Если будет достаточное количество желающих (не менее 10 человек), возможен трансфер от Москвы прямо до центра китайской культуры и обратно. 7 страница

Но у мальчика были свои цели и устремления, и отнюдь не себялюбивые. Лоуренсу пришлось усилием воли подавить желание спросить, не хочет ли Коул стать его учеником. В конце концов, Коул не интересовался работой торговца… из-за чего Лоуренсу хотелось вознести жалобу всем богам.

– Пожалуй, нам стоит к ним присоединиться. Заодно и согреемся, пока тянуть будем.

– Да.

Когда Лоуренс и Коул добрались наконец до места, Рагуса поднятием весла поприветствовал их с самой легкой и быстрой лодки.

***

С близкого расстояния все выглядело совсем по-другому. На берегу было очень грязно; настолько грязно, что если наступить слишком сильно, обувь может и увязнуть. Что уж говорить о том, что тянуть трос голыми руками в сухую зимнюю погоду – отличный способ изранить себе руки.

Лодка, за которую был зацеплен трос, находилась уже под водой и потому совсем не желала сдвигаться. А потом деревянная часть, к которой трос был непосредственно прикреплен, отломилась, и все потеряли равновесие и попадали в грязь.

Торговцы, лодочники и остальные, кто был вместе с Лоуренсом, трудились не покладая рук. Но когда все начали уставать, общий пыл куда-то испарился. Очень трудно поддерживать в себе стремление работать, когда приходится всего-то тянуть обломки судна… ничего героического.

Лица речников, привязывавших трос к затонувшей лодке, от холода побелели, губы приобрели бледно-зеленый оттенок.

Бродячие лицедейки и скорняки, разведя на берегу костер, тоже попрыгали в реку, подбадриваемые Хоро и Рагусой; однако вода была настолько ледяной, что выдержать ее никакой силы воли не хватало, и они тут же вылезли обратно на берег. Вид у них был ужасный.

Наконец, не в силах смотреть на мучающихся в воде людей, старые лодочники стали просить других остановиться. Но те были слишком упрямы, чтобы признать, что задача невыполнима, и в воздухе повисло напряжение.

Все погрустнели. Лоуренса и остальных торговцев рядом с ним охватило ощущение безнадежности. Когда торговец не видит впереди прибыли, он теряет целеустремленность.

Лодочники упрямо продолжали упрашивать остальных помочь им вытянуть корабль, но люди один за другим бросали трос. Наконец лодочники, похоже, и сами поняли, что дело безнадежное. Они устроили короткое совещание и наконец приняли решение.

До Реноза и Кербе было одинаково далеко, и солнце уже садилось.

Если лодочники и дальше будут тщетно тянуть, заставляя своих проезжих ждать, их репутация пострадает еще сильнее. Поэтому в конце концов тянуть трос прекратили.

Лоуренс вел вполне здоровый образ жизни, но столь тяжело трудиться ему приходилось редко. Все его тело словно налилось свинцом. Ладони горели. Левая сторона лица распухла, но боли не было – то ли от холода, то ли от чего еще, он не знал.

– Ты как?

Лоуренс нашел глазами Коула; мальчик отвалился от троса почти сразу. Сперва он старался изо всех своих силенок, как будто действительно участвовал в празднестве. Но тело его было хрупким, и силы закончились очень быстро. После этого он мог лишь наблюдать со стороны.

– А, это… простите.

– Ничего, ничего… судя по лицам других торговцев, они все думают, что ты правильно сделал, что вовремя остановился.

С этими словами Лоуренс указал подбородком на торговцев; те сидели на земле кучками по три-пять человек и подсчитывали, кто каких прибылей лишился. Они были явно недовольны тем, что заплатили больше, чем смогут выручить. Некоторые изливали свой гнев на лодочников… должно быть, те, кто вез меха.

– Как вы собираетесь возмещать нам убытки?!

Если бы Лоуренс перевозил товары, он бы чувствовал себя точно так же. И сейчас ему недостало духу остановить их, хотя лодочники-то были ни в чем не виноваты.

Хуже всего приходилось торговцам, чьи лодки застряли, уткнувшись в затонувшую; особенно торговцы с одной из них – втрое большей, чем лодка Рагусы, и доверху загруженной мехами. Они изо всех сил пытались переправить меха на берег, и Лоуренс с первого взгляда понял, почему. Даже и без затонувшего судна посреди реки любой ошибки могло хватить, чтобы их лодка утонула.

Краткие поиски не позволили найти тех, кто был виновен в случившемся. Лоуренс решил, что они, должно быть, прячутся, чтобы избежать расправы, и это едва ли было вызвано трусостью.

В торговле чье судно раньше придет к месту назначения, тот и получит самую большую прибыль – особенно это относится к городам, куда могут заходить крупные корабли. Если все везут один и тот же груз, вполне может получиться, что лишь первые одна-две лодки окажутся с прибылью.

То, что лодка затонула, было крайне необычно; похоже, этот несчастный случай был спланирован Ив. Это самый надежный способ обезопасить ее доход и в то же время вызвать как можно больше проблем у ее соперников. Одному лишь Единому богу ведомо, сколько из них были сейчас на грани помешательства; и вполне понятно, что они хотели выместить на ком-то свой гнев.

– Что же теперь будет? – спросил Коул, протягивая Лоуренсу мех с водой. Конечно, у него не было причин торопиться в Кербе, так что он просто искал, о чем бы поговорить.

– Рекой владеет много людей – разные в разных местах; каждый из них отвечает за то, что происходит на его участке. Думаю, здешний владелец к завтрашнему утру пришлет лошадей и людей. С лошадьми эту лодку оттащат быстро.

– Понятно…

Коул, должно быть, представил себе, как лошади тянут лодку на берег. Лоуренс смотрел на торчащий из воды нос лодки – он задрался к небу, словно был готов в любую минуту взмыть и улететь. Отхлебнув из меха, Лоуренс услышал позади себя шаги. Обернулся, думая, что это Хоро, – но увидел всего лишь Рагусу.

– Аа… прости, что заставил тебя идти пешком.

Рагуса помахал рукой. Лоуренс заметил, что его толстые руки тоже все красные. Он, должно быть, изрядно потрудился, вместе с другими лодочниками перевозя на берег людей и грузы. Подводить лодку вплотную к берегу требовало гораздо больших усилий, чем обычное плавание, – ведь если лодка даже чуть-чуть касается дна, передвигать ее становится невероятно тяжело.

– Все нормально, пройтись немного вдоль реки не проблема.

– Ха-ха-ха, ну тогда поверю на слово.

Рагуса неловко улыбнулся и, почесав подбородок, повернулся к реке.

– Нам действительно сильно не повезло… хотя завтра утром все уляжется.

– Это все на самом деле случилось из-за истории с мехами? Я имею в виду – то, что лодка утонула.

Скорее всего, об этом размышляли многие. Рагуса кивнул на вопрос Лоуренса, но Коул, по-видимому, слишком устал, чтобы проследить за нитью разговора. Рагуса грубым движением встрепал мальчику голову, потом ответил:

– Похоже на то. Но кто бы это ни сделал, он совершенно без башки. Он должен быть готов заплатить по счету. За такое полагается смерть, да притом колесованием… ужасная смерть.

Человека крепко привязывают к огромному колесу, жестоко избивают дубиной, ломая все кости, потом оставляют на вершине холма на потеху птицам… действительно один из самых жестоких способов казни. Была ли Ив уверена, что избежит такой судьбы? Лоуренс не испытывал к ней ненависти; он надеялся, что она сумеет добраться до своей прибыли вовремя.

– Ну, так что ты собираешься делать?

– Что ты имеешь в виду?

– Если пойдешь вон в ту сторону, найдешь там ночлежку… хотя не могу сказать, что это подходящее место ночлега для женщины.

С этими словами Рагуса кинул взгляд на Хоро. Та весело болтала с высокой бродячей лицедейкой.

– Похоже, хозяин той лодки и владелец ее груза отправились вверх по реке, чтобы потолковать с торговцем едой… так что по крайней мере пища и вино у нас будут. Но если ты будешь дожидаться, пока они договорятся, ночевать вам придется здесь.

Лоуренс наконец-то понял, почему он до сих пор не видел тех двоих.

– В дороге подобающее место для ночлега должно быть без крыши… и не должно все время раскачиваться. Так что для нас все нормально.

При этих словах Лоуренса лицо Рагусы исказилось, как от яркого света. Затем он преувеличенно пожал плечами и вздохнул.

– Хорошо хотя бы, что здесь все торговцы… Если бы тут были наемники, все сложилось бы куда хуже.

– Кое-кто из них и сейчас вел себя не лучше наемника…

– Ха-ха, одна лишь ругань – ерунда… за наемников ругались бы их сабли.

Рагуса произнес последние слова таким серьезным тоном, что прозвучало страшновато. Коул содрогнулся, словно только что проглотил виноградную косточку.

– Но тот, кто утопил лодку, играет с огнем, да. Надеюсь, граф Буруга до него доберется.

Лоуренс в душе сочувствовал Ив, но гнев Рагусы был вполне объясним. Чтобы не показывать свои мысли, Лоуренс сменил тему.

– Господин Рагуса, у тебя ведь тоже есть груз, который нужно доставить быстро?

Его лодка перевозила медные монеты.

Поскольку их предстояло потом переправлять морем, требования по срокам должны были быть жестче, чем для обычных грузов.

– Да. Я должен был забрать его в Ренозе, но тот торговец тоже опоздал – так что я уже отстаю. Это все не моя вина, но как подумаю, что будет, когда я доберусь до Кербе, становится грустно.

– Мне доводилось иметь дело с подобными грузами; это сильно изматывает, – согласился Лоуренс.

Чтобы изготовить один-единственный костюм, необходимо собрать исходные материалы, скроить, выкрасить, сшить, а потом этот костюм продать – и зачастую все это в разных городах.

Вещи путешествуют от торговца к торговцу, от перевозчика к перевозчику, и один сбой рвет всю цепь.

То, что овечья шерсть из какой-нибудь далекой страны пересекает море, чтобы стать одеждой в другой стране, – само по себе чудо; то, что все это происходит в заранее назначенное время и приносит прибыль, – божественное благодеяние.

Но мир так устроен, что частенько требует невозможного.

Невзгоды Рагусы были просто мелочью.

– Да еще и какая-то тайна с этим грузом! Ты ее пока не разгадал?

Он, несомненно, имел в виду несовпадающее количество ящиков с монетами, отправляемых в Кербе и из него.

Если окажется, что тут и впрямь есть что-то интересное, Рагуса уж точно будет доволен.

– Увы, нет.

– Ну что ж; пока никто не разгадал. Видать, на этот вопрос не так-то легко ответить.

Звучало разумно.

– Кстати… – начал Рагуса.

– Да?

Здоровяк повернулся к Лоуренсу, хрустнув шеей.

– У тебя и твоей очаровательной спутницы что-то случилось?

– По…

Неспособность Лоуренса спокойно переспросить «Почему ты так решил?» служила лучшим доказательством, что да, что-то случилось.

Даже сонный Коул поднял глаза на Лоуренса.

Как Рагуса понял, что не всё в порядке?

– Я просто удивился, почему она не прибежала к тебе, когда все более-менее успокоилось, – пояснил Рагуса; Коул кивнул, но вид у него был слегка ошарашенный. – Эй, только не говори мне, что сам не замечал, как она к тебе липла до сих пор. Она же тебя ни на минуту оставлять не хотела! Верно говорю? – последние слова были адресованы Коулу, и мальчик застенчиво кивнул.

Лоуренс отвернулся и прикрыл лицо рукой.

– Ха-ха-ха! – расхохотался Рагуса. – Не вздумай вырасти таким, как он!

От этого последнего удара, подкрепленного робким ответным возгласом Коула, Лоуренс лишь застонал.

Интересно, что бы сказала Хоро, будь она сейчас здесь?

Впрочем, если подумать – скорее всего, эти ее уши подслушивали.

– Так что давай выкладывай.

– …Э?

– Из-за чего вы поссорились? Знаешь, когда сверху привезут еду и вино, тут будет весело. И та компания уж точно будет искать, на ком бы отыграться, когда у них в животах окажется достаточно вина. Это же просто волки.

Рагуса ухмыльнулся во весь рот; его зубы, хоть и кривые, выглядели достаточно крепкими, чтобы перемалывать самые жесткие растения.

За время плавания на лодке Лоуренс научился не смущаться из-за шуток Рагусы; однако то, что во время предстоящего веселья он не сможет общаться с Хоро, действительно было грустно.

Неумолимое приближение конца их путешествия означало, что Лоуренс не мог позволить себе потратить впустую ни единого дня, что они оставались вместе.

Сколько еще раз он сможет насладиться празднеством вместе с Хоро?

Торговцы умеют хорошо считать прибыли и убытки… очень, очень хорошо. Но печальная действительность заключалась в том, что Лоуренс понятия не имел, на что так рассердилась Хоро. А вот Рагуса, который был старше Лоуренса раза в два, не исключено, смог бы догадаться с легкостью.

Проблема была в том, чтобы перейти к этой теме невзначай. Лоуренс ценой огромных трудов и стараний научился разговаривать как обычно, когда Хоро рядом… но чтобы задать другому вопрос столь личного свойства спокойным и естественным тоном – на такое Лоуренса пока не хватало.

– Хей, поверь мне, меня время не подгоняет. И вы, ребята, тоже не особенно против, правда?

Рагуса положил руку, на вид достаточно сильную, чтобы выбить из Лоуренса дух одним ударом, ему на плечо. Они оба старались, чтобы Коул ничего не услышал, но мальчик оставался поблизости, прислушиваясь изо всех сил.

– Я абсолютно уверен, что подобную проблему смогу решить. А знаешь почему?

Лоуренс покачал головой. Рагуса убрал руку и выпрямился во весь рост.

– Я больше двадцати лет на реке… Если у тебя есть проблема, которую надо смыть речной водой, ты обратился к правильному человеку.

Смех Хоро доносился отчетливо, хотя и издалека. Она явно подслушивала, но, похоже, была в хорошем расположении духа. По крайней мере Лоуренс был не единственным, кому хотелось бы разрешить их проблему.

Лоуренс был не уверен, что может довериться Рагусе по этому поводу, но попытаться стоило. В конце концов, для всех окружающих было очевидно, что у Лоуренса и Хоро были некие отношения.

– Тогда ты не против, если я поделюсь моей проблемой?

– Конечно, предоставь все мне.

Рагуса придвинулся вплотную; Коул тоже. С ними обоими Лоуренс познакомился лишь сегодня. Все трое были разного возраста, разного рода занятий, но, как ни странно, ощущение создавалось, будто они все старые друзья.

Уж конечно, до встречи с Хоро подобное было для Лоуренса чем-то немыслимым. Он призадумался, сможет ли продолжать жить так же, когда расстанется с ней.

***

– Есть у кого-нибудь рваная одежда или еще что-нибудь, что можно отправить в костер?

На этот выкрик отозвалось удивительно много людей. На берегу собрали кучу горючей всячины и принялись готовиться к празднеству. У причала выше по течению был торговец едой и вином – у него купили столько этого добра, что хватило доверху навьючить мула.

Сперва многие торговцы продолжали ругаться на несчастного владельца затонувшей лодки и торговца, который вез на ней меха, словно их грехи весили больше, чем груз лодки, – но ведь если даже их поколотить, река от этого проходимой не станет.

Конечно, это не значило, что остальные торговцы просто молчали, однако громкая ругань всегда была хорошим способом выплеснуть из себя раздражение. Ругань прекратилась, и люди заулыбались и отдали должное пище и вину. Раз уж поделать никто ничего не мог, то хоть повеселиться как следует.

Несмотря на общее настроение «пожми руку врагу своему и веселись вместе с ним», рядом с Лоуренсом никого не было. Даже Рагусы с Коулом.

«Знаешь, не вздумай вырасти таким, как он!»

После того как Лоуренс объяснил, как на него рассердилась Хоро, Рагуса с Коулом замолчали. А потом Рагуса раскрыл рот, но обратился не к Лоуренсу, а к Коулу.

Коул тактично не стал отвечать на эту фразу, но, когда Рагуса спросил: «Ты ведь тоже понял, да?», – нерешительно кивнул.

Стало быть, они оба согласились, что это Лоуренс виноват, что Хоро рассердилась.

Рагуса вдруг ухватил мальчика своими ручищами. Лишь несколько слов он произнес, после чего ушел прочь и утянул за собой Коула.

– Река течет… но почему?

Загадка? Коул, явно не понимая, склонил голову набок. Рагуса прошептал объяснение мальчику на ухо, и тот опять кивнул. Итак, они сообразили, почему разозлилась Хоро. И, похоже, ответ лежит на поверхности… но они решили оставить Лоуренса в подвешенном состоянии, чтобы он догадался сам.

Лоуренс чувствовал себя, как работник, который не способен выполнить данное нанимателем поручение. Он стоял на месте в полном остолбенении. При виде того, как те двое принялись беседовать с Хоро, это чувство лишь усилилось. Троица что-то весело обсуждала, и весьма приличные шансы были, что – его, Лоуренса. Нет – судя по тому, как Хоро упорно не смотрела в его сторону, а остальные двое, напротив, то и дело кидали на него взгляды, они могли говорить только про него.

Хоро извлекла Коула из объятий Рагусы, легонько стукнула по голове и обняла за талию. Коул закатил глаза; его чувства были написаны на лице. И лишь тогда Хоро покосилась на Лоуренса и заговорила. Но Лоуренс на ее провокацию мог лишь отвернуться.

Над ним откровенно потешались.

Впрочем, Лоуренс вовсе не чувствовал обиды. Даже если над ним смеялась не только Хоро, но и Рагуса с Коулом за компанию. До знакомства с Хоро Лоуренс был убежден, что репутация торговца, если ее разрушить, практически уже не может быть восстановлена. Вот почему он всегда держался прямо, блефовал, остро на все реагировал и никогда никому не доверял. Но теперь он ясно видел – он был таким же, как Коул при их первой встрече.

Когда Лоуренс предложил Коулу продать ему бумаги, мальчик устроил игру в гляделки, пытаясь поднять цену. Это не помогло и лишь заставило Коула выглядеть старомодным и неотесанным. Но Лоуренс понимал, что мальчик просто заперт внутри своих ограниченных знаний и мыслей. Он играл с Коулом точно так же, как Хоро играла с ним самим.

Положив руку на лоб, он задумался: а может ли человек вообще быть хорошим торговцем, оставаясь при этом независимым? Впрочем, он думает о таких мелочах; должно быть, в глазах Хоро он по-прежнему юнец. При этой мысли Лоуренс улыбнулся.

Лоуренс так сильно тянулся к компании, что думал иногда, что хорошо бы лошади умели говорить. А сходиться с людьми оказалось так легко.

Лоуренс подумал, не смотрели ли на него люди, которых он встречал раньше, с такой же понимающей улыбкой, с какой сейчас Хоро и Рагуса смотрят на Коула. И все же…

– Я это сознаю, но почему она злится, все равно не понимаю… – сказал он самому себе и вздохнул.

Рагуса и Коул оставили Хоро и отправились за вином. Коул явно стеснялся, в его глазах читалось отвращение. Возможно, он когда-то имел уже неприятный опыт знакомства со спиртным. Но Рагуса не желал выпускать из рук бутыль – его пристрастие к вину было столь же очевидно.

Лоуренс извлек из их пожитков бутыль спирта. Чистый спирт… Хоро, должно быть, думала, что у Лоуренса была какая-то особая причина просить купить именно его. Невольно Лоуренс представил себе, как она игриво хлопает его по руке. Загадка за загадкой… Может, он просто слишком туп, чтобы понять?

Уверенность Лоуренса в себе пошатнулась… впрочем, лишь на миг.

Внезапно послышались радостные выкрики… впрочем, ничего особенного не произошло. Просто на берегу, как только село солнце, появился огненный шар. Конечно, он имел лишь внешнее сходство с солнцем, хотя языки пламени, охватившие рваную одежду и обломки бочек, были совершенно настоящими – кто-то щедро пожертвовал масла, чтобы получилось красиво.

Черный дым поднимался в небо, точно какой-то скелет; желтое пламя весело плясало. Посреди зимнего путешествия там, где был костер, слова «друг» и «враг» теряли смысл. Никто не вел празднество, но все разом подняли чашки в тосте.

И тут началось интересное.

Женщина, с которой говорила Хоро, действительно была бродячей лицедейкой. Она и еще несколько человек выскочили из толпы; их сценой стали деревянные обломки на берегу. Раздались звуки флейт и барабанов, и женщины начали танцевать.

Затем вскочили несколько молодых парней и попытались к ним присоединиться. Но, похоже, они еще недостаточно выпили… они не могли плясать, как танцоры при каком-нибудь дворце, они лишь скакали. Остальные кто смеялся, кто пел. Некоторые, как Рагуса, принялись состязаться, кто кого перепьет.

Но Лоуренс сидел в одиночестве. Его бледная улыбка вдруг исчезла, когда он ощутил что-то в темноте, еще сильнее сгустившейся из-за костра.

Подойти к нему могла лишь Хоро.

– Уааа… Так долго молчала, потом поговорила – и сразу в горле пересохло.

Эти слова Хоро обратила к самой себе, одновременно выхватив у Лоуренса из руки бутыль, и глотнула. Но сейчас в бутыли было отнюдь не обычное вино или эль. Глаза Хоро закрылись, губы задергались. Потом она звучно выдохнула и села.

Она перестала нарочито не замечать Лоуренса?

– Интересно поговорила с той жен-?..

Лоуренс оборвал вопрос на полуслове, когда Хоро отвернулась. Ничего удивительного; она по-прежнему не желала его слушать. Но Лоуренс сам удивился тому, как он был счастлив, наблюдая такое ее поведение.

– Проклятье… холодина сегодня.

Она не ответила… даже взгляда в его сторону не кинула. Но, как будто они снова делили козлы в повозке, приклонилась к его плечу. Лоуренс подивился, не заставляла ли она себя это делать, но тут сообразил, что если кто и заставляет себя, то только он.

У него не было никаких оснований так полагать, но ему казалось, что Хоро простит его сейчас, если он перед ней как следует извинится. Он не понимал – только и всего. Конечно, она будет ругаться, будет смотреть на него свысока, но при этом с радостью примет его извинения.

Он хотел еще посопротивляться желанию извиниться. Хоро будет изнывать от нетерпения, будет язвить над ним, подняв голову. Но она не встанет и не уйдет… потому что когда она вблизи, Лоуренсу ее лучше слышно.

Лоуренсу не хотелось думать, что он выдает желаемое за действительное. Уж если сейчас он не будет уверен, то вообще не может быть уверен ни в чем, что было между ними с самого начала путешествия.

Лоуренс криво улыбнулся. Хоро, похоже, это почувствовала; уши под капюшоном дернулись. Она словно предвкушала его извинение и как она поизмывается над ним. И в ответ на ее ожидания…

– Какой очаровательный танец… эти бродячие танцовщицы вправду –

– Что?!

– Э?

Хоро вскочила на ноги и вскрикнула, словно Лоуренс наступил ей на хвост. Другого ответа от нее не последовало. Она терпеть не могла, когда Лоуренс вставлял фразы, не предусмотренные написанным ею сценарием. Ее хвост метался под балахоном, и она издавала какие-то странные звуки – вне всяких сомнений, она была в ярости. Но оно того стоило.

– Я, я, должно быть, простудилась… что-то с носом…

Голос Хоро дрожал. Интересно, подумал Лоуренс, это из-за сдерживаемой ярости от того, как он строил из себя дурачка, или же она изо всех сил старалась не рассмеяться.

Хоро глотнула еще спиртного – заодно проглотив слова, какие у нее еще оставались – и икнула.

Потом они оба погрузились в молчание; каждый пытался предугадать действия другого. Солнце последний раз блеснуло и исчезло за горизонтом. И миг спустя на небе высыпали звезды.

Люди, собравшиеся вокруг костра, развеяли свои невзгоды в веселье празднества. Неважно уже, торговцы здесь были или лодочники. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее впустую. Музыка флейт, гром барабанов, песни, шутки об их невезении. Часть женщин, взявшись за руки, исполняли какой-то обольстительный танец; кто-то с бутылками в руках неуклюже отплясывал рядом.

Лоуренс изо всех сил думал, о чем сейчас может думать Хоро. И вдруг он осознал, что совсем скоро, когда Хоро выпьет достаточно много, она начнет резвиться. В атмосфере, что их окружала, она недолго будет сидеть рядом с ним. Посреди такого празднества она не захочет тратить время, меряясь умом с задумчивым торговцем.

Хоро подняла голову и заглянула Лоуренсу в лицо. Должно быть, она собиралась и дальше с ним не разговаривать, раз уж пообещала ему, что не будет. Но ей не хотелось просто оставлять его наедине со своими мыслями. Просто она так устроена.

Поэтому Лоуренс ответил любезностью на любезность и, в свою очередь не глядя на Хоро, забрал у нее бутыль.

– Когда есть спирт, и холод не так мучает.

Хоро улыбнулась… похоже, это была реакция на их общее упрямство. Наконец она легонько притронулась к руке Лоуренса и встала. Ей хотелось танцевать, но она опасалась, что уши и хвост могут выбиться из-под балахона, если он задерется.

Глаза Хоро сияли. Так же, должно быть, они сияли давным-давно, когда Хоро танцевала на празднестве в Ренозе. Вполне объяснимо, что, увлекшись весельем, она выпустила наружу хвост и тем самым заработала себе прозвище «Пшеничный хвост».

Возможно, она даже увлеклась настолько, что перекинулась в волчицу и устроила настоящий хаос.

Сейчас, конечно же, ничего подобного Хоро устраивать не собиралась; но, судя по тому, как она тщательно оправляла балахон и затягивала пояс, она решительно настроилась танцевать и развлекаться.

Пока Лоуренс смотрел, как она готовится, ему на ум пришла отличная фраза.

– А почему бы тебе не принять волчье обличье и не вытя-…

Фразу он не закончил. Не потому что Хоро изменилась в лице, не потому что она его прервала… едва ли она вправду станет перекидываться в волчицу, и то, что он шутил, было очевидно. И даже не потому он не закончил, что чересчур смутился. Просто он не мог представить себе, чтобы Хоро приняла волчье обличье ради кого попало.

Лоуренс знал, почему… и этот вывод повлек за собой следующий.

Хоро улыбнулась; лицо Лоуренса помрачнело. Он понял наконец, почему она на него рассердилась.

– Ох уж…

Хоро рассмеялась. Потом огляделась – и вдруг пригнулась. Обвила руками шею Лоуренса и пристроила свое легонькое тело у него на коленях. Любой мужчина пришел бы от такого в восторг, но Лоуренс сейчас был настолько зол, что ему было не до нее.

– Если польстить свинье, ее можно заставить хоть на дерево полезть, но если льстить самцу, он только голову теряет… помнишь, я тебе говорила это?

Губы Хоро придвинулись вплотную к его уху; их лица едва ли не соприкасались. Лоуренс знал, что она сейчас смотрит на него из-под полуопущенных век. И еще он знал, что огляделась она вовсе не для того, чтобы убедиться, что никто не смотрит… а прямо наоборот.

Неподалеку от них Рагуса закрывал руками глаза Коула, а тот отчаянно пытался высвободиться. Рагуса хохотал. Остальные вокруг тоже смеялись, наслаждаясь пищей и вином.

Лоуренсу не было стыдно… лишь неловко.

– Ты бы на моем месте тоже рассердился, правда?

Ее голос, когда она гневалась, производил невероятное впечатление. Лоуренс всерьез опасался, что Хоро вот-вот откусит ему ухо.

Но истинный страх был в другом.

Хоро, похоже, была совершенно неспособна убивать свою добычу быстро; она предпочитала долго и мучительно играть со своей жертвой, прежде чем нанести наконец последний удар.

– Пфф.

Хоро разжала руки и выпрямилась, глядя на Лоуренса сверху вниз и скаля клыки.

– Покажи мне, как сильно ты раскаиваешься.

Хоро прижала палец к его носу, и Лоуренс ничего не мог сделать в ответ. Она улыбнулась, встала и развернулась невесомо, как от порыва ветра. Остались лишь тепло ее тела да сладкий запах.

Но вовсе не улыбка Хоро запечатлелась в памяти Лоуренса. Ибо для рук, держащих завязки кошеля, это была очень, очень страшная улыбка.

– Как сильно я раскаиваюсь? – прошептал Лоуренс себе под нос, делая очередной глоток.

Изначально он думал, что Хоро размышляла над задачкой с монетами, потому что у нее острый ум. Она ведь прекрасно знала, когда Лоуренса воодушевить, когда высмеять. И ее невероятный ум действительно был большим подспорьем. И потому-то он предположил, что она любит разгадывать загадки. Но он ошибался.

Рагуса тоже подкинул загадку. «Река течет… но почему?» Теперь Лоуренс понимал. Люди, подобные Рагусе, могут делать свое дело лишь благодаря тому, что река никогда не перестает течь. Но они никогда не предполагают, что река и будет течь впредь… они всегда благодарны речным нимфам за их доброту.

Обычно Хоро злится на Лоуренса, когда он ей недостаточно доверяет. Но если принимать ее надежность как нечто само собой разумеющееся, она станет меньше значить, и рано или поздно Лоуренс ею злоупотребит.

К примеру, если кто-то все время получает письма от своей любимой, ей, скорее всего, нравится писать письма. Но если он попросит ее помочь ему написать письмо для кого-то еще, она, конечно же, расстроится.

Хоро помогала Лоуренсу обдумывать разные вещи, но не это делало ее счастливой. Вот на что намекал Рагуса. И если взглянуть под таким углом, все становилось очевидно.

Сомнительно, конечно, что Хоро применила бы всю свою мудрость исключительно на благо Лоуренса, но уж точно она разгневалась бы на него, если бы он подумал иначе.

Лоуренс поник. Хоро всегда преподавала ему уроки. И поэтому на ее улыбку было так тяжело смотреть.

Торговец выпрямил спину и сделал еще глоток.

– Ну и как же мне показать, что я раскаиваюсь?

Он выдохнул, выпустив вместе с воздухом спиртовые пары, и поднял голову, чтобы посмотреть на танцующую Хоро. У него было ощущение, что и она кидает на него взгляды время от времени. Это заставило его поежиться при мысли о с таким трудом заработанных деньгах, которые ему предстоит потратить в качестве «извинения», чтобы ее ублажить.

Дата добавления: 2015-06-25