Обзор изменений

Эпилог

В слабом свете сумерек сидящий напротив меня мужчина улыбается. Прежде чем положить папку на стол, он постучал по ней пальцами. Я спросила:

— Ну, что вы по этому поводу скажете?

Он тотчас ответил:

— Думаю, полная чушь… Ясно как день, что четверо сыновей доктора Марча не могли быть причастны к смерти этой девушки. Скажите, а где вы это нашли?

— Один друг прислал. Почему вы считаете, что все это чушь?

Он хрустнул пальцами:

— Потому, знаете ли, что у доктора Марча не было сыновей: ни одного, ни двух, ни пятерых. Они давно умерли. Джини работала у них служанкой. Особа преданная, но весьма неуравновешенная. Алкоголичка в последней стадии…

В одно прекрасное утро они пошли кататься на коньках по льду озера. Она напилась… и забыла про них. Они принялись играть в той части озера, куда ходить было запрещено, лед подломился. Пятеро детишек, такие славные близнецы… вы знаете, что это очень редкое явление — пятеро близнецов? Я думаю, им было тогда лет по десять; они утонули.

После случившегося все изменилось. Бедная мадам Марч… да и доктор тоже — они стали несколько странными; но для Джини дело обернулось куда серьезнее. Ее и без того неустойчивая психика не смогла выдержать столь тяжкой вины. Пребывая в бредовом состоянии, она вообразила, будто дети еще живы, но теперь преследуют ее, и принялась убивать людей…

— А вам не кажется, что все это несколько притянуто за уши? Значит, вы считаете, что в папке — ложь?

— Абсолютная ложь. К тому же сравните почерки… И разве не всегда то, что касается области рассудка, бывает несколько притянуто за уши?

Я согласилась. Он был дьявольски прав. С довольной улыбкой он откинулся на спинку кресла. Было тепло.

Смеркалось. Я убрала в портфель свое удостоверение репортера «Криминальной хроники» и встала. В дверях обернулась, помахала ему рукой и тихонько сказала:

— До свидания, Закария.

Он ничего не ответил.

Я всмотрелась в его лицо, освещенное восходящей луной. Неподвижный взгляд, горящие глаза. Красные губы скривились в жестоком оскале, обнажая зубы. Трясущиеся руки.

Я вернулась к доктору Смиту. Тот пожал плечами:

— Вот видите. Большего из него и не вытянешь.

— Тем не менее выглядит он очень спокойным.

— Не стоит доверять его безмятежному виду. Он крайне опасен. Ни в коем случае нельзя оставаться с ним наедине.

Я была озадачена.

— Неужели он действительно?..

— Убивал? Да, он действительно убивал — убил больше двух десятков человек, причем с особой жестокостью… пока не нарвался на Джини Морган — она, бедняга, оказалась единственной, кто заподозрил что-то неладное! Вы прослушали пленку? Такая путаница!

Я с трудом оторвала глаза от мертвенно-бледного лица.

— Да, и дневник тоже читала… Убийце ничего не грозило с ее стороны: она ведь считала, что его нет в живых.

— Он влезал в шкуру каждого из своих братьев по очереди, что позволяло ему ходить где угодно, не теряя инкогнито. Хитроумный вариант эстафеты на четыреста метров… Поэтому и еда исчезала: когда у него не было возможности сесть вместе со всеми за стол, он ел по ночам, втихаря. Фактически для любого поступка, связанного с появлением на людях, он вынужден был дожидаться, чтобы один из братьев соизволил уступить ему свое место. Он менял прическу, одежду — вот и весь фокус. Но у него совсем не было собственной жизни. Ему оставалось лишь играть чьи-то роли. За исключением тех моментов, когда он превращался в одержимого манией убийства.

На мгновение я представила ту степень зависимости от своих «двойняшек», в которой находился этот субъект. Ту ненависть и признательность, что скопилась в его больном рассудке. Потом перевернула страницу записной книжки:

— А как он умудрялся быть незаметным дома?

— Жил в комнатушке, смежной со спальней матери. Попасть туда можно было только через стенной шкаф.

У меня мороз по коже пробежал при мысли о том, что этот кровожадный псих с застывшей улыбкой наблюдал сквозь висящие платья за несчастной Джини Морган. Подумать только: часто он был совсем рядом с ней — на расстоянии вытянутой руки…

Доктор Смит продолжил:

— Видите ли, после убийства девочки — он сжег ее заживо — и прочих исключительно садистских выходок с его стороны, мать поняла, что он ненормален, и решила спрятать его прежде, чем это станет очевидным для всех и его навсегда запрут в лечебнице. Для того чтобы защитить его, она была способна на все, наверное, потому, что он едва не умер при рождении… Как бы там ни было, но они состряпали «несчастный случай» на озере: сначала утверждали, что тело невозможно извлечь до тех пор, пока лед не растает, а потом заявили, что его унесло течением. Но всего этого Джини Морган не знала. Похоронили пустой гроб, а Зак начал жить втайне от всех.

— Но зачем было брать к себе в дом Джини?

— Из-за осложнения болезни сердца мадам Марч. Ей потребовалась помощница. Они решили, что достаточно проявить немножко ловкости — и Джини не заметит, что в доме живет еще один человек… Они не знали, что парень завел привычку вести дневник и что Джини обнаружит его… Появление в доме служанки превратило жизнь Зака в настоящий кошмар: если до сих пор он был мертв лишь для внешнего мира, то теперь ему пришлось прекратить жить и в собственной семье! Это, должно быть, еще больше расшатало его психику, что привело к учащению приступов, сопровождавшихся стремлением к убийству. И если он до такой степени отождествлял себя с братьями, то потому только, что теперь у него оставалась одна возможность хоть как-то существовать — в роли одного из них. Между прочим, он так и писал Джини: «Меня не существует».

— А что стало с братьями?

— На суде они доказали, что понятия не имели о том, что вытворял Зак. Заявили, что считали его просто немного «не в себе». И были оправданы. Доктор с женой покончили самоубийством. Он повесился, она отравилась снотворными.

В сущности, если бы Лукас, начальник полиции — в ту пору он был всего лишь лейтенантом, — не сцапал его, все так и тянулось бы до бесконечности. Поведение Джини Морган, так же как частота совершения убийств и их территориальная близость, показались Лукасу странными. Разумеется, тогда он еще ничего не знал о записках и магнитофонных записях…

Я перебила его:

— А где их нашли?

— В кабинете доктора, после того как он повесился… Похоже, до последней минуты, пока нервы не сдали, он пытался защитить сына, но почему-то все-таки не уничтожил их…

Однако загнать парня в угол Лукасу удалось вовсе не поэтому. Нет, если он и прижал его к стенке, то в конечном счете исключительно благодаря этой несчастной Морган!

В ту самую ночь, когда Джини пыталась сбежать, выбравшись через окно, а Зак застрелил ее, она тем не менее нашла способ предупредить лейтенанта Лукаса. При ней было адресованное ему письмо — Закария стянул его. Но у нее еще оставался в запасе упакованный в целлофан бумажный шарик — таким способом передают друг другу послания школьники и заключенные в тюрьме. И вот что там было написано.

Доктор протянул мне листок бумаги, я быстро пробежала его глазами:

«Лейтенанту Лукасу.

Не хочется думать о том, что, когда вы прочитаете это, я буду мертва; ну да ладно — такова жизнь.

Не слишком элегантно использовать в качестве почтового ящика собственный желудок, зато это — единственное место, куда убийце не добраться.

Теперь вам ясно, что случившееся со мной не самоубийство.

Отомстите за меня.

Прощайте навеки — приходится мне уйти.

Ваша Джини»..

На мгновение у меня возникло такое чувство, будто Джини Морган здесь, совсем рядом; затем это впечатление растаяло. Я вернула листок доктору Смиту, и он завершил свой рассказ:

— Когда она поняла, что вот-вот умрет, то проглотила бумажный шарик. А более добросовестного почтальона, чем судебно-медицинский эксперт, и не сыщешь… Ну и ну! Взгляните на него… Красив, не так ли? Улыбчив, спокоен, вежлив… Безмятежное лицо абсолютного безумия. Сладкая улыбка тьмы.

Окошечко в двери медленно закрылось, как бы уничтожая силуэт человека, неподвижно стоящего в сумерках, — он тихонько напевал какой-то религиозный гимн.

А снаружи было лето. Я хорошенько глотнула воздуха, чтобы прогнать впечатление, будто в спину мне впился плотоядный взгляд, и мир снова показался мне теплым, веселым и живым.

Можно спокойно идти по своим делам. Пора писать статью.

УДК 82/89 ББК 84.4 Фр О 13

Оформление серии Вадима Пожидаева

Brigitte Aubert «Les quatre tils du Dr. March»

© Editions du Seuil, 1992

Brigitte Aubert «La Rose de Fer»

© Editions du Seuil, 1993

© E. Капитонова, перевод, 1997

© Л. Цывьян, перевод, 1997

© «Терра» — «Азбука», 1997

ISBN 5-7684-0279-9

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.ru

Оставить отзыв о книге

Все книги автора

[1]Доктор Кнок — персонаж комедии Жюля Романа «Доктор Кнок, или Триумф Медицины».

[2]Игра в слова алфавитными косточками на разграфленной доске

[3]Изыдите (лат.).

[4]Ничто не коснется меня (лат.).

[5]«Долог путь до Типперэри» — первые строчки известной солдатской песни-марша.

"УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"

Дата добавления: 2015-05-29