Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

ЧЕЛОВЕК-ДА 26 страница




Лиззи молчала, переваривая услышанное.

Наконец она собралась с мыслями, протяжно выдохнула и произнесла:

— Слава Богу.

Честно сказать, я ждал несколько другой реакции.

— Ээ?..

— Надеюсь, «Чудесный увеличитель пениса», что я нашла у тебя в ванной, ты тоже приобрел из принципа согласия.

Я покраснел. Проклятье.

— Нет, — ответил я. — Это Иана.

 

Я был чертовски доволен, что рассказал Лиззи про свой эксперимент с «да».

Сейчас, во второй половине холодного зимнего дня, мы сидели в «Ройял-инн», и я продолжал открывать ей новые подробности последнего полугодия. Она полюбила Марка с моих слов и сказала, что тоже хочет, чтобы ее преследовали ящерицы на Пулау-Убине, и выразила удивление по поводу того, что я на корню зарубил свою кампанию «Гуси — за мир». Она, конечно, подшучивала надо мной — не без этого, — но в общем и целом моя идея ее заинтриговала. Идея с «да», разумеется, а не с гусями.

— Знаешь, хотела спросить... — произнесла она, пальцем прочертив на столе короткую линию. — То, что я приехала сюда, к тебе...

— Нет. Это с тактикой согласия никак не связано. На это я всегда сказал бы «да».

— Потому что, насколько я понимаю, билет в Эдинбург... правда, тогда было все по-другому, но теперь, если б я почувствовала, что ты...

— Нет, Лиззи. Честно.

— Вот и хорошо.

Но я не хотел, чтобы она думала, будто я предложил ей остановиться у меня только из вежливости.

— Серьезно, — убеждал я. — Я никогда...

— Шш. Я верю тебе.

И по ее взгляду я понял, что она действительно мне верит.

 

Следующие несколько дней пролетели так же, как в Эдинбурге. Лиззи ходила на встречи, после я ее забирал, и мы гуляли по городу. В один из дней пообедали вместе с Ианом — он тогда впервые увидел таинственную Лиззи, — и она вела себя идеально: говорила то, что нужно, восклицала и смеялась, когда требовалось.

Иан раскололся и признал свою причастность к розыгрышу, едва я предъявил ему обвинение. Он попытался убедить меня, будто делал это для моей же пользы: якобы он боялся, что мне это надоест, что в любом случае было бы лучше, если б я изменил своему слову, и, вообще, поскольку пока я, фактически, не сказал «нет», значит, победа остается за мной. Я был строг с ним, но, если честно, в «Манифесте Согласного» ничего не говорилось про то, что он был не вправе подтверждать подозрения Ханны. Поэтому я сказал, что прощаю его. Но только — и вы уж меня не выдавайте — потому, что приготовил для него нечто особенное.

Как бы то ни было, после Лиззи угостила нас двоих мороженым и от души смеялась над шутками Иана. Думаю, она жалела его из-за всей этой истории с Чудесным увеличителем пениса.

— Потрясающая девушка, — сказал Иан, когда Лиззи отошла в уборную. Я кивнул соглашаясь с ним.

Все втроем мы сели в мой маленький автомобиль и поехали в кинотеатр возле Канэри-Уорф и, несмотря на протесты Иана, пошли смотреть первый же фильм, кото-

рый порекомендовал нам мужчина за кассовой стойкой. После мы сели в одном из пабов в Доклендсе, и Лиззи стала ругать Иана за то, что он радовался моим бедам и испытаниям, поощрял Ханну и держал в тайне свое наказание.

— Кстати, наказание остается в силе, — заявил Иан. — Пока ты выиграл только битву, а не войну. Ты еще можешь проиграть. И тогда я тебя накажу.

— Так в чем заключается твое наказание? — спросила Лиззи, наверное, уже в третий раз за вечер. — Прямо уж такой великий секрет! Ты должен ему сказать. Для него это будет хороший стимул.

— Никому я ничего не должен, — возразил Иан. — А наказание, уверяю, что надо.

— И что это за наказание? — не унималась Лиззи. — Не придумал ты никакого наказания. И даже мыслей никаких у тебя нет. Ты просто надеялся, что, помогая Провокатору, заставишь его оступиться!

— Ничего подобного. Наказание есть. Отменное. Но я ничего не скажу.

И тут у Лиззи возникла идея.

— Ты вправе наказать Дэнни только в том случае, если сам побываешь в шкуре Согласного... — сказала она. — Тогда ты будешь знать что почем и сумеешь придумать соответствующее наказание...

Я улыбнулся, догадавшись, к чему клонит Лиззи.

— Только тогда ты сумеешь придумать по-настоящему толковое наказание.

— Я же не дакаю на все подряд! — вскричал Иан. — Это он у нас Согласный! А я не трачу все свои деньги на покупку дипломов и снадобий через Интернет.

Мы с Лиззи заговорщицки переглянулись. Ибо мы точно знали, что он покупает через Интернет.

Но Лиззи продолжала очаровывать его, и в конце концов он согласился подакать — до конца этого вечера. В итоге Иан угостил напитками трех парней за стойкой бара, послал SMS-сообщение весьма занудному коллеге, в котором написал, что согласен поужинать с ним завтра вечером, и мило побеседовал с блондинкой за соседним столиком. В какой-то момент нам пришлось спасать его от стоявшего в углу игрового автомата, ибо каждый раз,

как игра заканчивалась, на экране появлялась надпись: «Сыграешь еще раз?», причем мы заметили, что он в беде, только через сорок минут.

На следующее утро Лиззи поехала со мной в Бат, чтобы посмотреть город и познакомиться с моими родителями и котом Сэмми. А по возвращении в Лондон как-то в субботу после обеда — это был дождливый день — я повел ее есть куриный дансак в «Мадрасской долине», а потом несколько часов мы провели на Грей-Портленд-стрит, где она сидела и хохотала вместе со мной и несколькими сотнями моих очень близких друзей.

Мы... становились чем-то друг для друга. Я и она. Хотя нет, не так. Мы уже стали парой. И это было здорово.

И грустно.

Как-то, ближе к вечеру, она вернулась домой с небольшим подарком.

— Я нашла это в метро. Подумала, что тебе, возможно, понравится.

Это был рекламный листок. Я прочел верхнюю строчку.

— «Тим Миллер приглашает в студию художественной самодеятельности для мужчин нетрадиционной сексуальной ориентации».

— Для геев это шанс выразить себя посредством ак-терской игры и танца, — объяснила Лиззи. — Я знаю, что ты не гей, но ведь это приглашение, и потом, думаю, ты, наверное, любишь танцевать, да?

Я рассмеялся. Лиззи оценила мое увлечение. Она не считает, что я занимаюсь глупостями.

— Да и вообще, я решила, что мне тоже надо попробовать, — добавила она.

— Что попробовать? Выразить себя посредством ак-терской игры и танца?

— Нет. Говорить «да». Поэтому я пошла в турбюро и спросила, где, на их взгляд, можно неплохо провести вечер пятницы. Они порекомендовали Прагу. И я купила для нас два билета.

— Что?

— Купила нам два билета в Прагу. Что скажешь? Хочешь провести со мной в Праге вечер пятницы?

— Ты... ну и ну... — Впервые я получал столь удивительный подарок от девушки. Даже не думал, что они на такое способны. Я нашел родственную душу — девушку, которой нравится соглашаться! Я хотел сказать ей, что она великолепна, что все это великолепно, что поездка в Прагу — это великолепно... но мне удалось выдавить из себя только «...Да!»

 

Это было невероятное путешествие. Спонтанное, беззаботное, стремительное и веселое. Мы вылетели в Прагу после обеда, ближе к вечеру, и уже в девять часов гуляли по Староместской площади. Этот декабрьский вечер был очень студеным, но бодрящим и свежим, и мы купили горячий шоколад, чтобы согреть руки. Потом ходили смотреть собор Св. Николая и целовались на Карловом мосту. А едва пробило десять, мы оба непроизвольно задрали головы вверх, ибо в атмосфере — мы это почувствовали — что-то менялось. Поначалу я затруднялся определить, что нас побудило глянуть на небо, а потом увидели, что в воздухе медленно и плавно кружат снежинки. Мы рассмеялись, но в смехе Лиззи слышалось что-то особенное. И я вдруг понял, что она впервые видит снег. Здесь. Сейчас. Я был поражен. Она сказала «да», и «да» сделало ей подарок.

Вы уж простите мне мою восторженность, но это было чудо.

 

В день отъезда Лиззи ни мне, ни ей не хотелось говорить о будущем. И мы оба старательно избегали этой темы.

Мы изумительно провели вместе две недели. Одну — в Эдинбурге. Вторую — теперь, в Лондоне. На этом я и пытался сосредоточиться.

Я проснулся рано и смотрел, как она спит. Я был спокоен, и в то же время мной владела некая смутная тревога. Я понимал, что она уезжает. И также знал, что во мне самом что-то должно измениться.

Пока Лиззи заказывала такси в аэропорт, я приготовил завтрак. Закончив собирать вещи, она пришла в гостиную, где я тихо сидел с пакетом сока в руке.

— Я приготовила для тебя одно «да», — промолвила она.

— Как это?

— Хочу сделать тебе предложение, на которое ты должен согласиться.

— Что за предложение?

Лиззи улыбнулась.

— Как ты смотришь на то, чтобы поехать в Австралию на Рождество? Познакомишься там со всеми моими. Встретишь Новый год. Со мной.

Я не знал, что сказать. Идея была заманчивая. Но у меня вдруг стало тяжело на сердце. Конечно, формально сделать это было несложно. Я мог бы спокойно договориться с родителями и билет бы как-нибудь купил и провел бы Рождество в стране, в которой я прежде никогда не бывал. Но правильно ли это? Ведь это не просто «да». Это «Да» с большой буквы. Потому что в итоге оно наверняка причинит мне боль.

— Послушай... Допустим, я приеду. А что потом?

— Потом? Ну... поживем-увидим.

Да. Увидим. Но я и сейчас уже мог бы предсказать ход событий. Потом я вернусь домой, в Лондон. И буду здесь, один. Опять сам по себе. Окажусь в той же самой ситуации, что и год назад. Перечеркну все свои труды. Рискнув подойти к Лиззи еще ближе, я обреку себя на крупнейшее поражение в своей жизни. И меня это страшило.

— Ну, если не можешь поехать на Рождество, — настаивала она, — тогда прилетай в январе. Или в феврале.

— В январе я перехожу на новую работу, — ответил я сухо, хотя, разумеется, ни в коей мере не хотел бы оттолкнуть Лиззи. — И уже не смогу жить только в свое удовольствие. Мне придется отойти от всего этого. Стать более ответственным. Принимать разумные решения. И вообще, не думаю, что мне так скоро предоставят отпуск, дабы я смог прилететь к тебе в Австралию.

— A-а. Понятно. Значит... теперь или никогда, так?

Я пожал плечами и уткнулся взглядом в свои ноги. Чувствовал я себя ужасно.

Поймите: я хотел поехать. Очень хотел. Но... не мог.

Если я позволю себе надеяться, что мы с ней можем быть вместе, что у нас есть будущее, что расстояние не имеет значения... тогда я неминуемо загоню себя в ловушку, из которой нет выхода. Ведь мы не можем быть вместе, и, если не разрубить узел сейчас, я пропал. Лиззи была частью моей жизни Согласного, а этот период моей жизни почти на исходе. Пытаться продолжать наши отношения на следующем этапе было бы несправедливо. Иногда приходится принимать решения, чтобы защитить себя. Иногда приходится жертвовать ступней, чтобы сохранить всю ногу.

— Не могу... — произнес я и вдруг понял, что мог бы привести в свое оправдание еще один предлог. Предлог, который сразу все расставит на свои места. — Дело в том... в общем, недавно я встретил девушку. И... не знаю, может, у нас ничего и не выйдет, но... по крайней мере, она в Англии, и...

Лиззи кивнула. Я понимал, что глубоко ранил ее, и ненавидел себя за это.

— Так что спасибо, Лиззи, — добавил я, избегая ее взгляда, — но принять твое предложение я не могу.

Она тронула меня за плечо и сказала, что все понимает.

— Жаль, что свое первое «нет» ты сказал мне. — Я грустно улыбнулся.

Через час я отнес ее багаж в такси, и она уехала.

 

ГЛАВА 25

В которой Дэниел делает ужасное признание,

копается в своей душе и наконец-то соглашается

с тем, что потерпел поражение

 

Через два дня, вечером, мы с Ианом сидели в пабе «Йоркшир грей». Он был расстроен отъездом Лиззи почти так же, как я. Во всяком случае, он расстроился куда меньше, когда я сообщил ему, что завершаю свой эксперимент с «да». Что я больше не дакаю. Что я сказал «нет».

— Даже не верится, — произнес он, качая головой. — Ну почему в жизни всегда так?

Я кивнул, хотя, говоря по чести, его сетования меня немного раздражали. Я хотел, чтобы Иан посочувствовал мне, а не сопереживал вместе со мной.

— Она вдохнула жизнь в твой дом, да? — не унимался он. — Удивительная девушка. И веселая. И простая. А акцент у нее какой — кайф!

От его нытья мне легче не становилось, но я опять кивнул.

— Ну... за Лиззи...

Он поднял свой бокал и глотнул пива. Несколько минут мы сидели в молчании.

— Я ведь поступил правильно, да? — спросил я.

— Абсолютно. Даже не сомневайся. Ты поступил очень правильно.

— Я говорю про Австралию. То, что я отказался ехать туда.

— Да. Правильно. Не сомневайся. Напомни-ка мне еще раз, почему ты отказался?

— Потому что рано или поздно нам все равно пришлось бы опять расстаться. Так лучше рано, чем поздно: все не так больно. Порой приходится жертвовать ступней, чтобы сохранить ногу. Тем более что она живет в Австралии. Ты только представь! В Австралии! Это в два раза дальше, чем Сингапур!

— A-а. Тогда конечно. Ты поступил очень правильно. Нельзя же каждые выходные летать в Австралию только потому, что там живет твоя возлюбленная.

Возлюбленная. Впервые кто-то назвал Лиззи моей возлюбленной.

— Хотя, знаешь... еще не поздно, — добавил Иан. — Формально ты все еще мог бы поехать. И тогда твое «нет» не в счет. Ты ни от чего не отказывался. А значит, ты по-прежнему в игре.

— Иан...

— Нет, ты прав. И впрямь лучше пожертвовать ступней, чем потерять всю ногу. Риск — это не самое страшное в жизни. Помнится, ты говорил, что «порой самое опасное — вообще не рисковать». А я тогда думал: «Нет уж, дудки. А что же гребля на байдарках?» Ты правильно делаешь, что не рискуешь. Лучше не рисковать и жить спокойно, чем потом сожалеть о содеянном.

— Да. Ибо я не просто бы согласился поехать в Австралию, верно? Возможно, я тем самым обрек бы себя на мучительные страдания. Это уже, наверное, был бы Уровень 7. Что для меня абсолютно неприемлемо.

— Да. Абсолютно неприемлемо. Но, знаешь... пока еще возможно. То есть я хочу сказать, твое «нет» не в счет, пока ты поступком не подтвердил свой отказ. А ты пока еще не поехал в Австралию. Твой отказ Лиззи пока еще на стадии «может быть». Это твое «нет» еще может превратиться в «да» — в зависимости от того, как будут развиваться события. Ведь пока на все остальное ты отвечал согласием...

И тут, словно по сигналу, к нашему столику неожиданно подошла официантка.

— Привет, мальчики, — сказала она, забирая пустые бокалы. — Еще по пинте?

Иан улыбнулся, но потом увидел выражение моего лица и вытаращил глаза.

Я смотрел на него. Он знал, что должно произойти. Я открыл рот, собираясь заговорить. Он вскинул руку, пытаясь остановить меня... пытаясь помешать мне сказать:

— Нет, спасибо.

Официантка удалилась, а Иан в гневе набросился на меня:

— Идиот, придурок! Ты все испортил! Махом перечеркнул все свои труды! Ты мог бы победить! Еще мог бы отправиться в Австралию! Ан нет, Дэнни у нас больше не хочет пить пиво, а то, что Дэнни не хочет, Дэнни не берет. Столько усилий, Дэн! И все впустую!

— Неправда, — возразил я. — Ты не прав. Не спорю, я проиграл. Но ты только посмотри, сколько всего со мной произошло. Я стал другим человеком. Энергичным, полным сил. Я опять живу на полную катушку.

— На полную катушку? Ты вернулся к тому, с чего на-чал. Сидишь в пабе, со мной. Лиззи у тебя больше нет, ты по уши в долгах и готов приступить к работе, которая, как мне кажется, тебе совсем не по душе.

— Мне нравится эта работа. «Да» благоволит ко мне. Я делаю успехи, расту.

— А Кристен? Какое место в своей жизни ты отводишь Кристен? Ты ведь не можешь заставить себя чувствовать к ней то же, что и к Лиззи. Ведь она просто случайная знакомая, с которой тебе довелось переспать...

Я посмотрел Иану в глаза.

И до него постепенно начало доходить.

— О Боже... так, значит, ты с ней не спал, да?

Я не выдержал и отвел взгляд.

— Не спал, да? Ты отказался! Ты уже один раз сказал «нет»! Да это же издевательство! Обман! Сначала ты отказал девушке, теперь отказался от пива! Ты не просто нарушил правила «Манифеста Согласного»! Ты нарушил закон!

Иан всплеснул руками и резко откинулся на стуле. Минут десять-пятнадцать он вообще ничего не говорил. Пошел и купил себе пива — впервые за все годы нашей дружбы только себе (в конце концов, я ведь отказался). Может, это и есть его наказание.

Увы, моя радость была преждевременна.

— Приходи сюда в четверг вечером, — сказал он. — Для... наказания.

Иан осушил свой бокал и ушел.

 

Знаю. Извините. Мне следовало вам сказать. Но я бо-ялся, что вы начнете меня презирать. Сочтете меня неудачником. В отношении Кристен я не сделал ничего такого, чего не должен был делать. И именно потому я не хотел говорить об этом. Конечно, прими я ее предложение, я был бы сдержан, избавил бы вас от красочных подробностей, — но, по крайней мере, для меня это было бы еще одно фантастическое событие в весьма необычный период моей жизни.

Но я не смог согласиться. И ничего не произошло. Для меня это было табу.

Мне казалось, если я не стану вспоминать тот случай, он забудется сам собой. Как будто ничего и не было. И мне никогда не придется напоминать себе, что я потерпел неудачу. Поэтому я хранил молчание: ничего не писал в дневнике, ничего никому не говорил — даже себе. Ответь я согласием Кристен, это было бы уже слишком. На такое я не мог пойти. Не мог, и все. Это отразилось бы не только на мне. Это отразилось бы и на самой Кристен, а также, возможно, и на Лизи, — если б мне вдруг представился шанс еще раз увидеть ее.

Но, как это ни смешно, мой отказ лишь подхлестнул меня: я стал еще чаще говорить «да». Лишь тогда я по-на-стоящему окунулся в борьбу, вознамерившись во что бы то ни стало реабилитировать себя в собственных глазах.

Поэтому я и рванул в Барселону, а потом, когда опять начал вспоминать, нашел способ заставить себя пойти дальше — и полетел в Сингапур. Я не мог просто так, случайно, натолкнуться на ту рекламу... очевидно, подсознательно я искал нечто подобное...

 

В общем, вот такие дела. Иан был прав. Я отказал девушке и отказался от пинты пива. Если б в подростковом возрасте я знал, что когда-нибудь мне придется сделать и то, и другое, меня это привело бы в ужас.

Я сошел с пути согласия. Я проиграл, и Иану о том известно. Я даже представить не мог, что это произойдет таким вот образом. Неудачу я вообще не рассматривал как вариант. В конце концов, разве так уж трудно говорить «да»? Я рассчитывал, что благополучно продакаю до Нового года, а потом, стоя вместе с друзьями под небом, в котором сверкают фейерверки, провозглашу свое право вновь говорить «нет».

Но сегодня небо было темным и унылым. В нем ничто не сверкало. Только луна проглядывала сквозь облака, да иногда мелькал пассажирский самолет, летящий Бог весть куда.

Конечно, Иан был прав. Порой приходится отвечать отказом. Теперь я и сам это знал, причем лучше, чем кто-либо другой. Слово «нет» — неотъемлемая часть нашего повседневного существования, зря я отказывал себе в этом удовольствии. С другой стороны, дакать было забавно, и на пути согласия я узнал много нового. Да к тому же наверняка я не один такой чудик, верно? Разумеется. По всему миру, прямо сейчас, в эту минуту, люди принимают решения. Миллионы говорят «да» своим друзьям, новым впечатлениям. Говорят «да» самим себе. А другие миллионы говорят «нет». Отказываются от возможностей, обедняют свою жизнь.

Может, и мне стоит последовать их примеру. Некоторое время пожить, как они. Вновь начать говорить «нет». Посидеть дома. Отдохнуть. Может, мне это пойдет на пользу. Я истощен — физически и душевно.

Я вернулся домой, в свою квартиру, и нашел свой дневник. Я не делал в нем новых записей с тех пор, как уехала Лиззи. Пожалуй, пришло время заполнить пробелы. Вести дневник интересно. Мы уверены, что описываем собственные впечатления. Что мы уникальны, что наш опыт тоже уникален. Но каждая наша мысль, каждая произнесенная фраза, каждая новая идея или новое впечатление, вызывающие у нас удивление и восторг, каждое событие, что мы запомнили, каждая история, которую мы услышали или сами рассказали или в которой участвовали... все это уже было раньше. Где-то, как-то, когда-то кто-то уже имел опыт, подобный нашему, а мы о том даже не догадываемся.

Возможно, есть и другие дневники, подобные моему. Возможно, есть люди, пережившие то же, что и я.

Я вошел в Интернет, но не стал проверять свою электронную почту и читать новости, а прямиком вывел на экран поисковую программу Google и, сам не понимая, зачем это делаю, напечатал в строке запроса фразу «Жаль, что я не сказал "нет"», а потом щелкнул по окошку «Найти».

Я ожидал, что на мой запрос программа выдаст миллион результатов поиска. Не тутто было. Несколько корпоративных сайтов и страничек делового содержания — это все, что я получил. Видимо, сожаления — не ходкий товар. Зато мне пришло много ссылок, которые в Интернете можно найти, только если искать специально. Интернет мне открылся своей интимной стороной. Человеческой. Это было как раз то, что я искал.

Я нашел блоги, дневники, записи из книг для посе-тителей и интервью со знаменитостями. Особенно меня заинтересовали блоги. Там содержались сокровенные мысли. Записи, сделанные в Талсе, Пекеме или Москве, людьми, которые стремились поделиться чем-то личным, сокровенным с незримым миром. Записи, предназначенные для людей, которых они никогда не знали. Своеобразный способ проявить храбрость и рассказать миру обо всех аспектах своего повседневного существования — о скучном, бессмысленном и значительном.

В тот вечер я прочитал десятки страниц, пытаясь найти в них Бог знает что. Совет? Рекомендации? А нашел то, что и следовало ожидать. Сетования людей, сожалевших о том, что они сказали «да» вместо «нет».

Некая девушка из Оклахомы сожалела о том, что она согласилась пойти на вечеринку с неким Райаном, потому что тот в итоге отправился туда с некоей Стейси.

Парень из Франции сожалел, что согласился поиграть в баскетбол в тот вечер, ибо он в результате повредил запястье и теперь не мог нормально печатать.

Некий Кен сожалел, что он согласился летом взять с собой на соколиную охоту неопытных сокольничих, по-скольку ему «пришлось за них краснеть».

И записей подобного содержания было очень, очень много...

 

«Сегодня, в субботу, я у своей тети. Жаль, что согласился прийти к ней, потому что она намерена всю ночь играть в рамми110, а я хочу смотреть шоу "Поп-идол"111».

 

«В эти выходные согласился присмотреть за псом Джона и Кэрол. Жаль, что не отказался. От него несет д*****м».

 

«Жалею, что не сказала "нет". Он явился в стеганом чехле для чайника, который взял у своей тети. Сказал, что в нем он похож на адмирала».

 

Как ни странно я не сочувствовал этим бедолагам: они ныли по пустякам. Жалости заслуживали наркоманы, автомобилисты, севшие за руль в нетрезвом состоянии, и люди, допустившие серьезные ошибки или поступившие однозначно плохо, то есть совершившие поступки, которые они изначально даже не должны были рассматривать как возможный вариант. А потом я нашел нечто другое. И сделал, на мой взгляд, нечто очень важное. В поисковой строке я напечатал: «Жаль, что я не сказал "да"».

На мой запрос программа выдала 85 ссылок.

Я стал их читать.

И поначалу все эти жалобы, на мой взгляд, тоже не заслуживали внимания.

 

«Жаль, что я не сказал "да", когда он предложил мне разделить расходы пополам. Пришлось заплатить сорок фунтов, а ужин-то был хреновый».

«Жаль, что я не сказал "да", потому что тогда, по крайней мере, мне не пришлось бы почти всю дорогу идти пешком под дождем».

 

Но потом все чаще и чаще мне стали встречаться более серьезные случаи. Конечно, были люди, которые жалели, что не согласились на что-то, но это вызвало у них лишь мимолетную досаду. Были люди, которые раз или два рвали на себе волосы или, возможно, раздраженно качали головами, когда какое-то неприятное воспоминание нарушало покой их безмятежного существования. Люди, которые провели несколько бессонных часов из-за того, что по беспечности сказали «нет»...

Но были и такие, кто... страдал.

Они страдали из-за того, что потеряли что-то... из-за того, что не ведали, что могло бы произойти... из-за того, что поняли: порой возможность стучит в твои двери только раз... из-за того, что теперь знали, к чему привело их «нет», и слишком поздно сообразили, к чему могло бы привести «да».

Они страдали не обязательно из-за того, что сказали «нет»... а из-за того, что не сказали «да».

 

«Сегодня мы отдали «Плеймобил»112. Если б я откладывал по пенсу каждый раз, когда Гарри просил меня поиграть с ним, скопил бы целое состояние. Жаль, что я не соглашался. Теперь он стал старше и больше не просит папу поиграть с ним. Мне этого так не хватает».

«Казалось бы, так легко ответить “Да! Да!". И почему я не сказал этих слов? Не знаю, даже сегодня. Жаль, что я не согласился».

«Никогда не смогу объяснить, как я жалею о том, что не сказал "да", ибо тогда, по крайней мере, мы имели бы то, что имели, и могли бы держать его в своих объятиях до тех пор, пока он не ушел. Жаль, что я не сказал "да"».

«Я скучаю по ней, очень скучаю. Жаль, что я не ответил ей согласием, ибо теперь мне так ее не хватает».

«Жаль, что я отвечала отказом каждый раз, когда он хотел, чтобы его обняли. Но я всегда была занята, а теперь я просто не могу...»

 

Я не был знаком с этими людьми. Не знал, как они живут, что у них произошло, почему они столь горько сожалеют о том, что не ответили на что-то согласием. Для меня это были просто голоса в темноте. Но я слышал в них грусть.

Возможно, я неверно истолковывал смысл того, что читал, но мне вдруг стало ясно, что порой не ответить согласием на что-то, что может обернуться огромным благом, во стократ хуже, чем согласиться на что-то, что могло бы привести к дурным последствиям.

Конечно, нужно учитывать обстоятельства, но внезапно я также понял, что в обоих случаях один результат неизбежен, и этот результат — сожаление. Хотя, наверное, сожаление по поводу того, что ты сделал что-то, и сожаление по поводу того, что ты чего-то не сделал, — это два разных вида сожаления. И различие между ними —...печаль.

Допустим, вы сделали что-то ужасно глупое, глупее не придумаешь... но, по крайней мере, вы это уже сделали. Совершили. Назад хода нет. Мы учимся на своих ошибках, потом успокаиваемся и продолжаем жить дальше. Но гораздо труднее извлечь урок из того, что не произошло. Гораздо труднее оправиться от того, что не известно и не поддается определению, от того, что могло бы стать лучшим событием в твоей жизни, — если б только ты не поддался страху и, затаив дыхание, рискнул. Если б только ты сказал «да».

Если б только...

Если б я поехал к Лиззи, но у нас с ней ничего бы не вышло, сожалел бы я об этом своем поступке так же горько, как и в том случае, если б вообще к ней не поехал? Что лучше: знать или не знать?

И вдруг я решил: все, с меня хватит. И выключил компьютер. Глупец, думал я. Я поступил правильно. Это было единственно приемлемое решение. Это не кино. Это — моя жизнь. В душе я — как, быть может, и вы — надеялся, что в процессе чтения этих беспорядочных записей, сделанных незнакомыми людьми, которые делятся своими переживаниями, своим горем, во мне что-то переломится... ия пойму, что не хочу уподобляться им, не хочу сожалеть, как они, что еще не поздно, еще не все потеряно...

Но во мне ничего не щелкнуло.

Я просто думал, что на свете есть люди, которые спо-собны меня понять, которые точно знают, что я чувствую. И в настоящий момент большего мне и не надо.

Утром следующего дня я уничтожу свои кредитные карты, схожу к парикмахеру, который избавит меня от «рыбки» и вернет мне мой прежний облик. Я постараюсь как можно выгоднее продать свой автомобиль. Я вновь стану таким, каким был, дабы стать таким, каким хотел бы быть.

Скоро пятница. У меня еще в запасе два дня, чтобы настроиться на встречу с Ианом. И какое бы наказание он мне ни уготовил, я выполню его пожелания с улыбкой на лице. Хочешь, чтоб я бегал по пабу в синих трусах? Ладно. Хочешь, чтоб я нарядился пиратом и три недели называл себя мистером Гавнюковичем? Идет. Я сделаю все, что он потребует. Еще раз, всего на один только вечер, я стану парнем, который просто не может сказать «нет».

Итак, я вернулся на накатанную колею. Сходил в супермаркет. Взял на прокат несколько DVD-дисков, начал думать о том, чем я буду заниматься на Би-би-си в январе. Играл в компьютерные игры, заменил батарейки во всех пультах, починил сломанную ручку. Сидел дома и смотрел телевизор. Лиззи оставила сообщение, сказав, что она долетела нормально и желает мне счастливого Рождества. Я ей не перезвонил.

И вот, когда я уже решил, что надеяться не на что, что моя жизнь более или менее налажена, я получил открытку.

И та открытка, друзья мои, изменила все.

 

ГЛАВА 26

В которой происходит нечто удивительное

 




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-06-25; Просмотров: 301; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.128 сек.