Системная психотерапия Берта Хеллингера 12 страница

Вот проводник ему кивает, что можно подойти. И теперь он сам\ заходит в дом, проходит в вестибюль, смотрит вокруг себя и ждет., Он знает, кто тогда бы мог ему помочь выдержать то, что было, • он знает, это люди, любившие его, были и сильны, и смелы, и знаю-1 щи. Он чувствует, как будто они теперь все здесь, он слышит го- < лоса их и ощущает силу. Тогда его товарищ берет его за руку, и ■ оба открывают они дверь. Ту самую.

И вот теперь он здесь, вернулся. Он держит руку, что привела его сюда, и спокойно осматривается, чтобы увидеть, как было все на деле, и то, и это, все целиком-Странно, как по-другому все воспри- \ нимает он, когда сосредоточенно-спокойным остается, а рядом с • ним помощник. А когда он вспоминает еще и то, что так давно «за скобками» осталось, как будто наконец находит свою нишу это, чье место тоже здесь. И так он ждет и смотрит, пока не узнает все.

Но им тогда овладевают чувства, и в глубине, за теми, что на поверхности, он чувствует любовь и боль. И кажется ему, как буд­то он домой вернулся и видит теперь суть, где больше нет ни прав, ни мести, где действует судьба, смиренье исцеляет, а сла­бость устанавливает мир. Помощник держит его руку, чтобы уве­ренно он чувствовал себя. Он дышит глубоко и отпускает. Так вы­текает то, что долго в нем копилось, и ему становится и легче, и теплей.

Лишь это позади, друг смотрит на него и говорит: «Быть может, ты тогда взвалил на себя что-то, что должен был оставить здесь, ведь это не твое и требоваться от тебя не может. Чужая, напри­мер, вина, как будто ты платить обязан за то, что взял не ты. Сними все это здесь, оставь все то, что чужим быть для тебя еще должно: болезнь чужую, может быть, судьбу, иль веру, или чувство. И то решение, что принял ты себе во вред, оставь и его здесь».

Эти слова идут ему на пользу. Он видит себя тем, кто тяжкий груз таскал, и вот теперь с себя его снимает. Отряхиваясь, он вздыха­ет с облегченьем. И поначалу возникает ощущенье у него, что стал он легок, словно пух.,>,,

Друг снова начинает говорить: «Быть может, ты тогда еще ос­тавил что-то, от чего-то отказался, что должен сохранить, так как оно твое. К примеру, некую способность иль глубокую потреб­ность, возможно, также невиновность иль вину, воспоминание, уве­ренность, а может выть, и мужество на то, чтоб полной жизнью жить, чтоб совершить то дело, что по плечу тебе. Так собери теперь все это снова и в путь, вперед с собой возьми».

И с этими словами он согласен. И вот он проверяет, что он отдал, а теперь взять снова должен. И взяв, он почву ощущает под ногами и снова чувствует свой вес.

Вот друг его ведет на пару шагов дальше, и там, на заднем плане, они подходят к двери. Открывают ее и там находят... знание, что примиряет.

Ничто теперь не держит их здесь дольше. Он хочет снова в путь и, поблагодарив своего спутника и друга, идет обратно. Когда придет домой, то нужно будет время, чтоб разобраться смог он со своей свободой новой и со старой силой. Но втайне он похода нового уже лелеет планы, на этот раз похода в новую и незнакомую страну.

г) Отданный Богу во искупление

(Подробное описание случая)

Фридрих — священник, он принимал участие в одном из шести­дневных курсов. История его родной семьи — это пример того, как в семье рожденные позже на протяжении поколений пытаются иску­пать вину за Поступки тех, кто был раньше, и как они копируют их судьбы. Мы будем сопровождать Фридриха в течение шести дней.

В конце первого дня

Фридрих: На меня производит очень сильное впечатление, на­сколько далеко в прошлое уходят процессы в семейной расстановке, а в конце меня несколько шокировало то, что ты сказал об отказе в партнерских отношениях. В глубине души я все еще крайне удивлен.

Б.Х.: Так для тебя это еще чересчур рано! (Всеобщее веселье.)

Фридрих: Да, я был убежден в том, что мужчина что-то получает от женщины, и наоборот.

Б.Х.: Да, так все сначала думают.

Фридрих: Я думаю, это еще как-то связано с сексуальной сферой. Я был безумным рационалистом, и между тем я несколько более спо­собен проникаться чувством (к эмпатии). Тут теперь во мне снова что-то пробудилось.

Б.Х.: На пути существует нужное место и нужное исполнение в оп­ределенный момент. Если это пора цветений, то плодов еще нет. А когда листва вянет, тогда падают плоды. (Веселье.)

Фридрих: Я думаю, что этот опыт отказа связан с тем, что жела­ние, которое пробуждается, намного сильней, чем человек...

Б.Х.: Отказ до исполнения желания плох, он озлобляет. Отказ после исполнения делает спокойным, приносит полноту и имеет совершенно другой результат. Поэтому отказ не должен приходить слишком рано.

На второй день в первой половине дня

Фридрих: Мне хорошо. Я немного в замешательстве, и у меня снова и снова возникают вопросы по поводу того, что я вижу. Но если бы я их задал, это бы все слишком раздробило. Я хочу это пережить.

Б.Х.: Точно, хорошо!

Фридрих: Меня интересует еще кое-что из вчерашней расстанов­ки. Я думаю, у меня это как-то связано с покинутостью.

Б.Х.: Тебя бросили?

Фридрих: Да, у меня были отношения с одной женщиной. Ведь при моей профессии логично, что она отворачивается, даже если В отношениях я был полон жизни.

Б.Х.: Да, точно.

Фридрих: Разумом я могу это принять (тихим голосом), но, не­смотря на это, мне больно.

Б.Х.: Это детская боль. Поэтому и отношения пошли напереко­сяк, раз ты вступаешь в них с ожиданиями ребенка, а не как равный. Позже мы это рассмотрим. Хорошо?

На второй день пополудни

Фридрих: Я чувствую себя по-настоящему расслабленно, прият­но, я рад...

Б.Х:Жалъ\

Фридрих:...что я...

Б.Х.: Ты слышал, что я сказал?

Фридрих: Да: жаль! Потому что здесь нет напряжения? Но я чув­ствую, что уже есть любопытство...

Б.Х.: Этого слишком мало.

На третий день:

Фридрих: Да, сегодня ночью у меня разболелся живот. Б.Х.: Ведь боль в животе всегда означает одно. Знаешь что? У де­тей начинает болеть живот, когда отсутствует мать. Я несколько сме-

ло сейчас выразился, у меня слишком мало такого опыта, но и у пожи­лых людей в состоянии покинутости начинает болеть живот. Я просто увязываю одно с другим. Помогает тебе такая интерпретация?

Фридрих; Я должен об этом подумать.

Б.Х.: Возможно, с этим связано еще и какое-то воспоминание.

Фридрих: Да, я ощущаю какую-то тяжесть здесь (проводит по ще­кам с обеих сторон), и я удивлен, что усваиваю все, что здесь гово­рится. Внутри меня такое чувство, что я очень устал, хотя спал доста­точно.

На четвертый день пополудни I

Фридрих: Что меня занимало все это время, так это то, что касает­ся компенсации. Моя мать до моего рождения отдала меня Деве Ма­рии и Богу. Я был третьим ребенком в семье и первым ребенком, ко­торый появился на свет абсолютно без проблем. С двумя первыми при родах были немыслимые трудности. За пару дней до моего рож­дения моя мать прокляла мою бабушку и потом панически боялась, что произойдет что-то скверное. И когда я без всяких проблем по­явился на свет, я был Божьим подарком.

Б.Х.: Священники почти все жертвуются Богу во искупление чего-то в их семье и чтобы компенсировать некую несправедливость. То, что ты описываешь, — совершенно типичная ситуация. Поэтому по­жертвованные таким образом зачастую и сердятся на Господа Бога. Это бывает заметно и у пап, когда они ведут себя так, словно втайне злятся на Бога и скорее отвращают от него людей, чем привлекают. Но когда кто-то втянут в такую динамику, нужно смотреть на это с сочувствием.

Много лет назад меня пригласили на курс для евангелистских викариев в Швейцарии. Я слишком поздно заметил, что в отноше­ниях с группой ситуация была совершенно невыносимой. Ведь я был единственным католиком среди них, да к тому же еще и бывшим свя­щенником, и они смеялись надо мной. Они говорили: «Ты же даже не христианин». Тогда я сказал себе: «Я отомщу». Потом я выжидал удоб­ного случая. Это был очень важный процесс, который должен был быть.

Через несколько дней у меня появилась идея, как мне это сделать. Во второй половине дня после кофе я совершенно невинно сказал: «Мне тут пришло в голову одно упражнение, но оно так ужасно, что я едва осмеливаюсь его предложить. А речь, собственно, о том, что мы могли бы поставить на середину стул, а вы бы представили себе, что на нем сидит Иисус, и каждый бы ему что-то сказал». Они тут же начали

это упражнение, и дело тогда дошло до невероятных вспышек ненави­сти. В заключение я сказал: «Я не нахожу у Него никакой вины». Такой| была моя месть.

Несколько недель назад я встретил одного из участников того кур-1 са. Он напомнил мне кое-что, о чем я уже забыл, а именно, что тогда,! во время этого упражнения, кто-то из них побежал на кухню, взял нож| и с ножом пошел к стулу. Так велика была его злость. Лишь немногие из тех священников, которые были принесены в жертву, делают Бог честь. Они не могут этого, и требовать от них этого тоже нельзя. Пс этому они зачастую ожесточаются, когда становятся старыми.

Как спастись теперь человеку от этого?

Фридрих: Я отграничился от моей матери.

Б.Х.: Это не приносит решения, напротив, это еще больше це-1 ментирует ситуацию. Дать свободу могло бы; если бы ты сказал:;] «Мама, для тебя я рад это делать!» В этот момент жертва выходит из| позиции жертвы. Тогда она больше не пассивна, а активна. Дай это-| му на себя подействовать, Фридрих. Хорошо?

На четвертый день вечером

Фридрих: Мне на ум пришла внебрачная дочь Moerd деда по от-1 цовской линии, из моей семьи она была совершенно исключена. МояI мать рассказала мне об этом уже очень очень поздно. Эта дочь вырос-1 ла у своей матери, а потом ушла в монастырь.

Б.Х.: Кто должен был бы уйти в монастырь, если уж думать в та-| ких категориях? Ну да, конечно, дед, но дочь взяла на себя искупле-J ние его проступка.

Фридрих: Одна сестра моего отца тоже ушла в монастырь, и одна| моя сестра тоже.

Б.Х.: Что-то уж очень часто у вас такое случается.

Фридрих: Да, две сестры моей матери тоже ушли в монастырь, а) один брат моей мамы покончил с собой.

Б.Х.: С точки зрения системной динамики это одно и то же: уйти -в монастырь или покончить с собой.

Расскажу-ка я тебе одну маленькую историю. (Кто-то хватается за карандаш, чтобы записать.) Кто записывает, тот похож на челове­ка, который идет на лужайку, срывает цветок, а возвратившись до­мой видит, что цветок уже завял.

Любовь

Одному мужчине приснилось ночью, что он услышал голос Бога, ко­торый ему сказал: «Встань, возьми сына твоего, единственного,

которого ты любишь, и принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой я скажу тебе».

Наутро мужчина встал, посмотрел на своего сына, единственного, которого любил, посмотрел на жену свою, мать ребенка, посмот­рел на своего Бога. Он взял ребенка,' повел его на гору, построил алтарь, связал ему руки, достал нож и хотел его убить. Но тут ему был другой голос, и вместо сына он зарезал овцу. Как смотрит сын на отца? Как отец на сына? Как жена на мужа? Как муж на жену? Как смотрят они на Бога? И как смотрит Бог — если он существует — на них?

Еще одному мужчине приснилось ночью, что он слышал голос Бога, который сказал ему: «Встань, возьми сына твоего, единственного, которого ты любишь, и принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой я скажу тебе». /

Наутро мужчина встал, посмотрел на своего сына, единственного, которого любил, посмотрел на жену свою, мать ребенка, посмот­рел на своего Бога. Он сказал в ответ ему в лицо: «Я не сделаю этого!»

Как смотрит сын на отца? Как отец на сына? Как жена на мужа? Как муж на жену? Как смотрят они на Бога? И как смотрит Бог — если он существует — на них?

На пятый день пополудни

Фридрих: Что меня сейчас больше всего волнует, так это моя про­фессия и мои отношения. С одной стороны, я полон жизни в моей профессии, с другой стороны, я влюбился в одну женщину. Я думаю, здесь что-то не так.

Б.Х.: Да, что-то тут не так.

Фридрих: В этом направлении течет слишком много энергии, и это слишком занимает мои мысли.

Б.Х.: Да, это называют маниакальным. Если ты это так описыва­ешь, значит это относится только к тебр. «J7 чувствую себя хорошо, у меня много энергии, я...» А что же та женщина? Она тобою просто пользуется. Она попадает в позицию матери, а ты уходишь в пози­цию ребенка. И у вас ничего не складывается, потому что ваши отно-

шения не имеют для тебя никаких последствий. Здесь можно увидеть| отличие влюбленности от любви.

Женщина, которая моложе, всегда представляет собой мать. Если I пожилой человек ищет себе молодую девушку, то ищет он свою мать. | Это уклонение от равенства. В этом случае внешне все выглядит так,' будто превосходство за ним, но в действительности в этой позиции! для него главнее женщина, которая младше его, а не он для нее. Тогда! это отношения мать — сын. В свою очередь, то же самое относится н| к женщинам. По этой причине такие отношения не могут ничем стать.!

Фридрих: Да, это так, с равной женщиной я менее способен завя-J зать отношения. Тут мне не так легко установить для себя границу! между профессией и отношениями.

Б.Х.: Но тогда тут была бы возможна и любовь. С не равной тебе| это невозможно. Это касается обоих направлений: для мужчины мать] может быть представлена женщиной как намного старше, так и на-* много моложе его. А для женщины отца может представлять мужчи­на как намного старше, так и намного моложе ее. Но есть, конечно, щ определенный возрастной диапазон, внутри которого возможны парт-J нерские отношения.

Фридрих: Если бы у меня было хорошее чувство, я бы, вероятно, ] уже сделал выводы. Но пока этого еще нет.

Б.Х.: Да, точно, но даже если бы ты их сделал, сначала это тоже j пошло бы вкривь и вкось.

Фридрих: Значит, надо с самого начала проводить четкую границу? |

Б.Х.: Или определеннее двигаться в выбранном направлении.

Фридрих: И когда я увижу результат?

Б. X.: Если ты ближе подойдешь к тому, что выбрал, это будет иметь \ последствия. Тогда появится другая серьезность, к примеру, это мо- j жет означать, что ты должен отказаться от своей профессии. Тогда ты j увидишь, насколько серьезен твой выбор.

Фридрих: По-другому мне из этого не выйти?

Б.Х.: Я думаю, нет.

Фридрих: Значит, сначала должно пойти несколько наперекосяк? <

Б.Х.: Нет, не должно. Я просто даю тебе кое-что обдумать. Ну вот, теперь ты намного серьезнее, у тебя другое выражение лица, ты со­средоточен. Это теперь другой след для тебя, тут я тебя для начала оставлю и вернусь к этому позже.

<i

На пятый день вечером

Фридрих: Меня по-прежнему довольно сильно занимает то, что ты мне сегодня сказал, но я думаю, что я уже даю очень много любви...

Генограмма родной семьи Фридриха*

	* Сокращения:	2 - второй ребенок, сын	6 - шестой ребенок, дочь	2 СМ — вторая сестра матери
	0 —отец	3 — третий ребенок, Фридрих	СвСО — сводная сестра отца	3 СМ — третья сестра матери
-L	M —мать	4 — четвертый ребенок, дочь	1 БМ — первый брат матери	3 БМ — третий брат матери
	1 — первый ребенок, сын	5 - пятый ребенок, сын	2 БМ — второй брат матери	4 СМ — четвертая сестра матери

Б.Х.: Нет, нет, нет, это заблуждение. Ты можешь определить это по тому, сколько сил,ты готов вложить в эти отношения. Вопрос в том, насколько надежным ты будешь и насколько уверенным в тебе может быть другой человек. Тебе не иужно отвечать мне сейчас. Это только' внутренний тест..

Фридрих: Но как мне тогда выйти из того, что ты назвал манией?

Б.Х.: Эйфорическое чувство влюбленности пропорционально тому естественному, что человек отрицает. Чем больше оно отрицается, тем больше человек отрывается от реальности.

Я приведу пример из другой области, который здесь уместен. Есть серьезные эзотерики, которые идут иным путем. Но что касается мно­гих из тех, кто называют себя эзотериками, ты можешь увидеть, что человек обращается к эзотерическому в тот момент, когда увиливает от какой-нибудь совершенно естественной обязанности, обычно это забота о ребенке. Чем больше они уклоняются, тем дальше уходят от реальности.

Фридрих: Тогда это связано с моей связью с матерью?

Б.Х.: Да, она настолько сильна, что ты не можешь срчувствовать женщинам. Твоя мать всегда будет считать тебя хорошим, как бы ты ни обходился с женщинами. Рядом с твоим отцом это, вероятно, было бы по-другому. Сочувствовать женщинам мужчина учится у отца. Ты сейчас по-настоящему серьезен. Будучи так серьезен, ты воспримешь что-то, что принесет силу и что должно прийти с любовью.

На шестой день

Фридрих: Я подумал о моих братьях и сестрах. У одного моего бра­та дефект речи, самый старший говорит крайне медленно, а я уже много лет скриплю зубами.

Б.Х.: Среди трех симптомов эта участь лучшая,

Фридрих (улыбаясь): Я тоже так подумал. У меня есть желание сделать расстановку моей родной семьи.

Б.Х.: Пожалуйста.

Фридрих дает некоторые дополнительные сведения.

У его матери было девять братьев и сестер. Самый старший брат, который должен был стать священником, погиб на войне. Следую­щий по старшинству брат был выгнан из дома, потому что нарушал отцовские нормы. Две сестры ушли в монастырь. Следующий после матери брат в конце концов взял семейное дело на себя, жил в очень плохом браке и позже покончил с собой. Где-то после этого у деда по материнской линии должна была быть сексуальная связь с жещци-

ной. Он был очень строгим, иногда пил и бил свою жену, а потом часто снова просил у нее прощения. Самый младший ребенок рано умер, у него была задержка умственного развития вследствие затяж­ных родов. Берт Хеллингер рассматривает самоубийство дяди в связи с тем, что вопреки порядку в семье он взял на себя дела. Фридрих делает расстановку своей родной семьи. Сразу после этого Берт Хел­лингер ставит мать, которая стоит чуть впереди отца, рядом с отцом (движение 1).

Исходная расстановка родной семьи Фридриха:

Высказывания участников:

Отец: Благодаря тому, что моя жена теперь снова перешла на мою сторону, моя грусть из-за смерти младшего ребенка стала меньше. Ког­да моя жена встала рядом со мной, моя умершая дочь и Фридрих оказа­лись в моем поле зрения. Это те двое, кто меня ободряет и успокаивает. Если я смотрю вперед, то чувствую только мою жену и совсем не знаю, что у меня такая большая семья. Я хотел бы больше обратиться к дру­гим детям. Но между нами стоит моя жена.

Мать: Когда я стояла чуть впереди, мне было очень грустно. Здесь, рядом с мужем, мне хорошо, и я почти немного влюблена в ту, кто стоит напротив (умершая дочь). Это прекрасный опыт. Она мне очень знакома.

Б.Х.: Это странное выражение, что она влюблена В дочь. Кто бы это мог быть из ее семьи?

Фридрих: Ее самая младшая сестра, которая умерла вскоре после рождения. После этого мама мамы плакала целыми днями. В семье; нее был ореол святости, ее почитал» все родственники.

Б.Х. (обращаясь к исполняющему роль Фридриха): Ты как?

Исполняющий роль Фридриха: Еще нив одной расстановке мне не было так беспокойно, как сейчас. Я должен принимать военный па­рад, я воспринимаю это как ужасные, чрезмерное требование и страш­но злюсь.

Б.Х.: Да, он жертва. (Фридриху) Внешне ты чаще показываешь! себя веселым, но за этим стоит злость. Поскольку сегодня у нас мало! времени, я не буду больше изучать весь процесс, но наведу некото-1 рый порядок. (Делает заключительную расстановку.)

Заключительная расстановка родной семьи Фридриха:

Высказывания участников:

Отец: У меня расправляется грудь. Я могу свободно дышать, и у меня очень гордое чувство: это наша работа — двух партнеров по про­изводству (показывает на детей, всеобщее веселье).

Мать: Полкоманды! У меня прошла фасцинация.

Самый старший сын: Раньше я чувствовал себя очень зажатым. Те­перь у меня хорошая позиция, и я могу двигаться;

Второй сын: Раньше я чувствовал себя уставшим от жизни и зак­рытым как складной нож. Теперь у меяя появилась жизнерадостность.

Исполняющий роль Фридриха: Мне тоже теперь хорошо, и я чувствую, что горжусь моими родителями и моими братьями и сестрами".

Самая старшая дочь: Мне здесь нехорошо. Я сюда не отношусь. Я заметила, что я совсем в стороне от материнской линии.

Б.Х.: Она представляет внебрачную сводную сестру отца. (Ставит эту сводную сестру рядом с отцом, и старшая дочь указывает ей там нужное место; см. движение 1.) *

Самая старшая дочь: Теперь я чувствую свою принадлежность.

Б.Х.: Видите, у нее такие же чувства, какие должны были быть у сводной сестры отца. r r ^.

Сводная сестра отца: В придачу я получаю здесь некую тень (по­казывает влево от отца) и никого не вижу, кроме нее (самая старшая дочь; Берт Хеллингер ставит ее за самую старшую сестру Фридриха, и та сияет; движение 2).

Б.Х.: Кто-то из детей ушел в монастырь?

Фридрих: Да, эта сестра ушла в монастырь.

Б.Х.: Тогда она точно копировала эту женщину.

Фридрих: Но ей нехорошо.

Б.Х.: Ты должен объяснить ей расстановку.

Четвертый сын: Мне все еще немного тесно между обеими сест­рами.

(Берт Хеллингер ставит брата матери, который покончил ci собой, за четвертым сыном; движение 3.)

Четвертый сын: Да, так мне легче.

Б.Х. (к исполняющей роль матери): Для тебя это имеет какое-ни­будь значение?

Мать: Да, мне теперь приятнее.

Младшая сестра: Так очень хорошо. Поначалу я ощущала некую сильную тягу. У меня было чувство, будто я вытягиваю мать из семьи. Это было как транс, но у меня было плохое чувство по отношению к другим. Теперь это больше не так. Хорошо также, что брат мамы сто­ит позади моего брата, потому что иначе у меня было бы ощущение, что он опирается на меня, а я выпадаю. А так я могу хорошо стоять.

Брат матери: Для меня тоже важно иметь эту связь (с младшей дочерью).

Б.Х. (приглашает Фридриха встать на свое место, а затем ставит позади него мужчину; движение 4): Кто это?

Фридрих: Это погибший брат моей матери.

Б.Х.: Как это тебе?

Фридрих: Да, хорошо. Мое второе имя — это его имя. Оно дает! мне большую энергию.

Б.Х.: Хорошо, тогда это решение.

Фридрих: Я единственный...

Б.Х. (перебивая его): Нет, ничего сейчас не говори! (Через какое-'! то время.) Ну, тогда всё. Вы можете сесть. (Фридриху) Я расскажу i еще одну небольшую историю.

Поворот

Некто появляется на свет в своей семье, на своей родине и в i культуре, и, еще будучи ребенком, слышит о том, кто был то ее образцом, ее учителем и наставником, и он испытывает < бокое желание стать и быть таким, как тот. Он присоединяется i единомышленникам, долгие годы упражняется в послушании и i дует великому образцу, пока не становится ему равным и не на нает думать, говорить, чувствовать и желать, как тот.

И все же одного, думает он, еще недостает. Так он отправпяеп в далекий путь, чтобы в самом дальнем уединенном месте лер шагнуть, быть" может, и последнюю грань. Он идет мимо стары* садов, которые давно уже покинуты. Но там цветут еще одичав шие розы, а высокие деревья приносят ежегодно плоды, но падают\ они на землю, потому что здесь нет никого, кто бы их собирал. А\ после начинается пустыня.

Уже скоро его со всех сторон окружает неизвестная пустыня. Ему\ кажется, здесь одинаковы все направления, и те образы, которые! он видит иногда перед собой, оказываются вскоре миражами. Он} идет, будто его что-то гонит вперед, и когда он уже давно пере-} стал доверять своим чувствам, видит перед собой источник, бьет из земли, и земля же принимает его обратно. Но там, разливается его вода, пустыня становится похожа на рай.

И тут, обернувшись, он видит, что приближаются два незнакомца. Они поступили точно так же, как он. Они следовали своему образ*\ цу, пока не стали ему равны. Так же, как и он, они отправились в) далекий путь, чтобы в безлюдье пустыни, быть может, перешаг* j нуть некую последнюю грань, и, как и он, нашли источник. Вместе • склонились они к нему, пили одну и ту же воду и считали себя почти < уже у цели. Тогда они назвали друг другу свои имена: «Меня зовут' Гаутама Будда». — «Меня зовут Иисус Христос». — «Меня зовут, пророк Муххамед».

Но вот наступает ночь, и над ними, как и испокон веков, недости­жимо далеко тихо сияют звезды. Они все умолкают, и один из них троих знает, что он близок к великому примеру, как никогда рань­ше. Ему кажется, будто, пусть на одно мгновение, он может дога­даться, каково ему было, когда он это знал: бессилие, тщетность, смирение, и каково ему должно было быть, если бы он знал еще и о вине.

На следующее утро он покидает пустыню. Вновь ведет его дорога мимо покинутых садов, пока не заканчивается у одного сада — сада, принадлежащего ему самому. У входа стоит старый человек, как будто он его ждал. Он говорит: «Кто так издалека нашел дорогу обратно, как ты, тот любит влажную землю. Он знает, что все, когда растет, и умирает тоже, и, когда это прекращается, дает пищу». «Да, — говорит в ответ другой, — я согласен с законом земли». И он начинает ее возделывать.

11 — 2296

VI. О ПРАКТИКЕ СЕМЕЙНОЙ ПСИХОТЕРАПИИ

1. Терапевтическая позиция

Святой муж, будучи бездеятельным,

Распространяет свое учение.

Вся тварь подчиняется ему

И никогда не откажется от исполнения его воли.

Он производит много, но ничего не имеет;

Делает много, но не хвалится сделанным;

Совершает подвиги, но не приписывает их себе.

Он нигде не останавливается,

Поэтому ему нет надобности удаляться туда,

Куда он не желает.

(Из книги Лао-цзы «Дао-де-цзин»,

Перевод Д. Конисси)

а) Восприятие, ориентированное на ресурсы

Я очень четко разделяю восприятие и наблюдение. Наблюдение ведет к частичному знанию при утрате общего обзора. Когда я на­блюдаю поведение человека, я вижу только детали, а сам человек от меня ускользает. Если же я отдаюсь во власть восприятия, от меня ускользают детали, но я сразу схватываю главное, суть, зерно другого человека.

Восприятие возможно только если я обращаюсь к другому чело­веку без всякой цели и умысла и с готовностью к контакту. Восприя­тие основывается на контакте. Тогда возникает очень глубокая, ис­кренняя связь, но которая тем не менее требует глубочайшего уваже­ния и некоей дистанции. Предпосылкой этого является то, чтобы каждый оставался самим собой, чтобы не устанавливалось никакой нормы, которой нужно было бы подчиняться. Здесь речь идет не о правильном или неправильном, а только о помощи и решениях. В мыслях я свободен и могу играть, но как только я включаюсь в вос­приятие и открываюсь для интересов другого человека, этой свободы больше нет.

Восприятие, таким образом, может функционировать только в от­ношении решений. В отношении же диагнозов оно сразу отказы­вает, пусть даже диагнозы полностью стоят на службе решения. Лю­бое вмешательство, если оно не объединено с силами развития, а, к примеру, подчиняет или обесценивает, действует контрпродуктивно.

Удивительно то, что человек, которому я сообщаю свое восприя­тие, меняется на моих глазах. Так что восприятие — это творческий процесс, который что-то вызывает, чему-то способствует. В этом зак­лючены тайны, которых я не понимаю, но которые можно увидеть и использовать.

Для восприятия речь идет об исполнении, а не об истине. Речь всегда идет о том, что я сейчас делаю, что возможно? Как терапевт я делаю это для другого, и в то время, как он мне что-то рассказывает, я спрашиваю себя: «Что сейчас уместно?» Тогда я нахожусь в контакте с чем-то большим. Я не хочу тогда помочь, а просто вижу это в неко­ем порядке. Так действует интуиция, и тогда она тоже исполнена люб­ви и уважения.

Итак, если кому-то приходит в голову что-то по поводу другого человека, то ему, возможно, захочется этому человеку что-то сказать. Он смотрит на этого человека и проверяет, а даст ли то, что пришло ему в голову, пищу другому и создаст ли что-либо или же это ему по­мешает и его ослабит. Восприятие — это не событие, которое мож­но искать. Когда я посвящаю себя другому человеку, то восприятие приходит как молния, и результат бывает совершенно поразитель­ный. Выдумать я этого не могу. Иногда я начинаю этого бояться. И если я отступаю, то что-то ломается в моей собственной душе.

Я хочу еще раз сформулировать это в одной истории: в ней это зашифровано, но указан путь.

Эта история — вид психотерапевтической теории познания.

Мера

S

Спросил ученый мудреца, как в целое вплетаются детали и чем отлично знание о многом от знания предмета полноты.

Мудрец сказал: «Рассеянное нечто тогда лишь целым может стать, коль скоро соберется в середине и будет действовать совместно, поскольку только через середину то многое и действен­ность приобретает, и смысл, и полнота его нам кажется про­стой, почти что малой, как сила тихая, неявной оставаясь, движе­нье сообщает тому, что рядом. Чтобы полноту узнать или о ней поведать, мне нет нужды любую малость знать, говорить, иметь и делать. Ведь тот, кто хочет попасть в город, пройдет через

Дата добавления: 2015-05-29