Девственница

Плутон

Девственница

Плутон

Диоген

Плутон

Диоген

Плутон

Диоген

Плутон

Орлеанская девственница

Диоген

Плутон

Диоген

Плутон

Диоген

Плутон

Диоген

Плутон

Осториус

Плутон

Осториус

Плутон

Осториус

Плутон

Осториус

Плутон

Не помню, чтобы мне когда-нибудь встречалось в истории это имя.

Однако оно там есть. Аббат Пюр свидетельствует, что он читал обо мне.

Нечего сказать, достоверное свидетельство! Но окажи мне, подопечный аббата Пюра, сам-то ты играл какую-нибудь роль на земле? Видел, тебя хоть один человек?

Еще бы! Благодаря пьесе этого аббата меня видели даже в Бургундском отеле.

Сколько раз?

Один.

Ну и возвращайся откуда пришел.

Но актеры больше меня не хотят!

А ты думаешь, что мне ты доставляешь больше удовольствия, чем им? Марш отсюда, да прибавь шагу! Отправляйся в галереи. — Вот еще героиня, которая, кажется, не слишком торопится уйти. Но ей я прощаю; дело не в том, что она не желает мне повиноваться: просто ее доспехи так тяжелы и в ней самой так много веса, что она еле волочит ноги. Кто она?

Неужели вы не узнаете Орлеанскую девственницу?

Значит, это та доблестная девушка, которая освободила Францию от ига англичан?

Она самая.

Я нахожу выражение ее лица туповатым и совсем недостойным того, что о ней рассказывают.

Она откашливается и подходит к балюстраде. Внимание! Я уверен, что она произнесет речь, и, конечно, в стихах, — только так она сейчас и разговаривает.

У нее действительно поэтический дар?

Сейчас увидите.

Великий принц, велик и для меня ты ныне!

Хотя молюсь тебе с почтеньем, как святыне,

Но мужество во мне рождаешь ты, герой,

А вместе с мужеством растет и ужас мой!

Узрев твои черты, я сразу сердцу внемлю,

Взлетаю к небесам и покидаю землю.

О, если бы могла я возопить, скорбя,

И после уповать, не оскорбив тебя!

О, если б острие туда вошло скорее,

Где левое плечо срослось навеки с шеей,

И хлынула бы кровь, как лава горяча,

Из бока моего, лопатки и плеча!

На каком языке она говорит?

Что за вопрос! На французском, конечно.

Как! Неужели на французском? А мне показалось — не то на бретонском, не то на немецком. Где она научилась такому странному французскому языку?

Она лет сорок прожила в пансионе у некоего поэта.

Плохо же он ее обучил!

А платили ему исправно, и он жил на эти деньги в свое удовольствие.

Зря платили! — Скажите, Орлеанская девственница, почему ваша голова так забита всякими мерзкими высокопарными словами? Ведь было время, когда вы думали только о спасении родины и стремились только к славе.

К славе? Дорогой лишь одной к ней можем мы пройти.

Нет круче, уже нет…

У меня от нее трещит в ушах!

Нет круче, уже нет для нас того пути.

Дата добавления: 2015-05-26