Коммуникативная неудача как проявление асимметрии формы и значения слова

Т.Ю. Кузнецова

Библиографический список

Выводы и перспективы

В результате проведенного исследования были выявлены дифференцирующие признаки обыденного сознания. На основе сопоставительного анализа толкования юридических терминов рядовыми носителями языка и их узуального толкования выделены и описаны основные особенности адаптации данных терминов в обыденном сознании. Сформулированы основные тенденции обыденизации юридических терминов: преобладание чувственной (образной) формы познания над рациональной (понятийной), элементаристского способа понимания смысла над холистическим, свернутых синтаксических конструкций, использование конкретной лексики.

В перспективе планируется исследование особенностей интерпретации не только терминов, но текстов отдельных статей закона в обыденном сознании. В качестве особого выхода исследуемой теме предполагается изучение конфликтов, возникающих вследствие неизбежной множественности интерпретаций юридических терминов и текстов закона при их функционировании в языковом сознании рядовых носителей русского языка.

Арутюнова Н.Д. Фактор адресата // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. – М.: Наука, 1981. – № 4. – С. 356–367.

Гадамер Г.Г. Актуальность прекрасного. – М.: Искусство, 1991.

Голев Н.Д. От редактора: Правовая коммуникация в зеркале естественного языка // Юрислингвистика-7: Русский язык как феномен правовой коммуникации: Межвузовский сборник научных статей / под ред. Н.Д. Голева. – Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2006. – С. 8–38.Барнаул, 2000. –С. 8–40.

Васьковский Е.В. Руководство к толкованию и применению законов. Для начинающих юристов. – М.: Юридическое бюро «Городец», 1997.

Демьянков В.З. Понимание как интерпретирующая деятельность // Вопросы языкознания. – М., 1983. – № 6. – С. 58–67.

Суслов В.А. Герменевтика права // Правоведение. – М., 2001. – №5. – С. 4–12.

Научный руководитель – д. филол. н., профессор Н.Д. Голев

(на материале рассказов В. Шукшина)

Проблема коммуникативного взаимодействия, обсуждению которой посвящена данная статья, предполагает рассмотрение языковых факторов, детерминирующих разворачивание такого взаимодействия по сценарию коммуникативной неудачи. Одним из таких факторов мы считаем объективное свойство лексической единицы выступать объектом интерпретации в процессе его восприятия адресатом. Таким образом, проблема коммуникативной неудачи в аспекте ее лингвистического обсуждения тесным образом переплетается с проблемой толкования слова, с проблемой его функционирования в сознании реципиента.

Толкование лексического значения слова и связанная с ним теория интерпретации имеют своим объектом толкование или интерпретацию как некий процесс, под которым понимается «получение на основе одного, «исходного» текста другого, отличного от него, предлагаемого интерпретатором в качестве равносильного исходному на конкретном фоне ситуации, набора презумпций и знаний» [Демьянков, 1982, с. 334]. Следует отметить, что в процессе интерпретации может возникнуть не один смысловой вариант текста, а несколько. Это обусловлено, с одной стороны, «объективной неизбежностью, связанной с невозможностью совмещения двух сознаний (реального автора и реального адресата), а с другой стороны, целесообразной необходимостью, обусловленной стремлением интерпретатора реализовать свою цель, извлечь информацию, вписывая текст в общие жизненные установки, опыт и традиции» [Голев, Ким, 2007, c. 238]. В результате того, что на базе исходного текста формируется множество вариантов «прочтения» этого текста, возникает проблема успешного / неуспешного коммуникативного взаимодействия между автором и адресатом, между разными адресатами. В том случае, если при употреблении слова его лексическое значение соответствует конвенциональному смыслу (общеизвестному, распространенному, закрепленному в словаре), коммуникация может считаться успешной. Слушающий, понимая слово, устанавливает некое сходство своей интерпретации с речевым замыслом говорящего.

Если же семантизация лексического значения слова адресатом не соответствует содержанию, которое вкладывает в сообщение автор высказывания, такой акт коммуникации является неудачным. Недостижение определенной цели трактуется как коммуникативная неудача (далее КН).

Под КН понимается «полное или частичное непонимание высказывания партнером коммуникации, т.е. неосуществление или неполное осуществление коммуникативного намерения говорящего» [Земская, 2004, с. 602]. Причины КН находятся в разных сферах человеческой жизнедеятельности: в фоновых знаниях участников общения, «в социально-культурных стереотипах, в различиях коммуникативной компетенции, в психологии пола, возраста, личности» [Виноградов, 2002, с. 27], а также в самой природе языка.

Земская Е.А. [2004] классифицирует причины, вызывающие КН, по трем основаниям:

1) порождаемые устройством языка;

2) порождаемые различиями говорящих в каком-либо отношении;

3) порождаемые прагматическими факторами.

Предлагаемая исследовательницей типология причин КН носит условный характер, поскольку до ХХ в. изучение КН проводилось на материале «искусственных построений и языка художественной литературы, при этом преимущественно на фактах английского языка» [Земская, 2004, с. 607].

Так или иначе, многими исследователями признаются следующие положения относительно КН в свете теории множественности интерпретации:

1) КН рассматривается как «следствие объективного свойства асимметрии формы и значения языкового знака, его бесконечной смысловой валентности, стремления языкового знака к обозначению широкого спектра смыслов» [Голев, Ким, 2007, c. 238];

2) «участники коммуникативного процесса являются активными и креативными субъектами» [Голев, Ким, 2007, c. 239].

Объектом настоящей статьи выступает КН. Предмет – языковые факторы, детерминирующие КН. Материалом статьи являются реплики персонажей рассказов В.Шукшина, в совокупности представляющие диалог.

Обращение к текстам В. Шукшина обусловлено возрастающим интересом к проблеме понимания/непонимания в ситуации общения персонажей в художественном тексте. Изучению данного феномена посвящено большое количество лингвистических исследований в современной литературе. Так, ряд исследователей (см., например: [Земская, 2004; Арутюнова, 1984]) ставят проблему речевого конфликта применительно к материалам естественного языка. В обычной, неподготовленной, естественной речи, считает Е.А. Земская, часты случаи непонимания коммуникативного намерения говорящего слушающим. Поэтому естественная диалогическая речь интересна в плане анализа для лингвиста.

Коммуникация персонажей как объект исследования в художественном тексте становится в работах Т.Г. Утробиной. Лингвистический анализ речевого конфликта в тексте В. Шукшина, описание личности автора и языка его произведений, становится целым направлением в исследованиях алтайских лингвистов [Чувакин, 1997; Козлова, 1992] и др.).

Несмотря на наличие в современной лингвистике исследований речевого конфликта в текстах рассказов В. Шукшина, актуальной остается проблема изучения данного феномена с позиции выявления, описания и систематизации типов речевых конфликтов, а также языковых факторов, обусловливающих развитие коммуникативного взаимодействия по сценарию коммуникативной неудачи. В. Шукшина, как нам представляется, интересовали сама тема конфликта и типы людей, склонных к конфликту, поэтому столь важное место в его рассказах занимает художественно-речевая форма реализации конфликтной ситуации. Ссора, зачастую спровоцированная, намеренная, становится центром развития речевого конфликта. Все вышесказанное объясняет наш интерес к текстам рассказов В. Шукшина.

Применение теории изучения КН к материалам художественной литературы, прежде всего к диалогам героев, позволяет нам в наиболее репрезентативной форме выявить случаи возникновения КН.

В лингвистическом аспекте КН интересны прежде всего тем, что ярко характеризуют те черты, которые свойственны разговорной, непринужденной речи, «благодаря которым коммуникативные намерения говорящего и их прочтение слушающим не совпадают» [Земская, 2004, с. 602]. Именно в диалоге часто выражается взаимное непонимание, недопонимание партнеров по коммуникации. Одной из особенностей диалога является эксплицитно или имплицитно выраженная интерпретация реплики первого участника диалога вторым участником диалога.

КН возникают при общении «как незнакомых, так и знакомых, очень близко знакомых, вместе живущих, при одинаковых и разных коммуникативно значимых свойствах партнеров – одного и разного возраста, образования, социальной принадлежности и т.п.» [Земская, 2004, с. 603]. Как правило, в традиционном диалоге участвуют два человека. Говорящий, или автор высказывания, склонен как к типовым, стандартным формам выражения, так и к нестандартным. Слово же, точнее его лексическое значение, подвергается смысловому варьированию. Становится возможным «размывание» границ лексического значения. Это обусловлено природой языка, отсутствием жесткой закрепленности между языковой формой и значением.

Слушающий (тот, кто воспринимает информацию) извлекает из реплики первого участника диалога тот смысл, который соответствует его запасу знаний, информационной осведомленности, психологическому настрою. Слушающий не ставит перед собой цели понять так, как хотел бы этого говорящий. В процессе коммуникации адресат «прочитывает» языковое послание, опираясь на свои личные знания. Следовательно, языковая форма и значение могут не совпадать. Процесс восприятия слушающим информации заканчивается «коммуникативным удовлетворением», когда обеспечивается соответствие формы и содержания языкового знака или неудовлетворением, когда данное соответствие нарушено.

Исследуемый материал мы предлагаем рассматривать с точки зрения реализации/ нереализации коммуникативного намерения говорящего и адекватного/ неадекватного толкования слушающим лексических единиц текста. Далее представлены типы асимметрии, т.е. несоответствия содержания слова в речи говорящего и слушающего: 1) языковой, 2) речевой, 3) ситуативный типы.

1) Языковой тип, т.е. возникновение КН, объясняется свойствами языка. Контекст в ряде случаев допускает неоднозначное толкование, вследствие чего и омонимия, и полисемия становятся источником многочисленных КН. Чаще всего КН возникают, когда говорящий употребляет многозначное слово в одном из значений, при этом нейтрализуется другое значение.

2) Речевой тип, т.е. КН возникают на уровне речи. При общении КН может вызвать «несовпадение набора единиц и их семантики в литературном языке и просторечии, других некодифицированных сферах языка» [Земская, 2004, с. 619].

3) Ситуативный тип, т.е. КН обусловлены ситуацией общения.

Проиллюстрируем типы КН конкретными примерами. К первому типу относится следующий фрагмент диалога персонажей:

- Можно я вас буду писать? – спросила девушка.

- Как это? – не понял старик.

- Рисовать вас («Солнце, старик и девушка»).

В данном примере КН порождается неоднозначностью языковых единиц. Контекст оказывается недостаточным, чтобы снять лексическую неоднозначность, вследствие чего полисемия становится источником КН. У адресата неоднозначное слово писать («1. изображать какие-н. графические знаки на чем-н.; 2. составлять текст, сочинять, создавать словесное произведение; 3. сообщать или выражать что-н. письменно; 4. создавать произведения живописи») актуализируется в переносном значении, а другие становятся менее важными.

Ко второму типу КН относится диалог персонажей из рассказа «Срезал».

- В какой области выявляете себя? - спросил он.

- Где работаю, что ли?- не понял кандидат.

КН возникает вследствие несоответствия формы и значения языковой единицы. Основное значение слова выявить («сделать явным, обнаружить, вскрыть») в сознании адресата не связано с такими понятиями, как «иметь где-нибудь какое-нибудь занятие, должность, служить». Вследствие этого возникает непонимание слушающим того смысла, который выражает говорящий. Авторская ремарка, отражающая реакцию на высказывание говорящего, – «не понял» – сопровождает реплику адресата.

Примером ситуативного типа асимметрии, детерминирующей КН, может явиться незнание одним участником коммуникации «формы, свойственной коду другого партнера коммуникации» [Земская, 2004, с. 619]. При общении это может быть несовпадение звукового облика слова в литературном и разговорном языке:

- Простите, не подумал в тот момент…Я – шизя …

- Кто? – не понял милиционер.

- Шизя. На меня, знаете, находит…Теряю самоконтроль … - Фельдшер как бы в раздумье потрогал лоб, потом глаза – пальцами.

Милиционер и председатель недоуменно переглянулись («Даешь сердце»).

Различие при совпадении семантики языковых единиц создают эффект ложного понимания.

Пример несоответствия между типом языковой единицы и контекстом ее употребления иллюстрирует диалог из рассказа «Чудик».

В аэропорту Чудик написал телеграмму жене: «Приземлились, ветка сирени упала на грудь, милая Груша меня не забудь. Васятка». Телеграфистка <…>, прочитав телеграмму, предложила: – Составьте иначе. – Почему? Я ей всегда так пишу в письмах. – В письмах можете писать что угодно, а телеграмма – это вид связи. Это открытый текст.

В некоторых ситуациях говорящий намеренно провоцирует возникновение неудачного общения с определенной целью.

– В какой области выявляете себя? - спросил он. – Где работаю, что ли? – не понял кандидат. – Да. – На филфаке. – Философия? – Не совсем... Ну, можно и так сказать. – Ну, и как насчет первичности? – Какой первичности?- опять не понял кандидат. – Первичности духа и материи. – Глеб бросил перчатку. Кандидат поднял перчатку. – Как всегда, – сказал он с улыбкой. – Материя первична... – А дух? – А дух – потом. А что? – Это входит в минимум? Вы извините, мы тут... далеко от общественных центров, поговорить хочется. Как сейчас философия определяет понятие невесомости? – Как всегда определяла. Почему – сейчас?

– Вопрос, конечно, не глобальный, но, с точки зрения нашего брата, было бы интересно узнать. – Да какой вопрос-то? – воскликнул кандидат. – Твое отношение к проблеме шаманизма. – Да нет такой проблемы! – опять сплеча рубанул кандидат.

Перечень типов диалогов, в которых КН возникает в результате разных рассогласований, не исчерпывается приведенными и может быть продолжен. Принципиально важным является утверждение, согласно которому, воспринимающий информацию не ставит перед собой цель предугадать намерение говорящего, а «применяет другие рецептивно-семантизирующие стратегии – интерпретирующие» [Голев, Ким, 2007, c. 242].

Сделанные наблюдения позволяют отметить, что любое языковое высказывание может вызвать конфликт говорящего и слушающего, обусловленный различными факторами: от собственно языковых (языковая система допускает расширение или сужение лексического значения) до индивидуальных, связанных непосредственно с различиями участников диалога (по многим основаниям – психологическим, возрастным, профессиональным).

Дата добавления: 2015-05-09