Любовь. 5 страница

— К сожалению, не все мужчины такие, как вы, — сказала Таня, завороженно глядя на Дмитрия. — Мало кто может догадаться, что нужно женщине, а, главное, мало кто хочет сделать ей приятное, в особенности если эта женщина твоя жена.

— Интересно, а на что способны лично вы из-за женщины? — спросила Оля, обращаясь к Дмитрию.

Про себя он подумал “на самоубийство”, но вслух сказал:

— Наверно, ради удовлетворения своего любопытства вы не прочь вырвать мое сердце, чтобы посмотреть, есть в нем любовь или нет.

— Просто она хочет знать, на все ли вы способны ради нее, — пояснила Татьяна.

— Что значит на все? — спросил Дмитрий, и сам ответил на свой вопрос: — На все я готов только ради любви. Даже на смерть. А вот на что способна женщина?

— Женщину делает мужчина. Только где они, настоящие мужчины?

— Настоящий для вас тот, кто в наибольшей степени соответствует вашим мечтам. Но и женщина — это мираж желания. Мы ищем в женщинах то, чего в них нет. Вот вы сами знаете, чего хотите?

— Каждая женщина мечтает о страстной любви.

— Мне кажется, что все женские страсти сугубо полового свойства, тогда как страсти мужчины — это всегда поиски смысла! Разве можно верить женщине, когда она — само непостоянство? У женщин беспрестанное эмоциональное голодание. Их чувственности постоянно нужна подпитка, и потому они жаждут новых сильных переживаний. Когда первоначальный интерес удовлетворяется, и страсть начинает угасать, хочется повторить все сначала. А поскольку повтор невозможен, возникает потребность в новизне, которая строится на контрасте нового со старым. И чем сильнее контраст, тем сильнее эмоциональное переживание. По существу, это чувственная зависимость. Скандалы и слезы придают новизну наскучившей близости. Когда нет скандалов, изыскиваются другие способы усилить эффект чувственного надрыва. Например, супружеская измена.

— Вы тут просто закисли без баб, — улыбнувшись, сказала Татьяна, — оттого у вас такие рассуждения.

— Легче всего объяснить все проблемы половой неудовлетворенностью, — возразил Дмитрий. — Но невозможно свести весь мир до какой-то одной, пусть даже самой распрекрасной дамы. Мне, по правде говоря, трудно понять, каким образом может в одной женщине совмещаться самозабвенная любовь к мужу и безумная страсть к любовнику. Что это: порочность женской натуры, потребность в гармонии или жажда новых неизведанных наслаждений, в которых запрет и страх только усиливают вожделение? Наверно, и то и другое и третье одновременно. Но мне почему-то кажется, что мужчина более целен: он не может одновременно любить жену и при этом спать с любовницей.

— Просто одни женщины решаются так поступать, а другим не хватает смелости, — заявила Оля. — Но мужики тоже хороши, по своему опыту знаю.

— Все люди разные. Одни допускают измену и продолжают любить, другие, видя, что их обманули, начинают ненавидеть.

— Пусть изменяет, лишь бы я не знала. А узнаю, не прощу.

— А вот мне нравилось жить сразу с двумя мужчинами, — сказала Татьяна. — Я любила и своего мужа, и своего любовника одновременно. Когда находилась с мужем, то искренне и горячо его любила как главу семьи и отца моих детей. Я была благодарна ему за то, что он очень добрый, и за то, что любит моих детей. Дома я была счастлива. И мне не казалось, что я веду двойную жизнь. Просто в семье была не вся моя жизнь. Хотя я бы никогда не пожертвовала семейным счастьем ради чего-либо еще. Просто мне не хватало любви мужа. Я не испытывала угрызений совести ни когда была с любовником, ни когда возвращалась домой. И с тем и с другим я была счастлива. Когда же муж решил отобрать часть моей жизни, то невольно заставил меня лгать. Как мне было выбрать между двумя одинаково любимыми существами? Я жила такой жизнью, которую бы другие, глядя со стороны, назвали лицемерной. Но я никому не лгала и ничего сверх имеемого не желала, поскольку такая жизнь казалась мне полной и гармоничной. Мужа я не обманывала, а просто не говорила всей правды. Муж ничего не подозревал, и я была с ним во всем искренна, пока он не захотел меня лишить моей любви. Я не хотела жить без того, кто любил меня и кого любила я. Поверьте, любовник не мешал мне любить мужа. И тот и другой были частями одной большой любви, двумя половинками моей жизни, и я не могла жить без кого-либо из них. Может быть, я и виновата перед мужем, но страсть сильнее чувства вины, — закончила свою неожиданную исповедь Татьяна.

Некоторое время все молчали.

— Супружество — это место, где умирают чувства, — решился высказать крамольную мысль Дмитрий.

— Вы не правы, — возразила Оля. — Наверно, от вас ушла жена, оттого вы так и рассуждаете.

“Как она догадалась?” — удивился Дмитрий.

— Просто у вас другой опыт, следовательно, и выводы другие. Три величайших заблуждения делают людей несчастными: первое — будто можно своей любовью добиться взаимности, второе — брак это лучший способ сохранить любовь, и третье — что дети залог крепкой семьи. Все это мифы. Мне кажется, любовь мужчины и женщины это два совершенно различных мира, имеющих разные истоки и цели. Нам нравится подобие, но тянет нас к противоположности. Если позволительно такое сравнение, женщина — это вселенная вширь, а мужчина — вселенная вглубь. И как мужчине никогда не понять муки рожающей женщины, так и женщина не сможет услышать голос, звучащий в моей душе. Мужчина и женщина — два различных мироощущения. Их отношения — прежде всего взаимодействие полов, и в этом плане женщина важнее. Половые отношения существуют для нее, она в них главное действующее лицо. Мужчина всего лишь помощник женщине стать матерью. И потому, чувствуя подчиненность и второстепенность обозначенной ему роли, он не может удовлетвориться интимной близостью, и ищет в отношениях с женщиной чего-то большего. Для женщины любовь — это страсть, причем страсть бесконечная, которая непременно связана с изменой, а для мужчины — жертвоприношение! Все, что дано женщине от природы и чем она, несомненно, дорожит, — это ее привлекательность. Она дана ей для того, чтобы завлечь мужчину. Рано или поздно в женской любви созревает потребность материнства, и именно в этом абсолютное большинство дам находит свою естественную самореализацию. Всякая женщина подсознательно стремится к тому, чтобы стать матерью своего мужчины. Она привязана к земле своей детородной функцией, тогда как мужчина это поиск Высшего. Женщина предлагает себя как ответ на вопрос о смысле жизни, но смысл жизни не в женщине.

— Вас заслушаешься. Ну просто как телевизор, — зачарованно сказала Оля.

— Точно, — согласилась Татьяна. — А вы не хотели стать артистом? У вас бы получилось.

— Когда-то хотел, но вовремя понял, что гораздо интереснее быть одновременно и режиссером, и сценаристом, и исполнителем главной роли своей собственной судьбы. Я не смог бы долго повторять чьи-то мысли, потому как от своих не знаю куда деться. Зачем пытаться имитировать чужие жизни, когда необходимо реализовать собственное предназначение? Но я не закончил мысль. Женщины не столь прекрасны, сколь красивы. В отличие от женщины, мужчина ищет в любви нечто большее, какой-то иной смысл, потому как чувствует в себе непонятную ему самому цель, которая лишь опирается на счастье в семье, но никогда им не ограничивается. Впрочем, каждому дается возможность любить и тем самым ощутить иной мир. У того, кто любит, возникает чувство, словно открывается какое-то невидимое и неизведанное измерение, в которое он устремляется, желая постичь сокрытый там смысл и раствориться в нем без остатка. Тот, кто любит, начинает больше понимать.

— Мужики козлы, и всем им нужно только одно, — махнула рукой Татьяна. — А раз так, то они должны ублажать женщину, дарить ей подарки, делать все, чтобы она соглашалась жить с ними, и давала то, в чем они постоянно нуждаются.

— Но ведь это проституция! — воскликнул Дмитрий.

— Что вы, всего лишь плата за услугу. Если хотите, добровольный и взаимовыгодный обмен. А проституция — когда за деньги для всех желающих.

— То есть, отдав тело, вы хотите получить любовь, — удивился Дмитрий. — Но зачем тогда выходить замуж за деньги?

— Женщина должна думать о детях. Да и что плохого в браке по расчету?

— Как же можно быть близкими и даже родными без любви?

— А как все: вместе лишь первые год-два живут, а потом только существуют рядом. Если ждать любовь, то весь век одна прокукуешь.

— Мне кажется, это лучше, чем обменивать себя на брак, — задумчиво произнес Дмитрий. — Хотя, возможно, все проблемы возникают от ошибки нашей культуры: это женщины должны бороться за мужчин, а не наоборот. Во-первых, потому что их больше, и естественна здоровая конкуренция, а во-вторых, потому что семья нужна прежде всего женщине. Во всяком случае, это делает понятным, почему закон стоит на стороне отнюдь не слабого пола. Ну а как быть, если девушка вышла замуж по расчету, а муж вдруг стал нищим инвалидом?

— Но выходила-то она не за инвалида. Зачем же страдать?

— Мне кажется, что женщина становится человеком, когда перестает торговать своей любовью. Ведь любовь не зависит от денег.

— Очень даже зависит.

— Если вы так считаете, то вряд ли когда-нибудь узнаете, что такое настоящая любовь.

— И что же это такое?

— Это когда с удовольствием отдаешь любимому то, что необходимо тебе самому, при этом ничего не требуя взамен.

— Странные рассуждения! Вот меня мой муж любит, но мне еще многое нужно помимо его любви. Откуда же взять?

— Из любви.

— Как это?

— Когда любишь, то захочешь и сможешь сделать все, чтобы доставить радость любимому. Секрет в том, что мы любим не другого, а себя в другом, мы любим свою любовь и злимся, когда не способны на взаимное чувство. Люди ищут либо выгоду от любви, либо саму любовь, преодолевающую эгоизм.

— А я хочу иметь интересную и хорошо оплачиваемую работу, даже если придется работать целый день, только чтобы быть независимой и иметь все, что захочу.

— Но это же абсурд! Жить, чтобы зарабатывать деньги, и практически не иметь времени их тратить.

— А мне абсурдом кажется то, как живете вы. Когда у меня будет много денег, я смогу в полной мере наслаждаться жизнью.

— Мне кажется, что удовольствие, которое предназначено исключительно для вас, невозможно купить за деньги.

— Но я хочу хорошо жить.

— Желать быть счастливой и жить хорошо — отнюдь не одно и то же.

— Если у меня не будет денег, то как я смогу сделать человеку приятное, например, подарить какую-нибудь вещь?

— Приятное делается не за деньги. Что толку в подарках, если нет любви?!

— Вы меня не убедите; в нищете счастья нет. Можно подумать, вам деньги не нужны.

— Мне не деньги нужны! Что в них толку, если любовь не продается?!

— Очень даже продается.

— Не буду спорить. Наверно, по-своему вы правы, — поспешил успокоить оппонентов Дмитрий. — Но деньги не та проблема, над разрешением которой нужно мучиться.

— Хорошо так говорить, когда есть солидный счет в банке, — сказала Оля.

Дмитрий, не колеблясь, возразил:

— Денег всегда хватает. Весь вопрос, на что их тратить.

— Не в деньгах счастье, но и без денег счастья нет, — заявила Татьяна. — Я по многим своим подружкам знаю. Уж какая была любовь, а когда живут на мизерную зарплату, то очень скоро начинают ворчать, и прежде всего на того, кто живет рядом. Начинаются ссоры, и любовь улетучивается. Поэтому, если человек меня любит, то он должен много зарабатывать, чтобы создать мне хорошую жизнь. Например, покупать новую одежду, чтобы я чувствовала себя комфортно.

— От чего вы будете чувствовать себя комфортно: оттого, что вас любят или от хорошей одежды?

— И от того, и от другого. Если мужчина любит, то он должен делать мне приятное.

— Но в любви никто никому ничего не должен. Все делается по желанию, — возразил Дмитрий. — К тому же, размен любви на деньги — это попытка конвертировать то, что не имеет цены.

— Все имеет свою цену.

— Не могу с вами согласиться. Может быть, и возможно все продать, но не все можно купить.

— А мне нравится, когда я чувствую себя привлекательной. Нравится и все!

— Но ведь счастье любви состоит не в наслаждении красотой, а в радости самопожертвования, — возразил Дмитрий. — Любовь это то, что остается, когда удовлетворены все взаимные желания. Хотя, если жизнь не имеет смысла, то остается только наслаждаться.

— Не знаю, откуда во мне этот дух противоречия, — сказала Татьяна. — Мне хочется спорить с вами, хотя и понимаю, что вы правы.

— Если согласны, но продолжаете спорить, значит, пытаетесь оправдаться в собственных глазах, — сказал Дмитрий. — Вы не можете со мной согласиться, поскольку жизнь ваша сугубо материальная, хотя вы и мечтаете о любви. Женщины в большей степени, нежели мужчины, руководствуются в любви материальными соображениями.

— Это естественно, ведь женщина хранительница домашнего очага.

— Ерунда все это. Любишь то, к чему привык.

— А я вот хочу любить, но никак не получается.

— Каждому дается возможность научиться любить, но далеко не все овладевают этим искусством.

— А зачем? Обратишься к магу или экстрасенсу, так он сразу приворожит любимого, и стараться ни к чему. А уж сколько книжек о любви написано: и как вести себя в постели, и как всегда испытывать оргазм…

— Любовь это когда совокупляются не только тела, но и души, — возразил Дмитрий. — Я вот часто задумываюсь: а сможет ли женщина понять такую любовь мужчины, в которой нет влечения к ее телу?

— Может.

— А вот мне кажется, что любовь к женщине это только то, что может понять и принять женщина. Мужчина и женщина ищут разное в любви.

— И что же они ищут? — впервые за все время беседы проявила интерес Мария.

— Женщина видит счастье в том, чтобы мужчина посвятил ей свою жизнь; и жизнь свою измеряет тем, скольких она любила и сколько мужчин любили ее. Однако не всякий мужчина видит смысл своей жизни в любви к женщине. Любовь мужчины от Бога и к нему обращена. А потому даже в обоготворении любимой женщины мужчина, по сути, ищет Господа. Но женщина создана не для мужа, а для детей, — в этом ее оправдание. Смысл женской любви заключен в материнстве. Любовь к ребенку сильнее любви к мужчине — это факт!

— Не у всех.

— Кто осудит женщину за то, что она между любовником и ребенком выбрала ребенка. А вот если наоборот, то вряд ли ее поймут и оправдают. Да и чем бы занималась женщина, если не рожала детей?

— Ублажала бы мужа, — сказала Ольга.

— Я не согласна с вами, — возразила Татьяна. — А чем тогда оправдывается мужчина?

— Наверно, творчеством, — предположил Дмитрий. — Если спросить, кто женщине дороже: Бог или дети, она, безусловно, ответит, что дети. А мужчина, по всей видимости, ответит, что Господь. Авраам убил своего сына, когда Бог этого потребовал. Женщина на такое проявление любви не способна.

— А я знаю случай, когда мать убила своего ребенка, когда, как она уверяет, бог ее об этом попросил.

— Бог не может желать убийства. Он и Авраама остановил в последний момент, потому что хотел веру его испытать.

— И все же вы не правы. Женщина может пожертвовать ребенком ради любви. Вот одна моя подружка оставила своего ребенка у мужа и ушла к любимому человеку.

— Нет, ребенок плоть от плоти мое собственное, а муж — чужой человек.

— Мне кажется, мужское переживание любви есть проявление божественного света, — заметил Дмитрий.

— По-вашему, женщина не от Бога?

— Если для мужчины это проблема поиска смысла своего существования, своего рода крест, то для женщины — скорее потребность в душевном комфорте. Женщины душевные существа, тогда как мужчины существа духовные.

— Неужели женщине недоступна духовная жизнь?

— Для женщины любовь к мужчине есть в большей мере проявление материнского инстинкта. Иногда мне кажется, что женщина представляет собой альтернативный смысл тому, что для мужчины есть Бог. Но без женщин мир был бы неполон и скучен, потому что не было бы искушений. Мужчины с упрямой и подчас наивной верой в женскую чистоту и верность выдумывают себе идеальные образы прекрасных дам. Но что поделать, сердцу нужен живительный кислород мечты, который без устали плодит невообразимые фантазии. — Дмитрий грустно улыбнулся. — Я заметил, что для женщин чувство обиженности и оскорбленное самолюбие часто оказываются дороже истины. Равно как и своя ошибка дороже чужой правды! Женщина не только не может не совершать глупостей, но и не может их не повторять, при этом подталкивая и мужчину к тому же. Величайшее заблуждение, из которого произрастают все ошибки мужчин, состоит в том, будто женщина существо более совершенное. И это заблуждение представительницы прекрасного пола всячески поддерживают, доводя его до иллюзий и мифов, тем самым побуждая обоготворять себя. Женщины делают из себя тайну, а мужчины им в этом всячески помогают, творчески преобразуя даже пороки в добродетель.

— Я не согласна с тем, что женщина не духовное существо, — обиженным тоном произнесла Татьяна.

— Зато более значимое, с точки зрения существования жизни. Чтобы продлить род человеческий достаточно лишь одной особи мужского пола.

— Вы низводите женщину до функции деторождения.

— Я признаю женщину половиной мироздания, причем более ценной, и без нее свою жизнь ощущаю неполной.

— Мужчины более совершенные существа! — неожиданно заявила Ольга. — Лично мне с ними гораздо интереснее. Я даже могу понять и простить мужика, который вдали от дома приударяет за другими женщинами. А вот баб простить не могу.

— Почему же? — удивился Дмитрий.

— Не могу и все. Мужчина это совсем другое дело. Вот вы ведь не гоняетесь за женщинами, хотя молодой и симпатичный, и не изменяете своей жене, потому что она, наверно, ждет вас дома.

— Отчего вы так решили?

— У вас такой вид. Наверно, вы свою жену любите.

— Предположим, люблю, а она в этот момент мне изменяет, что тогда?

— Этого не может быть!

— Почему же? — грустно улыбнулся Дмитрий. — Однако, что нам мешает любить всегда?

— И что же, как вы считаете?

— Мне кажется, страх! Страх, что над нами могут посмеяться, отобрать и надругаться над самым дорогим, что мы храним в тайне от всех, что нам не ответят и лишат имеемого. Именно он заставляет страдать и делает людей врагами. Но стоит ли бояться, если мы можем потерять все в один момент, внезапно умерев? Мы любим либо себя, либо свое, и такая любовь чаще всего представляет собой борьбу за власть. Мне иногда кажется, что отношения мужчины и женщины это непрекращающееся соперничество двух начал за лидерство. Когда такая борьба стихает, это означает, что любящие стали посторонними людьми, когда же оборачивается временным перемирием, значит, заключен брак. Женщина навязывает мужчине свой смысл жизни — ребенка, семью, драму ревности и трагедию страсти, но мужчина ищет другого, а потому не может ограничиться семьей. Суть семейных конфликтов в том, что женщина хочет, чтобы мужчина посвятил ей себя целиком, и видел в ней и в детях смысл всей своей жизни. Она ревнует, если мужчина занят не только ею, или когда влюблен еще во что-либо. Но любимая женщина подобна любимой работе: и то и другое требует сил, времени и творческой изобретательности. У меня даже иногда складывается впечатление, будто женщины воюют с мужчинами, оттого что завидуют их свободе и возможностям, тому, что не родились мужиками.

— Получается, мы с вами закоренелые враги, только не знаем этого. Но у меня лично к вам нет никакой неприязни, скорее даже симпатия.

— Однако, как вы справедливо заметили, мы не понимаем этого, а поймем, лишь когда полюбим друг друга. Быть может, трагедия любви мужчины и женщины состоит в том, что каждый хочет любить, но направления взаимных симпатий не всегда совпадают. Тот, кто сам не любит, постепенно начинает тяготиться обращенным к нему чувством и, завидуя чужой любви, начинает ненавидеть.

— Скажете тоже, — улыбнулась Татьяна. — В чем же тогда состоит совершенство любви?

— Мне кажется, в умении сохранить любовь при любых, даже самых неблагоприятных обстоятельствах.

— Но ведь чаще получается, — заявила Ольга, — ты любишь, а тебя не любят, или любят меня, а я абсолютно равнодушна.

— Возможно, вся человеческая история построена на этом несовпадении.

— Значит, настоящая любовь невозможна? — спросила Таня.

— Это такое же редкое событие, как шедевр в искусстве, это гениальное произведение, открытие и откровение, сотворить которое могут лишь те немногие, кто поверил и самозабвенно отдался этому чувству. Знаете ли вы среди своих знакомых кого-нибудь, кто выбрал бы смерть, не желая потерять любовь?

— Нет, наверно, таких нет, — сказала Татьяна. — Да и любить-то сейчас некогда, — все силы отбирает работа и семья. На чувства просто нет времени.

— Вся наша жизнь состоит из любви, хотя мы этого подчас и не замечаем, предпочитая ей работу либо наслаждения как средство от нелюбви.

— Куда же деться от забот по дому и прочих бытовых проблем? Тут уж не до страсти.

— Но почти каждый мечтает о любви, в которой не страшно было бы умереть.

— Полюбить — еще подумаю, а вот умирать — нет уж, спасибо.

— Но почему люди ради любви готовы пожертвовать жизнью? Возможно, это происходит потому, что смерть есть некий способ самосохранения любви. Быть может, смерть есть лишь мостик, по которому любовь может перейти в мир иной, сохранив себя для другой жизни?

— Вы романтик.

— Наверно. Хотя столь же реалист. Любовь это всегда история. Гибель любви, будь то ее потеря или уничтожение, — настоящая трагедия. Ведь без любви жизнь и не жизнь вовсе, а жалкое скучное бессмысленное существование. Истинная любовь всегда несет в себе элемент трагизма и граничит со смертью.

— Интересно, — восхищенно произнесла Татьяна. — Если вы так рассуждаете, то что же вы способны сделать для той женщины, которая удостоится вашей любви? Наверно, она самая счастливая на свете.

— Вы заблуждаетесь.

— Почему же?

— Со мной нелегко.

— Да, с вами трудно.

Во все время разговора Мария не проронила ни слова и лишь грустно улыбалась, слушая, как Дмитрий размышляет вслух.

Когда стало уже совсем поздно и медсестры разошлись по своим постам, Дима обратился к Марии.

— Может быть, вы придете ко мне. Я, похоже, сегодня опять остался один.

— Хорошо, — согласилась Мария. — Только уберу со стола, и приду.

Вернувшись в палату, Дима вновь ощутил невыразимую прелесть одиночества.

В ожидании Марии он взял оставленный Женей роман и раскрыл его. Прочитав несколько страниц, Дима вдруг почувствовал, как похоть удавкой сладострастия сдавила чресла и весь он оказался во власти желания. Он отчетливо ощутил, как захлопнулся капкан искушения и его протащило в запущенный механизм инстинкта. Сопротивление мало помогало. Душа начала задыхаться, а неудовлетворенная потребность в нежности слезами отчаяния выступила на глазах.

Попав в ловушку соблазна и стремясь вырваться из цепких объятий вожделения, Дмитрий нуждался в удовлетворении разбуженной плоти. Да, он нуждался в женщине, но мечтал о той, которой можно было бы довериться во всем, рассказать о сокровенном, которая бы поняла и приняла его целиком, утолив потаенные мечты, накопившиеся за долгое время одиночества. Душа, как лебедь, рвалась в облака, а инстинкт тащил в противоположную сторону, и эти противоречивые желания отдирали душу от тела, причиняя невероятные мучения.

Прочитанный эротический эпизод разбудил дремлющие фантазии, развив их до невообразимых размеров и форм. Однако сама по себе эротика не способна была утолить всей жажды, поскольку не могла привести к любви. Каждый раз при столкновении с чем-либо эротичным Дмитрий ощущал, словно весь он сужается до определенного желания, воспринимая эротику как нечто липкое, чего лучше не касаться. Любовь же возникала из чистоты и существовала исключительно в чистоте поступков и помыслов. Она окрашивала красками радости давно известные ощущения; в переживании любви происходило расширение мировосприятия, словно плоский черно-белый квадрат экрана превращался в цветное стереоскопическое изображение.

Любовь, эротика и секс ощущались как различные по уровню чувствительности пласты переживаний. Само по себе сексуальное возбуждение не могло удовлетворить эротических грез, а любовь была недостижима для искушений тела. Даже испытывая неодолимую истому желания, Дмитрий не мог понять, как возможно любовью “заниматься”, полагая, что можно любить, но заниматься исключительно сексом. После разрядки инстинктивного желания возникало ощущение опустошенности, иногда даже отвращения. Занятия сексом были мучительным выдавливанием из себя удовольствия. Сексуальные игры могли вызвать наслаждение, но не дарили радости. Эротика воспринималась как сочетание утонченного душевного настроя и грубого инстинктивного желания. Но если инстинкт напоминал мощный поток, устремляющийся к низвержению, то эротика — нежный плеск волн; любовь же была подобна движению воздушных масс, в которых только и можно летать!

Однако было еще нечто — более высокое и чистое, чего невозможно достичь ни наслаждением половой близости, ни утонченными ласками, ни даже женской любовью.

Испытывая инстинктивную потребность в женщине, Дмитрий старался избегать представительниц противоположного пола, хотя и нуждался в высвобождении от парализующей волю потребности. Он не хотел разочаровываться в идеальном образе, который жил в глубинах его души. Дмитрий искал удовлетворения, но страшился любви, нуждался в ласках, но побаивался секса. Потребность в красоте и нежности сочеталась с нежеланием вступать в интимную близость, после которой долго не проходило ощущение оскверненности.

Иногда Диму охватывало странное чувство, словно он — щуплый подросток, тоскующий по ласке и нежности, — смотрит на то, как он взрослый занимается любовью без любви. Трудно было вынести этот укоряющий взгляд, который осуждал мимолетную слабость и, по сути, предательство маленького мальчика, одиноко стоящего в темном чулане и ни за что не желающего расставаться со своей мечтой. Этот мальчик, словно обращаясь к себе взрослому, говорил: “Мне жалко тебя. Ты не находишь ответа на свою любовь. Но лучше ли убивать мечту? Вместо того чтобы сохранить душу в чистоте, ты заполняешь ее чем попало, делая себя недоступным для светлого чувства”.

При этих словах Дмитрий испытал жалящее в самое сердце чувство неутолимой грусти, которое вынес из детства; оно возникало каждый раз при виде красивой девочки-подростка. Испытанное когда-то чувство безответного восхищения и недостижимой любви казалось необъяснимо выше его самого.

Ужасное ощущение невозможности желаемого не давало ночами уснуть. Его мучило желание чистоты, верности и чистоты, безрассудной самоотверженной любви, в которой есть все, и она есть все, и нет ничего больше и выше того, в чем можно раствориться без остатка, и ради чего не страшно умереть.

И хотя чувство это вызывалось женщиной, однако ей не принадлежало.

Но пробуждающееся половое влечение заставляло искать любовь именно в женщине. Мечты нуждались в воплощении и требовали объекта, но чувства ответа не находили никогда. То, что встреченное было чужим, легко определялось по тому непониманию, которое каждый раз возникало при общении с представительницами противоположного пола. Естественное стремление не обладать, а отдавать приводило к закономерному фиаско очередной влюбленности. Даже в те редкие мгновения, когда, казалось, он был счастлив, Дмитрий все равно чувствовал себя одиноким, непонятым и чужим.

Инстинкт вел, предлагая под видом любви секс.

Когда в школьной библиотеке в словаре иностранных слов Дима впервые прочитал, что “сексуальный” означает “половой”, он невольно попал в созданную извращенными умами ученых мужей ловушку, и с тех пор везде стала мерещиться дилемма: секс без любви или любовь без секса; понять же, что есть любовь, становилось невозможно.

В то самое время, когда любовь стала олицетворением надежды на понимание, гиперсексуальность с присущей ей силой превратила хрупкого подростка в параболическую антенну, аккумулировавшую все силы души и тела в один луч, направленный на избранный объект. Тогда Дима еще не знал, что стал не только передатчиком своих чувств, но и приемником негласных и невидимых сигналов, которые источало все живое.

Иногда Дмитрий чувствовал себя просто рабом полового влечения, которое могло управлять им по своему усмотрению. Трудно было справиться с изматывающим возбуждением, которое требовало только одного, хотя обнаженное женское тело больше напоминало о материнстве, чем вызывало трепетное желание. Даже сны были наполнены не столько сексуальными символами, сколько все той же потребностью в нежности. Постепенно Дима пришел к закономерному выводу, что секс — это потребность тела, а любовь — потребность души.

Все, что осталось от маленького Димы и продолжало жить во взрослом Дмитрии, — была грусть по недополученной любви и нереализованной нежности, которые, в конечном итоге, вылились в неразделенную тоску о том, чего не было и быть не могло. Все воспоминания, так или иначе, были связаны с любовью, но чувство это было отнюдь не радостное, а скорее печальное. Даже радость всегда была с горечью, поскольку ни разу любовь не нашла понимания, ни разу не была правильно воспринята. И если бы Дмитрий захотел определить, что такое любовь, то назвал бы ее составляющими понимание и нежность, причем нежность даже больше, чем понимание. Но никто не захотел принять этой затаенной грусти, и маленькому мальчику ничего не оставалось, как быть нежным к самому себе.

Дата добавления: 2015-05-09