Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Уроки жизни, или простой великий царь 7 страница




Но важнее другое: в российских условиях не только и не столько концепция меркантилизма обусловила выбор направления экономической политики, характерной для начала XVIII века. Сильнейшим стимулятором активного, невиданного прежде вмешательства государства в экономическую сферу стало неудачное начало Северной войны, не принесшее ни трофеев, ни новых, богатых, экономически развитых территорий. Под Нарвой была потеряна вся артиллерия, стало ясно, что нужно чуть ли не заново создавать боеспособную армию. Многочисленные мануфактуры, преимущественно оборонного значения, стали строить не руководствуясь абстрактными представлениями о необходимости поощрения промышленности или расчетом получить доходы, а оказавшись перед лицом жестко детерминированной необходимости обеспечить армию и флот оружием, боеприпасами, обмундированием. Тонкий ручеек поставок через Архангелогородский порт не мог удовлетворить растущие потребности страны в разнообразных товарах. К тому же, начав войну со Швецией, Россия лишилась основного источника поставок скандинавского высокосортного железа, шедшего на изготовление оружия, и вообще оказалась фактически в экономической изоляции.

Именно возникшая после «нарвской конфузии» 1700 года экстремальная ситуация предопределила характер, темпы и специфику промышленного бума, развернувшегося лихорадочного строительства. Исходя из четко осознанных интересов обороны, государство Петра выступило инициатором необходимой в тех условиях индустриализации. Обладая огромными финансовыми и материальными ресурсами, правом неограниченного пользования землей, ее недрами и водой, государство взяло на себя регулирование всего, что связано с производством, начиная от размещения предприятий и заканчивая номенклатурой необходимой продукции. То же происходило и с торговлей. В системе созданной при Петре государственной промышленности и торговли возникли и последовательно отрабатывались принципы и приемы административного управления экономикой, чего ранее в таких грандиозных масштабах российская история не знала. Конечно, уже в XVII веке существовали государственные монополии, и приказы занимали важнейшее место в развитии промыслов, торговли и промышленности, но для допетровской России такие глобальные масштабы и глубина проникновения государства в сферу экономики ни в коей мере не характерны.

В годы Северной войны государственное предпринимательство развивалось в двух направлениях: во‑первых, активизировалось производство в старых промышленных районах за счет расширения существовавших и строительства новых предприятий, и, во‑вторых, создавались новые районы промышленного производства.

Важно отметить, что строились прежде всего предприятия мануфактурного типа – наиболее передовые в то время. Применение разнообразных инструментов и орудий, разделение труда, довольно развитая специализация профессий обеспечивали достаточно высокую по тем временам производительность труда на мануфактурах по сравнению с ремесленными мастерскими. Строго говоря, мануфактурное производство появилось задолго до петровской индустриализации и уже в XVII веке поставляло различные товары на внутренний рынок. Однако подлинный перелом в промышленности страны наступил только с началом петровских преобразований.

Оба пути развития государственного предпринимательства – активизация старых промышленных районов и создание новых – особенно отчетливо прослеживаются на примере металлургии – основы военного могущества. Казна вложила огромные средства в расширение производства железа, пушек, оружия в районах традиционного производства – в Карелии, в Воронежско‑Тамбовском крае, в Центре. Здесь в сжатые сроки строились новые заводы, расширялись старые, нередко отобранные у тех предпринимателей, которые были не в состоянии оперативно справиться с огромными заказами казны.

Отчетливо видно, что если Липецкие металлургические заводы были «привязаны» к строительству флота в Воронеже, то потребности военно‑морского строительства в Петербурге и Приладожье удовлетворялись за счет Олонецких заводов, работавших хотя и на плохой руде, но зато находившихся вблизи театра военных действий.

Особую роль сыграл Урал, где в крайне сжатые сроки был построен целый металлургический комплекс. Нельзя представлять себе Урал допетровского времени как страну дикую, безлюдную и неосвоенную. К концу XVII века там было немало мелких промыслов и кузниц, были известны и многие крупнейшие месторождения, предпринимались и попытки, правда, неудачные, строительства мануфактур. Иначе пошло дело, когда, подчиняясь воле Петра, за промышленное развитие Урала взялось государство. Уже летом 1696 года Сибирский приказ предписал воеводе Верхотурья заняться поиском железной руды. Инициативным исполнителем воли Петра стал начальник‑судья Сибирского приказа А. А. Виниус, который сам участвовал в обследовании богатств Урала. Наиболее подходящим было признано богатейшее месторождение железной руды на берегу Тагила – так называемая Магнитная гора, а «среди горы пуповина чистого магнита». Вернувшись из‑за границы в августе 1698 года, Петр почти сразу же распорядился приступить к строительству там металлургического завода. «А для того заводу указал великий государь взять добрых и нужных мастеров, доменного с подмастерьем, в молотовую два или три человека, да мехового доброго мастера, да которой бы был искусен лить пушки и гранаты большие и малые, а иного чтоб сталь и уклад делал, одного человека угольника. А тех мастеров взять з железных тульских, каширских, Ярославца Малого, с Ыгоцких, с Павловских заводов, и тех мастеров по зимнему пути сего 207 (1698. – Е. А.) году послать на Верхотурье, и там угодные места велел осмотреть. А приставить к тому делу с Верхотурья добраго сына боярского и грамотного, которого бы с такое дело стало».

В этом указе отчетливо прослеживаются методы создания новых мануфактур при Петре, когда активно использовался опыт действовавших предприятий, а лучшие мастера переселялись под ведение местной администрации на новое место. Кроме того, петровские резиденты в Западной Европе активно приглашали иностранных горных специалистов и металлургов, охотно ехавших в Россию из Германии, Англии и других стран.

Основание завода на Урале было делом трудным, и первый чугун пошел из первой домны Невьянского завода лишь 15 декабря 1701 года. Это было выдающееся событие: рождение знаменитой уральской промышленности, без которой трудно представить себе экономику России. 8 января 1702 года из этого чугуна было изготовлено первое железо, не имевшее себе равных по своим физическим свойствам ни в России, ни за границей.

Чуть раньше был основан Каменский, в 1702 году – Уктусский, а в 1704 году – Алпатьевский заводы. С 1702 по 1707 год, наряду с действовавшими, были построены новые металлургические заводы в Олонецком крае, в Устюжне, на Белоозере, а также в Воронежском крае (Липецкие заводы). Не менее одиннадцати заводов, основанных казной, буквально за пять лет резко изменили обстановку в тяжелой промышленности, обеспечив страну железом. Мощная металлургическая база позволила расширить и металлообрабатывающее производство, точнее – оружейную промышленность. В Туле, славившейся своими оружейниками, в 1712 году был основан большой оружейный завод, а в 1721 году появился такой же – Сестрорецкий.

Петр энергично взялся и за создание мануфактур в легкой промышленности. В 1696–1697 годах переводчик Посольского приказа А. Кревет основал в Преображенском, на берегу Яузы (с использованием силы ее воды), казенный Хамовный двор – мануфактуру по производству парусины, потребность в которой с началом строительства флота была огромной. Как всегда, Петр спешил. 2 мая 1697 года он послал Кревету из Либавы коротенькую и выразительную записку: «Рак! не забывай мельницы, да ткачей, а мы поедем отсель сегодни в Кюнинсберг морем». Кревету было поручено построить лесопильную мельницу и нанять на Хамовный двор ткачей из‑за границы. Нанимались и русские ткачи из московской Кадашевской слободы, где ткацкий промысел имел давнюю традицию. К началу XVIII века Хамовный двор уже работал на полную мощность, поставляя Адмиралтейству парусину. К 1719 году Хамовный двор представлял собой огромное предприятие, на котором работало свыше 1200 специалистов и рабочих.

В начале XVIII века в Москве был построен Канатный двор – мануфактура по изготовлению корабельных снастей, а также Кожевенный и Портупейный дворы, обеспечивающие армию амуницией и седлами. Тогда же казной было освоено и производство шляп для армии. Для этого построили в Москве Шляпный двор, который действовал до 1710 года, когда шляпы были исключены из обмундирования русской армии и заменены треуголками. В начале века лихорадочно возводились, преимущественно в Москве и Петербурге, и другие казенные мануфактуры: бумажная, пуговичная, чулочная, суконная, полотняная. Особое место среди них занимал Суконный двор в Москве – первое крупное текстильное производство «для дела немецких сукон», шедших в подавляющем большинстве на нужды армии, которой требовались десятки тысяч камзолов, кафтанов и епанчей. Текстильные мануфактуры в Москве, Казани, Липецке работали как на импортной, так и на отечественной шерсти, для чего с 1710‑х годов были организованы в южных уездах овчарные заводы. Наиболее значительная полотняная мануфактура – Екатерингофская – действовала в Петербурге. Казна была инициатором и других производств – стекольных, зеркальных, силикатных, кожевенных, шпалерных и т. д.

В организации промышленности, особенно в первые годы XVIII века, государство с максимальной полнотой использовало все свои преимущества. Централизованное управление позволяло оперативно и рационально определить район размещения, масштабы производства, способы обеспечения его всем необходимым. Местным властям предписывалось всемерно содействовать строительству предприятий в кратчайший срок. Строительство заводов (особенно металлургических) требовало огромных средств, которыми не располагал ни один частный предприниматель или ростовщик. Эти средства легко нашлись в казне, еще не истощенной войной и сумевшей постепенно усилить давление налогового пресса на податное население.

В образовании и деятельности первых крупных государственных мануфактур, какого бы профиля они ни были, прослеживаются сходные черты. Предприятия основывались с оптимальным приближением к источникам сырья, на их строительстве использовали дешевый труд местного населения, из него же набирали низкооплачиваемых неквалифицированных рабочих. Для организации производства привлекали опытных специалистов – как русских, так и иностранцев. Сходство было и в обеспечении мануфактур техникой, сырьем, часть которого закупалась за границей, и в сбыте готовой продукции, которая в значительной степени шла на нужды казны, для чего, собственно, и создавалась мануфактурная промышленность при подготовке и в начале Северной войны.

Создание собственной промышленности государство сочетало с организацией собственной торговли – главным образом для получения прибыли с ходовых товаров внутри страны и вывоза за рубеж таких товаров, которые бы дали государству деньги на покупку кораблей, оружия, сырья для промышленности. Государство захватывало торговлю самым примитивным, но очень эффективным способом – введением монополии на заготовку и сбыт определенных товаров как внутри страны, так и вне ее. Одной из первых была введена монополия на соль. Указом от 1 января 1705 года провозглашалось: «На Москве и в городах, у всяких чинов людей, соль описав, продавать из казны, а у продажи быть выборным головам и целовальникам добрым, за выборами, а над ними смотреть бурмистрам, а впредь соль ставить в казну подрядом, кто похочет. А почему по подряду по истинной цене на месте станет, продавать вдвое…» Установление монополии на этот один из важнейших продуктов, как видим из указа, означало для потребителей увеличение его цены вдвое, то есть государство хотело не просто прибрать к рукам прибыльную отрасль, но и получить добавочную стопроцентную прибыль. По данным Н. И. Павленко, введение государственной монополии на табак в том же 1705 году привело к росту прибыли государства на 800%. Особое значение приобрела монополия на продажу товаров за границу. Введение «заповедных» товаров практиковалось и в XVII веке, но при Петре оно охватило практически все виды товаров, которые русские купцы продавали иностранцам в Архангельске или сами везли за границу через другие порты и пограничные города. Среди товаров, взятых в казенную торговлю, были: юфть, пенька, лен, льняное семя, хлеб, щетина, смола, поташ, смольчуг, икра и рыбий клей, мачтовое дерево, лосины, ревень, сера‑живица, сало, воск, парусное полотно, железо. Монопольную политику петровского правительства не следует упрощать. Наряду с товарами, остававшимися издревле в монополии государства, и товарами, при Петре попавшими на длительное время в число «заповедных», было немало таких, монополия на которые объявлялась ненадолго, а затем отменялась. Ряд товаров казна продавала, не запрещая это делать и купцам, но оставаясь при этом особо привилегированным «купцом» с правом первоочередности скупки сырья и реализации товаров на рынке. Сырье часто поступало в виде натуральных налогов с крестьян (пенька, лен и др.), готовая продукция поставлялась частными предпринимателями в казну по установленным государством ценам (сейчас бы это назвали госзаказом). Иногда купцам запрещалось делать закупки до полного удовлетворения запросов казны, иногда «заповедными» – то есть закрытыми для купцов – объявлялись некоторые районы, производящие сырье.

Участие казны в торговле, приобретшее при Петре огромный размах, неизбежно вело к ограничению, регламентации торговой деятельности русских купцов, имело следствием расстройство, дезорганизацию товарооборота, удушение свободного, основанного на рыночной конъюнктуре предпринимательства. Само собой разумеется, что государственные чиновники сами не торговали – торговля отдавалась на откуп одному или нескольким купцам; продажа товаров, таким образом, монополизировалась конкретным откупщиком, выплачивавшим в казну (сразу или по частям) сумму денег, которую он, конечно, стремился с лихвой вернуть себе за счет потребителя или поставщика сырья, тем самым ущемляя своих возможных при свободном рынке конкурентов.

Основные товары, шедшие на экспорт, попадали в руки иностранцев, имевших обширные деловые связи на Западе. В переписке Петра и Сената часто встречаются имена иностранных монополистов по продаже русских товаров на европейских рынках и закупке нужных России товаров. При всем своем патриотизме Петр был вынужден идти на это, – отсутствие русского торгового мореплавания, налаженных связей на европейском рынке, опыта торговли, острая потребность в деньгах вынуждали прибегать к западным посредникам, не остававшимся, конечно, внакладе. Петровская эпоха была вообще тяжелейшим временем для русского купечества не только из‑за негативных последствий введения монополий на ряд товаров, торговля которыми столетия давала возможность многим торговым домам, фамилиям купцов обогащаться. В годы Северной войны возросло количество различных служб купечества, отрывавших его от торговли и принуждавших выполнять (под свою материальную ответственность) обязанности в городском управлении, «у приема казенных денег», «у винной и соляной продажи», в таможнях. Введение новых налогов автоматически означало, что у купечества появлялась новая служебная обязанность – «состоять при сборах» этого налога. К этому нужно добавить, что налоги – прямые и косвенные – возрастали в ходе Северной войны не только в деревне, но и в городе. Горожане – купцы и ремесленники – поставляли подводы, лошадей, провиант, в их домах годами жили на постое солдаты и офицеры. К тому же все выплаты и повинности раскладывались в посадах «по животам», то есть в соответствии с благосостоянием каждого жителя. Это означало, что основная тяжесть платежей падала на плечи наиболее состоятельных купцов, что, конечно, мало способствовало росту купеческих капиталов.

Государственные монополии, налоги и повинности – это были силовые средства, примененные петровским государством для получения максимально крупных сумм денег для решения своих задач. Такую же цель преследовали и другие действия Петра в области торгового предпринимательства, которые следует рассматривать как крайне негативные и разрушительные для торговли и купечества. Чего только стоит насильственное сколачивание компаний, установление твердых закупочных (как правило, заниженных) цен на товары, поставляемые купцами и промышленниками в казну. Эти товары могли затем реализовываться государством на внутреннем или внешнем рынке по так же волюнтаристски установленным завышенным ценам.

В 1713 году был издан указ, внесший на многие годы смятение в умы русских предпринимателей. Он запрещал вывозить в Архангельск из внутренних районов главные товары русского экспорта – пеньку, юфть, щетину, поташ и т. д. Эти товары должны были направляться в Петербург – новый порт на Балтике. Понятны расчеты и желания инициатора этого указа – Петра. Он исходил из очевидных для него представлений: Петербург – географически и климатически – более удобен для торговли с Европой, он ближе и для западноевропейских купцов, чем стоящий за три моря Архангельск. Однако волевое решение Петра, основанное на логике и искреннем желании поскорее сделать Петербург «вторым Амстердамом», не встретило поддержки в среде русского, да и иностранного купечества, торговавшего с Россией, ибо это решение ломало традиционные направления грузопотоков. С предпринимательством в Архангельске были связаны определенные преимущества, традиции, разрушать которые, во избежание потери доходов, было опасно.

 

 

Петербург при Петре Великом. Набережная. С гравюры А. Ф. Зубова.

 

Да, путь от Москвы до Архангельска был дольше, чем путь до Петербурга, но он проходил по проторенной, обжитой дороге, по полноводным рекам, на берегах которых жили люди, работавшие на северную торговлю. Да, Петербург был в два раза ближе к Европе, чем Архангельск, но что ждало купца, преодолевшего тяжелый, неблагоустроенный путь в стоящую среди болот новую столицу? Отсутствие жилья и торговых помещений, дороговизна жизни, нехватка рабочих рук, посредников, складских и перевалочных пунктов – всей инфраструктуры, без которой не может существовать торговля, – вот что ожидало купца в «парадизе», где хорошо было только царю.

Далее. Шел 1713 год. Балтийское море контролировалось шведами. Русский флот не только сопровождать, конвоировать корабли, но даже выходить из Кронштадта в открытое море боялся. Да и западные шкиперы предпочитали риску нежелательной встречи в Балтике со шведским капером риск встречи со льдами в Белом море на пути к Архангельску. А шведы, разумеется, не намеревались предоставить своему врагу возможность свободного плавания по Балтийскому морю. Но Петр был неумолим. И хотя он в дальнейшем несколько смягчил ограничения, налагаемые на архангелогородскую торговлю, все же льготные, «парниковые» условия для Петербурга сохранялись длительное время и были закреплены в 1721 году указом, согласно которому пошлины на товары, продававшиеся в Архангельске, были на треть выше пошлин на те же товары при продаже в Петербурге.

Разумеется, Петербург со временем действительно стал первым портовым городом России. Но это произошло много позже Ништадтского мира 1721 года, после событий, превративших отсталую страну в могучую Российскую империю. Но в той конкретной обстановке 1713 года указ Петра был серьезным ударом по торговле и благосостоянию русского купечества, а также населения всего Русского Севера. В 1726 году в одной из правительственных записок было откровенно сказано: «Тягость в переводе и в пресечении купечества к городу Архангельскому паче всех чувствуют поморские крестьяне… понеже и в доброе время у них хлеба мало родится, и крестьяне тамошние больше кормились извозом у города, на Вологде и в Ярославле, и в других тамошних местах всякою работою, и тем подати оплачивали, отчего ныне всего лишены». Примерно в то же время посадские Вологды сообщали в своей челобитной: «Им, вологжанам, посадским людям, в 1722 году от пресечения к городу Архангельскому торгов, отпуску на Вологде судов и снастей погибло многое число и учинилось великое разорение».

Но этими мерами поощрения петербургской торговли Петр не ограничился. Он решил создать петербургское купечество теми же средствами, какие использовал в своей политике весьма часто, то есть принуждением, насилием. После 1711 года было опубликовано несколько указов о принудительном переселении в Петербург нескольких тысяч купцов и ремесленников из крупных и мелких городов России. В указе 1717 года, подтверждающем подобные постановления, говорилось, что купцов, «ныне выбрав, выслать их с женами, и с детьми в Санктпетербург безсрочно; а выбирать их в городах земским бурмистрам и выборным людям меж собою самим, как из первостатейных, так и средних людей добрых и пожиточных, которые б имели у себя торги и промыслы, или заводы какие свободные, а не убогие были б, не малосемейные, и тот выбор учинить им без всякого послабления, не обходя и не норовя никому ни для чего…». Всякие попытки обойти закон пресекались. Указ предписывал «некондиционных» переселенцев заменить другими: «…а которые купецкие и ремесленные люди из губерний в Санкт‑Петербург на житье высланы и против челобитья их, по розыскам, явились одни из них старые, а другие – скудные и одинокие, а первостатейные обойдены, и вместо тех выбрав иных – добрых, по тому ж выслать в Санкт‑Петербург немедленно». Принудительное переселение Петр практиковал и в отношении других слоев населения. Нужно ли подробно останавливаться на том, что не менее 40 тысяч крестьян со всей страны ежегодно били сваи и строили дома и укрепления новой столицы, умирая в своих землянках от тяжелого труда, недоедания и болезней. Переселялись и дворяне, обязанные построить дома в Петербурге. Но для купечества переселение было особенно болезненным, разорительным делом: торговля опиралась на связи, деловые отношения, каждый торговый дом имел свой профиль и район торговли. С переселением эти связи рвались, конъюнктура торговой деятельности на новом месте менялась в худшую сторону.

Все, что описано здесь, – лишь часть политики нещадной эксплуатации купеческого капитала самодержавным государством, стремившимся за счет купечества и его профессионального дела – торговли – быстро добыть деньги и товары для исполнения своих грандиозных планов. Монополии, службы, повинности, переселение, искусственные ограничения торговой деятельности разного рода – все это не прошло даром для русских купцов: исторические материалы свидетельствуют о значительном разорении наиболее состоятельной группы купечества – так называемой «гостиной сотни» – «гостей».

Исследование А. И. Аксенова по генеалогии московского купечества убедительно свидетельствует, что «вплоть до конца XVII века шло некоторое увеличение количества гостей, а в первые полтора десятилетия XVIII века – резкое сокращение». Если в 1705 году «среди гостей насчитывалось 27 фамилий (собственно гостей было, естественно, больше, поскольку в ряде родов было несколько представителей в этом звании), то в 1713 году в качестве „наличных“ московских „гостей“ числилось только 10».

Причины «оскудения» самой состоятельной прослойки русского купечества – в ликвидации традиционных видов торгов и промыслов после введения многочисленных государственных монополий, а также быстрый рост налогов. Как считает исследователь, за редким исключением именно в Петровскую эпоху богатейшие московские дома‑фирмы были разорены, по «гостям» в этот период «был нанесен сокрушительный удар. Даже те немногие из них, потомки которых как будто заняли прочное положение, испытали это на себе. Поэтому, несмотря на внешнее благополучие, роды Филатьевых, Чирьевых и другие медленно, но неуклонно приходили в упадок в середине XVIII века». Этот вывод повторяет наблюдения, сделанные ранее Н. И. Павленко по всей совокупности «гостиной сотни»: к 1715 году из 226 человек только 104 сохранили торги и промыслы, причем 17 представителей верхушки торгового мира «изменили сословную принадлежность, прекратив занятия торговлей и промыслами: одни оказались в денщиках, другие – в подьячих, пятеро угодило в солдаты, а шесть человек обрели пристанище в монастырских кельях». Важно и то, что Павленко указывает глубинные истоки происшедшего: основой богатства купцов был ссудный и ростовщический капитал, находившийся в постоянном обороте. У очень состоятельного купца деньги находились в непрерывном движении, так что «за фасадом процветания торговых фирм скрывалось их неустойчивое положение, обусловленное огромным удельным весом в оборотах ссудного и ростовщического капиталов». Иначе говоря, такой капитал был необычайно «хрупок», зависим от изменений обстановки, конъюнктуры торговли. Грубое вмешательство петровского государства в сферу торговли в значительной степени разрушило и без того неустойчивое равновесие финансового стержня частной торговли, что и привело к упадку цвета купечества России. Не было, таким образом, преувеличения в утверждении авторов регламента Главного магистрата 1721 года, писавших, что русские «купецкие и ремесленные тяглые люди во всех городах обретаются не токмо в каком призрении, но паче ото всяких обид, нападков и отягощений несносных едва не все разорены, от чего оных весьма умалилось и уже то есть не без важнаго государственного вреда».

Да, обеднение и упадок некогда богатейших купеческих фирм, разорение городов, бегство их жителей – это и была та высокая цена, которую заплатили русские купцы, горожане за успех Северной войны, финансируя ее расходы, лишаясь своих барышей вследствие жесткой монопольной политики и различных ограничений, вошедших в практику экономической политики Петра с начала XVIII века. Справедливости ради следует отметить, что стоимость победы в Северной войне горожане поделили с сельским населением страны поровну. Именно на плечи русского крестьянства пала вся тяжесть войны. И победа, как часто бывало в истории, стала возможна только благодаря сверхусилиям народа.

Даже один перечень различных повинностей крестьян‑плательщиков времен Северной войны производит впечатление на нас, давно привыкших к незаметному росту налогов через систему цен. Повинности эти были нескольких видов: 1) людские (рекруты); 2) отработочные; 3) подводные; 4) лошадные; 5) постойные; 6) натуральные (провиантом, фуражом и т. д.); 7) денежные.

 

 

Петербург. Гостиный двор. С гравюры 1716 г.

 

Денежные налоги делились на постоянные и экстраординарные. Размеры (оклады) постоянных налогов оставались стабильными долгие годы. Они формировались из нескольких групп налогов. «Приказные» налоги – это идущие на нужды центральных ведомств. Древнейшие «ямские и полоняничные деньги Ямского приказа» дополнялись «деньгами Военного приказа на жалованье драгунам», «корабельными деньгами Адмиралтейского приказа», а также «рекрутными деньгами Земского приказа». В начале 10‑х годов XVIII века появились постоянные налоги на строительство новой столицы: «деньги к санкт‑петербургскому городовому делу на кирпичное дело», «на известное зжение», «деньги на припасы и на дело судов». Значительную группу постоянных денежных налогов составляли сословные налоги, то есть те, которые платили отдельные сословия. Так, монастырские крестьяне с 1707 года были обложены «деньгами Монастырского приказа на жалованье драгунам», а также «деньгами на подъем каменщиков и кирпичников». Свои налоги платили дворцовые и черносошные крестьяне.

«Приказные», петербургские и сословные постоянные налоги дополнялись местными платежами, отличавшимися в каждой губернии, провинции и даже уезде. Если объединить их по назначению, то это – сборы на местную администрацию, гарнизоны, содержание почты, дорог, мостов и т. д.

Несмотря на пугающее разнообразие постоянных денежных платежей, можно с уверенностью сказать, что если бы существовали только эти налоги, крестьяне петровской поры жили бы вполне сносно. Но суть проблемы состояла в том, что постоянные и даже чрезвычайные денежные налоги составляли лишь незначительную часть от общей массы государственных повинностей. Наиболее тяжелыми были экстраординарные повинности, как правило, смешанные: денежно‑натуральные, денежно‑отработочные, подводно‑денежно‑отработочные и т. д. Характерной чертой таких повинностей были приплаты деньгами, без чего не обходились отправки провианта, рекрутов, работников, лошадей. Сбор и отправка провианта – одна из самых тяжелых экстраординарных повинностей – не прекращались ни на один год. Было несколько видов провианта, который назывался по месту назначения: «петербургский», «рижский», «померанский», «брянский», «азовский», «воронежский», «адмиралтейский» и т. д. Провиантская повинность в каждом регионе страны определялась по‑разному. В одних местах (преимущественно хлебных) провиант взимался натурой, в других собирались «провиантские деньги», в третьих повинность была смешанной – натурально‑денежной. Провиантская повинность хотя и повторялась ежегодно, тем не менее не была постоянной. Каждый год величина поставляемого провианта, его ассортимент (один год брали муку, другой – крупу, сухари) менялись. Нестабильность провиантских платежей обусловливали и меняющиеся в зависимости от конъюнктуры цены. Помимо поставок провианта или платежей «провиантских денег» крестьяне могли получить указ о платеже «денег к прежнему в прибавок». Особенно тяжелым бременем ложилась провиантская повинность на тех крестьян, в чьих деревнях размещалась армия, которую они, в сущности, кормили и содержали на своих дворах. Так, в 1713 году населению Киевской губернии, где стояла армия Б. П. Шереметева, поставки провианта обошлись в три раза дороже, чем населению тех губерний, где армия не зимовала.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-06-04; Просмотров: 395; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.044 сек.