Детки из клетки

Андрей и «колокольчики»

Кормили у них вкусно. Уточнять, из чего были приготовлены те или иные блюда, я сознательно не стал. Еще не хватало аппетит себе портить. Вкусно, цвет и запах не напрягают, и ладно. В студенческие годы, живя один, чего я только не ел, особенно когда деньги, которые родители на месяц выдавали, кончались чуть ли не на следующий день после сего знаменательного события. Поэтому, понадеявшись, что мой луженый желудок стерпит любые издевательства, я съел все, что предложили, и довольным отвалился от стола.

Потом меня повели знакомиться с классной комнатой, в которой уже завтра мне предстояло встречать своих «колокольчиков» на первом в моей жизни классном часе. Они‑то, как я понял, уже не первый раз придут туда, чтобы познакомиться с очередным классным руководителем из так называемых психологов. Как буду бороться со стереотипами, которые у ребят сложились после общения с другими представителями Земли, я пока не придумал, но всерьез вознамерился посвятить этому предстоящую бессонную ночь.

Примечательно, что на сей раз Барсик демонстративно отделяться не стал. Шел теперь слева от меня и не пытался ускакать вперед, как делал до совместного завтрака. Может, мне все же удалось как‑то его пронять? Хотелось бы. А то такой завидный парень, и в комплексах утопает. Прямо жалко его стало. Но жалко, как известно, у пчелки. А эльфов, тем более таких роскошных, как наш Барс, жалеть вроде как некорректно. Думаю, озвучь я свои мысли Мурке, он бы со мной согласился. Недаром он терпел этого красногривого довольно длительное, как я понял, время.

Комната, в которую мы пришли, честно скажу, меня не впечатлила. Большая, светлая, длинная. В дальнем конце, в углу, неприметная дверь. Командоры, переглянувшись, предположили, что она‑то как раз и ведет ко мне в квартиру. Проверять я не стал, продолжил осматриваться. Два ряда парт. Индивидуальных. Ну, знаете, такие маленькие, только на одного человека. К нам эта мода из Америки совсем недавно пришла. Но, по мне, так лучше по старинке, когда за партой не один сидишь: и списывать есть у кого, и пообщаться можно на досуге. А тут какой‑то полный индивидуализм. Вот и вырастили деток отщепенцами. Друг с другом общаться не умеют, отсюда и переизбыток агрессии. Что я – не прав, что ли?

– Барсик, – полюбопытствовал, прикидывая, что бы не мешало изменить в этом унылом классе.

Светлый обернулся ко мне, и я спросил:

– Вот скажи, лично тебе темные что‑нибудь плохое сделали? – и тут же уточнил, вспомнив про Мурку: – Кроме того, что вы тут с Муркой беспрерывно, как я понял, сферы влияния делите.

– Мне вполне хватает своей сферы. Это лорд Огненный своей неудовлетворен, – неожиданно вмешался Мурка. О, похоже, я на чей‑то любимый мозоль напоролся. Это я удачно зашел!

Барсик презрительно фыркнул в ответ на слова темного и холодно проинформировал:

– Они отравляют мою жизнь одним своим существованием.

Ух ты, а пафоса‑то, пафоса!

– Понятно. Значит, не сделали.

Оба эльфа промолчали.

Я вздохнул.

Еще раз осмотрелся. Обнаружил на одной из последних парт какие‑то бумаги и толстенную книгу, направился туда.

– Насколько понимаю, это мой вариант договора и подарок от декана?

– Правильно понимаешь, – подтвердил Мурка.

Я кивнул и поднял на них обоих глаза:

– Ладно. Разрешите откланяться, пойду готовиться к завтрашней встрече с детками.

– Они у тебя завтра на первом уроке – в десять утра, – сообщил Мурка и, помедлив, сказал: – Мы тоже придем.

– Говори за себя! – тут же окрысился Барсик.

– Да, ладно, – примирительно сказал я. – Сам бы предложил, если бы он тебя не опередил.

– С чего ты решил…

– Барсик, знаешь что я тебе скажу? Ты не эльф, ты ходячий комплекс. Проще надо быть, и люди к тебе потянутся, – объявил я, но ждать реакции светлого, который даже разозлиться не успел, настолько был ошеломлен моей наглостью, не стал. Сгреб в охапку документы и книжку да ушел в так называемую лаборантскую, роль которой теперь стала исполнять моя квартира.

Все было так, как мне и обещали, поэтому ничего плохого не могу сказать и с претензиями к ректору приставать не собираюсь.

Первое, что сделал, засел за комп и принялся лихорадочно гуглить всякие психологические тренинги, тесты и методики. Скачав и пролистав парочку, понял, что такие навороты мне точно не по зубам, и вообще, лучше хотя бы чаю попить, отдохнуть, расслабиться. А потом придумать что‑нибудь этакое, но уже самому. Хотя, честно скажу, попадались мне и любопытные штуки, но, как правило, кустарного производства. То есть не когда тест или методику какой‑нибудь маститый психолог разработал, а, наоборот, придумал и выложил в сети доморощенный самоучка из таких же, как я, технарей. Именно такие разработки были мне куда понятнее и ближе. Изучив несколько и прихлебывая горячий каркаде из самой большой в моем хозяйстве кружки, я начал в уме набрасывать приблизительный план действий на завтра.

Как ни странно, до кровати я этой ночью все‑таки добрался. Не смог отказать себе в такой роскоши, как хотя бы шестичасовой сон. Может быть, оно и к лучшему, что я не психолог по образованию. Понадеюсь на умение импровизировать и свое ненаглядное чутье – вдруг они на пару не подведут и все у меня получится?

Утром встал бодрым как огурчик. Хорошо все же быть жаворонком. Забравшись под душ, освежился, потом быстро позавтракал бутербродами. Тоскливо пробежал глазами тот пункт договора, в котором говорится, что карточку, по которой в любом банкомате города я смогу обналичить свою теперешнюю зарплату, получу не раньше, чем полноценно отработаю две недели. Вздохнул, понимая, что до этого срока даже аванса, который был больше любых моих самых смелых ожиданий, мне не видать. Так что нечего заморачиваться.

Заныкал бумагу в коробку с документами и оделся в темные классические брюки и белую рубашку навыпуск, специально расстегнув три пуговицы в области воротника, чтобы был виден артефакт‑крестик, призванный защищать меня от магии. Оглядел себя с ног до головы – остался относительно доволен. Помялся в ванной возле полки, на которой у меня всякие ванные принадлежности, решил, что лучше не стоит использовать туалетную воду, вполне хватит одного дезодоранта. И на этой не особо радостной ноте выполз в коридор.

На ноги обул черные лаковые ботинки. Встал напротив той двери, которая вела прямо в мир иной, и озадаченно поскреб в затылке.

А может, лучше опоздать? Ну, скажем, тактический ход, чтобы не расслаблялись. Пусть понервничают. Если не студенты, так командоры, которые обещали присутствовать при моем первом знакомстве с классом. К слову, вчера Мурка, похоже, удивился, что я не стал протестовать после его заявления о посещении моего первого занятия со студентами. А потом запротестовал Барсик, и выяснять причину удивления темного стало как‑то недосуг. Может, другие вели себя иначе? Скорее всего. Но не страшно, пусть привыкают. Кто бы ни приходил к ним сюда до меня, они – это они, а я – это я. Очень хочется надеяться, что единственный и неповторимый. Усмехнувшись собственным мыслям, я все же дернул дверь на себя и вошел в залитый утренним солнцем класс.

Начнем с того, что учительский стол располагался в противоположном конце комнаты. Поэтому, чтобы добраться до него, мне пришлось пройти между двумя рядами одиночных парт. Пять с одной стороны, пять – с другой. И меня совершенно не удивило, что все темные сидели слева от меня, а все светлые – справа. Так же, как и то, что к одной и другой группировкам присоединились сочувствующие им лица представителей других рас.

Никто не обернулся, когда я прошествовал через строй к своему столу. Только Мурка, стоящий возле входной двери, поднял голову. А Барсик, знакомо застолбивший себе место возле окна, вполне предсказуемо не удосужился глянуть в мою сторону. Да, обстановочка.

Наплевав на приличия, я сел на стол. Вытянув ноги и заложив одну за другую, окинул взглядом лица собравшихся. И в общем‑то не был удивлен, что мои так называемые «детки» выглядят весьма и весьма зрело. Их красота, от которой вполне могло зарябить в глазах, тоже не стала для меня неожиданностью. Знаете, это словно ты попал в какой‑нибудь фильм, где не бывает обычных и страшненьких, только красавцы и красавицы. Сразу появляется желание сбежать и спрятаться под стол, таким ущербным среди них ты себя ощущаешь, даже если в обычном мире, среди вполне обычных людей, считаешься очень даже ничего, можно сказать, симпатичным.

Тишина, точнее, гробовое молчание, меня, конечно, напрягало. Но я взял себя в руки и спокойным, недрогнувшим, что радует, голосом произнес:

– С добрым утром, класс.

Ответом мне стало молчание. Ну ладно. Я умею быть язвительным и колким, как тот еще ежик со стажем. Так что сейчас у меня кто‑то получит иголками промеж эльфийских ушей.

– Так, – старательно пародируя голос нашего полковника с военной кафедры, протянул я. И резко гаркнул, как нас все на той же «военке» учили: – Всем встать!

Удивительно, но это возымело действие. Студенты поднялись.

– Молодцы, – куда мягче сказал им я. – Можете садиться. – Они снова, как болванчики, подчинились. – Теперь о грустном. С этого дня в ответ на мое приветствие вы будете вставать, – говоря это, я заметил, как черноволосая эльфийка из светлых, которая сидела на первой парте крайнего от двери ряда, совсем неуловимо скривилась. И почти сразу догадался о причине такой реакции на мои слова. – Что? – спросил, обращаясь к ней. – До меня кто‑то уже муштровал вас так?

– Было дело, – раздался насмешливый голос с галерки.

Говорил рыжий парень с бандитской ухмылкой, одетый в зеленую рубашку из плотной ткани, поверх которой носил что‑то наподобие кожаной безрукавки, больше напоминающей легкий доспех. Он явно относился к виду homo sapiens. Всего людей в моем классе насчитывалось трое. Четвертым не‑эльфом был оборотень, точнее, была. Как значилось в документах, оборотень у меня девушка. Тут же нашел ее взглядом на другом ряду, том, который оккупировали светлые.

– Вот и славно, – объявил с улыбкой. – Значит, уже ученые. С этим проблем не будет.

– А с чем будут? – вякнул все тот же парень.

– Ну, – я долго тянул этот слог, потом прищурился и с мерзопакостной ухмылочкой объявил: – Во‑первых, с именами. Во‑вторых, с партами. В‑третьих, с вопросами. На сегодня, думаю, хватит, а к завтрашнему дню специально для вас еще что‑нибудь придумаю.

– Именами? – подала голос девушка, к которой я уже обращался.

У меня закралось смутное подозрение, что она и есть та староста, о которой было упомянуто в одном из личных дел. Беда в том, что к ним не прилагались фотографии. То ли здесь не было аналога нашим фотокарточкам, то ли по каким‑то иным соображениям в случае с этими студентами ими пренебрегли, но мне, признаться, легче не стало. Вот теперь угадывай, пока сам с каждым не познакомишься, кто есть кто. Пока об этом думал, черноволосая и ушастая продолжила:

– В таком случае не пора ли вам хотя бы представиться, дорогой наш учитель?

Язва. Что? Еще не факт? Очень даже факт. Я таких девчонок еще в школе насквозь видел. Умница и любимица учителей, но задавака. Такой палец в рот не клади, по самые гланды заглотит.

– Учитель? – переспросил я. – Фи, как грубо.

Видели бы, как у нее лицо вытянулось. А я невинным тоном продолжил:

– Какой же – учитель? Я психолог и преподавать у вас ничего не собираюсь. А то, что меня вашим классным руководителем сделали, так это только потому, что вы у нас особо одаренные или, правильней сказать, патологически честные, а правда в наше время не в цене.

– В смысле? – холодно вопросил один из темных эльфов с, на удивление, коротко остриженными волосами. Все темные, что успели вчера попасться мне на глаза, щеголяли с роскошными шевелюрами как минимум ниже лопаток, ну не считая Мурки. Волосы же этого дроу едва прикрывали шею. Любопытно.

– В том смысле, что не хотите лгать ни себе, ни друг другу, притворяясь лучшими друзьями, – ответил я спокойно, без лишнего позерства.

Окинул собравшихся взглядом, заметил, что на всех без исключения лицах отразилась напряженная работа мысли, и собирался уже продолжить.

– А командоров вы с собой привели, чтобы нам было легче не притворяться? – это, опередив меня, снова подала голос та чернявая.

Все ясно. Кажется, у меня уже сейчас появилась любимая ученица. Ох, как я ее люблю! Так люблю, что стукнуть хочется, но психолог ведь воспитанный, помню, что девушек бить нельзя. Зато уже сейчас чую, что эта язва у меня столько кровушки попьет, мама, не горюй!

– Командоры сами вызвались.

– И вы не стали возражать? – В голосе девушки прозвучала неприкрытая ирония. Остальные, что светлые, что темные, заухмылялись.

– С какой стати мне возражать? Хочется им посмотреть, как я вас тут мучить буду, пожалуйста, мне не жалко.

– Думаете, что сможете нас замучить? – усомнился светлый эльф, у которого, как я заметил, пока шел через класс, пепельные волосы были на затылке стянуты алым шнурком. Собственно, так как светлый мужского пола был у меня в классе один, я знал, как его зовут, и еще когда пролистывал личные дела, окрестил Алым. Надо же, угадал. Но об этом позже.

Я независимо пожал плечами и объявил:

– Ну, раз у нас уже вопросы пошли, засекаем время, – и демонстративно посмотрел на собственные часы. Напомню, благодаря артефакту, который мне выдали, магия в непосредственной близости от моего тела не действует, поэтому наручные часы, неподверженные воздействию магических полей, ходят исправно. – У вас двадцать минут, чтобы задать все интересующие вас вопросы, – помедлил, в очередной раз осмотрев собравшихся ребят, и тоном заговорщика объявил: – Можно даже самые интимные. И, кстати, зовут меня Андрей.

– А отчество?! – крикнул уже знакомый парень с галерки.

– А что, у вас тут и с отчествами были?

– Были.

– Значит, они были намного старше меня, а так как я человек молодой, ко мне можно и без отчества.

– Смелый, – растягивая гласные, обронила единственная темная эльфийка в этом классе. Красивая. Она в первый момент показалась мне даже притягательнее, чем светлые, которые обе, как на подбор, были несказанно хороши. Но я быстро рассмотрел за миловидным личиком, так нехарактерным для темной, хищные замашки. К слову, кожа у нее была светлой, как иней. Боевая элита королевства, не стоит забывать.

– Скорее бесшабашный, – с улыбкой прокомментировал я и развел руками, намекая, что все еще жду вопросов.

«Детки» отмерли и начали переглядываться. Очень хорошо, им уже любопытно. На это и было рассчитано. Пока они придумывали, что бы такого спросить, я скосил глаза на командоров. Судя по тому, что теперь даже Барсик внимательно следил за мной, у них тоже накопились ко мне кое‑какие вопросы. Ладно‑ладно, я не изверг, вот с детками разберусь и, так и быть, с вами пообщаюсь, голубки.

– Тогда самый напрашивающийся вопрос, – кто бы сомневался, что первой заговорит именно моя чернуля. – Какие девушки вам нравятся?

Ну, я так не играю, как говорил бессмертный Карлсон. Почему‑то, когда я проигрывал в собственном воображении начало нашего разговора, именно этот вопрос первым пришел мне в голову. Предсказуемо. Даже как‑то обидно. Но ладно, об этом я задаваке как‑нибудь потом скажу. Оригинальней надо быть, девушка, на банальности не всякий мужик поведется. Правда, судя по заинтересованным лицам одноклассников, им данный вопрос пришелся весьма по вкусу. Ну кто бы сомневался! Клубничку любят все – закон жизни.

Я открыто ей улыбнулся:

– Субтильные.

– В смысле? – растерялась другая светлая эльфийка, которая сидела как раз позади чернявой. У этой были колдовские зеленые глаза, которые, казалось, даже слегка светились, и ярко рыжие волосы, но не красные, как у того же Барсика, а именно рыжие. Красавица, ничего не могу сказать. А уж формы… Или это на ней просто платье так сидело, что выгодно подчеркивало все окружности.

– В моем мире есть такой стиль, как унисекс. Думаю, ваши и мой переводчик вряд ли сумеют такое адекватно перевести. Но в двух словах: мне нравятся девушки, больше похожие на мальчиков. С маленькой грудью, узкими бедрами, короткими стрижками, когда в постели не поймешь, кто с тобой – девушка или уже парень. Собственно, парни мне нравятся такие же.

– Чтобы были на парней похожи? – съязвил рыжий с последней парты ряда темных.

– Нет. Чтобы внешне их можно было спутать с такой вот девушкой, которую я только что описал.

– Даже в постели? – хитро прищурившись, спросил темный, который до этого молчал. Признаться, если бы не видел личные дела и не был уверен, что в моем классе только одна темная эльфийка, я бы легко мог спутать этого парня с девушкой.

– Да, а что? – уточнил и мило улыбнулся. Прочитал я в той книжке, которую мне декан оставил, про темных и светлых эльфов, и закрались у меня некоторые подозрения. Стало любопытно, подтвердятся они или нет.

– В каком смысле, в постели? – недоверчиво протянул рыцарь из середины ряда светлых. Почему я говорю «рыцарь»? Потому что таких картинных Ланселотов еще надо поискать. Светловолосый, с горящим взором голубых глаз молодого теленка, широкоплечий и в доспехах, но не таких, которые по одному своему виду больше подошли бы какому‑нибудь багдадскому вору, о котором я когда‑то в наших земных книгах читал. То есть вовсе не таких, как на рыжем, который мне своими вопросами уже всю плешь проел, а в настоящих, добротных, рыцарских, хоть и облегченных. Потом я разобрался, что это у него костюм такой особого покроя, с вшитыми в ткань металлическими пластинами, но в первый момент обмундирование парня произвело на меня неизгладимое впечатление.

– В прямом. В свободное от работы время впускаю в свою постель как девушек, так и парней. А в чем дело? У вас тут так не принято?

– Конечно, не принято! – от переизбытка чувств светлый эльф, прозванный мною Алым, вскочил на ноги и даже ладонями по парте хлопнул. Какой горячий, надо же.

Я фыркнул, но сказать ничего не успел.

– Говори за себя, – пропел темненький, который и заварил всю эту кашу. Зараза. Так и думал, в отличие от светлых, у темных однополые связи встречаются так же часто, как разнополые. С чего я так решил? Напомню только, что у темных, в отличие от светлых, жесткий матриархат. Ну а дальше как‑нибудь потом расскажу, какими путями дошел до мыслей об интимных отношениях между мужчинами в темноэльфийском обществе. Кстати, я не соврал. Я, правда, и с теми и с теми сплю. По настроению.

– Что?! – вскричал Алый.

– То! – возвестил хорошенький темный и тоже вскочил. Оба сжали кулаки и готовы были в любую секунду броситься друг на друга.

– Но ни одного из вас я бы никогда не выбрал, – добавив в интонацию нужную толику печали, оповестил их как ни в чем не бывало.

– Почему это? – тут же вопросил темный.

Светлый хоть и промолчал, но по тому, как разжались его кулаки, а в глазах мелькнуло любопытство, стало понятно, что разнимать их не придется ни мне, ни командорам. По крайней мере пока.

– А из девушек? – тут же промурлыкала темная, сидящая за первой партой их ряда.

Демонстративно ее осмотрел. Она еще нежнее улыбнулась. Но улыбка быстро померкла, когда я сказал.

– Вообще не хотел бы ни с кем из вас связываться. Предпочитаю понятных и простых ребят из своего мира, вам, красивым, нет, даже очень красивым, но чужим и далеким, как солнце. На вас, леди, хорошо любоваться. Но не наблюдать в собственной постели.

– То есть вы признаете, что трусите? – опять вклинилась черненькая. Зараза. Но я знаю, что ей ответить.

– Отнюдь. Если предположить, что я готов рискнуть завести какие‑либо отношения с иномирянином или иномирянкой, то из женской половины класса я предпочел бы в жены тебя, потому что с тобой никогда не будет скучно; в девушки, с которой можно было бы появляться на вечеринках и светских мероприятиях, твою подругу, которая сидит сзади. А в постели не отказался бы от фурии, если переводчик не справляется, то проще будет сказать, стервы, – и я посмотрел на темную.

– Думай, что говоришь! – тут же взвился дроу с коротко остриженными волосами.

Я спокойно встретил его злой взгляд. Видимо, парень и его соотечественница восприняли мои слова как оскорбление.

– Думаешь, я ее оскорбил?

– А что, нет? – спросила темная, в глазах которой появился лед. Больше никаких игр, говорили они. Но я и не собирался играть с самого начала.

– В твоем случае «стерва» – это не оскорбление. Это диагноз. Мужчины предпочитают жениться на домашних девушках, которые будут готовить им на обед борщ, а по утрам приносить к постели тапочки. Но зажигать и отрываться куда волнительнее и интереснее со стервами. К слову сказать, именно к ним сбегают от домашнего уюта и борща.

– То есть ты сделал бы меня своей любовницей? – в глазах темной мелькнул благосклонный интерес, одноклассник, вступившийся за нее, медленно опустился обратно на свое место.

– Из тебя получилась бы восхитительная повелительница греха.

– Получилась бы? Откуда ты знаешь, что я не являюсь ею уже сейчас?

– Для меня ты пока просто одна из моих подопечных.

– Но в будущем?

– Я уже объяснил, почему нет.

– Но в будущем? – еще более провокационно повторила вопрос темная.

И тогда я пошел ва‑банк. Чутье под руку квакнуло, не иначе.

– В будущем я бы предпочел стать тебе не любовником, а другом, чтобы наконец понять, почему в твоих глазах столько грусти. А любовникам о таком правды не говорят.

Девушка поменялась в лице. Мне показалось, что у нее даже эти их выдающиеся ушки поникли. Но она быстро взяла себя в руки. Ответила холодно, типично по‑эльфийски:

– Не думаю, что хочу с тобой подружиться.

– Неважно, – махнул рукой. – Главное, что я хочу.

– Мужчины, – протянула светлая с первой парты с типичными женскими интонациями.

– Отнюдь. В отличие от некоторых, – бросил взгляд через плечо на Барсика, – я помню, что у дроу матриархат, и, значит, если мне хочется подобрать ключик к темной половине класса, в первую очередь стоит заручиться поддержкой единственной девушки‑эльфийки в их стане.

– Если хочешь что‑то там поободрать, – буркнул коротковолосый темный, – никогда не называй нас…

– Дроу? В моем мире вас называют именно так, хоть вы у нас и не живете, но часто фигурируете в книгах и сказках. Мне так привычнее.

– То есть уважать нас ты не собираешься? – уточнила темная, сейчас больше всего на свете напоминающая сошедшую с картинки в книжке снежную королеву.

– Собираюсь. А вы меня? – Я тут же поймал ее в словесный захват и поспешил закрепить результат: – Попробуем договориться?

В красных глазах темной снова мелькнул интерес:

– Что ты предлагаешь?

– Я перестаю называть вас дроу даже в мыслях, а вы хотя бы на этом занятии ведете себя прилично и не пытаетесь вставлять мне палки в колеса.

– Мы еще даже не начинали. Что ты подразумеваешь под «прилично»?

– Я скажу, когда будет неприлично, и вы сразу же прекратите, идет?

Она смотрела на меня. Я на нее. Единственный аргумент в мою пользу, который видел с ее точки зрения – это собственное любопытство, которое разделяли другие представители маленького клана. Остальное было несущественным и к рассмотрению не принималось. И все же я победил, точнее, любопытство темной одержало победу.

– Хорошо. – Эльфийка подарила мне томную улыбку. И ей никто не крикнул: «Не решай за всех!»

– А нас ты чем собираешься купить? – Чернявая светлая хмурилась и выглядела в чем‑то даже комично. Но я не рассмеялся, пусть и хотелось.

– А зачем мне вас покупать? Вы же светлые. Вам по штату полагается вести себя прилично, это только злодеям всякие плюшки за вредность выписывают.

– Так нечестно, – не очень убедительно возмутился рыцарь.

– Зато действенно, – возразил я и спросил: – Еще вопросы?

– Ты про парней так и не сказал, – напомнил темный, похожий на девочку.

– Из всех присутствующих в моем вкусе только ты, как ты уже, смотрю, догадался. Но я бы все равно с тобой спать не стал.

– Почему это? – было заметно, что эльф уязвлен. Ну еще бы, эта куколка явно привыкла, что нравится всем без исключения и даже не всякий стопроцентный натурал может ему отказать.

Пришлось объяснять так, как есть.

– Предпочитаю таких партнеров, которые не будут лежать бревном и ждать, когда их высочество ублажат, а принимают самое активное участие в процессе, чтобы не им одним удовольствие получить, но и мне оно в не меньшем количестве перепало.

– Откуда ты знаешь, что не… – начал эльф, но запнулся, напоровшись на мой ироничный взгляд. – Я не такой! – бросил он и плюхнулся на стул.

Просто прелесть, а не ребятки. Хорошо, что у них тут не школа, а именно университет. И за все эти разговоры о постелях меня в педофилии не обвинят. С чего я это взял? Да розовый фей, декан моих «колокольчиков», когда мы с командорами от ректора уже выходить собрались, обмолвился, обращаясь больше к начальству, что мне будет легче у них тут обжиться, если я, такой молодой и горячий, с кем‑нибудь из студенток закручу роман. Тоже мне, купидон‑переросток. Я потом еще у Мурки уточнил, пока мы красотами из окон любовались. Что у них тут, правда, с этим так просто? Ну, студенты с преподами романы крутят и наоборот. И он подтвердил. Из‑за того, что в большинстве своем продолжительность жизни у них довольно внушительная, если пересчитывать, к примеру, на человеческий возраст, разница между преподавателем и студентом будет совсем небольшой. Поэтому с этим вопросом давно не запариваются. Я, если честно, удивился, но на заметку взял. Не зря, как оказалось. Вот оно мне при первом знакомстве и пригодилось.

– Кто‑нибудь еще что‑то спросить хочет? Или на завтра оставим?

– А вы что, теперь каждый классный час будете так начинать? – подал голос неприметный парень в одежде восточного покроя, который сидел перед рыжим нахалом с последней парты темного ряда. Похоже, это был тот студент, в личном деле которого значилось: родом из пустыни Наби.

– Нет. Но первое время, наверное.

– Тогда завтра мы придумаем еще вопросов, – снова влезла чернявая.

Я пожал плечами.

– Да пожалуйста!

– Ладно, – кивнула она и тут же уточнила: – Значит, у нас осталось две проблемы, как вы выразились. С именами и с партами?

Надо же, запомнила. Хотя такие, как она, всегда все подмечают и редко что забывают. Умница моя, так бы в угол и поставил, чтобы не считала тут себя самой умной. Даже темная ведет себя куда элегантнее, чем она.

– Да.

– И что там с именами?

Я повернулся к столу. Выудил лист бумаги, принесенный мной вместе со стопкой личных дел, и, глядя на него, объявил:

– Все просто, – посмотрел на ребят поверх листа и продолжил: – Для меня ваши имена, особенно эльфийские, слишком длинные и труднопроизносимые. Посему с этого дня буду звать вас коротко и так, как удобно мне. Чтобы не путаться и не оскорблять вас этим.

– А каким‑нибудь диким сокращением вы нас не оскорбите? – спросила девушка‑оборотень, которая сидела на галерке светлого ряда. Голос ее дрогнул. Видимо, она предпочла бы и дальше отмалчиваться, но сама идея сокращений ей настолько не понравилась, что рискнула подать голос.

– Не знаю, как у вас, но в моем мире принято давать университетским друзьям смешные прозвища. Иногда клички сближают куда сильнее чего‑либо иного.

– А если мы не хотим сближаться ни с вами, ни друг с другом? – спросил коротко стриженный темный.

– Не хотите, а придется. Я ведь как сяду, так и слезу.

– Думаете, мы вас испугаемся?

– Думаю сделать все, чтобы добиться вашего уважения.

– Уважать как равного, не мага? – Темный скривился.

Я не стал его разубеждать. Просто еще раз глянул на листок и первым назвал имя старосты:

– Ириль Флевелей Рассветная.

– Это я, – пропела со своей первой парты чернявая. Да, как в воду глядел.

– Будешь Ирой. Дальше. Алиэль Мильзились Душистый. Язык сломаешь, – посетовал улыбнувшись.

А светлый эльф, единственный в моем классе светлый мужского рода, поднял руку:

– Я.

– Алый.

– В смысле?

– Я буду называть тебя Алым, – терпеливо пояснил ему. Если у парня и были возражения, он смолчал. Но я быстро смекнул, что они все промолчат, но отзываться на мои клички не станут. По крайней мере, в первое время, но оставалась надежда уже к завтрашнему дню придумать для своих деток что‑нибудь еще, что помогло бы добиться взаимопонимания. – Следующий, – снова сверился со своими записями. – Антилия Визария Вейла, – назвал имя второй светлой. – Будешь Лией. Карунд Капелле Иль‑Янь. Можно было бы по фамилии, но я сократил имя. Кар.

– Я что, по‑вашему, птица? – возмутился коротко стриженный темный.

– А у вас тоже встречаются каркуши? – невинно поинтересовался у него.

– Встречаются, – раздосадованно буркнул парень.

– Тогда спешу тебя обрадовать, у нас ворон считается предвестником скорой смерти. Черный, опасный, но умный.

– Хотите сказать, что я ассоциируюсь у вас с ним? – Голос эльфа прозвучал уже не так сердито.

– Хочу. – Он больше ничего не ответил, но я зачислил очко на свой счет. – Дальше. Машмул Фраппе Верь‑Явь. Будешь Машулей или Машкой.

– Звучит похоже на мое собственное имя. Но в чем подвох? – прищурившись, вопросил хорошенький темный.

– Маша – традиционно женское имя, – огорошил я и до того, как он успел возмутиться, быстро продолжил, чувствуя, как Машка прожигает меня возмущенным взглядом: – Илюизмена Вариусель Вик‑Холь – Иля. – Я бросил быстрый взгляд на темную и перешел к следующему имени: – Томас Рутберг. Можно было бы и не сокращать, но не будем отделять от коллектива. – Окинув класс взглядом, не сразу дождался поднятой руки от рыжего парня с галерки. – Будешь Томом.

– Меня так и отец зовет, – презрительно фыркнул он.

– Значит, и я буду.

– Думаете, мне это принесет счастье?

– Думаю, тебе придется привыкнуть.

– Не думаю, что придется. Вы через месяц сбежите, как и остальные, – и расплылся в мерзкой ухмылке. – Обещаю.

– Не говори «гоп!», пока не перепрыгнешь. – Парень нахмурился. То ли переводчик не справился, то ли, наоборот, все правильно перевел, и тот был раздосадован таким моим настроем. Но я не стал больше на него отвлекаться. – Пауль Виттебранд Аналой. – Рыцарь встал и даже соизволил мне поклониться. Хороший мальчик, но слишком правильный. Жизнь таких не любит, обламывает жестоко и, как правило, навсегда. – В принципе и твое имя я бы сумел произнести, но опять‑таки не будем выделяться.

– И как вы меня обзывать станете?

– Обзывать? Ну, может быть… – Я усмехнулся и ласково протянул: – У‑у‑лька.

У рыцаря заходили желваки, он опустился на стул и больше не удостоил меня взглядом. Да, трудно тебе в жизни, светлый мой, придется.

– Гарилика Тробург Вий, – это было имя девушки‑оборотня. Она просто встретилась со мной глазами. Даже руки не подняла. – Будешь Гарри. К слову, это мужское имя.

Она тут же опустила глаза в парту. Не понравилось. Впрочем, как и всем остальным.

– И Фаль Инойс. Честно скажу, это имя было самым простым для меня. – Я нашел взглядом на светлом ряду парня в одеждах жителя пустыни, который остался последним неназванным. – И все же я и его буду сокращать. До простого и звучного Фа.

– И что же в нем звучного? – спросил пустынник.

– В моем мире это одна из семи нот.

– А у нас нот восемнадцать, – сообщила рыжая светлая эльфийка, которую я окрестил Лилей.

– Ну вы же эльфы, у вас все не как у людей, – отозвался я и отложил свою шпаргалку обратно на стол. – И последнее. Скоро звонок, но, думаю, мы успеем. К слову, именно сейчас товарищи темные получат шанс выполнить нашу с ними договоренность о приличном поведении. – Я окинул притихший класс долгим взглядом и позвал старосту: – Ира, будь так добра, подойди.

Черноволосая эльфийка не сдвинулась с места. Даже не посмотрела в мою сторону. Мило. Но именно этого я и ожидал.

– Жаль. Тогда о самом грустном на сегодня я сообщу вам сам, и руководить процессом тоже придется самому.

– И что же это будет? – спросила темная, глянув на проигнорировавшую меня светлую.

Судя по всему, она заговорила со мной только ради того, чтобы сделать все наперекор лидеру светлого лагеря. Очень интересно. Скорее всего, и та договоренность насчет обращения к ним как к дроу была так легко принята лишь потому, что светлым такого счастья не обломилось. Кажется, оба местных враждующих лагеря только и занимались тем, что по мелочам гадили друг другу. Интересно, когда они при этом находили время учиться? А ведь, судя по оценкам, на успеваемость их разборки не сильно влияли.

– Ну, во‑первых, напомню вам о командорах, которые все еще здесь. Так, на всякий случай.

– Намекаете, что мы будем обязаны вас послушаться, чтобы вы там ни придумали на этот раз? – зашипел на меня Кар.

Я вежливо улыбнулся. Не думаю, что командоры одобрят такое использование служебного положения, но сейчас для меня в первую очередь был важен результат. Глядя в красные глаза Карунда, я без объяснений скомандовал.

– Возьми парту и поставь ее вплотную к парте Лии.

– Что? – темный настолько опешил, что даже на крик его не хватило. Прозвучало сипло и недоверчиво.

– С этого дня в моей классной комнате не будет двух рядов парт, только один смежный.

– Я этого не сделаю!

– Хорошо. Тогда, когда вы в следующий раз придете сюда, я обещаю, что всю мебель заменят, и вместо одиночных парт будут стоять те, что рассчитаны сразу на два человека, то есть общие. И теперь вопрос. Как вы хотите: остаться каждый при своем индивидуальном столе, который просто будет стоять рядом с другим таким же, или сидеть за одним, тесно соприкасаясь локтями и задевая друг друга коленями? К слову, у таких парт не два стула, а одна, общая на двоих, скамейка. Как вам?

– Ректор на такое никогда не пойдет. – В голосе старосты прозвучала такая убежденность, что я позволил себе улыбнуться.

– Я ему скажу, что это новая психологическая методика по приучению вас к обществу друг друга. Как считаешь, подействует?

Эльфийка так на меня посмотрела, что я сразу понял – не ошибся, очень даже подействует. А Ира опустила глаза и тихо, голосом обреченной на медленную смерть, спросила:

– И с кем придется сдвинуться мне?

– Только с достойнейшим из всех противников.

Стоило это сказать, как светлая обернулась и встретилась взглядом с темной. Молодцы девочки, быстро разобрались, кого я имею в виду. То, как вытянулись их лица, меня уже мало волновало. Я продолжал распределять остальных.

Алого посадил с Машкой, Тома с Улькой, Гарри с Фа. Разумеется, когда закончил озвучивать пары, никто и не подумал вставать с места. И тогда скомандовал:

– А теперь все дружно встали… – Они затравленно посмотрели на меня. Первым не выдержал Алый. Он матюгнулся. Так, что, будь я какой‑нибудь матроной начала двадцатого века, меня бы на месте Кондратий хватил. Но вся его магия ушла впустую, втянувшись в мой артефакт. Психолог остался стоять у стола, несокрушимый и спокойный. Эльф резко отвернулся.

– Хорошо, – легко обронил я. – Можете быть свободны.

Никто не встал с места. Темные переглядывались со светлыми. Меня удивило, что первым решился Том.

– Ладно, командуй еще раз, чтобы все вместе, – потребовал он, и я, не видя смысла отказывать, подчинился.

Даже руку для вящей убедительности поднял:

– Дружно вста‑ли… – Единогласие было полным. Они на самом деле встали и все без возражений ухватились за столы. Я резко опустил руку. – А теперь… сдви‑гайсь!

И они сдвинулись. Аккурат по центру класса. Я ободряюще всем улыбнулся:

– Ставьте стулья, задвигайте их и можете быть свободны.

– Звонка еще не было, – тихо напомнила мне Ира.

– Ничего. Будем считать, что это компенсация за перенесенный стресс.

Никто не отреагировал на мою шутку. Все молча собрались и, прошествовав мимо Мурки, который так и простоял весь урок у стены, застыли в дверях, потому что Иле, темной эльфийке, которая выходила первой, вздумалось остановиться прямо посреди прохода.

– Ты позволяешь себе не утруждаться произношением наших нормальных имен только потому, что мы студенты и от тебя зависим, так?

– Нет. Я и командоров не утруждаю себя называть нормальными именами. Если для тебя это так принципиально.

И все мои детки, как по команде, уставились кто на одного, кто на другого командора. Ну же, братцы, не подведите! Попытался отчаянно сигнализировать взглядом Мурке, но неожиданно первым сдал всю контору Барсик.

– Он меня с первых минут знакомства Барсиком обозвал. Так называют их домашних животных – кошек.

– Как наши кошки? – спросил Машка, сделав ударение на «наши». Мне сразу стало интересно, что же у них там за кошки такие.

– Вряд ли. Такие, как ваши, в их домах не поместились бы. Только вашему командору повезло еще меньше, чем мне.

Все посмотрели на Мурку.

– И как он вас назвал? – спросила Иля.

– Муркой. – Темный командор улыбнулся и добавил: – Но я не думаю, что мне не повезло.

– Не льсти себе, – ядовито бросил в его сторону Барсик, и тут уже вмешался я.

– Это ты так ничего и не понял, – сказал ему. Он недоуменно посмотрел на меня. – У темных же матриархат, причем, как мне кажется, довольно жесткий. У них женщины – куда более ценные члены общества, чем мужчины. То, что его назвали женским именем, не столько оскорбило, сколько могло польстить.

– Да? Что же тогда он, – Барсик кивнул на стоящего в первых рядах Машку, – так возмутился?

– Потому что уже попробовал поучиться среди светлых и понял, что для вас это вроде как оскорбительно. Хотя, на мой взгляд, можно назвать как угодно, сути твоей это не меняет. И эти мои клички нисколько не мешают мне уважать вас обоих, несмотря на комплексы некоторых.

– Я. Не. Комплексую.

– Приходи как‑нибудь на сеанс, и я тебе докажу обратное.

– Не дождешься!

– Посмотрим. А вы, ребята, идите. Идите, раз с последним вопросом уже разобрались.

Самое смешное, что все мои «колокольчики» с озадаченным выражением на лицах послушно вывалились за дверь. Похоже, впечатлений от общения со мной им на целый день хватит. Но что же будет завтра?

Глава пятая

Дата добавления: 2015-05-08