Конфуцианство

Этика конфуцианства и даосизма

Этика конфуцианства и даосизма

В Древнем Китае этика начинается с пер­вого «цзяо» — религиозно-философского учения. Его ос­новоположником стал Кун Фуцзы (Великий учитель Кун), живший около 551-479 гг. до н.э. В Европе его назвали Конфуцием, а учение — конфуцианством. Сами китайцы именовали это учение «жу-цзяо». В состав священных тек­стов — так называемое «конфуцианское пятикнижие» — были включены «Ши-цзин» («Книга песен»), «Шу-цзин» («Книга преданий»), «Ли-цзы» («Книга ритуалов»), «Чунь-цю» («Весны и осени») и «И-цзин» («Книга перемен»). К этим каноническим книгам следует добавить «Лунь-юй» («Беседы и суждения») — записи разговоров Конфуция с его учениками.

Сословие «жу», к которому принадлежал Конфуций и кото­рое дало название его учению, состояло из знатоков риту­ала, календаря и исторических преданий.

Конфуцианство кладет в основу своей этики идею иерархического общественно­го порядка, соответствующего порядку мироздания. Че­ловек должен занимать в обществе именно то место, ко­торое соответствует его сущности. Люди низменного душевного склада, неспособные к великим делам, должны находиться на дне общества, людям благородного склада подобает располагаться наверху.

Главным средством поддержания общественной иерархии выступает ритуал («ли»).

Ритуал распространяется на пять видов социальных отношений:

— правителя и подданного,

— отца и сына,

— мужа и жены,

— «преждерожденного» и «послерожденного», высшего и низшего по положению,

— старшего и младшего друга.

Самим Конфуцием ритуал понимался как обязательное дополнение к естественным задаткам человека, как совершенствование того, что в лю­дях уже заложено природой.

В дальнейшем утвердилась идея об изначальной испорченности человеческой природы. Наиболее характерно для конфуцианства требование гармонического единства природного и культурного в нравствен­ности.

Нравственность с точки зрения конфуцианства есть искусственное и постоянное воспроизведение небес­ного порядка на земле: в семье и государстве.

Древность ритуала служила гарантией его связи с мировым порядком. Благодаря ритуалу каждый знал свое место и своим бестактным поведением не оскорблял тех, кто располагался выше него. Худшим состоянием общества в Китае считалась смута, всеобщее смешение ролей, обя­занностей и привилегий, а забвение ритуала неизбежно вело к ней. Неизменностью и незыблемостью ритуальные правила отличаются от государственных за­конов «фа», которые вводятся по воле правителей и на­правлены на достижение временной и, стало быть, сует­ной пользы.

С помощью риту­ала полагаются границы удовлетворения потребностей и желаний каждого человека. Желания нельзя удовлетво­рить полностью, но можно стремиться к их максимально возможному удовлетворению. Желания нельзя полностью подавить, но стремление к их удовлетворению можно ог­раничить. «Правильный путь состоит в том, чтобы стре­миться получить сполна, когда дают, и уметь умерить свои желания, когда приходиться отказываться от чего-либо».

Ни одна культура мира не стремилась с такой тщательностью определить объем благ, подобающих тому или иному социальному статусу.

Вера в способность ритуала облагораживать человеческие чувства стала предпосылкой убеждения о колоссальном значении музыки («юэ») для нравственного совершен­ствования.

Высшим цветом конфуцианской нравственности выступает человеколюбие «жэнь». Оно не дано от рождения, но взращивается кропотливыми усилиями, долгой практи­кой самоисправления. Основное содержание человеколюбия совпа­дает с «золотым правилом нравственности»: «Не делай людям того, чего не желаешь себе, и тогда в государстве и семье к тебе не будут чувствовать вражды».

Образ человека, обладающего всеми конфуцианскими добро­детелями в совершенстве, получил статус нравственного идеала. Такой идеальный человек назывался «цзюнь-цзы» («благородный муж»).

Противоположность «благородному мужу» составляет «сяо жэнь» («подлый человек», «ничтожество»).

Дата добавления: 2015-06-04