КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Техника и практика психоанализа 7 страница
Сопротивление препятствует как аналитической процедуре и аналитику, так и приемлемому Эго пациента. Сопротивление защищает невроз, старый, хорошо знакомый и инфантильный от выставления на свет и изменения. Это, вероятно, адаптивно. Термин «сопротивление» относится ко всем защитным операциям психического аппарата, ко всем их проявлениям. Термин «защита» относится к процессам, которые предохраняют против опасности и боли и противостоят инстинктивным действиям, доставляющим удовольствие и разрядку. В психоаналитической ситуации защиты проявляются как сопротивления. Фрейд использует эти термины как синонимы в большинстве своих работ. Функция защиты — первоначальная, она основывается на функциях Эго, хотя каждый вид психических феноменов может быть использован в качестве защиты. Это касается того вопроса, который был поднят Анной Фрейд; когда она утверждала, что многие странные формы образов, возникающих в сновидении, спровоцированы приказанием Эго, которое не выполнено полностью. Аналогично различные способы защиты — это не всегда работа Эго, ибо здесь могут также быть использованы некоторые особенности инстинкта (А. Фрейд, 1936, с. 192). Эта мысль, как кажется, относится к замечаниям о ранних стадиях защиты и специальной проблеме защит у психоаналитического пациента в противопоставлении к психоневротическому (Фриман, 1959, с. 208— 211). Я полагаю, что можно с уверенностью утверждать, что вне зависимости от того, какого рода психический феномен используется для целей защиты, он должен действовать через Эго. Для технического правила логично то, что анализ сопротивления следует начинать с Эго. Сопротивление — операционная концепция; не новость то, что она создана анализом; аналитическая ситуация становится ареной, на которой силы сопротивления проявляют себя.
Нужно помнить, что во время курса анализа силы сопротивления используют все механизмы, формы, способы, методы и констелляции защиты, которые Эго использует во внешней жизни пациента. Они могут состоять из элементарных психодинамизмов, которые бессознательное Эго использует для предохранения своих синтетических функций, таких как механизмы репрессии, проекции, интроекции, изоляции и т. д. Или сопротивления могут состоять из недавних, более сложных приобретений, таких как рационализация или интеллектуализация, которые также используются для целей защиты (Сперлинг, 1958, с. 36—37). Сопротивления пациента работают, в основном, в его бессознательном Эго, хотя некоторые аспекты сопротивления могут быть доступны для наблюдающего, сознательного Эго пациента. Мы должны различать: что пациент сопротивляется, как он делает это, что он отвращает, почему он делает это (Феничел, 1941, с. 18; Гилл, 1963, с. 96). Механизм сопротивления по определению всегда бессознателен, но пациент может осознавать то или иное вторичное проявление процесса защиты. Со- противления в процессе анализа проявляются как некая форма противодействия процедурам и процессам, которая анализируется. В начале анализа пациент будет, скорее, ощущать это как некоторое противодействие запросам аналитика или его вмешательству, чем как интрапсихическое явление. По мере развития рабочего альянса пациент будет идентифицироваться с рабочими отношениями аналитика, и сопротивление им будет осознано как чужая Эго защитная операция «переживающего» Эго пациента. Это может произойти в ходе анализа в соответствии с флуктуациями рабочего альянса. Следует подчеркнуть, однако, что во время всего курса анализа, при каждом его шаге, будет происходить борьба с сопротивлениями. Она может ощущаться интрапсихически, в отношениях с аналитиком; она может быть сознательной, предсознательной, бессознательной; она может быть незначительной или кровопролитной, но сопротивление вездесуще.
Концепция защиты включает два момента: опасность и проектирующую деятельность. Концепция сопротивления состоит из трех составляющих: опасности, сил, побуждающих к защите (иррациональное) Эго, и сил, толкающих вперед, на риск, преадаптивное Эго. Другая параллель между защитой и сопротивлением состоит в существовании у сопротивления такой же иерархии, как и у защиты. Концепция защиты относится к различным бессознательным функциям Эго, и мы можем отличить глубокие бессознательные автоматические защитные механизмы от тех, которые тесно связаны с сознательным Эго. Чем более низкое место в иерархии занимает определенная защита, тем теснее она связана с репрессированным материалом и тем менее вероятно, что она станет осознанной. Чем выше по иерархической шкале поднимается защита, тем в более тесной связи со вторичным процессом находится ее действие и тем более она реагирует на нейтрализованные разрядки (см. Геро, 1951, с. 578; Гилл, 1963, с. 115). Эти рассуждения могут быть перенесены и в наше понимание сопротивления. Сопротивления также включают широкий набор процессов, которые можно дифференцировать по тому, используют ли они первичные процессы при своем функционировании, а также по отношению к тому, что они пытаются регулировать — инстинктивную или нейтрализованную разрядку. Я полагаю, что смогу проиллюстрировать это положение описанием поведения пациента, который утверждал, что он боялся «позволить мне войти в него», потому что он был поглощен, разрушен, потерян тогда. Как отличается это сопротивление от того, которое открыл пациент, сказав мне, что он всегда тихо гудел какую-нибудь мелодию для того, чтобы уменьшить влияние того, что я могу сказать. Защита и сопротивление — родственные термины; защита и то, от чего защищаются, образуют единое целое. Защитное поведение обеспечивает разрядку для того, от чего защищаются. Во всяком поведении есть импульсивный и защитный аспекты (Феничел, 1941, с. 57). Жестокие самопопреки страдающего навязчивостями явно изменяют лежащие в глубине садистические побуждения, которые пациент стремится отвратить. Все защиты являются «относительными» защитами (там же, с. 62). Некоторый аспект поведения может быть защитой по отношению к какому-то примитивному побуждению, и в то же время данное поведение может быть реакцией на побуждение по отношению к защите более высокого порядка (Гилл, 1963, с. 122).
Я могу проиллюстрировать это в пределах целого сопротивление — побуждение так, как это проявляется в курсе анализа. Мужчина средних лет, психиатр, рассказал мне, что он получает большое удовольствие от секса со своей женой, «даже от ее влажной, зловонной вагины». Затем он добавил, что «весьма странно», после полового акта он обычно пробуждается от глубокого сна, обнаружив, что он обмывает свои гениталии в ванной комнате. В свете предыдущей дискуссии я попытаюсь объяснить эти действия сопротивления как следующие: рассказ пациента мне о том, что он получает большое удовольствие от секса, по своему содержанию явно инстинктивен; но, с другой стороны, это попытка понравиться мне, показать, насколько он здоров, снять любые сомнения, которые у меня могли бы быть относительно его потенции. Можно легко увидеть проявление импульса (побуждения), а затем — сопротивление ему. Все это, однако, есть защита по отношению к следующей фразе: «даже от ее влажной, зловонной вагины». Защитный аспект выдается словом «даже». Но это описание слишком очевидно содержит эксгибиционистский элемент, потворствующий побуждению. Это также сопротивление против раскрытия значения следующей части поведения: умывания в ванной комнате. Эта деятельность проявляется как сопротивление, чуждое Эго с точки зрения предыдущего утверждения о том, как он получает удовольствие от ее вагины, и того факта, что он находит это умывание странным. Но это также защитное действие против ощущения грязи, которое будит его и побуждает преодолеть его умыванием.
Я полагаю, что этот краткий анализ послужит примером и прояснит концепцию относительности сопротивления и защиты. Концепции «сопротивления сопротивлению» или «защиты от защиты» аналогичны (см.: Фрейд, 1937а, с. 239; Феничел, 1941, с. 61). Иерархичность и многослойность сопротивлений и импульсов не следует расценивать как залог правильного напластования этих компонентов в сознании людей, проходящих анализ. Это было показано Вильгельмом Рейхом (1928, 1929), который был сторонником анализирования объединения сопротивление-импульс в обратном хронологическом порядке. Феничел (1941, с. 47—48) и Гартманн (1951, с. 147) подчеркивали, что существует много факторов, которые могут разрушить исторические напластования и вызывают «ощущение вины» и другие более хаотичные вещи. Я бы хотел подвести итог этой части теоретической дискуссии о сопротивлении и защите, процитировав Мертона Гилла (1963, с. 123): «Мы не можем провести жесткой границы между различными уровнями защиты. Если защиты существуют в иерархии, то нижний уровень должен быть неосознанным и автоматическим, он, вероятно, является патогенным. Защиты, занимающие более высокие уровни иерархии, должны быть осознанными и умышленными, они, вероятно, адаптивны. И, конечно же, специфическое защитное поведение может включать оба эти типа. Мысль о том, что защиты могут исчезнуть после анализа, может быть высказана только теми, кто придерживается очень ограниченного взгляда на защиту, поскольку в концепции иерархичности защиты являются функционированием личности, а побуждения и их дериваты — основой». Давайте теперь вернемся к вопросу отношения мотивов и механизмов защиты к мотивам и механизмам сопротивления (А. Фрейд, 1936, с. 45 70; Феничел, 1945а). Изучая мотив, мы рассматриваем вопрос о том, что является причиной включения защиты. Непосредственная причина защиты — всегда избегание какого-то болезненного аффекта, такого, как тревога, вина или стыд; Более отдаленная причина — это лежащий ниже инстинктивный импульс, который и возбуждает тревогу, вину или стыд. Самая отдаленная причина — травматическая ситуация, положение, в котором Эго сокрушено и беспомощно, потому что затоплено тревогой, которую оно не может контролировать, овладеть ею или ограничить — состояние паники. Этого состояния пациент стремится избежать, включая защиту при любом признаке опасности (Шур, 1953). Позвольте мне проиллюстрировать это одним клиническим примером. Простой добродушный пациент на аналитическом сеансе начал уклончиво рассказывать, что видел меня на концерте накануне вечером. Было ясно, что он смущен и встревожен. После того, как это было осознано пациентом, мы исследовали причины, лежащие в основе этого, и обнаружили, что он почувствовал ревность и обиду потому, что я, казалось, наслаждался обществом молодого человека. На последующих сеансах мы раскрыли тот факт, что эта ситуация конкуренции мобилизовала в нем тенденцию к жестокой вспышке гнева. В детстве он страдал от вспышек своего запуганного характера, когда ему казалось, что его младший брат более любим, чем он сам. Частью его поздней невротической деформации стала чрезмерная ригидная добродушность. Я полагаю, что этот пример демонстрирует непосредственную, более отдаленную и самую отдаленную причины сопротивления. Смущение — непосредственный мотив. Ревность и обида — более отдаленная причина сопротивления. Самой отдаленной причиной, основой для сопротивления послужил страх неистового гнева. Опасные ситуации, которые могут вызвать травматическое состояние, проходят через ряд развитии и изменений с различными фазами созревания (Фрейд, 1926а, с. 134—143). Они могут быть примерно охарактеризованы как страх оказаться брошенным, страх уничтожения тела, чувства нелюбви, страх кастрации и страх потери уважения к себе. В курсе анализа каждая мысль, чувство, фантазия, которые возбуждают болезненную эмоцию, проявившись в свободной ассоциации, сновидении или вмешательстве аналитика, вызовут какую-то форму сопротивления. Исследуя, что лежит за болезненным аффектом, обнаружим какой-то инстинктивный импульс и, в конечном счете, какую-то связь с относительно травматическим событием в истории пациента. Проблема тщательной проработки весьма уместна при обсуждении теории сопротивления, поскольку Фрейд в дискуссию по данному вопросу ввел термины «навязчивое повторение» и «либидозная сцепленность ассоциаций» и «психическая инерция» (1914с, с. 150; 1937а, с. 241—242). Эти феномены связаны тем, что Фрейд определил «быть может, не совсем корректно» как «сопротивление от Ид», или проявление инстинкта смерти (1937а, с. 242). Не намереваясь вообще отказаться от этих мыслей, я должен сказать, что концепция сопротивления, идущего от Ид, кажется или неточностью или противоречием, Согласно нашему рабочему сопротивлению все сопротивления действуют через Эго, вне зависимости от того, где и какая форма опасности образуется. Стремление сохранить старые способы удовлетворения, которые подразумеваются в понятиях либидозной сцепленности ассоциаций и психической инерции, может иметь какую-то особую инстинктивную основу, но мой клинический опыт показывает, что в таких случаях внизу лежит страх нового, пусть даже зрелого, способа удовлетворения, который делает старые с трудом воспринимаемыми. По моему мнению, роль инстинкта смерти в отношении к сопротивлению слишком сложна и слишком незначительна для того, чтобы специально обсуждать ее в книге по технике. Я отношусь к концепции инстинкта смерти как к выделенной из концепции агрессивных инстинктивных побуждений. Интерпретация клинического материала пациенту в терминах инстинкта смерти имеет тенденцию слишком легко становиться поверхностной и механической. С технической точки зрения лучший терапевтический подход к навязчивому повторению состоит в том, что его считают попыткой к запоздалому овладению старой травматической ситуацией. Или же это повторение может выражаться в надежде на более счастливое окончание прошлой фрустрации. К мазохизму, суициду и потребности в страдании, возможно, лучше подойти в клинике как к проявлениям агрессии, направленной на себя. По моему опыту, интерпретация сопротивления как выражения инстинкта смерти приводит только к интеллектуализации, пассивности и покорности. Мне представляется клинически обоснованным, что в финале анализа мы находим те же самые мотивы как сопротивления, так и защиты, а именно — избегание боли.
2.42. Сопротивление и регрессия
Регрессия — описательная концепция, она относится к возвращению к более ранним, более примитивным формам умственной деятельности (Фрейд, 1916—17, с. 342). Пациент имеет тенденцию возвращаться к тем местам, которые были точками фиксации в более раннее время. Фиксация и регрессия формируют комплементарные серии (Фрейд, 1916—17, с. 362; Феничел, 1945а). Можно лучше понять эти взаимосвязи, воспользовавшись такой аналогией: армия пытается продвинуться на территорию врага. Наибольшее число групп оккупантов будет в тех местах, где они испытывают наибольшие трудности, или в наиболее безопасных местах, там, где им приятнее всего. Однако, поступая так, наступающая армия ослабевает и, стоит ей встретить трудности на своем пути, как она возвращается на те позиции, где она оставила самые сильные оккупационные группы. Фиксация вызывается врожденной предрасположенностью, конституциональными факторами и опытом, который формирует комплементарные серии. Мы мало знаем о наследственных, врожденных факторах, но мы действительно знаем, что чрезмерное удовлетворение в определенный момент развития приведет к фиксации. От сильных удовлетворений отказываются неохотно, особенно если они дают ощущение безопасности. Ребенок, которого анально-эротически стимулирует мать своей чрезмерной заботой о его анальной деятельности, не только получает большое чувственное удовлетворение, но также и уверенность в расположении матери к нему. Феничел придерживается мнения, что чрезвычайная фрустрация может также вызывать фиксации (1915a, с. 85). Он говорил, что фиксация может появляться потому, что: а) существует давнишняя надежда, что в конце концов будет получено давно желаемое удовлетворение и б) фрустрация содействует репрессии побуждений, которая препятствует их развитию. Комбинация чрезвычайного удовлетворения и чрезмерной фрустрации и, в особенности, внезапные изменения от одного к другому, способствуют фиксации. Регрессия и фиксация зависят друг от друга (А. Фрейд, 1965, с. 96). Тем не менее, следует иметь в виду, что фиксация — концепция развития, а регрессия — защитный процесс. Мой собственный клинический опыт не соответствует формулировкам Феничела о причинах фиксации и регрессии. Я нахожу, что фиксация вызывается, в основном, чрезмерными удовлетворениями, а регрессия приводится в движение чрезмерной болью и опасностью. Не следует цепляться за какое-то несуществующее удовлетворение, пока не будет воспоминания о чрезмерном удовольствии, связанном с ним. Кроме того, все это верно относительно. Более сильное удовлетворение слишком опасно, а более регрессировавшее — недостаточно награждаемо. Следовательно, момент фиксации — момент наибольшего удовлетворения. Он является наилучшей комбинацией удовлетворения и безопасности. Регрессия мотивирована бегством от боли и опасности. Это кажется верным, когда мы имеем дело с патологической регрессией. В случае, когда пациент отвергает свою эдипову любовь и соперничество, свою мастурбацию и свою фаллическую, эксгибиционистскую гордость и однажды снова становится открыто неповинующимся, язвительно-покорным, «туалетно-ориентированным» к навязчивым, причина именно в этом. Если удовлетворение и играет какую-то роль в регрессии, то только в том случае, когда оно продуцирует травматическую тревожность. Если удовлетворение не становится травматическим, оно вызывает фиксацию на эдиповом уровне, а не регрессию. Регрессия может иметь место при объективных отношениях и в отношении к сексуальной организации (Фрейд, 1916—17, с. 34). С точки зрения топографии это перемещение от вторичного процесса к первичному. Гилл (1963, с. 93) полагает, что это также подразумевает и структурную регрессию, регрессию перцептивных функций Эго, выражению в трансформированных мыслях и визуальных образах (1955, с. 286). Винникот утверждает, что наиболее важным аспектом регрессии является регрессия функции Эго и объектных отношений, особенно в случае первичного нарциссизма. Наиболее тщательно и систематично регрессия обсуждалась Анной Фрейд (1965, с. 93—107). Она утверждает, что регрессия может происходить во всех трех психических структурах; она может затрагивать психическое содержание так же, как функционирование; и она может влиять на инстинктивную цель, объектные представления и содержание фантазий. (В этот список мне следовало бы добавить еще эрогенные зоны и образ себя.) Регрессия Ид более упорна и сцеплена, тогда как регрессия функций Эго часто более мимолетна. Временная регрессия функции Эго — часть нормального развития ребенка. В процессе созревания регресс и прогресс являются альтернативой друг другу и постепенно переплетаются друг с другом. Регрессия занимает особое положение среди защит, высказываются сомнения, действительно ли она относится к ним (А. Фрейд, 1936; Феничел, 1945а; Гилл, 1960), Однако нет сомнений в том, что Эго действительно использует регрессию в различных формах для целей сопротивления и защиты. Роль Эго по отношению к регрессии — нечто другое. В общем, кажется, что Эго более пассивно здесь, чем при других защитных операциях. Очень часто регрессия приводится в движение инстинктивной фрустрацией, возникающей на данном уровне, которая заставляет побуждения искать выход в противоположном направлении (Феничел, 1945а, с. 160). Тем не менее, при определенных условиях Эго действительно способно регулировать регрессию так, как оно это делает во сне или в уме при некоторой творческой деятельности (Крис, 1950, с. 312—313). В действительности, для психического здоровья примитивные функции необходимо дополнить более высокодифференцированными (Хартманн, 1947; Кхан, 1960; Гинсон, 1960). Как и в случае защит, важно различать относительно патогенные и адаптивные регрессии. Также важно иметь в виду, что регрессия — это не тотальное, всеобъемлющее явление. Обычно мы видим отдельные регрессии. Пациент может регрессировать в некоторых функциях Эго, а в остальных — нет. Или же может наблюдаться сильная регрессия инстинктивных целей и относительно слабая регрессия в объектных отношениях. «Неуравновешенность регрессии — очень важная концепция для клинической практики» (А. Фрейд, 1965). Эта дискуссия имеет важные связи с терапевтическим процессом. Для психоаналитической терапии регрессия необходима — и действительно, наше окружение и отношение способствуют этому развитию (см. часть 4, а также Менингер, 1953, с. 52). Однако большинство аналитиков имеют в виду оптимальное количество регрессии. Мы выбираем таких пациентов, которые, по большей части, регрессируют только временно и частично. Вместе с тем существуют различные мнения по этому вопросу. Например, Векслер (1960, с. 41—42) предостерегает против использования таких процедур, как свободная ассоциация, при работе с пограничными пациентами, это может привести их к объектному отчуждению; тогда как Винникот (1955, с. 287) считает, что задача аналитика — поддерживать полную регрессию даже у психотического пациента.
2.5. КЛАССИФИКАЦИЯ СОПРОТИВЛЕНИЙ
2.51. В соответствии с источником сопротивлений
В сериях своих работ по проблемам защиты и сопротивления Фрейд в разное время пытался провести различие между типами сопротивления. В работе «Затруднения, симптомы и тревожность» (1926а, с. 160) он различает пять видов сопротивления и классифицирует их в соответствии с их источником: 1) сопротивление регрессии, под которым он подразумевал сопротивление защит Эго; 2) сопротивление переноса; поскольку перенос есть заменитель воспоминания и он базируется на перемещении от прошлых объектов на объекты настоящего, Фрейд классифицировал эти сопротивления тоже как произошедшие от Эго; 3) выгоду от болезни или вторичную выгоду от нее он также поместил среди сопротивления Эго; 4) четвертой разновидностью он считал те сопротивления, которые требуют тщательной проработки, а именно, вынужденные повторения или навязчивые повторения и либидозная сцепленность ассоциаций, которые он считал сопротивлениями Ид; 5) последнюю группу сопротивлений, как предполагал Фрейд, составляют те, которые возникают из бессознательного чувства вины и необходимости наказания, он полагал, что эти сопротивления образуются в Суперэго. Гловер (1955) в двух главах, посвященных защитным сопротивлениям в своей книге по технике, классифицирует сопротивления многими способами, но придерживается классификации Фрейда в соответствии с источником сопротивления. Феничел (1941) считал этот метод дифференциации несистематичным и отмечал, что у самого Фрейда было такое же впечатление (с. 33— 34). Перед тем, как продолжать наше обсуждение источников сопротивления, я полагаю, было бы мудро высказать трюизм, что все психические структуры участвуют во всех психических событиях, хотя и в различной степени. Имея это в виду, мы будем менее склонны упрощать или слишком обобщать свои формулировки. Далее, я полагаю, функция защиты — устранить страдание, вне зависимости от того, что явилось стимулом, вызвавшим данное болезненное воспоминание, причем эта функция инициируется Эго. Это является той психической структурой, которая мобилизует функции отвращения, избегания. Оно может делать это путем выработки бессознательных первичных механизмов защиты, таких как репрессия, проекция, интроекция и т. д. Однако оно может делать это, используя любые другие сознательные и бессознательные психические функции. Например, гетеросексуальная активность может быть использована как защита и в анализе как сопротивление против гомосексуальных импульсов. Прегенитальные сексуальные удовольствия могут быть не только выражением инфантильных компонентов Ид, но, если они становятся источником сопротивления, они могут также служить функциями защиты и сопротивления против эдиповой ситуации (Фридман, 1953). Фрейд, Гловер и Анна Фрейд описывают сопротивления Ид как те сопротивления, которые идут от навязчивого повторения и либидозной сцепленности ассоциаций. По моему мнению, эти сопротивления также действуют через Эго. Частная инстинктивная активность повторяется и остается неподатливой для понимания, только если она привлекает на свою сторону помощь защитных функций Эго. Тщательная проработка действует непосредственно на Ид не только через Эго. Для того чтобы тщательная проработка имела успех, Эго следует побудить отказаться от патологических защитных функций. Таким образом, Ид может участвовать в «маневрах» сопротивления, но мне кажется, что только при том допущении, что оно само используется Эго для защитных целей. Следует подчеркнуть, что эта формулировка остается верной и для невроза переноса; проблема может быть другой при психозах (Винникот, 1956; Фриман 1959; Векслер, 1960). Сходная ситуация существует и в отношении Суперэго. Чувства вины могут побуждать Эго включать различные механизмы защиты. Но мы можем также встретить ситуации, где чувство вины требует удовлетворения, требует наказания и приобретает качества, подобные Ид. Эго может защищаться против этого, используя различные реактивные формации, которые имеют суперморальное качество. Мы видим типичный такой пример при навязчивых неврозах. Однако при тяжелых мазохистских характерах мы можем видеть ситуацию: необходимость страдания доставляет удовольствие, пациент дает выход требованиям Суперэго, давая себе волю в поведении, которое принесет ему боль. Когда это случается, мы имеет сопротивление в анализе, потому что эти искания боли относительно приятны и одновременно это избегание другой тревожности (Феничел, 1945а, с. 166). Оно служит одновременно и для удовлетворения и выполняет функцию защиты, сопротивления. Нашей терапевтической задачей будет подвести разумное Эго пациента к узнаванию функции сопротивления и склонить его отважиться встать перед лицом большей, нижележащей болезненной тревожности, чтобы ее можно было проанализировать. Таким образом, по моему впечатлению, вне зависимости от того, что может быть первопричиной деятельности, ее функции сопротивления всегда дериваты Эго. Другие психические структуры следует понимать как действующие через Эго. Мотив для защиты и сопротивления всегда — избегание боли. Формы или способы сопротивления могут относиться к любому типу психической деятельности, от защитных механизмов до инстинктивной деятельности. Стимул, вызывая воспоминания, вызывает при этом и защитные маневры, он может исходить из любой психической структуры — Эго, Ид или Суперэго. Но осознание защиты — функция Эго. Идеи Фрейда о сигнальной значимости тревожности чрезвычайно важны при подходе к этим запутанным взаимоотношениям. Я бы хотел использовать роль Эго в тревожности, приведя в качестве примера некоторые важные работы. В работе «Затруднения, симптомы и тревожность» он описывает: а) Эго как местоположение тревожности; б) тревожность как реакцию Эго и в) роль Эго в продуцировании тревожности и его роль в защите и формировании симптомов (1926а, с. 132— 142, с. 157—168). Эти проблемы тщательно описаны и разобраны Максом Шуром в работе «Эго и тревога». Концепцию Фрейда о том, что Эго продуцирует тревогу в качестве сигнала опасности и вызывает защиты, он изменяет следующим образом: «...Эго оценивает опасность и испытывает некоторую форму тревоги. И оценивание, и само переживание действуют как сигнал для индуцированной защиты. Не только в ожидании опасности, но и в ее присутствии и даже если ситуация имеет какие-то элементы травматической ситуации, и если реакция тревоги Эго является регрессивной, с ресоматизацией, это переживание может еще служить для остального Эго сигналом вызвать резервы для принятия необходимых мер. Эта формулировка никоим образом не противоречит концепции функции тревоги как стимула адаптации, защиты и формирования симптомов... Эго способно продуцировать опасность, а не тревогу. Оно может делать это, манипулируя ситуациями и вовлекаясь в фантазии... Концепция «автоматической» тревожности, происходящей из Ид (например, при сексуальной фрустрации), замещается концепцией оценивания Эго некоторых изменений в Ид как опасных и реагирования на них как тревогой. Эта формулировка подчеркивает тот факт, что тревога всегда является ответом Эго (с. 92—93). 2.52. В соответствии с точками фиксации
Все попытки классифицировать сопротивления будут обязательно частично приводить к одинаковым результатам. Тем не менее, эти классификации необходимо знать как свои пять пальцев, ибо это поможет психоаналитику быть более восприимчивым к типичному материалу Ид, функций, Эго, объектных отношений или реакции Суперэго, с которыми ему, возможно, придется иметь дело. Позвольте мне привести следующую аналитическую ситуацию как пример анального сопротивления, которое появилось на третьем году анализа молодого человека, мистера 3., который имел, в сущности, орально-депрессивный характер. Распознавание анального качества частного сопротивления оказалось полезным в выявлении и понимании нижележащего бессознательного материала. Пациент лежит на кушетке, напряженно и вытянувшись. Его кулаки сжаты, челюсти сжаты, на щеке видны напряженные мускулы, его лодыжки перекрещены, сжаты, его лицо залито краской, глаза смотрят прямо перед собой, он молчит. Через несколько минут он говорит: «У меня депрессия. Даже больше, чем раньше. Я ненавижу себя. Прошлой ночью я немилосердно бил себя... (пауза). И это оправдано. Я ведь все еще не продуцирую... (пауза). Мне ничего не приходит в голову... (пауза). Я застрял. Я не хочу работать. Я отказываюсь работать, когда чувствую себя так, как сейчас... (молчание). Я не хочу говорить... (длительное молчание)». Слова произносились короткими, обрезанными фразами, разделенными на слоги. Он говорил так, будто выплевывал слова. Я мог почувствовать по его тону, манере, позе, что он рассержен, даже более того: он язвительно и вызывающе рассержен. Хотя он говорит только о том, что он ненавидит себя, я чувствую, что он рассержен и недоброжелателен по отношению ко мне. Кроме того, я насторожился, когда он сказал: «Я не могу продуцировать, я застрял». Все это, содержание и отношение, показывает наличие какого-то вида злобной анальной реакции. Я остаюсь спокойным и затем после продолжительного молчания говорю ему: «Вы выглядите так, как будто вы ненавидите не только себя, но еще и сердитесь и озлоблены на меня». Пациент ответил: «Я сержусь на себя. Я проснулся в 12.15 и потом уже не мог спать. И сейчас я все еще задремываю и просыпаюсь (молчание). Я не хочу работать. Я бы, скорее, отказался от анализа, чем продолжал его. И вы знаете, я почти могу это сделать. Это странно говорить, но почти могу это сделать. Я могу прямо сейчас бросить его и не возобновлять до конца жизни. Я не хочу донять этого. Я не хочу работать».
Дата добавления: 2015-06-04; Просмотров: 383; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |