Семь лет спустя 26 страница

– Возможно, я не смогу снова делать это, Райли! Об этом ты не думала? – отрезал Клэй.

Я нахмурилась, но ничего не сказала. Я не знала, что могу сказать, чтобы ему стало лучше. Я только положила руку ему на грудь и поцеловала в плечо. Он почти никогда не кричал на меня, поэтому я поняла, насколько сильно он расстроен. Если ему нужен кто-то, на кого можно покричать и на ком сорвать злость, я буду этим человеком. Я всегда буду рядом, несмотря ни на что.

***

Мы пролежали в полной тишине еще около часа, прежде чем пришел врач. Входя, он улыбнулся, и я вскочила с постели, едва дыша. Он проведет тесты прямо сейчас? Я стояла у кровати, пока доктор убирал из тела Клэя все провода и капельницы. Проверив трубку, торчащую из груди Клэя, врач улыбнулся и встал у края кровати.

– Итак, Клэй, рад сообщить вам, что операция прошла успешно. Я надеюсь, что мы увидим значительное улучшение. Все, что я мог, я восстановил. Сейчас я собираюсь отправить вас на МРТ, а потом мы проведем несколько физических испытаний, – сказал он. В палату вошли медсестра и пара санитаров.

– Могу я пойти с ним? – спросила я, не желая выпускать Клэя из своего поля зрения.

– Конечно, вы можете пойти с нами и посидеть в комнате ожидания, пока мы будем проводить сканирование. – Доктор улыбнулся и кивнул, когда двое санитаров покатили кровать из палаты. Я догнала их и держала Клэя за руку всю дорогу. Когда мы остановились, я быстро его поцеловала.

Я сидела в комнате ожидания и изо всех сил старалась вчитываться в журнал... Но я даже не помнила его названия. Я бездумно перелистывала страницы и даже не смотрела на них. Мне просто нужно было чем-то занять руки.

Когда мы вернулись в палату, нам сказали, что хирурга придется какое-то время подождать. Я держала Клэя за руку и пыталась отвлечь его разговорами. Но на все вопросы он отвечал только «да» и «нет», и я поняла, что мои попытки не увенчаются успехом. Он думал о чем-то своем, такой тихий, что у меня волосы на голове вставали дыбом. Сердце у меня болело, потому что Клэй явно собирался продолжать держать свои чувства глубоко внутри, скрывая их от меня. Каждый раз, когда я смотрела на него, он, казалось, все глубже погружался в депрессию, а я не знала, что сказать или сделать, чтобы вывести его из нее.

Доктор Кирк вернулся, чтобы провести тесты на стопах и голенях Клэя. Он тыкал в них острой иглой, прикладывал какую-то ткань и мочил различные части. Он спрашивал, чувствовует ли Клэй холод. На каждый его вопрос Клэй отвечал «нет», и я видела, как гаснет в его глазах надежда.

Врач бросил все использованные вещи в мусорное ведро и ободряюще улыбнулся.

– У вас все еще небольшой отек, это можно сказать по результатам сканирования. Скорее всего, еще рано что-либо говорить, – заявил он, в его голосе я по-прежнему слышала надежду на успех.

– Что это значит? – спросил Клэй, который явно ничего не понимал.

Врач вздохнул и бросил на Клэя виноватый взгляд.

– Это значит, что нам остается только ждать и смотреть, что будет дальше. Я бы хотел помочь чем-то еще, но нам действительно остается только ждать. Посмотрим, как отреагирует ваш организм. Как только отек сойдет, сможем узнать больше: будет ли хоть какой-то толк, – объяснил он, что-то вписывая в карточку Клэя.

– Будет ли хоть какой-то толк? Что это значит? Вы говорите, что даже если операция окажется успешной, возможно, я не смогу жить так, как раньше? – спросил Клэй, пытаясь подняться на постели. Он зашипел от боли, зажмурив глаза и стиснув зубы.

Врач легонько толкнул Клэя в плечо.

– Просто отдыхайте. Дайте своему телу шанс, Клэй. Такое не проходит за час. Я знаю, что это трудно, но вы должны как можно больше отдыхать. Наберитесь терпения.

Я снова шагнула вперед и нежно погладила Клэя по лицу.

– Клэй, просто отдохни. Пожалуйста, прислушайся ко врачу, он знает, о чем говорит, – отчаянно попросила я.

Доктор мне улыбнулся.

– Мы оставим Клэя еще на денек. Завтра сделаем еще одно МРТ, посмотрим, спадет ли опухоль. Это совершенно нормально, Клэй. Просто наберитесь терпения. Знаю, это трудно, но это единственное, что мы сейчас можем сделать. – Врач похлопал его по плечу. Еще пару минут он что-то писал в карте Клэя, а затем кивнул. – Я оставлю вас наедине, вернусь позднее. Будут любые проблемы, жмите кнопку вызова. – Он кивнул на стену.

Когда доктор вышел из палаты, Клэй повернулся, чтобы посмотреть на меня. Выражение его лица разбило мне сердце. Он был таким несчастным, таким грустным. Я никогда его таким не видела. В этот момент я понимала, что, если бы могла поменяться с ним местами, то, не задумываясь, сделала бы это. Он выглядел так, словно уже понял, что его ждет: он потерял любую надежду на то, что снова сможет ходить.

– Малыш, все будет хорошо. Нам просто нужно подождать. Тесты ничего не значат, Клэй. Просто нужно дождаться, когда сойдет отек. Не расстраивайся раньше времени, ладно? – взмолилась я, услышав, как срывается мой голос. Но я должна быть сильной.

Внезапно грусть на его лице сменилась отчаянной злостью. Когда мы встретились глазами, я заметила в его ярость и боль.

– Мне нужно, чтобы ты ушла, Райли, – прорычал он.

Я уставилась на него в шоке. Что, черт возьми, это значит? О Господи! Он винит меня! Он считает, что это все моя вина. С ним все было бы хорошо, если бы Блейк его не ранил. Я знала, что это моя вина, я никогда себя не прощу, но его злой взгляд на самом деле причинял мне почти физическую боль.

– Что? – прошептала я, глядя на него, как на сумасшедшего. Он же на самом деле не хочет, чтобы я ушла, правда?

– Ты должна уйти. Прямо сейчас, – повторил он.

– Клэй, малыш, прошу тебя. Прости меня. Мне очень жаль, – прошептала я. Слезы, которые я изо всех сил сдерживала последние дни, бесконтрольно катились по моему лицу.

Он покачал головой.

– Не извиняйся, Райли. Просто уйди, – велел он.

– Я не могу, – прошептала я. Он хочет, чтобы я ушла. Сколько времени пройдет, прежде чем он простит меня за то, что Блейк с ним сделал. Час? День? Неделя? Я не могла себя заставить выйти за дверь, не могла его оставить. Поэтому он был холоден со мной утром? Потому что злился на меня? Неужели он планировал это все утро?

Мы оба знали, что это была моя ошибка, но я никогда не представляла, даже на секунду, что он может меня выгнать. Я была готова поставить что угодно на то, что Клэй никогда не вырежет меня из своей жизни. Никогда. Но сейчас он делал именно это. Я посмотрела на него с мольбой, сердце мое разбивалось. Больно было невыносимо. Я не переживу это. Боль меня уничтожит. Жить без него... Я скорее умру. Но он же не будет вечно злиться на меня? Рано или поздно он простит меня, так ведь?

– Почему? Пожалуйста, позволь мне остаться, я знаю, что это моя вина, но, пожалуйста, Клэй, я тебя люблю. Мне так жаль, что это с тобой случилось! – заплакала я. Нагнувшись, я уткнулась лицом в изгиб его шеи, стараясь не задевать трубки и иглы, которые все еще торчали из его тела.

Пальцы Клэя запутались у меня в волосах, и он поцеловал меня в макушку.

– Я не виню тебя. Это не твоя вина. Но я больше не могу любить тебя, Райли. Прости, но тебе нужно уйти, чтобы я мог сосредоточиться на выздоровлении, а не думать о тебе все время.

Я захватила в кулак его больничную одежду. Если я его отпущу, то не знаю, что буду делать. Смогу ли я прожить без Клэя хоть секунду? Те несколько часов, когда я не знала, переживет ли он операцию, были худшими в моей жизни. Я знала, что если он умрет, я тоже не смогу жить.

Я подумала о том, что он сказал. Он хочет сосредоточиться на выздоровлении? И что это значит? Он прогоняет меня не потому, что винит в случившемся?

– Почему? – закричала я, все еще утыкаясь в изгиб его шеи и безудержно рыдая.

– Я не могу видеть тебя, пока я в таком состоянии. Я не могу заставить тебя быть с таким, как я, – прошептал он.

Внезапно все встало на свои места, как будто кто-то включил свет в темной комнате. Все вдруг обрело смысл. Он на самом деле хотел, чтобы я была рядом, но считал, что этого не хочу я. Я отстранилась, чтобы посмотреть на него, качая головой. Я просто не могла поверить. Он решил, что нужно заставить меня уйти, потому что я не захочу быть с ним, если он не сможет ходить. Неужели он серьезно думал, что я не захочу быть с ним из-за этого? Неужели он совсем меня не знал? Мы знакомы с самого детства, и он решил, что я сбегу, когда узнаю, что он не сможет больше ходить; что он может застрять в инвалидном кресле до конца своих дней? Я ощутила, как во мне поднимается гнев. Да ни за что на свете я не позволю ему прогнать меня. Ни за что.

– О чем, черт побери, ты сейчас говоришь, Клэй? Это ты так шутишь? Скажи прямо, почему ты хочешь, чтобы я ушла. Почему больше не хочешь меня! – закричала я, проглатывая комок, застрявший в горле.

Должно быть что-то еще. Клэй всегда был бескорыстным и ставил мое счастье на первое место, но он должен понимать, что это меня убьет. Он не заставит меня уйти только потому, что думает, что для меня так будет лучше. Правда ведь?

Клэй вздохнул и отвернулся от меня.

– Просто уйди, Райли.

– Нет, – яростно ответила я.

– Просто убирайся! Я не хочу тебя здесь! Не хочу, чтобы ты застряла с гребаным калекой только потому, что чувствуешь вину или еще из-за какого идиотизма. Я не хочу быть с тобой. Не хочу разочаровывать, потому что не смогу заниматься с тобой любовью! Я не хочу, чтобы ты проторчала со мной несколько лет, а потом бросила ради того, кто сможет подарить тебе детей и то, что ты заслуживаешь. Для меня будет проще, если ты уйдешь сейчас, а не когда я поверю и начну полагаться на тебя. Просто уйди и никогда не возвращайся! – крикнул он, сердито глядя на меня. Он схватил меня за руку и толкнул к двери. В этот момент в палату вбежала медсестра, которая, очевидно, услышала его крик.

Медсестра смотрела на нас широко раскрытыми глазами.

– Что, ради Бога, тут происходит? Клэй, вам необходимо успокоиться! Вы только что перенесли серьезную операцию, вам нельзя волноваться и напрягаться! Тело должно восстановиться! – сердито воскликнула она, направляясь к монитору и нажимая на нем какую-то кнопку. Звуковой сигнал был настолько быстрым, что на самом деле до смерти меня напугал. Клэй задохнулся, когда она надавила на его плечи, желая уложить. Тут же ему на лицо была надета кислородная маска, а медсестра смотрела на него с тревогой.

– Что такое? Он в порядке? – слабо спросила я. Мне никогда еще не было так страшно. Быстрый писк монитора заполнил собой всю комнату, мне нечем было дышать. Взгляд Клэя метнулся ко мне, но я не видела сожаления в его глаза. Все, что, как я думала, будет длиться вечно, закончилось. Он хотел, чтобы я ушла. И то, что я видела в его глазах, разбивало мое сердце на миллион кусочков.

– Убирайся, Райли, – пробормотал он, снимая кислородную маску.

– Я люблю тебя, Клэй, – прошептала я, умоляя его глазами. Я не смогу оставить его. Никогда. Он был для меня целой жизнью, как он мог этого не понимать? Ни за что я бы не захотела оставить его через пару лет. Никогда. Такого не произойдет. Я любила его всем сердцем, и мне было обидно, что он сомневается во мне. Он должен знать меня лучше.

Клэй покачал головой.

– Ты не любишь меня достаточно сильно для этого, – задыхаясь сказал он. Он повернулся к медсестре, которая пыталась снова надеть на него кислородную маску. – Заставьте ее уйти. Вызовите охрану, пусть они ее уведут. Я не хочу, чтобы она была здесь! – заорал он, в его голосе был слышен гнев.

Медсестра повернулась и виновато посмотрела на меня.

– Пожалуйста, уйдите. Ему нужно отдохнуть, а с вами в палате это явно не получится. Просто уйдите на пару часов, потом вернетесь. – Она положила руку мне на плечо и кивнула в сторону двери. Ее глаза были добрыми и понимающими.

– Я не хочу, чтобы она возвращалась через пару часов! Пусть идет на хрен! – взорвался Клэй, задыхаясь. Он попытался подняться на постели, но, видимо, был слишком слаб и, шипя от боли, снова упал на простыни.

Я посмотрела на медсестру, потом на Клэя, а затем снова на медсестру. Я должна уйти. Это из-за меня. Из-за меня ему хуже. Ему нельзя переживать, так сказал врач.

– Я уйду. Позаботьтесь о нем, – прошептала я и, развернувшись, выбежала за дверь.

~ Клэй ~

Я видела, как разбивается ее сердце, прежде чем она развернулась и выбежала за дверь. Я крепко сжал зубы. Я не попрошу ее вернуться. Я не мог дышать. Боль в моем сердце была во стократ хуже, чем любая физическая боль, которую я ощущал. Я только что потерял единственное, что было важно для меня. Не просто потерял, я оттолкнул ее. Я заставил ее уйти, когда она не хотела, и от этого было еще больнее. Я ненавидел себя за то, что ранил ее. Если бы я мог забрать ее боль, я бы это сделал. Я бы отдал за нее свою жизнь, не задумываясь. Так было и будет всегда. Я хотел, чтобы она была счастлива, даже если это уничтожит меня в процессе. Рано или поздно она нашла бы кого-то еще, и он дал бы ей все, что я дать уже не мог. Эта мысль была агонией, но я не мог поступить иначе. Райли заслуживала лучшего, чем жизнь с мужем в инвалидной коляске.

Медсестра надела на меня кислородную маску, вытащив ее из моей руки.

– Постарайтесь успокоиться. Ваш пульс все чаще, так и до остановки сердца недалеко, – строго сказала она.

Остановка сердца? Сердечный приступ был бы сейчас как нельзя кстати, надеюсь, он убьет меня, и мне не придется жить и дня без моей девочки. Я закрыл глаза, пытаясь заглушить боль. Но это не работало, все, что я мог видеть – как Райли говорит мне, что любит меня; как мы женимся; как на следующий день понимаем, что поженились; как впервые занимаемся любовью. Все эти воспоминания проскальзывали у меня в голове, от чего мне становилось еще больнее.

Всю оставшуюся жизнь я каждый день делал бы ее счастливой, если бы этого было достаточно. Но нет, теперь меня было недостаточно, и я правильно сделал, что отпустил ее. Она не заслуживала пожизненного заключения с парнем в инвалидной коляске. Я думал об этом с того момента, как проснулся утром и увидел, что она спит на стуле около моей кровати. Я знал, что она не захочет оставлять меня, но если я не смогу снова ходить, то лучше ей со мной не быть. Конечно, первые несколько лет все было бы нормально, но через какое-то время она осознает, что это все неправильно. А затем оставит меня. Лучше пусть уйдет сразу, и я смогу учиться жить с этим самостоятельно. Рано или поздно я все равно останусь один, зачем отсрочивать неизбежное?

Через какое-то время медсестра сняла мою кислородную маску и с сочувствием посмотрела на меня.

– Вы в порядке? Могу я чем-нибудь помочь? Позвать кого-нибудь? – спросила она.

Я покачал головой и выдавил из себя улыбку. Я больше не мог сдерживаться. Не хочу, чтобы кто-то был здесь, когда я потеряю контроль над своими эмоциями.

– Я в порядке. Можно я побуду здесь один пару минут? – спросил я, мой голос был хриплым и полным эмоций.

– Конечно. Если что-нибудь понадобится, просто нажмите на кнопку, хорошо? – Она улыбнулась и показала на кнопку вызова сбоку от моей кровати.

– Хорошо, спасибо, – сказал я.

Она в последний раз взглянула на меня, а затем вышла. Как только за ней закрылась дверь, я больше не мог сдерживаться. Я запустил руки в волосы и разрыдался. Я оплакивал все, что потерял. Я оплакивал то, чего меня лишили. Оплакивал все свои планы на будущее. Я не плакал с тех самых пор, как был ребенком, но остановиться не мог. Я молил о смерти, потому что это было милосерднее, чем жить в аду на земле. Я не был для этого достаточно силен.

После того, как я успокоился, я лежал, окаменев и уставившись в потолок. Я ждал смерти. Ждал, что она заберет меня отсюда и остановит боль, заполнит дыру в том месте, где раньше было сердце. Приехали мои родители, но я даже не мог заставить себя с ними поговорить. Я даже не мог накричать на них за то, что они сразу не отправили меня на операцию. Я не мог произнести ни единого слова, потому что слова больше не имели значения. Ничего не имело значения, кроме Райли и того, что она ушла. Я просто уставился в одну точку на потолке, не слушая, о чем они говорят, и представлял лицо Райли.

Врачи и медсестры суетились вокруг меня в течение нескольких часов. Я слышал, как кто-то сказал, что я могу попробовать покончить с собой, но меня это не волновало. Как, интересно, я могу себя убить, если даже встать с постели не могу? Может, они боятся, что я решу умереть, замучив себя голодом. Но я просто лежал, мертвый внутри. И думал только о ней. Как, впрочем, и всегда.

Пару часов спустя я услышал в коридоре какой-то шум. Я не стал открывать глаза, какой смысл? Никакого смысла. Вообще больше ни в чем нет никакого смысла.

Дверь в мою палату распахнулась, но затем снова закрылась.

– Вы не можете войти туда, – строго сказала медсестра. Ох, ну отлично. Еще один чертов посетитель. Почему они не могут просто оставить меня в покое.

– Мне нужно с ним поговорить.

У меня перехватило дыхание. Это был голос моего ангела, и мне было больно его слышать. Почему она здесь? Неужели мне придется снова просить ее уйти? Смогу я пройти через это еще раз? Можно ли повторно разбить уже разбитое сердце?

– Он не хочет вас видеть, – сурово сказала медсестра.

– Да плевать мне, черт возьми, что он там хочет. Ему придется меня увидеть! – возмутилась Райли, и дверь снова распахнулась.

Я бросил на нее быстрый взгляд и сразу почувствовал вину. Она выглядела такой несчастной, я сразу захотел снять с нее груз, который сам же на нее и возложил. Захотел заставить ее улыбнуться. Ее лицо было опухшим и красным от слез, я почувствовал себя настоящим куском дерьма. Я хотел броситься к ее ногам и умолять простить меня. Эгоистичная часть меня радовалась, что она здесь, а более рациональная и разумная желала, чтобы она ушла и не возвращалась. Для нее так будет лучше, я хотел, чтобы она была счастлива. Это единственное, что для меня важно.

Медсестра из-за двери посмотрела на меня с беспокойством, но я махнул рукой, показывая, что все нормально и она может идти. Она нахмурилась, но вышла, закрыв за собой дверь.

Райли вперила в меня взгляд. Выглядела она очень злой и уверенной в своих действиях.

– Я знаю, что ты не хочешь меня видеть, но у меня есть кое-что для тебя, – отрезала она, подходя ко мне и вываливая из коробки, которую она держала в руках, все содержимое на мои колени. Она бросила опустевшую коробку к стене и сердито посмотрела на меня.

Я взглянул на свои колени, ничего не понимая. Это что еще за мусор? Билеты в кино, четвертаки, пара пуговиц от моей старой рубашки. Коробочка от кольца, почтовые открытки, маленький плюшевый щенок, когда-то наполненный гелием воздушный шар с надписью «С днем рождения». Поздравительные открытки, наши фотографии, где мы месте, свернутые листочки бумаги, тонны разных мелочей. Я взял одну из бумажек и, развернув, обнаружил, что это была записка, которую я отправил ей, когда был маленьким. Я звал ее в гости, чтобы поиграть. Также здесь были записки, которые я писал ей в последние дни, где говорил, как сильно ее люблю.

Я посмотрел на нее, ничего не понимая. Зачем она хранила все эти вещи? Это же мусор, который надо было выкинуть еще сто лет назад.

– Это еще что такое? – спросил я, мой голос немного дрожал, потому что я пытался не заплакать. Я отказывался плакать перед ней, она не видела моих слез с тех пор, как мне было девять. И я не позволю ей увидеть их сейчас.

– Это, Клэй Престон, все самое важное, что случалось со мной до этого момента. И каждая вещь здесь связана с тобой, и я храню их потому, что они очень много для меня значат. Вся моя жизнь в этой коробке, вплоть до этого момента, – ответила она, ее голос немного дрожал. – И это, – продолжила она, поднимая левую руку и указывая на свое обручальное кольцо, – это моя жизнь до самой смерти.

Боже мой, она меня убивает! Как она не может понять, что я поступаю так, как будет лучше для нее?

– Райли, я.... – начал я, но она меня перебила.

– Если ты посмотришь мне прямо в глаза и скажешь, что не любишь меня, тогда я выйду из этой двери и больше вернусь. Но ты должен сделать это убедительно, Клэй, потому что я всегда знаю, когда ты врешь, – в отчаянии выкрикнула она.

Я сглотнул. Я не смогу сказать ей эти слова. Никогда.

– Райли, пожалуйста, – попросил я.

– Ты любишь меня, Клэй? – спросила она, глядя мне прямо в глаза. Слеза скатилась по ее щеке, и мне захотелось осушить ее поцелуем.

Я понимал, что не смогу ей солгать, что я никогда не смог бы сказать ей такое. А даже если бы смог, она слишком хорошо меня знала, чтобы поверить в это.

– Я всегда буду любить тебя, Мишка Райли, – честно сказал я.

Она резко стерла слезы тыльной стороной ладони.

– Тогда не смей оскорблять меня, говоря, что я недостаточно сильно тебя люблю! – прошипела она сквозь зубы. Я сделал ей очень больно.

– Я хочу для тебя только лучшего. Я думаю только о тебе, – прошептал я.

Райли сердито покачала головой.

– Думаешь, быть несчастной и жить без второй половинки, это для меня лучше? Откуда такая хрень завелась в твоей голове, Клэй? Ты – лучшее для меня. Всегда, – сказала она, громко всхлипывая.

– Возможно, больше нет.

Она подошла к моей кровати и посмотрела мне в глаза, от чего сердце у меня забилось, как сумасшедшее. Но я больше не был подключен к монитору, поэтому она не узнала об этом.

– Перестань быть таким хреновым героем! Я люблю тебя! Я хочу быть с тобой. Если ты не хочешь, чтобы я была рядом, то это все меняет. Но ведь это не так? – спросила она с надеждой в голосе. – Ты – моя жизнь. Всегда был и всегда будешь.

Я сглотнул. Я мог видеть правду в ее глазах. Она всегда была упрямой. За это я любил ее больше всего.

– Ты тоже моя жизнь, – тихо признался я.

Я понимал, что я трус. Что поступаю с ней эгоистично. Она будет счастливее без меня. Я должен быть достаточно смелым и позволить ей жить полноценной жизнью с кем-то еще, кто даст ей все, что я не смогу. Я не мог говорить. Я не был достаточно силен, чтобы вырвать свое сердце из груди второй раз.

Райли улыбнулась и погладила мое лицо. Я ничего не мог с собой поделать и закрыл глаза, чтобы насладиться ощущением ее кожи на моей. Час назад я думал, что никогда больше к ней не притронусь. Теперь я готов был отдать все на свете за одно прикосновение.

– Больше никаких идиотских разговоров о том, что мне нужно тебя оставить. Не смей даже думать, что ты не самое лучшее, что когда-либо со мной случалось. Вообще никаких разговоров о том, что для меня лучше, – строго сказала Райли.

– Я не хочу для тебя такой жизни, Райли, – прошептал я, умоляюще глядя на нее.

Она взяла мое лицо в ладони.

– Я хочу ее для себя. Я хочу тебя. В болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас, как мы и обещали. И когда я последний раз проверяла, ты был еще жив.

– Едва.

Райли улыбнулась и провела большим пальцем по моей губе.

– Едва для меня вполне достаточно, Клэй.

Я грустно вздохнул.

– Но я хочу быть тем, кто заботится о тебе. Ты заслуживаешь того, кто будет о тебе заботиться. Не наоборот. Это обязанности мужа, это всегда было моими обязанностями.

Райли улыбнулась и покачала головой.

– Я люблю тебя больше всего на свете, Клэй. Я всегда буду любить тебя. И, как пара, мы обязаны заботиться друг о друге, – прошептала она. Ее глаза смотрели прямо в мои, и внутри у меня зажегся огонек надежды. Она искренне не хотела никуда уходить, я видел это в ее глазах. Она действительно хотела только меня: неважно, в инвалидной коляске или нет.

Я не мог говорить. Я знал, что она самая удивительная девушка в мире. Я любил ее каждой клеточкой своего тела. Я лишь молился о том, что меня будет достаточно, чтобы сделать ее счастливой. Даже новой версии меня. Я убрал ее руку от своего лица и нашел обручальное кольцо, которое когда-то надел ей на палец. Я не мог подобрать слов, чтобы сказать ей... Поэтому просто молчал. Я просто смотрел на ее красивое лицо и осознавал, насколько я в ней нуждаюсь и как сильно ее люблю.

– Мне нужно, чтобы ты сказал мне пять слов, Клэй. Мне необходимо их услышать. Прямо сейчас, – попросила она с мольбой во взгляде.

Гм, моя девочка требует пять слов. Разве не три слова обычно хотят услышать другие девушки? Я одарил ее дразнящей улыбкой.

– Пять слов? Ой, подожди-ка, ты же не имеешь в виду «сейчас же принеси мне конфеты»? – пошутил я.

Райли засмеялась и покачала головой, закусив губу. Она забралась на кровать рядом со мной, сминая половину вещей, которые выбросила на меня из коробки.

Я шире улыбнулся.

– Пончики с желе самые вкусные? – предположил я.

Она снова рассмеялась и посмотрела мне в глаза.

– Если ты не угадаешь и в третий раз, я тебя больше никогда не поцелую, – предупредила она, насмешливо приподнимая бровь.

Я улыбнулся и положил руку ей на затылок, притягивая ближе к себе. Наши губы почти соприкасались. Ее аромат наполнил мои легкие, и по телу у меня побежали мурашки.

– Я люблю тебя, Мишка Райли, – прошептал я.

Она, казалось, вздохнула с облегчением.

– Я тоже люблю тебя, Клэй.

Я запустил руки в ее волосы и прижал свой рот к ее, целуя почти грубо. Наверное, у нее будут болеть губы, но я вложил в этот поцелуй все свое отчаяние. Она не жаловалась и не отстранялась, наоборот, прижималась ко мне всем телом и целовала меня столь же отчаянно.

Райли оторвалась от моих губ и коснулась лбом моего, когда мы оба начали задыхаться. Я не убрал руки из ее волос, а держал Райли около себя, словно она – единственное, из-за чего я оставался на земле. На самом деле, так было всегда. Она была центром моего мира, единственной причиной, почему я здесь.

– Я люблю тебя, Райли Престон, – прошептала я.

Она отстранилась и покачала головой.

– Райли Таннер. Если хочешь сделать меня миссис Престон, тебе придется снова на мне жениться, – поддразнила она меня, ухмыляясь.

Я тихо рассмеялся. Я хотел жениться на ней снова. Большая часть нашей свадьбы была у меня в голове, как в тумане, а я хотел бы запомнить всю церемонию. Каждую деталь дня, когда я стал самым счастливым человеком на земле.

– Я подумаю об этом, – выдохнул я, снова притягивая ее рот к своему. Она рассмеялась и укусила мою нижнюю губу. Я тут же отдернул голову.

– Да ладно тебе, не надо кусаться. Думаю, я смог бы снова взять тебя замуж, – прошептал я ей в губы, улыбаясь, как идиот.

– Хороший мальчик, – выдохнула она, впиваясь губами в мои и заканчивая тем самым разговор.

Глава 31

Пару минут спустя Райли отодвинулась. Я расстроился, хотя и понимал, что, скорее всего, не смогу пролежать в обнимку со своей женой целый день. Меня накрыло волной печали, когда я вспомнил, что на самом деле мы вообще не были женаты. Но это было легко исправить, просто повторим ритуал. Только сейчас бы я немного подождал. Просто чтобы убедиться, что это действительно то, чего она хочет.

Райли улыбнулась и, переместившись на кровати, подсунула руку под свою задницу и достала значок с надписью «К и Р – лучшие друзья наве4но». Я сделал его для нее, когда мне было семь, и я получил набор для создания значков на Рождество. Она засмеялась и прикрепила его к моей больничной одежде.

– Ребенком я был таким идиотом, – признался я, рассмеявшись. На самом деле, было немного неловко, что она хранила все это многие годы.

– Ты идиот и будучи взрослым! – Она показала мне язык и встала, чтобы поднять с пола обувную коробку, которую она откинула к стене. Я взял в ладонь кучку мусора, лежащего у меня на коленях. Тут были вещи, которых я не помнил, вещи, которые я даже не узнавал. Я поднял камешек и вопросительно на нее посмотрел.

Райли улыбнулась и взяла его из моей руки, чтобы положить обратно в коробку.

– Ты привез мне его с моря, когда как-то ездил туда на каникулах, – объяснила она, пожимая плечами.

Я улыбнулся: было очень мило с ее стороны хранить все эти вещи. Это заставило меня почувствовать себя особенным. Райли берегла их, потому что они напоминали ей обо мне. Она почти закончила складывать их обратно в коробку.

Я схватил носовой платок со своих коленей.

– Умоляю, скажи, что ты не хранишь его после моей простуды или еще чего такого, – сказал я, смотря на платок с отвращением.

Райли засмеялась и покачала головой.

– Не-а, разверни и посмотри.

Хмурясь, я развернул платок, молясь, чтобы внутри не оказались мои сопли. Внутри лежала какая-то маленькая вещичка. Я нахмурился, не имея не малейшего представления, что это такое. Я ткнул в это пальцем. На ощупь оно было твердым и неприятным.

– Что это, Мишка Райли?

Она рассмеялась и закусила губу.

– Твой зуб.

Я бросил его на кровать и быстро-быстро вытер руки о простыни.

– Серьезно? Какой ужас! Зачем ты хранишь мой зуб? Где ты вообще его взяла?

Райли улыбнулась и, взяв платок, аккуратно снова завернула в него зуб.

– Ты сам мне его дал. Помнишь, я копила на Барби «Малибу»? Я ныла, что буду копить целую вечность, и куклу уже распродадут, – пояснила Райли. – И ты пошел домой, вырвал свой шатающийся зуб и отдал его мне, чтобы я положила его под подушку и зубная фея дала мне немного денег.

Я рассмеялся. Серьезно? Не помню такого. Хотя это было очень на меня похоже.

– Ничего себе. А я был неплохим другом, да? – поддразнил я ее.

Дата добавления: 2015-06-25