The Passion of the Christ», как апокалипсическое явление 2 страница

Глава пятидесятая. КРАСНОЕ НА ЧЁРНОМ

А на Кресте не спекается кровь,
гвозди так и не смогли заржаветь,
и как эпилог — всё та же любовь,
а как пролог — всё та же смерть…
Красное на чёрном!
(Константин Кинчев)

Агния долго не верила Синильге, что та знает ее брата, предполагая, что жертва просто лавирует и лукавит, пытаясь спасти жизнь. Однако подробный рассказ Синильги о Музыканте делал ее доводы убедительными. Когда Синильга стала рассказывать, что Музыкант давно разыскивает сестру в Америке, видя в этом чуть ли не смысл своей жизни, Агния запретила ей говорить, прикусила губу, вышла в соседнюю комнату и там расплакалась.
Когда она, наплакавшаяся, вернулась, Синильга предложила:
— Мы можем попробовать позвонить ему прямо сейчас.
— Прямо сейчас? — переспросила Агния осипшим от волнения и слез голосом. — Ладно. Только говори с ним ты, я не смогу, я слишком сильно мечтала о таком разговоре. Назначь ему встречу. Но запомни, если окажется, что ты блефуешь, умрешь не только ты, но и человек, которого ты выдашь за моего брата, — она подумала, оглянулась по сторонам, словно они были в гостиной не одни, и добавила: — Если ты говоришь правду, я сохраню тебе жизнь. Обещаю.
— Поверь, я делаю это не только ради своего спасения, но и ради тебя и ради Музыканта. Он мой близкий друг. И я вижу, как ты страдаешь. Я тоже обещаю, что не оставлю тебя, пока вы не встретитесь с братом, — Синильга говорила искренне; рассказ Агнии поразил ее, глубоко тронув сердце.
— Только не играй в благородство. Если бы тебе не повезло знать моего брата, даже не сомневайся, я бы уже отдала приказ начать жертвоприношение. Звони, — она протянула Синильге свой мобильный телефон.
Синильга позвонила. Сердце ее учащенно билось от волнения. Но Музыкант не ответил. «Да что же у них автоответчики-то у всех!», — с досадой думала Синильга, оставляя сообщение Музыканту, чтобы он перезвонил на высветившийся номер.
Агния еще не успела решить, что же делать дальше, как телефон призывно заиграл. Она посмотрела на обратный номер и отдала телефон Синильге, сказав:
— Это он.
Звонил Музыкант. Синильга выпалила:
— Только ни о чем не спрашивай меня сейчас. Твоя сестра нашлась. Она хочет встретиться! Ты можешь?
— Шутишь? Как нашлась? Я, конечно, могу! Только я в Вашингтоне, но я все брошу и прямо сегодня… Я выезжаю! А ты серьезно?
— Серьезно. Подожди секунду, — Синильга закрыла трубку рукой и обратилась к Агнии: — Он выезжает из Вашингтона. Когда и где назначить встречу?
— Назначай утром. Скажем, в десять часов. Он знает то место, где мы тебя взяли?
— Да.
— Тогда там. Предупреди, чтобы не перезванивал на мой телефон и, самое главное, никому не говорил о твоем звонке, иначе встречи не будет. И прекращай разговор.
Синильга передала все это недоумевающему Музыканту и, не ожидая ответа, отключила мобильный.
Агния облегченно вздохнула, улыбнулась и забрала телефон.
Потом она спустилась на первый этаж, где ее заждались. Тоном, не допускающим возражений, она, вновь перейдя на английский, объявила, что провела тщательное расследование и убедилась, что похищенная девушка не годится на роль жертвы, потому что сама является несознательной сатанисткой. Она якобы прибегает к колдовству и ходит в церковь, дабы незаметно ставить перевернутые свечи, подавать записки о своих живых недругах, как об умерших, и тому подобное. Даже имя у нее особенное — Синильга, как у героини одного из русских романов, которая была ведьмой.
— Черт, черт, черт! — выругался Карл, так долго предвкушавший проведение экзекуции, где ему отводилась важная роль.
— С местом не могло быть ошибки! — взбеленилась Николаина. — Я точно видела здание, а до того было открыто про «серебряную женщину»…
— Не волнуйся, Николаина, — успокаивающе ответила Агния. — Твоей ошибки нет. Ведь это я приняла окончательное решение брать Синильгу. Нужно было не торопиться, отправить кого-то следить за ней, а самим оставаться в засаде и ждать. Настоящая жертва появилась бы позже. Нас просто обвели вокруг пальца, мы попались на приманку. Но вы ни в чем не виноваты, вся ответственность на мне.
— Что теперь с ней делать? — спросил Том.
— Сейчас позвоню Маршаллу и все расскажу. Как он скажет, так и сделаем, — ответила Агния.
Маршалла удивило случившееся, но безупречный авторитет Агнии сделал свое дело. Он посоветовал поработать с Синильгой, высказав мысль, что случайно к ним люди не попадают, быть может, новенькая избрана сатаной и подойдет в ученицы. Он хотел было сам приехать в Си-Клифф, но Агния убедила его, что не стоит из-за этого беспокоиться на ночь глядя. Она привезет утром Синильгу в манхэттенский особняк, если убедится, что из новенькой может выйти толк. При этом она всячески хвалила Синильгу, перечисляя ее достоинства и говоря, что та чуть ли целоваться не бросилась, когда узнала, что попала к сатанистам. Маршалл посомневался, но согласился.
У Агнии имелся свой план. Она собиралась везти утром Синильгу одна и, если та говорит правду про брата, отпустить ее, а Маршаллу и компании сказать, что девушка по дороге сбежала. Ее авторитет, конечно, после этой истории пострадает, но другого выхода она не видела.
Вернувшись после разговора с Маршаллом к ожидавшим ее членам группы, Агния сказала, что босс велел ей привезти Синильгу утром к нему в Манхэттен. Остальных просил до окончательного выяснения ситуации побыть в Си-Клиффе, благо наступали выходные и не нужно было идти на работу.
Синильге выделили спальную комнату на втором этаже, полностью выкрашенную в черный цвет, с непривычным для глаз красным освещением. Агния устроилась в соседней комнате, но перед тем, как лечь спать, долго беседовала с Синильгой, в основном расспрашивая про брата: как он выглядит, во что одевается, чем живет, что любит, что говорил про нее и отца. Слушая ответы Синильги, она прерывисто вздыхала, отводила глаза, задумывалась, а потом вновь спрашивала и спрашивала.
Ночью Синильга почти не спала. Воздух в доме казался тяжелым, как ядовитый газ. Она чувствовала искреннее расположение и жалость к Агнии и очень надеялась, что встреча брата и сестры состоится. Еще ей все думалось, что вот-вот ворвется Лазарь и спасет ее. Но этого не происходило. Синильга не понимала, почему Лазарь не появляется, ведь она оставила сообщение на автоответчике. Он должен был услышать.

* * *
Утром Лазаря разбудил телефонный звонок. За окном было пасмурно, моросил дождь.
— Лазарь, Лазарь, восстань! Нема хорошего, — причитал в трубку отец Илья. — Старый дурень. Я! А нонче шел на службу и послухал телефонный ответчик. А с вечера не догадался. Надо было прослухать. Как вечером с церкви пришел, всю ночь звонка ждал. Как ты сказал. Не спал, все молился. И сидя, и лежа, спаси меня, Боже! А послухать меседж не догадался. Сейчас послухал, а там Иуля! Гутарит.
— Что говорит?!
— Говорит — беда! Треба выручать. Спасать. Слухай адрес, запоминай, — священник несколько раз продиктовал Лазарю адрес, оставленный на автоответчике Синильгой.
После разговора отец Илья, причитая, крестясь и качая головой, пошел в церковь.
— Ну, что, угоднички Божии, святые Силы Небесные, помолимся? — спросил он вслух, войдя в пустой храм и оглядывая иконостас. — Весь иконостас, моли Бога о нас!
Затем подошел к высокому деревянному кресту. Всхлипнул. Потер кулаком глаз и сказал, глядя на распятого Спасителя:
— Раны Твои не заживают… Что ж это деется? Убьют ее… А не меня. Я мученической смерти жду, не она. Она молодая. А все одно: не умрешь — не спасешься. Жертва… Помолимся.
Лазарь немедленно позвонил Станиславу Федоровичу, все рассказал, попросил срочно за ним приехать, а в конце спросил:
— Станислав Федорович, у вас дома оружие есть?
— Оружие?.. Есть охотничье ружье. Когда помоложе был, увлекался охотой, но теперь уж лет десять к нему не притрагивался.
— Возьмите с собой, это необходимо.
— Вы уверены?
— Абсолютно уверен, — решительно ответил Лазарь.
— Ну, хорошо, если вы настаиваете. Только патронов у меня нет.
— Везите без патронов. Спасибо, Станислав Федорович.
Про себя Лазарь добавил: «За Илю я их без патронов уничтожу. Хватит издеваться над людьми. Ответят!»
По дороге в Си-Клифф инок все подначивал старика ехать быстрее. Приехав в городок, они не сразу нашли нужную улицу, потому что отец Илья, не расслышав, несколько переиначил ее название. Когда улица нашлась, Лазарь попросил медленно проехать мимо указанного дома. Снаружи все было тихо. Они остановились в конце улицы.
Лазарь попросил Станислава Федоровича не глушить мотор и оставаться за рулем. Взял ружье, привезенное в специальной сумке, перекрестился и направился к дому. Старик проводил его взволнованным взглядом.
Мелкий дождь продолжал моросить. «Дождь — это хорошо, — подумал Лазарь, — меньше народу на улице». Заборы вокруг домов, как обычно в Америке, отсутствовали. Кое-где были посажены кусты и деревья. Стараясь двигаться под их прикрытием, Лазарь обошел дом. С тыльной стороны он увидел раздвижные стеклянные двери. Подкравшись к ним, он достал из сумки ружье и осторожно заглянул через стекло. В комнате никого не было. Инок потянул дверь, она поддалась. «Америка. Двери нараспашку!» — обрадовался Лазарь.
Быстро и бесшумно он проник в помещение с поднятым на изготовку ружьем. Здесь Лазарь огляделся. Ему стало не по себе. В комнате было устроено что-то наподобие престола. На нем имелось изображение пентаграммы, в центре которой стояла инкрустированная чаша. Над престолом висел перевернутый крест. Еще выше в виде круга была нарисована змея, кусающая свой хвост. Внутри круга — молния. Рядом с престолом, на столике лежали жертвенные ножи разной величины. Инок взял один из них и сунул за ремень брюк. Стены украшали латинские надписи, на которых Лазарь несколько раз встретил имя сатаны.
Из-за двери донесся отголосок разговора. Лазарь приложил ухо к двери и замер. Несколько человек о чем-то беседовали по-английски. Инок резко распахнул дверь и появился на пороге с ружьем на перевес. В столовой за широким столом завтракали трое мужчин и женщина. Стояло еще две кофейные чашки, но стулья были пусты. Лазарь бросился к ближайшему мужчине, по виду индейцу, ударом ноги подсек под ним стул и, когда тот рухнул на пол, придавил горло ногой. Одновременно с этим Лазарь по очереди нацеливал ружье на других присутствовавших.
— Не двигаться, черти! Где Синильга?! Where is the girl? Я вас спрашиваю! — выкрикивал он, перемешивая русскую и английскую речь.
Сидевшие за столом остолбенели.
Не опуская ружья, Лазарь схватил одной рукой со стола кофейник и вылил горячий кофе на голову Тому, который сидел ближе всего к нему.
Том попытался вскочить, но был сшиблен ударом приклада по затылку, распластался на столе и отключился.
— Повторяю, where is Синильга?!
Карл и Николаина замерли от страха.
— Ну-ка, руки на стол. Hands on the table! — приказал Лазарь.
Как только они положили руки на черную скатерть, инок молниеносно выхватил кинжал и пригвоздил ладонь Карла к столу. На скатерть брызнула кровь. Карл завизжал, пытаясь свободной рукой вытащить нож, но Лазарь ткнул ему в лоб дуло и рыкнул:
— Не двигаться! Последний раз спрашиваю, where is the girl? Считаю до трех и убиваю всех.
Побледневший Карл, перемешивая стоны и мат, и закатывая от боли глаза, процедил по-русски:
— Ты что? Так больно… Я скажу. Я — русский.
— Ах, ты ру-у-усский?! — протянул Лазарь. — Русский — значит православный. А тебя, тварь, я за ваши сатанинские игры сейчас в порошок сотру. В доме еще есть кто-нибудь?
— Нет.
— Где похищенная?
— Ее увезли. Только что…
— Куда увезли? Кто?
— Агния. Она у нас старшая… Я не виноват. Вот, возьмите, — Карл достал из джинсов сотовый телефон, — там есть ее фотка. Сейчас открою. Я снимал на занятиях. Как знал, что пригодится. Освободите мне руку. Я здесь вообще случайно. Больно…
Лазарь взял телефон с открытой Карлом фотокарточкой на экране, всмотрелся в лицо рыжей незнакомки в черных очках.
— Bitch, — выругалась Николаина и плюнула Карлу в лицо.
— Заткнись! — Лазарь замахнулся на нее прикладом, но не ударил. — Сейчас освобожу, — сказал он Карлу. — Куда они поехали? Говори!
— Знаешь Русский Синод в Манхэттене? Они сейчас будут там.
— Русский Синод? Найдем. Это точно?
— Точно.
— Если врешь, из-под земли тебя достану и убью.
— Не вру. Отпусти. Больно, — заскулил Карл.
— Хорошо. А теперь быстро делать все, что я говорю.
Лазарь выдернул нож из руки Карла и разрешил подняться с пола перепуганному индейцу. Затем приказал Карлу и индейцу растормошить Тома и помочь ему передвигаться, потому что тот был очень слаб. Держа пленников на прицеле, Лазарь заставил их спуститься в подвал. Обнаружив там веревки, клейкую ленту и проволоку, он скрутил всех четверых в единый живой моток. Потом сбегал наверх, взял в баре бутылку виски, наскоро промыл Карлу раненую руку и замотал полотенцем.
— Значит, так, — сказал он на прощанье, обращаясь к Карлу. — Переведи товарищам, чтобы не вздумали развязываться. Попробуете выйти из подвала — взорветесь. Я закрою дверь и поставлю растяжку с гранатой. Вопросы?
Индеец и Том удрученно молчали, Карл постанывал, и только Николаина агрессивно шипела, фыркала и шептала какие-то заклинания.
— Сжечь бы вас с этим домом… Ладно, живите пока. Все равно сами себя накажете, — сказал Лазарь и взбежал вверх по лестнице.

* * *
Музыкант так до конца и не мог поверить своему счастью; слишком уж разочаровался в возможности найти сестру после бесконечных тщетных поисков. К тому же обстоятельства, при которых он получил известие от Синильги выглядели странно. Синильге он верил, но все же картина не складывалась. В конце концов он решил ни о чем не думать и ничего не предполагать до встречи.
Музыкант приехал в Нью-Йорк под утро, запарковался на стоянке около супермаркета и заснул. Проснулся он от сигнала будильника в мобильном, быстро сходил в магазин, умылся, купил большую пластиковую чашку кофе и поехал к Синоду.
Он намеревался приехать на место заранее и никак не ожидал, что верный «Линкольн» закапризничает в такой важный момент. К сожалению, именно это произошло. Музыкант прокопался в моторе битых полчаса и все-таки вернул железного друга к жизни. Однако время было потеряно, и ему пришлось гнать машину. Зная, что около Синода парковка запрещена, он оставил автомобиль на ближайшей подземной стоянке и бегом устремился к месту встречи.
В это же время, выжимая все возможное из старенького «Форда», по Манхэттену мчался Лазарь. Станислав Федорович не хотел давать ему руль. Но тот убедил старика, что, так как Синильге угрожает серьезная опасность, ехать нужно быстро, а он — профессионал и не собирается попадаться полиции. Станислав Федорович указывал дорогу к Синоду.
— Все! Приехали. Слава Богу. Сворачивайте на следующем повороте, — облегченно сказал он…
У дверей Синода стояли Синильга и Агния. Они волновались и беспокойно оглядывались по сторонам в ожидании Музыканта. Увидев Музыканта, появившегося из-за угла дома с другой стороны улицы, Синильга просияла от радости и тихонько толкнула Агнию:
— Смотри. Это твой брат.
Агния дернулась, как от удара током, и… увидела Музыканта. Он тоже увидел девушек и все понял. Синильга не могла ему врать, и, значит, рядом с ней сейчас стояла его сестра! Музыкант хотел бежать ей навстречу, но ноги не двигались, словно одеревенели. Непослушные слезы потекли по щекам. Музыкант только и смог, что протянуть руки в приветственном жесте и улыбнуться…
В сознании Агнии за секунды перелисталась вся жизнь: детство, счастье, мама, поцелуи, игрушки, елка, свечи, торт, бантики, папа, подарки, книги, рассказы, кино, весна, зоопарк, сказка-Россия, несчастье, бутылки, вино, скандалы, объедки, слезы, сигареты, пожар, капля, боль, боль, боль, надежда, отчаянье, злоба, сны, месть, жертва, брат, брат, брат…
— Бра-а-а-ат! — закричала она и бросилась через улицу к брату, как маленькая девочка, раскинув руки, смеясь и плача от счастья. К нему!..
«Форд» вылетел из-за поворота. Лазарь увидел прямо перед собой бегущую рыжеволосую девушку в черных очках. Без сомнения — это про нее говорил Карл. «Куда она дела Илю?! Уже расправилась с ней! Теперь убегает?!» — промелькнуло в голове инока.
— Не уйдешь! — взревел он, словно издал воинский клич, и вместо тормоза изо всех сил нажал на педаль газа, как на гашетку пулемета.
Глухой удар машины о человека и раздавшийся вслед за тем визг тормозов слился с разрывающим душу криком Синильги:
— Не-е-ет!
Музыкант рванулся к разметавшейся по асфальту сестре. Подбежал. Замер над ней. Она лежала на спине. Смотрела в небо. Все было красным от крови. Очки разбились и отлетели. Из глаз, словно слезы, текли тонкие красные струйки. На губах пузырилась алая пена, девушка ловила ртом воздух. В мгновенье их глаза встретились. Агния улыбнулась и с трудом прошептала:
— Я нашла тебя, брат. Я лю… — она хотела сказать что-то еще, но не смогла: глаза закатились, голова безжизненно склонилась набок.
Музыкант опустился на колени, не зная, что делать. Он бережно поправил слипшиеся от крови, сбившиеся на лоб красивые рыжие локоны и прошептал:
— Я тоже нашел тебя. Я не верю, что ты умерла.
Лазарю казалось, что он оглох: шум города, гудение ветра, пение птиц, речи людей — все исчезло. Он вылез из машины, пошатываясь, подошел к лежавшей на мостовой рыжеволосой незнакомке и почему-то плачущему над ней, непонятно откуда взявшемуся Музыканту.
Будто во сне, перед Лазарем возникла Синильга. «Ты жива!» — хотел крикнуть он, но не услышал своего голоса. Ее дорогое, любимое, желанное и единственное в этом мире лицо почему-то было искажено такой болью, что ему стало страшно…
Он понял, что убил.
Как и Музыкант, Лазарь опустился рядом с Агнией на колени и, глядя на ее черную кожаную куртку, подумал: «Надо же, столько крови вокруг, а на черном она почти не видна…» Ему вдруг вспомнились слова слышанной когда-то давным-давно песни: «Красное на черном. Красное на черном. Красное на черном…»

Глава пятьдесят первая. ЖИВОЙ ЖУРНАЛ/LIVE JOURNAL: INOK (8)

Дата добавления: 2015-06-25