Исуна Хасэкура 7 страница. – Это что-то невероятное

– Это что-то невероятное. Такие огромные стеклянные окна нечасто видишь.

Ив смотрела в пол, но на эту нарочито деловую реплику Лоуренса приподняла голову и ухмыльнулась.

– Я бы так жить не смогла. Тронулась бы умом, точно тебе говорю.

Лоуренс столь сильных эмоций такого рода не испытывал, но чувства Ив понимал.

Торговцы думали о прибыли примерно так же часто, как дышали.

– Ну что, слышал о заседании? – глаза Ив стрельнули из-под капюшона. Арольд кинул на нее нескрываемо мрачный взгляд. Ив отвернулась.

Лоуренс улыбался, но под улыбкой уже появилось лицо торговца.

– Похоже, оно закончилось, – ответил он.

Разумеется, Ив никак не могла знать, правду он сказал или нет; скорее всего, сейчас она как раз обдумывала его слова.

Это если исходить из того, что у нее не было сведений из других источников. Если они были, то слова Лоуренса могли сказать ей очень и очень многое.

– И каково решение? – спросила она.

– К сожалению, настолько далеко мы не зашли.

Ив глядела на него в упор из-под капюшона, как ребенок смотрит на песочные часы в ожидании, пока весь песок пересыплется; но, похоже, она пришла к выводу, что от продолжения гляделок ничего нового не вызнает.

Она отвела взгляд и глотнула вина.

Пора было переходить в наступление.

– А ты что-нибудь слышала, Ив?

– Я? Ха! Он мне не доверяет совершенно. А вот доверяю ли я тебе… хмм. Неужели эти слова вправду вышли из моего рта?

– Вполне может быть, – ответил Лоуренс.

Если Совет действительно принял решение, могли бы быть и еще люди, кому оно было известно и чьи языки длиннее. Если это решение не из тех, что приносят прибыль торговцам-чужакам, никому не будет вреда от его разглашения.

Изначально заседания Совета устраивались исходя из того, что их решения должны быть публичными.

– Но что меня беспокоит… – начал Лоуренс.

– Мм? – Ив скрестила руки и взглянула на него.

– …так это зачем вообще ты повела разговор в эту сторону, Ив

Лоуренсу показалось, что Арольд улыбнулся.

В разговорах торговцев интересы и мотивации их участников всегда скрытые, нечеткие.

– Ты подошла к делу прямо, без экивоков. Либо у тебя есть какие-то немелкие дела, связанные с этим вопросом, либо у тебя сорвались какие-то переговоры.

Трудно себе представить, чтобы женщина имела такое железное самообладание.

Хотя нет – если эта женщина торговец, она просто обязана иметь такое самообладание.

– Я как все, – ответила Ив. – Я хочу узнать, как превратить это все в большую прибыль. Только и всего. Что тут еще может быть?

– Возможно, ты пытаешься избежать крупного убытка.

Лоуренс припомнил рубинхейгенскую историю.

Даже если столь колоссальный убыток можно понять умом, представить его себе совершенно нереально, если только не испытаешь на собственной шкуре.

– У человека два глаза, но это не помогает ему следить за двумя вещами сразу. Хотя, думаю, в некотором смысле ты прав насчет того, что я хочу избежать убытка.

– Что ты имеешь в виду?.. – поинтересовался Лоуренс. Ив поскребла в затылке.

Арольд наблюдал за ними, улыбаясь в густую бороду. Лоуренс и Ив походили на старых друзей-партнеров.

– Я торгую каменными статуэтками.

– Святой Девы-Матери?

В голове у Лоуренса всплыл образ статуи в доме Риголо.

– Ты видел, у Риголо есть одна? Она из порта Кербе на западном побережье. Я покупаю их там и продаю здешним церковникам. Это и был мой хлеб. Поскольку я всего лишь перевожу и продаю камень, прибыль невелика, но когда статуэтку благословляет Церковь, она уже куда дороже. Язычники здесь сильны, и когда через город проходит северная экспедиция, с ней появляется множество людей, которые желают приобрести статуэтки.

То была загадочная алхимия Церкви. Как в Кумерсоне восторг толпы и жажда наживы привели к умопомрачительному взлету цены пирита, так и чувства верующих легко обращались в деньги.

Этого было вполне достаточно, чтобы Лоуренсу захотелось тоже попробовать.

– К несчастью, этих доходов я не вижу, но зато перевожу приличное количество. Но все это рассыпалось, когда северную экспедицию отменили. Я на собственной шкуре испытала, что никто не вышвыривает тебя на улицу так быстро, как Церковь.

Трудно было представить себе большую трагедию, чем трагедия человека, вложившего все свое состояние в тяжелые, неподатливые статуэтки.

Стоимость перевозки возрастет. Стоимость продажи имеет свой предел. Если Ив взяла денег в долг, чтобы приобрести больше статуэток, ее дела могут быть совсем плохи.

Лоуренс не думал, что торговец уровня Ив вложил бы все свое состояние в один товар, так что едва ли ей грозило полное разорение – но удар был серьезный.

Едва ли следовало удивляться, если с досады она решила прибегнуть к каким-то сомнительным и рискованным операциям.

– Я слышала, на юге влияние Церкви падает. Я давно уже подумываю, что пора прекращать грузить свои товары на тонущий корабль. Я решила, что одна крупная сделка напоследок – а потом передых.

Судя по этой фразе, передых не получится, если она сперва не осуществит крупную сделку.

– Так что вот, – продолжила Ив. – Мы как раз говорили, что если мне удастся сорвать хороший куш, можно будет отправиться на юг.

Лоуренсу не было нужды спрашивать, с кем это она говорила.

Сидящий рядом с ней Арольд пробормотал:

– Я тут подумал, самое время отправиться в паломничество.

Подобное странствие в его возрасте – все равно что поиск места, где упокоить свои старые кости.

Лоуренс слышал слова Арольда о паломничестве всякий раз, как останавливался на его постоялом дворе, но на этот раз старик, похоже, говорил серьезно.

– Вот такие дела, – сказала Ив, и взгляд Лоуренса вновь обратился на нее. – Не одолжишь мне немного деньжат?

Неожиданная просьба пришла, казалось, из ниоткуда.

Лоуренс, однако, не сильно удивился. Было у него некое предчувствие, что к чему-то подобному все идет.

– У меня есть кое-какие очень точные сведения о заседании Совета, – пояснила Ив. – Я могу все подготовить. Мне только нужны деньги.

Ее глаза неотрывно смотрели на Лоуренса. Смотрели почти сердито; впрочем, Лоуренс чувствовал, что все это в большой степени лицедейство.

– Если я узнаю все подробности дела и решу, что прибыль стоит риска, – с удовольствием.

– Торговля мехами. Твои деньги удвоятся.

Ни один торговец в мире не поведется на такое краткое объяснение, и Ив это, похоже, понимала. Она понизила голос и спокойным тоном продолжила:

– Совет Пятидесяти разрешит иностранным торговцам покупать меха при соблюдении некоего условия.

– Твой источник? – спрашивать, скорее всего, было бесполезно – все равно что интересоваться у разносчицы в таверне ее возрастом.

– Церковь.

– Несмотря на то, что они тебя прогнали?

Ив с улыбкой пожала плечами.

– Мы, конечно, расстались в плохих отношениях, но каждый знает, что полезно оставлять везде хорошие связи.

Разумеется, Лоуренс не мог доверять Ив; однако, похоже, сейчас она не лгала. Этому ее объяснению поверить было куда легче, чем если бы она сказала, что ей рассказал Риголо.

– И в чем же подвох?

– Условие таково: покупать меха можно только за деньги.

В ситуации, когда вся торговля мехами в городе вполне могла уйти в одни какие-то руки, Лоуренс гадал, какое решение будет в итоге принято, – но хитроумие плана, который он только что услышал, заставило его заговорить не думая.

– Стало быть, они не запрещают торговлю, но в то же время ведь у торговцев, пришедших издалека, едва ли есть при себе много денег.

– Именно. Но и вернуться с пустыми руками они тоже не могут, так что купят столько мехов, сколько смогут себе позволить с теми крохотными деньгами, что у них есть.

Это значило следующее: тот, у кого есть деньги, вполне сможет скупить весь ренозский мех и свезти его куда-нибудь в другой город.

Но кое-что не давало Лоуренсу покоя.

Сейчас, когда Ив все ему рассказала, ничто не мешало ему выкинуть ее из сделки и заняться покупкой мехов самому.

– Странно, что ты так беспечно говоришь мне об этом.

– Если все, что тебя интересует, – небольшой приработок, то, пожалуйста, занимайся этим делом сам.

Выражение лица Ив под капюшоном было совершенно нечитаемо.

Она его просто ни во что не ставит? Или же есть что-то, из-за чего в одиночку эту сделку не провернуть?

Нельзя говорить не подумавши, напомнил себе Лоуренс и стал ждать от Ив продолжения.

– Ведь на самом деле у тебя при себе не так уж много денег, верно?

– Не буду спорить.

– Тогда тебе нельзя упускать такую возможность. Ты ведь даже Риголо не знал, пока я вас не познакомила. Кто в этом городе согласится одолжить тебе денег?

Она была абсолютно права.

Но тут Лоуренс осознал кое-что, и холодок пробежал у него по спине.

Не исключено, что Ив изначально заговорила с ним, уже оценивая его как возможный источник денег. Если так, уровень их знаний друг о друге различался колоссально.

Лоуренс о ней не знал вообще ничего.

– Конечно, но я ведь могу вернуться в другой город и достать деньги там. Но, впрочем, разве не этого же ты от меня ждешь, раз предложила мне вложить деньги?

При себе у него большой суммы денег не было, и занять в городе ему было не у кого, так что оставался единственный вариант.

Но Ив медленно покачала головой.

– Конечно, я внимательно рассмотрела и тебя, и твою спутницу, и то, как ты заплатил за постой, и пришла к выводу, что ты, пожалуй, смог бы достать где-то тысячу серебряков Тренни. Но, полагаю, к тому времени, как ты их соберешь, все меха уже скупят другие.

Со спины от спины находится живот.

Чем больше старался Лоуренс держаться в стороне от ловушки Ив, тем сильнее чувствовал, что увязает.

Разве решение Совета не было продиктовано желанием не дать скупить все меха?

На первый взгляд идея разрешить покупку мехов только за деньги выглядела очень умной.

– Ты ведь не думаешь, что все эти торговцы за городом сидят там просто так?

– Кто-то, у кого есть большие деньги, использует их для получения большой прибыли, – наконец-то сообразил Лоуренс.

– Ага. Это, друг, торговая война.

– Торговая… война?

Термин был Лоуренсу незнаком, он его слышал впервые, но что-то в этих словах заставило сердце торговца затрепетать.

– Похоже, ты нечасто бываешь на морском побережье. Зайди в любую таверну в морском порту и поговори с тамошними торговцами. Ты услышишь о торговых войнах, поверь мне. Торговые войны из ниоткуда не берутся. В конце концов, мы торговцы, не бандиты. Тот, кто нападает, должен тщательно приготовиться заранее.

Это выглядело разумным. Не было в мире такого торговца, который не проверял заранее то, чем торгует.

– Есть хорошие шансы, что торговцы за городом сейчас гадают, какое решение примет Совет, и строят свои собственные планы. Как ты думаешь, сколько народу здесь, в городе, имеют большие деньги?

Вопрос снова пришел совершенно из ниоткуда; ответить на него с уверенностью было невозможно – однако Лоуренс был торговцем.

В голове у него мгновенно возникла грубая оценка исходя из размера города.

– Торговых домов, стоящих упоминания… где-то двадцать, разной величины. Лавок, специализирующихся на том или ином товаре… должно быть, две-три сотни. Примерно столько же зажиточных ремесленников.

– Примерно так и есть. И отдельный вопрос, сколько из них решат поставить собственные интересы выше интересов города.

На этот вопрос Лоуренс ответить не мог. Не потому что он плохо знал город, но скорее потому, что люди всегда скрывали свои себялюбивые устремления, даже если старались им следовать.

– Как бы там ни было, если хоть один из этих торговых домов решится на предательство, они ускользнут со всеми мехами. Если у них здесь лишь отделение, а штаб-квартира в другом городе, им совсем легко будет скрыть, чем именно они занимаются.

Торговцы в массе своей – общительные люди, их трудно склонить к предательству города, в котором они живут и получают прибыль много лет. Но достаточно большой доход способен поколебать лояльность любого.

– Конечно, – продолжила Ив, – я сомневаюсь, что крупная торговая гильдия встанет на путь предательства. В наши дни все записывается в налоговые книги, так что вызнать, что именно они сделали, будет легко. Если они тайно одолжат деньги торговцу, который сидит за городом, это можно будет узнать.

Лоуренс сообразил мгновенно.

– И даже если бы у них был скрытый источник денег, которого нет в записях, Совет может это предотвратить одной-единственной фразой: «Источник всех денег, используемых для покупки мехов, должен быть подтвержден».

Раньше он думал, что дощечки иностранных торговцев, которые выдавали у городских ворот, должны были предотвращать какие-либо ловушки со стороны иностранных торговцев; но теперь он почувствовал, что их значение куда глубже.

Лоуренс вспомнил необычайно тщательный досмотр, которому подверглись они с Хоро. Задним умом он понял, что его целью было не дать иностранным торговцам ввезти в город большие суммы денег.

Неужели Совет принял решение уже тогда?

– Но помимо торговых домов, деньги есть еще у очень, очень многих людей. Главы кожевенных мастерских и все, кто занимается материалами для дубления, имеют все основания не ждать ничего хорошего в отношении торговли мехами в городе. Они наверняка сейчас ищут деньги, чтобы вложиться в новые дела, и они с радостью будут заключать сделки с торговцами, которые угрожают городу. Решение Совета – по-видимому, лучшее, что они могли сделать, но едва ли хоть кто-то всерьез думает, что оно помешает скупить все меха. Позволь повторить еще раз…

Голос Ив был холоден.

– …все меха в этом городе будут скуплены, подчистую.

Она предлагает занять свободное пока место и скупить меха самим?

Торговцы, намеревающиеся взять всю торговлю ренозскими мехами в свои руки, должны находиться одновременно внутри и вне города.

Иностранные торговцы, несомненно, понимают, что если они попытаются проникнуть в город, не только решение Совета не будет озвучено, но также город удвоит защитные меры; поэтому они встали лагерем за городом.

Если так – даже когда Совет примет решение, они не будут торопиться входить в город. Они это сделают лишь после публичного объявления решения, чтобы его уже нельзя было отозвать.

Для Лоуренса и Ив скупить меха не было чем-то невозможным.

– Раз ты знаешь, что у меня нет времени отправиться в другой город за деньгами, то я ничем не могу тебе помочь. Как ты уже сказала, у меня здесь нет связей, – произнес Лоуренс.

Это было самым загадочным.

Что замышляла Ив?

Голубые глаза смотрели на него из-под капюшона.

– Да, но один богатый источник денег у тебя имеется.

Лоуренс мысленно пробежался по списку всего, что у него было.

Ничего, что заслуживало называться «богатым источником денег», на ум не шло.

В любом случае, раз об этом знала Ив, это должно быть нечто совершенно очевидное.

Единственное, до чего Лоуренс мог додуматься, – его лошадь.

И тут его озарило. Неверящим взглядом он посмотрел на Ив.

– Вот именно. У тебя есть очаровательная спутница.

– …Это же абсурд.

Лоуренс был абсолютно искренен.

Однако в виду он имел не то, что он никак не может продать Хоро, но скорее – что продажа Хоро не принесет тех денег, которые требовались.

Конечно, Хоро была невероятно красива, но красота не была чем-то, что можно немедленно обратить в тысячу серебряных монет. Иначе красивых девушек по всему миру похищали бы постоянно.

Возможно, Ив догадалась, что Хоро не человек, но даже если так, это ничего не меняло.

– Я знала, что ты так скажешь. Однако у меня была причина выбрать именно тебя.

На лице Ив была тонкая улыбка, которую Лоуренс не мог понять.

Может, она просто была так уверена в себе, а может, пьяна от своего собственного плана. Или –

Ив откинула капюшон, открыв свои красивые короткие золотые волосы и голубые глаза.

– Мы скажем, что она дочь аристократа, и продадим ее.

– Что?..

– Думаешь, это невозможно? – Ив ухмыльнулась, из-под губы показался правый клык.

Ухмылка презрения к самой себе.

– Мое имя Флер Болан. Формально я Флер фон Эйтерзендель Болан, одиннадцатая наследница рода Боланов, верность которого принадлежит королевству Уинфилд. Мы – аристократический род.

Над столь нелепой шуткой даже смеяться было неуместно.

Но глаза и уши – самые важные инструменты Лоуренса – говорили ему, что Ив не лжет.

– Разумеется, мы разорившиеся аристократы, которые не могут добыть денег даже для собственного пропитания, но имя звучит грандиозно, правда? Когда мы пали настолько низко, что не могли купить даже кусок хлеба, меня продали недавно разбогатевшему торговцу.

Такой путь нередко приходилось избирать разоренным аристократам, и это вполне объясняло ее горькую улыбку.

Утеряв достоинство, гордые аристократы вынуждены были продавать титулы и самих себя богатым торговцам.

Если именно это произошло с Ив, ее странное, как будто уставшее от мира выражение лица вполне можно было понять.

– Такова уж я; и, естественно, я знаю пару мест, где можно продать девушку благородных кровей. Ну, так что скажешь?

На эту территорию Лоуренс никогда прежде не забредал.

Когда торговец накапливает достаточно серьезное состояние, первое, что он делает, – создает себе имя. Купающийся в золоте владелец крупной торговой гильдии, возможно, был когда-то сиротой-старьевщиком; подобное случалось нередко. И, очевидно, титул тоже можно было приобрести, хватило бы денег. Лоуренс о таком слышал, но лично никогда не сталкивался.

Но вот прямо перед ним сидит Ив, женщина, которую купили именно таким образом.

– Твоя спутница легко сойдет за аристократку. Уж я-то знаю, – с улыбкой произнесла она.

Сомневаться не приходилось, голос Ив стал таким низким и хриплым как раз из-за ужасной судьбы, которая ее постигла.

– Конечно, наша цель – вовсе не продать ее. Как я уже сказала, они хотят ограничить покупку мехов только деньгами, чтобы их не раскупили мгновенно, но здешние торговые дома не ссудят деньгами иностранного торговца, верно? Но только торговые дома бывают разные. Если ты как следует все обоснуешь, кое-кто даст в долг за долю в прибыли, и так получилось, что я одно такое место знаю. «Продажа девы-аристократки» – лишь повод, и они это знают. Она нужна им лишь как залог на тот случай, если наш план сорвется. Это я тебе обещаю твердо.

Столь сложное объяснение Лоуренса впечатлило, но отдавать Хоро в залог ему совершенно не хотелось. Это было слишком опасно. Даже оставляя в стороне вопрос о ее безопасности – если все пойдет не так, его собственной жизни торговца настанет конец.

– Я – точнее, мы вовсе не просим тебя сбросить твою драгоценную спутницу.

– «Мы»? – переспросил Лоуренс с сомнением в голосе. Ив метнула косой взгляд на Арольда, все это время сидевшего молча.

– Я собираюсь в паломничество, – коротко произнес Арольд.

Старик говорил эти слова всякий раз, когда Лоуренс останавливался здесь.

Но Ив сказала «мы». Значит, она объединилась с Арольдом. Стало быть, он действительно собирается в паломничество, а Ив он оставит все свое имущество и постоялый двор.

Паломничество может длиться годами, иногда больше десятилетия. Если Арольд в его возрасте собирается в паломничество – это означает, что его нога никогда уже не ступит на улицы Реноза.

Иными словами –

– Это, возможно, мой последний шанс отправиться в паломничество. Я собирался сделать это уже много раз и скопил кое-какие деньги. Но мне всегда не хватало решимости…

От висящего в воздухе напряжения у Лоуренса заныло в животе.

Арольд устало улыбнулся и взглянул на Ив.

Эта женщина, должно быть, долго и упорно его уговаривала.

Потом синие глаза под изборожденными морщинами веками уставились на Лоуренса.

– Я оставлю тебе постоялый двор.

У Лоуренса остановилось дыхание.

– В конце концов, разве все торговцы не мечтают об одном и том же? – спросила Ив, и лишь теперь ее голос прозвучал звонко, как подобает юной аристократке, какой она когда-то была.

К оглавлению

Глава 3

Проснувшись на следующее утро, Лоуренс понял, что наконец немного успокоился.

Он лег в постель, надеясь именно на это, но слова Ив и Арольда были для него вином, которое будоражило кровь и отгоняло сон.

«Скажи нам к завтрашнему вечеру, ты с нами или нет».

Эти слова вновь и вновь звучали у него в голове.

В обмен на Хоро, которую они объявят единственной дочерью рода Боланов, они получат две, а может, и две с половиной тысячи монет Тренни; на эти деньги они купят мехов и отправятся вниз по реке Ром, опередив всех прочих.

Поскольку ренозские меха были высшего качества, Ив даже с учетом стоимости перевозки подсчитала, что вложенные деньги утроятся.

Лоуренсу казалось, что эта оценка чересчур оптимистична, но он не удержался от попытки самому прикинуть, что дальше.

Допустим, они накупят шкур на две тысячи серебряных монет и утроят свои вложения – это, значит, будет четыре тысячи чистой прибыли. Ив с Арольдом требовали от этого четыре пятых. Все-таки нужно было подготовиться, плюс платить за сведения; и в придачу Арольд оставит Лоуренсу постоялый двор.

Одно только здание стоило, должно быть, тысячи полторы монет Тренни. Так что, едва заявив, что четыре пятых – это слишком много, Лоуренс тотчас умолк.

Кроме самого здания, если все выгорит, Арольд передаст Лоуренсу и право владения постоялым двором.

В мире не было торговца, который бы не понимал, что это значит.

При постоялом дворе – если только человеку принадлежит само здание – можно открыть лавку и получать стабильный доход; это значило, что у уже существующих постоялых дворов был прямой интерес противостоять открытию новых – что они и делали, и весьма активно. Даже подумать страшно, во сколько обойдется для чужака приобретение права владения таким постоялым двором.

А если у Лоуренса будет в Ренозе собственный постоялый двор – горячие источники Ньоххиры не так уж далеко; и все это послужит хорошей отправной точкой в поисках Йойтсу.

С учетом всего этого странно было бы, если бы Лоуренсу удалось сохранить самообладание и думать обо всем с холодной головой.

Но что-то в объяснении Ив было не так; оно звучало слишком уж хорошо. На первый взгляд план выглядел безупречным, но Лоуренс не мог отогнать мысль, что что-то тут кажется странным.

С другой стороны, он дивился про себя, не слишком ли он подозрителен из-за огромного количества денег, вовлеченного в сделку.

А может, дело было в том, что весь план зиждился на деньгах, привнесенных Лоуренсом, а ради этого ему придется продать Хоро – пусть даже временно.

Однажды Хоро уже позволила поймать себя вместо Лоуренса – в городе Паттио.

Но тогда именно она предложила это как наилучший план.

На этот раз Лоуренс продаст Хоро ради собственной выгоды.

Внезапно он понял, почему Церковь хулит и преследует его род занятий.

Лежа в темноте, Лоуренс пытался понять, действительно ли он хочет позволить Хоро представиться аристократкой.

Он начал думать во сне, когда же кончится эта долгая ночь и этот сон урывками, как вдруг голос Хоро пробудил его окончательно.

– Ты, просыпайся.

Лоуренс открыл глаза.

– …Нгг… уже утро?

Бесконечная ночь словно сама была сном. Открывшего глаза Лоуренса поприветствовал вливающийся в окно свет, а заодно и звуки города, шумно спешащего по своим утренним делам.

Похоже, где-то посреди своих пьянящих подсчетов он все же заснул.

Лоуренс взглянул на стоящую возле кровати Хоро и сел; тут он обнаружил, что весь в поту.

Невольно ему вспомнился самый первый раз, когда ему представилась возможность ухватить громадную прибыль – вскоре после того, как он начал самостоятельную жизнь торговца. Он тогда проснулся настолько промокшим от пота, что испугался, не обмочился ли он во сне. И прибыль, разумеется, оказалась пылью.

– Чем же ты таким занимался ночью? – вопросила Хоро.

Похоже, она была недовольна, но издевки в ее голосе не было. Возможно, она искренне за него тревожилась. Лоуренс потер скользкую от пота шею. Если бы Хоро оказалась вся в поту, он точно знал, что встревожился бы.

– Разговор был очень… активный.

Лоуренс вылез из-под одеяла, и холодный утренний воздух, едва прикоснувшись к телу, словно бы заморозил весь пот.

Хоро села на свою кровать и протянула тряпицу; Лоуренс благодарно принял ее, но, прежде чем воспользоваться, остановился.

– Я, ээ… признателен.

– Должна же я пометить тебя моим запахом.

Похоже, она пользовалась этой тряпицей, когда ухаживала за своей шерстью; материя была вся в волосках.

Если Лоуренс попытается обсушиться с ее помощью… он сомневался, что получится хорошо.

– Я беспокоюсь о тебе, – произнесла Хоро.

– Прости.

Когда Лоуренс беспокоился о ней, она дразнила его без устали, но, похоже, перемена ролей была для нее невыносима.

– Ты, думаю, уже догадалась – мы говорили о возможности колоссального заработка.

– С этой лисой?

Лоуренс находил Ив больше похожей на волчицу, а вот Хоро, истинная волчица, воспринимала ее как лису.

– Да. Точнее, с Ив, этой женщиной-торговцем, и Арольдом, владельцем постоялого двора.

– Хмм.

«Да ну?» – словно бы отвечала Хоро; однако же ее поведение было далеко от безразличного.

Хвост ее чуть распушился.

– Я пока только выслушал то, что они сказали, и пока не разобрался, что к чему; и, конечно, я пока не дал своего ответа. Но…

Хоро пригладила вздыбившуюся шерсть на хвосте и, прищурив глаза, повторила:

– Но?

– Прибыль будет…

– Важнее, чем мои пожелания? – перебила Хоро.

Лоуренс захлопнул рот, потом начал было что-то отвечать, но тут же замолчал.

Вне всякого сомнения, Хоро пыталась сказать, что большой доход лежит позади большого риска.

Собака, обжегшаяся об очаг, никогда больше к нему не приблизится.

Лишь человек глуп настолько, что вновь и вновь обжигается, пытаясь достать каштан из огня.

Но жареный каштан сладок, поэтому Лоуренс снова тянулся к пламени.

– Очень высока.

Хоро медленно прищурила красноватые глаза. Она выпустила из рук хвост и звучно почесала у основания ушей. Но все же Лоуренс не мог просто так отбросить предложение Ив. Он вспомнил свой самый первый спор со своим наставником.

– Прибылью будет этот постоялый двор – а может, и больше.

Хоро просто не могла не понять, что это значит.

Надеясь на ее понимание, Лоуренс произнес эти слова коротко и ясно.

Какое-то время висело молчание.

Оно было бы невыносимо для Лоуренса, если бы не глаза Хоро, округлившиеся, как луна.

– Это будет… почти что осуществление твоей мечты, да?

– Да, – честно признал Лоуренс. Колючее настроение Хоро исчезло, словно его и не было; она дернула правым ухом.

– Что тогда обсуждать? – наконец сказала она. – Насколько я помню, владение собственной лавкой – то, о чем ты мечтал всю жизнь, и если так, то не мне тебя останавливать.

Хоро взяла в руки хвост и стала расчесывать.

Похоже, она не знала, что еще сказать Лоуренсу.

Не в силах справиться с ее неожиданной реакцией, Лоуренс стоял столбом.

Он приготовился к тому, что она будет категорически против – или что она хотя бы скажет, что план чересчур опасен; это уже было бы важным знанием, чтобы определить, где правда в словах Ив.

Конечно, вполне может быть, что эта сделка – шанс всей его жизни; но если он решит, что опасность перевешивает выгоду, то пропустит ее между пальцами.

Деньги он сможет заработать и в другой раз.

Но ему никогда уже не встретить другую Хоро.

– Что тебя грызет? У тебя вид, как у брошенной собаки, – заметила Хоро.

Лоуренс невольно потер бородку; у него было такое чувство, будто Хоро видит его насквозь.

– Ты был так счастлив, когда я тебе перечила?

Хвост Хоро был бурого цвета, но по его нижней стороне шла белая полоса.

Она провела по меху пальцами, собрав отставший пух в белый шарик.

– Я ожидал, что ты откажешься, тогда я пойду по ветру и достойно отступлю, – честно сказал Лоуренс, и Хоро одарила его сердитой ухмылкой.

– Стало быть, ты ожидал, что я пролью свет на это дело с помощью моего ума и проницательности.

– Отчасти да.

– А остальная часть?

Скрывать от нее, что Лоуренс чувствовал, было бессмысленно. Хоро бы все равно раскопала и принялась бы играться с ним.

– Ну, ты тут делаешь такое сердитое лицо… – начал он.

Хоро хихикнула и коротко произнесла:

– Дурень.

– …так что я задам встречный вопрос: что за неожиданная перемена настроения? Ты же ненавидела мысль, что я здесь влезу в какую-то сделку.

– Пфф, – фыркнула Хоро; только вот было это вызвано попавшей в нос пушинкой, или же она фыркнула на слова Лоуренса?

Должно быть, последнее, решил он; впрочем, Хоро не казалась раздраженной.

Дата добавления: 2015-06-04