Доклад по Отечественной истории XX – XXI вв. 2 страница

Кратко, но весьма емко история Карибского кризиса представлена в работе Б.Г. Путилина «Карибский кризис 1962 г.»[33]. В ней автор описывает предысторию и ход конфликта, стараясь учитывать все важнейшие факторы, в том числе и участие в нем других государств. Однако Путилин не просто воспроизводит касающиеся кризиса события, но и пытается их анализировать. Причину возникновения конфликта он видит, прежде всего, в противостоянии двух держав, которые имели ядерное оружие, а сам кризис оценивает следующим образом: «Это был классический случай использования ядерного «устрашения» для получения ограниченных, в конечном счете, политических выгод»[34]. Нахождение компромиссного решения конфликта, по словам Путилина, не устранило глубинных причин Карибского кризиса, и лишь потому, что руководители СССР и США не преследовали решительных целей и не ставили задачу добиться победы любыми средствами, кризис не перерос в ядерную войну.

Работа Д.Е. Горовцова «Эволюция советско-американских отношений и карибский кризис 1962 г.», под редакцией доктора исторических наук, профессора Г.Г. Касарова, рассматривает советско-американские отношения во вт. пол. 50 – нач. 60 гг XX в.. Автор ставит акцент на историю возникновения и урегулирование самого опасного за весь послевоенный период международных отношений Карибского кризиса. Горовцов пишет, что уроки кризиса 1962 г. «обогатили теорию и практику международных отношений, продемонстрировали пласт проблеем, возникающих в процессе противостояния двух сверхдержав, показали возможность решения острых международных вопросов путем ведения паритетных переговоров, а не путем разжигания локальных конфликтов, способных перерасти в глобальную войну»[35].

Монография С.Я. Лавренова и И.М. Попова «Советский Союз в локальных войнах и конфликтах» повествует о политических и военных столкновениях СССР с другими странами в ходе «холодной войны». Для нас эта книга хороша пошаговым изложением интересующей нас темы.

Работа «Тайная битва сверхдержав» А. Орлова стремится раскрыть для нас процессы ядерного вооружения США и СССР: как зародилась гонка вооружения, что породило Карибский кризис, что помогло достичь военно-стратегического паритета и другие вопросы.

В совокупности представленные нами работы охватывают практически все аспекты Карибского кризиса, однако, по отдельности, пожалуй, ни одна из них не может претендовать на полноту, поскольку концентрирует свое внимание на том или ином вопросе и дает весьма субъективный взгляд на изучаемую проблему. На основе всех этих данных мы попытались восстановить и проанализировать события Карибского кризиса.

Глава 1. Предпосылки и ход Карибского кризиса.

За полшага до мировой катастрофы, две сверхдержавы находились в сложной ситуации. Сложной ситуацией она была не только из-за нависшей угрозы, но и в силу ряда других обстоятельств. Так или иначе, решения были приняты, и мир балансировал на грани катастрофы. А каким образом страны видели пути выхода и избежание катастрофы? Стоит отдельно рассмотреть то, какие идеи и планы возникали в США и СССР, то какие последователи у этих способов урегулирования были. А также задаться вопросом, почему выбраны были именно такие модели поведения.

Вся проблема советско-американо-кубинских взаимоотношений заключалась в заблуждениях и недооценке всей серьезности складывающейся ситуации.

«Отрезвление наступило достаточно быстро: армии и горы оружия не растаяли под весенним майским солнцем»[36]. Мир вступал в эпоху холодной войны: неустойчивого равновесия, кризисов, конфликтов.

1 января 1959 г. Фидель Кастро объявил о победе революционного движения на Кубе. Это событие явилось сюрпризом для Вашингтона, который был убежден, что к концу 50-х гг. ему удалось установить достаточно эффективный контроль за развитием политических процессов в странах Латинской Америки и надежно изолировать этот континент от влияния коммунизма.

В силу сильной экономической зависимости от США, Куба столкнулась с утечкой большей части национального дохода за границу в виде прибыли американского капитала. Из нее выкачивали все силы и ресурсы, что привело к ситуации перманентного кризиса.

Попытка вторжения на Плайя- Хирон, 17 апреля 1960 года, подрывная контрреволюционная деятельность американских агентов, вот весь еще не полный список мероприятий, проводимых Штатами. Провал интервенции в заливе Свиней на Кубе потряс всю послевоенную систему межамериканских отношений. Впервые, в XX веке в Латинской Америке потерпела поражение интервенция, подготовленная и поддержанная Соединенными Штатами Америки. Это был вызов лидирующему положению США в Западном полушарии. Вследствие этого, Кеннеди пошел на неоднозначный шаг отказаться от дальнейшей организации каких-либо вооруженных действий против Кубы.

Но это был не мир, а всего лишь перемирие. Кубинское правительство, осознавая постоянную опасность со стороны США должно было оснастить в кратчайшие сроки вооружением и военной техникой. А единственным же надежным поставщиком оружия могли стать только Советский Союз и страны социалистического содружества.

СССР тоже представлял себе сложившуюся ситуацию, поэтому в то время, как СССР сближались с такими странами, как Мексика, Александр Иванович Алексеев (Шитов), отправился на Кубу с задачей выяснить что происходит в этой небольшой стране после событий 1 января 1959 года(после входа повстанческой армии "бородачей"). У Кремля не было никакого представления о том, каким станет новый внешнеполитический курс "заднего двора" США.
При встрече с Фиделем Кастро тот обозначил нашему разведчику основную цель кубинского правительства - сближение с Москвой, для того чтобы противостоять давлению США, "имеющих мощные рычаги воздействия на функционирование всей экономики Кубы: они покупали кубинский сахар - основной экспортный товар. А значительное количество сахарных "сентралей"- до 40%- находилось в руках компаний США. Нефтеперерабатывающие заводы на Кубе также принадлежали североамериканским и одной англо-голландской компаниям: Эссо, Тексако Ойл и Шелл. Во владении кубинских филиалов североамериканских компаний были и вся электроэнергетика острова, телефонная связь, многие современные отели, а мафия Чикаго владела игорными домами»[37].

Кремль, не мог упустить возможность получить влияния под самым боком у США и поддержать политических лидеров Кубы, он решил поддержать Кастро. Дважды советское правительство предупредило американскую администрацию о готовности оказать в случае необходимости кубинскому народу всестороннюю помощь, в том числе военную. После достигнутых договоренностей, с конца 1960 г., СССР начал поставлять Кубе современное бронетанковое, артиллерийское, минометное вооружение, а также некоторые виды минометного оружия. Ф. Кастро отмечал: Военные поставки из социалистического лагеря, в основном из СССР, были единственными, которые наша Родина могла получить в тот критический момент, когда решалось жить или погибнуть революции»[38].

После беседы Алексеева с Кастро началась подготовка визита Микояна на Кубу. Сам министр был не против, оставалось согласовать время. В итоге было решено приурочить визит Анастаса Ивановича к приезду советского сельскохозяйственного стенда на выставку в Гавану. Поездка Микояна на Кубу стала крупной дипломатической победой, как для Кубы, так и для Советского Союза.
Советский Союз открыто заявил, что " мы окажем кубинскому народу и правительству всю необходимую поддержку для отражения военных нападений на Кубу".

Далее вставал вопрос о том, насколько США представляли себе масштабы и потенциал военной помощи Союза. Несмотря на блеф Хрущева относительно степени развития ракетостроения, США были более или менее в курсе и общей оснащенности и численности межконтинентальных ракет.

Хрущев же, который, по мнению ряда специалистов, интуитивно чувствовал опасность и осведомленность США, посчитал самым верным шагом размещение советских ракет на Кубе, прямо «под носом» у Штатов. Окончательное решение о размещении советских ракет средней дальности с ядерными боевыми зарядами на территории Республики Кубы было принято 24 мая 1962 г. на расширенном заседании Совета обороны СССР: «В соответствии с Вашими указаниями Министерство обороны предлагает. 1. На о. Куба разместить группу советских войск, состоящую из всех видов Вооруженных сил, под единым руководством Штаба группы во главе с главнокомандующим советскими войсками на о. Куба…»[39].

Дело оставалось за малым, получить согласие кубинской стороны. С этой целью в мае 1962 года делегация в составе Ш.Рашидова, С.Бирюзова, генерал-майора П. Агеева и ряда других лиц высадилась на Кубинском берегу. Вопрос о размещении ракет был увязан с предложением о предоставлении Кубе дополнительной военной помощи.

Далее встал вопрос о том, как незаметно переправить такие мощные ресурсы в такой непосредственной близости от США. Предложением Рауля Кастро, министра Революционных вооруженных сил Кубы, стало заключить договор, по которому все эти мероприятия приняли бы законный и открытый характер. Но Хрущев заверил Кастро в необоснованности каких-либо опасений, и заверил его, что в случае необходимости на помощь будет выслан весь Балтийский флот. Кубинской стороне ничего не оставалось, кроме как согласиться. В итоговом проекте договора, подписанном в августе 1962 года, отмечалось: СССР направит на Кубу свои ВС «для усиления ее обороноспособности» перед лицом опасности агрессии извне, способствуя таким образом поддержанию мира во всем мире. В случае агрессии против республики или против советских ВС, размещенных на ее территории, правительства Кубы и СССР, используя право на индивидуальную или коллективную оборону, предусмотренное статьей 51 Устава ООН, предпримут «все необходимые меры для отражения агрессии»[40].

Заручившись принципиальным согласием Гаваны, Хрущев отдал распоряжение военным о разработке плана сверхсекретной операции «Анадырь». Координационную работу по осуществлению данного плана возглавил начальник Главного оперативного управления, С.П. Иванов. В результате титанической работы, проделанной в Генеральном штабе, к середине мая предложения по составу Группы советских войск на Кубе были в основном готовы. По основным положениям данного плана было не допустить высадки противника на территории острова. Ракетным войскам Группы предписывалось быть в готовности в случае развертывания войны нанести удары по важнейшим объектам на территории США. Для выполнения указанной задачи было намечено разместить на Кубе три полка ракет средней дальности Р-12 и два полка ракет Р-14. Сухопутные войска Группы имели задачу прикрывать ракетные и другие технические части, управление Группы и быть готовыми оказать помощь кубинским РВС.

Далее мы сталкиваемся с примечательным эпизодом, лишь на совещании 7 июля 1962 года, от своих военных Хрущев узнал, что разместить ракеты на Кубе незаметно будет невозможно. Сложно себе представить, как он планировал перевезти огромные военные силы через океан так, чтобы США не обратили внимания, а уж тем более не отреагировали на этот жест. Так или иначе, первоначально, Никита Сергеевич планировал поставить Вашингтон перед фактом совершившегося действия, а затем обратиться к посредничеству ООН, чтобы избежать военного столкновения. В любом случае, к моменту начала переброски личного состава, ракетного оружия и военной техники в порты погрузки, Советское руководство было осведомлено о сложности и рискованности намеченной операции.

Даже в обстановке строжайшей секретности «шила в мешке не спрячешь». Сначала среагировали европейские разведслужбы. Их сведения говорили о том, что в советских портах в обстановке полной секретности идет загрузка кораблей. Разумеется, далее для европейских государств главным стало понять каков же конечный пункт данного «путешествия».

Но о том, куда следуют суда, даже их капитаны узнавали, лишь открыв третий секретный пакет, после прохода Гибралтара. А значит на тот момент, о том, куда направлено око Советского Союза знал лишь очень узкий список лиц. Сложно сказать наверняка, но в списке этих лиц были и осведомители Штатов. Иначе никак не объяснить тот факт, что начиная с сентября 1962 года американские военные корабли стали постоянно запрашивать советские транспорты о характере перевозимого груза.

СССР столкнулся с проблемой, если перевозка военных грузов проходит под видом отправки народно-хозяйственных грузов, то как же осуществлять отправки невоенного характера. С этой целью он был вынужден фрахтовать суда иностранных компаний. США потребовали от союзников не предоставлять суда для перевозки грузов на Кубу. Подозревая неладное, с 3 октября американцы вообще запретили заходить в свои порты судам и кораблям любой страны, хотя бы единожды посетивших Кубу.

В итоге американцы долго пытались выяснить, что и в каких количествах везет СССР. Они почти ежедневно совершали разведывательные полеты над Кубой. Но прошло больше месяца, прежде чем они смогли выявить стартовые позиции ракет. Произошло это лишь благодаря Пеньковскому, который передал американцам справочник с фотографиями основных советских ракет, и бывшим агентам крупной нелегальной подрывной организации «Дивизия Нарцисса Лопеса», которые подтвердили данные аэрофоторазведки США. Но и все равно, американцы не смогли выявить не только отдельные виды доставленного на Кубу вооружения, но и достоверно посчитать общую численность советских войск.

Рассматривая на временной шкале весь период Карибского кризиса, сложно найти хоть один момент, когда одна из сторон не сомневалась в другой, когда они не тешили себя иллюзиями. Так в начале сентября 1962 года в такой ситуации оказался Вашингтон, который несмотря ни на что не мог предположить, что Москва рискнет размещать на острове ядерные ракеты. А. Крок, в специальной национальной оценке разведданных США говорил о том, что Советский Союз точно отдает себе отчет в том, что размещение ракетных сил на Кубе не может не вызвать со стороны США самой опасной реакции. Именно такая уверенность и удерживала США от каких-либо действий.

Но так не могло продолжаться вечно, в середине октября, американская разведка получила неопровержимые доказательства установки площадок для ракет СС-4 средней дальности, а следовательно и привоза ракетного оружия. Была создана специальная группа при Совете национальной безопасности США- исполнительный комитет, первое заседание которого следовало провести немедленно.

Работа этого комитета была полностью засекречена, а в ходе обсуждения было выдвинуто пять основных версий советской акции.

«1. Эскалация политики «холодной войны». Хрущев осуществляет очередную пробу сил и рассчитывает на то, что США отступят, столкнувшись с ракетной угрозой. Это повлечет за собой потерю престижа и влияния Соединенных Штатов.

2. Отвлекающий маневр. Советское руководство провоцирует США осуществить вторжение на Кубу. Это вызовет всеобщее осуждение в мире и ослабит позиции западных стран по Берлинской проблеме. В результате Москва успешно завершит свою политическую игру вокруг Берлина.

3. Оборона Кубы. Москва любой ценой стремится сохранить своего единственного союзника в Западном полушарии.

4. Предложение к военно-политической сделке. Хрущев намеревается «обменять» ракеты на решение Берлинской проблемы или ликвидацию некоторых баз США за рубежом.

5. Реальная военная угроза. СССР стремится сократить существующее превосходство США в межконтинентальном ядерном оружии. Или даже- планирует ядерный удар по США в случае обострения кризисных ситуаций в других горячих точках.

При обсуждении ответных мер были выдвинуты следующие шесть возможных вариантов:

1. Ничего не предпринимать.

2. Оказать активное дипломатическое давление и ослабить позиции СССР. Среди возможных способов рассматривались обращение в ООН и ОАН о проведении инспекции или непосредственное обращение к Хрущеву на возможной встрече в верхах.

3. Осуществить секретные контакты с Кастро и попытаться убедить его немедленно отказаться от советских ракет.

4. Начать «непрямые военные действия» путем применения различных видов блокад.

5. Нанести воздушный удар только по ракетным позициям или по всем военным целям одновременно.

6. Осуществить крупномасштабное вторжение на Кубу.»[41]

При обсуждении предложенных вариантов действий выявились две основные группы мнений. «Умеренные», в числе которых был и министр обороны Р.Макнамара, сразу отвергли военный характер угрозы и соответственно необходимость использования военной силы. Его поддерживали Болл и Джилпатрик. И «жесткие», среди них генерал Тэйлор, помощник министра обороны Нитце и министр финансов Диллон, они с самого начала высказались за военное решение вопроса. Кеннеди же склонялся к оценке действий Советского Союза, как к попытке Хрущева добиться преимущества в «холодной войне».

Постепенно, с ходом разведывательной деятельности сложилось два возможных курса международной политики: или блокада или воздушный удар. Блокада, по мнению ее сторонников, позволяла избежать жесткой реакции со стороны Москвы и открывала возможности для переговоров. Адепты воздушного удара настаивали на том, что только этот вариант позволяет быстро решить проблему. Но тогда возникал риск ответного удара.

Позиция «блокадников» взяла верх, но Кеннеди заявил о мерах, которые могут принять США, в случае возникновения угрозы их безопасности. К тому моменту, в Советском Союзе уже знали об осведомленности американских властей относительно размещенных ракет. Но, несмотря на фотографии с разведывательных самолетов, документацию, попавшую в руки американской разведки, ЦРУ и Пентагон не были уверены в том, что вместе с ракетами были завезены боеголовки. К тому же численность перевезенных ракет оценивалась порядка 10. На самом же деле на Кубу было перевезено в общей сложности более 60 ракет, численность советских войск дошла практически до 40.000. В свою очередь Советский Союз был уверен, что никаких серьезных действий США не предпримет.

Еще раз явное разделение точек зрения в правительстве США мы можем наблюдать в самый кульминационный момент кризиса, когда политические «ястребы» в правительстве чуть не одержали верх. Силовой вариант разрешения кризиса-нанесение воздушного удара по советским ракетам на Кубе- доминировал на заседаниях исполнительного комитета в Вашингтоне. Д. Ачесон, П. Нитце, Дж. Маккоун, Д. Диллон, М. Тейлор и другие заседавшие в нем влиятельные политики вплоть до последнего дня кризиса продолжали считать, что Советский Союз не осмелится ответить даже в том случае, если советские ракеты на Кубе подвергнутся атаке. Требования нанести воздушный удар звучали даже после того, как Москва согласилась убрать свои ракеты с острова. Ряд видных политиков после завершения кризиса подверг резкой критике уступчивость и мягкотелость Кеннеди, по их мнению он был слишком озабочен опасностью возникновения ядерной войны.[42]

Согласно шифротелеграмме Громыко, от 19 октября, США не имеют планов вторжения на Кубу, а военная авантюра со стороны США почти невозможна. Тем не менее уже на следующий день, министр обороны США распорядился выделить четыре эскадрильи тактического авиационного командования ВВС США для возможного нанесения удара по Кубе. Ракетный полк полковника И.С.Сидорова на Кубе был приведен в полную боевую готовность.

Далее, вопреки заверениям Громыко, события развивались стремительно. 22 октября до высшего уровня боевой готовности были доведены межконтинентальные ракеты, атомные подводные лодки с ракетами «Поларис» были выведены на боевые позиции, завершилось сосредоточение бригады морской пехоты США на базе Гуантанамо. Последний шанс исправить всю сложившуюся ситуацию предоставился Громыко, но он им не воспользовался. Во время личной встречи с президентом США он отрицал наличие каких-либо советских ВС на острове. Как он позже писал в своих воспоминаниях, президент напрямую не спрашивал есть ли советские ракеты на Кубе. Вечером госсекретарь США Раск пригласил для личной беседы посла в США Добрынина и передал ему личное послание президента Кеннеди. «Курьезность ситуации была в том, что посол Добрынин впервые узнал о советских военных приготовлениях на Кубе только в этот день. От американцев».[43]

Сразу же после выступления президента Дж. Кеннеди перед американской нацией вооруженные силы США были переведены в боевую готовность №3, что позволяло сразу начать боевые действия. Было принято решение о введении состояния высшей степени боевой готовности и для космических сил на мысе Канаверал. Одновременно был отдан приказ о ведении интенсивной круглосуточной разведки на Кубе.

В Америке же началась паника, люди переезжали на Север, по возможности уезжали из страны. Панамский канал стал работать только в одну сторону, пропуская суда из Атлантики в Тихий океан.

Куба же отреагировала приведением всех войск в полную боевую готовность.

Кремль был в замешательстве, никто не ожидал такой осведомленности и реакции американской стороны. Стало очевидным то, что невозможно скрытно завершить операцию.

В своем первом официальном заявлении от 23 октября 1962 г. Москва предупредила Вашингтон о возможности нанесения мощного ответного удара, «если агрессоры развяжут войну». К тому же, Алексеев в шифротелеграмме от того же дня сообщил о мобилизации отрядов народной милиции на острове.[44]

Американцы признавали нелигитимность в вопросе введения карантина, но обращали внимание советского правительства на то, что это была ответная реакция на «действие Вашего [советского] правительства, выразившееся в тайной постановке на Кубу наступательного оружия».[45]

Президент США подписал распоряжение об установлении «карантина» Кубы с 14.00 24 октября 1962 г. В морской блокаде кроме американских ВМС участвовали также 7 кораблей от Великобритании, 5 от Канады, 3 от Норвегии, 10 от Нидерландов. О готовности участвовать в блокаде заявили Аргентина, Колумбия, Доминиканская республика, Гватемала, Гондурас. Это объяснялось еще и нарушением пакта «Рио» 1947 г.(Главный принцип этого договора заключался в том, что нападение на любую страну из числа подписавших, будет означать нападение на все страны-участники этого договора. То есть это договор о взаимной обороне.-С.Е.)

Тем не менее, несмотря на неопровержимые доказательства, вплоть до 26 октября Хрущев в переписке заверял Кеннеди в отсутствии на Кубе советского ядерного оружия.

Дж. Кеннеди видел в таком поведении угрозу безопасности Штатов, поэтому отдал распоряжение завершить подготовку вторжения на остров. События походили к своему пику. В беседе Р. Кеннеди с советским послом прозвучало явное предупреждение о возможности вторжения на остров через два дня, если ситуация не изменится.

Наконец в Москве начали осознавать опасность ситуации. Советник посольства СССР в США и руководитель резидентуры КГБ в Вашингтоне А. Феклисов предложил передать американскому руководству следующие предложения- Советский Союз выведет ракеты с Кубы и проведет демонтаж ракетных баз под контролем ООН, а США в свою очередь снимет морскую блокаду и публично пообещает не вторгаться на Кубу. Ответом было, что американцы «готовы обсудить предложения, но время не ждет».[46]

Вечером того же дня, на совещании кубинского военно-политического руководства и командования советских войск было принято решение открывать огонь по боевым американским самолетам, вторгавшимся в воздушное пространство Кубы.

Из письма Кастро Хрущеву становилась понятна кубинская оценка ситуации: «считаю, что агрессия почти неизбежно произойдет в ближайшие 24-72 часа. Возможны два варианта: первый и наиболее вероятный состоит в воздушной атаке определенных объектов; второй, менее вероятный, хотя и возможный,- вторжение»[47].

В тот же день, СССР дали официальное заверение США, что в случае снятия карантина, он обязуется вывести своих военных специалистов и прекратить поставки оружия на остров. Но почти сразу потребовало еще одно условие- ликвидация базы американских ракет «Юпитер» в Турции.

Ситуация обострилась до предела. По словам помощника Председателя Совета Министров СССР О. Трояновского, «нервы были натянуты до предела, одна искра могла вызвать взрыв»[48].

Последней каплей стали два инцидента, произошедшие в тот же день. Во-первых, по приказу генерала-лейтенанта Гречко, был сбит разведывательный самолет У-2. Летчик майор ВВС США Р. Андерсон погиб. Президент США и его советники пришли к выводу, что все это часть стратегии Москвы. Исполнительный комитет с редким единодушием стал склоняться к целесообразности нанесения ударов по пусковым установкам советских ракет. Но Кеннеди отклонил предложение о бомбардировке. Второй «случайностью» стало то, что американский разведывательный самолет У-2 нарушил воздушное пространство СССР. К счастью боя не произошло и самолет, в сопровождении американских истребителей повернул на Аляску.

Но Хрущев понял, что еще совсем немного и катастрофа неизбежна. В Вашингтон ушло срочное послание: после официального согласия США с большинством советских условий СССР готов вывести ядерное оружие с Кубы.

В атмосфере тех дней было предостаточно и других возможностей для возникновения трагических случайностей. Это и передача полковником О.В. Пеньковским в момент ареста в ночь с 22 на 23 октября установленного сигнала «Начинается война»; и приведение 22 октября 15 ракет «Юпитер», размещенных в Турции, в готовность к пуску; и переданный 24 октября приказ генерала Т.Пауэра, возглавлявшего САК США, на приведение подчиненных частей в состояние полной боевой готовности.[49]

Для решения существующих проблем Советский Союз и Куба выдвинули проект протокола, который предлагалось сделать официальным документом Совета Безопасности ООН. Основными положениями данного документа были пункты об отмене морской блокады острова, США обязуется сдерживать агрессию против Кубы, направленную с североамериканской территории, а также США обсудит вопрос о ликвидации военно-морской базы в Гуантанамо. Куба должна была согласиться с демонтажем ракет. Однако американцы не планировали выполнять всех обязательств по этому документу. Да и Кастро был задет тем, что Хрущев так быстро согласился на вывоз ракет. По словам Ф. Кастро, «как будто нас лишили не ракет, а самого символа солидарности».

Для решения всех весьма щекотливых проблем было решено отправить опытного дипломата А.И. Микояна. Он убедил американскую сторону в необходимости подписания договора о ненападении на Кубу, но лишь с условием заявления Союза о полном вывозе ракет и выводе войск с Кубы. Затем Микоян отправился на Кубу, где ему предстояло смягчить Фиделя. «В беседах с кубинскими руководителями А. Микоян настойчиво проводил мысль о том, что уже сам факт срыва планов военного нападения на Кубу является большой победой, а теперь, в развернувшихся дипломатических баталиях, как никогда необходимо тесное взаимодействие. «В момент острой военной опасности, – говорил он, – у нас не было возможностей для военных консультаций, зато в отношении дипломатических видов борьбы мы имеем хорошие возможности для обстоятельных консультаций, для того, чтобы определить, как действовать совместно»[50].

В то время в Америке шли не менее важные переговоры, решался вопрос о контроле за процессом демонтажа ракет. Учитывая позицию кубинского правительства, СССР и США пришли к компромиссному соглашению: контроль за вывозом советских ракет будет осуществляться с помощью визуального контроля. Кубинское правительство выступило решительно против разведывательных полетов на низкой высоте над кубинской территорией. Позже кубинским руководством было объявлено о решении сбивать разведывательные американские самолеты, что поставило под удар советско-американские договоренности.

После 20 ноября 1962 г. на повестку дня переговоров по разрешению Карибского кризиса встал вопрос о принятии согласованных заявлений СССР и США в ООН, которые закрепили бы взаимные обязательства сторон.

Американская сторона неохотно шла на официальное подтверждение достигнутых договоренностей.

«Текст совместной советско‑американской декларации так и не был полностью доработан. Американские представители считали, что достаточно зарегистрировать декларацию в ООН, а не выносить ее на обсуждение в Совет Безопасности. Обсуждение проблемы затягивалось. В американской прессе началась кампания, в ходе которой представитель США в ООН Э. Стивенсон за чрезмерно «миротворческую» позицию в разрешении кризиса подвергся резкой критике. Досталось и советским представителям, которые своими действиями «старались ввести американского президента в заблуждение»»[51].

Глава 2. Карибский ракетный кризис, советский и американский взгляды.

Карибский (или же Кубинский) кризис, разумеется стал ключевым событием и кульминационным моментом холодной войны. Поэтому необходимо обратить особое внимание на то, насколько критической ситуация представлялась современникам. В этой главе я постараюсь рассмотреть взгляд как с американской, так и с советской стороны. А также невозможно обойти вниманием то, как сложившаяся ситуация расценивалась в ООН, которая принимала непосредственное участие в урегулировании событий.

Начать я хотела бы с американской позиции, взгляда на предшествующие кризису события и непосредственно на сам кризис. После провала интервенции на Плайя- Хирон Кеннеди говорил: «Еще один такой провал, и моя карьера окончена». Позднее Кеннеди признал, что думал, что за провал на Кубе «ему оторвут голову». Также Кеннеди жаловался адвокату монополий Клиффорду, что помощники дают ему плохие советы. Селинджеру он сказал: «Как могла вся эта толпа из ЦРУ и Пентагона так ошибиться?».

Таким образом Кеннеди, как он отмечал в своих воспоминаниях, в полной мере чувствовал стыд за поражение на Кубе. Оставалось одно- все отрицать. 20 апреля 1961 года, в своем выступлении перед редакторами американских ракет, он утверждал, что американского участия в нападении на Кубу не было, но что «доктрина невмешательства», являющаяся «нашей традицией», не должна означать «политику бездействия». «Если государства этого полушария не выполнят свои обязательства в отношении коммунистического проникновения извне, тогда я хочу быть ясно понятым в том, что правительство США не поколебется в выполнении своих главных обязательств в отношении безопасности нашего государства»[52].

Дата добавления: 2015-05-29