. Задача эта оказалась непосильной для войск Шольца и Галльвица, несмотря на двойное их превосходство в числе пехотных дивизий и пятерное в артиллерии.

Пользуясь мелководьем Нарева, VIII германская армия форсировала его в нескольких местах. 12 июля армии Галльвица удалось овладеть Пултуском, но XXI армейский корпус контратаками воспрепятствовал распространению ее на левом берегу.

Чтение германских источников вызывает у нас справедливую гордость. Немецкие авторы подчеркивают беспредельную самоотверженность и непревзойденную храбрость всех здесь участвовавших русских войск, руководимых к тому же с большим искусством. 9 июля под Пултуском дрогнул 117-й пехотный Ярославский полк. Тогда временно командовавший 40-й пехотной дивизией генерал Ельшин верхом подъехал к заколебавшимся ярославцам, собрал полк в резервную колонну и под ураганным огнем немецкой артиллерии произвел полку скобелевское учение. Характерна поэтому и переоценка наших сил.

Контрнаступление 13 июля, веденное XXI армейским корпусом генерала Шкинского совместно с частями IV армейского корпуса и остатками сибиряков, расценивается солидным трудом генерала Шварте, как произведенное по меньшей мере восемью корпусами, когда у нас там не было и 5 дивизий! Другие немецкие авторы говорят даже о 20 русских дивизиях. В июльских боях по Нареву наши 12-я и 1-я армии лишились до 150000 человек. По немецким сведениям, трофеи VIII и XII армий составили 270 офицеров и 75000 нижних чинов пленными, главным образом, раненых231. Мы потеряли 60 орудий и 130 пулеметов.

В то же время жестокое побоище шло на стыке 12-й и 1-й армий у Рожан, где IV Сибирский корпус отражал яростные атаки армии Шольца. 18 июля VIII германской армии удалось потеснить нашу 12-ю и захватить Рожаны, но все ее атаки от Ломжи до Остроленки были отражены I и V армейскими корпусами. 18 июля фронт IV Сибирского корпуса был прорван у Тсиска, но положение восстановлено конной атакой 1-й отдельной кавалерийской бригады - архангелогородских драгун и иркутских гусар.

Положение 12-й нашей армии, несмотря на потерю Рожан и огромный урон в IV Сибирском корпусе, было вполне устойчивым. Хуже обстояли дела под Пултуском в 1-й армии, где генерал Литвинов был настроен весьма пессимистически. Генерал Алексеев предписывал 1-й армии проявить предельное упорство для того, чтобы дать возможность 2-й отойти за Вислу. На наше счастье, XII германская армия не наседала: фельдмаршал Гинденбург, не сочувствовавший, как мы знаем, Наревской операции, держал фон Галльвица накоротке и не дал ему средств развить успех. Обе германские армии, форсировав в нескольких местах Нарев, оказались не в состоянии продолжать операцию за Наревом на сообщения Северо-Западного фронта. Германский план по Шлиффену потерпел полное крушение. Вывод русских армий из польского мешка был обеспечен, хоть и куплен дорогою ценою.

Эвакуация Передового театра шла весь июль месяц. Возникал вопрос: что эвакуировать в первую очередь - Варшаву или Новогеоргиевск? Ставка высказалась за разгрузку в первую очередь Варшавы, не представлявшей между тем никакого стратегического значения. Ценнейшие военные материалы и запасы Новогеоргиевска оставлялись на произвол судьбы. Железнодорожные пути были забиты, подвижного состава не хватало. Из варшавских дворцов и музеев стали вывозить картины, статуэтки, гобелены, шляхетские архивы Речи Посполитой. А рядом, в Новогеоргиевске, оставлялось 1100 орудий, огромные запасы - свыше миллиона снарядов, и это в то время, когда на фронте каждый патрон был на счету.

21 июля войска 2-й армии тронулись с Варшавских позиций. 22-го был оставлен Ивангород - на левом берегу Вислы не осталось ни одного русского солдата. А 23 июля при звуках гимна Еще Польска не сгинела полки IX германской армии Леопольда Баварского вступили в покинутую русскими Варшаву.

* * *

В первой половине июля весь Северо-Западный фронт содрогался от бешеных ударов неприятельских армий - содрогался, но держался.

Одновременно с ударом VIII и XII армий на Нарев фельдмаршал Гинденбург повел вспомогательную операцию в Курляндии. Результатом явилось сражение под Шавлями между Неманской армией генерала фон Белова и нашей 5-й армией генерала Плеве.

Шавельское сражение началось 1 июля. Первоначальный германский удар по нашему правому крылу - на Митаву - был отражен, но 7 июля перешла в наступление южная группа неприятеля, форсировав Дубиссу и овладев Шавлями. В последовавших боях левое крыло 5-й армии было обойдено, и неприятель вклинился между 5-й и 10-й армиями в поневежском направлении. Заняв 14 июля Поневеж, фон Белов смог бы идти на Вильно, в тыл 10-й армии и всему Северо-Западному фронту - войск у нас здесь почти не было. Но германский генерал предпочел менее рискованное митавское направление. 2 августа Неманская армия заняла Митаву и оккупировала почти всю Курляндию.

В Шавельском сражении участвовало с немецкой стороны 7,5 пехотных и 5,5 кавалерийских дивизий - 115000 человек и 600 орудий (1-й резервный, 39-й резервный, 1-й кавалерийский корпуса и несколько групп). У нас в 5-й армии 7,5 пехотных и 7,5 кавалерийских дивизий слабого состава - 107000 человек и 365 орудий (VII Сибирский корпус генерала Сулимова, только что образованный, XIX - генерала Долгова, III - генерала Зегелова и XXXVII - генерала Лисовского).

Обе армии - и русская и германская - составили по две группы в 50 верстах одна от другой - у Митавы и Шавлей. Прикрывавший Митаву VII Сибирский корпус, наспех сколоченный из необученных и плохо вооруженных людей, понес огромные потери. Положение здесь спасли кавказские стрелки 1-й бригады лихой ночной (на 5 июля) атакой, во время которой взято было 500 пленных, 2 орудия и 7 пулеметов. В боях вокруг Шавлей фон Белов пытался окружить III корпус, но безуспешно - он действовал медленно и чрезвычайно осмотрительно. В поневежских боях был приведен в расстройство XXXVII армейский корпус.

Наши потери во всю эту операцию - до 50000 человек, из коих 24000, включая сюда и раненых, взято в плен. Немцы взяли 23 орудия и 40 пулеметов. Их потери невелики и не должны превышать 8000 - 10000 человек. Обращает на себя внимание быстрота, с которой энергичный Плеве схватывал обстановку и принимал решения. Для принятия всех мер по парированию удара на Митаву потребовалось всего три часа. У Рузского на это ушло бы не менее пяти дней (вспомним Лодзь).

Генерала Алексеева эти неудачи вначале не беспокоили. Поневежское направление лежало в стороне от главного и опаснейшего германского удара, а волевой Плеве выходил с честью и не из таких положений. Дальнейший оборот дел встревожил, однако, русского военачальника, показав слабость и необеспеченность армий правого крыла.

С благополучной эвакуацией Передового театра и минованием кризиса на Нареве и Буге помыслы генерала Алексеева обратились на север. В двадцатых числах июля он отправил в Виленский район 3 дивизии и в дальнейшем проектировал перебросить туда 2-ю армию, с тем, чтобы, сосредоточив у Ковно Вильно сильный маневренный кулак, повести встречный удар во фланг наступающим германским армиям.

* * *

Отходя с Вислы, штабу Северо-Западного фронта пришлось решить вопрос: как поступить с сильнейшей крепостью России - Новогеоргиевском? Армиям предстоял далекий отход, о выручке крепости в дальнейшем не могло быть и речи - ее гарнизон был обречен на гибель.

Полководец не колебался бы: уничтожив верки и запасы, он вывел бы из ставшей бесполезной крепости гарнизон, сохранил бы живую силу. К сожалению, у генерала Алексеева не хватило силы духа на это полководческое решение. Положив защищать потерявшую, с отходом 1-й и 2-й армий, всякое значение крепость, штаб Северо-Западного фронта запер в ней на верную и бессмысленную гибель без малого 100000 войск. Опыт Перемышля, где на глазах того же Алексеева погибла зря запертая армия Кусманека, совершенно не пошел впрок бывшему начальнику штаба юго-западных армий.

Решив в последнюю минуту защищать Новогеоргиевск, генерал Алексеев в последнюю же минуту целиком переменил состав гарнизона, нисколько не заботясь о том, что позиции (да еще крепостные) лучше защищают те войска, которые их знают. Ему стало жалко оставлять на гибель XXVII корпус, в совершенстве успевший изучить за 11 месяцев - с самого начала войны - местность и крепость, и он заменил эти отличные войска только что сформированными ополченскими пехотными дивизиями - 118-й пехотной дивизии в Новогеоргиевске не было, а была 114-я, там же и погибшая; 118-я пехотная дивизия в продолжение войны охраняла Балтийское побережье и была разгромлена у Моона в октябре 1917 года; была еще 119-я пехотная дивизия (обе дивизии, полки которых не успели еще даже получить имен, а люди имели берданки) - и прибывшими с Юго-Западного фронта 58-й и 63-й дивизиями (где пополнения не были еще распределены по полкам).

Заперев всю эту огромную толпу в обреченную крепость, штаб Северо-Западного фронта дарил Гинденбургу целую армию и преподносил немцам ключи крепости на золотом блюде.

Германское командование направило под Новогеоргиевск группу генерала Безелера232, победителя Антверпена (17-й резервный корпус и ландвер - всего 4 дивизии при 400 тяжелых орудиях калибра от 15 сантиметров до 42). Сбив войска гарнизона с передовых позиций у Дембе и Зегржа, генерал фон Безелер 27 июля обложил крепость и 31-го отбросил защитников на линию фортов. 1 августа по всему северо-восточному фронту крепости был открыт адский огонь и поведена ускоренная атака. 3 августа начались атаки на северо-восточный фронт крепости - форты XV и XVI.

Гарнизон, не знавший крепости, которую ему вдруг пришлось защищать, оказывал вялое сопротивление, ополченцы не выказали никакой стойкости. Все же захват немцами нескольких укреплений не мог оказать особенного влияния на оборону всей крепости: она была построена по системе групп фортов, и каждая группа в оборонительном отношении представляла самостоятельное целое, как бы крепость в крепости. Однако на войне все дело решает дух, а его-то в Новогеоргиевске как раз и не было.

6 августа потерявший голову комендант крепости - презренный генерал Бобырь - перебежал к неприятелю и, уже сидя в германском плену, приказал сдаться державшейся еще крепости. В огромном гарнизоне не нашлось ни генерала Кондратенки, ни майора Штоквича, ни капитана Лико... И утром 7 августа прусский ландвер погнал человеческое стадо в бесславный плен. Численность гарнизона Новогеоргиевска равнялась 86000 человек. Около 3000 было убито, а 83000 (из них 7000 раненых) сдалось, в том числе 23 генерала и 2100 офицеров. Знамена гарнизона благополучно доставлены в Действующую армию летчиками. В крепости потеряно 1096 крепостных и 108 полевых орудий, всего 1204. Торопясь капитулировать, забыли привести в негодность большую часть орудий. Германцы экипировали этими пушками свой Эльзасско-Лотарингский фронт, а французы, выиграв войну, выставили эти русские орудия в Париже, на Эспланаде инвалидов, на поругание своих бывших братьев по оружию.

Огромная крепость держалась только 10 дней и не принесла пользы нашим армиям. История отнесется с презрением к ее коменданту и всем начальствовавшим лицам и строго осудит главного виновника этой позорной страницы нашей истории - главнокомандовавшего Северо-Западным фронтом. Трудно сказать, чем руководствовался генерал Алексеев, предпринимая эту бессмысленную операцию. Вероятнее всего, он желал отвлечь под крепость возможно большее количество неприятельских войск. В таком случае, он плохо знал врага.

Если штаб нашего Юго-Западного фронта (Иванов и Алексеев) предпочел в сентябре 1914 года отказаться от победы над Австро-Венгрией ради обложения географического объекта - Перемышля, то германская военная доктрина от подобного рода жалких предрассудков была свободна. Защита Новогеоргиевска по малой стойкости войск гарнизона напоминает оборону Мобежа, с той только разницей, что поведение коменданта генерала Фурнье - плохого тактика, но честного офицера - было куда более достойным, а крепость своей кратковременной защитой отвлекла на себя целый германский корпус в критические дни на Марне.

* * *

24 июля, на другой день по оставлении Варшавы, в Ровно происходило совещание главнокомандующих. Ставка была чрезвычайно подавлена и расстроена. Деморализован был и генерал Иванов, фронту которого между тем серьезной опасности не угрожало. Было решено начать укрепление линии Днепра. Генерал Алексеев рассчитывал, как мы видели, собрать в ковенском направлении маневренный кулак, но плану этому не суждено было осуществиться. 26 июля перешла в наступление Х германская армия генерала Эйхгорна, нанеся удар 40-м резервным и 21-м армейским корпусами по XXXIV армейскому корпусу нашей 10-й армии, прикрывавшему Ковно.

Эйхгорн штурмовал 28-го Ковенские позиции, но был отбит. 1 августа он повторил атаку и 3-го прорвал линию фортов. Позорное поведение коменданта, генерала Григорьева, бросившего вверенную ему крепость на произвол судьбы, привело к безначалию и разрозненности контратак, без труда отраженных немцами. 5 августа - одновременно с падением Новогеоргиевска - было оставлено Ковно. Линия Нижнего Немана пала - и задуманный генералом Алексеевым маневр был сорван.

Дата добавления: 2015-05-08