Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Влияние Степи на формирование Древнерусского государства в трудах евразийцев




Влияние Степи на формирование Древнерусского государства в трудах евразийцев//Идентичность и диалог культур в эпоху глобализации: Международная научно- практическая конференция. Иссык-Куль, 27-29 августа 2007 г.//Центральная Азия и культура мира. Спец. вып. № 1-2 (21-22). – Бишкек. 2007. С. 120-122.

Первостепенную значимость в евразийской историософии, во всем евразийском учении занимает проблема монголо-татарского периода в истории России.

Вопрос о монголо-татарском иге по своему содержанию выходит далеко за рамки чисто исторической проблематики. Эта проблема имеет громадное историософское, более того, методологическое значение для правильного понимания российского менталитета, причин, породивших российскую государственность, специфические черты национальной психологии; для понимания генезиса современного российского общества и многого другого.

Главным положением, в корне отличающимся от традиционной историософии, явилось шокирующее утверждение Трубецкого: «Представление о том, будто бы позднейшее русское государство есть продолжение Киевской Руси, в корне неправильно» [1:211-212.]. Столь же шокирующим был вывод Савицкого: «Без татарщины не было бы России» - и Л Гумилева, поставившего под сомнение само понятие «монголо-татарское иго». В 1480 году произошло не освобождение от монголо-татарского ига, а замена ордынского хана московским царем с перенесением ханской ставки в Москву [2:42]. Вывод довольно странный с точки зрения традиционной историософии, но, как представляется, верный.

Главным аргументом авторов концепций губительного влияния монголо-татарского ига на развитие России является утверждение о громадной отсталости завоевателей (монголов) от побежденных (жителей Киевской Руси). (Эта точка зрения продолжает доминировать и сегодня. Она проводится практически во всех современных учебниках по истории России, в ряде диссертационных исследований. «На наш взгляд, очевидно, что в период монгольского нашествия на Русь (XIII в.) и позднее уровень развития духовной и материальной культуры русского народа был несравненно выше аналогичных показателей у монголов» [3:12]. Особенно обращает на себя внимание слово «очевидно». По мнению автора, это постулат, аксиома, положение, не требующее доказательств.)

Первыми в отсталости монголо-татарской культуры в сравнении с русской серьезно усомнились евразийцы Н.С. Трубецкой, Г.В. Вернадский, П.Н. Савицкий. В методологическом плане это сомнение зиждется на культурологическом постулате евразийцев о невозможности ранжирования культур по принципу «высшие-низшие». Нет высших и низших, есть разные культуры - этот тезис евразийцы используют и при рассмотрении русской и монгольской культур в монголо-татарский период истории России. Исследования истории Востока вообще и истории Монголии в частности, проведенные представителями разных наук в 1950-1990-е годы, во многом подтверждают и дополняют «предчувствия» евразийцев.

Евразийцы создали собственную концепцию российской истории. Заметное место в этой концепции занимают представления евразийцев о роли туранского элемента в этногенезе русской нации.

В статье «О туранском элементе в русской культуре» (1925) Трубецкой подчеркивал, что «само объединение почти всей территории современной России под властью одного государства было впервые осуществлено не русскими славянами, а туранцами-монголами. Распространение русских на Восток было связано с обрусением целого ряда туранских племен, сожительство русских с туранцами проходит красной нитью через всю русскую историю» [4:59].

Исходя из того, что «туранский психический облик явственнее всего выступает у тюрков, которые к тому же из всех туранцев играли в истории Евразии самую выдающуюся роль» [4:61], Трубецкой предпринял попытку обозначить элементы влияния туранской психологии на русский национальный характер. «Весь уклад жизни, в котором вероисповедание и быт составляли одно («бытовое исповедничество»), в котором и государственные идеологии, и материальная культура, и искусство, и религия были нераздельными частями единой системы, системы, теоретически не выраженной и сознательно не формулированной, но, тем не менее, пребывающей в подсознании каждого и определяющей собой жизнь и бытие самого национального целого, - все это, несомненно, носит на себе отпечаток туранского психического типа. А ведь это именно и было то, на чем держалась старая Русь, что придавало ей устойчивость и силу» [4:71]. Ученый считал, что истоки российской государственности лежат не в Киевской Руси, а в Московском княжестве, ведущем свое прямое происхождение от улуса Джучи - огромного региона Великой Монгольской империи. Великих князей московских поэтому надо рассматривать в качестве восприемников монгольских ханов. В свете этого он давал положительную оценку результатам монголо-татарского нашествия на Русь.

Значительное место в создании евразийской концепции русской истории принадлежит Г.В. Вернадскому. Взаимодействие русской земледельческой культуры со Степью побудило Вернадского дать оценку истории России как соотношения лесной и степной полосы. По его мнению, этот регион включает в себя различные климатические зоны, но при этом сохраняет историческое единство. Вернадский впервые дал цельную картину влияния биосферы на историю развития русского народа.

Первый (успешный, по мнению Вернадского) тип русской колонизации - торговля Великого Новгорода через Урал с Сибирью, в ходе которой торговцы шли за мехами, прокладывая путь земледельцам. Второй, южный, тип колонизации - «попытки подчинения степи русской земледельческой культуре» [5:53], главным направлением которых был торговый путь из варяг в греки. Серьезную трудность в реализации южного направления русской колонизации представляла нестабильная ситуация на границе между Русью и Великой степью, которая создавалась постоянными набегами кочевников. Положение изменилось в результате монголо-татарского нашествия. В этой связи Вернадский развивал общий для евразийства тезис о позитивном влиянии монголо-татарского господства на развитие России. К примеру, анализируя результаты монгольского нашествия, он выделил два положительных момента: «1. Расширились географические сведения русских о юго-востоке и усилились личные связи с этим юго-востоком. 2. Создалась крепкая государственная организация, которая способна была воспользоваться новыми условиями. Эта государственная организация и подняла оброненную Киевской Русью идею планомерной колонизации степи» [6].

Тезис о том, что, попав под монголо-татарское иго, Русь избежала гораздо более опасной для ее культуры европейской экспансии, был позднее развит Г.В. Вернадским в статье «Два подвига св. Александра Невского»(1925) [7:151-158.]. Г. Вернадский альтернативно оценивая деятельность князя Александра Невского и Даниила Галицкого, подчеркивает судьбоносность для будущего России «замирения» Невского с Батыем и его преемниками во имя усиления борьбы с западным нашествием немцев и шведов, ибо «монгольство несло рабство телу, но не душе. Латинство грозило исказить саму душу» [7:154]. Именно это и произошло, считает Вернадский, в результате ориентации Д. Галицкого на Запад, латинство: Юго-Западная Русь на долгие века оказалась в латинском рабстве, которое «не изжито было до наших дней» [7:153].

Возвращаясь к классификации основных направлений русского освоения Евразии, разработанной Г.В. Вернадским, следует подчеркнуть, что идея влияния степной культуры на развитие России является принципиально важным положением созданной им исторической концепции. По его мнению, после объединения русских княжеств вокруг Москвы и завоевания Казани и Астрахани возник и стал развиваться третий, по классификации Г.В. Вернадского, тип колонизации, который являлся своеобразным синтезом двух предыдущих: «Дальнейшая восточная колонизация слагается уже из обоих типов движения: севернорусского, промышленного, и южного, степного. Московское государство соединяет обе эти силы и налагает на них свою печать» [5:57].

Положительное значение монголо-татарского ига для дальнейшего исторического развития Руси было отмечено П.Н. Савицким. Учёный в статье «Степь и оседлость» (1922) писал в этой связи: «Прежде всего, укажем следующее: без татарщины не было бы России... Ту беспомощность, с которой Русь передалась татарам, было бы нелогично рассматривать как «роковую случайность», в бытии дотатарской Руси был элемент неустойчивости, склонность к деградации, которая ни к чему иному, как чужеземному игу, привести не могла» [8:123-124]. Он считал, что в случае, если бы в период упадка Русь попала бы в руки других завоевателей, последствия этого для русской культуры были бы катастрофическими: «Велико счастье Руси, что в момент, когда в силу внутреннего разложения она должна была пасть, она досталась татарам и никому другому. Татары - «нейтральная» культурная среда, принимавшая всяческих богов и терпевшая любые культуры, пала на Русь как наказание божье, но не замутила чистоты национального творчества. Если бы Русь досталась туркам, заразившимся «иранским фанатизмом и экзальтацией», ее испытание было бы многажды труднее и доля горше. Если бы ее взял Запад, он вытянул бы из нее душу... Татары не изменили духовного существа России; но в отличительном для них в эту эпоху качестве создателей государства, милитарно-организующейся силы они, несомненно, повлияли на Русь. Скажем прямо: на пространстве всемирной истории западноевропейскому ощущению моря, как равноправное, хотя и полярное, противостоит единственно монгольское ощущение континента; между тем в русских «землепроходцах», в размахе русских завоеваний и освоений тот же дух, то же ощущение континента» [8:129].

П.Н. Савицкий считал, что русское духовное своеобразие сформировалось во многом под воздействием торговых и политических контактов со Степью. Отсюда сочетание в русской культуре «оседлой» и «степной» стихий. Стержнем русского культурного своеобразия Савицкий считал русское благочестие. «И вот, благочестие это - такое, как оно есть, и такое, каким оно считало русскую духовную жизнь, - создалось именно во времена «таарщины». В дотатарской Руси - отдельные черты, намеки; в Руси «татарской» - полнота мистического углубления и постигновения, и ее лучшее создание, русская религиозная живопись; весь расцвет последней целиком умещается в рамки «татарского ига» [8:125].

Князья московские, получив от золотоордынских ханов «ярлык» на великое княжение (то есть право на сбор дани в пользу Орды), сумели создать новый тип государственности и вторую форму российской цивилизации - Московскую Русь.

Таким образом, русский народ получил два богатых исторических наследства - монгольское и византийское. Монгольское наследство - евразийское государство. Византийское наследство - православная государственность.

Литература:

1. Трубецкой Я С. История. Культура. Язык. - М., 1995.

2. Гумилев Л.Н. Историко-философские сочинения князя Н.С. Трубецкого (Заметки последнего евразийца)//Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. - М., 1995.

3. Игнатова С.В. Историко-философский анализ евразийского учения: Автореф. дис. канд. филос. наук. - М., 1995.

4. Трубецкой Н.С. О туранском элементе в русской культуре//Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. - М., 1993.

5. Вернадский Г.В. О движении русского племени на восток//Научно-исторический журнал. Т.1. Вып. 2. -М., 1913-1914.

6. См.: ГАРФ, ф. 1137, оп. 1, д. 36, л. 2.

7. Вернадский Г. Два подвига св. Александра Невского//Наш современник. - 1992. - №3.

8. Савицкий П.Н. Степь и оседлость//Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. - М., 1993.


Первостепенную значимость в евразийской историософии, во всем евразийском учении занимает проблема монголо-татарского периода в истории России.

Вопрос о монголо-татарском иге по своему содержанию выходит далеко за рамки чисто исторической проблематики. Эта проблема имеет громадное историософское, более того, методологическое значение для правильного понимания российского менталитета, причин, породивших российскую государственность, специфические черты национальной психологии, для понимания генезиса современного российского общества и многого другого.

Главным положением, в корне отличающимся от традиционной историософии, явилось шокирующее утверждение Трубецкого: «Представление о том, будто бы позднейшее русское государство есть продолжение Киевской Руси, в корне неправильно»1. Столь же шокирующим был вывод Савицкого: «Без татарщины не было бы России», и Л. Гумилева, поставившего под сомнение само понятие «монголо-татарское иго». В 1480 г. произошло не освобождение от монголо-татарского ига, а замена ордынского хана московским царем с перенесением ханской ставки в Москву2. Вывод довольно странный с точки зрения традиционной историософии, но, как представляется, верный.

Главным аргументом авторов концепций губительного влияния монголо-татарского ига на развитие России является утверждение о громадной отсталости завоевателей (монголов) от побежденных (жителей Киевской Руси). Эта точка зрения продолжает доминировать и сегодня. Она проводится практически во всех современных учебниках по истории России, в ряде диссертационных исследований. «На наш взгляд, очевидно, что в период монгольского нашествия на Русь (XIII в.) и позднее уровень развития духовной и материальной культуры русского народа был несравненно выше аналогичных показателей у монголов» (Игнатова С.В. Историко-философский анализ евразийского учения: Автореф.канд.дис. М., 1995. С.12). Особенно обращает на себя внимание слово «очевидно». По мнению автора, это постулат, аксиома, положение, не требующее доказательств.

Первыми в отсталости монголо-татарской культуры в сравнении с русской серьезно усомнились евразийцы Н.С. Трубецкой, Г.В. Вернадский, П.Н. Савицкий. В методологическом плане это сомнение зиждется на культурологическом постулате евразийцев о невозможности ранжирования культур по принципу высшие-низшие. Нет высших и низших, есть разные культуры - этот тезис евразийцы используют и при рассмотрении русской и монгольской культур в монголо-татарский период истории России. Исследования истории Востока вообще и истории Монголии в частности, проведенные представителями разных наук в 1950-1990-е гг., во многом подтверждают и дополняют «предчувствия» евразийцев.

Евразийцы создали собственную концепцию российской истории. Заметное место в этой концепции занимают представления евразийцев о роли туранского элемента в этногенезе русской нации.

В статье «О туранском элементе в русской культуре» (1925) Трубецкой подчеркивал, что «само объединение почти всей территории современной России под властью одного государства было впервые осуществлено не русскими славянами, а туранцами-монголами. Распространение русских на Восток было связано с обрусением целого ряда туранских племен, сожительство русских с туранцами проходит красной нитью через всю русскую историю»3.

Исходя из того, что «туранский психический облик явственнее всего выступает у тюрков, которые к тому же из всех туранцев играли в истории Евразии самую выдающуюся роль»4, Трубецкой предпринял попытку обозначить элементы влияния туранской психологии на русский национальный характер. «Весь уклад жизни, в котором вероисповедание и быт составляли одно («бытовое исповедничество»), в котором и государственные идеологии, и материальная культура, и искусство, и религия были нераздельными частями единой системы, системы, теоретически не выраженной и сознательно не формулированной, но, тем не менее, пребывающей в подсознании каждого и определяющей собой жизнь и бытие самого национального целого, - все это, несомненно, носит на себе отпечаток туранского психического типа. А ведь это именно и было то, на чем держалась старая Русь, что придавало ей устойчивость и силу»5. Ученый считал, что истоки российской государственности лежат не в Киевской Руси, а в Московском княжестве, ведущем свое прямое происхождение от улуса Джучи - огромного региона Великой Монгольской империи. Великих князей московских, поэтому надо рассматривать в качестве восприемников монгольских ханов. В свете этого он давал положительную оценку результатам монголо-татарского нашествия на Русь.

Значительное место в создании евразийской концепции русской истории принадлежит Г.В. Вернадскому. Взаимодействие русской земледельческой культуры со Степью побудило Вернадского дать оценку истории России как соотношения лесной и степной полосы. По его мнению, этот регион включает в себя различные климатические зоны, но при этом сохраняет историческое единство. Вернадский впервые дал цельную картину влияния биосферы на историю развития русского народа.

Первый, успешный, по мнению Вернадского, тип русской колонизации - торговля Великого Новгорода через Урал с Сибирью, в ходе которой торговцы шли за мехами, прокладывая путь земледельцам. Второй, южный тип колонизации - «попытки подчинения степи русской земледельческой культуре»6, главным направлением которых был торговый путь из варяг в греки. Серьезную трудность в реализации южного направления русской колонизации представляла нестабильная ситуация на границе между Русью и Великой степью, которая создавалась постоянными набегами кочевников. Положение изменилось в результате монголо-татарского нашествия. В этой связи Вернадский развивал общий для евразийства тезис о позитивном влиянии монголо-татарского господства на развитие России. К примеру, анализируя результаты монгольского нашествия, он выделил два положительных момента:

1. Расширились географические сведения русских о юго-востоке и усилились личные связи с этим юго-востоком.

2. Создалась крепкая государственная организация, которая способна была воспользоваться новыми условиями. Эта государственная организация и подняла оброненную Киевской Русью идею планомерной колонизации степи»7.

Тезис о том, что, попав под монголо-татарское иго, Русь избежала гораздо более опасной для ее культуры европейской экспансии, был позднее развит Г.В. Вернадским в статье «Два подвига св. Александра Невского» (1925)8. Г. Вернадский альтернативно оценивая деятельность князя Александра Невского и Даниила Галицкого, подчеркивает судьбоносность для будущего России «замирения» Невского с Батыем и его преемниками во имя усиления борьбы с западным нашествием немцев и шведов, ибо «монгольство несло рабство телу, но не душе. Латинство грозило исказить саму душу»9. Именно это и произошло, считает Вернадский, в результате ориентации Д. Галицкого на Запад, латинство: Юго-Западная Русь на долгие века оказалась в латинском рабстве, которое «не изжито было до наших дней»10.

Возвращаясь к классификации основных направлений русского освоения Евразии, разработанной Г.В. Вернадским, следует подчеркнуть, что идея влияния степной культуры на развитие России является принципиально важным положением созданной им исторической концепции. По его мнению, после объединения русских княжеств вокруг Москвы и завоевания Казани и Астрахани возник и стал развиваться третий, по классификации Г.В. Вернадского, тип колонизации, который являлся своеобразным синтезом двух предыдущих: «Дальнейшая восточная колонизация слагается уже из обоих типов движения: севернорусского, промышленного, и южного, степного. Московское государство соединяет обе эти силы и налагает на них свою печать»11.

Положительное значение монголо-татарского ига для дальнейшего исторического развития Руси было отмечено П.Н.Савицким. Учёный в статье «Степь и оседлость» (1922) писал в этой связи: «Прежде всего укажем следующее: без татарщины не было бы России... Ту беспомощность, с которой Русь передалась татарам, было бы нелогично рассматривать, как «роковую случайность», в бытии дотатарской Руси был элемент неустойчивости, склонность к деградации, которая ни к чему иному, как чужеземному игу, привести не могла»12. Он считал, что в случае, если бы в период упадка Русь попала бы в руки других завоевателей, последствия этого для русской культуры были бы катастрофическими: «Велико счастье Руси, что в момент, когда в силу внутреннего разложения она должна была пасть, она досталась татарам и никому другому. Татары - «нейтральная» культурная среда, принимавшая всяческих богов и терпевшая любые культуры, пала на Русь, как наказание божье, но не замутила чистоты национального творчества. Если бы Русь досталась туркам, заразившимся «иранским фанатизмом и экзальтацией», ее испытание было бы многажды труднее и доля горше. Если бы ее взял Запад, он вытянул бы из нее душу. Татары не изменили духовного существа России; но в отличительном для них в эту эпоху качестве создателей государства, милитарно-организующейся силы они, несомненно, повлияли Русь... Скажем прямо: на пространстве всемирной истории западноевропейскому ощущению моря, как равноправное, хотя и полярное, противостоит единственно монгольское ощущение континента; между тем в русских «землепроходцах», в размахе русских завоеваний и освоений тот же дух, то же ощущение континента»13.

П.Н. Савицкий считал, что русское духовное своеобразие сформировалось во многом под воздействием торговых и политических контактов со Степью. Отсюда сочетание в русской культуре «оседлой» и «степной» стихий. Стержнем русского культурного своеобразия Савицкий считал русское благочестие. «И вот, благочестие это - такое, как оно есть, и такое, каким оно считало русскую духовную жизнь - создалось именно во времена «татарщины». В дотатарской Руси - отдельные черты, намеки; в Руси «татарской» - полнота мистического углубления и постигновения, и ее лучшее создание, русская религиозная живопись; весь расцвет последней целиком умещается в рамки «татарского ига»14.

Князья московские, получив от золотоордынских ханов «ярлык» на великое княжение (то есть право на сбор дани в пользу Орды), сумели создать новый тип государственности и вторую форму российской цивилизации - Московскую Русь.

Таким образом, русский народ получил два богатых исторических наследства - монгольское и византийское. Монгольское наследство - евразийское государство. Византийское наследство-православная государственность.





Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-05-29; Просмотров: 1766; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.036 сек.