ЧАСТЬ 1 5 страница

Комсомольско-молодежная стройка! Что об этом сказать... Я увидел жизнь российской глубинки с ее невежеством, пустыми магазинами, пьянкой, неустроенностью. Все до боли напоминало лагерь. Единственная новизна - это женщины, они не были похожи на тех умненьких, милых, домашних девушек моей юности. Новые отношения дурманили голову. Но очень скоро и это стало напоминать мне совместное поедание белого хлеба в лагере. Этот мир - большая тюрьма!

Домой я возвращался не 26-летним молодым человеком, а старцем, увидевшим бессмысленность человеческого существования... Вечеринка однокашников... Пьяненькие друзья детства, хвастающиеся своими достижениями и тем, кто как устроился в жизни. Их восторженная просьба рассказать о ТОЙ, так называемой, жизни.

...Она принесла Новый Завет.

Я обретаю реальность существования. Теперь все приобрело смысл: Мое рождение, поиски и даже тюремная пайка. Возьми свой крест и неси его! Тот, кто делает добро, есть СЫН ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ. Я первый раз в церкви. Она встает на колени перед иконой Божьей Матери. Отмечаю: слишком легко встает. Да, это смысл жизни - обрести Божественную любовь. Священное писание начинает жить во мне. Мое первое преклонение перед иконой: «из Ее лона пришел Спаситель!». Какая тяжесть уходит из моего сердца! Я целую прокуренную руку батюшки на причастии. Он удивлен. Молодежи в соборе почти нет. Нет, жизнь не бессмысленна, есть другая, истинная ее сторона. Мы же живем наизнанку.

Она беспокоится: «В тебе столько надрыва, хочешь узнать о радостном

пути?».

Мы в гостях. Ее друзья - забавные ребята. Какие светлые, чистые, без примеси озабоченности глаза! Маленькая самиздатовская брошюра Бхактиведанты Свами. Какая глубина разума и внутренняя безмятежность, радость и счастье! Мои эмоции приходят в порядок. Прабхупада не говорит - он изрекает истину.

Я повторяю мантру. Брат тоже начинает выползать из своего махрового имперсонализма. Очищение. Я перестаю есть мясо. Мать в тревоге. Отец благодушествует:

—Не дури, сынок, выпьем по маленькой и закусим. Почему все мои поиски кажутся им блажью?

—Нет, отец, это серьезно

—Ну и дурак, сдохнешь ведь.

Иногда я еще курю травку, так, несерьезно, для «духовного энтузиазма». Сегодня торговец запоздал. Говорит, на одной квартире была засада, долго не хотели его отпускать.

Ночью не могу уснуть, вспоминается лагерь. Она смотрит в глаза:

—Чего ты боишься больше всего?

—Тюрьмы. Больше не могу жить не свободным от своих чувств. Неужели я так глупо готов променять забрезжившее на горизонте счастье.

Ведь сдаст барыга, своя шкура дороже. Внутренний голос: «Чтобы не думать о людях плохо, не имей с ними плохих дел». Прощай дурман.

Обо мне узнают преданные, приходят познакомиться. Рассказывают об основных принципах духовной свободы.

- Знаешь, милая, мы с тобой нечисто живем. Ты моя жена, мать моих будущих детей.

Прощай, "сладкий" грех.

Преданные говорят о приближающейся войне, почти все уехали из больших городов. Жить в городе без преданных бессмысленно.

1982-й год. В Москве начались гонения, первые суды. У меня плохое предчувствие. Я еще под надзором, участковый просит зайти для беседы. До боли знакомая атмосфера милицейского кабинета: «Вы задержаны».

Три дня в КПЗ в полном неведении. На четвертый приезжает следователь из мест моей «комсомольской» молодости.

Ничто не забыто, никто не забыт. О Господь, как милостив Ты к этой заблудившейся душе! Ты даешь мне возможность ответить сейчас за все свои прегрешения. Я принимаю это с великой радостью.

Следователь ожидал увидеть матерого преступника, а увидел раскаявшуюся

Душу.

Разрешили подойти к поезду брату и нескольким преданным. «Прощайте. Считайте меня предавшейся душой».

Второй срок... Это были тяжелые, но удивительные годы. Я постигал духовные истины не по книгам, а в суровой жизненной ситуации. Это был искренний порыв беспомощной души, и Господь щедро наделял Своей милостью.

С самого начала Он послал мне человека, который буквально через несколько дней после нашей встречи стал повторять 16 кругов мантры и на протяжении всех этих лет был моим товарищем.

Однажды, размышляя об иллюзорности отождествления себя с телом, я ощутил, что выхожу из него. И в течение нескольких часов находился в таком отстраненном от него состоянии.

В другой раз, повторяя по 64 круга мантры в течение нескольких месяцев, я совсем отстранился от тела и стал возноситься. Приближаясь к неземному свету, я ощутил тепло и начал растворяться в этом свете, но глубоко укоренившаяся привычка отождествлять себя с материей вызвала страх, и я стал возвращаться.

Но самое главное чудо - это Само святое Имя. Оно защищало меня все эти годы, давая силы преодолевать трудности, связанные с тяжелым трудом, холодом, голодом, невежеством окружающих и собственной глупостью.

Прабхупада же стал для меня мерилом Истины. Я постоянно вспоминал то немногое, что мне удалось услышать о Нем. Его присутствие и забота проявлялись даже в таких «мелочах», как дополнительная миска каши.

Письма приходили редко, за год было несколько открыток с поздравлениями. Я не обижался, преданных преследовали, и никто не хотел мне неприятностей. О, эти преданные, они Душа этого мира!

Брат приехал на свидание в конце третьего года моего заключения.

Она писала почти каждый день, иногда несколько раз в день. Ближе к концу срока, видя мою серьезность в духовной жизни, Она призналась в своей неспособности следовать за мной и... отпустила.

О своем духовном посвящении я узнал из письма с опозданием в год, оно провалялось все это время в оперчасти. Я был удивлен, так как не предпринимал к этому никаких усилий. Позднее один из преданных рассказал мне, как он в телефонном разговоре с Гуру сообщил обо мне, и тот через неделю дал согласие на мою инициацию. Так Кришна показывал мне, как Он устраивает все необходимое в жизни искреннего человека. И для Него не так важно, что в баланде, которую я ел, иногда попадались рыбьи скелеты, а в прокуренном бараке приходилось дышать не воздухом, а махорочным дымом. Он готов пролить потоки безграничной милости на того, кто проявляет хоть небольшой интерес.

За все пять лет пребывания в лагере мне не посчастливилось встретить ни одного серьезного верующего. Были хорошие, искренние, но невежественные души.

В последний год в зону привезли евангелиста тульского пресвитера. С большим трудом мне удалось пробраться к нему в барак, я так хотел поговорить о Боге.

Николай был в годах, несколько раз судим за веру. Сначала он боялся говорить, но потом разошелся. Так я узнал, как он замечательно проводит службы, как плачут на них люди, но о Личности Бога ничего. В свою очередь, я стал делиться богатством Сознания Кришны.

- Ой, не то, Игорь, ой, не то.

Один только раз я почувствовал его духовным человеком. Наш отряд возвращался с работы в жилзону. На лагерном «Бродвее» без шапки в мороз стоял Николай и плакал.

- Что случилось, тебя обидели?

- Господь милостив! Амнистия осужденным за веру.

Мы обнялись, и я почувствовал то сладкое состояние, которое испытывал в общении с преданными. В его сердце была чистая благодарность Богу. О Господь Кришна, мы все Твои дети!

Последний год также был ознаменован более активным интересом «каторжан» к духовности. Первым проявил интерес главный «козел» - пособник администрации зоны Веня:

- Слушай, во что ты веришь? За это время все менты стали ворами, а воры — ментами, а ты все в кого-то веришь. В кого?

Несколько дней в прокуренной каптерке я в полном блаженстве рассказывал охваченному экстазом Вене о Кришне.

- Что я могу для тебя сделать? Тебе деньги нужны или чай, или блатная работа?

- Веня, зачем мне вся эта головная боль. Лучше, если можешь, достань кусок шафрановой ткани для мешочка под четки.

Через несколько дней меня разыскал сияющий Веня:

- Есть, с окна «кума» (начальника оперчасти) занавеску снял.

Подойдет?

А затем, как плотину прорвало, почти каждый день приглашали рассказать о Кришне. Последним проявил интерес начальник оперчасти. Там на меня уже завели уголовное дело по статье «клеветнические высказывания, порочащие советский строй». Как будто он сам себя не опорочил. Но слава перестройке, слава «Гоур»бачеву! Дело положили под сукно. Когда мы с отцом садились в поезд до Ленинграда, нас провожали не только несколько осевших в северном поселке «каторжан», но и капитан местного КГБ.

Ну а дальше, это, наверное, другая история. В последующие годы Кришна обильно проливал на меня Свою милость, давая вкусить нектара проповеди сознания Кришны. Я распространял книги, жил в первых ашрамах, ездил по всему северо-западу и был СЧАСТЛИВ. Потом пришли времена серьезных испытаний: тяжелая продолжительная болезнь, отход духовного учителя, потеря храма в Петербурге.

По сравнению с этим мои лагерные приключения - всего лишь приятная прогулка. В этом году я отпраздновал свой 22-ой Джанмаштами. Не знаю, могу лия сказать, что пришел в Сознание Кришны. Не мне судить. Но я хочу признаться вам, что никогда не жалел о выбранном пути. Может быть, иногда что-то и хотелось сделать по-другому, передохнуть, но... не отказаться от борьбы.

Да, все-таки наша жизнь - борьба, но не за иллюзорное превосходство в этом временном мире, а борьба с собственным невежеством за истинную свободу во взаимоотношениях с Кришной.

Парджанья дас Сухуми

Шел 1982-й год. Мы, как и все молодые люди в постсоветское время, были постоянно чем-то не удовлетворены. Мне было около 25-ти лет, ничего нового я от этой жизни уже не ждал, все надоело.

В тот период я был вовлечен в весьма неблаговидную деятельность. Наверное, нет смысла ворошить старые грехи. Кришне о них лучше всех известно. Я с детства был верующим, отец мой занимался религиозной деятельностью, служил раввином в еврейской синагоге. Он был человеком чистым, хорошим. Бог в нашей семье давно уже занимал особое положение.

Однажды я ехал с преступного вояжа домой. Мне хотелось расстаться с жизнью, поскольку я уже ничего не ждал от этого мира. По дороге я выставил Господу такой ультиматум: если Он думает, что я еще должен топтать эту грешную землю, то пусть в течение 20-ти минут Он как-то проявит Себя.

Я остановил машину на обочине. Моросил дождь, смеркалось. Я прикончил одну сигарету, вторую закурил. Вдруг на мою сторону переехала машина, мигая фарами. У меня с собой было оружие (для сведения счетов с жизнью), я убрал его и сказал подошедшему человеку:

- Стой там и говори, что надо. Он ответил:

- Я человека сбил.

Я посадил его к себе в машину, и мы поехали спасать пострадавшего. Спасли.

Потом я ехал домой и, улыбаясь, задал Господу следующий вопрос: «А зачем мне дальше жить?».

Я постоянно чего-то ждал и искал. Мне попалась книга Гусевой «Индуизм». В этой книге я увидел очень интересные фотографии западных преданных: европейцы в индийских костюмах, танцующие на улицах. Это меня очень удивило, но больше всего впечатлило то, что у них на лице не отражались те проблемы, которые имелись у меня. Их лица были светлы. Именно это подтолкнуло меня к чтению текста. Автор подробно описала образ жизни преданных, дала мантру, рассказала, как устроен алтарь, в общем, там была вся необходимая мне информация.

И я решил попробовать. Сделал из пластмассовых бусинок четки. Где-то месяц, наверное, я повторял мантру столько раз, сколько мог. Было здорово. След остался хороший, однако не было общения, а я не в силах был идти дальше в одиночестве. И вот однажды, когда я шел на тренировку (занимался восточными единоборствами), я встретил Амбариши. Это был очень интересный и уважаемый человек в городе. Его кличка была «Тулик», что значит «гора». Мастер спорта, сильный каратист и к тому же хороший философ. К нему мы всегда относились с почтением. Я ему признался, что читал одну интересную книгу и предложил ему взглянуть на нее. В ответ он пригласил меня в гости и пообещал показать что-то необычное. Оказывается, он практиковал уже месяцев шесть, готовил прасад, освященную пищу, много чего изучал, пытался распространять духовные книги. В общем, на той встрече меня накормили прасадом, к слову сказать, весьма непривлекательной с виду пищей, но из уважения к Амбариши я все съел. Еда оказалась на удивление вкусной. После того, как я покинул квартиру Амбариши, заметил, что меня как-то подбрасывает. Я предположил, что они «балуются» наркотиками, добавляя их в пищу. Вернулся, чтобы высказать все, что думаю по этому поводу, но не нашел их.

Помню, я неделю ходил под сильным впечатлением, и у меня все время в голове крутились вопросы. Позже мы встретились, и Амбариши рассказал, что есть такая ведическая культура, показал Прабхупаду, алтарь, Кришну. У него была фотокопия Бхагавад-гиты на русском языке. Тогда я еще курил. На кухне у Амбариши, где все сияло чистотой, я попыхивал трубкой, он же очень терпимо к этому отнесся. Я его спросил, смогу ли я с помощью этой мантры избавиться от дурных привычек. Он пообещал, что все пройдет само собой. Я был склонен доверять этому человеку. И, действительно, недели через две у меня возникла проблема, куда деть эти сигареты, которые заняли все место в бардачке машины. Там были «Dunhill», «МаИЬого», в то время они считались очень крутыми. Амбариши говорил: «Подожди, Кришна Сам все уберет».

И действительно. Просыпаюсь я однажды, а машину обокрали: украли только сигареты, ничего больше не тронули.

А потом Кришна устроил так, что я очень много размышлял. А почему индуизм? Прасад нравился, мантра нравилась, а способ поклонения не устраивал. Потому что это противоречило культуре, в которой я воспитывался. Но постепенно Кришна давал мне понять, зачем именно это мне надо. Вызревало естественное желание приносить поклоны Прабхупаде, Кришне. Это все приходило само собой. Но сомнений еще было очень много. Начинал искать в христианстве. Все-таки это ближе к моей традиции. Там копался, здесь искал. Одним словом, все попробовал. Но что интересно, когда я повторял Харе Кришна мантру, мне открывались любые писания, и я проникал в их суть. Без мантры мог читать, но ничего не понимал. И вот эти вещи как-то способствовали моему укреплению в сознании Кришны. Я стал понимать, что Кришна дает знание доступными способами.

Потом Амбариши мне сказал, что было бы хорошо, если бы я поспособствовал распространению книг. Санньяса в это время договорился о том, чтобы в Ереване нелегально напечатали книги. Я мог помочь деньгами. Амбариши сказал, что я смогу легко приумножить эти деньги и к тому же сделать для Господа приятное. «Почему бы и нет? - подумал я. - Тем более что это понравится Господу?» Продал машину, собрал кое-какие сбережения, отвез Санньясе. Первыми книгами, которые он напечатал, были Бхагавад-гита, затем «Индийское мышление», потом еще какая-то книга вышла, по-моему, «Учение Шри Чайтаньи». Мне повезло: на мои деньги были напечатаны первые книги. Один экземпляр Бхагавад-гиты я до сих пор храню.

Потом я оказался в тюрьме, и в это время было много интересных моментов, которые Кришна именно для меня создал. Представьте себе, две машины КГБ следили за каждым из нас, а в машине по пять человек Я иногда по молодости лет издевался над ними. Со двора вылетал на третьей скорости, делал круг и назад заруливал во двор, а они на полной скорости за мной гонялись.

Позже Кришна устраивал мне и другие «передряги», чтобы я укрепился в вере. Я очень любил ездить в Пицунду, слушал там органную музыку. Однажды концерт затянулся, а после него я еще долго гулял по Пицунде, читал мантру. Возвращался уже в начале первого ночи. На середине пути между Гагрой и Пицундой в машине порвался ремень привода генератора. В это время никто уже на дороге не останавливается: все боятся и пролетают мимо на большой скорости. Мне пришлось около часа ночи выйти на дорогу и ждать чьей-нибудь милости. Интересно, что я запел единственную мантру, которую тогда знал, защитную. Как оказалось, это любимая мантра Господа Чайтаньи: «Кришна-Кешава пахе мам».

Небо было совершенно черным, и вдруг на нем разлилась голубизна, тогда я почувствовал, что ко мне обязательно придет помощь. Я сел в машину, капот открыл, багажник тоже. Таким образом, я давал понять людям, что здесь авария. Никто не останавливался, и я подумал, что если Кришна захочет, то кто-нибудь непременно остановится. В это время из темноты вдруг вынырнул «Москвич», я так и не понял, откуда он взялся. Он резко остановился перед моей машиной. Ну, я немного напрягся: все-таки была ночь, и я стоял один. Спрашиваю водителя дерзко:

- Что ты хочешь?

А на самом деле это я должен был сказать, чего хочу. Он спрашивает:

- О равви, что у тебя там случилось?

Я понял, что это помощь пришла. Я отвечаю:

- Вот ремень порвался. А он смеется, говорит:

- Сегодня купил три ремня, и все мне не нужны, жигулевские оказались. Давай, я тебе помогу.

Но Кришна этим не ограничился и устроил еще один приятный момент. Я был одет весьма элегантно, надо признать, любил я одеваться красиво. Так вот, он мне даже рук не дал испачкать.

- Я тебе сам накину ремень, - сказал мой «случайный» спаситель, да еще оставшиеся два ремня в придачу отдал.

После этого я даже не заметил, как доехал домой.

Было очень весело и легко от мысли, что Господь так просто все устроил. Самое главное, что я увидел, Кто это сделал и что это не случайность. Я еще того парня спросил тогда:

- А как ты здесь оказался?

- Да вот, - говорит, - ни с того, ни с сего проснулся ночью. Не спится. Дай, думаю, прокачусь, может, потом засну.

Вот так и оказалось, что он приехал ко мне, чтобы починить мою машину. Позже я кормил его прасадом, доставал какие-то лекарства. Мы подружились, он даже книжку одну у меня взял. Подобных случаев Кришна устраивал великое множество.

Из преданных кто-то, видно, по слабости характера поддавался и «стучал» КГБэшникам. Однажды «органы» узнали, что я собираюсь в Пицунду с книгами. Перед этим Амбариши сказал мне:

— Сейчас мы разыграем одну сценку.

И в присутствии нескольких человек громко, чтобы все слышали, дал мне указание, отвезти в Пицунду 30 книг. А на самом деле их было 150.

— Хорошо, — ответил я.

Договорились о времени. И на следующий день, когда я подъезжал к Пицунде, нас уже ждали два КГБэшника: Чаночелидзе (он майором был или капитаном, не помню точно) и Вальте Кигурадзе, заведующий отделом, который нас курировал, подполковник, важный такой тип. Они вдвоем нас ждали на развилке. Один из них стоял на одной стороне, другой - на другой. Милостью Господа я увидел их первым. Взял сумки и один рюкзак. Две сумки по 50 Бхагавад-гит в каждой. Повторяя мантру «Кришна-Кешава пахе мам», пошел прямо на них. В этот момент, благодаря Кришне, мои преследователи стали смотреть совсем в другую сторону, и, похоже, не увидели меня. И вот так пешком я протопал метров триста, не останавливаясь в этом коридоре. Я даже не оглядывался, чтоб посмотреть, идут за мной или нет. Машину я оставил, потому что ее бы они заметили. Руки просто отваливались, ведь сумки с книгами были тяжелые. А когда уже возвращался обратно, стал подтрунивать над этими КГБшниками:

—Эй, ребята, — говорю, — что вы здесь потеряли?

—Тебя ждем, - говорят. Я им с недоумением:

—Зачем?

—А там у тебя в багажнике что-то интересное, наверняка, лежит.

—В моем багажнике все мое, а вы чего хотите? - отвечаю я.

Они тоже не пытались откровенно досаждать, все-таки от нас скрывалось, что мы преследуемые. Я говорю:

— Хорошо, пойдем, вот тебе ключи, открывай багажник. А что ты хочешь? Может вас подбросить до Сухуми?

—Нет-нет, мы на машине, — говорит.

—Хорошо, вот тебе ключи.

Рядом был санаторий «Правда». Оттуда вышли какие-то солидные мужики в шортах, отдыхающие. Я начал взывать к их совести. Говорю:

— Эй, люди, помогите, вот эти два негодяя все время меня преследуют, потому что я еврей. Скажите им, что этого делать нельзя.

И, видимо, эти мужики были какие-то «шишки», один из них подошел к нам и весьма внушительно сказал КГБэшникам: «Ребята, прекратите, или я вами займусь».

Им ничего не оставалось, как вернуться к своей машине и уехать восвояси. Потом они жаловались Амбариши: «Уймите этого пацана, а то мы его посадим».

В конце концов, им это удалось. Меня посадили. Но Кришна так все устроил, что я знал заранее о своем аресте, меня накануне вечером предупредили. Я тогда подумал: «Если я, допустим, куда-то убегу (а я спокойно мог это сделать), то тогда они будут преследовать других». На свободе оставались более интересные люди, чем я. Это Амбариши, Майурадхвадж, Вакрешвар, а он был семейным человеком с двумя детьми. Лучше уж мне сесть в тюрьму, чем им. И поэтому выбора никакого не было. «Ну, придут, так придут», - решил я.

Таким образом проявлялось наше доверие к Кришне. Мы были фанатиками, это я точно могу сказать. Мы даже воду не пили из крана, а сначала обязательно предлагали ее Господу. Если в экадаши кто-то ел хоть что-нибудь или даже пил, мы его за человека не считали. Такими были максималистами. Кришна укреплял нашу веру через эти аскезы.

Мы распространяли очень много листовок и книг. В то время я был одним из лучших распространителей книг. В одни руки умудрялся давать по три, по пять, по шесть комплектов. Тогда комплект состоял из пяти или трех книг. Так что я был удачливым санкиртанщиком. Остальные преданные были ничуть не хуже.

Несомненным лидером среди нас был Амбариши. Когда возник вопрос, оставаться ему в партии или быть с Харе Кришна, он бросил свой партийный билет на стол, развернулся и ушел. Тогда такие поступки могли позволить себе только очень редкие смельчаки.

Нас соблазняли, как могли, только чтобы мы доносили. В четвертом управлении мне предлагали учиться и работать в институте парапсихологии, обещали лечение маме, помощь отцу и так далее. КГБшники не гнушались ничем.

Когда меня «закрыли» в тюрьме, я пытался совершить побег из КПЗ, стал голодать и на четвертые сутки решил ложкой в стенке проделать дырку. Когда дырка получилась, из нее высунулась собачья морда. Мне-то казалось, что я на улицу выйду!

Когда нет опыта, все время мерещатся какие-то предатели (таких, правда, и на самом деле было немало в наших рядах). Если человек сидит неизвестно за что, возникает определенное напряжение. Так было поначалу и со мной. Сокамерники не могли понять, за что же меня посадили. Харе Кришна мантра выручала. Я не ел ничего, кроме корочки хлеба. Но Кришна устроил так, что в дальнейшем меня кормили пять или восемь камер, все время передавали что-нибудь съестное: то кусок сыра пришлют, то кусочек лаваша.

Ямарадж сидел на первом этаже, я - на последнем. Однажды он мне послал через раздатчика пищи, их называли баландерами, записку с пранама-мантрой Туласи: «Туласи Кришна преяси намо намаха». Я его об этом просил, он написал, и эта записка попала к старшему оперуполномоченному. Меня вызывали, били, требовали, чтобы я расшифровал этот код. Нас все-таки принимали за каких-то резидентов и боялись. Мне грозили:

— Если ты не переведешь, мы тебя в карцере сгноим.

Я им объясняю, что это молитва священному дереву Туласи.

—Прочитай, — говорит.

—Я не знаю санскрита, но знаю, что это мантра, — говорю им.

В конце концов, поверили, вернули в камеру. Но через день все же отправили в карцер.

В камере со мной сидел один человек, полтора года он был под следствием, но не осужденный. На него хотели «повесить всех собак». Ну, надо же было нераскрытые преступления на кого-то скинуть, его и выбрали в качестве «козла отпущения». Однажды он спросил меня:

—А твоя молитва мне поможет? Я говорю:

—Всем помогает, и тебе поможет.

И он начал читать маха-мантру. До суда оставалось недели полторы, наверное.

— Если мне три года дадут, я всю жизнь молиться буду.

Мой сокамерник начал повторять 16 кругов каждый день, омываться со мной холодной водой, хотя было холодно.

Он ушел на суд и не вернулся. День прошел, два прошло, и вдруг я услышал

крик:

— Эй, Кришна! Четыре-три! (43 это номер моей камеры).

Выглянул через решетки. Смотрю, он там, на улице стоит. Его, оказывается, прямо из зала суда освободили.

Потом был еще такой случай. Одному наркоману, Вадиму Иванову, судья обещала, что срок он получит «на полную катушку» - семь лет. Он тоже ко мне обратился, так как очень уважал меня.

—А мне, — говорит, — что делать, братан, как мне поступить? Я говорю:

—Молись, по молитве многое дается, даже мертвецов оживляли.

И он очень сосредоточенно стал читать джапу. Мне даже приятно было слушать, как он повторял ее. Это нужно было видеть и слышать, как он искренне предавался Святому Имени.

Через шесть часов он уже с восторгом кричал: «Свобода! Свобода! Свобода!» Оказывается, угрожавшая ему судья заболела за день до суда, а был конец квартала, и все дела, чтобы закрыть, передали другому судье. А тот даже читать их не стал. Посмотрел, что состава преступления нет, да и отпустил на свободу. Этот наркоман тогда прислал мне продукты, о которых в камере можно было только мечтать.

В тюрьме работал старший опер Шамогья, его называли Лисой. Очень хитрый был человек, фактически звериный нюх имел, точнее лисий. Не зря его Лисой прозвали. У меня на груди был алтарь с Прабхупадой и Панча-таттвой (Амбариши для нас тогда лепил такие алтари). Он висел на шее, на ниточке телесного цвета, вытащенной из носков, чтобы не сразу было видно. Во время обыска в камере первое, что этот Лис сделал, подошел, расстегнул мне пуговицы и вытащил алтарь. Никто до него не находил его, а он сразу обнаружил. И тогда я ему заявил во всеуслышанье: «Мне это радость приносит, а тебе горе принесет».

Его как будто током ударило. Он оставил меня и вышел. Раздался грохот... Оказывается, Лис упал на лестнице и четыре пролета катился кубарем вниз. После этого он подошел ко мне и сказал:

- Зря ты меня проклял.

- Я тебя не проклинал, не надо было трогать с грязными мыслями объект моего поклонения.

Любопытный случай был перед Новым годом. Из внутренних войск пригнали солдат, чтобы они нас обыскивали. На блатном языке этот процесс «шмоном» назывался. Одного заключенного обыскивали трое солдат. Утаить что-то не было никакой возможности. Изымали буквально все. У одного заключенного была загипсована нога. Гипс разрезали, чтобы убедиться, что в нем не спрятано ничего криминального.

Я тоже стоял, «распятый» для обыска, и, как бы между прочим, шутил с солдатами. В одной руке у меня были зажаты тысяча двести рублей мелкими купюрами, а в другой руке — спираль с проводами для обогрева. Все это у них на виду было, но они не замечали. Я прямо им в лицо читал защитную мантру: «Намас те Нарасимхая...». Они боялись молитвы, но продолжали обыскивать, чувствовали, что я что-то прячу. А все заключенные завороженно смотрели на это зрелище. Меня обыскали всего и так разворачивали, и эдак... Но Кришна ничего не дал им увидеть. Там был надзиратель по кличке «Черный». Он и ко мне, и к Ямараджу хорошо относился. К нему я и воззвал: «Черный, спаси меня от этих мерзавцев, они меня уже облапали, как дурную женщину». Он им говорит:

- Не надо больше, ребята, давайте выходите отсюда. А мне прошептал:

- Ты в угол встань, я тебя прикрою.

Так спасли тысячу двести рублей и спираль с проводами. Когда обыск закончился, в камере гробовая тишина стояла, наверно, часов шесть. Задумались люди.

После этого случая ребята отдали половину уцелевших денег мне. Тогда слава о Кришне пронеслась по всей тюрьме. Когда меня посадили в карцер за нарушение внутреннего распорядка, я ушел в бессрочную голодовку. В тот момент серьезную поддержку мне оказали воры в законе, вся тюрьма стучала кружками и мисками о железные двери: «Отпустите Кришну!» Материли часовых. Это надо было видеть и слышать. Гудение продолжалось несколько дней подряд. Так спонтанно началась большая акция. Фактически не осталось ни одного равнодушного.

Помню еще и такой случай. Начальник тюрьмы пришел ко мне, а я уже изрядно исхудал. Это был восьмой день голодовки. Я не пил и не ел, даже стоять было трудно. Глаза, говорят, стали огромными, на пол-лица. Я себя не видел, но, как оказалось, жутко было на меня смотреть. И вот он зашел ко мне в камеру и сказал:

—Помрешь, и все закончится. А я ему в ответ:

—Я сильнее тебя.

Тогда Кришна много сил давал, очень много.

- Я сильней тебя, - повторил я.

- Да, я признаю это, но тебе нужно принять решение, - сказал он. Я ответил:

- Решение свое я принял; забирай, то, что тебе надо, оно скоро тебе достанется.

Он говорит:

— Это твое тело стоит 72 копейки.

Тогда 72 копейки стоила телеграмма родным с известием, что узник

умер.

Опять же Кришна все сделал наилучшим образом. Меня перевели в лечебную камеру. Перед этим провели пятиминутку с главным психиатром Абхазии. В то время со многими преданными такое проделывали, чтобы лишить их дееспособности. На двенадцатые сутки меня уже вытащили из камеры и положили на лечение. Тело очень сильно опухло из-за того, что неправильно из голодовки вышел. Оно наполнилось водой, я стал необыкновенно толстым. Постепенно все нормализовалось. Спасибо Кришне!

Все время получалось, что Кришна делал что-то, а я просто наблюдал.

Но поиск продолжался: почему же все-таки Харе Кришна, а не какие-то другие виды религии?

На вопрос Амбариши, заданный мне еще до ареста: «Что ты хочешь от Харе Кришна?», я смог ответить, только оказавшись в тюрьме. Пока я находился в заключении, этот вопрос неотступно меня преследовал. И в итоге я смог ответить на него. Ответ прозвучал таким образом: «Если я душа, то мое место в духовном мире». Впоследствии я всегда держался этой идеи внутри себя и медитировал на нее. Это помогало жить, помогало переносить какие-то маленькие аскезы.

Дата добавления: 2015-06-04