Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Страсть замедленного действия 1 страница




Арина Ларина

Страсть замедленного действия

Арина Ларина

 

 

 

Замызганный «Икарус», надрывно урча и поганя свежесть июньского утра чёрными вонючими выхлопами, полз по залитому солнцем проспекту. По бирюзовому небу неспешно катилось ленивое летнее солнце, снисходительно поглядывавшее на суетливо спешивший внизу народ. Утро понедельника стремительно набирало обороты, отсекая невыспавшихся горожан от благостной неги завершившихся выходных.

– Девушка, а девушка, садитесь ко мне на ручки. Неудобно же стоять, вон давка какая! – щербатый парень весьма потрепанного вида многозначительно улыбался, глядя снизу вверх на взмокшую от жары и духоты Полину. От самозваного рыцаря исходил тяжёлый запах мужского пота, дешёвого табака и мятной жвачки. Зато аура его источала уверенность в собственной неотразимости.

Народ напирал всё сильнее, словно решив испытать автобус на прочность. Иногда Поля даже думала, что если посчитать всех втиснувшихся, то цифра окажется просто астрономической, сильно превышающей теоретически допустимое значение. Ей даже смутно виделся некий лысый профессор с пушистыми усами, в смешных очочках, изумлённо моргавший над сводкой с практическими данными.

– Девушка, я не кусаюсь, – щербатый с интересом рассматривал её коленки и, кажется, даже потянул к ним руку. Собственно, учитывая общий вес и рост Поли Федосеевой, смотреть там особо было не на что, а уж щупать и подавно. Как иногда с доброй завистью говаривала подруга Василиса – хорошо быть девушкой с конституцией кузнечика. Полина была маленькой, худенькой, тонкошеей и большеглазой – не кузнечик, конечно, но что‑то похожее.

– Ты б девушке лучше место уступил, трепло, – добродушно прогудел сзади чей‑то сочный бас.

Не успела Полина благодарно улыбнуться заступнику, как он тут же всё испортил:

– Они это любят, обходительность всякую. Глядишь, и посговорчивей будет.

Замечательный совет бас подкрепил радостным ржанием.

Типично мужской подход. Сначала сказать что‑то приятное, а потом всё испортить, подведя под романтику незатейливую житейскую сметку.

Щербатый наморщил лоб, переваривая предложение, после чего решительно качнул кудлатой башкой:

– Не, не могу. Мне ещё смену у станка стоять. Пусть или не ломается и на руки садится, или вообще никак.

Судя по тону, «ломавшейся» Полиной он был недоволен. И её несознательное поведение осуждал.

Девушка с тоской уставилась в окно, отчаянно пытаясь не думать о том, что заскучавшие пассажиры настроили локаторы и ждут продолжения. Она вообще смертельно не любила быть в центре внимания, предпочитая отсиживаться в сторонке. Хотя под настроение Поля вполне могла бы постоять за себя, сказав нахалу что‑нибудь хлёсткое. Но для этого как минимум хорошо было бы находиться в более устойчивом положении, а не в позе гнутого серпа – пузом вперёд, беспомощно нависая над этим самым нахалом. А как иначе, если сзади между лопаток давит чей‑то каменный локоть, в поясницу упёрлось что‑то угловатое, и все сорок пять килограммов веса держатся только на двух высоченных шпильках, в последней надежде впившихся в автобусный пол? Кроме того, весёлый ветер, врывавшийся в салон через верхний люк и открытую форточку, самозабвенно трепал Полино каре, как Тузик – старый башмак, с азартом и полной самоотдачей. Волосы лезли в глаза, в рот, метелились по щекам, а убрать их не было никакой физической возможности, так как одной рукой девушка вцепилась в сумку, а другой – в поручень. В такой ситуации проще было промолчать, сэкономив силы. Тем более что до работы предстояло ещё добираться больше часа – после автобуса на метро, а там ещё довольно далеко пешком. Вернее – бегом, так как Полина всегда выходила впритык, а шеф не любил опозданий.

Если бы не хорошая зарплата, Поля давно бы нашла что‑нибудь поближе. Хотя в последнее время она всё чаще задумывалась о том, чтобы уволиться. Кроме долгой дороги, был и ещё один неприятный момент. Даже не неприятный, а кошмарный.

Приёмная, где Полина совмещала должность офис‑менеджера и секретаря, встретила духотой и тишиной. Шефа ещё не было. И то радость.

Девушка распахнула окно и с тоской посмотрела в небо – такое голубое, такое летнее. Ну как можно в такую погоду сидеть в офисе? Тем более, Игорь давно предлагал съездить на море. Лежала бы сейчас на песочке, слушала шум волн, тянула через трубочку ледяной коктейль…

– Мечтаем? – ехидный, вкрадчивый шёпот, ввинтившийся в ухо, сдул романтическое настроение, как ураган мошку.

Полину обдало смрадным запахом старой пепельницы, на плечо легла тяжёлая рука.

«Припёрся!» – раздражённо подумала девушка, вежливо мурлыкнув:

– Здравствуйте, Александр Яковлевич!

– Здравствуй, детка, – в тон ей ответил шеф, по привычке сунувшись прямо в лицо и притиснув девушку к стоявшему в углу ксероксу. Ничего больше он себе не позволял, но и эти отвратительные заигрывания доводили Полю до белого каления. Своих намерений начальник не скрывал, но решительных действий побаивался, терпеливо ожидая, когда же упрямая секретарша сдастся. Надо отдать ему должное, в закрытые двери босс ломился уже больше года, постепенно усиливая натиск. Александр Яковлевич регулярно намекал на позитивные изменения в судьбе мадемуазель Федосеевой, если она перестанет строить из себя недотрогу. Полина отчаянно пугалась и краснела, из последних сил цепляясь за место и пытаясь сохранить допустимый баланс в отношениях.

Именно сейчас работа была ей очень нужна. Просто‑таки до ужаса нужна. Как и последние несколько лет. А кому она не нужна‑то?

 

Папа Полины был специалистом узкого профиля, требовавшимся многим, а потому – высокооплачиваемым. Даже во времена тотального дефицита семья не нуждалась ни в чём. Полина росла в достатке и сытости, постепенно становясь всё более избалованной и инфантильной. Как, собственно, и её брат. Максим был на три года младше и требовал в три раза больше. Они так и соревновались бы друг с другом, кто ловчее запрыгнет папеньке на шею, если бы в один прекрасный день до мамы не дошло, что грядёт педагогический крах. Татьяна Васильевна развила бурную деятельность, результатом которой стал, во‑первых, грандиозный скандал с отпрысками, а во‑вторых, получение супругом гранта в далёкой Америке, куда родители благополучно отбыли, помахав детям ручкой. Скандал как раз и состоялся по этому знаменательному поводу, так как дети считали, что их непременно должны взять с собой, а родители решили, что пора чадам учиться самостоятельности. Вернее, решила мама. Папа был весь в своей науке и под каблуком жены. Поэтому он лишь сурово кивал, не особо вникая в суть воплей.

– А на что мы будем жить? – кипятилась Полина. – Это же с ума сойти можно! Я не говорю, что вы обязаны нас содержать, но я ещё не нашла нормальную работу!

– Долго ищешь, – доброжелательно парировала мама. – Диплом получила, теперь нарабатывай стаж и опыт. Если ты сразу хочешь получать мешок денег, не отрабатывая его, то должна тебя разочаровать – работодателям нужны специалисты.

– И это мне говорит ни дня не проработавшая домохозяйка, – злилась непочтительная дочь.

– Так кто тебе мешает удачно выйти замуж и тоже стать домохозяйкой? – Татьяна Васильевна чуть приподняла идеально выщипанную бровь.

– У меня Игорь!

– Привет ему, – доброжелательно отреагировала оппонентка.

– Непременно передам. Так вот он пока не зарабатывает столько, чтобы я села дома.

– Тогда ищи работу, – снова вернулась к актуальной теме мама. – Мы тоже не с чёрной икры начинали. И в коммуналке жили, и по общежитиям помыкались, и одну сосиску на два дня делили. Если человек изначально не учится бить ластами по воде, то впоследствии он тонет, даже имея спасательный жилет. Любой жилет ещё нужно уметь надевать. Вы с Максимом немного избаловались от хорошей жизни. Золотая молодёжь, дети‑мажоры. По‑моему, это стыдно. Спуститесь на землю. И вообще, если бы можно было вас взять, мы бы взяли. Но сейчас такой возможности пока нет. Зато у вас обоих есть образование, мы оставляем вам квартиру. Это очень много для двух молодых людей в наше время. На вас не висят никакие кредиты, ипотеки и прочие неприятности. Или вы настолько инфантильны, что не сможете прожить без родителей? Вы же не грудные беспомощные младенцы. Учитесь жить.

 

Оскорблённая Полина решила во что бы то ни стало доказать, что она не инфантильная. Доля правды в маминых словах была. Но нельзя же вот так резко выбрасывать детей в свободное плавание. Вот если бы была жива бабушка… Но реальность не знает сослагательного наклонения. Они имели то, что имели. Папу, который по самую макушку ушёл в работу. Маму, на старости лет решившую провести педагогический эксперимент. И братца, который являлся то ли компьютерным гением, то ли просто лоботрясом. Он писал какие‑то программы, коды, деньги получал электронные и где‑то в Сети тратил их непонятно на что.

Максим, кстати, вообще в споре участия не принимал, уткнувшись в свой компьютер. Видимо, ему казалось, что всё как‑нибудь образуется.

Через неделю после отъезда родителей, когда в холодильнике закончились продукты, до них медленно начало доходить, что именно произошло. К тому времени обозлённая, а потому крайне энергичная Полина устроилась на первую попавшуюся работу и начала ждать, когда мама очнётся, когда брат очухается, когда чудо случится… В общем, ей на подсознательном уровне тоже казалось, что, как обычно, всё должно будет как‑то само собой образоваться.

Но мама позвонила, чтобы справиться, как дела, а вовсе не для того, чтобы позвать в сытую Америку.

Брат доел последний кусок сыра и быстро пристроился к какой‑то девице, спешно съехав в неизвестном направлении с зубной щёткой и сменой трусов.

И Полина поняла, что именно так и начинается взрослая жизнь.

 

С тех пор прошло три года. Родители звонили, на праздники присылали небольшие подарки, пару раз приезжали, но никакого чуда не происходило. Жизнь разделилась на «до» и «после».

– Ты, Федосеева, счастья своего не понимаешь, – изумлённо таращила на неё голубые глазищи Василиса. – Квартира есть…

– Она на двоих с братом!

– Да твой брат от бабы к бабе кочует. Он тут и не появляется почти! – орала в ответ подруга. – Не надо прибедняться. Зарплата есть, работа есть, личная жизнь есть. Да у кучи народа нет и половины. Да что там половины – частички такого нет! Я вон с мамой живу, охрипла уже, ругаясь. Личная жизнь у меня пунктирная – есть, но никакой стабильности. Фигуры у меня тоже нет.

– Так и у меня нет, – печально косилась в зеркало Полина.

– Ты мелкая. Унисекс. Это сейчас модно. А меня очень много, тряпок на меня не найти, и мужики пугаются, что меня будет трудно прокормить. Кстати, правильно пугаются. Я покушать люблю. А ты небось как Дюймовочка – зёрнышко склевала и объелась. Ты их хотя бы не отпугиваешь.

– Мне, кроме Игоря, никто не нужен, – напоминала Поля.

– Молодец. Садись – пять. Это неправильный подход, но тебе этого не понять. В общем, радуйся сегодняшнему дню, как говорили мудрые.

– У меня не получается.

– Учись!

Училась Полина со скрипом. Отвыкать от достатка гораздо тяжелее, чем к нему привыкать. Нельзя сказать, что Поля была неженкой или совсем уж непробиваемой инфантильной эгоисткой. Работать ей понравилось, зарабатывать и быть самостоятельной понравилось ещё больше. Зато вместе с пониманием, как и откуда берутся любые материальные блага в человеческой жизни, появился и страх. Теперь стало ясно, почему люди так боятся потерять работу. На первой должности Поля продержалась две недели, после чего с треском вылетела. Оказывается, никакого социального равенства в современном мире не существовало. И никакой демократией в офисной среде и не пахло. Отказавшись обслуживать супругу начальника, в хамской форме потребовавшую у новенькой секретарши кофе, Полина неожиданно для себя оказалась на улице с трудовой книжкой в зубах и жалкими копейками, заработанными за вышеупомянутые две недели. Во второй раз найти работу оказалось сложно. Как выяснилось, в первый раз ей просто повезло.

Деньги таяли с неумолимой быстротой, а беготня по собеседованиям результата не давала. Заодно соискательница узнала, что диплом филолога мало кого интересует, зато покладистость, скорость печати и исполнительность ценятся гораздо выше её двух иностранных языков.

Пришлось отнести в скупку колечко. Это мероприятие дополнительно обогатило её жизненный опыт: истинная цена вещи в ломбарде не имеет никакого значения. И фраза «не устраивает – до свидания» не всегда имеет в итоге уход с гордо поднятой головой. Более того, из скупки Поля вышла с жалкой суммой и совершенно униженная.

– Полька, ты заканчивай манерничать, – крутила у виска Василиса. – Ты сама себя слышишь? Вот у меня вообще нечего продавать. И если я начну помирать с голоду, то и помру. Запросто! А у тебя ещё и золотишко есть. Вот и радуйся.

Радоваться получалось плохо. Зато найденная с огромным трудом работа показалась манной небесной. И Поля впервые в жизни осознала, как важно иметь стабильный доход. И вообще, в свете растущего количества увольнений, сокращений и общей тенденции к выпихиванию трудящихся на улицу держаться следовало за любое место, даже такое сомнительное.

Тем более, что после недавнего разговора с Василисой червячок сомнения в Полиной душе поселился. И даже начал активно расти, с хрустом пожирая остатки бабушкиного воспитания.

– Ой‑ой‑ой! – возмущённо закатила глаза Василиса, стоило только начать с ней обсуждать эту щекотливую тему. А ухаживания Александра Яковлевича были именно щекотливой темой – омерзительной и пугающей. – С таким видением мира тебе надо ходить по пивным и дышать духами и туманами.

Вася считала, что Полина строит из себя блоковскую Незнакомку и вообще – выпендривается на ровном месте. Подумаешь – шеф пристаёт! Это ж повезло, можно сказать!

– Если бы я работала в таком шикарном офисе и твой старый хрен сделал мне такое предложение…

– Не было предложения, одни намёки, – на всякий случай уточнила Поля.

– …Не перебивай старших, бестолочь! Так вот, я бы ни секунды не думала. Я б сразу согласилась, ещё и спасибо сказала. Тем более, что ты ему всё равно быстро надоешь, твой бабник перекинется на другую, а хорошая работа и должность останутся при тебе!

– Или, перекинувшись на другую, он меня вообще с работы вышвырнет, чтобы глаза не мозолила, – въедливо дополняла вариант развития событий Полина.

– Думать надо в позитивном направлении. Мысль материальна, – заметила Вася

– Думая в позитиве, нужно адекватно оценивать себя. А если он вообще не перекинется на другую, а жениться захочет? Мне его что, всю жизнь терпеть?

– И эта курица говорит мне об адекватности, – развеселилась Василиса. – Замуж уже собралась.

– Вася, ты просто его не видела, – чуть не плача, воскликнула Полина. – У него плешь, пузо, зубы жёлтые… Брррр. Он старый!

– Найди в нём плюсы!

– Не хочу. Меня сейчас стошнит от одной мысли о нём. И вообще, у меня Игорь! – принялась причитать Поля.

– Твой Игорь на тебе десять лет жениться не может, – справедливо заметила Василиса. – А тебе, между прочим, уже почти тридцать. Сколько можно тянуть. То он не готов, то денег нет, то мама его сомневается! По‑моему, он морочит нам голову.

– Не нам, а мне, – вздохнув, поправила Поля.

– Федосеева, это что‑то меняет лично для тебя? Да мне вообще плевать, – заявила Василиса, махнув рукой. – Но я про твоего Игоря тоже регулярно слушаю. Вы то сходитесь, то расходитесь, то ссоритесь на всю жизнь, то миритесь до гроба. Я понимаю, так зато жить не скучно. Но тебе самой не надоело? Никакой стабильности!

– А вот и нет! – гордо улыбнулась Полина. – Мы уже неделю живём вместе.

– Съехались? – изумилась Василиса. – И ты мне ничего не сказала! Он что, предложил тебе жить вместе?

– Ага, – Поля счастливо улыбнулась и восторженно выдохнула: – Мы даже вещи перевезли к нему.

– А почему я ничего не знаю? – попыталась обидеться подруга. – Я этого десять лет ждала. А ты, паразитка…

– Вась, да я просто боялась, что опять что‑нибудь сорвётся. Или мы поссоримся. Ну, или опять что‑нибудь такое случится, и снова ничего не выйдет.

– Это да, – тут же согласилась Василиса. – С вас станется.

Она была абсолютно права.

 

Игорь Ушаченко, первая и единственная любовь Полины, десятый год находился с ней в странных затяжных отношениях, гулявших туда‑сюда по истеричной синусоиде. Дважды за это время они собирались подать заявление, но так и не доходили до ЗАГСа, и один раз расстались аж на месяц, решив окончательно порвать, но встретились на дне рождения у общего знакомого, и всё закрутилось по новой. Игорь бы невысок, черняв и вспыльчив, как чокнутый итальянец. Кроме того, он был ревнив, влюбчив и самолюбив до безобразия. Василиса считала, что они не пара. Если учесть Полинин спокойный характер, её бесконфликтность и мягкость, то Вася была в чём‑то права. В таких союзах один терпит, а другой позволяет себя терпеть. С любовью обстояло и того сложнее.

– Африканские страсти, – категорично заявляла Василиса, будучи сторонницей нормальных, спокойных отношений, в которых женщине должно быть более комфортно, нежели мужчине. – Это тебя должны любить и носить на руках, а не наоборот. Это ты должна капризничать и топать ножками. А у вас какой‑то сюр. Найди другого. Любовь любовью, но жить с таким психом нереально.

Иногда Поля и сама думала о том, что найти другого гораздо проще, чем терпеть Игоря. Но как же любовь? Предположим, найдёт она спокойного, тихого и… И что? Просто будет с ним жить? Есть, пить, вести общий бюджет, рожать детей и ждать старости? А чувства?

Василису её выкладки не интересовали.

– Не надо программировать себя на такую серость. Никто не говорит, что нужно именно так и никак иначе. Полюби другого. Не просто сойдись, а полюби, – легко советовала подруга. – Как я. Я ж могу.

Она действительно могла. Вася была влюбчива, как голодный весенний клещ. В понравившегося мужчину она вцеплялась насмерть и держала до тех пор, пока не понимала, что он не подходящая пара. Или пока жертва не «делала ноги».

Василиса Науменко была девушкой деловитой, крепко стоящей на ногах и суровой в нужные моменты. Она умела терпеть, прощать и соглашаться только в том случае, если ей это было выгодно. Вася действовала из соображений логики, но мужчины, как известно, женской логике не подвластны. У них в голове свои тараканы, не поддающиеся дрессировке. Поэтому кавалеры у мадемуазель Науменко менялись часто, но с объективной точки зрения это было вполне рационально. Зачем тратить время на неподходящего, если где‑то бродит ещё не пойманная вторая половинка? Что удивительно, полная, как колобок, Василиса никогда не бывала в состоянии «простоя». Рядом с ней всегда был пусть временно, но любимый человек. И зря дамы настойчиво изнуряют себя диетами, ходят на пытки в фитнес‑клубы и до синяков массируют целлюлит.

Для того чтобы нравиться, это необязательно. Василиса Науменко своей корпулентной персоной подтверждала сей неоспоримый факт. И хотя сама она периодически пыталась похудеть, это никак не влияло на степень её привлекательности.

– Нет в мире справедливости, – грустно констатировала в такие моменты Вася, тоскливо жуя какой‑нибудь низко калорийный капустный лист. – Когда жрёшь – в первую очередь растёт живот. А когда не жрёшь – сдуваются сиськи. Нет бы наоборот.

Именно по этой причине диеты в исполнении Василисы были скоротечны и почти безрезультатны. Зато сама Вася пребывала в состоянии полнейшей уверенности, что живёт правильно. А человек, живущий правильно, имеет право давать советы окружающим, не достигшим этих высот.

Полина была из таких, из не достигших.

 

Кроме Василисы, советоваться было не с кем. С мамой не хотелось, так как Полина перед родительницей старательно строила из себя самостоятельную взрослую женщину, у которой всё хорошо. Настоящих подруг, как выяснилось, в прошлой жизни у Поли не было. Тех, что были, скорее можно было назвать приятельницами. Едва пропали деньги, как шелуха, обвалились и ненужные знакомства, крепившиеся лишь на встречах в клубах, в салонах красоты и прочих приятных местах, в которые Полине сейчас по материальным соображениям вход был заказан. Зато оказалось, что есть Василиса. Она была всегда: в детстве, в юности, а сейчас казалось, что будет и в старости. Вася была из тех, с кем можно дружить всю жизнь.

 

И только Васька знала главную Полину тайну.

 

Почту снова завалило спамом. В очередной раз Полине сообщали о выигрыше миллиона долларов, просили помочь деньгами бразильскому космонавту, забытому на Луне, и предлагали сотню разнообразных услуг, начиная со знакомства с симпатичными девушками и заканчивая предложением купить фрезерное оборудование оптом.

– Что у нас тут? – Александр Яковлевич жарко навалился сзади, обняв стул вместе с секретаршей, вжавшейся в сиденье.

– Я пока проверяю. Если будет что‑то интересное, я к вам зайду, – сдавленно пообещала Полина, стараясь не дышать. Он директора одуряюще несло терпкой туалетной водой.

– Точно зайдёшь? – игриво уточнил Александр Яковлевич, то ли чмокнув губами, то ли чавкнув.

– Непременно. – Полина уже поняла, что долгожданного письма в почте опять не было. Глаза защипало то ли от запаха, то ли от расстройства.

– И кофейку мне сделай, – шеф удовлетворённо похлопал её по запястью влажной ладонью. – Давай‑давай, живее, киска.

Девушка ловко выскользнула из его объятий и, схватив чашку, ринулась к дверям:

– Сейчас, только посуду сполосну.

 

В курилке, красиво оттопырив изящную ручку с длинной сигаретой, скучала Катя из бухгалтерии. Катя была то ли родственницей кого‑то из хозяев конторы, то ли вообще любовницей, поэтому работы у неё было мало, и скучала она чаще, чем работала.

– Что, опять лип? – понимающе хмыкнула Катерина, аккуратно затушив вонючую сигаретку. Судя по оживлённому блеску в глазах, сегодня ей было чрезвычайно скучно, и барышня была не прочь почесать языком. А что может быть интереснее, чем сплетни о межполовых отношениях внутри офиса?

– А что, так заметно? – вздохнула Поля.

– Ага, – небрежно кивнула сотрудница. – Вон, слюни с пиджака капают.

Она громко фыркнула, когда Поля испуганно начала себя оглядывать, и покачала головкой с идеальной укладкой:

– Да, Федосеева, простая ты, как пять копеек. Нельзя в наше время быть такой доверчивой. И как это Яковлевич до сих пор не развёл тебя на секс.

– Фу ты, – отмахнулась Полина. – Я доверчива, но не до такой степени. Это я бабам верю, а мужикам – ни‑ни.

– Ну‑ну, – в тон ей отозвалась Катерина. – Мы уже полгода ставки делаем на твою непокобелимость.

– Ставь на меня, – посоветовала Поля. – Не прогадаешь.

– Главное, чтобы ты с работы не вылетела.

– А что, есть предпосылки? – забеспокоилась Полина. Такое предположение в устах персоны, каким‑то боком приближённой к верхушке, чрезвычайно пугало.

– Есть жизненный опыт. Мужики, конечно, охотники, но если в лесу дичи нет или она сидит в норе и скорее сдохнет, чем выйдет под ружьё, то даже самый заядлый охотник плюнет и свалит в другие места. Логику улавливаешь?

– Намекаешь, что ему надоест, и он отстанет? Я, Кать, этого уже давно жду. А наш охотник что‑то не едет в другие места. Мне иногда кажется, что он скорее сам сдохнет, чем уступит.

– Хромает твоя логика. Ты смотри увольнения не дождись. Или изнасилования.

– Да не, он не такой, – вздрогнула Поля. Такая мысль ей просто не приходила в голову. А что, если… Да нет!

– Много ты про него понимаешь, – непонятно хмыкнула Катерина. То ли она намекала, что Поля мало знает про шефа, то ли сама знала про него столько, что простым смертным на это информационное поле лучше и не соваться.

Быстро сполоснув чашки, Полина поспешила в приёмную. Неприятная мысль о том, что они с директором довольно часто остаются по вечерам в пустом офисе, холодила позвоночник и шевелила волосы на затылке. И если раньше было просто неловко и тягостно, то теперь будет ещё и страшновато. Надо было срочно переключиться на что‑то более серьёзное. Например, на Игоря.

Не далее как сегодня утром они опять поругались. И если раньше они дулись каждый на своей территории, то теперь, так как в отношениях наметился прогресс и влюблённые перешли на ступень совместного проживания, дуться приходилось в пределах одной квартиры. А это раздражало ещё сильнее, аккумулируя и раздувая обиду, как эпидемию гриппа в тесном коллективе чихающих сотрудников, не имеющих возможности расползтись по изоляторам.

Хотя, наверное, теперь и мириться будет проще. Если раньше они упорно ждали, пока кто‑нибудь позвонит первым, то сейчас, сталкиваясь нос к носу на общей кухне, период ожидания могли свести к нулю.

Да и кроме Игоря, к ссорам с которым Полина в общем‑то привыкла, была ещё более важная проблема.

Самая серьёзная, которая мешала жить, дышать и вообще ждать чего‑то хорошего.

Тайна.

О которой знала только Василиса. Кстати, Вася важности доверенного ей сокровенного знания не ценила и относилась к Полининому увлечению довольно легкомысленно.

– Ладно бы ты чем‑то полезным увлекалась, – говорила она. – Так ведь фигнёй маешься! Денег на этом не заработать. Слава – ну, это довольно призрачно. Лучше б ты пела и в каких‑нибудь кастингах участвовала.

– Я только в дуґше пою. И то Игорь поначалу пугался и думал, что я плачу. У меня ни слуха, ни голоса.

– Если б ты была глухая и немая, тогда да, шансов бы не было. А так – извини. Вон сколько всяких скачет без слуха, без голоса, зато сиськами трясут – и всё, звёзды.

– Сисек у меня тоже нет, – напоминала Полина.

– Вот это уже серьёзно. Это для шоу‑бизнеса трагедия, – ржала Василиса. – Ладно, тогда не пой. Но писать сказки – это какая‑то ерунда. Что тебе это даст?

– Мне нравится! – Когда касалось святого, Полина начинала жутко кипятиться. – Знаешь, какой кайф придумывать! Для детей! Особенно когда находишь какой‑то классный сюжетный ход!

– Не знаю. А у тебя что, дети есть? – Вася любила конкретику. – Или тебе за эти сказки платят? Или ты стала известной писательницей? В чём профит, кроме кайфа?

Тут Полина всякий раз вынуждена была признавать, что ни в чём.

– Вот у нас мужик был во дворе, помнишь, который из снега всякие скульптуры лепил, – напомнила Василиса. – А они либо таяли, либо их хулиганы ломали. Так он дожидался снега и снова начинал. Сизифов труд.

– Зато было красиво, – закатив глаза, вздохнула Поля. – Вот сколько непризнанных гениев творят просто так…

– Ты сейчас имеешь в виду тех гениев, которых таковыми в итоге признали. И по физиономии вижу, себя ты тоже причисляешь если не к ним, то к чему‑то подобному. – Василиса умела раскусывать суть человека с ходу, как аллигатор орешек. Хрясь – скорлупки веером, и всё сокровенное на виду.

– Я просто занимаюсь любимым делом, – из последних сил сопротивлялась Поля.

– Так имеют право говорить люди, которые кайфуют на любимой работе, за которую им платят. Что‑то мне подсказывает, что это не про тебя, радость моя. Книжки у тебя изданы? Нет. Гонорары заплачены? Нет. И о чём речь? О высоком? Тогда это не ко мне. Я девушка простая, без затей. Но тебя как писательницу уважаю. Станешь знаменитой, буду гордиться и по блату возьму у тебя автограф без очереди. А пока меня твои усилия пугают. Давай будем ближе к земле.

– Ближе к земле мы будем в старости, – мрачно ворчала Поля.

– Да до этой старости ещё дожить надо. При такой политической обстановке я вообще боюсь, что к старости мы окажемся уже ниже уровня горизонта. А вокруг будут цветы и памятники. Живи настоящим, сотый раз тебе говорю. В этой жизни нельзя быть феей. Это в сказках они машут волшебными палочками и порхают среди звёзд. В реальности феи этими палочками по башке получают, а звёзды у них потом перед глазами пляшут. Рви жизнь зубами.

Полина торопливо соглашалась, понимая, что спор с Василисой ни к чему рациональному не приведёт. Это как бодаться с асфальтовым катком – смешно и безрезультатно, и сразу ясно, кто кого забодает.

А потом она бежала домой и снова писала свои волшебные сказки. И где‑то в глубине души теплилась мечта, что однажды из издательства придёт письмо с предложением напечататься. Ведь кого‑то печатают же, почему не её?

Правда, переезд к Игорю немного сбил Полинины планы. Теперь писать приходилось только тогда, когда любимого не было рядом. Пора было и его посвятить в тайну. Хотя Поля знала кавалера как облупленного и прекрасно догадывалась о его реакции. Игорь вообще относился к ней как‑то свысока, насмешливо, как к неразумному ребёнку. Поэтому и сказки будут восприняты как очередная блажь. И если Вася возмущалась с точки зрения рациональности трудозатрат, то Игорь мог просто презрительно фыркнуть, не подводя под своё отношение никакого базиса. Именно это и останавливало Полю.

 

Шеф угомонился и наконец‑то вспомнил про работу. Кофе он выхлебал не глядя и затребовал ещё.

– Стоило получать высшее образование и учить языки, чтобы сейчас прислуживать какому‑то хрычу, – раздражённо бормотала Поля, намывая очередную порцию чашек. У шефа ожидалась деловая встреча, народ к нему валил валом, каждый норовил прийти не один, а с группой товарищей, поэтому мадемуазель Федосеева чувствовала себя посудомойкой вокзального кафе. От маникюра скоро опять ничего не останется. А она вчера только‑только нарисовала новый узор.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-05-08; Просмотров: 416; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.009 сек.