Хасэкура Исуна 11 страница. – Выпей сперва, – тоже улыбнувшись, сказал Марк и налил пива из глиняного кувшина в пивную кружку

– Выпей сперва, – тоже улыбнувшись, сказал Марк и налил пива из глиняного кувшина в пивную кружку.

– Я не помешаю? – спросил Лоуренс.

– Ха-ха. Помешаешь, если останешься трезвым. Не помешаешь, если напьешься.

Усевшись на стул, представляющий собой вертикально поставленное короткое полено, и опустив на землю мешочек с золотыми и серебряными монетами, Лоуренс отхлебнул пива, налитого Марком. Задержав во рту пенистый напиток, он тут же ощутил сладость; а затем и горечь тонкой струйкой потекла ему в глотку.

Это значило, что пиво действительно было хмельным.

Как и полагалось торговцу пшеницей, Марк отлично разбирался в пиве.

– Хорошее пиво, – произнес Лоуренс.

– Это потому что в этом году все зерновые уродились. Когда урожай плохой, даже из ячменя вместо пива пекут хлеб, так что мы должны благодарить бога урожая.

– Ха-ха, это верно. Однако…

Лоуренс поставил кружку на стол для переговоров.

– Я должен тебе кое-что сказать, хотя это и не самая подходящая тема во время трапезы.

– Ага… кхх. Что-то, с помощью чего можно подзаработать?

– Нет, так вряд ли можно сказать. Смотря как пойдет, может быть, и удастся подзаработать, но моя цель – не это.

Марк взял кусочек соленой рыбы и отправил в рот. Затем, не переставая жевать, он начал говорить; крупинки соли хрустели у него на зубах.

– По-моему ты слишком честный, нет? Сказал бы ты, что будет прибыль, и я был бы просто счастлив тебе помочь.

– Конечно, я заплачу тебе за посредничество. А если дело повернется удачно, может, будет и прибыль.

– И каким образом?

Стерев ладонью пену, оставшуюся в уголках рта, Лоуренс сказал:

– Когда праздник закончится, наступит время покупать и продавать остатки пшеницы, верно?

– Да, верно.

– Когда настанет это время, я хочу, чтобы ты помог мне распустить один слух.

На лице Марка появилось такое выражение, словно он сейчас оценивал качество пшеницы.

– Я не собираюсь делать ничего опасного, – заявил он.

– Если бы ты должен был говорить это сам, это могло бы быть опасным, но если говорить будет мальчик, проблем не будет, верно?

Все, чего хотел Лоуренс, – распустить совсем небольшой слушок.

Однако слухи имели страшную силу.

Рассказывали, что давным-давно некая большая страна встала на путь к гибели лишь из-за того, что какой-то юнец в каком-то городе сказал, что король, похоже, болен. Слова юнца мгновенно разошлись по стране, затем по соседним странам, из-за этого распались военные союзы, а потом соседи напали на эту страну и расчленили ее на части.

Тем для разговора у людей на самом-то деле было немного.

И уши их предназначались специально для того, чтобы улавливать подобные мелкие слухи и затем радостно их распространять.

Марк выдвинул челюсть вперед, приглашая Лоуренса продолжать.

– Когда я подам знак, кто-то должен сказать в определенном месте, что пшеница совсем скоро вздорожает.

Едва Лоуренс произнес эти слова, Марк застыл на месте, словно само время замерло, и устремил взор куда-то в пространство. Он явно пытался понять смысл сказанного Лоуренсом.

Несколько секунд спустя он скептически улыбнулся и снова перевел взгляд на Лоуренса.

– Ты хочешь уронить цену этих камешков?

– Примерно так.

Лоуренс предположил, что в основном покупали и продавали пирит те, кто пришел в город, чтобы продать свои товары и закупить что-нибудь для себя.

Для себя они должны будут закупать в первую очередь пшеницу.

Когда настанет время для закупок пшеницы, если пройдет слух, что она подорожает, все, конечно, примутся продавать купленный ранее пирит, чтобы иметь при себе больше денег и приобрести то, ради чего они, собственно, и пришли.

В таком случае цена пирита, несомненно, начнет снижаться.

А потом достаточно ей будет достичь определенной величины, как она рухнет, и это падение будет уже не остановить.

Торговец пшеницей отхлебнул пиво и прохладным голосом произнес:

– Я не ожидал, что ты такой неизобретательный.

– А если я тебе скажу, что одновременно с этим я собираюсь продать большое количество пирита, ты по-прежнему будешь думать так же?

Веки Марка дернулись. После краткого размышления он поинтересовался:

– Сколько именно?

– На тысячу монет Тренни.

– Что… тысячу? Ты что, сдурел? Ты хоть представляешь, сколько ты сам на этом потеряешь?

– Неважно, на сколько упадет цена. Для меня это не имеет значения.

Марк сидел сейчас с невероятно кислым выражением лица и с шелестом поглаживал бородку. Глаза его бегали по сторонам, изо рта вырывалось что-то вроде стона. Судя по всему, он никак не мог понять, о чем думает Лоуренс.

– Если мне удастся купить пирита еще на пятьсот серебряных монет, то вырастет цена или упадет – мой кошель не пострадает в любом случае.

В этой сделке, предложенной Лоуренсом, в невыгодном положении находился Амати.

Именно по этой причине.

– Черт, продал, значит, в долг, хех, – сказал Марк.

Если товар, имеющийся на руках, дорожает, кошель торговца, конечно же, не страдает; но случаи, когда и падение цен не бьет по кошелю, весьма редки.

Если цена уже проданного товара будет падать, все, что нужно, – это заново купить товар по низкой цене и передать его сопернику. Если же цена имеющегося на руках товара растет, это прямая прибыль. Если продать товар в долг и одновременно купить нормальным способом, кошель не потяжелеет и не похудеет независимо от того, вырастет в итоге цена или упадет.

Но главным преимуществом Лоуренса было то, что, если товар продавать сразу в больших количествах, его цена неизбежно упадет, а также то, что Амати было необходимо во что бы то ни стало заставить пирит дорожать – он ведь должен был собрать заранее оговоренную сумму денег.

Другими словами, Лоуренс намеревался использовать пятьсот монет, полученных от Амати благодаря продаже в долг, а также всех оставшихся у него собственных денег, чтобы ходить по городу и покупать в разных местах пирит, а затем разом продать его весь и тем самым обвалить цену на него.

Такое вполне можно было осуществить – если только отбросить мысли о получении прибыли.

Сам будучи когда-то бродячим торговцем, Марк мгновенно понял этот план.

Разумеется, ему не требовалось объяснять, кто был соперником Лоуренса.

– Бедный рыботорговец, его поймали на невежестве… теперь ему можно только посочувствовать.

Лоуренс в ответ лишь пожал плечами.

Однако в этом плане, сулившем на первый взгляд столь серьезное преимущество, была одна уязвимость, тревожащая Лоуренса.

Воистину, не существует в природе совершенных планов.

– А должен был бы этот паренек понимать, что опасно ввязываться в незнакомые тебе дела, – заметил Марк.

– О да, он не мог не знать, что это рискованно, но сделку все же принял. Кстати, я ему об этом сказать не забыл.

Издав смешок, Марк прикончил остатки пива в своей кружке. Затем лицо его посерьезнело, и он спросил:

– Так это все, что ты хотел у меня попросить?

– Есть еще кое-что.

– Выкладывай.

– Помоги мне разыскать и купить пирит.

При этих словах Марк лишился дара речи – просто сидел и смотрел на Лоуренса.

– Ты подписал договор, не найдя заранее, где достать пирит? – переспросил он наконец.

– К сожалению, на это у меня не было времени. Так ты поможешь?

Именно из-за этого Лоуренс не мог смотреть в будущее спокойно.

Как бы совершенен ни был план, осуществить его невозможно, если не выполнены все необходимые условия.

А то условие, которого не хватало Лоуренсу, было очень трудно обойти.

Разумеется, Лоуренс мог подождать до утра и купить пирит на рынке. Но если бы он принялся покупать на рынке пирит на несколько сотен серебряных монет, цена тотчас бы подскочила.

Лоуренс должен был действовать скрытно и скупать пирит таким образом, чтобы это не повлияло на его цену.

Проще всего было этого добиться, если скупать пирит понемногу, пользуясь обширными связями городских торговцев.

– Оплата – только деньгами. Цена не имеет значения, даже если она выше цены на рынке. Если покупка большая, можно платить румионами.

Если серебряная монета Тренни – острый меч, то золотой румион тогда – лес копий, выставленных в ряд. Когда речь шла о покупке дорогого товара, золотой румион можно было считать сильнейшим оружием в мире.

Однако, хоть деньги у Лоуренса и имелись, но связей среди торговцев не было, и, кроме Марка, не было друзей, к которым он мог бы обратиться за помощью.

Если Марк ему откажет, Лоуренсу придется положиться лишь на собственные силы, чтобы собрать нужное количество пирита.

В этот город он заезжал по своим торговым делам лишь на несколько дней в году; можно было только вообразить, какого труда ему будет стоить покупка здесь пирита.

Марк, однако, стоял недвижимо и смотрел лишь ему ведомо куда.

– Я заплачу за помощь. И это будет немаленькая сумма.

Лоуренс имел в виду, что он не ограничится обычным вознаграждением за посредничество при покупке.

При этих словах Марк кинул на Лоуренса быстрый взгляд.

В конце концов, Марк все же был торговцем. Вполне естественно было, что он не хотел трудиться даром.

И тут Марк коротко произнес:

– Не могу.

– Хорошо, значит… э?

– Не могу.

На сей раз Марк сказал эти слова, глядя Лоуренсу в глаза.

– Но поче-?..

– Здесь я не могу тебе помочь, – совершенно серьезным тоном проговорил Марк. Лоуренс потянулся вперед всем телом и с нажимом сказал:

– Я отблагодарю тебя за эту услугу. Я не пожадничаю, не ограничусь только деньгами за посредничество. Ты ничего не потеряешь. Это же отличные условия, верно?

– Ничего не потеряю? – нахмурившись, повторил Марк. Сейчас его лицо, прямоугольное из-за подстриженной бородки, казалось высеченным из цельного куска камня.

– А разве не так? Я прошу всего лишь помочь мне найти и купить для меня пирит, вовсе не вкладывать собственные деньги. Кроме того, ты будешь платить деньгами. Что ты можешь потерять?

– Лоуренс.

Краткая реплика Марка заставила Лоуренса мгновенно замолчать.

Однако Лоуренс по-прежнему никак не мог понять, что творится у Марка в голове. Совершенно невозможно было, чтобы торговец отказал в сделке, обещающей немалую награду и не таящей в себе абсолютно никакого риска.

Почему же тогда Марк сказал, что не может помочь?

Может, Марк считал Лоуренса неудачником? При этой мысли в сердце у него вскипела злость пополам с подозрительностью.

В этот момент Марк заговорил вновь.

– Сколько ты мне сможешь заплатить? Десяток румионов, не больше?

– Ну, поскольку это всего лишь несколько покупок для меня, думаю, такое вознаграждение более чем достаточно, верно? Не то чтобы я просил тебя заняться покупками целой торговой гильдии, а потом обойти окрестные горы и вернуться в тот же день.

– Ты имеешь в виду, что хочешь, чтобы я прошел по всему рынку, поискал и скупил для тебя пирит, так? Это то же самое.

– Да как же!..

Полено, на котором сидел Лоуренс, со стуком упало на землю. Лоуренс устрашающе выпрямился и был готов уже ухватить Марка за грудки, когда все-таки восстановил самообладание.

Марк, однако, не двинулся с места.

И лицо его – лицо истинного торговца – осталось неизменным.

– Эээ… да как же это то же самое? Я не прошу тебя провести всю ночь, шлясь по рынку взад-вперед, таская тяжелые грузы, и уж тем более не прошу ходить по каким-нибудь крутым горным тропам, подвергая себя риску. Все, о чем я прошу, – это через твои связи помочь мне купить немного пирита.

– Я имею в виду, что это то же самое, – медленно заговорил Марк. – Ты бродячий торговец, ты бродишь взад-вперед по дорогам и бездорожью; а я городской торговец, мое поле битвы – рынок. Все те опасности, которые ты видишь, – это опасности, с которыми сталкивается бродячий торговец.

– А…

Лоуренс проглотил готовый вырваться звук; Марк нахмурил брови, словно тоже проглотил только что что-то горькое.

– С точки зрения городского торговца, не раздумывая хвататься за первый же подвернувшийся шанс заработать деньги – совершенно не добродетель. Не получать большие доходы случайными сделками на стороне, но честно жить своей главной работой – вот что отличает уважаемого городского торговца. Хотя эта палатка принадлежит мне, но репутация этой палатки стоит не только на моем имени. Она стоит на репутации моей, моей жены, всей моей кровной родни и всех, кто заключал со мной сделки. Когда речь идет о том, чтобы всего лишь получить небольшой доход на стороне, даже если источник его сомнительный, – это ничего страшного, можно действовать быстро…

Тут Марк сделал паузу, чтобы налить себе в кружку еще пива и отхлебнуть. Брови его были по-прежнему нахмурены, но вряд ли от горечи пива.

– …но помочь тебе найти и купить пирита на пять сотен серебряков, что ты просишь, – это совершенно другое дело. Подумай сам, как на меня будут смотреть все вокруг? Наверняка они будут думать: вот никчемный человек, душа которого не лежит к его работе и который хочет разбогатеть нечестным путем. Можешь ли ты заплатить мне столько, чтобы окупить этот риск? Я ведь и сам был бродячим торговцем, и осмелюсь предположить, что те суммы, с которыми городской торговец имеет дело постоянно, бродячему торговцу даже и не снятся.

Лоуренс был не в силах что-либо возразить и вообще хоть что-то произнести.

Марк же тем временем закончил свою речь:

– Палатка у меня совсем маленькая, но имя ее ценится на удивление высоко. Если это имя пострадает, на то, чтобы исправить этот вред, понадобится куда больше, чем десять-двадцать золотых монет.

Эти слова он произнес очень решительным тоном.

Лоуренс не мог вымолвить ни слова – он стоял, уперев взгляд в столик.

– Такие дела.

Марк не считал Лоуренса неудачником и не стремился его ранить.

То, что сказал Марк, было истиной.

Теперь Лоуренс яснее, чем когда-либо прежде, понимал, что, хотя и он, и Марк были торговцами, жили они в совершенно разных мирах.

– Мне очень жаль.

Даже после этих слов Марка Лоуренс не нашел что ответить.

Людей, к которым Лоуренс все еще мог обратиться за помощью, можно было легко пересчитать по пальцам одной руки.

– Нет… все в порядке, прости, что так неловко получилось, – вымолвил наконец он.

Если к кому-то еще и можно было обратиться, то только к Бартозу – больше никто Лоуренсу на ум не шел.

Поскольку ясно было, что от Марка он помощи не получит, Лоуренсу оставалось возложить все надежды на Бартоза.

Однако он тут же вспомнил, что, когда Бартоз намекал ему о способе зарабатывания денег, что применяет Амати, он сказал, что способ этот – недостойный.

Для Бартоза, таскавшего на себе тяжелые камни по крутым горным тропам, брать пирит одной рукой и тут же продавать его другой, получая на этом гигантские прибыли, несомненно, было недостойным делом.

При этой мысли Лоуренс невольно подумал, что, пожалуй, шансы на помощь со стороны Бартоза тоже невелики; но у него не оставалось иного выхода, кроме как отбросить сомнения и отправиться к нему.

Приняв решение, Лоуренс сделал усилие и поднял голову.

В это мгновение Марк сказал:

– Значит, даже такой невозмутимчик, как ты, может так дергаться, э?

Вид у Марка был не скептический, но и не насмешливый. На лице его было лишь удивление.

– А, прости, не злись. Я просто немного удивлен.

Глядя, как Марк спешит оправдаться, Лоуренс, конечно, не мог сердиться. Его самого это немного удивляло.

– Хотя с такой спутницей, как твоя… понятно, что ты до такого состояния дошел. Но даже если ты не будешь так уж стараться остановить Амати, твоя спутница ведь вряд ли отдаст себя ему так легко, э? Любой, кто хоть раз видел ее рядом с тобой, – ну, вроде меня, – в этом уверен, так что и ты не сомневайся.

Лишь после этих слов Марк наконец улыбнулся. Лоуренс же ответил с абсолютно безжизненным лицом:

– Она показала мне подписанный брачный договор. С Амати, конечно же.

Глаза Марка округлились, затем он начал поглаживать бородку; вид у него был такой, словно он внезапно наступил на что-то острое.

При виде реакции Марка Лоуренс невольно понурился.

– Если бы ничего не происходило, я бы, конечно, не сомневался. Но только кое-что произошло… – выдавил он.

– Произошло уже после того, как ты в тот раз пришел сюда и потом ушел? Всего один шаг может так круто изменить жизнь, что ужас… и все же ты должен продолжать надеяться, именно поэтому ты так стараешься найти решение, точно?

Лоуренс кивнул. Увидев это, Марк выпятил челюсть и, вздохнув, произнес:

– Я видел, конечно, что твоя спутница – не простая девушка, но не думал, что она способна выкинуть такое… у тебя еще есть к кому обратиться за помощью?

– Ну, для начала я попробую спросить господина Бартоза.

– Господина Бартоза, хех. Понятно. Хочешь, чтобы он для тебя попросил ту женщину?

Последние слова Марк произнес тихо. Лоуренс, в свою очередь, переспросил:

– …Ту женщину?

– Э? Ты что, не собираешься попросить его, чтобы он попросил ту женщину? Ну, летописца. Разве ты с ней до сих пор не познакомился?

– Если ты о госпоже Диане, то я с ней уже знаком, но я пока не вполне понимаю, к чему ты клонишь.

– Если тебя не смущают неприятности, в которые ты можешь влипнуть позже, думаю, тебе не помешает с ней посоветоваться.

– Что именно ты имеешь в виду? – спросил Лоуренс.

Оглядевшись вокруг, Марк понизил голос еще больше и сказал:

– В руках этой женщины власть над всем северным кварталом. Можно даже сказать, она – то окно, через которое все алхимики общаются с миром. Здесь все считают: именно благодаря этой женщине алхимики – люди, вообще говоря, очень уязвимые – вообще смогли собраться вместе. Но истину, конечно, знают только городские аристократы и старцы в городском совете. И еще… – Марк отхлебнул пива, – …здесь все наверняка думают: «Алхимики, у них у всех наверняка есть пирит». Но только чтобы не искать неприятностей и заниматься своими делами спокойно, надо избегать связываться с ними. Если говорить о господине Бартозе, то именно из-за того, что он имеет дело с алхимиками, он редко имеет дело с кем-либо еще. Хотя, возможно, правильнее сказать, он не умеет вести дела с кем-либо еще. Если ты не боишься такого рода неприятностей, попросить господина Бартоза попросить ту женщину – вполне возможный выход.

Эти сведения стали для Лоуренса откровением; он не мог на месте понять, правда это или нет; но он не видел, какую выгоду Марк мог извлечь, солгав.

– Если припечет, по-моему, стоит попытаться. Разве тебя уже не начало припекать? – добавил Марк.

Лоуренс сейчас казался самому себе совершенно никчемным, но он не мог отрицать, что после неожиданного отказа Марка его положение стало довольно угрожающим.

– Я действительно очень рад, что ты обратился за помощью ко мне. Но все, что я могу, – это давать советы.

– Нет, ты действительно сделал для меня многое. Я чуть не прошел мимо такого хорошего шанса.

Кроме того, Лоуренс и сам понимал, что причина отказа Марка абсолютно разумна.

Марк был городским торговцем, Лоуренс – бродячим. Когда двое смотрят на одно и то же с разных точек, естественно, они по-разному смотрят и на то, что можно сделать и чего сделать нельзя.

– Может, это странно, когда человек, только что отказавшийся тебе помочь, говорит такое, но… я буду молиться за твой успех, – произнес Марк.

Теперь настал черед Лоуренса улыбнуться.

– Ты преподал мне хороший урок. Это само по себе ценно, – ответил он без малейшего намека на сарказм или скрытый смысл. В будущем, когда Лоуренсу доведется иметь дела с городскими торговцами, он обязательно учтет свой сегодняшний опыт. Лоуренс не лгал, говоря, что получил хороший урок.

Однако после этих слов Лоуренса Марк вновь принялся поглаживать бородку, так что она зашелестела под его пальцами.

Затем он нахмурился и, глядя куда-то в сторону, проговорил:

– Я, конечно, не могу действовать открыто, но если нужно всего лишь шепнуть кое-кому, что некто имеет столько-то денег в кошеле, то это будет совсем нетрудно.

При виде удивленного лица Лоуренса Марк прикрыл глаза и продолжил:

– Приходи попозже. Я скажу, у кого что ты сможешь купить. Уж это-то я для тебя могу сделать.

– …Благодарю тебя.

Эти слова Лоуренс произнес от всего сердца. Марк неожиданно расхохотался, словно только что отбросил наконец какую-то мысль.

– Когда я смотрю на это твое выражение лица, начинаю понимать: неудивительно, что малышка выкинула такой номер, – сказал он.

– …Что ты имеешь в виду?

– Ничего, ничего. Все, о чем надо думать торговцу, – как лучше торговать.

Лоуренс устоял перед искушением потребовать у Марка объяснить, что он все-таки имел в виду, поскольку мысли его уже были заняты Бартозом и Дианой.

– В общем, удачи тебе, – напутствовал Марк.

– А… ох.

Хотя Лоуренс по-прежнему чувствовал какую-то тяжесть в сердце, но также он чувствовал, что терять время нельзя и переговоры стоит начать как можно скорее.

Коротко поблагодарив Марка, Лоуренс двинулся прочь от палатки.

Но идя по улице, он подумал: «Возможно, поговорка, что у бродячих торговцев не бывает друзей, все-таки врет».

***

Для начала Лоуренс направился в иностранное отделение Гильдии Ровена.

Целей у него было две. Во-первых, узнать у Бартоза, нет ли у него запаса пирита и не может ли он познакомить Лоуренса с кем-то, у кого есть. Во-вторых, попросить Бартоза снова отвести его к Диане.

Впрочем, Лоуренс помнил, что, по словам Бартоза, покупка-продажа пирита Амати была «не вполне достойным способом».

Бартоз занимался тем, что таскал по опасным тропам драгоценные камни и металлы из тех земель, где располагались рудники. Похоже, в его глазах подобные сделки с пиритом были чем-то постыдным.

И все-таки, даже зная, что он, возможно, перегибает палку, Лоуренс должен был встретиться с Бартозом.

Сейчас он и думать забыл о празднике, который тем временем, хоть и стояла уже глубокая ночь, продолжался и становился все более буйным. Узкими проулками он пробирался к иностранному отделению.

Выйдя наконец на главную улицу, плотно застроенную зданиями (среди которых были и здания различных гильдий), Лоуренс увидел, что на всех зданиях горят фонари; под фонарями, встав в хороводы, танцевало множество людей. То тут, то там он видел людей из различных гильдий – те махали мечами, неуклюже состязаясь друг с другом. Похоже, все это тоже было частью праздника.

Лоуренс пробирался сквозь толпу в сторону здания Гильдии Ровена. Наконец ему удалось прошмыгнуть внутрь отделения, избежав необходимости поприветствовать собравшихся у широко распахнутой входной двери и наслаждающихся выпивкой членов Гильдии.

Те, кто желал пить и наслаждаться внутри здания, и те, кто предпочитал делать то же самое на улице, явно четко разделили, где чья территория. Главный зал отделения, озаренный светом подвешенных к потолку ламп на рыбьем жиру, был полон звуков бесед и смеха; от светильников исходил необычный запах.

Несколько человек в зале заметили Лоуренса и кинули на него любопытствующие взгляды, но большинство были полностью поглощены атмосферой веселой попойки.

Найдя наконец среди этих людей того, кого искал, Лоуренс направился к нему.

Человек этот сидел за столом, где собрались торговцы в годах. В тусклом свете ламп он чем-то напоминал отшельника.

Это был Ги Бартоз.

– Я очень, очень извиняюсь, что мешаю тебе пить, – проговорил Лоуренс, не пытаясь перекричать окружающий гомон.

Пожилые торговцы, похоже, сразу поняли цель визита Лоуренса: лишь кинув на Бартоза беглые взгляды, все они продолжили пить как ни в чем не бывало.

Бартоз под этими взглядами приветливо улыбнулся и сказал:

– Хей, господин Лоуренс, чем я могу тебе помочь?

– Прошу меня простить за вторжение, но мне нужно кое-что с тобой обсудить.

– Это кое-что относится к торговле?

Поколебавшись мгновение, Лоуренс кивнул.

– Тогда давай вон там поговорим. Мы ведь не можем позволить другим подслушать, как разбогатеть, верно?

Прочие торговцы за столом рассмеялись и приподняли кружки, словно давая понять: «Мы и без тебя продолжим наслаждаться выпивкой».

Еще раз кивнув, Лоуренс проследовал за Бартозом, уже направляющимся куда-то вглубь здания.

В противоположность главному залу, пропитанному запахами спиртных напитков и звуками бесед и смеха, коридор, по которому они сейчас шли, больше походил на городские проулки. Очень быстро Лоуренс и Бартоз оказались в неосвещенном уголке здания, и шум зала доносился до них издалека, словно свет костра с другого берега реки.

Бартоз резко остановился и, развернувшись, спросил:

– Итак?

Лоуренс понял, что ходить вокруг да около сейчас бесполезно, и приступил сразу к делу.

– Да. Честно говоря, я хотел бы купить пирит и сейчас ищу кого-то, у кого его много. Господин Бартоз, я уверен, что у тебя есть такие знакомые.

– Пирит?

– Да.

Темно-синие, почти черные глаза Бартоза казались серыми в доходящем досюда тускло-красном с желтизной свете.

И эти глаза смотрели прямо на Лоуренса.

– У тебя есть такие знакомые?

Услышав вопрос Лоуренса второй раз, Бартоз вздохнул и, потирая глаза ладонью, произнес:

– Господин Лоуренс.

– Да.

– Ты помнишь, что я говорил, когда намекал тебе, как Амати будет собирать деньги?

Лоуренс кивнул. Конечно, он помнил.

– Я помню не только твои слова, но и то, что госпожа Диана, похоже, не любит тех, кто хочет обсуждать с ней дела.

Рука Бартоза, отойдя от уголка глаза, застыла в воздухе. Теперь он смотрел взглядом настоящего торговца.

Да, этот взгляд принадлежал бродячему торговцу, который любит свою полную трудностей работу; торговцу, который не забивает себе голову тем, как бы заработать побольше денег, а думает лишь о том, чтобы доставлять товары в целости и сохранности.

Возможно, то был лишь трюк сознания, но Лоуренсу показалось, что взгляд этот похож на волчий.

– Ты думаешь о запасах алхимиков? – спросил Бартоз.

– Да, с тобой легко иметь дело. Но я слышал, что им не дозволено вести дела, не получив на это разрешения от госпожи Дианы. Именно поэтому я пришел просить тебя о помощи.

Лоуренсу припомнились те дни, когда он только стал бродячим торговцем; тогда, стремясь увеличить число людей, с которыми он собирался работать, но не имея связей, он вынужден был наносить визиты без предупреждения и навязываться другим людям.

Глаза Бартоза удивленно округлились; затем, не без труда проталкивая воздух через горло, он произнес:

– И зная все это, ты все же хочешь с ними торговать. Неужели это из-за того, что пирит такой прибыльный?

– Нет, совершенно не из-за этого.

– Тогда… значит, слухи не врут, что ты хочешь узнать свое будущее или излечить болезнь?

Эти слова Бартоз проговорил улыбаясь, как улыбался бы дедушка, играя с внуком. Похоже, это был свойственный лишь Бартозу способ насмехаться.

Но, конечно, Лоуренс не стал на него сердиться, он даже раздражения не ощутил.

Ради прибыли торговец не постесняется и провести целую ночь в наблюдении за медленно раскачивающимися весами.

– Я действую ради собственной выгоды. Этого я не отрицаю, – заявил Лоуренс.

Бартоз не двинулся с места – просто стоял и во все глаза смотрел на него.

Если Лоуренс сейчас наткнется на отказ, его шансы заполучить достаточное количество пирита полностью испарятся.

И нынешний Лоуренс был не настолько ленив, чтобы допустить такое.

– Однако я не стремлюсь извлечь прибыль из пирита, цена которого растет, как мыльный пузырь. Я стремлюсь к… более приземленной цели.

Бартоз слушал, не перебивая. Лоуренс воспринял это как знак того, что Бартоз предлагает ему продолжать.

– Господин Бартоз, ты ведь тоже бродячий торговец. Ты наверняка много раз попадал в такое положение, когда твой груз соскальзывает у тебя с плеч и вот-вот должен упасть в глубокую пропасть?

Бартоз по-прежнему молчал.

– Когда наша повозка увязает в грязи и ее не удается вытолкнуть, на весах у нас два пути: либо бросить повозку, либо сделать все, что только возможно, чтобы вытащить ее из грязи. Стоимость груза в повозке, прибыль, количество денег в кошеле, путь, которым мы едем, цена, которую придется заплатить тем, кто будет помогать. Вдобавок еще риск натолкнуться на разбойников, пока таскаешься по окрестностям в страхе и отчаянии. Все это мы должны учесть, когда решаем, бросить нам груз или нет.

Бартоз медленно раскрыл рот и произнес:

– Ты хочешь сказать, что ты сейчас именно в таком положении?

– Так и есть.

Бартоз пристально смотрел на Лоуренса, словно мог видеть все, даже несмотря на почти полую темноту.

Он десятилетиями ходил по одним и тем же дорогам, и Диана была ему нужна, чтобы рассказывать древние легенды, – так он возмещал все то, что не успел повидать в жизни.

Такой взгляд, как у него сейчас, вне всяких сомнений, мог обнаружить любую ложь.

Однако Лоуренс не попятился.

Потому что его слова не были ложью.

– Я не хочу бросать мой груз. Если только мне удастся вернуть его на повозку – мне все равно, к каким трудностям это приведет.

Дата добавления: 2015-06-04