Хасэкура Исуна 14 страница

От этого клубка чувств Лоуренса едва не замутило.

И тут до него донеслась новая волна выкриков.

Быстро повернув голову к палатке, Лоуренс обнаружил, что в какой-то момент с доски объявлений исчезла табличка с невероятно высокой ценой за самый дорогой кусок пирита.

Другими словами, этот кусок был продан по этой самой цене.

Однако толпа кричала не поэтому.

Таблички, на которых были выписаны высшие цены на самые разные куски пирита, исчезли с доски разом; а количество табличек, соответствующих желающим купить, резко уменьшилось.

Это означало, что кто-то продал довольно большое количество пирита.

Лоуренс сглотнул подкативший к горлу комок тревоги и принялся лихорадочно вертеть головой в поисках Амати.

Возле палатки его не было.

Да и вообще где-то вблизи – тоже.

Наконец-то он увидел Амати в общей толпе.

Тот с ошеломленным видом смотрел на палатку.

Нет, это не Амати продавал.

Но не успел Лоуренс насладиться чувством облегчения, как на доске объявлений одна за другой стали появляться новые таблички желающих купить, и по толпе вновь разнеслись возгласы.

Скорее всего, почти каждый из собравшихся здесь имел то или иное количество пирита и теперь стоял в ожидании подходящей возможности купить еще или продать. Покупки и продажи пирита начали идти весьма хаотично, и это, несомненно, давало всем немало пищи для размышлений.

А если взглянуть с другой стороны – возможно, именно сейчас самое подходящее время продавать.

Если он сейчас продаст сразу много пирита, возможно, у него все-таки появится какой-то шанс на успех. Эта мысль разожгла огонь надежды в сердце Лоуренса, которое уже готово было смириться с поражением.

«Но…»

Мысли Лоуренса скакали, точно маленький перепуганный кролик.

Лоуренс не понимал даже, о чем думает и куда ушла Хоро, что уж говорить о том, чтобы читать в чужих сердцах. Такие полные самодовольства мысли были сейчас слишком опасны.

И все же какая-то надежда по-прежнему оставалась, упрямо думал Лоуренс.

Надежда, подозрение, предположение, реальность – это были словно четыре когтя, вонзающиеся в мысли Лоуренса и раздирающие их на части.

«Если бы здесь сейчас была волчица Хоро Мудрая, что бы она посоветовала?» – беспомощно подумал Лоуренс.

Лоуренсу казалось, что даже если бы Хоро предложила что-то совершенно банальное, он все равно воспользовался бы этим, принимая решение.

Потому что он доверял Хоро.

В это самое мгновение –

– Эмм…

Едва этот звук донесся до его ушей, Лоуренс почувствовал, как его тянут за рукав.

Лоуренс резко развернулся, словно его внезапно раскрутило какой-то могучей силой, в надежде увидеть перед своими глазами фигурку заносчивой и надменной девушки.

Но стоял перед ним лишь мальчик, оказавшийся при ближайшем рассмотрении не кем иным, как Ланде.

– Эмм, господин Лоуренс, могу ли я отвлечь вас на минуту?

Из-за того, что Лоуренс развернулся так стремительно, Ланде казался несколько напуганным; впрочем, он тут же пришел в себя, всем видом давая понять, что у него что-то срочное.

Лоуренса окатило ощущением тревоги. Оглядевшись, он склонился к намного более низкорослому, чем он, Ланде и кивнул.

– К нам в палатку пришел покупатель, который желает расплатиться за пшеницу рудой.

Намерение Марка Лоуренс понял мгновенно. Марк имел в виду, что если Лоуренс захочет заплатить за этот пирит деньгами, то он примет это предложение покупателя.

– Сколько денег это стоит? – спросил Лоуренс.

То, что Марк специально послал к Лоуренсу мальчика, означало, что сумма немаленькая.

Лоуренс сглотнул, ожидая ответа Ланде. Тот раскрыл рот.

– Двести пятьдесят.

Ошеломленный столь неожиданным поворотом событий, Лоуренс стиснул зубы, чтобы не закричать.

Да, богиня урожая бросила Лоуренса, но богиня удачи его не оставила.

Не медля ни секунды, Лоуренс пихнул в руки Ланде мешочек, который ему передал Амати, и сказал:

– Давай, и как можно скорее!

Ланде кивнул, словно гонец, получивший боевой приказ, и поспешил прочь.

Цена пирита продолжала колебаться.

Число табличек покупателей то взлетало, то падало. Ясно было, что цена не будет расти вечно.

Одного взгляда хватило бы, чтобы понять, что покупки и продажи шли вровень.

При той цене, что была сейчас, те, кто считал, что продавать не помешает, начинали потихоньку избавляться от своих запасов; те же, кто надеялся, что цена еще вырастет, старались покупать.

Время от времени Лоуренс кидал взгляд на стоящего в толпе поодаль Амати. Тот, скорее всего, тоже исподтишка наблюдал за его действиями, мелькнуло у него в голове.

Более того: то, что Амати наблюдал и за палаткой, и за действиями Лоуренса, означало, несомненно, что он все еще не заработал свою тысячу монет.

Нет, одернул себя Лоуренс.

Не исключено, что Амати давно уже достиг нужной прибыли, но учитывал, что при нынешних колебаниях цены, если он решит продать весь свой пирит, малейшая ошибка приведет к обвалу цены еще до того, как ему удастся продать все.

Кроме того, Амати ведь заключил с Лоуренсом договор на продажу в долг. Если он случайно обрушит цену на пирит, из-за этого договора он окажется в немалом убытке.

И было еще кое-что важное.

Пирит на пятьсот серебряных монет, которым владел Амати, существовал лишь на бумаге.

Разумеется, это была совершенно законная долговая расписка, которую можно было покупать и продавать; но, так или иначе, Амати должен был дождаться вечера, чтобы получить сами камни.

Сейчас, когда цена на пирит перестала расти непрерывно и начала колебаться, и ее падение стало выглядеть вполне реальным, что скажут Амати люди, которым он захочет продать эту долговую расписку?

В сделках наподобие продажи в долг между передачей денег и передачей товара всегда был какой-то промежуток времени.

В ситуации, когда цена могла рухнуть, расписка о продаже в долг, подразумевающая оплату на месте, а доставку товара потом, была чем-то вроде карты с ехидно улыбающимся джокером.

Если цена и вправду рухнет, последний, у кого на руках окажется этот джокер, встанет на путь к разорению.

Медленный яд, на который возлагал свои надежды Лоуренс, начал действовать.

Амати беспрестанно оглядывался.

Наверняка он разыскивал Хоро.

Он разыскивал ту самую Хоро, которая разгадала план Лоуренса и давала Амати советы.

Сейчас, когда в воздухе витало предчувствие скорой смены направления ветра, разница между защитой и нападением тоже становилась очень зыбкой.

Если Лоуренс не перейдет в атаку немедленно, это будет все равно что позволить проскользнуть между пальцев чуду, какое случается лишь раз в тысячу лет.

Толпа металась перед палаткой торговца рудой, точно стадо овец; деревянные таблички на доске объявлений сменяли друг друга с калейдоскопической быстротой.

Лоуренс стиснул хранимый под одеждой мешочек с пиритом, нетерпеливо ожидая скорого возвращения Ланде.

Добежать отсюда до палатки Марка и обратно – это ведь не должно было занять много времени.

И вдруг –

– Кто-то покупает! – разнеслось по всей площади.

Похоже, кто-то был настолько возбужден происходящим, что не сдержал возгласа.

И тотчас, словно в попытке придать устойчивость кораблю, начавшему раскачиваться под переменчивым ветром, вся атмосфера на площади поплыла в одну сторону.

Кто-то только что приобрел большое количество пирита, и цена заметно подросла.

При виде этого колебания толпы разом успокоились.

Ланде все еще не возвращался.

Время шло, и царившая вокруг палатки горячка начала постепенно затухать.

Впрочем, именно сейчас, если воспользоваться тем, что желающих покупать стало поменьше, можно было продать то количество пирита, которое у Лоуренса имелось, и тогда от этой атмосферы не останется и следа.

Тогда, пусть даже ненадолго, таблички покупателей, возможно, исчезнут с доски объявлений.

И после этого, если добавить сразу много – это может произвести невероятный эффект.

Лоуренс решил действовать.

Протолкавшись сквозь толпу, он извлек мешочек из-под одежды и подошел к палатке.

– Я хочу продать!

Под взглядами собравшихся Лоуренс протянул мешочек владельцу палатки.

Владелец и помогающие ему подмастерья в первый миг были ошеломлены, но тотчас принялись за работу.

Камень, брошенный на уже успокоившуюся было водную гладь, сделал свое дело.

Весь пирит был проворно измерен, и несколько подмастерьев, держа в руках таблички покупателей, разбежались от палатки во все стороны, чтобы доставить камни новым владельцам.

Лоуренс тут же получил причитающиеся ему деньги.

Не озаботившись даже тем, чтобы их как следует пересчитать, Лоуренс сжал деньги в кулаке и вновь ринулся в толпу.

На бегу он поймал взглядом Амати; лицо его было исполнено муки.

Лоуренс не ощутил ни капли сочувствия; впрочем, и ощущения, что Амати пожинает то, что посеял, у него тоже не было.

Все, что у него сейчас было в голове, – собственные дела и собственная цель.

Лоуренс продал весь свой пирит; теперь он должен был дождаться пополнения запасов, лишь потом он сможет вновь броситься в бой.

Почему же до сих пор нет ни Ланде, ни посланника Дианы?

Если бы именно сейчас пришел тот пирит на четыреста серебряков от Дианы, уж конечно, цены пошли бы совсем в другую сторону.

Перекресток судьбы – здесь и сейчас.

До ушей Лоуренса донесся голос.

– Господин Лоуренс.

Это Ланде позвал его из глубины толпы; он весь взмок. Лоуренс тотчас ринулся к нему и выхватил у него из рук мешочек.

В мешочке лежал пирит на двести пятьдесят монет.

Лоуренс заколебался. Он разрывался между стремлением вновь кинуться к палатке, чтобы продать только что полученный пирит, и желанием дождаться сперва появления человека от Дианы, чтобы быть уже полностью уверенным.

И тут он мысленно выругал себя.

Разве он не отбросил совсем недавно все надежды, связанные с Дианой?

Переговоры тянулись уже так долго. Не слишком ли оптимистично было ожидать, что Диана добудет ему пирит, как он того желает?

Ну а раз так, все, что оставалось Лоуренсу, – это броситься вперед и сыграть свою последнюю карту.

Он развернулся и приготовился бежать.

Внезапно разнесшиеся над площадью радостные возгласы заставили Лоуренса застыть на месте.

– О-хо-хо-хо-хо-хо!

Толпа заслоняла Лоуренсу обзор, и он не смог сразу разобрать, что произошло.

Но едва услышав радостные крики, Лоуренс понял – сработало чутье торговца, – что случилось худшее, что только могло случиться, и пора ему бежать прочь, крича от тоски.

Не без труда протолкавшись сквозь толпу, Лоуренс добрался наконец до той точки, откуда можно было разглядеть доску объявлений.

Невольно он ощутил гордость за самого себя – потому что сумел заставить собственные колени не подкоситься на месте.

Высшая цена на доске обновилась.

Цены вновь поползли вверх.

В следующее мгновение, казалось, сразу все, кто решил, что изменения последних минут – не более чем обычные колебания цены, собрались покупать.

На этой яростной волне все больше табличек появлялось рядом с высшей ценой.

С огромным трудом Лоуренс подавил накатившую на него тошноту. Вновь нужно было принимать решение, продавать ли свой пирит сейчас.

Возможно, остается еще шанс на успех, если он будет действовать немедленно.

Нет, умнее сейчас все-таки дождаться исхода переговоров Дианы.

Ведь там речь шла о таком количестве пирита, которое стоило четыреста серебряных монет минувшей ночью, а сейчас, вполне возможно, тянуло уже более чем на пятьсот.

Если бы только ему удалось заполучить столько пирита, да еще тот пирит, что у него уже был, – наверняка ему удалось бы осуществить продажу, которая бы все решила.

Едва успев возложить все свои надежды на эту крохотную возможность, Лоуренс увидел Амати, отходящего от палатки; его нервная, разгоряченная манера сменилась спокойной и неторопливой.

Амати, несомненно, собирался продавать свой пирит.

Неясно было только, собирался ли он продавать все сразу.

Даже и не зная в подробностях план Амати, нетрудно было сообразить, что он собирается обменять часть своего пирита на деньги. Возможно, сам Амати уже догадался о действии медленного яда. Если так, то, скорее всего, в первую очередь он попытается избавиться от пирита, проданного ему в долг.

«Почему же до сих пор не появился посланник Дианы? Неужели небеса отказали ему в помощи?» – возопил про себя Лоуренс.

– Прошу прощения, ты господин Лоуренс?

Поглощенный отчаянием, Лоуренс в первый момент подумал, что ослышался.

– Ты господин Лоуренс, да?

Рядом с Лоуренсом стоял низкорослый человек. Лицо его было более чем наполовину закутано тканью, так что виднелись одни глаза; невозможно было разобрать, кто перед ним – девушка или юноша.

Во всяком случае, это был не Ланде.

А раз так, скорее всего, это был тот самый человек, которого Лоуренс ждал так долго.

– Госпожа Диана просила меня передать тебе сообщение.

Светло-зеленые глаза посланника светились спокойствием, совершенно неуместным в атмосфере безумия, окружившей эту часть площади.

От этого человека исходило нечто таинственное; любой на месте Лоуренса подивился бы, уж не посланник ли небес перед ним.

Иными словами – возможно, прямо сейчас у Лоуренса на глазах свершалось чудо.

– Сообщение такое: переговоры сорвались, – произнес посланник.

На секунду Лоуренс застыл.

– А?

– Госпожа Диана сообщает, что продавец по-прежнему не желает продавать, и просит передать тебе свои извинения за то, что разочаровала твои ожидания.

Ясный и мягкий голос сообщил факт, словно вынося смертный приговор.

Вот как все в итоге обернулось.

Слово «отчаяние» не подходит к ситуации, в которой надежды не было с самого начала…

…но вполне подходит к случаю, когда крохотный огонек надежды, который все же теплился, оказывается задут в самый последний момент. Вот это отчаяние.

Лоуренс был не в силах что-либо ответить.

Похоже, посланец Дианы предчувствовал примерно такую реакцию Лоуренса. Не произнеся ни слова больше, он (или она?) развернулся спиной.

В голове у Лоуренса невольно переплелись образы Хоро, спина которой удалялась в толпу, и той Хоро, которая уходила от него в подземельях Паттио.

Лоуренс чувствовал себя старым, усталым рыцарем в проржавевших доспехах, когда вновь перевел взгляд на доску объявлений.

Число людей, желающих купить, вновь стало таким, каким и было, и цена вновь поползла вверх.

Люди могли приспосабливаться к изменениям цен; управлять же этими изменениями были способны лишь боги.

Лоуренсу вспомнилась знаменитая поговорка, ходившая среди торговцев.

«Если бы удача торговца длилась чуть-чуть дольше, он стал бы богом».

Амати отошел от палатки, обменяв сколько-то пирита на деньги. С беззаботным выражением лица он вновь занял место с внешнего края толпы.

Лоуренс ожидал, что Амати победоносно посмотрит на него, но Амати не удостоил его и взглядом.

Потому что кое-кто появился прямо перед ним.

Хоро вернулась на сторону Амати.

– Господин Лоуренс?

На этот раз к Лоуренсу обратился Ланде. Хоро и Амати о чем-то говорили, но взгляд Хоро ни разу не метнулся в сторону Лоуренса.

– О, прости… это… э, спасибо, что столько сделал ради меня, – проговорил Лоуренс.

– Э? О, нет, это было совсем нетрудно…

– Не поможешь мне передать сообщение Марку? Скажи ему, что план не сработал.

В то же мгновение, когда эти слова сорвались у Лоуренса с губ, он осознал, как же просто оказалось признать собственное поражение.

Ирония заключалась в том, что, хотя план и рухнул, с точки зрения торговца дела Лоуренса обстояли очень хорошо.

У Лоуренса еще оставался пирит. Достаточно было всего лишь купить еще немного, до нужного количества, и передать его Амати вечером; и если вычесть эти затраты из той суммы, которую он выручил с предыдущей продажи пирита, скорее всего, он получит какую-никакую прибыль.

Более того, Лоуренсу предстояло получить еще и тысячу серебряных монет от Амати. Можно сказать, он будет просто купаться в деньгах.

С точки зрения торговца, неожиданно получить большую прибыль – это, несомненно, лучшее, что может произойти в жизни; однако Лоуренс сейчас испытывал лишь бесконечное чувство пустоты.

Взгляд Ланде устремился куда-то в пространство; похоже, мальчик был в полной растерянности. Но когда Лоуренс собрался заплатить ему за услуги, в его взгляде появилась твердость.

– Господин Лоуренс.

Серьезность, с какой Ланде заговорил, заставила Лоуренса остановить движение руки, в которой он держал несколько серебряных монет.

– Вы… вы на самом деле хотите сдаться?

Когда сам Лоуренс ходил в учениках, если он испытывал желание хоть слово сказать учителю поперек, он должен был быть заранее готов к взбучке.

Ланде, похоже, был готов, но полон решимости. Его левое веко дрожало, словно в страхе предчувствуя неминуемый удар кулака.

– Господин всегда говорит мне, что торговец не должен сдаваться так просто.

Лоуренс отвел руку; плечо Ланде на мгновение дернулось назад.

И все же он не отвернулся.

Он говорил серьезно и настойчиво.

– Господин всегда говорит, что бог… бог богатства помогает не тем, кто лишь молится ему, но тем, кто продолжает упрямо бороться и никогда не опускает руки.

На эти слова Лоуренсу возразить было нечего.

Только его целью на этот раз было не богатство.

– Господин Лоуренс.

Ланде смотрел на него не отрываясь.

Лоуренс бросил короткий взгляд на Хоро, затем снова перевел глаза на Ланде.

– Я… я полюбил госпожу Хоро с того момента, когда впервые ее увидел. Но господин сказал мне…

Блистательный подмастерье торговца пшеницей, всегда молча выполнявший любые полученные ему задания, вновь обрел невинное, юное выражение лица.

– …что если я хоть раз скажу это перед господином Лоуренсом, меня точно как следует поколотят.

У Ланде был такой вид, словно он вот-вот разрыдается. Лоуренс, чуть улыбнувшись, поднял кулак.

– Э… – резко вдохнул Ланде.

Лоуренс слегка ткнул его кулаком в щеку и с улыбкой сказал:

– Это точно. Я собираюсь тебя как следует поколотить.

Произнеся эти слова и издав смешок, Лоуренс внезапно ощутил желание расплакаться.

Ланде был младше Лоуренса лет на десять.

Но Лоуренс чувствовал, что сейчас не сильно отличается от Ланде.

«Проклятье», – выругался про себя Лоуренс.

Перед Хоро любой выглядел сопливым юнцом.

Лоуренс покачал головой.

Те, кто продолжает упрямо бороться и никогда не опускает руки?

Над этими словами хотелось посмеяться; но в то же время Лоуренс чувствовал в них какое-то дьявольское очарование. Он поднял голову к небу.

Слова, произнесенные юнцом на десять лет младше его, разом вымели у Лоуренса из головы темный водоворот сомнений и подозрений.

Точно!

Он уже дошел до такой ситуации, когда полученный им доход будет лишь свидетельством его поражения; а раз так, то потеря этого дохода будет ничем.

Значит, совсем не повредит вернуть оптимизм и заново обдумать создавшееся положение, прежде чем сделать решающий ход.

То, что важно, вовсе не всегда достается ценой громадных усилий.

Ведь Марк совсем недавно рассеял это заблуждение Лоуренса.

Лоуренс принялся ворошить память, которой он так гордился, в поисках чего-то, из чего можно было бы соорудить новый план.

И краеугольным камнем этого плана должно было стать то, о чем Лоуренс даже не думал до этого мгновения.

– Люди, которые продолжают упрямо бороться и никогда не опускают руки, – это обычно невероятные оптимисты, которые цепляются за любую, даже самую крохотную надежду, наблюдая за развитием событий, – сказал он.

Теперь выражение лица Ланде вполне подходило к его возрасту. В лице его было больше мольбы, чем когда ему поручали какое-то задание и даже чем когда он выполнял задание, которого ему не поручали.

Вне всяких сомнений, Марк любил этого мальчугана, как собственного сына.

– Торговец всегда составляет планы, предсказывает будущие события и сравнивает свои идеи с реальностью. Ты это понимаешь, так ведь?

Хотя этот вопрос совершенно не относился к делу, Ланде все же согласно кивнул.

– Если продать этот товар, произойдет такое изменение, если продать тот товар, произойдет другое изменение. Делать такие предположения тоже важно.

Увидев, что Ланде вновь кивнул, Лоуренс склонился к нему и продолжил.

– Откровенно говоря, эта штука, которая называется «предположением», может быть чем угодно. Поэтому если ты напредполагаешь слишком много, то быстро заблудишься, и тебе начнет казаться, что каждая сделка таит в себе огромный риск. Вот тогда, чтобы не сбиться с толку окончательно, тебе нужен какой-то надежный маяк. Это единственное, что нужно торговцу.

На лице юного Ланде появилось выражение, похожее немного на выражение лица торговца.

– Да, – произнес он.

– Если только на него можно опереться, даже самое сильное предположение можно использовать как маяк.

Лоуренс поднял голову и закрыл глаза.

– Возможно… лучше всего просто верить.

«Перестань обманывать самого себя», – подумал Лоуренс и безмолвно рассмеялся над собой.

Несмотря на сомнения, все еще остающиеся у него в сердце, при взгляде на фигурку Хоро он почти уверился.

Не исключено – просто не исключено, – что одеяние Хоро служило намеком на некую возможность.

Поверить в такую возможность было непросто, но если он попытается ее проверить, то, думал Лоуренс, есть все же неплохой шанс на то, что это окажется правдой.

Однако чтобы эта возможность могла обратиться в реальность, должно быть выполнено некое условие.

Именно это условие и было тем, о чем Лоуренс не думал прежде, – что Хоро не покинула его.

По-прежнему думать об этом – такое вполне можно было назвать оптимистичным взглядом, свойственным лишь тому, кто продолжает упрямо бороться и никогда не опускает руки.

Однако Лоуренс чувствовал, что именно сейчас такой оптимистичный взгляд имеет больше смысла, чем попытки придумать, как остановить Амати; ведь благодаря ему Лоуренс обнаружил возможность осуществить то, о чем мечтал.

Лоуренс не знал, что именно Марк сказал Ланде, из-за чего Ланде так сильно хотел помочь ему.

Однако он чувствовал, что когда Ланде сказал, что полюбил Хоро, его признание было искренним.

Лоуренс подумал, что Ланде достоин восхищения за одно то, что смог произнести эти слова ему в лицо. Во всяком случае, Лоуренс не был так уж уверен, что, поменяйся они ролями, ему самому хватило бы на это смелости.

Во всяком случае, Лоуренс теперь просто обязан был не сдаваться, чтобы сохранить в себе достоинство и гордость торговца, – иначе как он сможет стоять перед Ланде?

Легонько потрепав Ланде по плечу, Лоуренс сделал глубокий вдох и произнес:

– Как только увидишь, что я продаю руду, начинай распускать слух, о котором я тебя просил тогда.

Ланде просиял. Он бодро кивнул, вновь став похожим на подмастерья торговца.

– Я надеюсь на тебя.

С этими словами Лоуренс развернулся было, но в последний момент передумал.

По глазам Ланде видно было, что он хочет что-то спросить, но спросил в итоге Лоуренс:

– Ты веришь в Господа?

Поглядев на ошарашенного вопросом Ланде, Лоуренс прошептал еще раз: «Я надеюсь на тебя», – и двинулся прочь.

У Лоуренса сейчас было пирита на двести пятьдесят серебряных монет. Если взглянуть на таблички покупателей на доске объявлений, то становилось ясно, что на покупку сейчас люди желали потратить суммарно свыше четырехсот монет. Даже если Лоуренс сейчас продаст весь пирит, что был у него на руках, он не мог надеяться, что это приведет к какому-либо результату.

И все же это должно будет привести к результату. Если только его предположение верно, это обязательно приведет к нужному результату. Лоуренс лишь раз оглянулся на Хоро, по-прежнему стоящую возле Амати.

Лишь одного раза будет достаточно, молил про себя Лоуренс. Если Хоро лишь взглянет в его сторону, этого будет достаточно.

А потом –

Потом Лоуренс оказался перед палаткой торговца. Поток людей, желающих оставить заявку, схлынул, и близ палатки воцарилось спокойствие. При виде Лоуренса, который возвращался, чтобы продать еще пирит, владелец палатки удивленно поднял брови. Затем по лицу его расплылась улыбка, словно торговец безмолвно говорил: «Похоже, ты получил неплохую прибыль».

Хотя никаких слов произнесено не было, Лоуренс невольно кивнул. Настоящая прибыль еще впереди, подумал он.

Протянув владельцу мешочек пирита, полученный от Ланде, Лоуренс коротко заявил:

– Я хочу продать.

Торговец, получающий посредническую долю от каждой сделки, улыбнулся еще сердечнее и кивнул. В следующее мгновение, однако, довольство на его лице сменилось изумлением.

Лоуренс закрыл глаза и улыбнулся.

Маяк в его сердце не подвел его.

– Господин владелец, я тоже желаю продать.

Такой знакомый голос достиг ушей Лоуренса, и как же давно он его не слышал.

Затем на стол прямо перед ним с глухим стуком опустился мешочек едва ли не вдвое крупнее его собственного.

Повернув голову, Лоуренс обнаружил рядом с собой Хоро. Судя по ее виду, она готова была в любой момент наброситься на него и загрызть.

– Дурень.

Услышав это слово, Лоуренс лишь улыбнулся и без всякой задней мысли ответил:

– Прости.

Какое-то мгновение владелец палатки стоял как истукан, затем приказал своим подмастерьям снять с доски все таблички покупателей разом.

В двух мешочках вместе было пирита не менее чем на шестьсот пятьдесят монет.

Стоимость пирита, который принесла Хоро, Лоуренс оценил еще до последнего небольшого подорожания, так что сейчас она наверняка была еще выше. Покупателем пирита Дианы был не кто иной, как Хоро.

Иными словами, всего они вдвоем продали пирита почти на тысячу монет.

Едва ли теперь духа покупателей хватит на то, чтобы продолжать взвинчивать цену.

Отцепив от плаща Хоро одно из белых перьев, Лоуренс произнес:

– В отличие кое от кого, она обладает зрелой красотой, верно?

Хоро ткнула Лоуренса кулачком в бок.

Но не убрала руку.

Лоуренс чувствовал, что одного этого более чем достаточно.

Распихивая и расталкивая толпу, готовую, казалось, растерзать их обоих, Лоуренс крепко держал руку Хоро и не собирался ее выпускать ни за какие богатства мира.

Внезапно его захлестнуло безумное желание покрасоваться перед Амати.

Осознав, сколь детским было это желание, Лоуренс не сдержал неловкой усмешки.

К оглавлению

Заключительная глава

Цена обрушилась почти мгновенно.

Нашлось еще несколько человек, которые купили немного пирита уже после того, как таблички покупателей были сняты, но после продажи на тысячу без малого серебряных монет вся толпа настроилась продавать, и это привело к тому, что прежде непрерывно росшая цена рухнула глубоко вниз.

Разумеется, джокер оказался на руках у тех, кто оставил заявки на покупку по высшей цене.

Даже самые востроглазые торговцы, которые заявили о желании продавать сразу, как только увидели, что делают Лоуренс и Хоро, понесли серьезные убытки.

Что до Амати, так и не перепродавшего свой договор о продаже в долг, пока цена была еще высокой, – даже и говорить не стоило, как много он потерял.

Когда Хоро внезапно рванулась к палатке торговца с большим мешочком в руке, Амати протянул вперед руку, пытаясь ее задержать. Он до сих пор так и стоял с вытянутой рукой, его тело полностью задеревенело.

Для Амати даже не то, что его долговая расписка превратилась в клочок бумаги, стало по-настоящему серьезным ударом, а жестокая реальность в виде внезапно отвернувшейся от него Хоро.

В этом отношении Лоуренс не мог не пожалеть его, совсем чуть-чуть. Похоже, Хоро с самого начала не собиралась отдавать себя Амати и, более того, намеревалась порвать с ним самым жестоким образом.

Похоже, все это было из-за каких-то сказанных Амати слов, с которыми она просто не могла примириться.

Лоуренс не осмелился спросить, что именно брякнул Амати, хотя и чувствовал, что спросить надо бы, иначе он рискует допустить ту же ошибку.

– Итак, с договором все?

Закончив дела с Амати, Лоуренс зашел в палатку к Марку, чтобы поблагодарить его, а затем вернулся на постоялый двор. Когда Лоуренс вошел в комнату, Хоро, занятая расчесыванием хвоста, задала ему этот вопрос, не соблаговолив поднять голову.

Голос Хоро все еще звучал сердито, но вовсе не потому, что она и Лоуренс по-прежнему были во власти чувств.

Лоуренс, конечно же, знал, в чем причина.

Положив свои вещи, он сел на край стола и ответил:

– Все. Договор полностью и окончательно выполнен.

Лоуренс не шутил.

Он действительно успешно выполнил договор с абсолютно раздавленным Амати; тот выглядел как пустая оболочка, из которой вынули душу.

Дата добавления: 2015-06-04