Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Старые черти 18 страница




— Чарли, все в порядке?

— Радуюсь жизни.

— Ох, ну ни хрена себе!

— Вот именно.

Оба замолчали. Мысли Чарли потекли в другом направлении. Он представил себе прибежище древних богов. Нет, не так: неведомые силы угрожают первозданной твердыне древних, и ее страж, великан Тарк (бас), трогательно просит у патриархов совета («Ach, was muss ich?»[55]). В ответ самый прославленный из древних, Алун (баритон), надменно выговаривает Тарку за бесцеремонность («Vergessen nun Sie!»[56]). Бурное объяснение между этими двумя, которое тщетно пытается успокоить юродивый, Гарт (фальцет), предваряет элегическую картину скорби и поражения. В кульминационном… В ритуалистическом монологе выдающейся красоты и силы («Heraus Sie alles sofortig!»[57]) Тарк прибегает к сохранившемуся с незапамятных времен праву изгнать патриархов, велит им покинуть обитель, с радостью следит за их уходом и требует, чтобы они забрали свои многовековые реликвии. Действие заканчивается хором древних, который…

— Проснись, приехали.

Дом семейства Памфри, который Чарли никогда не видел раньше, стоял мрачный и темный. Скользкая мокрая листва устилала плитки садовой дорожки, и Чарли едва не упал, споткнувшись о разросшиеся плети роз или какого-то другого растения. Двое приятелей с трудом поднялись по шести закругленным каменным ступеням на крыльцо викторианского особняка, выстроенного в готическом стиле. Смутно поблескивали витражные стекла. Чарли несколько раз топнул по выложенному кафелем полу.

— Это точно его дом? — спросил он. — И где же тогда Гарт?

— Наверное, едет с Малькольмом. Даже он не решится идти пешком в такую погоду. Я имею в виду Гарта.

— А, ну, значит, нам повезло. К полуночи доберутся. Что, нет? Думаешь, Гарт не знает дорогу? Хорошо хоть ты помнишь. И все-таки он живет здесь, я чувствую. Мы еще не переступили порог, а у меня уже мурашки по коже. Как в доме мертвецов.

Питер запахнул поплотнее плащ.

— А вот и они. И Алун тоже. Кстати, как ты думаешь, он чокнулся?

— Нет, просто сыт по горло, потому что… Расскажу позже.

Сразу же по прибытии Гарт зажег лампу над крыльцом, затем еще две в прихожей. Обе были довольно маломощные: тусклый свет не добавлял веселья мрачной комнате с тяжелой старинной мебелью и не давал возможности разглядеть вставленные в паспарту гравюры по стенам. Чарли заметил подставку с отслужившими свой век зонтами и тросточками. Когда все зашли внутрь, Гарт выключил свет на крыльце, включил на лестнице, ведущей на второй этаж, чтобы показать, где находится туалет, снова выключил и провел приятелей в заднюю часть дома.

В холодном помещении, видимо, давно не топили. Гарт включил маленький переносной электрокамин. Вскоре запахло жженой пылью; по мере того как металл нагревался, из прибора все чаще доносилось громкое пощелкивание. В комнате наличествовал диван и несколько больших кресел, теоретически пригодных для сидения, но выглядели они не слишком соблазнительно. Компания столпилась у серванта из неполированного черного дерева — там стояли бутылки и стаканы.

Это зрелище немедленно привлекло внимание Чарли и почти сразу вызвало недоброе предчувствие: на горлышках всех бутылок со спиртным — он заметил портвейн, херес, а также джин, виски, бренди и водку — были дозаторы, вроде тех, что используют в пабах. Впрочем, он повеселел, подумав, что Ангарад не первая и не последняя жена, которая пытается ограничить мужа в выпивке, каким бы жестоким ни выглядел ее метод. Кассового аппарата тоже не наблюдалось, и когда очередь дошла до Чарли, Гарт незамедлительно налил ему двойную порцию виски. Воду наливали из наполовину пустой пластиковой бутылки, покрытой изнутри пузырьками воздуха бог знает сколько времени.

— Добро пожаловать в мое скромное жилище, — произнес Гарт, когда все выпили. Никто не сказал, как у него уютно, и он продолжил: — Одно печально: вы бы ко мне так и не зашли, не будь скандала в «Библии». Кстати, думаю, не стоит особо расстраиваться. Завтра утром я туда загляну, выясню, как обстоят дела.

Неизвестно, удалось ли ему ободрить присутствующих, однако приятели, видимо, смирились с поведением Алуна — по крайней мере никто больше не возмущался в открытую. Через несколько минут Чарли бросил взгляд на Питера, и они вместе отошли к большому роялю, который по всем признакам находился in situ[58]со дня смерти Брамса. Фотографии самых разных размеров стояли на крышке инструмента и висели за ним на стене.

— Господи, ну и сборище! — пробормотал Чарли, переходя от снимка бородача в мундире с высоким воротничком к другому изображению. — Вряд ли это родители Гарта и Ангарад или их дяди и тети: снимали очень давно.

— Может, они фотографировались еще молодыми.

— Нет, не похоже… Взгляни вон на ту старую перечницу. Как ты думаешь, это ведь перья страуса? Когда их носили? Даже не во время Бурской войны, скорее в период войн с зулусами, в тысяча восемьсот восьмидесятых, да?

— Ну…

— Знаешь, мне кажется, все эти фотографии не имеют никакого отношения к Памфри. Скорее всего шли вместе с домом, как ковры и шторы. И с мебелью, судя по ее виду. Тут есть еще что-то… Ничего не чувствуешь?

— Ты о чем, Чарли?

— Такое впечатление, что здесь никто не живет. Нигде нет личных вещей. Конечно, вполне возможно, что эту комнату держат специально для гостей. В конце концов, не такой уж и старомодный обычай в здешних краях. Хотя больше напоминает историю с одним моим знакомым, Лайонелом Уильямсом, может, ты даже его знаешь. Однажды в Кинвер-Хилле он пригласил меня после паба к себе, выпить по стаканчику на ночь, так вот у него дома было совсем как здесь. Очень похоже. Я было подумал, что это семейное жилище, но, как выяснилось, его жена развелась с ним пятнадцать лет назад, а он продолжает жить в ее доме, квартирантом. И обстановка там была точно такая же. Представляешь? Как ты думаешь, может, Гарт и вправду здесь… э-э… жилец у Ангарад?

— Вряд ли, — довольно резко ответил Питер. — Глупость какая!

— Что? Да, конечно. Собственно, я не всерьез и спрашивал. Но, знаешь, тогда у Лайонела мне было не по себе. Очень гнетущая атмосфера.

Чарли закончил разглядывать фотографии на рояле и со стаканом в руке подошел к стене, где висело около дюжины снимков. В другом углу, рядом с сервантом, Алуну удалось выжать довольно сдержанную улыбку у Малькольма и визгливый смешок у Гарта. Чарли решил, что готовность развлекать Гарта — признак великого смирения. Или исключительного тщеславия, кто знает. Как бы то ни было, он радовался, что Алун с ним и все остальные тоже. Для Чарли не существовало комнаты, где он согласился бы остаться один, хотя та в Бирдартире, где он читал работу Алуна, была неплохой и даже подарила ему обманчивую самоуверенность. Да, здесь ничего такого не случится. Он велел себе успокоиться и лишь мельком бросил взгляд на цветной снимок заката или рассвета в пустыне, укомплектованный верблюдами, пальмами и пирамидой. Чарли готов был поспорить на тысячу фунтов, что видел точно такой же на квартире в приморском Порткауле, где жил лет пятьдесят назад.

Возле следующего фото Чарли замер и уставился на него во все глаза.

— Господи, а это кто? В былые дни я и сам погулял бы с такой красоткой! Видать, упрямица, взгляни на ее рот! Уж она-то наверняка поступала по-своему. Всегда. Кто бы это мог быть?

Вдруг он заметил, что Питер опустился на соседний диван и смотрит в пол.

— Это Ангарад. Я никогда не думал… Мне и в голову не приходило…

— Что?

— Такой она была до болезни.

Чарли сел рядом с Питером и поставил стакан на маленький восьмиугольный столик, предположительно восточного происхождения. Седалище тотчас же почувствовало неприятный холод или сырость от диванных подушек, обтянутых кожей или синтетическим материалом.

— Что с тобой?

— Так мне и надо, зря я сюда пришел. Ангарад была еще красивее, чем на фото, особенно когда я увидел ее впервые. Я оставил Рианнон из-за нее, а не ради Мюриэль… Мюриэль появилась позже. Я не хотел бросать Рианнон…

Лицо Питера побагровело, он схватился за грудь и шумно втянул воздух, как будто собирался заплакать.

— Принести тебе что-нибудь? — спросил Чарли.

— Просто посиди так, чтобы они меня не увидели. Спасибо. — Питер торопливо достал маленький цилиндрик и вытряхнул из него белую таблетку. — Побудь со мной еще немного, и все пройдет.

Питер положил таблетку под язык и теперь сидел неподвижно, с закрытыми глазами. Его тело подрагивало, а один раз лицо исказила гримаса, и он дернулся так сильно, что Чарли испугался — не умирает ли. Сам Чарли тоже молчал, не убирал руку, на случай если Питер захочет за нее подержаться, и прислушивался к разговору остальных, чтобы вовремя заметить паузу или всплеск интереса к ним с Питером. Правда, он не знал, что в этом случае делать. Электрический камин негромко гудел. Действительно, вскоре к Питеру вернулся нормальный цвет лица, дыхание стало ровнее. Еще через минуту он открыл глаза, слабо улыбнулся, не разжимая губ — как всегда в последнее время, не хотел показывать зубы, — и глотнул из своего стакана. Питер пил виски с водой — с недавних пор он отдавал предпочтение этому пойлу вместо старого доброго джина (по его словам, джин нагонял на него тоску) и низкокалорийного тоника (в котором треклятых калорий все равно было не так уж мало).

— Уф, похоже, отпустило. На чем я остановился?

— Что? Ну, мы говорили об Ангарад. Ты уверен, что хочешь…

— Да. Мне гораздо лучше. Спасибо, что сидишь со мной, Чарли. Ангарад захотела… пожалуйста, Чарли, позволь мне рассказать! Так вот, Ангарад потребовала, чтобы я бросил Рианнон, если хочу встречаться с ней. Как ты справедливо заметил, она умела настоять на своем. Конечно, такая девушка… ты, наверное, меня поймешь. И поймешь еще лучше, если учтешь, что все парни — эгоистичные мерзавцы, которые млеют, когда красотки обращают на них внимание. А вскоре Ангарад еще раз настояла на своем, только теперь она сказала, что мы не должны больше встречаться. Другой мужчина… в общем…

Он замолчал и уставился на пустой стакан.

— Принести еще? — спросил Чарли.

— Нет, Чарли, не уходи. Можно я допью твое виски?

— Хорошо, только не считай это прецедентом, ясно?

— Спасибо. Конечно, мне надо было вернуться к Рианнон, хотя бы попробовать, но я не мог смотреть ей в глаза. А еще трусил из-за работы, к сожалению, это легко понять. В общем, все банально, а потом я встретил Мюриэль. Не поверишь, она была подругой Ангарад. Это случилось задолго до того, как она заболела. Рак матки. В двадцать девять лет. Врачи хорошо поработали, все ей там удалили. Тотальная гистерэктомия — так, по-моему, это называется. Полностью разрушает гормональную систему. После операции я не видел Ангарад лет пять, а когда мы встретились, она выглядела почти так же, как сейчас.

Питер немного помолчал и продолжил:

— В те дни о раке матки знали чертовски мало. Я не говорю, что сейчас известно намного больше, но тогда считали: причина в половой распущенности — так это называлось. Думали, что она как минимум способствует возникновению болезни. Конечно, даже в то время я понимал: глупо брать всю ответственность на себя — и все равно думал, что моя доля вины тоже там есть; моя и еще одного-двух парней. Именно так. Всякий нормальный человек выкинул бы эту чушь из головы, если он не полный кретин, выросший среди чертовой кучи методистов, кальвинистов и пресвитериан. Ладно, Чарли, спасибо, что выслушал. Вряд ли ты знал об этом раньше.

— Да, кое-чего я не слышал. Всем было интересно, но о многом никто не догадывался.

— Говорят, что в Уэльсе невозможно сохранить тайну. Оказывается, можно, если она достаточно грязная. Все знают, какие у других длинные языки. Ну и ханжество тоже.

— Но ведь Мюриэль знала?

Питер рассмеялся:

— О да! Теперь я просто поверить не могу, что вообще на ней женился. Или что Мюриэль согласилась за меня выйти. Конечно, ей очень хотелось замуж. Она была не то чтобы девственница, но вроде того. Возможно, даже искренне считала, что не против быть третьей после Ангарад и Рианнон. Если так, пелена спала с ее глаз…

— …стремительно.

— И необратимо. Ладно, поделился с тобой, сразу на душе легче стало. Сколько это еще будет длиться — другой вопрос. О Господи, ну и зануда же я — ною, ною, ною… Пора вновь наполнить стаканы.

Наконец-то они встали с дивана, и Чарли спросил:

— А Рианнон знает?

— Думаю, да. Ну, может, не все, что я тебе рассказал. Мы с ней это не обсуждали.

— Само собой, понимаю.

Чарли не ждал, что все услышанное сразу уложится у него в голове. Есть предел тому, что старый дурак может усвоить за один вечер. С таким надо сживаться мало-помалу. Который час, Чарли понятия не имел, но чувствовал, что пора двигаться дальше. Еще по одной, и можно предложить Питеру перебраться в «Глендоуэр». От включенного электрокамина в комнате почти не потеплело, зато появился тяжелый запах сырости, смешанный с вонью застоявшейся в цветочных вазах воды. Если Гарт не живет в этом доме, то где же тогда он обитает? Или он и вправду квартирант?

Питер и Чарли подошли к компании, когда Гарт спрашивал:

— Так, за чей счет пьем сейчас?

Словно по уговору, Алун и Чарли, а затем и Чарли с Питером переглянулись. Как обычно, честь озвучить то, что все думают, но не хотят говорить, досталась Малькольму.

— Извини, Гарт, я тебя не совсем понял. Что значит «за чей счет»? Мы же не в пабе.

— Конечно, дружище, конечно! — воскликнул Гарт, кладя руку Малькольму на плечо. — Просто с нынешними ценами мы не в состоянии позволить себе неограниченное гостеприимство. Хотели бы, но, увы, не можем. Кто платит?

Он обвел присутствующих вопросительным взглядом.

— Ну хорошо; раз так, я начну. — Алун по-прежнему выглядел ошарашенным.

— Вот и отлично! Двойной скотч, да? — Гарт дважды наклонил бутылку, остальные завороженно следили за ним. — Держи. Воду или содовую наливай сам.

— Хочешь сказать, что за это денег не берешь? Благодетель ты наш!

Гарт молча кивнул, устремив взгляд на карманный калькулятор.

— Не забудь добавить стоимость первой выпивки.

При этих словах Гарт отодвинул калькулятор, хотя не слишком далеко.

— Весьма неуместное замечание, Алун, — скорбно произнес он. — И ничем не обоснованное. В тот раз я налил вам в знак гостеприимства. Боже правый, неужто ты принимаешь меня за скрягу?

От неожиданности Алун поперхнулся первым глотком виски. Яростно кашляя, он со стуком поставил стакан, качнулся, сделал шаг и упал грудью поперек дивана, раскинув ноги на тонком ковре. Чарли подумал, что так точно изображать обморок от возмущения или гнева — уже перебор. Даже для Алуна. Тем не менее он наклонился над диваном. Питер последовал его примеру.

Алун шумно хватал ртом воздух и хрипел. Широко открытые глаза уставились в одну точку, однако не на Чарли или Питера, и не на Гарта, когда тот тоже склонился над ним. Тихо, но довольно отчетливо Алун произнес несколько бессвязных слов, потом у него дернулся рот, веки опустились, и он затих навсегда.

— Похоже, все, — заметил Гарт.

— Что — все? — растерянно спросил Чарли.

— Похоже, умер. — Гарт, впрочем, ослабил галстук Алуна и расстегнул ворот его рубашки. — Да, боюсь, он преставился.

Спустя несколько мгновений Питер спросил, где телефон, и, узнав, отправился в прихожую. Малькольм шел за ним по пятам. Чарли помог Гарту уложить Алуна на диван в более или менее естественной позе. Не было никаких сомнений в том, что Уивер мертв.

Не прошло и минуты, как Питер вернулся.

— Уже едут. Малькольм пытается найти Рианнон. Так вот. Ну что ж…

Он неуверенно топтался в дверях.

— Выпей чего-нибудь. — Гарт как сел на подлокотник рядом с Алуном, так и не вставал. — И Чарли налей. Бесплатно. Вот вам и ирония судьбы. Давайте угощайтесь.

— Что с ним случилось? Кто-нибудь знает, что это было? — Чарли бросил взгляд на тело Алуна, от которого инстинктивно отошел за дальний угол серванта. — Было. О Господи!

— Сердце. Или инсульт. Хотя вряд ли сердце — мне показалось, что он не испытывал особой боли. Конечно, все произошло в считанные секунды, но от сердца так не умирают. Обычно.

Чарли вдруг захотелось, чтобы Алун сказал: «Полагаю, ты имеешь в виду баранов и прочую скотину? Обычно». Он посмотрел на пустой стакан и налил себе тройную порцию. Кажется, вторую подряд.

— Ты не в курсе, у него в последнее время случались какие-нибудь приступы? — спросил Гарт. — Головные боли или…

Было что-то такое пару недель назад, но Чарли никак не мог вспомнить, что именно. Он мотнул головой. Пришел Малькольм и сказал, что не смог найти Рианнон. Еще он вызвался поехать с машиной «скорой помощи» в больницу и уже оттуда позвонить Рианнон, если, конечно, остальные не против. Больше никто ничего не предложил — приехала «скорая». Медики отказались подтвердить смерть Алуна, но и не сказали, что он жив. Они торопливо уложили тело на носилки и вынесли из дома. Малькольм поспешил за ними.

— Подумать только, всего десять минут назад он стоял здесь живой, совсем как мы с вами! — пробормотал Гарт. — Свежий ветер в Уэльсе затих навсегда.

Чарли кивнул. Он испытывал страстное желание покинуть этот дом, прихватив с собой Питера, но уйти сразу было бы невежливо. Питер, видимо, чувствовал то же самое. Пришлось остаться, и они вновь подошли к серванту.

— Да, Алун любил выпить, — продолжил Гарт. — Уж тут-то не ошибешься. И наливать любил.

— Что?

— Постоянно наливал. Спиртное. Всегда предлагал выпить за его счет. Символично, что перед самой смертью он заказал всем выпить. Его последние слова. Ему бы понравилось.

«На самом деле перед смертью он возмутился тем, что ты берешь деньги за выпивку в собственном, как ты говоришь, доме. Это и были его последние слова, которые наверняка бы понравились ему еще больше», — ехидно подумал Чарли, но чуть смягчился, увидев, что Гарт вновь наполняет стаканы. Хотя, с другой стороны, надо иметь наглость, чтобы потребовать деньги сейчас, после того как Алун не смог раскошелиться.

— Как ты думаешь, может, ему стало плохо из-за ссоры с Тарком?

— Вряд ли. — Гарт поскреб пальцем подбородок. — Такое случается только в кино. Нет, он сам допрыгался. Во всей этой печальной истории утешает одно: никто бы ничего не сделал. Ни он, ни кто-либо еще.

— О, замечательно! — вмешался Питер, который до сих пор хранил молчание. — Это, несомненно, смягчает удар. Можно даже сказать, нет худа без добра!

Он выждал, пока в комнате вновь воцарится атмосфера серьезности, — видимо, в надежде, что на прощание от него не потребуют выступить с речью.

— Ладно, мы пошли, если ты не против. Спасибо за выпивку.

Гарт звучно вздохнул и сжал обе руки Питера в своих ладонях. С ужасающей отчетливостью Чарли вдруг понял, что сейчас он призовет почтить память великого валлийца, однако прежде чем Гарт успел сказать хоть слово, за дверью комнаты раздался негромкий звук, даже не звук, а скорее вибрация. Гарт обернулся, отпустив руки Питера, и сверил свои наручные часы с настенными, которые Чарли раньше не заметил: они вполне могли бы украшать бильярдную в замке Дракулы. Трое приятелей замерли, словно в ожидании взрыва. Дверь открылась, и вошла Ангарад.

Чарли едва сдержался, чтобы не застонать от ужаса и безнадежности. На Ангарад было темное бесформенное одеяние с высоким воротником и длинными рукавами, а сверху — плащ, который она очень медленно расстегнула, сняла и перекинула через плечо. В первый миг Чарли показалось, что он узнал девушку с фотографии, во второй — что она еще состарилась с их последней встречи. Ни его, ни Питера Ангарад не удостоила взглядом.

— Что-то ты рано, милая, — сказал Гарт, улыбаясь жене.

Ангарад ответила звонким голосом, который так не соответствовал ее внешности и мог бы принадлежать женщине в два раза моложе.

— Оставаться там дольше не имело смысла — она все равно меня не узнала. Если помнишь, все к этому шло. Я несколько раз повторила, кто я такая и как меня зовут, сказала, что я ее дочь… она слушала, да так ничего и не поняла. Ни слова. Ну, я и поехала домой. Та женщина, миссис Джеффриз, прекрасно за ней ухаживает. Я хотела посмотреть передачу «Самые знаменитые сады Англии», но ее лучше смотреть в цвете, а у матери телевизор черно-белый. Да я бы и сосредоточиться толком не смогла.

Ангарад тоже взглянула на часы и добавила:

— Я тебе звонила, но было занято.

— Да, понимаешь…

— Вижу, у нас тут вечеринка.

— Не совсем. — В голосе Гарта не было ни намека на злорадство или враждебность. — Алун Уивер свалился мертвым прямо на том месте, где ты сейчас стоишь. Наверное, когда ты звонила, Питер набирал «Скорую». Ну, собственно, и все.

— Понятно. — Ангарад приняла возражение к сведению и продолжила: — Значит, поминки.

— Вроде того.

Чарли пожалел, что рядом нет Малькольма: вот бы кто подробно объяснил, почему происходящее нельзя назвать поминками в полном смысле слова. Он молча наблюдал, как Ангарад, закончив снимать верхнюю одежду, натянула манжеты на испещренные коричневыми пятнышками руки и бросила взгляд на сервант — возможно, в поисках денег, которые Гарт должен был взять у своих клиентов.

— Ладно, пойду наверх. — И она, пожевав губами, направилась к двери.

— А у меня как обычно, — подмигнул ей Гарт с легким поклоном.

Что «как обычно»? Пятимильная пробежка? Диплом бакалавра искусств с отличием, выданный университетом Аберистуита? Курица с жареной картошкой? Чарли решил не дожидаться разгадки и, увидев, что путь свободен, вывел Питера через прихожую на крыльцо. Дождь закончился, однако с деревьев и с карнизов по-прежнему капало. Небо почти прояснилось, стало намного светлее, чем когда они только подъехали к дому Гарта.

— Чарли, — произнес Питер, пока они с Чарли стояли на верхней ступеньке. — Я просто…

— Знаю. Слушай, я слишком пьян, чтобы вести машину, и ты тоже. На углу, где мы поворачивали, есть паб. Каким бы он ни был убогим, там наверняка продают выпивку. Пока ты займешься большущим стаканом виски, я мобилизую Виктора. Затем сандвичи и еще бутылочка в квартире рядом с «Глендоуэром», твою машину туда подгонят. Как тебе план, майор?

— О… хорошо. Я хочу сказать: в довершение всего…

— Конечно. Расскажешь позже. У ворот налево, потом ярдов восемьдесят до угла. Не больше.

— Питер

 

— Это Уильям, — сообщил Питер. — Он еще не оделся. Говорит, чтобы мы ехали сами, встретимся в церкви.

— Тоже мне новость. — Мюриэль примеряла перед зеркалом шляпку и двигала ее туда-сюда. — По-моему, я не доставала эту штуковину из шкафа с того дня, как Уильям окончил университет. — Она медленно повернулась, изучая свое отражение. — Как тебе?

Питер подумал, что большинство людей, увидев их с Мюриэль, задастся вопросом: какой злой рок соединил еще вполне привлекательную женщину, довольно стройную и ухоженную, с таким обрюзгшим и помятым старым недотепой? Конкретно по поводу шляпки он думал, что из-за едва различимой морщинки на тулье она выглядит так, словно на ней сидели. Впрочем, это сообщать было не обязательно. Питер сосредоточился.

— Хорошо, — произнес он, расширив глаза и несколько раз кивнув. — Очень хорошо!

— О, вот еще одна. Я ее вообще ни разу не надевала.

Бледно-розовый головной убор напоминал приземистый торт, украшенный накрахмаленной марлей или сеткой. Не найдя нужных слов, Питер кивнул медленно и оценивающе.

— Какая лучше?

Секунду он, как обычно, пытался угадать требуемый ответ, затем в голову пришла мысль, что, возможно, вопреки всей истории их отношений, Мюриэль сейчас и впрямь хочет узнать его мнение. Не помогло. Стараясь не ухмыляться при мысли о собственном коварстве, Питер произнес:

— Полагаю, некоторые женщины будут в шляпах, не так ли? Вообще-то я думал, что этот обычай несколько устарел, даже для свадеб. Конечно, я не слишком…

— В Англии уже давно не носят шляпки. В Лондоне их вообще не увидишь.

— Ну тогда…

— Да, но мы же не в Англии.

— Уверен, что все пройдет замечательно. Никто не будет против.

— Я не хочу оскорблять чувства аборигенок, попирая наследственные табу.

Давным-давно, во времена Суэцкого кризиса, он находил эту реплику забавной, особенно кода услышал в первый раз.

— Думаю, ты зря беспокоишься.

К его сожалению, Мюриэль сняла шляпку в виде торта и положила на туалетный стол.

— А как я выгляжу без шляпы? Давай говори.

— Хорошо, — спокойно ответил Питер. — Ты выглядишь хорошо.

Да, сдается, она с самого начала не хотела надевать шляпу.

— Отлично. Значит, решено. Кстати, пора выходить.

— У нас еще есть немного времени.

— Это тот самый случай, когда нельзя опаздывать.

Питер немного удивился, услышав такое от Мюриэль, но не подал виду и сдержанно произнес:

— Ладно, я пошел за машиной. Спускайся, когда будешь готова.

Почти сбежав по ступенькам, он убедился, что главное сейчас — взять себя в руки. Если продолжать в том же духе и пуститься во все тяжкие, изображая мужа, который искренне хочет, чтобы его супруга выглядела лучшим образом, то как бы потом не пожалеть. Некоторое время назад, когда Уильям объявил, что женится на Розмари Уивер, Питер словно родился заново. При одной мысли об их помолвке ему казалось, что он читает официальную реляцию о сокрушительном разгроме невезения в своей жизни.

Внизу, двигаясь с удивительной для человека с его весом и возрастом скоростью, Питер залез на поддельный чиппендейловский стул рядом с телефоном, повернулся и раскатисто пернул в огромное, нарисованное смесью краски и грязи зелено-лиловое лицо сбоку от лестницы. Слезая, он с радостью заметил на кухонном шкафу бутылку виски «Феймос Граус». То, что нужно. Питер сделал маленький глоток, затем еще один маленький глоток, даже не пытаясь себя уговаривать, что сегодня лучше воздержаться. Чарли утверждал, что шотландские горцы каждый божий день опрокидывают по стаканчику виски с утра пораньше. По крайней мере так Чарли говорил, заливая в себя примерно столько же, чтобы вытерпеть двадцатиминутное автомобильное путешествие на пьянку в Сент-Хиларис.

Стояло солнечное мартовское утро из тех, что в здешних краях вспоминаются чаще, чем бывают на самом деле. Воздух над побережьем был тих и спокоен. В такие дни лондонские садовники (и не только они), вспоминая родной Уэльс, говорят, что там все растет быстрее: нарциссы, рододендроны, азалии, даже липкие почки на каштановых деревьях набухают на две-три недели раньше, чем в столичных парках и скверах. Солнце еще не поднялось высоко, и тени были длинными, а свет — ясным, но не ярким, как будто летним вечером. К маю от этой мягкости не останется и следа. Кумгуирт нежно мерцал в лучах солнца, и Питер подумал, что жить здесь не так уж и паршиво. Он размышлял об этом целых несколько секунд, пока заходил в гараж.

— Как я выгляжу? — спросил он у Мюриэль, когда та спустилась вниз.

— Вполне уместно для данного случая.

— Вообще-то я имел в виду пятна от крема или шоколада. Предпринимать что-либо существенное уже поздно.

— Нет, все чисто. Можно подтянуть галстук.

Затягивая узел галстука, Питер взглянул на жену и сказал:

— Да, без шляпы гораздо лучше.

Они сели в машину и поехали к городу. Питер думал о том, как они с Мюриэль обменивались репликами сегодня утром: в прихожей и еще раньше в спальне. Последние несколько недель они разговаривали довольно часто, с напускной нормальностью, словно супруги-англичане в соцстране, которые из страха, что их подслушают, сговорились быть скучными. Но за показухой явно что-то скрывалось. Когда Мюриэль спрашивала его о шляпках, то почти не глядела в его сторону, и он тоже на нее не смотрел. Сам Питер получал искреннее удовольствие от некоторых моментов всего этого фарса, однако в удовольствии проглядывало что-то истерическое. Надо быть осторожнее, решил он.

— Им повезло с погодой, — заметила Мюриэль. — Дождей до завтра не обещают.

— Тепло, можно сидеть на улице.

И так всю дорогу, разговоры ни о чем, подумал Питер. И тут до него дошло: репетиция. Подготовка к статусу свекра и свекрови, превращение в скромных, добропорядочных и совершенно заурядных мужа и жену, которые всю жизнь ссорились, а под старость поладили. Конечно, было бы опасно в нужный момент просто притвориться примерными родителями жениха; требовалось нечто более серьезное. Если сравнивать с супружеской парой англичан в Восточной Европе, это был период перед заброской. На мысленном телеэкране в мозгу Питера возник человек из внешней разведки, по-модному отчужденный, но с горящими глазами, который требовал, чтобы они с Мюриэль думали, чувствовали, видели сны как Дарби и Джоан.[59] И впрямь, эта новая манера разговора стала заметной, когда Уильям сообщил, что они с Розмари хотят пожениться.

— Надо же, кажется, что все случилось неожиданно, — сказала Мюриэль.

— В известном смысле — да.

— Удивительно, что мы даже ничего не обсуждали.

— Тут и обсуждать-то особенно нечего.

— А теперь уже слишком поздно, к какому бы решению мы ни пришли.

Питер понял, что для нее сегодняшний день значительно важнее всех предыдущих, тем не менее не удержался и, забыв о своем намерении быть осторожней, спросил:

— Откуда такая уверенность? Согласись, что мы еще в Уэльсе!

— О чем это ты?

— В Кайраисе жило одно семейство, Ингойд-Томас, по-моему, родственники отцова двоюродного брата. Так вот, у них была дочь по имени Глэдис, года на два старше меня. И она подцепила американца, уж не знаю, как это у нее получилось в те годы — примерно в тридцать седьмом. Дело дошло до того, что они решили пожениться, и все уже было готово к свадьбе. Я тебе не рассказывал эту историю, нет? В общем, накануне бракосочетания Глэдис позвонила моим родителям, и они тотчас сели на поезд и помчались в Кайраис. Тогда с этим было просто. Жаль, что я не поехал. Им пришлось употребить все свое влияние, чтобы мать Глэдис не сорвала свадьбу.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-06-25; Просмотров: 307; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.124 сек.