Источник патологии

Подавление самоактуализации как угроза

Соглашаясь с Гольдштейном (Goldstein, 1939, 1940), мы можем рассматривать большую часть индивидуальных переживаний, связанных с угрозой, как ситуации, тормозящие или угрожающие подавить развитие личности на пути к самоактуализации. Такой акцент на будущем наряду с вниманием к ущербу, причиняемому личности в настоящем, представляется нам крайне важным. В этой связи следует упомянуть предложенную Фроммом революционную концепцию «гуманистического» сознания как восприятия отклонения от пути развития или самоактуализации. Такая позиция камня на камне не оставляет от релятивизма, а следовательно, показывает и слабость фрейдистской концепции Суперэго.

Следует также отметить, что сопоставимость понятий угроза и торможение развития создает возможность ситуации, которая на данный момент может не представлять субъективной угрозы, но чревата угрозой или торможением развития в будущем. Дети могут стремиться к удовлетворению, которое обрадует и успокоит их или доставит им удовольствие в настоящий момент, но в будущем может привести к торможению развития. Примером является подчинение родителей ребенку, которое может привести к формированию капризного психопата.

Другая проблема, которая возникает при отождествлении психопатогенеза с изначальными отклонениями в развитии, связана с его монистическим характером. Мы имеем в виду то, что все или большинство заболеваний имеют один и тот же источник; психопатогенез представляется скорее единым, чем имеющим множественный характер заболеванием. Но в чем же тогда причина возникновения различных синдромов заболевания? Возможно, не только патогенез, но и психопатология может быть единой. Возможно, то, о чем мы говорим сейчас как об отдельных заболеваниях, соответствующих определенным медицинским шаблонам, на самом деле лишь поверхностное представление о более глубоком общем заболевании, как утверждала Хорни (Ногпу, 1937). Тест S – I (на уверенность – неуверенность) (Maslow, 1952) был построен именно на таком базовом предположении и до сих пор достаточно успешно используется прежде всего для отбора тех людей, которые страдают психическими заболеваниями вообще, нежели истерией, ипохондрией или неврозом тревожности в частности.

Поскольку единственная наша цель – показать, что теория происхождения психопатологии порождает серьезные проблемы и гипотезы, мы не будем заниматься дальнейшим исследованием данных гипотез. Все вышесказанное было необходимо лишь для того, чтобы показать возможность унификации и упрощения наших представлений о психических отклонениях.

Выводы

Мы можем подвести итог, сказав, что в общем и целом все перечисленное ниже воспринимается нами как нечто угрожающее: опасность создания помех или действительные помехи для базовых потребностей и метапотребностей (включая самоактуализацию) или условий, которые служат основой для них, непосредственная угроза жизни, угроза целостности организма, угроза гармоническому взаимоотношению составляющих организма, угроза возможности контроля внешнего мира и угроза основным ценностям.

Какое бы определение мы ни нашли для угрозы, есть аспект, который мы не можем проигнорировать ни при каких условиях. Итоговая дефиниция, какие бы моменты она ни включала, должна, безусловно, быть связана с базовыми целями, ценностями или потребностями организма. Это значит, что теория происхождения психопатологии в свою очередь должна опираться непосредственно на теорию мотивации.

ГЛАВА 8. Является ли склонность к агрессивному поведению инстинктивной?

Внешне базовые потребности (мотивы, импульсы, влечения) нельзя назвать злыми или порочными. В потребности в пище, безопасности, принадлежности и любви, социальном одобрении и довольстве собой, в самоактуализации как таковых нет ничего дурного. Наоборот, большинство людей в большинстве культур рассматривает эти стремления, проявляющиеся в той или иной обусловленной местной спецификой форме, как желательные и достойные похвалы. В рамках нашей культуры мы до сих пор вынуждены говорить, что эти потребности скорее нейтральные, чем несущие зло. Подобная оценка верна для всех способностей, свойственных человеку как представителю определенного биологического вида, о которых нам известно (способность к абстрактному мышлению, способность пользоваться грамматически организованным языком, строить философские системы и т. д.), и для всех конституционных различий (активность или пассивность, мезоморфия или эктоморфия, энергичность или ее отсутствие и т. д.). Что касается метапотребностей в совершенстве, истине, красоте, законности, простоте и т. п., в нашей культуре, как и в большинстве известных нам культур, практически невозможно назвать их дурными, злыми или греховными.

Следовательно, сырье, которое представляет собой человечество как биологический вид, само по себе не объясняет то огромное количество зла, столь явно присутствующее в нашем мире, в истории человечества и в нашем собственном характере. Разумеется, мы уже достаточно знаем для того, чтобы объяснить значительную часть того, что считается злом, болезнью тела и личности, глупостью и невежеством, незрелостью и скверным устройством общества и его институтов. Но нельзя сказать, что мы знаем достаточно, чтобы сказать, какую часть мы можем объяснить. Мы знаем, что зло можно уменьшить, противопоставив ему здоровье и лечение, знания и мудрость, возрастную и психологическую зрелость, должную организацию политических, экономических и других социальных систем и институтов. Но насколько? Смогут ли такие меры когда – нибудь свести зло к нулю? Безусловно, можно признать, что наших знаний достаточно, чтобы опровергнуть любое утверждение о том, что человеческая природа по своей сути, изначально, биологически, фундаментально зла, греховна, коварна, жестока, бессердечна или кровожадна. Но и сказать, что подобные инстинктам склонности человека к дурному поведению полностью отсутствуют, мы тоже не осмеливаемся. Совершенно ясно, что мы знаем недостаточно, чтобы сделать такое заявление, и что имеются определенные данные, противоречащие ему. В любом случае, теперь очевидно, что получить такие сведения можно и что эти вопросы могут быть представлены на рассмотрение гуманистической в широком смысле науке (Maslow, 1966; Polanyi, 1958).

В этой главе сделана попытка эмпирического подхода к одному из ключевых вопросов, касающемуся сферы добра и зла. Несмотря на то что глава не претендует на полноту, она напоминает, что представления об агрессивном поведении продвинулись вперед, хотя и не настолько, чтобы можно было дать окончательные и убедительные ответы на все поставленные вопросы.

Дата добавления: 2015-06-04