Интерлюдия I 8 страница

Сквозь дымку слез я увидел, что Угати остановил кровотечение из разрубленной левой руки и молча смотрит на меня. Его глаза излучали такую жажду мести, что, казалось, воздух вокруг дрожал. Взяв мачете, которое он до сих пор держал в зубах, в правую руку, он со свистом взмахнул им.

– …За такое унижение ты не расплатишься, даже если я нарежу тебя на кусочки и сожру живьем… но пока сделаем вот что.

Звучно вращая мачете над головой, Угати медленно приближался. Я отвел от него глаза и посмотрел на связанную Сельку, по-прежнему лежащую неподвижно. В голове билась мысль, что я должен встать и сражаться, но тело просто отказывалось слушаться. Как будто понимание моей никчемности, возникшее только что, само стало оковами, которые меня сдерживали…

Тяжелые шаги подошли вплотную и резко остановились. Воздух дрожал; я чувствовал, что гигантский клинок уже занесен. Уворачиваться и парировать было поздно. Я стиснул зубы и стал ждать, когда освобожусь от этого мира.

Однако время шло, а нож гильотины все не падал. Свист клинка в воздухе сменился хрустом льда под бегущими ногами, а потом знакомый голос выкрикнул:

– КИРИТОООО!!!

Выпучив глаза от неожиданности, я смотрел, как Юджио, промчавшись мимо меня, атакует Угати. Ножом в правой руке он размахивал как сумасшедший, и это заставило врага отступить на несколько шагов.

Сначала гоблин явно опешил, но тут же пришел в себя и, искусно орудуя мачете одной рукой, с легкостью парировал атаки Юджио. Забыв на мгновение о боли, я заорал:

– НЕТ, ЮДЖИО! СПАСАЙСЯ!!!

Однако Юджио явно был вне себя; не переставая вопить, он продолжал размахивать ножом. Как и следовало ожидать от человека, который много лет работал тяжелым топором, удары он наносил молниеносно, но, увы, его движения были слишком просты. Угати, похоже, получал удовольствие от сопротивления своей добычи, он продолжал лихо парировать удары; а потом, проревев «ГУРУРААА!», пнул Юджио по опорной ноге. Юджио потерял равновесие, а враг проворно взмахнул мачете –

– НЕЕЕЕТ!!!

Но еще до того, как мой вопль достиг их обоих, клинок непринужденно свистнул.

Юджио получил удар в живот и отлетел; с глухим стуком он ударился о лед поблизости от меня. Я машинально развернулся; левое плечо вновь пронзила вспышка боли, но на этот раз я сумел ее пересилить и склонился над Юджио.

Его рана была куда серьезнее моей. Поперек туловища шел широкий неровный разрез, и кровь лилась из него с пугающей быстротой. В свете травинки, которую Юджио продолжал сжимать в левой руке, я видел прихотливые очертания обнажившихся внутренних органов.

Юджио тяжело закашлялся, на губах выступила кровавая пена. Блеск исчез из зеленых глаз, они пусто уставились в потолок пещеры.

Однако Юджио не оставлял попыток подняться. Выдохнув красноватый туман, он оперся дрожащими руками об пол.

– Юджио… достаточно… это… – вырвалось у меня. Его сейчас терзала боль, не сравнимая с моей. Наверняка это было намного, намного больше, чем способно выдержать нормальное человеческое сознание.

И тут – его глаза, потерявшие было фокус, посмотрели прямо мне в лицо, и вместе с кровью изо рта вышли слова:

– К-когда мы были маленькими… мы обещали… я, Кирито… и Алиса… мы с рождения были вместе и до смерти будем вместе… и сейчас я обязательно должен… защитить… я должен…

Руки Юджио внезапно подломились. Я быстро подхватил его. И в тот момент, когда худощавое, но мускулистое тело Юджио легло своим весом мне на руки…

Перед моими глазами мелькнула белая вспышка, и в глубине сознания возникли тени.

Под багрово-красным закатным небом я иду по дорожке между полями. За мою правую руку держится мальчик с русыми волосами, за мою левую руку держится девочка с золотыми волосами.

Ну конечно же!.. Я верил, что мир никогда не изменится. Я верил, что мы трое всегда будем вместе. Но мы не сумели защитить ее. Мы ничего не смогли сделать. Как же я мог забыть то отчаяние, ту беспомощность? Но на этот раз… на этот раз я обязательно…

Боли в плече я больше не чувствовал. Осторожно опустив потерявшего сознание Юджио на ледяной пол, я протянул правую руку и взялся за рукоять выроненного мной меча.

Подняв голову, я махнул мечом по горизонтали за миг до того, как Угати обрушил на меня свое мачете.

– Гурурааа!.. – удивленно взревел враг и покачнулся. Воспользовавшись инерцией замаха, я вскочил и врезался всем телом ему в живот. Гоблина вновь шатнуло, и он сделал несколько шагов назад.

Наведя меч в центр вражеского силуэта, я сделал глубокий вдох, потом выдох.

Верно – я полный новичок в том, что касается боли физического тела. Однако сейчас меня терзала боль намного сильнее. Физическая боль – ничто по сравнению с болью от потери дорогого существа. Эта боль потери – единственное, что никогда не исчезнет, что бы там люди со своими машинами ни напридумывали.

Угати испустил громкий нетерпеливый рев, и остальные гоблины вокруг, кудахтавшие вразнобой, мгновенно заткнулись.

– Белый юм… ты не наглей!!!

И он пошел в яростную атаку. Я сосредоточил все внимание на острие его мачете. Со звуком «киииин» все прочее исчезло из моего поля зрения. Давненько я не испытывал этого ощущения – словно я ускоряюсь, а нервы начинают раскаляться. Нет – в этом мире, можно сказать, пылает вся моя душа.

Мачете неслось сверху вниз. Я шагнул вперед, уклоняясь от удара, и, рубанув снизу-слева, отсек правую руку врага возле самого плеча. Мачете вместе со здоровенной рукой отлетело, крутясь в воздухе, и шлепнулось в самую гущу гоблинов, вызвав уйму воплей.

Лишившийся обеих рук Угати качнулся назад; в его зеленых глазах, кроме ярости, виднелось теперь удивление. Черная жидкость лилась из раны, и там, где она падала на лед, поднимались облачка пара.

– …Как мог великий я проиграть юму… простому отродью юма…

Не дожидаясь, когда Угати, тяжело дыша, закончит фразу, я изо всех сил рванулся вперед.

– Нет. Мое имя не «юм»! – на бегу выкрикнул я. И тут же весь я – до пальцев левой ноги, до пальцев правой руки, до кончика меча – стал острым, точно кнут. Клинок вновь засиял, на этот раз бледно-зеленым светом. Невидимая рука с силой толкнула меня в спину, и я применил навык для одноручного меча «Звуковой напрыг».

– Я… МЕЧНИК КИРИТО!!!

В то мгновение, когда звук разрываемого железом воздуха достиг моих ушей, громадная голова Угати уже взмыла высоко вверх.

Она взлетела вертикально, а потом, крутясь, стала падать. Я протянул левую руку и схватил ее за торчащее, как хохол, перо. Поднял голову, с которой стекала кровь, над собой и крикнул:

– Я СНЕС БАШКУ ВАШЕМУ ВОЖДЮ! КТО ЕЩЕ ХОЧЕТ ДРАТЬСЯ, ПОДХОДИТЕ! КТО НЕ ХОЧЕТ – ВАЛИТЕ ОБРАТНО В ВАШУ СТРАНУ ТЬМЫ!

Юджио, еще чуть-чуть продержись, шептало мое сердце, пока я смотрел на банду гоблинов самым убийственным взглядом, на какой только был способен. Увидев гибель своего вождя, гоблины ударились в панику, они лишь переглядывались и испускали испуганное «гии, гии».

Наконец один из них, стоявший в первом ряду с дубиной на плече, шагнул вперед.

– Ге-хе, теперь я, великий Абули-сама, убью тебя и сам стану вождем –

Дожидаться, пока он закончит свою тираду, мне было некогда. Сжав голову Угати левой рукой, я рванулся вперед, применил тот же навык мечника, что и в прошлый раз, и развалил гоблина от правого бока до левого плеча. Тупой звук, брызнувшая во все стороны кровь – и верхняя половина тела соскользнула с нижней и шмякнулась на лед.

После этого оставшиеся гоблины приняли правильное решение: они завопили и бросились бежать в сторону середины громадного зала. Пихая друг друга, они исчезли в другом тоннеле – не в том, через который пришли мы; совсем скоро от них не осталось и следа. Топот и вопли тоже постепенно затихли. Ледяной зал погрузился в холодную тишину, словно все только что произошедшее было иллюзией.

Я сделал глубокий вдох и, терпя вновь навалившуюся боль в плече, отшвырнул меч и голову, которые до сих пор держал в руках. Резко развернувшись, я помчался к лежащему без сознания другу.

– ЮДЖИО!!! НЕ УМИРАЙ!!!

Бледное, без кровинки лицо осталось неподвижно. Я чувствовал, что его чуть приоткрытый рот еще дышит, но это дыхание могло прерваться в любой момент. Из страшной раны в животе по-прежнему лилась кровь. Я знал, что ее надо остановить, но не знал, как.

Непослушной правой рукой я быстро начертил символ и хлопнул Юджио по плечу; молясь в душе, я взглянул на появившееся окно.

Жизнь – «очки прочности» – равнялась «244/3425». И первое из чисел снижалось с ужасающей быстротой – по единичке каждый две секунды. Иными словами, Жизнь Юджио кончится примерно через 480 секунд – через 8 минут.

– …Держись. Я сейчас спасу тебя. Не умирай!!! – вновь крикнул я и, вскочив, бросился к оставленной гоблинами телеге.

Связанная Селька лежала на телеге среди деревянных ящиков, набитых оружием, разной прочей всячиной и еще неизвестно чем. Я выхватил из ближайшего ящика нож и быстро перерезал веревку.

Подняв крохотное тельце девочки, я положил его на пол и быстро осмотрел, но никаких явных ран не обнаружил. Дышала Селька куда ровнее, чем Юджио. Я схватил ее за плечи через монашеское одеяние и, стараясь прикладывать минимальное усилие, начал трясти.

– Селька… Селька! Очнись!!!

Длинные ресницы Сельки тут же дернулись, светло-карие глаза открылись и моргнули. Похоже, в полумраке, где единственным источником света оставалась лежащая возле Юджио травинка, она меня не узнала; из ее горла вырвался негромкий вскрик.

– Нет… нееет…

Размахивая руками, Селька пыталась оттолкнуть меня. Я сжал ее крепче и крикнул:

– Селька, это я! Кирито! Не бойся, гоблины убежали!

Едва услышав мой голос, Селька тут же застыла. Боязливо потянулась пальцами и осторожно прикоснулась к моему лицу.

– Кирито… это правда ты, Кирито?..

– Ага, я пришел тебя спасти. Ты не ранена? Нигде не болит?

– Нет… нет. Все нормально…

Ее губы скривились, и тут же она кинулась мне на шею.

– Кирито… я… я!..

Ее дыхание раздавалось возле самого моего уха, потом послышался детский всхлип – но, не дав Сельке разрыдаться, я поднял ее обеими руками и побежал.

– Прости, плакать будешь потом! Юджио тяжело ранен!!!

– Э…

Выгнувшееся тельце тут же застыло. Пинками отшвыривая куски льда и оставленный гоблинами мусор, я подбежал к Юджио и опустил Сельку рядом с ним.

– Для обычных средств уже поздно… нужно Священное искусство; спаси его, Селька, пожалуйста!

Селька слушала меня, затаив дыхание, потом, опустившись на колени, осторожно протянула вперед правую руку. Прикоснулась к глубокой ране Юджио, и рука тотчас отдернулась.

Через несколько секунд Селька замотала головой с косичкой.

– …Я не могу… такую… такую рану мое Священное искусство… не может…

Вновь она дотронулась пальцами до Юджио, и ее лицо стало бледным.

– Юджио… не может быть… из-за меня… Юджио…

Слезы стекали по лицу Сельки и капали в лужу крови, растекающуюся на льду. Отняв руки, она закрыла лицо и разрыдалась. Я чувствовал, что жестоко говорить девочке такие слова в такой ситуации, но все равно заорал:

– СПЕРВА ВЫЛЕЧИ ЮДЖИО, ПОТОМ БУДЕШЬ РЕВЕТЬ! Неважно, есть шансы или нет, просто попробуй! Или ты не будущая настоятельница? Ты же наследница Алисы, верно?!

Плечи Сельки дернулись, но тут же вяло сникли.

– …Я… не могу быть, как сестрица… Я даже за месяц не могу запомнить заклинание, которое сестрица выучила за три дня. Сейчас я могу лечить только… совсем маленькие ранки…

– Юджио, он… – выговорил я, охваченный рвущимися наружу эмоциями. – Он пришел спасти тебя, Селька! Он рисковал жизнью не ради Алисы, а ради тебя!

Плечи Сельки вновь дернулись, на этот раз сильнее.

Все это время Жизнь Юджио падала. Ему оставалось минуты две, может, даже одна. Мгновение тишины казалось невыносимо долгим.

Вдруг Селька подняла голову. От страха и нерешительности, владевших ее лицом только что, не осталось и следа.

– …Для обычных средств уже поздно. Остается попробовать очень сильное и очень опасное Священное искусство. Кирито, мне нужна твоя помощь.

– П-понятно. Говори, что нужно, я все сделаю.

– Дай мне левую руку.

Я тут же протянул руку, и Селька крепко сжала ее своей правой. Другой рукой она взялась за правую руку Юджио, лежавшую на льду.

– Если у меня не получится, мы с тобой тоже можем умереть. Будь готов.

– Пусть тогда умру я – в общем, я готов, начинай!

Селька пристально посмотрела на меня, кивнула и, закрыв глаза, сделала глубокий вдох.

– Систем колл!

Ее громкий голос разнесся по всему залу.

– Трансфер хьюман юнит дюрабилити райт то лефт![22]

Голос звенел, становился все громче – и внезапно вокруг Сельки возник синий столб света.

Он светился ярко, куда ярче, чем травинка; бледно-синий свет достиг самых дальних уголков зала. Не выдержав, я прищурился; впрочем, лишь на мгновение – странное ощущение, охватившее мою левую руку, которую держала Селька, тут же заставило меня распахнуть глаза.

Чувство было такое, будто все мое тело превратилось в свет, и этот свет вытекал из моей левой руки.

Присмотревшись, я увидел, что из моего тела действительно вылетает множество светящихся шариков, которые перебираются по левой руке на правую руку Сельки. Я посмотрел, куда они деваются дальше – они текли сквозь Сельку и, становясь ярче, погружались в правую руку Юджио.

«Трансфер дюрабилити». Короче говоря, это Священное искусство передавало Жизнь от одного человека к другому. Если бы я сейчас открыл свое окно, то обнаружил бы, что моя Жизнь уменьшается.

Ну и ладно. Хоть всю забери. Так я молча думал, вкладывая все свои силы в левую руку. Селька, которая была и проводником, и усилителем энергии, похоже, тоже страдала. И вновь я осознал, как жесток этот мир и как высока цена жизни.

Боль, страдание, горе. Столь явное намерение подчеркнуть, усилить эти вещи, совершенно не обязательные для виртуальных миров, явно имело какую-то тесную связь с причиной существования Подмирья. Если люди из RATH пытались добиться какого-то прорыва, терзая Пульсветы здешних обитателей, то, возможно, непрошеный гость (то есть я), помогающий Юджио, путал им планы.

Что до меня – ну и пошлите меня к дьяволу за это. Хоть Юджио и просто душа – все равно он мой друг, и я не дам ему просто так умереть.

Передача Жизни продолжалась, и меня окутал сильный холод. Постепенно слабеющим зрением я неотрывно следил за Юджио. Рана казалась куда меньше, чем в самом начале заклинания, но она вовсе не залечилась, и кровь продолжала течь безостановочно.

– Ки, Кирито… ты, ты еще в порядке?.. – запинаясь, мучительно пропыхтела Селька.

– Я нормально… еще, дай Юджио еще чуть-чуть! – тут же отозвался я, хотя, по правде сказать, меня уже почти покинуло зрение, а правая рука и нога заледенели. Одна лишь левая рука, которую держала Селька, тепло пульсировала.

Даже если я потеряю здесь свою жизнь, ничего страшного. Если только я смогу вернуть Юджио, я буду в состоянии вынести куда более сильную боль, чем прежде. Жаль только, что не увижу, к чему и как идет этот мир. Если эти гоблины – только начало, если вторжения из страны тьмы будут лишь усиливаться, мне придется поволноваться о деревне Рулид, которую это все коснется в первую очередь. Но я потеряю все воспоминания, когда разлогинюсь, а значит, возможно, не смогу больше сюда вернуться.

Нет. Даже если я исчезну –

Юджио, который видел гоблинов, который взял в руки меч и сражался, обязательно сделает что-нибудь. Он предупредит старейшину деревни, усилит охрану, сообщит соседним деревням и городам. Он обязательно сделает все это.

И потому я не могу позволить Юджио погибнуть здесь.

Ахх, но – моя собственная жизнь кончается. Почему-то я знал это твердо. А Юджио все еще не открывал глаза. Неужели даже всей моей Жизни недостаточно, чтобы вылечить его рану и вытащить его обратно с порога смерти?

– …Я… не могу… если я продолжу, Кирито, твоя Жизнь!..

Плачущий голос Сельки доносился словно откуда-то издалека.

Не останавливайся, продолжай. Я хотел произнести эти слова, но губы отказывались двигаться, и даже поддерживать мысли в порядке становилось все труднее.

Это смерть? Смоделированная смерть души в Подмирье… а может, смерть души убьет и тело в реальном мире? Такие мысли пришли ко мне из-за невыносимого холода и ужасающего чувства одиночества…

Внезапно я почувствовал чьи-то руки у себя на плечах.

Они были теплые. И мое тело, будто вмороженное в лед, начало постепенно оттаивать.

Я… знаю эти руки. Нежные, как птичьи перья, но цепляющиеся за будущее крепче, чем чьи бы то ни было.

…Кто ты?.. Так я безмолвно спросил, и моего левого уха коснулось мягкое дыхание. А потом я услышал голос – такой ностальгический, что мне захотелось заплакать.

«Кирито, Юджио… я жду вас. И буду ждать… на вершине Центрального собора…»

Ее золотые волосы сияли, как звезды; это сияние наполнило меня. Потоки энергии пропитали все уголки моего тела и брызнули наружу через левую руку, точно ища выхода.

К оглавлению

Глава 5

Чистый, чуть дрожащий звон разнесся в высоком весеннем небе.

Юджио, закончив свои пятьдесят ударов топором, утер пот со лба и развернулся. Я положил флягу с водой Сирала и спросил:

– Как твоя рана? Не болит больше?

– Неа, за день, что я отдыхал, я совсем поправился. Хотя небольшой шрам остался. И еще… не знаю, может, это мне только кажется, но «Топор из кости дракона», по-моему, каким-то легким стал.

– Не думаю. Сорок два удара из пятидесяти попали точно.

Услышав эти слова, Юджио поднял брови, потом улыбнулся.

– Правда? Тогда я выиграю сегодняшний спор.

– Это вряд ли, – улыбнулся я в ответ и, взяв правой рукой «Топор из кости дракона», легонько махнул. Да, ощущение сейчас куда более уверенное, чем, насколько я помню, было раньше.

Прошло уже двое суток с того кошмарного происшествия в пещере под Граничным хребтом.

Священное искусство Сельки помогло Юджио сохранить жизнь. Солнце уже опустилось за горизонт, когда мы втроем вернулись в Рулид (я нес Юджио на правом плече, а в левой руке держал голову вождя гоблинов). Все жители собрались на площади, обсуждая, не следует ли немедленно начать поиски. Едва увидев нас, они все тут же облегченно выдохнули, после чего старейшина Гасуфт и Сестра Азария принялись нас бранить. Не исключено, что взрослых больше всего страшила возможность невозможного – нарушения тремя юнцами правил деревни.

Однако, когда я предъявил им всем голову вождя гоблинов, отношение людей резко переменилось. Повисло молчание, посреди которого злобная зубастая рожа Угати с желто-зелеными глазами, вдвое большими, чем человеческие, смотрела на селян; секунду спустя раздались испуганные вопли – гвалт стоял в несколько раз громче, чем до того.

Дальше объясняли в основном Юджио и Селька – про банду гоблинов, устроившую лагерь в северной пещере, и про то, что это передовой отряд страны тьмы. У старейшины и остальных был такой вид, будто они больше всего хотели отнестись к нашей истории как к болтовне детей и чужестранца, но от жуткой головы на каменных ступенях не очень-то отмахнешься. Обсуждение быстро перешло к вопросам защиты деревни, а нас троих отпустили, и мы, устало волоча ноги, разбрелись по домам.

Добравшись до церкви, я позволил Сельке обработать мое раненое плечо, после чего мешком рухнул на кровать и мгновенно заснул. На следующий день нас с Юджио освободили от работы, и я позволил себе роскошь долгого сладкого сна. Потом прошла еще ночь, и настало сегодняшнее утро. От боли в плече и усталости во всем теле не осталось и следа.

Позавтракав, я встретился с Юджио, у которого было прежнее энергичное выражение лица, и мы отправились в лес. Он закончил первые полсотни ударов – и вот.

Я взглянул на топор в правой руке и спросил сидящего чуть поодаль Юджио:

– Слушай, Юджио, ты помнишь?.. В пещере, когда тебя ударил гоблин… ты что-то странное сказал, помнишь? Как будто, ты, Алиса, и я – мы трое когда-то дружили…

Юджио ответил не сразу. Какое-то время он молчал, и лишь шелестящий кронами деревьев ветерок нарушал тишину. Наконец, когда ветер поутих, моих ушей коснулся тихий голос.

– …Мне вспомнилось. Этого не могло быть… но почему-то мне вспомнилось совершенно четко. Я, Кирито и Алиса росли в этой деревне вместе с самого рождения… и мы с тобой были рядом с Алисой в тот день, когда ее забрали.

– …Ясно, – кивнул я и задумался.

Возможно, в той неординарной ситуации, в которую он угодил, у него в памяти все перепуталось. Да, так можно объяснить. Если сознание и личность Юджио формировал Пульсвет, как и у меня, ничего удивительного нет в том, что на пороге смерти в воспоминания пролезают ошибки.

Загвоздка, однако, в том, что – если так, точно такие же проблемы с памятью и у меня. Я смотрел на умиравшего Юджио и действительно вспоминал, как мы росли вместе в Рулиде. Более того, я вспомнил и ту золотоволосую девочку Алису, которую вообще никогда в жизни не видел.

Такого просто не могло быть. Этот я, Кадзуто Киригая, хранил подробные воспоминания о жизни вместе с сестрой Сугухой в Кавагоэ, префектура Сайтама, вплоть до сегодняшнего дня (точнее сказать – вплоть до моего пробуждения в этом мире). Мне совершенно не казалось, что они фальшивые – я об этом и думать не хотел.

Так что, мы с Юджио одновременно увидели одну и ту же иллюзию?

Допустим, так. Но все равно есть кое-что, чего я не могу объяснить. Когда Селька применила Священное искусство, чтобы перекачать Жизнь от меня к Юджио и привести его в чувство, мое постепенно угасающее сознание действительно ощутило присутствие кого-то четвертого. И этот четвертый даже сказал: «Кирито, Юджио, я буду ждать вас на вершине Центрального собора».

Этот голос я никак не могу считать галлюцинацией, порожденной моим гаснущим сознанием. Потому что до того момента я ни разу не встречался с названием «Центральный собор». Ну естественно – в реальном мире такой штуки просто нет, и, пройдя через множество разнообразных виртуальных миров, я там не то что не бывал в таком месте или здании – даже не слышал о нем.

Иными словами, голос не принадлежал ни мне, ни Юджио; еще менее вероятно, что он принадлежал Сельке; кто-то еще говорил со мной. Будет ли… слишком большой натяжкой считать, что это та самая Алиса, которую забрали из деревни шесть лет назад? А если это правда она, то мое невозможное прошлое в Рулиде вместе с Юджио и Алисой действительно существовало?..

В бог знает какой по счету раз с момента своего пробуждения я оборвал свои мысли и сказал:

– Юджио. Там, в пещере, когда Селька применила к тебе Священное искусство, ты не слышал еще чьего-нибудь голоса?

На этот раз Юджио ответил сразу же.

– Неа. Я тогда был совершенно без сознания. А ты слышал что-то, Кирито?

– Нет… просто показалось. Проехали… так, ладно, к работе. Моя цель – больше сорока пяти точных ударов.

Поспешно отогнав мысли, роящиеся в голове, я вновь повернулся к Кедру Гигасу, крепче сжал топор обеими руками и сосредоточился на каждой клеточке своего тела.

Топор четко повторил начерченную мной мысленно траекторию, будто примагниченный к ней, и ударил в полумесяцевидный надруб ствола.

Сегодня мы закончили утреннюю тысячу ударов на полчаса раньше, чем прежде. Потому что мы оба не очень уставали, и нам не требовалось особо много отдыхать. Точных попаданий по сравнению с прошлой неделей стало больше, и – хотя, может, мне это только казалось – мы невооруженным глазом видели, как прорубаемся сквозь годичные кольца дерева-великана.

Юджио с довольным видом лениво потянулся и сказал, что, хоть еще и рано, все равно нам стоит пообедать. Он уселся на свое обычное место на древесном корне, я сел рядом. Юджио извлек из тряпицы два круглых каравая и протянул мне.

Взяв один из них, по-прежнему твердый как камень, в руку, я с кривой ухмылкой произнес:

– Хорошо бы этот хлеб стал мягче, как топор стал легче.

– А-ха-ха, – весело рассмеялся Юджио и, откусив большой кусок, пожал плечами. – …К сожалению, он все такой же. Да, кстати… а почему нам кажется, что топор стал легче?..

– Кто знает? – ответил я; но вообще-то я это предвидел еще накануне, когда открыл свое «окно состояния». Оказалось, что загадочные «Уровень управления объектами» и «Уровень управления системой», а также моя Жизнь здорово подросли.

Причина тоже была ясна. Нам удалось заставить отступить большой отряд гоблинов в пещере – иными словами, мы выполнили трудную миссию, и произошло «повышение уровня» – вполне обыденное явление в нормальных VRMMO. Мне совершенно не хотелось еще раз проходить через тот кошмар, но тяжелая битва таки принесла свои плоды.

Сегодня утром я, делая вид, что ни о чем не подозреваю, спросил Сельку, не чувствует ли она каких-то изменений. Оказалось, Священные искусства, которые еще на прошлой неделе у нее получались плохо, сейчас удавались. Хоть Селька и не принимала участие в самом сражении, она тоже «повысила уровень». Скорее всего, мы трое считались одной партией и потому все получили опыт. Как ни посмотри – разумное объяснение, по-моему.

У Юджио Уровень управления объектами тоже должен был вырасти – как и у меня, примерно до 48. А раз так, почему бы снова не попробовать это?

В несколько укусов прикончив оба каравая, я встал. Юджио, евший медленно, поднял голову. Я подошел к большой щели в стволе Кедра Гигаса и потянулся к свертку с «Мечом голубой розы», который мы туда убрали несколько дней назад.

Взялся за сверток, наполовину веря, наполовину надеясь, и, вложив всю силу, поднял его.

– Охх…

Мне пришлось сделать два шага назад, чтобы не упасть. Вес, который раньше был как у штанги с максимальной нагрузкой, действительно ощущался куда легче – примерно как вес толстой металлической палки.

Меч по-прежнему тяжело оттягивал запястья. Но теперь это была приятная тяжесть, как от моих любимых мечей в конце старого Айнкрада.

Левой рукой я развязал веревку, которой был перетянут кожаный сверток, а правой взялся за красиво украшенную рукоять меча. Юджио, вгрызавшийся в свой хлеб, уставился на меня во все глаза; я улыбнулся ему и с холодным металлическим звуком извлек меч из ножен.

В отличие от того, что было несколько дней назад, «Меч голубой розы» вовсе не был непокорным; он безмолвно лежал в моей руке, как прекрасная, застенчивая принцесса. Чем больше я на него смотрел, тем красивее он мне казался. Будь то обтянутая белой кожей рукоять, текстура которой словно сама удерживала руку, полупрозрачный клинок, играющий световым узором, или тонко выделанные лепестки и листочки розы – все это никак не могло быть воспроизведено в знакомых мне мечах, собранных из полигонов. Ничего удивительного, что Беркули из сказки хотел украсть его у дракона.

– Эй… эй, Кирито, ты можешь держать этот меч?

Юджио явно был потрясен. Я дважды со свистом рассек мечом воздух, показывая Юджио, что да, могу.

– Хлеб мягче не стал, а вот меч кажется легче. Ладно, давай поглядим.

Я снова встал перед Кедром Гигасом и чуть подсел. Шагнул правой ногой назад и повернулся к цели боком; этим же вращательным движением вывел меч в правой руке в нужную позицию. На мгновение я застыл, собираясь с силами, и клинок тут же окутался мягким синим сиянием.

– …Сэйии!!!

Одновременно с этим выкриком я перенес вес на другую ногу; система тут же распознала начальную фазу навыка мечника и ускорила мое движение, нанеся моей рукой рубящий удар потрясающей быстроты и точности. Навык для одноручного меча «Горизонтальный удар».

«Меч голубой розы» сверкнул в воздухе подобно горизонтальной молнии и с невероятным грохотом вонзился в дерево точно там, где надо. Гигантский ствол Кедра Гигаса чуть вздрогнул, и сидевшие на его ветвях птицы сорвались в небо.

Полностью поглощенный этим ощущением «единения человека и меча», которое давненько уже меня не посещало, я смотрел на свою вытянутую вперед правую руку. Светло-синий с серебряным отливом клинок до половины ширины ушел в металлически-черную блестящую древесину.

На этот раз глаза и рот Юджио распахнулись настолько, что недоеденный хлеб вывалился и упал на мох. Однако парень, чей Священный Долг заключался в работе лесоруба, даже не заметил этого; дрожащим голосом он произнес:

– …Кирито… это сейчас… был «прием мечника»?

Похоже на то. Судя по тому, что я слышал, в этом мире есть концепция «навыков мечника». Я только не был уверен, имелись в виду те самые навыки, поддерживаемые системой, или что-то другое. Я убрал меч в ножны, которые продолжал держать в левой руке, и осторожно ответил:

– Аа… думаю, да.

– Это значит… твоим Священным Долгом до того, как тебя забрал бог тьмы, была работа стража… а может, даже городского стража в большом городе. Только солдат обучают настоящим навыкам мечника.

Юджио тараторил без умолку (что было для него не типично), его зеленые глаза горели странным огнем. Я вскоре понял. Да, по профессии он был лесорубом, и шесть лет он махал топором, не жалуясь, – но, несомненно, у него была душа мечника. Преклонение перед этим орудием, называемым мечом, и жажда овладеть навыками мечника засели в нем крепко и глубоко.

Юджио сделал шаг вперед, потом еще один и, очутившись передо мной, взглянул мне прямо в глаза и дрожащим голосом спросил:

Дата добавления: 2015-06-04