Преследования экологов, связанные с распространением экологической информации 1 страница

Нередки случаи, когда экологи подвергаются преследованиям фактически за деятельность связанную с обеспечением права на благоприятную окружающую среду. Чаще всего это выражается в организации преследования экологических активистов за предание гласности скрываемой ранее информации об экологических правонарушениях и загрязнении окружающей среды. Попытки общественности добиться выяснения экологически опасных последствий ранее мало контролировавшейся обществом деятельности предприятий, связанных с производством, хранением и уничтожением ракетной техники, ядерного, химического и бактериологического оружия, привели к тому, что в борьбу против распространения экологической информации включилась ФСБ. При этом в ход пошли обвинения экологов в шпионской деятельности. В интервью 20 декабря 2001 г. директор ФСБ России Н.П. Патрушев назвал экологическую информацию среди той, которую ФСБ считает необходимой защищать от «противника». Похоже, что своими противниками ФСБ, по крайней мере, в целом ряде случаев считает российских и зарубежных экологов, искренне стремящихся обеспечить экологическую безопасность страны. В качестве примеров рассмотрим лишь некоторые конфликты с органами власти.

«Дело» Вила Мирзоянова. В 1993 г., ФСК привлекло к уголовной ответственности за разглашение государственной тайны сотрудника закрытого НИИ, доктора химических наук Вила Мирзоянова. Поводом стала публикация статьи (совместно с химиком Л.Федоровым) "Отравленная политика", а также два интервью для СМИ. Мирзаянову инкриминировалось разглашение секретных сведений о создании бинарного химического оружия (разработки этого оружия велись уже после подписания Россией соглашения о запрещении создания и производства химического оружия). Мирзаянов, с учетом приоритета международных договоров над внутренним законодательством, считал, что предавая гласности опасные устремления военного ведомства выполнил свой гражданский долг - предупреждал общественность и руководство страны о том, над какими варварскими средствами уничтожения людей продолжают работать в секретных лабораториях, закрытых для парламентского и правительственного контроля. Московский городской суд в январе 1994 г. оправдал Мирзоянова в связи с не доказанностью обвинения. Федеральная служба безопасности выступила в этом случае пособником организаций занимавшихся незаконной деятельностью.

«Дело» Николая Щура. В декабре 1994 г. в результате обращения в спецпрокуратуру руководства закрытого города Снежинска (на территории города расположен Российский Федеральный Ядерный Центр ВНИИТФ) по обвинению в присвоении государственных средств был арестован исполнительный директор Снежинского государственного экологического фонда Николай Щур. Через два года (!), суд признал Н.А. Щура виновным в присвоении... 100 руб. (в современных це­нах) и приговорил его к двум с половиной годам лишения свободы.

Истинной причиной преследования Н.А. Щура была его принципиальная пози­ция о необходимости информирования населения об обнаруженном городским экологическим фондом (который Щур возглавлял) опасном радиационном загрязнении некоторых участков Снежинска. Местные органы власти возражали против оповещения населения, и неоднократно предупреждали Щура об опасных для него последствиях в случае предания этих данных гласности. Несмотря на угрозы, данные об опасных для здоровья граждан радиационных загрязнениях города были опубликованы, а вслед за этим, были реализованы и угрозы органов власти. Спецпрокуратура действовала против эколога, который пытался обеспечить безопасность граждан. Обвинение же в «присвоении» государственных средств выходят за рамки нормального понимания в связи с виртуальной суммой (100 руб.) и сроком наказания. В этом деле спецпрокуратура действовала против защиты экологической безопасности граждан.

«Дело» Джейсона Линча. В 1995 году Институт биофизики РАН, совместно с Горно-химическим комбинатом (бывш. Красноярск-26) Минатома организовал экспедицию по исследованию радиоактивного загрязнения р. Енисей выбро­сами плутониевого производства. По отрывочным данным было известно, что радиоактивное загрязнение прослеживается на сотни ки­лометров ниже по течению от Красноярска-26. В составе экспедиции был включен гражданин США Джейсон Линч, преподаватель военной академии Вестпойнт, который ранее занимался радиоактивным загрязнени­ем в чернобыльской зоне. При определении Дж. Линчем точного местоположения одного из радиационно-загрязненных мест в пойме Енисея сотрудники ФСБ (как оказалось, следовавшие за экспедицией по берегу) задержали его за то, что он с помо­щью стандартного спутникового телефона с блоком определения географических координат на местности (6Р5) пытался определить точные координаты места этой находки. Сотрудники ФСБ посчитали, что Джеймс «вышел на связь» и «передавал данные» через спутник. Спутниковый телефон широко используется во всем мире (например, для определения положения автомобиля на дороге). Этот телефон был легально ввезен в Россию, и о нем знало ФСБ. Получается, что сотрудники ФСБ специально ждали момента, когда он будет использован, чтобы представить дело так, будто благодаря их работе обезврежен «шпион». Линч был обвинен в шпионаже и выслан из страны, от чего точных данных по опасному радиационному загрязнению Восточной Сибири не прибавилось.

«Дело» Муслюмовского комитета самоуправления и Движения за ядерную безопасность. Осенью 1995 г. сотрудники ФСБ пытались изъять у американских ученых в аэропорту Челябинска пробы крови жителей ряда поселков, расположенных по реке Теча, полученные Муслюмовским комитетом самоуправления и Движением за ядерную безопасность и предназначенные для анализа в одном из американских университетов. Такой анализ мог бы дать объективную картину последствий для здоровья населения радиоактивного загрязнения Южно­го Урала. Такой анализ крайне желателен для жителей территорий, попавших в зону аварийного загрязнения отходами атомного производства комбината «Маяк». После ряда протестов и выступлений СМИ, сотрудники Челябинского УФСБ заявили, что они, якобы, пытались предот­вратить нарушение таможенных правил, запрещающих вывоз без специального разрешения «частей тела и органов». Руководство ПО «МАЯК» столь же безосновательно утверждало, что взятие проб крови пострадавших от радиационного загрязнения россиян без специального разрешения не допускается. Впослед­ствии начальник Челябинского УФСБ заявил, что «… необходимо … подготовить для рас­смотрения в Законодательном собрании области проект Закона Челябинской об­ласти, регламентирующего порядок проведения исследовании почвы, недр, воды, воздуха и состояния здоровья людей …». И в этом случае ФСБ выступило на стороне опасных загрязнителей, препятствуя проведению работ по экологической безопасности.

Дело Сергея Харитонова. С. Харитонов, оператор хранилища отработавшего ядерного топлива (ХОЯТ) Ленинградской АЭС (ЛАЭС) неоднократно информировал администрацию станции, и государственные контролирующие органы о нарушениях правил и условий безопасной эксплуатации атомной станции. После публикации этих данных, и не имея формальных оснований для его увольнения, администрация АЭС перестала допускать его к рабочему месту. С 24 ноября 1997 г. его рабочим местом по распоряжению администрации становится раздевалка ХОЯТ. Здесь он провел без выполнения каких-либо работ 2.5 года (ЛАЭС продолжала выплачивать Харитонову зарплату оператора). 9 июня 2000 г. он был уволен с ЛАЭС. Документы, послужившие основанием для этого, были частично сфальсифицированы.

«Дело» Александра Никитина. В феврале 1996 г. в Санкт-Петербурге был арестован специалист по ядерной и радиационной безопасности, сотрудник российского отделения норвежской неправительственной экологической организации «Беллуна» капитан первого ранга (в отставке) А. К. Никитин. Следствие ФСБ на протя­жении трех с лишним лет, по мере выявления несостоятельности предыдущих, предъявило ему восемь (!!!) разных обвинений, связанных со шпионажем и разглашением государственных тайн. Тремя судебными инстанциями (последняя - Президиум Верховного суда России) эти обвинения были признаны беспочвенными. Более того, в 2001 г. по иску самого Никитина, несколько пунктов секретного приказа Минобороны РФ № 055 1996 г., определявший перечень секретных сведений был признан военной коллегией Верховного Суда РФ незаконным. На обвинении в шпионаже и разглашении государственной тайны ФСБ настаивало на основании авторства А. Никитина в коллективной монографии «Северный флот – потенциальный риск радиоактивного загрязнения региона» (1996), посвященной проблеме экологической безопасности Российского Севера.

Нападение на редакцию газеты «Зеленый Дон». В марте 1996 г. было взломано помещение редакции экологической газеты "Зеленый Дон" (Новочеркасск) активно выступавшей против строительства Ростовской АЭС. Была похищена вся техника, имущество, архивы редакции и ряда общественных организаций. На суде ректор Новочеркасского мелиоративного института, в здании которого находилось помещение редакции, признал, что взлом и изъятие было совершено по приказу областной администрации. После пяти лет судебных тяжб (в ходе которых председатель «Зеленого Дона» В. Лагутов неоднократно обвинялся в вымышленных преступлениях) материалы дела оказались утраченными в следственном управлении УВД (остались скоросшиватели с номерами по делу, но иным содержанием). Дело не закрыто и по сей день.

«Дело» Григория Пасько. В ноябре 1997 г., сотрудник газеты Тихоокеанского флота «Боевая вахта» капитан второго ранга Г.М. Пасько, после публикации (в том числе, и в Японии) ряда статей и видеофильмов о радиоактивном и химическом загрязнении, связанном с деятельностью Тихоокеанского флота (ТОФ) был арестован и обвинен в шпионаже. Суд первой инстанции не обнаружил в действиях Григория Пасько ни шпионажа, ни разглашения государственной тайны, но под давлением ФСБ обвинил его в злоупотреблении должностными полномочиями (это по отношению к журналисту!) и на основании ст. 285, ч. 1, УК РФ приговорил его к 3 годам лишения свободы, и, по амнистии, освободил его. В декабре 2001 г., после того как Верховный Суд РФ (по апелляциям и самого Пасько, и Приморского УФСБ) направил дело на новое рассмотрение, суд в новом составе вторично отверг 9 из 10 инкриминировавшихся Пасько эпизодов с передачей «шпионских» материалов, но установил, что Пасько «имел намерение передать» (!) свои журналистские записи (признанные экспертами Минобороны, содержащими секретные сведения) корреспонденту японской газеты. Между тем, осознав (в значительной степени - с помощью информации Пасько) серьезною опасность, которую представляют радиоактивные отходы российского атомного флота, Япония выделила на строительство сооружений для переработки и хранения таких отходов более 50 млн. долларов. Благодарностью российских спецслужб стало обвинение в «шпионаже». Решением Верховного Суда РФ в феврале 2002 г. приказ Министра обороны № 055, относящий сведения к государственной тайне, положенный в основу обвинения, был признан незаконным.

«Воронежское «дело». В 1997 - 1999 гг. в Воронеже, по договору между университетом штата Канзас с администрацией Воронежской области, работала по организации программы обме­нов в области образования гражданка США, специалист-филолог Джастин Хамильтон. По завершении срока работы она вернулась в США. Сразу после ее возвращения в США Воронежское УФСБ объявило, что ими была выдворена американская шпионка, у которой, якобы были обнаружены «секретные экологические карты». Поскольку по российскому законодательству никаких секретных экологических карт быть не может, возможно в региональном ФСБ дело было сфальсифицировано.

«Дело» Джошуа Хэндлера - Игоря Сутягина. В 1999 г. в Институте США и Канады РАН готовил диссертацию по вопросам ядерного разоружения американ­ский исследователь из Принстонского университета Дж. Хэндлер, известный эколог и активист антиядерного движения, автор десятков опубликованных работ в этой области. Он привез с собой только что рассекреченные в США космические снимки советских ядерных баз, сделанные в 70-е годы. Его доклады, прочитан­ные на семинарах в августе 1999 г. в Москве, вызвали большой интерес среди специалистов. включая представителей Минобороны РФ. Через месяц, без предъявления обвинения (якобы в рамках дела Сутягина - см. далее) на квартире Дж. Хэндлера сотрудниками ФСБ был произведен обыск. В ходе обыска были изъяты компьютер, дискеты, все рукописи и печатные мате­риалы (включая старые газеты и журналы). Обыск был проведен с таким количество нарушений процессуального законодательства, что явно не был рассчитан на передачу материалов в суд (например, не было произведено описание содержащихся в изъятом компьютере файлов, изъятые дискеты не раскрывались и описывались лишь по цвету наклеек, понятые, вопреки закону, оказались также сотрудниками ФСБ). Затем ФСБ настоятельно порекомендовало посольству США посоветовать Дж. Хэндлеру покинуть страну. Все это оставляет мало сомнений, что в этом случае целью ФСБ было получение долгое время бывших секретными американских космических снимков наших ядерных баз. Правдоподобная причина для изъятия этих материалов была найдена в виде уголовного дела по разглашению государственной тайны, возбужденного против коллеги Дж. Хэндлера по Институту США и Канады Игоря Сутягина. И. Сутягин был задержан ФСБ накануне обыска у Хэндлера, и его арест мог быть просто прикрытием акции по изъятию у Хэндлера нужной ФСБ информации. После двух лет следствия сегодня ясно, что ФСБ, арестовывая Сутягина, не имела против него компрометирующих материалов (он не имел допуска к секретным материалам и не мог раскрыть государственную тайну). Объясняя арест Сутягина, представители ФСБ всерьез вменяют ему в вину то, что он на основе открытых опубликованных материалов пришел к каким-то выводам в своих аналитических работах по ядерному разоружению, которые экспертами признаны секретными. Получается, что ФСБ пытается признать незаконным анализ открытых источников информации.

Преследование антиядерных активистов Социально-Экологического Союза. В 1999г. ФСБ без предъявления каких либо обвинений и, угрожая физической расправой и подкладыванием наркотиков, сотрудники ФСБ. задерживали в Москве и Воронеже активистов Антиядерной кампании Социально-Экологического Союза Владимира Сливяка, Алису Никулину, Алексея Козлова и ряда других. Во всех случаях вопросы задаваемые задержанным касались их экологической деятельности и источников ее финансирования.

«. Дело» профессора Владимира Сойфера Заслуженный деятель науки России, профессор В.Н. Сойфер, возглавляет лабораторию в Тихоокеанском океанологическом институте Дальневосточного отделения РАН и одновременно является научным сотрудником ФНЦ «Курчатовский институт». Он – один из ведущих специалистов в мире по радиоэкологии морей и автор новых методов исследований радиоактивного загрязнения океана. В.Н. Сойфер по договору с ВМФ занимался выяснением последствий взрыва реактора (с большим выбросом радиоактивных материалов) на атомной подводной лодке в бухте Чажма (в районе Владивостока). Результаты этих исследований публиковались в научных изданиях. Обвинив Сойфера в «создании угрозы государственной и военной безопасности РФ» сотрудники ФСБ в июле 1999 г. провели незаконный (как было впоследствии признано судом) обыск квартиры и обвинили Сойфера в разглашении сведений составляющих государственную тайну. Год спустя, поняв, что протесты Российской и зарубежной общественности будут только нарастать, а обвинения в разглашении государственной тайны и создании угрозы государственной и военной безопасности не имеют судебной перспективы, Приморское УФСБ закрыло дело Сойфера по амнистии, даже не спросив его согласия. Принудительная амнистия была отменена краевым судом. Уголовное дело в апреле 2001 г. было закрыто «в связи с отсутствием состава преступления». Деятельность ФСБ и в этом случае оказалась направленной против работ в области обеспечения экологической безопасности страны.

«Дело» Михаила Константиниди. 1 ноября 2001 г. Октябрьский суд г.Новороссийска приговорил известного правозащитника, председателя Новороссийского отделения ОКРР «Демократический Форум" М. М. Константиниди к пяти годам лишения свободы с конфискацией имущества. Ему вменили в вину, что он незаконно, не будучи членом коллегии адвокатов, оказывал за деньги юридические услуги гражданам. По очевидно ложному и сфабрикованному обвинению в тюрьме оказался человек, известный своим многолетним активным участием в общественном движении, бескомпромиссной позицией в отношении защиты гражданских прав жителей Новороссийска. С 1990 г. М. Константиниди участвовал в том, что были приняты запрет на строительство объектов в 100-метровой береговой зоне, запрет на ввоз и перевалку через Новороссийск "австрийского мусора", уксусной кислоты, гранулированной серы. М. Константиниди представлял интересы общественности города в целом рядке судебных процессов против Каспийского трубопроводного консорциума (КТК). За месяц до осуждения он выиграл судебное дело против КТК, приостановившее незаконное строительство КТК.

В двух случаях стали известны документы, свидетельствующие о заведомо негативном отношении региональных представителей ФСБ к экологическим организациям. Первый документ касается инцидента, получившего в СМИ название «Касимовское противостояние» борьбы общественной экологической организации «Хранители радуги» против планов строительства экологически опасного производства в Касимовском районе Рязанской области в 1998-1999 гг., связанного с переработкой военного радиоэлектронного лома. Судебными решениями, отменившими положительное заключение государственной экологической экспертизы на это производство, было подвержено, что опасения «хранителей» оказались совершенно справедливыми. Касимовское отделение ФСБ не только не выступило в поддержку экологов, радеющих об экологической безопасности региона, но направило руководителю частного предприятия АО "Кротберс" (против которого выступали экологи) выполненную ими разработку этой экологической организации. В аналитической записке, ставшей достоянием гласности, направленной местному руководству в Челябинской области, симпатии регионального руководства ФСБ также оказались на стороне предприятий-загрязнителей, а не экологов.

Отражая позицию ФСБ некоторые СМИ (например, газеты «Правда», «Советская Россия», «Красная Звезда», «Независимая газета», «Век»), начиная с 1993 г. стали прямо обвинять видных российских экологов в связях с иностранными спецслужбами и шпионской деятельности. Рядом судебных процессов были доказаны беспочвенность и клеветнический характер подобных обвинений.

Выступления против экологов связаны с одной законодательной коллизией: право на экологическую информацию, законодательная открытость экологической информации, закрепленная в Конституции РФ и многих законах (см. выше) входит в определенное противоречие с требованием защиты государственной тайны. В Перечне сведений, составляющих государственную тайну, определяемом законом «О государственной тайне» (1997) есть ряд категорий, которые могут содержать важные экологические сведения (о делящихся материалах, о ракетных топливах и др.). Еще больше расширяют этот перечень указы Президента РФ (от 30 ноября 1995 г., в ред. от 24.01.1998 N 61, от 06.06.2001 N 659, от 10.09.2001 N 1114). Однако, ст. 29 ч. 4 Конституции РФ однозначно устанавливает, что «перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом». С другой стороны, ст.4 закона «О государственной тайне» определяет, что Президент «утверждает по представлению Правительства Российской Федерации Перечень должностных лиц органов государственной власти, наделяемых полномочиями по отнесению сведений к государственной тайне, а также Перечень сведений, отнесенных к государственной тайне».

Таким образом, в самом законодательстве заложена коллизия норм: одни и те же данные, которые имеют экологическое значение, и которые и по Конституции, и по двум специальным законам (о государственной тайне и об информации) не могут быть отнесены к секретными, по другой конституционной норме могут быть таковыми. Если эта коллизия не будет разрешена, всегда будет оставаться угроза преследования граждан за сбор и публикацию информации о загрязнении окружающей среды военно-промышленным комплексом.

Заключение

Состояние реализации права россиян на экологическую информацию надо признать неблагополучным. Среди причин такого положения и ослабление федерального управления в области окружающей среды, и общая слабость контрольных органов, и позиция судов и прокуратуры, и развитие новых экономических отношений, наконец, противоречивость и нечеткость законодательства.

В интересах граждан, общества и государства, а при реализации права граждан на экологическую информацию избегать правовых коллизий, связанных с недостаточной четкостью законодательства в этой области.

Надо довести до конца неоднократные попытки более четко отрегулировать сложившиеся отношения в области информации. Проект закона "О праве на информацию" прошел первое чтение в Государственной Думе еще в 1997 г., но, до сих пор не принят. Связанный с реализацией права на информацию проект закона "Об обращениях граждан" был принят Государственной Думой в 1999 г. (повторно, после отклонения его Советом Федерации РФ), но так и не подписан Президентом РФ. Поскольку понятие «экологическая информация» оказывается многофункциональным и многосторонним понятием, связанным с разными отраслями законодательства, выходом из положения было бы принятие специального закона «О доступе к экологической информации». Проект такого модельного закона обсужден на Межпарламентской сессии стран-членов СНГ еще в 1997 г. и принят в качестве базовой модели для стран СНГ. Не подписанная Россией Орхусская конвенция (1999) специально посвящена механизмам реализации этого права.

Должно быть дано нормативное определение понятия «экологическая информации». Должны быть установлены единые процедурные правила для получения экологической информации, как для всех субъектов Российской Федерации, так и для всех ведомств и субъектов права. Так, должны быть даны нормативные определения таких понятий как "доступ", "ознакомление", "предоставление", «оказание содействия гражданам в получении информации», отсутствие которых негативно сказывается на реализации права граждан на экологическую информацию. При этом, ни при каких обстоятельствах государственные органы не должны удерживать информацию, пока не будет доказано, что вред, причиненный предоставлением такой информации, превысит общественный интерес ее предоставления. Важно закрепить и в российском законодательстве широко принятый в других странах принцип, по которому бремя доказывания необходимости засекречивания лежит на стороне, заинтересованной в сокрытии такой информации.

Ясны и некоторые возможности для снижения нарушений при реализации права на получение информации до принятия новых законов:

1.Обеспечение большей информационной открытости органов государственной власти и ведомств с использованием огромных технических возможностей современных электронных средств работы с информацией (позволяющие сделать доступными большие массивы информации в сети Интернет). Создание и регулярное обновление информационных сайтов для всех без исключения органов государственного управления избавило бы чиновников от необходимости отвечать на многочисленные индивидуальные запросы и дало бы гражданам постоянный доступ к огромному количеству необходимой информации. На таких сайтах могли бы находиться, например, регулярно обновляемые национальные и региональные регистры выбросов загрязняющих веществ. Это демократический способ предоставления общественности доступа к важной информации, владельцем которой является частный бизнес.

2. Установление более короткого срока для отказа в предоставлении запрашиваемой информации (сейчас – 30 дней). Затягивание с отказом предоставления информации ведет к тому, что запрашивающий реально лишается своевременного доступа к нужной информации, а актуальность информации снижается. В результате права человека на охрану здоровья от неблагоприятного воздействия, право на участие в принятии экологически значимого решения для защиты права на благоприятную окружающую среду, право на компенсацию вреда от экологического правонарушения оказываются необратимо нарушенными из-за несвоевременного получения информации.

Последовательная реализация права на экологическую информацию позволила бы принципиально улучшить ситуацию с осуществлением всех других экологических прав.

Глава 5. НАРУШЕНИЕ ПРАВ ГРАЖДАН НА УЧАСТИЕ В ПРИНЯТИИ РЕШЕНИЙ В ОБЛАСТИ ОХРАНЫ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ

Участие граждан в управлении государством - краеугольный камень любого демократического государства, - закреплено в Конституции России. В области охраны окружающей среды роль граждан особенно велика: проблемы качества среды являются конкретными, понятными, влияющими на повседневную жизнь и здоровье человека. Нарушения в этой области, ограничивающие конституционные права граждан на участие (в том числе, - непосредственное) в формировании и контроле за осуществлением государственной экологической политики, оказывают колоссальное негативное влияние на развитие гражданского общества в России. С политической точки зрения, участие граждан в формировании и осуществлении экологической политики является важным критерием демократичности государственного строя.

5.1. Законодательные основы участия граждан в принятии решений в области охраны окружающей среды

Адекватное участие общественности в принятии экологически значимых решений состоит из множества компонентов, от раннего оповещения о намечаемой хозяйственной деятельности, до вовлечения граждан в процессы контроля выполнения решений и мониторинга качества окружающей среды. Участие общественности в принятии экологически значимых решений означает ее влияние на содержание правовых актов органов власти, реализация которых связана с оказанием воздействия на состояние окружающей природной среды в целом (определение мест нового строительства, предоставление земельных участков, утверждение технико-экономических обоснований и проектов, принятие генеральных планов городов, перепрофилирования либо ликвидации объектов и т.п. деятельность).

Конституция РФ устанавливает, что «Народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы местного самоуправления» (ст. З). Конституция закрепила право граждан на участие в управлении делами государства, как посредством избираемых представителей, так и непосредственно путем референдума, решения которого должны выполняться всеми без исключения должностными лицами (ст. 32). Законодательной основой общественного участия составляют также и закрепленные за гражданами обязанности по охране окружающей среды, названные в ст. 58 Конституции: «Каждый обязан сохранять природу и окружающую среду, бережно относиться к природным богатствам» и в ст.12 закона "Об охране окружающей среды" (2002). Обязанность сохранять природу, бережно относиться к природным богатствам, своим личным трудом оберегать и приумножать природные богатства, поднята законодателем до уровня обязанностей защиты Отечества и уплаты налогов. Важным нормативным источником общественного участия является также ст. 9 Конституции РФ об использовании земли и других природных ресурсов как «основы жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории».

Статьи 12 и 13 закона «Об охране окружающей среды» (2002) определяет, что экологические и иные общественные объединения, выполняющие экологические функции, имеют право в том числе: защищать экологические права и интересы населения; оказывать всемерное содействие государственным органам в борьбе с нарушениями природоохранительного законодательства; направлять наблюдателей от общественности для участия в государственной экологической экспертизе и проводить общественную экологическую экспертизу; проводить общественные слушания по вопросам проектирования и размещения объектов, деятельность которых может нанести вред окружающейсреде, жизни и здоровью граждан; входить с предложениями о проведении обсуждения проектов, референдумов; требовать назначения государственной экологической экспертизы.

В отличие от Закона «Об охране окружающей природной среды» 1991 г., в законе 2002 г. государство не гарантирует соблюдение провозглашенных экологических прав, а лишь предусматривает «систему государственных мер по обеспечению прав на благоприятную окружающую среду». Ст.3 закона определяет, что участие в деятельности по охране окружающей среды общественных организаций и граждан является одним из основных принципов охраны природы. Ст. 13 закона устанавливает, что «п ри размещении объектов, хозяйственная и иная деятельность которых может причинить вред окружающей среде, решение об их размещении принимается с учетом мнения населения или результатов референдума».

Ст. 8 закона «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения» (1999) устанавливает, что граждане имеют право осуществлять общественный контроль за выполнением санитарных правил; вносить в органы государственной власти, органы местного самоуправления, органы и учреждения государственной санитарно-эпидемиологической службы Российской Федерации предложения об обеспечении санитарно-эпидемиологического благополучия населения;

Ст. 28 Земельного Кодекса РСФСР (1991) требовала, чтобы до предполагаемого предоставления участка для определенной деятельности, до издания каких-либо распоряжений, было проинформировано население, мнение его было выяснено, и определяла, что граждане имеют право участвовать в рассмотрении вопросов, связанных с предоставлением земельных участков, затрагивающих их интересы. Ст. 31 Земельного кодекса РФ (2001г.) определила, что органы местного самоуправления информируют население о возможном или предстоящем предоставлении земельных участков для строительства. Граждане, общественные организации имеют право участвовать в решении вопросов, связанных с изъятием и предоставлением земельных участков для строительства.

Дата добавления: 2015-05-31